История русской армии. Том 1: От зарождения Руси до войны 1812 г

Подождите немного. Документ загружается.

471

Если они и не успели искоренить всего, то во всяком слу-

чае значительно смягчили и исправили многое.

Что касается отношений Павла к его матери, то преж-

де всего нужно отметить, что Павлу с первых же дней его

жизни были чужды материнская любовь, нежность и за-

бота. Это повлекло за собой впоследствии отчужденность,

а с течением времени — даже враждебность к матери.

Несомненно также, что государственный переворот

1762 г. не прошел бесследно для семилетнего Павла. Оче-

видно, что смерть отца, в связи с предшествовавшими тре-

вожными днями, оставила в душе Павла след на всю жизнь.

«Между матерью, не любившей сына Петра от рождения, и

сыном лежала глубокая пропасть», — пишет один из ис-

ториков.

Павел в детстве не имел друзей-сверстников, жил и раз-

вивался одиноким; у него развилась фантазия, и он жил об-

разами этой фантазии, как чем-то действительным.

Вместе с тем у Павла мало-помалу стали развиваться по

отношению к людям, особенно близко стоявшим к нему, край-

няя подозрительность, недоверие и мнительность. Неудач-

ная первая женитьба только способствовала развитию в Пав-

ле раздражительности, впечатлительности, подозрительнос-

ти и резкости в обхождении с людьми.

В 1774 г. цесаревич Павел представил императрице запис-

ку под заглавием «Рассуждения о государстве вообще, отно-

сительно числа войск, потребного для защиты оного и каса-

тельно обороны всех пределов». Эта записка представляла

собой не что иное, как жестокую критику нынешнего цар-

ствования, начавшегося в 1762 г. Екатерина, руководившая-

ся прежде всего интересами государства и признававшая в

данном случае невозможным переубедить сына, окончатель-

но решила отстранить его от дел.

По смерти первой жены, великой княгини Наталии

Алексеевны, Павел отправился за границу искать себе

другую супругу. Прежде всего он поехал в Берлин по-

клониться своему кумиру, Фридриху Великому. Поездка в

Берлин имела следствием еще больший разлад между ма-

терью и сыном.

472

Военное дело в эпоху императора Павла I

Вскоре Павел женился на принцессе Вюртембергской,

принявшей имя Марии Федоровны. Благодаря личным каче-

ствам великой княгини отношения между Павлом и Екате-

риной значительно улучшились, но рождение у великокня-

жеской четы сыновей, Александра и Константина, вновь по-

влекло за собой обострение этих отношений, так как

Екатерина взяла на себя воспитание внуков и вела их по сво-

ему усмотрению, а не так, как хотел этого Павел.

Второе путешествие в Европу также не осталось без влия-

ния на впечатлительного великого князя. К воспринятому им

потсдамскому идеалу присоединились еще и версальские вос-

поминания. Вместе с тем цесаревич пропитался в высшей сте-

пени аристократическими идеями и вкусами как раз тогда,

когда они стали отживать свое время в Европе. В конечном

результате вторая заграничная поездка развила в нем в еще

большей степени стремление к тому именно, чего Екатерина

не могла ему предоставить: к неограниченной власти.

Чтобы как-нибудь занять по природе деятельную натуру

Павла, жаждавшего дела и власти, Екатерина подарила ему

Гатчину. Павел с жаром принялся за ее обустройство. Ос-

тавшись в тиши, погруженный в себя, он переживал все про-

шлое и создавал планы на будущее, имея в виду круто и ра-

дикально перевернуть все то, что существовало теперь. При

этом великий князь не стеснялся открыто высказывать недо-

вольство окружающим и свои мнения насчет современного

управления государством и деяний императрицы.

В 1793 г. женился сын Павла, Александр. Это событие,

обычно радостное для любого отца, было тягостным для

Павла. Опасность лишиться престола усилилась. Павел стал

проявлять крайнюю несдержанность. Гнев его против им-

ператрицы дошел до того, что сначала он не хотел даже при-

сутствовать при бракосочетании сына. Все это заставило

Екатерину сильно призадуматься, и она, ссылаясь на нервы

и неспособность Павла, решила устранить его и передать

престол старшему сыну его, Александру. Но вскоре насту-

пившая кратковременная болезнь свела в могилу Екатери-

ну Великую, и 6 ноября 1796 г. Павел стал русским импе-

ратором, т. е. получил то, чего он так болезненно ждал

473

свыше 30 лет — неограниченную власть, в дальнейшем по-

служившую новым источником его странностей и бедствий

для России.

Очевидно, что на военных преобразованиях Павла долж-

ны были отразиться особенности его характера. Но при рас-

смотрении военных реформ Павла необходимо обратить вни-

мание еще на одну существенную черту его характера, а имен-

но: на его страсть к военному делу, его милитаризм, который,

однако, по тем или другим причинам получил весьма одно-

стороннее направление. Для нас это тем более важно, что на-

правление это порывало со славным прошлым нашей армии,

порывало с заветами Петра I и Екатерины II, порывало с ос-

новами русского военного искусства, покоившегося на глубо-

ком понимании нашими полководцами природы войны, зна-

чения в ней человека, особенностей русского воина, причем

этот разрыв со старым был настолько решителен, новые идеи

настолько разнились по существу от прежних, что военные

реформы Павла затормозили правильное развитие русского

военного искусства более чем на 50 лет. Нужен был Севас-

топольский погром, чтобы вновь возвратиться к допавлов-

ской эпохе и отрешиться от посеянного в армии Павлом

слепого преклонения перед «немцами».

Помимо всего прочего, Павел унаследовал от отца свое-

го, Петра III, любовь к военному делу, проявляющуюся в

неудержимой страсти к экзерцирмейстерству, к парадома-

нии, одним словом, к «мелкостям» военной службы. Воспи-

татель Павла, граф Никита Иванович Панин, словом и де-

лом отклонял от своего воспитанника соблазн подобного

увлечения. Печальный опыт царствования Петра III служил

для Панина достаточным побуждением, чтобы относиться с

большей осмотрительностью ко всем военным упражнени-

ем цесаревича. Тем не менее страсть к низшим формам во-

енного дела, несмотря на все принятые меры предосторож-

ности, окончательно восторжествовала в уме цесаревича,

чему способствовали различные обстоятельства.

Дальнейшей ступенью к развитию страсти Павла к «мел-

костям» военной службы послужило представление ему ко-

мандиром Московского пехотного полка, Каменским (буду-

474

Военное дело в эпоху императора Павла I

щим фельдмаршалом), описания Бреславльского лагеря,

в котором Фридрих Великий собирал и обучал свои войска

и куда Каменский был послан в 1765 г. Это описание Брес-

лавльского лагеря представляло собой апологию прусских

военных порядков и самого короля Фридриха II.

Рисуя картину бедственного положения империи, Павел

в своем «Рассуждении» приходит к заключению, что Рос-

сии необходим покой и пока следует отказаться от насту-

пательных войн и устроить всю военную систему государ-

ства для обороны. С этой целью великий князь предлагал

покрыть Россию чем-то вроде военных поселений. Затем

признавалось необходимым ввести строгую регламентацию

в военном деле и для этого дать войскам подробнейшие

штаты, уставы, инструкции и «предписать всем, начиная от

фельдмаршала и кончая рядовым, все то, что дóлжно им

делать; тогда можно на них взыскивать, если что-нибудь

будет упущено».

Введением строжайшей подчиненности, по мнению Пав-

ла Петровича, была бы достигнута цель, чтобы «никто, от

фельдмаршала до солдата, не мог извиниться недоразумени-

ем, начиная о мундирных вещах, кончая о строе». Когда же,

благодаря введению по всему государству строгой центра-

лизации, все, и фельдмаршал, и солдат, должны были бы ис-

прашивать особые высочайшие разрешения на каждый слу-

чай, непредвиденный инструкцией, то, как писал цесаревич,

«через такое ограничивание все будут несравненно доволь-

нее и охотнее к службе, потому что не будут страдать и ви-

деть себя подчиненными прихотям и неистовствам частных

командиров, которые всем сим сквернят службу и вместо

приохочивания удаляют всех от ней».

Различие взглядов Павла и императрицы до некоторой

степени обусловливалось действительными недостатками

военной системы Екатерины, при которой командиры пол-

ков являлись почти полновластными во всех отношениях

распорядителями своих частей, не направляемыми и не кон-

тролируемыми свыше, вследствие чего, конечно, в связи с

низким общим нравственным развитием общества того вре-

мени, естественно, возникали злоупотребления как в распо-

475

ряжении людьми, так и особенно — материальной частью.

Цесаревич Павел мог лично наблюдать все эти непорядки,

тем более что в гвардейских частях, бывших всегда у него на

глазах, они были значительнее, в особенности в том, что ка-

салось порядка службы.

Упомянутое выше пребывание Павла в Берлине усилило

пристрастие великого князя к Пруссии, усилилась страсть к

милитаризму с Потсдамской окраской. По словам одного из

очевидцев Павловского царствования, «ничто не могло срав-

няться с тем вредом, какой причинили Павлу Петровичу прус-

ская дисциплина, выправка, мундиры и т. п., словом, все,

что напоминало о Фридрихе Великом». Между тем Екате-

рина называла прусскую военную систему «обрядом неудо-

боносимым». На этой почве вполне естественно отноше-

ния между Екатериной и Павлом еще более обострились.

Относительно увлечения Павла всем тем, что он видел

в Берлине, один из исследователей того времени пишет:

«В Пруссии все шло как бы по волшебству: с математи-

ческой точностью король из своего Сан-Суси командовал

и государством, и армией, и все второстепенные испол-

нители были не более как лица придаточные. Стройность,

порядок, единообразие, строгая подчиненность произво-

дили какое-то обаятельное влияние на тех, кто присталь-

нее не вглядывался в дело, и если вся Европа считала себя

счастливой, подражая до последних мелочей всем прус-

ским учреждениям, то можно ли обвинять Павла Петро-

вича за то, что он сделался восторженным поклонником

Фридриха II и приписывал только ненормальному поло-

жению России, где женщина была на троне, что мы вели

свои дела путем своеобразным, не только не следуя за

общим потоком подражательности пруссакам, но даже с

пренебрежением смотрели на обезьянство всей Европы».

Таким образом, с 1776 г. в Павле окончательно окрепли

пруссофильские убеждения и окрепли настолько, что Екате-

рине приходилось считаться с ними как с непреодолимым

препятствием.

Следующим существенным этапом в деле развития идей

о военных порядках и стремлениях провести эти идеи в жизнь

476

Военное дело в эпоху императора Павла I

для Павла явилось пожалование ему в 1783 г. Гатчины. С

этого времени начинается так называемый Гатчинский пери-

од в жизни цесаревича, который является последней, окон-

чательной подготовкой его перед вступлением на престол.

Здесь, вдали от двора матери, Павел Петрович создал посте-

пенно в малом виде ту своеобразную Гатчинскую Россию,

которая представлялась ему в будущем единственно достой-

ным образцом для всей империи.

Особенное же внимание Павлом было обращено на со-

здание собственной, по прусскому образцу, армии, которая

должна была служить прообразом будущей русской армии,

начиная от одежды и кончая обучением и организацией.

Гатчинские войска

Мысль о создании Гатчинских войск, которые являлись

как бы молчаливым протестом против военной системы при

царствовании Екатерины, родилась у Павла после посеще-

ния им Берлина.

По возвращении великого князя из первого заграничного

путешествия он поселился на Каменном острове и вместо

караулов, которые, по званию генерал-адмирала, назнача-

лись к нему от флота, в 1782 г. была составлена постоян-

ная команда от флотских батальонов в 30 человек. Другая

такая же команда была послана в Павловск, принадлежав-

ший Павлу Петровичу. Эти две команды и послужили зер-

ном, из которого пышно развились Гатчинские войска.

После получения цесаревичем в дар Гатчины каждая из

указанных команд была увеличена до 80 человек, и началь-

ство над обеими было вверено пруссаку-капитану барону

Штейнверу, знакомому с тайнами экзерцермейстерства

Фридриха Великого.

В это же время в Гатчину был переведен один из кирасир-

ских полков, шефом которого был наследник цесаревича.

Павел разбил его на несколько полков двухэскадронного

состава, обратив их в полки различного вида кавалерии. Так,

у него были: собственно кирасирский полк, жандармский

477

Гатчинские войска

драгунский, гусарский и, наконец, казачий эскадрон, со-

стоявший из 60 донских казаков.

По какому-то необъяснимому недоразумению, по снис-

ходительности или же упущению со стороны Екатерины, она,

которая обыкновенно столь зорко следила за всеми действи-

ями цесаревича, не препятствовала ему в его стремлении

постепенно сформировать свою особую армию, ни в чем

не похожую на русскую армию того времени. Ввиду этого чис-

ленность Гатчинских войск с каждым годом постепенно

возрастала, и ко дню восшествия на престол императора

Павла пехота Гатчинских войск состояла из двух грена-

дерских и четырех мушкетерских трехротных батальонов

и, кроме того, одной отдельной егерской роты. Состав рот

был не более 62 человек, а егерской — 52. Что касается ар-

тиллерии, то она состояла из одной роты в четыре отделе-

ния. Всего в Гатчинском отряде ко дню восшествия на пре-

стол Павла I было 2400 человек.

В общем, состав Гатчинских войск был самый разнооб-

разный: тут были сербы, выходцы из Малороссии, разные

отпускные, командированные, охотники; иногда случались

и беглые. Особенно интересным является вопрос о комплек-

товании Гатчинских войск офицерами, так как они-то и яви-

лись проводниками идей и порядков Павла в русской армии

по смерти Екатерины.

Все порицая в Екатерининской армии, считая ее страшно

распущенной, убежденный в недобросовестности во всех

отношениях начальников всех степеней, Павел, конечно,

мог доверять только своим гатчинским офицерам, воспитанным

согласно его взглядам и убеждениям. Вполне естественно,

что, желая у себя ввести прусские порядки, цесаревич в свои

Гатчинские войска прежде всего набрал иностранцев почти

исключительно из числа тех, которые служили в прусской

армии. Достаточно было такому офицеру показать знание

некоторых элементарных сведений из прусского устава —

и он при желании охотно принимался в Гатчинский отряд.

Впоследствии, с увеличением числа Гатчинских войск,

в состав их стали приниматься русские офицеры из отставных,

а также те из бывших на действительной службе, которые,

478

Военное дело в эпоху императора Павла I

в силу различных причин, не могли служить в армии и

должны были искать убежища в Гатчине, несмотря на

тягость тамошней как внешней, так и внутренней службы.

Небольшое жалованье, простой и некрасивый мундир, про-

должительные и утомительные учения и тяжелая караульная

служба способствовали тому, что в Гатчинских войсках

служили только те, для которых это составляло крайнюю

необходимость. Невысок был во всех отношениях уровень

этих офицеров, особенно их нравственные качества.

Во главе этих офицеров находился Алексей Андреевич

Аракчеев. Он прибыл в Гатчину 24 лет, в чине капитана,

4 сентября 1792 г., а в 1796 г., в чине полковника, был уже

инспектором пехоты и артиллерии Гатчинских войск, исправ-

лял должность Гатчинского губернатора и управлял воен-

ным департаментом, учрежденным в Гатчине в 1794 г. и ве-

давшим хозяйственной частью всех Гатчинских войск.

Такому быстрому возвышению и безграничному доверию

цесаревича Аракчеев всецело обязан своими личными каче-

ствами, которые в полной мере отвечали служебным требо-

ваниям и идеалам Павла Петровича. Безгранично преданный

Павлу, беспрекословно повиновавшийся, в высшей степени

педантичный в несении службы и требовавший того же от

других, требовательный до жестокости, хитрый, но безуслов-

но не глупый и не без способностей — таков был ближай-

ший наперсник Павла.

Форма одежды Гатчинских войск была настоящим скол-

ком с прусского обмундирования: короткие панталоны, чул-

ки и башмаки, косы, пудра и прочее. И это в то время, когда

Потемкин, назначенный вице-президентом Военной колле-

гии, занявшись улучшением обслуживания русской армии,

приказал отрезать косы, бросить пудру и одел солдата в кур-

тку, шаровары, полусапожки и удобную, красивую каску.

Гатчинские батальоны носили названия по именам своих

шефов. Все войска по роду оружия разделялись на инспек-

ции. Во главе каждой инспекции стоял инспектор, который

был ответственным за обучение, подготовку и внутренний

порядок, но власти инспектор не имел никакой. Вся власть

полностью сосредоточивалась в руках цесаревича, который

479

Гатчинские войска

входил во все мелочи повседневной жизни и без разрешения

которого ничего решительно нигде не могло быть сделано.

Обучение Гатчинских войск происходило по уставу, кото-

рый был составлен бароном Штейнвером и Кушелевым. Ус-

тав этот был сплошным подражанием прусскому уставу. Он

подробно входил не только во все отрасли военной службы,

но и касался частной жизни офицеров и нижних чинов. Кроме

устава, для руководства при обучении войск служила книжка

«Тактические правила», которая была не что иное, как пло-

хой перевод изданной в Пруссии в 1760 г. брошюры под загла-

вием «Тактика или дисциплина по новым прусским правилам».

Суворов об этих правилах отзывался так: «Немо-россий-

ский перевод рукописи, изъеденный мышами и двадцать лет

тому назад найденный в развалинах старого замка».

Все внимание при обучении обращалось на стрельбу; на

удар же в штыки смотрели как на нечто второстепенное. Гос-

подствующим строем был развернутый, а так как большим

массам в таком строе двигаться было очень трудно, то умень-

шили число шагов в минуту (до 75) и размер шага (до 3/4

аршина). Суворов по этому поводу говорит: «Шаг мой умень-

шен в три четверти, и тако на неприятеля вместо сорока —

тридцать верст».

При обучении обращалось внимание главным образом на

показную сторону, и нарушение каждой мелочи считалось

великим преступлением. При таких условиях немудрено, что

люди ошибались, тем более что начальствующие лица, же-

лая добиться совершенства, делали учения по 12 часов в

сутки. Особенно этим отличался Аракчеев в качестве инспек-

тора пехоты. Обладая железным здоровьем и почти сверхъес-

тественной неутомимостью, он не сходил с поля во все время

учений; ничто не ускользало от его внимательного взора,

и всякий провинившийся подвергался строгому наказанию.

Обычными же наказаниями были: прогнание сквозь строй

или удары тесаками, шомполами или палками.

Едва ли не тяжелее строевой службы для Гатчинских

войск была караульная служба.

Необходимо, наконец, еще сказать, что, сознавая недо-

статок военного образования своих офицеров и желая по

480

Военное дело в эпоху императора Павла I

возможности пополнить его, цесаревич при посредстве

Аракчеева в 1794 г. учредил в Гатчине классы для младших

офицеров, подпрапорщиков и юнкеров. Учителями были

назначены артиллерийские офицеры: Каннабих, Капцевич,

Апрелев и Сиверс. Занятия в этих классах происходили

по вечерам, от 4 до 6 часов, для того чтобы не мешать

ходу строевых занятий.

Посещение этих классов было для всех обязательно, и за

этим зорко следил Аракчеев, но он мог добиться лишь одного,

чтобы все офицеры посещали классы; основная же цель

не достигалась ввиду того, что сами преподаватели были

людьми малообразованными. Тактику, например, препо-

давал майор Каннабих, Саксен-Веймарский дворянин, —

он поступил в Гатчинские войска из морского кадетского

корпуса и в звании аудитора исполнял в нем берейторские

обязанности, а с 1789 г. обучал верховой езде конную ар-

тиллерию. Преподавание тактики он сводил к изложению

уставных форм. Плохо говоря по-русски, Каннабих лома-

ным языком рассказывал о разных построениях и трос-

тью выделывал эспантонные приемы.

Таковы были Гатчинские войска, таковы были их руково-

дители. Отстраненный от всяких государственных дел, подо-

зрительный Павел выработал в себе особые взгляды, особые

убеждения, и впоследствии, вступив на престол, он, не вник-

нув в обстановку во всей ее совокупности, все свои гатчин-

ские взгляды перенес на Россию и на ее 500-тысячную армию.

Реформы императора Павла

Сокращение численности армии



 Умаление значения старших

войсковых начальников



 Централизация



 Генеральный штаб



 Комплектование войск офицерами

В соответствии со взглядами императора Павла, выска-

занными им еще в бытность его наследником в упоминае-

мой выше записке, а также ввиду намерения Павла держать-

ся мирной политики и желания приблизить русскую армию