Хомяков А.С. Всемирная задача России

Подождите немного. Документ загружается.

281

русское общество — НАциоНАльНое созНАНие

альностям, согласуясь, сколько возможно, с их врожденными

способностями: он достигнет своей цели. Но тот, кто сызмала,

разделив воспитанников по будущему ремеслу на скороходов,

носильщиков, бойцов, вздумал бы развивать в будущем скоро-

ходе единственно силу ног и дыхания, в будущем носильщике

единственно крепость спины и в бойце мускулы руки, тот вы-

растит множество бессильных уродов, из которых едва ли один

окажется сколько-нибудь способным к работе, на которую был

предназначен. Никому и не придет в голову такое нелепое

воспитание физическое. Отчего же так нераскаянно умнича-

ют над человеческим умом люди, которые посовестились бы

позволить себе те же самые несообразности в телесном вос-

питании человека? В общественном отношении должно еще

прибавить и следующее: человек, получивший основное обра-

зование общее, находит себе пути по обстоятельствам жизни;

человек, замкнутый в тесную специальность, погиб, как скоро

непредвидимая и неисчислимая в случайностях жизнь прегра-

дит ему единственный путь, доступный для него. Воспитание,

основанное на разделении специальностей, необходимо со-

пряжено с привилегированными школами, т. е. с монополиею,

и эта монополия дает десять умных недовольных на каждого

осчастливленного тупицу.

Специальность не может быть положена в основу вос-

питания. Твердою и верною основою может служить только

просвещение общее, расширяющее круг человеческой мысли

и его понимающей способности; но из этого не следует, что-

бы это общее просвещение не имело своих степеней. Низшая

сельская школа, приготовляя своих воспитанников в отноше-

нии к общим познаниям, разумеется, не должна и не может их

доводить до такого развития, до какого они будут доведены в

школах, служащих приготовлением к гимназии и университе-

ту. Познакомив ученика вкратце с великими очерками миро-

здания и подробнее с основаниями разумного христианства, т.

е. православия, она или возвращает его к его сельскому труду,

или переводит его в другую, высшую и более специальную

школу, но ни в каком случае не пробуждает в нем бесполезно-

282

А. с. Хомяков

го стремления к наукам отвлеченным, точно так же как она и

не запутывает его головы поверхностными и, следовательно,

всегда ложными понятиями о теории его сельской специаль-

ности, которую он уже узнает впоследствии, в высшей школе.

Итак, степени общего просвещения, передаваемого ученикам в

разных приготовительных училищах, могут быть весьма раз-

личны; но характер всех приготовительных школ должен быть

одинаков: он служит расширению и обобщению мысли, а не

размежеванию ее областей.

Исключение специальных направлений из училищ при-

готовительных или переходных не исключает специальности

из воспитания вообще; оно допускает ее и даже признает ее

необходимость, но определяет ей совсем иное место. Учение

специальное не есть уже просто учение: оно уже есть дело жиз-

ненное, выбор, так сказать, первый подвиг гражданственности.

Оно не начинает, а повершает воспитание общественное.

Вследствие таких соображений, из курса гимназическо-

го должна быть устранена исключительная специальность за-

нятий; но так как в раннем возрасте отчасти уже выражаются

умственные способности учащихся и их склонности, или еще

чаще направление, данное им желанием родителей, то можно

допустить разделение общего курса на два отделения, на от-

деление словесности и отделение математики. Предметы обо-

их курсов должны быть одинаковы, учение общее. Различие

должно быть в экзамене. Характер отделений определяется

преобладанием языкознания в одном и математики в другом.

В обоих эти, отчасти специальные, занятия должны быть

сколько возможно менее направлены к практической цели и,

следовательно, сколько возможно более заключены в области

отвлеченного знания. Словесность должна по преимуществу

обращаться к древним языкам, математика – к алгебраическим

формулам. Задача переходного училища состоит именно в том,

чтоб расширить и укрепить понимание, и этой цели может оно

достигнуть только такою системою, которая доставляет труд

уму и пищу размышлению. Преподавание языков живых и ма-

тематики прикладной раскидывает мысль; преподавание язы-

283

русское общество — НАциоНАльНое созНАНие

ков древних и чистой математики сосредоточивает ее в самой

себе. Одно изнеживает и расслабляет, другое трезвит и укре-

пляет. Тот, кто учится французскому и другим европейским

языкам, приобретает только новое средство читать журналы

и романы и лепетать в обществе на разных ломаных наречиях;

тот, кто учится языкам древним, приобретает знание не язы-

ков, но самих законов слова, живого выражения человеческой

мысли. Одного знания древних языков достаточно, чтобы рус-

ский человек превосходно овладел своим собственным языком,

а знания многих живых языков достаточно, чтобы русский со-

вершенно раззнакомился со всеми живыми особенностями

родного наречия. Почти то же самое можно сказать и об мате-

матике. Чистая математика приготовляет человека к приклад-

ной; прикладная делает человека почти неспособным к ясному

уразумению законов чистой математики. Наконец, познание

языков новейших и наук физических легко приобретается и по

выходе из школы: сама жизнь помогает этому приобретению.

Языки древние и чистая математика никогда уже не приоб-

ретаются тем, кого школа с ними не подружила. Учение, по-

видимому, бесполезное в отношении практическом созидает

людей крепких и самомыслящих; учение, по-видимому, чисто

практическое воспитывает пустых повторителей заграничной

болтовни. Итак, знание древних языков и знание математики

умозрительной составит характер двух отделений гимназии;

но, как уже сказано, преподавание в обоих отделениях должно

быть одно и то же, и только при экзамене, по собственному

желанию учеников, определяется различие между ними. Про-

сящие экзамена по словесности экзаменуются строже в языках

древних и легче в математике, которая считается для них пред-

метом только вспомогательным; просящие экзамена по мате-

матике экзаменуются строже по алгебре и геометрии и легче

по древним языкам, которые для них уже составляют учение

только вспомогательное.

Гимназия есть училище переходное. С этой точки зрения

должно смотреть на нее, и в этом смысле должно направить

в ней преподавание. Без сомнения, многие ученики могут от-

284

А. с. Хомяков

казаться от дальнейшего университетского образования; это

возможно, но не для них должна быть разочтена внутренняя

система преподавания. По всем соображениям, курс гимнази-

ческий может быть вполне кончен в 6 годов или классов. Тот

ученик, который с успехом выдержал выпускной экзамен 6-го

класса, должен быть допущен в университет без повторитель-

ного испытания; для тех же учеников, которых собственная

воля и обстоятельства или воля родителей не допускают до

окончательного университетского образования, может с поль-

зою быть сохранен 7-й класс, в котором учение должно быть

уже чисто практическое и состоять из краткого курса отече-

ственных законов, из некоторых начал наук физических и из

уроков для усовершенствования в котором-нибудь из новей-

ших языков, входивших в прежние шесть классов единственно

как предмет вспомогательный.

Университет, как высшее изо всех государственных

училищ, определяет значение всех остальных. Его процвета-

ние есть процветание всех, его падение – падение их. Плохой

университет делает все остальные школы ничтожными, иные

вследствие их прямой зависимости, другие вследствие того

соревнования, которое заставляет даже специальную школу

стремиться к совершенству, чтобы не уступить слишком явно-

го первенства высшему учебному заведению. Итак, улучшение

университетов должно считать предметом первой важности в

деле образования общественного, и к нему должно прилагать

всевозможные старания.

В недавнее время проявилось мнение, будто бы универ-

ситеты вообще можно уничтожить. Это мнение должно от-

странить однажды навсегда, и оно отстраняется само собою

при малейшем размышлении. Вопрос об уничтожении уни-

верситетов тождественен с вопросом об общем направлении

народного просвещения. Или все воспитание распадается на

училища чисто специальные, или для высшего и всеобъем-

лющего образования должны существовать высшие училища,

вмещающие в себе преподавание всех наук, связанных между

собою одною общею мыслительною системою; но после того,

285

русское общество — НАциоНАльНое созНАНие

что сказано о преобладании специализма, первого предполо-

жения уже и опровергать не нужно. С другой стороны, или

общество должно давать большие преимущества и большую

веру школам, замкнутым и огражденным от нравственного

влияния и надзора семьи и самого общества, или на первой и

высшей ступени оно должно поставить заведение, доступное

его же надзору и его нравственному влиянию; но первое пред-

положение противно здравой логике везде и противно нрав-

ственным законам в земле, которая признает семью главною

своею основою и лучшею порукою своего преуспеяния и свое-

го духовного достоинства. Итак, необходимость университе-

тов и разумность их главных законов неопровержимы; оста-

ется только рассмотреть, какими путями могут они удобнее

достигать своей цели.

Вообще люди, говоря об образовании в России, признают,

что оно имеет более характер поверхностного всезнания, чем

дельной специальности. Это мнение сильно распространено,

но тем не менее вполне ложно. Без сомнения, дельную специ-

альность встретить у нас не совсем легко; но не всезнание ме-

шает ей развиваться, а чистое невежество, прикрытое лоском

одной специальности, самой неопределенной и самой пустой

изо всех. Эта специальность есть довольно полное знание со-

временной беллетристики, т. е. чего-то среднего между про-

мышленною словесностью и общественною болтовнею. Разу-

меется, эта специальность, резко отличающая наше общество,

имеет какой-то обманчивый вид всезнания, но она соединяет-

ся по большей части с полным и совершенным невежеством во

всех отраслях человеческого знания, начиная от практических

законов отечественного языка до отвлеченностей математики

или философии. Не излишняя общность знания мешает раз-

витию специальностей; нет, эта мнимая общность, выдуман-

ная, может быть, иностранцами, поверхностно изучившими

русское общество, и охотно допущенная нашею хвастливою

скромностью, не существует. Специальности у нас ничтожны

просто потому, что общее знание у нас ничтожно, что уровень

нашего просвещения весьма низок, что ум лишен всякой силы

286

А. с. Хомяков

и всякого напряжения и что наше совершенное невежество

прикрыто от поверхностного наблюдения только одною спе-

циальностью: знанием современной беллетристики.

Университеты наши еще так далеки от всезнания, что не

все юристы в состоянии порядочно выразить свои мысли по-

русски, а из математиков и медиков большая часть не имеет

никакого понятия об истории всеобщей или отечественной.

Неизбежная и неотвратимая небрежность вступительных эк-

заменов допускает в университет воспитанников, весьма слабо

приготовленных, а самый курс университетский, рассчитан-

ный единственно на специальные требования отдельных фа-

культетов, не пополняет и не может пополнить недостатков

первоначального образования. Очевидно, вступительные эк-

замены не обеспечивают вполне университета от невежества

студентов, и университет должен внутри себя найти средства

к отвращению этого зла.

Еще в весьма недавнем времени курс университетский был

годом короче теперешнего; его продлили на год с намерением

дать больший простор специальному учению. Соответствовал

ли успех ожиданиям? Ответ должен быть отрицателен, если

мы отстраним всякое предубеждение и всякий самовольный

обман. Остроградские и Перевощиковы

– ученики коротких

курсов, и едва ли имеют они себе равных соперников в питом-

цах курсов четырехлетних. Лучших соперников они бесспорно

еще не имеют. Факультеты при удлиненном курсе загромож-

дены бесполезными кафедрами, развивающими мелкие специ-

альности в специальности самой науки (например, кафедры

технологии, сельского хозяйства, аналитических функций,

теории вероятностей и проч.); наука ничего не выигрывает,

время улетает даром для учеников, общее просвещение не по-

дается ни на шаг вперед, и щедрые пожертвования, делаемые

правительством для благой цели, пропадают без всякой поль-

зы. Скажем более: наука от введения пустых кафедр не только

не выигрывает ничего, но решительно много теряет. Она теря-

ет свою строгость, свою умозрительную важность и получает

характер ремесленности; она теряет уважение учеников и сама

287

русское общество — НАциоНАльНое созНАНие

приучает их к пустоте и легкомыслию. Все ненужные кафе-

дры должны быть устранены или по крайней мере обращены в

кафедры знаний вспомогательных, доступных любознательно-

сти немногих, но не требуемых от большинства, всегда равно-

душного. Курсы должны быть снова сокращены на прежние

сроки, и требования выпускных экзаменов должны быть пре-

имущественно и даже почти единственно обращены на пред-

меты общие и знания умозрительные. Так, например, зоология

или ботаника не должны идти наравне с чистою математикою,

или знание условных и случайных законодательств нашего

времени – с строго логическим развитием римского права до

искажения его неудачными попытками позднейшей Византии,

которая желала ввести в стройное здание римских юристов на-

чала бесспорно высшие, но не умела и не могла дать им цель-

ности и гармонии.

Сокращение курсов в отношении к учениям специальным

должно быть с избытком вознаграждено развитием просвеще-

ния общего. Первые два года университетского учения должны

быть посвящены таким предметам, которые равно необходимы

всякому образованному человеку, к какой бы он специальности

ни готовился. Таковы знания русского языка и русской словес-

ности, история словесности всемирной и понятие об ее образ-

цовых произведениях; история всеобщая в широких очерках,

без мелких подробностей, начала математики в их отношениях

к мыслительной способности человека, и естественных наук

в их отношениях к системе мира (т.е. космологии), наконец, и

более всего учение Церкви православной, как высочайшее ду-

ховное благо, как завет высшей свободы в отношении к разуму,

свободно принимающему свет откровения, и в отношении к

воле, свободно подчиняющей себя законам бесконечной любви.

Многие из этих предметов уже знакомы слушателям из курса

гимназического, но все являются на лекциях университетских

с высшим и более всеобъемлющим значением. Таков должен

быть приготовительный курс университетский для всех фа-

культетов, кроме медицинского. Никто не должен быть от него

освобожден. Исключения допускаются только для первых ну-

288

А. с. Хомяков

меров гимназии и училищ, равных гимназии, и для тех, кото-

рые, вместо общего вступительного экзамена, потребуют пря-

мо экзамена переходного из приготовительного курса к курсам

специальным. Таким исключением возвысится самое учение в

гимназиях, и рвение лучших учеников получит значительную

награду; а с другой стороны, правительство представит вели-

кое поощрение воспитанию домашнему, добро направленному

и основанному на разумных началах. Главным же исключени-

ем из общего правила будет медицинский факультет. Меди-

цина – не наука в строгом значении этого слова: она не имеет

никаких умозрительных основ, и поэтому требования и назна-

чение медицинского факультета совершенно различествуют от

требований и назначения других факультетов, и на него долж-

но смотреть не как на факультет университетский, но как на

специальную школу, причисленную к университету для того,

чтобы придать специальному преподаванию форму и значение

несколько наукообразные. Студенты медицинские могут быть

освобождены от обязанности слушать курс приготовительных

наук и должны слушать только чтения об отечественном язы-

ке, о Законе Божием и об естественных науках.

Такое распределение курсов даст твердую основу образо-

ванию университетскому и уравняет между собою все четыре

факультета.

Воспитание умственное, как уже сказано, имеет целью

не только передачу частных познаний, но и общее развитие

всей мыслящей способности. Его заключение есть обращение

воспитанников к предметам специальным, и эти специальные

предметы, признанные за необходимые, суть: слово челове-

ческое – орудие и выражение его мысли, право – основа его

общественных отношений, и математика – закон всего веще-

ственного мира. Таково теперь существующее разделение, и

нет никаких явных причин к его изменению.

По окончании приготовительного курса студенты объ-

являют, к какой специальности они намерены обратиться, и

уже экзаменуются согласно с своим желанием, т. е. строже по

предметам избранного ими факультета и снисходительнее по

289

русское общество — НАциоНАльНое созНАНие

другим; но этот экзамен принимается в соображение при эк-

замене выпускном, и те, которые из предметов посторонних

получили слишком неудовлетворительные баллы, не имеют

права на кандидатство и по своему факультету, кроме того

случая, если бы они попросили дополнительного экзамена и

выдержали его с успехом.

В самых факультетах направление учения должно соот-

ветствовать своим началам и основам. Все, не принадлежащее

к специальности факультета, должно быть исключено. Так,

например, статистика и политическая экономия не должны

существовать в факультете словесном, а теория красноречия

не должна быть преподаваема в факультете права. С другой

стороны, мелкие специальности науки должны быть совер-

шенно устранены или должны быть преподаваемы только

желающим. Такими мелкими специальностями называем тех-

нологию и сельское хозяйство в факультете математическом,

частные и мелкие юриспруденции в факультете права, теорию

и историю частных форм словесности в факультете словес-

ном. Точно так же должны быть совершенно отстранены все

лекции о теориях, не необходимых для полного образования

человека, ученого по предмету, им избранному, хотя бы сами

теории и представляли много поучительного и любопытного.

Студент теперешнего курса чистой математики теряет едва ли

не половину своего времени на слушание теории аналитиче-

ских функций и теории вероятностей, между тем как теория

вероятностей в смысле науки составляет только часть учения

о разрешении высших уравнений и входит в нее по необхо-

димости; а из теории аналитических функций приходится

сказать на последней лекции: «Вот попытка знаменитого Ла-

гранжа, желавшего заменить Ньютоновы дифференциалы; по-

пытка была остроумна, но никуда не годилась, и вы можете

забыть ее хоть завтра, нисколько не теряя возможности быть

великим математиком». Такие злоупотребления времени и

труда должны быть отстранены навсегда. Взамен многих со-

вершенно бесполезных лекций должны поступить лекции еще

не существующие, но необходимые для полного развития ма-

290

А. с. Хомяков

тематического ума. Таковы: история математики и объясне-

ние законов мысли, скрывающейся под видимою веществен-

ностью алгебраической формалистики. Этому гениальный

Ньютон дал, сам того не зная, прекрасный пример в своей бес-

смертной биномии, но пример его нашел мало последователей

в формалистах алгебры, не понимающих даже разницы между

строго мыслительным ходом науки и ее слепою ощупью, меж-

ду глубоким созерцанием английского математика в его би-

номии и бессмысленным приложением тригонометрической

формулы к решению высших уравнений, сделанным остроу-

мием француза. Точно так же история естественных наук, с

их удачами и неудачами, с показанием их строгих выводов,

их былых и теперешних гипотез, их прежних ошибок и те-

перешних пробелов, необходима для пополнения курса в том

отделении математического факультета, которое посвящено

наукам естественным. Факультет юридический не полон без

истории права, рассмотренной с логической точки зрения, и

факультет словесности не существует без кафедры коренного

наречия, санскритского

, и без истории философии.

Есть люди, которые боятся смелого полета мысли, при-

выкшей к отвлеченностям. Это пустой страх, не основанный

ни на каких данных и ни на каком опыте. Наука серьезная и

многотребовательная отрезвляет страсти и приводит чело-

века к разумному смирению; только пустая и поверхностная

наука раздражает самолюбие и внушает человеку требования,

несоразмерные с его заслугами. Наука в высших курсах уни-

верситета не может быть слишком глубокою и всеобъемлю-

щею: ей нужна свобода мнения и сомнения, без которой она

лишается всякого уважения и всякого достоинства; ей нужна

откровенная смелость, которая лучше всего предотвращает

тайную дерзость.

Таковы должны быть направления и характер универ-

ситетских курсов. Они будут значительно разниться от ныне

существующих и будут гораздо более соответствовать истин-

ным требованиям общественного образования. Многие пере-

мены должны также быть введены в порядок и внутреннее