Кислов Б.А., Туев В.А., Ткачева М.П. Философия

Подождите немного. Документ загружается.

– 271 –

и в экстенсивном, количественном плане, поскольку воспроизводят

экономические свойства, присущие предметам, ставших объектом

экономического анализа, и в плане интенсивном, качественном, ибо

эти категории выражают предельную экономическую основу, сущ-

ность предметов. Понятие всеобщего, таким образом, имеет несколь-

ко значений.

Категории, далее, отражают движение реальности в ее неизбеж-

ной последовательности, объективной логике, необходимости. Иначе

говоря, с помощью категорий постигается закономерное, законы ре-

альности. Таким образом, всеобщность и необходимость оказывается

инобытием сущности, другим наименованием постижения сущности

реальности.

Подведем итоги. Деятельностный характер, социальность, ка-

тегориальность — необходимые и достаточные условия появления

идеального, специфического качества сознания человека. Именно

идеальный характер психической деятельности человека позволяет

ей трансформироваться в сознание и познание, подняться на уровень

сознания и познания, а значит позволяет практически и духовно «уко-

рениться» в реальности.

В начале раздела был сформулирован вопрос, на который сейчас

мы уже можем ответить. Итак, в какой же форме существует отраже-

ние реальности животными? Понятно, что эта форма не материальна,

но и не идеальна. Тогда какая?

И животное и человек отображают реальность в форме психи-

ческих образов — ощущений, восприятий, представлений, памяти,

внимания и т. д. Это, так сказать «материя», реальность, форма су-

ществования и зачатков интеллекта животного и сознания человека.

Но общее между ними на этом и кончается, далее начинаются су-

щественные различия. Животное так и остается в границах, рамках

психического отражения реальности. Мир противостоит ему как мир

физический, наделенный определенными вещественными качества-

ми (животное способно различать размеры, цвет и т. д.). С помощью

психического отражения животное способно «вписываться» в реаль-

ность, ориентироваться в ней, но оно не знает этой реальности, не зна-

ет, что представляет собою предмет его жизнедеятельности. Живот-

ное не способно осознать своей противопоставленности предметам

жизнедеятельности, не способно осознать себя в качестве субъекта,

– 272 –

а реальность — в качестве объекта, животное, совершенно справед-

ливо отмечал К. Маркс, тождественно своей жизнедеятельности.

Сознание человека, не теряя своего психического основания,

модифицируется, как уже отмечалось, в новое качество — качество

идеальности. А это обусловливает иное отношение человека к реаль-

ности: идеальное имеет в качестве своего референта (представителя)

в реальности уже не физическое, а материальное. Конечно, и человек

воспринимает физические свойства реальности, однако в качестве ма-

териального физического, т. е. по-новому. Что же это означает? А вот

что. Физические свойства предмета воспринимаются как объект, как

нечто существующее само по себе, имеющее независимое от субъекта

существование, обладающее своей собственной сущностью и «жиз-

нью». Вывод: только для человека существует разграничение реаль-

ности на материальное и идеальное; животное такого разграничения

не знает, впрочем, как не знает, не осознает и того, что мир для него

распадается на психическое и физическое.

Можно возразить, что осознание человеком реальности в качестве

материальной присуще только специализированному философскому

сознанию, что в своей повседневной деятельности человек совсем

и не задумывается над тем, обладает ли свойством материальности

предмет, с которым он действует. Однако это не так. Рафинированное

(очищенное от конкретности) противопоставление идеального и мате-

риального, а так же выявление их соотношения — это действительно

дело и задача философа. Однако любой человек в своей практической

и теоретической деятельности осознает свою противоположность объ-

екту, нетождественность ему, наличие у объекта собственного бытия.

Иначе говоря, любой человек воспринимает действительность как

объективную реальность, другое дело, в какой форме он осознает это.

Любой человек, выражаясь фигурально, «практический философ».

Итак, и сознание и познание имеют идеальную природу, иде-

альное качество. Но каково же отношение между этими идеальными

сущностями? Мне думается, оно таково. Системное качество идеаль-

ности дается сознанию познанием. Это положение хорошо согласу-

ется с известным высказыванием К. Маркса о том, что способ, каким

существует сознание, есть знание. Но ведь знание есть результат по-

знавательной деятельности. Cледовательно, сознание потому и иде-

ально, что оно — познание. И как говорили древние, — in breve, т. е.

вкратце — все.

– 273 –

Литература

Бергер П. Социальное конструирование реальности. М., 1.

1995.

Бряник Н. В. Введение в современную теорию познания. М., 2.

2003.

Введение в философию. М., 2003.3.

Гайденко П. История новоевропейской философии. М., 2000.4.

Гончаров С. С. Введение в логику и методологию науки. М., 5.

1994.

Ильенков Э. В. Диалектическая логика. М., 1974.6.

Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев, 7.

1997.

Степин В. С. Философия науки и техники. М., 1996.8.

Чудинов Э. М. Проблемы научной истины. М., 1986.9.

– 274 –

ГЛАВА X. ПОЗНАНИЕ И ВЕРА

Если я не очень ошибаюсь в нашем веке, то он скорее склонен гор-

диться тем, на что, пожалуй, не считает способным меня, а имен-

но: умением сводить веру на нет…

С. Кьеркегор. Страх и трепет

Вопрос о природе и роли веры, соотношении ее с процессом по-

знания, принадлежит к числу наиболее значимых проблем челове-

ческого существования. Понятие веры употребляется нами в самых

разнообразных областях: в обыденной жизни, в науке, религии, фило-

софии и т. д. Она играет важную роль в жизни человека. Без веры не-

возможно ни одно человеческое начинание, без веры человек теряет

опору, цель и смысл своей жизни. Сам феномен веры в течение мно-

гих веков привлекал внимание мыслителей.

1. Познание и вера в философии античности

и Нового времени

Уже в Древней Греции вера рассматривалась как важный элемент

человеческого познания. Одним из первых, кто обратился к проблеме

веры, был Гераклит. Так, он пишет: «Чему нас учит зрение и слух, то я

ценю выше всего»; «глаза более точные свидетели, чем уши»; «что

у них за ум, что за разум? Они верят народным певцам и считают сво-

им учителем толпу, не зная, что большинство плохо, а меньшинство

хорошо».

Следовательно, познавательный статус веры выражается для Ге-

раклита через ее связь со знанием. Вера есть средство выхода за пре-

делы знания, получаемого с помощью органов чувств. На ее основе

люди расширяют свои сведения о мире, хотя то, что они узнают бла-

годаря ей, может оказаться ложным. Более содержательный анализ

познавательного статуса веры осуществил Платон. Хотя это поня-

тие им непосредственно не употребляется, результаты исследования

творчества показывают, что он отождествляет веру с мнением. Иметь

мнение означает, по Платону, верить в истинность того, что мнится.

То, что обладает бытием — мы знаем, и оно отображается в нашем

сознании через знание. То, что не обладает бытием, мы не знаем, и это

отображается через незнание. Но имеются явления и обладающие,

– 275 –

и не обладающие бытием. Они оказываются объектами мнения или

веры.

Верить не значит знать, даже если мнение истинно (судьи, на-

пример, имеют лишь истинное мнение о преступлении, но не знание

о нем). Поэтому вера (мнение) противостоит сразу двум феноменам:

знанию и незнанию.

Аристотель также связывает веру с мнением, но различает их меж-

ду собой. Есть просто мнения, считает он, а есть мнения, в которые

верят. В последнем случае вера выступает как отношение к мнению.

Через мнение Аристотель соотносит веру со знанием. Предмет зна-

ния и знание, — отмечает он, — отличаются от предмета и мнения:

знание направленно на общее, мнения бывают о том, что хотя и ис-

тинно или ложно, но может быть иначе. Верят в возможное, тогда как

знают действительное. Поэтому вера противостоит знанию.

В философии Нового времени первым, кто обратился к познава-

тельному статусу веры, был Ф. Бэкон. Люди склонны верить в те суж-

дения, которые носят положительный, а не отрицательный характер,

являются более привычными, соответствуют их индивидуальным

особенностям, а также — употребляемому значению слов. Т. Гоббс

определяет веру как согласие с предложением, чье основание «заклю-

чено не в самом предложении, а в высказывающем его лице, которое

мы считали достаточно опытным». Вера направлена на предмет, со-

ставляющий то, во что верят, т. е. «некоторое суждение, признавае-

мое истинным». Она вырастает из мнения, которое, в отличие от нее,

не настаивает на признании предложения истинным, но допускает его

истинность. Вера сосуществует с предложением. Их сосуществова-

ние имеет место в пределах сомнения.

Вера, считает Т. Гоббс, соотносится с рядом феноменов. Она от-

лична от убеждения. Убеждение «опирается на наш собственный опыт,

а вера — на чужое суждение». Феноменом, прямо исключающим веру,

выступает очевидность, ибо «все, что является очевидным, не назы-

вается верой». К очевидности примыкает понимание, ибо верят, по Т.

Гоббсу, в то, что выходит за пределы понимания и превышает его. Вера

у Т. Гоббса соотносится и со знанием, под которым он имеет в виду

«правильное понимание возможной истинности какого-либо положе-

ния». Это значит, что подобно убеждению, очевидности и пониманию,

знание исключает веру. Однако, если исходить из высказывания о том,

что вера проистекает из доверия к чужому знанию, придется признать,

– 276 –

что Т. Гоббс допускает случаи, когда вера и знание полагают друг дру-

га. Дж. Локк вносит существенное уточнение во взаимоотношение

знания и веры. Он признает за ними определенное единство: для до-

полнения ограниченного знания могут быть использованы суждения,

отражающие вероятность, т. е. предметы веры. Но такое дополнение

к знанию оценивается им невысоко. Д. Локк называет его темным, ибо

оно получено из вторых рук и поэтому уступает собственно знанию.

«Знать, — утверждает Д. Локк, — значит видеть». При отсутствии та-

кого видения нет подлинного равенства между суждением, признавае-

мым истинным, и действительным знанием.

Д. Локк обращает внимание и на явления, служащие основани-

ем твердости веры. Степень соответствия суждения, в которое верят,

должна сообразовываться со знаниями субъекта, достоверностью его

наблюдений, а также правдивостью свидетельств. Кроме этого необ-

ходима аналогия между явлением, отображаемым в предмете веры,

и явлением, о котором мы обладаем достоверным знанием. Чем боль-

ше эта аналогия, тем тверже наша вера.

Д. Юм подчеркивает рациональную обоснованность веры, со-

относя ее с другими элементами познания. Одним из них выступает

неверие, имеющее место при отсутствии веры и определяемое отсут-

ствием достаточных предпосылок для ее возникновения. Между ве-

рой и неверием находится мнение, предметом которого может высту-

пить любое высказывание, как истинное, так и ложное. К нему можно

отнестись либо с недоверием, либо — поверить в него.

П. Гольбах обнаруживает некий парадокс веры. Суть его в следую-

щем: если религиозная вера рационально не обоснована, то она должна

исчезнуть по мере развития просвещения. Если же она при этом не ис-

чезает, то обладает, следовательно, определенной рациональной обо-

снованностью, которую необходимо обнаружить и объяснить. За этим

стоит нечто большее, касающееся не только причин веры человека в те

или иные суждения (как имеющие основания считаться истинными),

но и того, что дает ему вера (как направляет его действия).

2. И. Кант о вере

Открытие данного парадокса требовало более широкого подхода

к познавательному статусу веры. Тенденции к такому подходу скла-

дываются в немецкой классической философии, прежде всего в си-

– 277 –

стеме И. Канта. «Если признание истинности суждения, — отмечает

Кант, — имеет достаточное основание с субъективной стороны и в

то же время считается объективно, то оно называется верой». В обо-

снованности веры И. Кант выделяет две стороны — субъективную

и объективную, а не одну (как это делалось до него). Субъективную

достаточность веры Кант характеризует следующим образом.

Прагматическая вера. Рассмотрим пример, приведенный И.

Кантом: «Врач должен что-то сделать для больного, находящегося

в опасности, но, не зная болезни, он наблюдает ее проявления и, если

не находит ничего более подходящего, высказывает суждение, что это

чахотка. Его вера даже в его собственное суждение чисто случайна,

другой, быть может, правильнее угадал бы болезнь. Такую веру, кото-

рая, однако, лежит в основе деятельного применения средств для тех

или иных действий, я называю прагматической верой»;

Доктринальная вера. Рассмотрим пример: «Хотя по отношению

к некоторым объектам мы ничего не можем предпринять, так, что при-

знание истинности суждения о них имеет только теоретический харак-

тер, тем не менее, в некоторых случаях мы можем мысленно задумать

и вообразить в отношении них какое-то начинание, для которого, как

нам кажется, у нас есть достаточное основание, если бы только было

средство установить достоверность дела… К таким случаям призна-

ния истинности суждения слово вера подходит, и мы можем назвать

такую веру доктринальной. Я бы держал пари на все, что у меня есть,

что, по крайней мере, на какой-то из видимых нам планет есть оби-

татели, если бы только можно было установить это опытом. Поэтому

я утверждаю, что мысль о существовании обитателей других планет

есть… твердая вера… Нельзя не признать, что учение о бытии бога

есть лишь доктринальная вера. В самом деле, хотя я в теоретическом

знании о мире не располагаю ничем, что необходимо предполагало

бы эту мысль как основание моего объяснения явлений о мире, и ско-

рее я обязан пользоваться своим разумом так, как будто все есть толь-

ко природа, тем не менее, целесообразное единство есть такое важное

условие применения разума к природе, что я не могу пройти мимо

этого, тем более что в опыте мы находим много примеров его. Но для

этого единства я не знаю никакого другого условия, которое бы сде-

лало бы его для меня путеводной нитью, кроме предположения, что

некое высшее мыслящее существо все устроило согласно премудрым

целям. Следовательно, предположение относительно мудрого творца

– 278 –

мира есть условие для случайной, правда, по все же весьма важной

цели, а именно для стремления чем-то руководствоваться в исследо-

вании природы»;

Моральная вера. Рассмотрим пример: «Совершенно иной харак-

тер имеет моральная вера, так как здесь, безусловно, необходимо,

чтобы нечто происходило, а именно, чтобы я во всех своих отноше-

ниях следовал нравственному закону. Цель поставлена здесь непоко-

лебимо, и, насколько я понимаю, возможно, только одно условие, при

котором эта цель связана со всеми остальными целями и тем самым

имеет практическое значение; это условие заключается в том, что су-

ществует бог и загробный мир; я также знаю совершенно твердо, что

никому не известны другие условия, ведущие к тому же единству цели

при действии морального закона. Но так как нравственное предписа-

ние есть вместе с тем и моя максима (как этого требует разум), то я не-

избежно буду верить в бытие бога и загробную жизнь, и убежден, что

эту веру никто не сможет поколебать, так как этим были бы ниспро-

вергнуты сами мои нравственные принципы, от которых я не могу от-

казаться, не став в своих собственных глазах достойным презрения»;

Негативная вера. Рассмотрим пример: «…Хотя бы у человека

не было морального интереса из-за отсутствия добрых чувств, одна-

ко, и в таком случае имеется достаточно оснований вселить в него

страх перед бытием бога и загробной жизнью. Действительно, для

этого требуется только чтобы ни у кого не было, по крайней мере,

уверенности, что такой сущности и загробной жизни нет, а для этой

уверенности, поскольку это должно быть подтверждено одним лишь

разумом, стало быть, аподиктические, он должен доказать невозмож-

ность бытия бога и загробной жизни — задача, которую, конечно,

не может решить ни один разумный человек. Это была бы негативная

вера, которая, правда, не могла бы порождать моральность и добрые

чувства, но могла бы создать им аналог, а именно могла бы в значи-

тельной степени сдержать порывы к совершению зла».

Итак, из рассуждений И. Канта вытекает следующее: врач верит

в то, что у больного чахотка, т. к. стремится что-то сделать для него;

я верю в существование высшего разумного начала, установившего

в природе целесообразность, потому, что стремлюсь руководствовать-

ся чем-то в исследовании природы. Я верю в существование бога и за-

гробной жизни потому, что на этом основываются мои нравственные

– 279 –

принципы, которыми я стремлюсь руководствоваться в отношениях

с другими людьми.

Таким образом, субъективная достаточность веры заключается,

по И. Канту, в том, что содержание ее предмета способно направить

действия субъекта в определенное русло, придать ему соответствую-

щее выражение. Благодаря этому субъект рассматривает его как такую

основу действий, исходя из которой он может добиться своей цели.

В свете этого анализа обнаруживается новый аспект в обосно-

ванности веры знанием. Как видно из перечисленных выводов, врач

верит, ибо знает, что должен чем-то помочь больному; я верю, ибо

знаю, что должен чем-то руководствоваться в исследовании природы

и т. д. Знание, из которого вытекает в данном случае вера, не есть зна-

ние о системе явлений, куда в качестве элемента входит и то, которое

отображается в ее предмете. Оно является знанием об определяющем

характере веры по отношению к цели человеческой деятельности и о

необходимости для субъекта достижения этой цели. Поэтому связь

веры и знания оказывается не внутренней, а внешней. Тем самым И.

Кант (осознанно или нет) отвечает на вопрос, откуда берется вера.

Она вытекает не из знания, обосновывающего содержание ее предме-

та, а из знания того, что, благодаря вере, субъект сможет осуществить

определенные действия, вести познавательную и преобразующую

деятельность, направлять человеческое поведение.

При этом, обращая внимание на внешнюю обоснованность веры

знанием, И. Кант не забывает и о ее внутреннем характере, причем

также раскрывает здесь новую сторону. Он указывает на зависимость

между степенью обоснованности веры и характером знания, которым

она обосновывается. Сопоставляя случайную и необходимую веру,

он пишет: «Если цель поставлена, то условия для ее достижения гипо-

тетически необходимы. Эта необходимость субъективна, но все лишь

относительно достаточна, если я не знаю никаких других условий,

при которых она была бы достижима; но она безусловна и для каж-

дого достаточна, если я достоверно знаю, что никто не может знать

других условий, ведущих к поставленной цели. В первом случае мое

допущение и признание истинности некоторых условий есть лишь

случайная, а во втором случае — необходимая вера».

Из приведенных высказываний видно, что степень обоснованно-

сти веры знанием в каждом случае различна. При случайной вере она

– 280 –

ниже, ибо вытекает из знания индивида, а при необходимой — выше,

ибо вытекает из знания, принадлежащего всему человечеству.

3. Вера и очевидность. Объект и субъект веры

Принимая результаты, достигнутые философией на протяжении

ее многовекового развития, следует признать, что в качестве первого

феномена выступает очевидность. Как и вера, она является признани-

ем истинности определенного суждения, но складывается тогда, когда

субъект квалифицирует его содержание как явное и несомненное.

Возникает вопрос: каков предмет самой очевидности? Ограничи-

вается ли очевидность только суждениями, вытекающими из данных

чувственного опыта и способных быть непосредственно соотнесенны-

ми с этими данными, или относится также к суждениям, которые не об-

ладают указанными свойствами? Однозначного ответа на этот вопрос

не существует. А найти его, хотя бы в первом приближении, необходи-

мо. От этого зависит решение других вопросов, касающихся познава-

тельного статуса веры.

Обратимся к суждениям, чья истинность непосредственно осно-

вывается на чувственных образах субъекта. Характер очевидности,

которая может быть им присуща, выявляется на основе характера

самих чувственных образов. Рассмотрим это сначала на ощущении.

Например, выскажем суждение: «Я вижу желто-зеленое». Очевид-

ность его содержания вытекает для субъекта из непосредственного

воздействия фрагмента объективной реальности на зрительный ана-

лизатор и поэтому может показаться безграничной. Но ее нельзя бу-

дет не признать ограниченной, если учесть особенности, присущие

ощущению. Во-первых, ощущение бесструктурно. Поэтому за одним

и тем же ощущением может стоять целый набор фрагментов объек-

тивной реальности. Но какой именно фрагмент порождает данное

ощущение, установить, не выходя за его пределы, невозможно. Во-

вторых, одно и то же ощущение способно вызываться различными

физико-химическими процессами. Например, различные виды веще-

ства, отличающиеся между собой по физико-химическому составу,

способны порождать у людей одно и то же цветоощущение. Поэтому,

исходя из него, невозможно опять-таки сказать, результатом каких

физико-химических процессов и состояний оно является. В-третьих,

ощущения могут быть искаженными, что зависит от патологического