Хеншелл Н. Миф абсолютизма XVI-XVIII вв
Подождите немного. Документ загружается.
220
Николае
Хеншелл.
Миф
абсолютизма
жденный
выбирать
между
деспотизмом
и
привилегированными
органами,
цеплявшимися
за
свои
права,
он
сделал
выбор
в
пользу
монархов,
добива
ющихся
CBoero
любой
ценой.
Так
же
думали
и
физиократы.
Они
были
убеждены,
что
только
прави
тель-деспот
Mor
поддержать
свободный
рынок,
развитию
KOToporo,
по их
мнению,
препятствовали
интересы
производственных
гильдий
и
кресть
янских
общин.
Он
должен
был
вмешиваться,
чтобы
предотвращать
вме
шательства
других.
Такой
взгляд
на
вещи
разделяли
и
деятели
немецкого
Просвещения,
наследники
камерализма
и
«регулярного
полицейского
ro-
сударства».
Они
стремились
обогатить
правительственные
ресурсы
и
под
нять
уровень
общественного
благосостояния
-
взаимозависимые
процес
сы,
включавшиеся
ими
в
концепцию
государства
как
сообщества
правящего
и
управляемых.
Они
нуждались
в
сильных
монархах:
желаемых
улучшений
можно
было
достичь
лишь
при
тщательном
контроле
над
здоровьем
и
мора
лью,
над
бедными,
над
образованием,
над
промышленностью
и
торговлеЙ.
Только
Руссо
придерживался
иной
точки
зрения.
Он
презирал
парла
менты
и
ассамблеи,
но
и не
восхищался
монархами.
Он
придал
идее
новый
ракурс,
который
объединил
ученых
мужей
Просвещения:
это
была
теория
общественного
договора.
Божественное
право
королей
отвергалось:
монар
хи
не
Mor
ли быть
назначены
христианским
Богом,
в
KOToporo
философы
не
верили.
Вместо
Toro
правитель
и
народ
становились
партнерами
по
взаимо
выгодному
соглашению,
а
высказывание
Фридриха
11
о
том,
что
король
это
первый
слуга
государства,
дополнило
картину.
Отсюда
следовало,
что
суверенитет
изначально
принадлежит
народу,
который
в
результате
согла
шения
передавал
ero
правителю.
«Общественный
договор»
Руссо
(1762)
изменил
условия
дискуссии.
Народ
обладал
суверенитетом
и
выражал
ero
в
«общей
воле»,
активизировавшейся,
когда
люди
забывали
свои
эгоистич
ные
желания
и
открывали
сердца
республиканской
virtu -
такому
настрою
общества,
который
ведет
к
благу
Bcero
сообщества
в
целом.
Для
тех,
кто
разочаровался
в
элитарных
ассамблеях,
но
не
считал
возможным
передать
суверенитет
в
руки
народа,
существовал
последний
выход.
Таковым
пред
ставлялась
созданная
немецкими
просветителями
концепция
воплощения
прав
подданных
в
тщательно
определенном
комплексе
законов.l
Понятие
просвещенного
деспотизма
основывалось
на
первой
группе
идей,
защищающих
умышленно
деспотическое
правление.
Историки
слиш
ком
долго
пренебрегали
ими,
считая
их
скучными
теориями
с
неясными
по
следствиями.
Они
решили,
что
более
подходящим
названием
для
этого
яв
ления
будет
«просвещенный
абсолютизм»,
термин,
звучащий,
по
их
мне-
I Starkosch
Н.
Е.
1968. State Absolutism and the Rule
о{
Law. Sydney University.
Р.
44-49,
219-233.
Глава
восьмая.
Свободы
и
согласие
221
нию,
более
конституционно.
В
то
же
время
Руссо
отмечал,
что
словосоче
тание
«законный
деспотизм,)
содержит
противоречие
в
определении.
Так
оно
и
было.
Однако
логика
нщюгда
-
даже
в
век
Разума
-
не
руководила
умами
людей,
и
в
программе
произошли
изменения.
Несмотря
на
отвраще
ние,
которое
вызывало
слово
«деспотический»
(его
должна
была
уравно
вешивать
приставка
«просвещенный»
или
«законный,»),
его
приверженцы
называли
свою
концепцию
именно
так
и
подразумевали
именно
деспотиче
ское
правление.
1
Недавнее
повторное
открытие
юношеской
заметки
Иоси
фа
11,
называемой
«Reveries,),
дает
ярчайший
пример
влияния
«законного
деспотизма»
на
молодого
мыслителя.
2
Он
размышляет
над
масштабом
про
блем,
стоящих
перед
империей
Габсбургов,
и
приходит
к
выводу
о
необхо
димости
решительных
действий.
Он
хочет
творить
только
благо,
но
ему
чи
нят
препятствия
обычаи
провинций,
статуты
и
клятвы:
тем
хуже
для
них.
«Я
полагаю,
мы
должны
постараться
подчинить
провинции
и
заставить
их
почувствовать,
насколько
полезно
кратковременное
деспотическое
прав
ление,
которое
я
предлагаю
установить
там.
С
этой
целью мне
бы
хотелось
заключить
с
провинциями
соглашение,
испросив
у
них
на
срок
десяти
лет
право
делать
все
для
их
блага,
не
советуясь
с
ними».
Вот
блестящее
подтверждение
того,
что
запрашивать
согласия
провин
циальных
представительств
было
необходимо
еще
до
запланированного
Иосифом
11
начинания,
хотя
эта
необходимость
и
ставится
ПОД
сом
нение
необоснованными
взглядами
некоторых
исследователей
на
австрийский
«абсолютизм»
ХУIII
столетия.
Еще
более
выразительно
его
холодное
заме
чание,
сделанное
в
адрес
штатов
Брабанта
в
1789
году:
«Чтобы
творитьдоб
ро,
мне
не
нужно
ваше
одобрение».
Резче
всего
он
говорил
о
неоходимости
наступать
на
корпоративные
права,
чтобы
защитить
права
отдельных
лю
дей.
Он
расширял
свободы:
вопрос
в
том,
чьи
именно.
Подобно
Тюрго,
он
видел,
что
деспотическая
атака
на
выраженные
в
их
привилегиях
свободы
гильдий
дает
свободу
и
равенство
отдельно
взятым
ремесленникам.
Несо
мненно,
деспотизм
был
важной
составляющей
его
профессиональной
дея
тельности.
И
его
деспотизм
был
продуманным,
спланированным
и
практич
ным,
а
вовсе
не
заканчивался
поверхностным
философствованием
в
духе
Руссо.
Но
последствия
действий
Иосифа
11
были
катастрофическими.
Восста
ния
в
Бельгии
и
Венгрии
в
конце
концов
свели
на
нет
большинство
реформ,
а
император
был
ошеломлен
негативной
реакцией
подданных,
которым
он
стремился
помочь.
Поэтому
невозможно
единой
формулой
описать
правле-
I Beales
о.
Was Joseph
l/
аn
Enlightened Despot? Unpublished paper.
Р.
3-9.
2 Beales
о.
Joseph II's Reveries. Mitteilungen des Osterreichischen Staatsarchivs,
33.
Р.
155-156.
222
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
ния
Иосифа
11,
Фридриха
11
и
Екатерины
11,
не
говоря
уже
о
правителях
ме
нее
значительных
государств,
таких
как
Тоскана
и
Баден.
Их
нововведе
ния,
большинство
которых
современное
общество
считает
естественными,
заслуживают
большего
внимания,
чем
им
уделялось
раньше.
Все
государи
расширяли
свободы,
-
те,
которые
мы
называем
свободами
личности,
сло
ва
и
печати.
Все они
определяли
права
подданных,
подчиняя
их
ясно
сфор
мулированным
законам.
Все они
верили
-
до
определенных
пределов
-
в
равенство
прав.
Даже
циничный
Фридрих
Великий
считал жизнь,
свободу
и
собственность
крестьянина
и
дворянина
одинаково
ценными
и
продемон
стрировал
свои
убеждения
в
деле
Миллера
Арнольда,
когда
вся
скамья
су
дей,
которых
король
заподозрил
в
социальной
дискриминации,
была
от
правлена
в
Шпандау.
Все
монархи
отказались
от
доктрины
божественного
права
и
считали
себя
управляющими,
исполнявшими
условия
контракта
по
увеличению
счастья
своего
народа.
Их
обязательства
принимали
конкрет
ные
формы,
а
историки
относили
их
к
проявлениям
государственной
вла
сти: так,
учреждения
для
бедных
подбирали
на
улицах
нищих
и
сирот
и
при
ставляли
их
к
полезной
работе.
Хотя
трудно,
конечно,
объяснить
интереса
ми
государственной
власти
существование
театров
и музеев,
основанных
правителями
для
своего
народа
после
1750
года.
В
1769
году
Фридрих
11
Гессенский
создал
в
Касселе
музей,
предназначавшийся
для
посещения
широкой
публикой.
1
Если
налоги
во
имя
идеи
просвещенного
равенства
должны
были
быть
равными,
налоговые
привилегии
следовало
отменить.
Но
хотя
равенство
являлось
одним
из
приоритетов,
провозглашенных
Просвещением,
другим
была
свобода.
Свобода
состояла
из
прав,
в
том
числе
и
права
на
привиле
гии.
В
раннее
Новое
время
слово
«свободы.
и
ОЗн'ачало
«привилегии
•.
Да
же
философы
этой
эпохи
не
проводили
различий
между
привилегиями,
то
есть
правами
определенной
группы
и
правами,
которыми
обладали
все.
Дидро
после
роспуска
парламента
в
1771
году
сокрушался:
«Прощайте,
писал
он,
-
привилегии
сословий,
в
которых
заключено
корректирующее
начало,
препятствующее
вырождению
монархии
в
деспотию
•.
Проблема
Иосифа
11
заключалась
в
том,
что
он
насаждал
равенство
и
отвергал
приви
легии,
являвшиеся
его
антиподами;
однако
он
также
любил
свободу,
а
при
вилегии
были
ее
составляющей.
Он
мог
искоренить
привилегии
только
це
ной
свободы.
Все
это
имело
непосредственное
отношение
к
деспотизму,
ес
ли
не
считать
того,
что
у
него
был
шанс
заручиться
согласием
тех,
чьи
права
оказались
под
угрозой,
но
эту
возможность
он
упустил.
Он
придерживался
мнения,
что
поиск
компромиссов
-
пустая
трата
времени,
поскольку
боль-
1 Summerson J. 1986. The Architeeture
01
the Eighteenth eentury. Thames and Hud-
son.
P.l24-125.
Глава
восьмая.
СвоБОдbl
и
согласие
223
шинство
людей
не
знает
своих
истинных
потребностей.
Следовательно,
ре
формы
нужно
было
проводить
деспотически,
без
консультаций.
Обещая,
что
они
принесут
счастье
и
равенство,
он
верил,
что
в
конце
концов
рефор
мы
будут
поддержаны.
Неверно
считать
Иосифа
П
деспотом
вопреки
всей
его
просвещенности:
его
возвышенные
принципы,
к
сожалению,
не
сдела
ли
его
более
мудрым.
Он
был
вынужден
быть
деспотом
имен,н,о
потому,
что
ему
не
удалось
провести
в
жизнь
идеалы
Просвещения.
Людовик
XVI
оказался
перед
той
же
дилеммой.
Подобно
Иосифу
П
он
стремился
к
рациональному
единообразию,
равным
налогам
и
свободе
веро
исповедания;
в
1788
году
он
объявил:
«Один
король
-
один
закон».
Однако
столкнувшись
с
непримиримостью
консультативных
органов,
он
применил
насильственные
меры:
судебные
заседания
с
личным
участием
короля
и
«запечатанные
письма».
Его
нередко
называют
одновременно
практиком
и
жертвой
просвещенного
деспотизма.
И
все
же
импульсы
и
результаты
у
Людовика
были
теми
же,
что у
Иосифа
п.
Чтобы
понять
феномен
просвещенного
деспотизма,
следует
обратить
внимание
на
две
его
внутренние
парадоксальные
тенденции.
Его
цели
были
освободительными
-
отсюда
акцент
на
свободе
мнений,
определении
прав,
снятии
экономических
ограничений
и
облегчении
крепостной
зависимости.
Но
его
методы
были
автократическими.
При
поверхностном
взгляде
на
роль
консультативных
органов
и
авторитарное
направление
в
самом
феномене
Просвещения
может
показаться,
что
он
являл
собой
проводимую
сверху
реформу.
Для
тех,
кто
с
этим
соглашался,
задачей
становилось
избавиться
от
того
элемента
процедуры
одобрения,
который
был
присущ
«абсолютист
ским»
режимам.
Просвещенный
деспотизм
-
ценное
свидетельство
в
поль
зу
того,
что
автократического
«абсолютизма,)
никогда
не
существовало.
Иное
решение
было
принято
терпеливой
МариеЙ-ТерезиеЙ.
Отказав
шись
от
пораженческой
позиции
своего
деда
Леопольда
11,
сознательно
считавшегося
с
паутиной
местных
прав,
опутавшей
страну,
она
решил
ась
на
фундаментальные
изменения
основ
государства
Габсбургов.
Предвари
тельными
мерами
были
отмена
налоговых
льгот
дворянства
и
духовенства,
а
также
отмена
десятилетнего
налога.
В
1748
году
она
направляла
Хаугви
ца
последовательно
в
каждую
провинцию,
чтобы
тот
обратился
к
предста
вительствам
и
продемонстрировал
им
все
свое
искусство
убеждения.
Толь
ко
с
Каринтией
Марии-Терезии
не
удалось
прийти
к
соглашению;
тогда
она
деспотически
применила
свое
jure regio,
под
которым
императрица,
веро
ятно,
понимала
верховную
власть
в
чрезвычайных
ситуациях.
Успех
ко
ролевы-матери
в
проведении
всесторонней
программы
реформ
объяснялся
по-разному.
Однако
тот
факт,
что она
использовала
легитимные
методы,
а
ее
сына
обсуждали
за
несоблюдение
конституции,
исследователи
упо
минали
редко.
224
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
Если
идеалом
Иосифа
11
был
просвещенный
деспотизм,
то
идеалом
Ека
терины
11
-
просвещенная
монархия.
Говорить
о
России
особенно
трудно:
это
обусловлено
трудностями
в
адекватном
переводе
русских
эквивален
тов
понятий
«автократический»,
«суверен»,
«абсолютный».
Убеждение
за
падных
историков
в
том,
что
Россия
представляла
собой
восточную
деспо
тию,
чуждую
традициям
европейских
монархий,
кажется
все
менее
обос
нованным.
Подобное
неверное
представление
было
распространено
среди
досужих
наблюдателей
в
раннее
Новое
время.
Екатерина,
прекрасно
пони
мавшая,
что
российская
монархия
уже
воспринимается
утонченными
за
падными
умами
как
страна
деспотическая,
стремил
ась
превратить
ее
в аб
солютную
монархию
с
«промежуточными
органами
власти»,
которые
вос
хвалял
Монтескье.
Она
решила
извлечь
выгоду
из
отсутствия
консульта
тивных
органов,
существовавших
на
Западе.
Императрица
оставила
около
700
страниц
заметок
относительно
«Commentaries
оп
the Laws
о{
England»
Блэкстоуна.
1
Самым
ранним
ее
трудом
стал
«Наказ»
1767
года,
где
она
де
кларировала
абсолютную
власть
монарха
и
промежуточных
корпораций,
воплощавших
права
населения.
Впоследствии
она
попыталась
установить
законы
там,
где
они
ранее
никогда
не
действовали:
теперь
граждан
нельзя
было
лишить
жизни,
свободы
или
собственности
без
соблюдения
юридиче
ских
формальностей.
Был
установлен
беспристрастный
суд,
призванный
оградить
индивидуальные
права,
перечисление
которых
напоминало
моди
фицированный
вариант
Habeas Corpus
аси
Так
же
как
и
Иосиф
11,
она
га
рантировала
права
своих
подданных
в
Жалованной
грамоте
городам
(1775)
и
Жалованной
грамоте
дворянству
(1785).
Но
в
отличие
от
Иосифа
она
по
лагала,
что
верховный
суд
будет
выполнять
законодательные
и
судебные
функции
английского
парламента.
Одна
из
палат
суда
должна
была
изби
раться
дворянами,
горожанами
и
государственными
крестьянами.
Это
объ
единило
бы
выборных
представителей
с
механизмами
центрального
управ
ления
так,
как
никогда
и
не
мыслилось
в
России
ни
прежде,
ни
впоследст
вии,
вплоть
до
царствования
Александра
II.3
Таким
образом,
в
завершающий
период
эпохи
«ancien
regime»
два
госу
даря
имели
противоположные
взгляды
на
традиционные
органы
одобре
ния.
«Как
будто
деспотичный»
монарх
унаследовал
изощренный
консуль-
I
Ое
Madariaga
1.
1982. Autocracy and Souvereignty / / Canadian-American Slavic
Studies,
16,
nos
3-4.
Р.
369-387;
Longworth.
Р.
1990. The Emergence
of
Absolutism
in
Russia / /
Мillег
J. (ed.). Absolutism in Seventeenth-Century
Еигоре.
Мастillап.
Р.175-193,232,254,п.37.
2
Ое
Madariaga
1.
1981. Russia in the
Age
01
Catherine the Great. Weidenfeld and
Nicolson.
Р.
283.
3
Ое
Madariaga 1.1990 Catherine the Great.
Yale
University.
Р.
207-8.
Глава
восьмая.
Свободы
и
согласие
225
тативный
аппарат
и
старался
обойти
связанные
с
ним
препятствия.
«Как
будто
ограниченный»
монарх
не
унаследовал
ничего
подобного
и
сам
пы
тался
создать
консультативнь~е
институты.
Эти
два
случая
доказывают
сохранившуюся
важность
репрезентативных
органов,
воплощенной
в
них
идеи
свободы
и
границ,
которые
они
ставили
власти
правителя-деспота.
Большая
часть
государей
деспотами
не
была,
и
возникшая
в
среде
вигов
XIX
века
мода
представлять
сословные
учреждения
как
угрозу
власти
ко
роны
не
соответствует
действительности.
Они
существовали
для
того,
что
бы
давать
власти
законное
измерение.
Поскольку
абсолютные
монархи
не
обладали
монополией
на
власть,
они
нуждались
в
представительствах.
А
раз
уж
репрезентативные
ассамблеи
могли
сосуществовать
с
абсолют
ной
монархической
властью,
то
по
отношению
к
«абсолютистским»
госу
дарствам
их
следует
воспринимать
не
как
маргинальные,
а
как
централь
ные.
Мы
должны
не
принижать
их
значение
или
игнорировать
их
существо
вание,
а,
наоборот,
признать
их
неотъемлемой
составляющей
власти.
r
ЛАВА
ДЕВЯТАЯ
ЖИ:ЗНЕННЫЙ
ЦИКЛ
МИФА
Одним
из
немногих
суждений,
которые
с
уверенностью
можно
вынести
в
отношении
абсолютизма,
является
то,
что
в
Англии
его
никогда
не
было.
Многие
определения
отталкивались
от
того,
чем
«абсолютизм~
не
был.
Но
чем
бы
он
ни
был,
он
никогда
не
существовал
по
ту
строну
Ла-Манша.
Нет
нужды
пересматривать
традиционный
вердикт:
никто
не
утверждает,
что
Англия
была
«абсолютистскоЙ~.
Остается
уместным
вопрос,
был
ли
тако
вым
континент.
Миф
об
английской
ограниченной
монархии
и
континентальном
«абсо
лютизме»
укоренился
столь
прочно,
что
некоторые
преувеличения
сущест
венно помогут
его
корректировке.
Описать
оба эти
явления
как
статичные
по
своей
сути
значит
присоединиться
к
убеждению
некоторых
историков
в
том,
что
в
раннее
Новое
время
континуитет
восторжествовал
над
перемена
ми,
а
в
ХУIII
веке
повторились
конфликты,
характерные
для
XVI
и
ХУН
сто
летий
или
даже
для
Средних
веков.
Даже
если
не
подчеркивать
разницу
ме
жду
Англией
и
континентом,
едва
ли
о
ней
можно
забыть.
Мы
не
хотим
ска
зать,
что
в
Англии
и
во
Франции
системы
управления
были
одинаковыми:
вопрос
в
том,
превалировало
ли
сходство
над
различиями.
Безусловно,
тот
парламент,
с
которым
приходилось
иметь
дело
английским
монархам,
был
более
влиятельным
и
могущественным, чем
любой
аналогичный
орган
во
Франции.
Он
собирался
ежегодно,
представлял
всю
страну
и
железной
ру
кой
контролировал
королевские
финансы.
Французские
консультативные
органы
были
более
аморфными
и
неорганизованными,
чем
английские,
и
поэтому,
как
правило,
обращались
с
ними
менее
терпеливо.
Но
они
были
не
менее
реальны.
Разница
была
количественной,
а
не
качественной:
несом
ненно, эти
сословные
представительства
принадлежали
к
одному
виду.
Чи
хуахуа
-
очень
маленькая
собачка,
но относить
ее
к
грызунам
неверно.
Кроме
того,
величие английской
парламентарной
традиции
не
умаляет
сходства,
наблюдавшегося
в
полномочиях
двух
монархов
и
в
функциях
их
Глава
девятая.
Жизненный
цикл
мифа
227
дворов.
И
хотя
понятие
«абсолютизм.
не
может
быть
применено
к
Англии,
в
некотором
роде
многие
его
черты
характерны
именно
для
этой
страны,
а
не
для
Франции.
Монарх
монополизировал
стандартные
королевские
пре
рогативы
в
более
ранний
период,
а
в
XVI
столетии
добавил
к
ним
и
абсолют
ный
контроль
за
церковью.
Как
до,
так
и
после
Славной
революции
1688
го
да
он
поощрял
развитие
обширной
фискальной
бюрократии,
которая
могла
использовать
набор
квазизаконодательных
мер,
не
зависевших
от
парла
мента,
и
была
свободна
от
элемента
частного
предпринимательства,
доми
нировавшего
во
Франции.
Примечательно,
что
в
английской
конституци
онной
традиции
не
было
понятия
«государство.,
только
термин
«корона».'
Более
слабая
парламентская
система
Франции
также
не
является
до
казательством
существования
французского
«абсолютизма.,
поскольку
национальный
парламент
сделал
Генриха
VIII
и
Георга
11
монархами
более
могущественными,
чем
их
континентальные
соперники.
Пока
репрезен
тативные
органы
подчинялись
короне,
а
не
избирателям,
они
оставались
инструментом
королевской
политики,
а
английский
парламент
был
в
этом
отношении
особенно
показательным.
Власть
вождей
шотландских
кланов
после
1745
года
хладнокровно
уничтожали
такими
способами,
которые
бы
ли
немыслимы
во
Франции.
В
перспективе
противоречий
не
учитывается
смысл
взаимоотношения
между
ассамблеями,
воплощавшими
права,
и
мо
нархами,
как
правило,
неохотно
их
нарушавшими.
Практические
ограничения,
с
которыми
сталкивался
«абсолютизм.,
хо
рошо
известны.
Финансовые
нужды
подталкивали
режим
идти
на
компро
мисс
с
частными
лицами
и
правительственными
чиновниками,
купившими
свои
посты;
использование
механизмов
патроната
вынуждало
потакать
ко
рыстным
интересам
властных
группировок;
географическая
удаленность
и
разнородность
территорий
мешала
управлять
государством
как
единым
це
лым.
Теоретические
ограничения менее
известны,
однако
более
значимы.
Ни
один
монарх
к западу
от
границ
России
теоретически
не
был
настолько
абсолютным,
чтобы
нарушать
права
подданных
или
вводить
налоги
без
их
согласия.
Кроме
того,
уже
было
показано,
насколько
поверхностно
назы
вать
некоторые
режимы
«абсолютистскими
•.
Во-первых,
любое
полномо
чие
монарха
действовало
не
единообразно
на
всех
подчиненных
ему
терри
ториях,
а
варьировалось
согласно
местным
законам
и
обычаям.
Во-вторых,
правление
осуществлялось
министрами,
не
обязательно
имевшими
одина
ковые
взгляды
на
конституцию.
Как
после
этого
французскую
-
да
и
дру
гие
европейские
монархии
-
можно
считать
«абсолютными.?
'Turpin
С.
1985. British Government and the Constitution. Weidenfeld and Nicol-
son.
Р.
107.
228
Глава
девятая.
Жизненный
цикл
мифа
РОЖДЕНИЕ
Миф
берет
свое
начало
в
работах
сэра
Джона
Фортескью,
относящихся
к
1
460-м
годам.
Именно
он
несет
ответственность
за
вечно
популярную
ле
генду
о
том,
что
в
парламентах
есть
нечто
специфически
английское.
Когда
он
впервые
предложил
эту
идею,
она
казалась
нелепой.
Финансовая
необ
ходимость
подталкивала
государей
учреждать
по всей
Европе
консульта
тивные
ассамблеи,
многие
из
которых
успели
обзавестись
штатом
постоян
но
действующих
чиновников
и
комитетами,
имевшими
право
выступать
от
имени
представительств
в
перерывах
между
сессиями;
они
вотировали
и
взимали
налоги
и
платили
своим
должностным
лицам.
У
английского
пар
ламента
таких
преимуществ
не
было.'
И
тем
не
менее
Фортескью
объявил,
что,
поскольку
английские короли
обладали
прерогативой
(doтiniuт
ге
gale),
они
находились
в
исключительном
положении,
нуждаясь
в
одобре
нии
парламентом
законов
и
налогов
(doтiniuт
politicuт).
Напротив,
фран
цузские
монархи
могли
поправить
свое
финансовое
положение
за
счет
соб
ственности
подданных.
Если
бы
он
проявил
больше
усердия
и
заглянул
в
мемуары
Коммина, министра
Людовика
XI,
то
убедился
бы
в
своей
неправо
те.
Теперь
нам
известно,
что
doтiniuт
politicuт
et regale
было
в
Европе
нормой,
а
не
исключением.2
Однако
из
контекста
ясно,
что
Фортескью
не
был
заинтересован
в
точном
анализе
зарубежных
конституций,
поскольку
объяснял
существующий
контраст
трусливым
нежеланием
французов
вос
стать
против
своих
правителей.
Его
намерением
было
очернить
националь
ного
врага.
На
протяжении
XVI
и
начала
ХУН
столетий
англичане
продолжали
ра
доваться
своей
удаче.
Они
считали
свой
парламент
единственным
защит
ником
прав,
жизни,
свободы
и
собственности.
Правителю,
который
пользо
вался
доверием
своего
народа,
не
нужно
было
отчуждать
их
собственность
силой:
они
свободно
отдавали
ее
на
законные
нужды
монарха.
В
то
же
вре
мя
они
охотно
при
знавали
абсолютную
власть
короны
в ее
прерогативной
сфере.
В
частично
смешанной
конституции
королевская
власть
была
пред
ставлена
абсолютным
монархом,
который
был
не
угрозой,
а
гарантом
прав
подданных.
До
того
как
сформировалось
убеждение
в
том,
что
на
континен
те
монархи
превышали
свои
полномочия,
можно
было
обнаружить,
что
члены
парламента
признавали,
что
власть
их
государя
в
некоторых
отноше
ниях
превосходит
их
собственную.
В
161
О
году
Дадли
Карлтон
противопо-
1 Russel
С.
1983. The Nature
оУ
а
Parliament
in
Early
Stuart
England / / Tomlin-
son
Н.
С.
Betore the English Civil War. Macmillan.
Р.
133-134.
2 Commines
Р.
Ое.
1972. Memoirs. Penguin.
Р.
344-347; Koenigsberger
Н.
G.
1975.
Dominium Regale
and
Dominium Politicum et Regale: Monarchies and Parliaments
in Early Modern
Еигоре.
Inugural Lecture
at
Кing's
College. London.
Р.
6.
Глава
девятая.
ЖизненнЬ!й
цикл
мифа
229
ставлял
широкие
полномочия
Якова
1
более
ограниченным
прерогативам
испанского
короля.
1
ДЕТСТВО
Но
поскольку
на
континенте
положение
сословных
представительств
заметно
пошатнулось,
а
на
родине
их
правам
угрожал
деспотизм
Карла
1,
гордость
англичан
стала
менее
уместной
и
более
наигранной.
Важные
пе
ремены
произошли
в
использовании
ими
слова
«абсолютный».
На
протяже
нии
гражданских
войн
оно
приобрело
уничижительную
окраску:
вместо
то
го
чтобы
восхвалять
абсолютных
монархов,
люди
их
поносили.
Абсолют
ная
власть
стала
отождествляться
с
деспотизмом.
2
Кроме
того,
это
понятие
загадочным
образом
стало
страдать
от
отвращения
англичан
ко
всему
като
лическому.
В
первые
десятилетия
XVII
века
папистов
обвиняли
в
наступле
нии
на
легитимную
абсолютную
власть
монархов.
К
середине
столетия
в
умах
англичан
возникла
прочная
связь
между
папизмом
и
абсолютной
вла
стью.
Карл
1
был
связан
с
католической
религией:
его
власть
была
отвергну
та
отчасти
из-за
католических
ассоциаций.
Свет
на
эти
решительные
изменения
проливает
внимательное
изучение
пропаганды
1
670-х
годов,
времени,
когда
Карл
11
стал
применять
свои
пре
рогативные
права,
чтобы
освободить
католиков
от
действия
карательных
законов. Это,
с
одной
стороны,
угрожало
монополии
протестантов
на
власть,
а с
другой
-
разжигало
их
антипапистский
дух.
После
королевской
Декла
рации
опрощении
1672
года
абсолютная
власть
окончательно
стала
ассо
циироваться
с
терпимостью
к
католикам.3
Одновременно
Карл
11
заключил
союз
с
католической
Францией
для
войны
с
протестантской
Голландией;
исходившая
оттуда
пропаганда
закрепила
связь
между
«Францией,
папиз
мом
и
абсолютной
властью».
Со
времен
Фортескью
королевская
власть
во
Франции
считал
ась
самовластной,
и
нетрудно
было
сопоставить
наме
рения
Карла
с
французской
католической
деспотией.
Во
время
Исключи
тельного
кризиса
отождествление
«абсолютной
власти
и
тирании»
было
подкреплено
авторитетом
Локка,
непримиримым
критиком
французско
го
«рабства».4
Политика
Якова
11,
совпавшая
с
отменой
Нантского
эдикта
Людовиком
XIV,
нанесла
«абсолютизму»
соир
de
grace.
С
этого
момента
в
I Sommerville J.
Р.
1986. Politics and /deology in England 1603-1640. Longman.
Р.60.
2 Daly J. 1978.
ТЬе
Idea of Absolute Monarchy
in
Seventeenth-century England / /
Нistorical
Journal, 21,
2.
Р.
235.
3
HaleyK
Н.
D.
1953.
Williaт
01
Orangeand the English Opposition, 1672-1674.
Oxford University Press.
Р.
10.
4 Daly J. 1978.
Р.
245.