Гуковский М.А. Итальянское Возрождение

Подождите немного. Документ загружается.

ведущих обширную международную торговлю.

Цеховая организация, обеспечивая, как мы говорили выше, интересы мастеров в масштабе

коммуны, держит в своих руках все стороны цеховой деятельности. Она обеспечивает

монополию членов цеха в данной отрасли торговли или производства, осуществляя

принудительное включение в цех всех ими занимающихся, она держит в повиновении

тысячные массы рабочих, она строжайшим образом следит за качеством продукции цеховых

мастерских, за соблюдением «справедливой цены», за единообразием мер и весов.

216

Как мы упоминали выше, положение, существующее во Флоренции, повторяется с

некоторыми изменениями и с некоторой детализацией и в других развитых городах-

коммунах. Однако в ряде других городов, идущих своим путем социального и экономического

развития, в течение того же XIV в. положение цехов более или менее радикально изменяется.

Так, например, в Венеции, цехи которой никогда не достигали ни такой дифференциации, ни

особенно той политической роли, которую они имели во Флоренции, XIV век приносит даль-

нейшее ограничение их прав. Уже в XIII в. все венецианские цехи (scolae или artes)

подчиняются особой правительственной инстанции — юстициариям, следящим за тем, чтобы

их роль ограничивалась только чисто хозяйственной и религиозной деятельностью и не

распространялась на сферу деятельности политической. В XIV в. эта опека еще более

усиливается. Цехи, так же как во Флоренции оформленные соответствующими статутами,

совершенно исключаются из политической жизни города, судьбы которого решаются, как мы

видели, немногочисленной группой патрициев. Объясняется это не только спецификой

венецианской политической организации, но и особенностями венецианской экономики. Из

цехов здесь на первом месте стоит цех судостроительных рабочих — марангонов (marangoni),

производство которого не допускало того капиталистического перерождения, которое

характеризует флорентий-. •ские текстильные цехи. Правда, и здесь образуются крупные

производственные единицы, но они создаются позднее, носят полугосударственный характер

и не содержат предпосылок для бурной социальной борьбы, потрясавшей Флоренцию в

течение XIV века. Еще в большей степени то же относится к другим производствам,

обслуживавшим венецианское судостроение, — цехам столяров, слесарей, изготовителей

канатов. Чрезвычайно развито было в Венеции также производство предметов роскоши и

домашнего обихода, в первую очередь изделий из стекла и мозаики. Это производство по

самому своему существу кустарно и не создает никаких предпосылок для развития капита-

листических элементов. Наконец, текстильные производства, изготовление шерстяных и

шелковых тканей, занимали в Венеции лишь 3-е место и оставались также в основном на

ремесленном уровне.

Правда, несмотря на гораздо более слабое развитие венецианских цехов и на строжайшее

наблюдение юстициариев, и в Венеции в XIV в. происходят некоторые попытки цехов

вмешаться в политическую жизнь республики. Особенно в этом отношении выделяется цех

марангонов, несколько раз поднимавший свой голос и затем принявший участие в попытке

Марино Фальеро в 1355 г. произвести государственный переворот. Но разгром заговора

честолюбивого дожа привел к жестоким репрессиям и против цеховых ремесленников.

Восстание чомпи,

217

к которому бдительные и хорошо информированные венецианские правители

присматривались с особым вниманием, заставила еще более ограничить и без того

незначительную роль венецианских цехов, а закон 1397 г. категорически запрещал членам

цехов собираться без особого разрешения правительства, лишая их возможности даже

помышлять о политической деятельности.

Если в передовой, республиканской Венеции так ограничены были права цеховых

организаций, то в потерявших республиканские свободы или подчиненных более крупным

городам, или, наконец, в экономически отсталых городских центрах права эти были еще более

скромными, что весьма часто приводило к ликвидации цеховой организации вообще. Так, в

Александрии, подчиненной Милану, в 1338 г. опубликовано постановление о полном

уничтожении цехов, а в самом Милане, как мы уже об этом упоминали выше, статут конца

XIV в. включает параграф «О запрещении существования паратиков», т. е. цехов (De paraticis

non habendis), из которого, правда, делается исключение для наиболее богатых и влиятельных

организаций. Тоже происходит в Павии в 1393 г. В Бреше статут 1313 г. разрешает

существование цехов, но оговаривает, что приписка к ним отнюдь не обязательна для

ремесленников и что цехи начисто должны быть лишены какого-либо оттенка политической

власти.

В Кремоне, Бергамо, Пьяченце, Мантуе, Вероне и ряде других городов цехи сохраняют свои

хозяйственные прерогативы, вхождение в них является обязательным для всякого ремеслен-

ника, но политически они играют либо ничтожную роль, либо, как в Венеции, совершенно ее

не играют.

Таким образом, XIV в. является периодом, в течение которого в передовых городах-коммунах

цеховая организация достигает своего наивысшего расцвета и стабилизации, в то время как в

городах, более отсталых или потерявших свободную, республиканскую форму правления (к

ним в известной мере может быть отнесена и Венеция), они теряют политические права и

часто переживают полный упадок.

Торговля и банковско-ростовщическое дело

Если для развития цеховой организации XIV век был веком максимального подъема и

начинающегося упадка, то для торговли, банковского дела, ремесленного производства он

был периодом только наивысшего расцвета, причем даже в тех пунктах, где цехи

перерождаются и отмирают, экономическая жизнь нередко продолжает бить ключом.

Заморская торговля,

широко распространенная уже в XIII в. и являющаяся одним из

основных источников благосостояния Италии, в первую очередь ее портовых городов, имен-

218

но в XIV в. достигает своего наибольшего развития. Правда, все более интенсивное в течение

века продвижение на запад турок-османов является серьезной угрозой, но итальянские купцы,

с одной стороны, находят новые торговые пути, с другой — несмотря на грозы и молнии

папского престола, все чаще вступают в соглашения с мусульманами, заключают с ними

торговые договоры и продолжают таким образом свою коммерческую деятельность и на

территориях, занятых турками. Продвижение турок и окончательная ликвидация всех

результатов крестовых походов приводят в XIV в. к падению экономического значения Сирии

и Палестины, зато растет значение Египта, в главном городе которого — Александрии —

совершаются теперь громадные торговые операции.

Одновременно максимального расцвета достигают генуэзские и отчасти венецианские

колонии в Крыму, центром которых остается по-прежнему Каффа. Идущие отсюда товары, в

первую очередь русская пшеница и соленая рыба, имеют такое значение для экономики

Италии, что, когда в 1343 г. внешнеполитическая ситуация помешала их вывозу, Италия ясно

ощутила недостаток в этих товарах, и цены на них резко поднялись. Большое значение в

течение XIV в. имеет также южное побережье Черного моря и средиземноморский порт

Лайаццо

[Аяс].

Через все эти портовые пункты итальянские купцы, представители более или менее крупных

компаний, направляются на Дальний Восток, в течение всего века неоднократно посещая с

коммерческими целями Персию, Индию и Китай. В частности торговля китайским шелком

носит регулярный характер, так что путь, который в описаниях Марко Поло прельщал и пугал

своей романтической неизведанностью, становится хорошо изученной и знакомой торговой

дорогой.

Свое значение сохраняет североафриканское побережье, порты Туниса и Алжира, и

значительно увеличивается значение западноевропейских портов как средиземноморских

(французские— Марсель, Эг-Морт и испанский — Барселона), так и особенно северных. В

частности, именно в XIV в. начинается бурный расцвет фламандских торговых центров,

особенно Брюгге, и устанавливается постоянная морская связь с ними итальянских городов.

Так, в 1374 г. после долгих дебатов венецианское правительство принимает окончательное

решение посылать ежегодно вооруженную «мудуа», т. е. флот, во Фландрию для проведения

торговых операций. Одновременно быстро растут и приобретают все большее значение и

непосредственные или же происходящие через посредство Фландрии экономические связи с

Англией.

Рост экономического значения Фландрии и Англии и усиление связей с ними итальянских

городов, несомненно, были связаны с начинающимся с XIV в. упадком шампанских ярмарок

2ig

и сложной политической ситуацией, вызванной подготовкой, а затем развертыванием

Столетней войны. Франция как центр-торговых связей отступает на второй план, сухопутные

пути сообщения становятся опасными и невыгодными, и вместо этого расцветают Фландрия и

Англия, лежащие на морских путях и менее опасных, и более дешевых.

Все вышесказанное получает особое освещение, если мы добавим, что для XIV в. характерно

стирание тех границ между торговлей морской и торговлей сухопутной, которые были ха-

рактерны для века предыдущего. Проторенность, надежность торговых путей, опытность

торговых деятелей, громадный масштаб операций приводят к тому, что, во всяком случае,

крупные фирмы занимаются и той и другой одновременно.

Немалое изменение в структуру торговых связей Италии вносит также растущая роль в них

Флоренции. Несмотря на свое сухопутное положение, несудоходность Арно и то, что устье

его находится в руках враждебной Пизы, Флоренция упорно и все более удачно отстаивает

свое право на участие в выгодной морской торговле, весьма активно участвуя также в

торговле сухопутной; она покупает порт Таламоне, упорно стремится прибрать к рукам столь

же упорно сопротивляющуюся Пизу. Проблема выхода к морю становится в середине XIV в.

одной из основных проблем флорентийской политики, и хотя она получает разрешение

несколько позднее, но и до этого флорентийские купцы находят пути для успешной конку-

ренции на заморских рынках Востока и Запада с венецианцами и генуэзцами, на сухопутных

— с миланцами, сиенцами и лук-канцами, и нередко выходят победителями в этом соперни-

честве.

Чрезвычайно ярким памятником этой растущей экономической мощи города на Арно,

неоценимым по богатству содержащихся в нем сведений из истории экономических связей

Италии XIV в. является «Справочник купца» Франческо Бальдуччи Пеголотти.

Пеголотти

родился, по-видимому, в последние годы XIII в. во флорентийской пополанской семье,

большую часть своей жизни служил в торгово-банковской компании Барди, причем занимал в

ней ведущее положение, исполняя обязанности заведующего крупнейшим лондонским

филиалом, уполномоченного на Кипре, и совершал по ее делам ряд дальних и ответственных

путешествий. Свою активную служебно-торго-вую деятельность Пеголотти успешно

совмещал с деятельностью политической. В недолгие периоды пребывания в родном городе

мы видим его на различных ответственных постах, вплоть до поста приора и гонфалоньера

справедливости. После сокрушительного банкротства фирмы Барди он принимает активное

участие в ликвидации ее дел (в 1347 г.), после чего мы не находим больше в источниках

упоминаний его имени.

По-видимому, в последние годы своей жизни, умудренный

220

многими дальними путешествиями и прекрасно осведомленный во всех деталях

коммерческой техники, Бальдуччи пишет свой трактат, озаглавливая его «Книга о различных

странах и о мерах товаров и о других вещах, которые надлежит знать купцу в разных частях

света, а именно о торговых обычаях, о денежных курсах, о том, как соответствуют товары

одной страны товарам другой, и сведения о том, чем один товар лучше другого и откуда он

получается и как его следует хранить возможно большее время».

Весьма обширный по объему (383 страницы современного печатного текста), трактат

начинается с разъяснения основных технических терминов и со стихотворного эпиграфа,

превосходно рисующего жизненное и коммерческое кредо предприимчивого пополана.

Что должен иметь в себе истинный и честный купец.

Быть честным и вести себя степенно, Предвидеть все он должен непременно. Все исполнять, что обещал, пусть тщится,

Изящным и красивым быть стремится. Как требует торговля мировая, Дешевле покупать, дороже продавая. Любезным

быть, не гневаться напрасно, Ходить во храм, на бедных не скупиться, Что дорожает, продавать немедля, Игры и роста

всюду сторониться, Совсем их избегая, сколько можно. Счета писать так, чтоб не ошибиться, Аминь.

Деловое содержание трактата распадается на две части. Первая, большая, содержит в географическом порядке сведения

о всех пунктах, в которых приходится бывать и вести торговые операции итальянскому купцу. Сначала подробно, с

рядом любопытнейших деталей, рассматривается путь в Китай и даются указания отправляющемуся в него негоцианту.

Не забывает Пеголотти упомянуть даже о том, что обязательно иметь пышную бороду, ибо люди без бороды не

пользуются уважением на Востоке.

Затем следует разбор отдельных пунктов, начиная с Таны [Азов] на Дону. Для каждого пункта указывается, какие меры

веса, длины, сыпучих тел применяются для каждого из продаваемых и покупаемых здесь товаров, и как эти меры

относятся к различным итальянским, каковы здесь таможенные сборы и обложения, какие деньги имеют хождение, и

каково соотношение этих денег между собой и с деньгами итальянского пункта, держащего в руках торговлю с данным

местом. Все эти сведения даются столь подробно, что разделы, касающиеся крупных торговых центров — Александрии,

Фамагусты, Парижа, самой Флоренции, превращаются в целые самостоятельные трактаты.

Вторая, меньшая, часть книги дает в систематическом порядке некоторые общие сведения товароведческого и

географического порядка. Здесь мы найдем и сведенные воедино данные о способах измерения сукон в разных местах, и

о пробах золота и серебра, и номенклатуру заморских пряностей, сортов шелка и мехов, и таблицу для скорого подсчета

процентов с разных сумм, и рецепты для оценки жемчуга, драгоценных камней, зерна; справку о разных фирменных и

качественных марках на товарах; указания о правилах и обычаях при фрахтовании кораблей; таблицу дней, на которые

падает Пасха с 1340 до 1465 г., и ряд других подобных данных.

221

Все изложение трактата спокойно, кратко, деловито. Ясно, что автор ставит себе не развлекательные, а чисто

практические цели, и именно поэтому особенно убедительной, выпуклой и яркой является картина, которую

живописуют страницы Пеголотти. Весь известный тогда мир —от Китая до Лондона — доступен предприимчивому

итальянскому купцу, всюду находит он для себя источники наживы, всюду знает, что надо купить и что надо продать,

как надо говорить с местными жителями, как оценить товар и как провести его по бурным морским волнам. Масштаб

торговых операций огромен во всех отношениях: рабы и сукна, зерно и жемчуг, пряности и драгоценные камни, все

проходит через жадные, цепкие, оценивающие руки купца, проходит в количествах, нередко внушительных и для

нашего времени. ,

То, что картина, рисуемая книгой Пеголотти, не является абстрактной, подтверждается

анализом коммерческой деятельности ряда фирм самого различного масштаба, бухгалтерские

книги которых дошли до нас. Здесь и мелкий купчик Джубилео ди Никколо Карсидони из

провинциального Сан Сеполькро,

здесь и средняя по своим капиталам флорентийская фирма

цеха «Калимала», возглавляемая Франческо дель Бене,

здесь и крупнейший делец Франческо

Датини из Прато,

здесь, наконец, мировые, непревзойденные по масштабам своих операций

фирмы флорентийских коммерсантов и банкиров Барди и Пе-руцци.

Размер операций

каждой из этих фирм, конечно, глубоко различен, но все они имеют и некоторые общие

черты, которые и своей совокупности характеризуют всю коммерческую жизнь Италии XIV в.

Первое, что бросается в глаза при анализе хозяйственной деятельности этих различных фирм,

— это географическая и предметная разбросанность совершенных ими сделок. Восток и

Запад, Китай и Англия одинаково знакомы каждому из купцов, разница между ними состоит

только в том, что крупная фирма одновременно может при помощи своих агентов и филиалов

вести операции с разными рынками, в то время как мелкая гораздо более ограничена в своих

возможностях. Но ограничение это носит подчеркнуто технический, а не принципиальный

характер. Принципиально двери мирового рынка широко открыты для каждого негоцианта.

Еще более характерна для операций итальянских фирм XIV в. их необычайная пестрота.

Фирма может быть приписана к цеху «Калимала», как Дель Бене и Барди, или к цеху «Сета»,

как Датини, но фактически она занимается отнюдь не только тем, и нередко главным образом

не тем, чем полагается заниматься членам данного цеха. Каждая фирма считает возможным и

целесообразным заниматься тем, что в каждый данный момент может принести

максимальную выгоду.

Не говоря уже о Барди и Перуцци, миллионные дела которых, естественно, не допускали

никаких ограничений, но и в бухгалтерских книгах таких второстепенных фирм, как Дель

Бене, наряду с покупками и продажами сукна встречаются операции по покупке и продаже

льна и даже мяса. Так, и скромный,

222

сугубо провинциальный, Карсидони не брезгует сделками самого различного характера.

Кроме того, само собой разумеющимся является то, что торговая деятельность неизбежно и

теснейшим образом переплетается с деятельностью банковско-ростовщической. Даже весьма

скромные коммерческие операции в подавляющем своем большинстве связаны с различными

валютами, курсы которых теперь, в XIV в., колеблются еще более, чем в XIII. Кроме того,

почти все покупки и продажи производятся в кредит, что было в предыдущем веке редкостью,

и хотя этот кредит чаще всего краткосрочен, обычно на 2—4 месяца, и взимание за него

особой мзды по-прежнему строжайше воспрещается церковью, все же. он приносит разными,

не везде чистыми, способами немалую выгоду. Естественным образом также обмены валют и

кредитные операции связываются с операциями чисто ростовщического типа — депозитами,

ссудами. При этом характерно, что банковские фирмы чистого или почти чистого типа,

подобные, например, «Большому столу Буонсиньори», почти не встречаются в XIV в.;

господствующим в это время явля-етя смешанный тип предприятия, занимающегося всем

понемножку— и торговлей, и ростовщичеством, и производством.

Исключительно важной и интересной чертой организации и деятельности хозяйственных

единиц этого времени является почти повсеместная зависимость более крупных из них от бо-

лее мелких. Так, средняя фирма Дель Бене целиком находится в орбите финансовых операций

мировой фирмы Барди и во всех ответственных случаях прибегает к ее посредничеству и

защите. Так, значительную часть своих закупок за границей Дель Бене производит через

агентов Барди, и они же осуществляют ее заграничные платежи.

Изменяется и сам характер предприятия. Простая «морская компания» типа «коменды» почти

не встречается больше, всюду действуют «компании» более сложного, сухопутного типа. Эти

компании, сохраняющие свой временный характер и конституируемые, как и прежде, на

определенный (чаще всего 3- или 5-летний) срок соответствующим договором, весьма часто

не ограничиваются привлечением капиталов основных участников-организаторов компании,

но привлекают средства и со стороны. Основные участники компании получают при

окончании срока прибыль, определенную основным договором и соответствующую

внесенной ими доле капитала, остальные же вкладчики получают заранее определенный и

обычно относительно небольшой процент прибыли. Таким образом, в предприятие

оказывается втянутым иногда весьма большое количество нередко весьма мелких вкладчиков,

вот почему судьбы этого предприятия оказываются теснейшим образом связанными с

судьбами того города, в котором находится его основная

223

контора, и банкротство этого предприятия приобретает характер государственной катастрофы.

Наконец, следствием прочного образования мирового рынка, принципиально открытого всем

предприятиям независимо ог их масштаба, местонахождения и специализации, является при-

ведение к еще большей, чем в XIII в., нивелировке прибылей. Если мы могли с большой

степенью уверенности утверждать выше, что широко распространенное мнение о гигантских

прибылях средневековых торговцев неприменимо к итальянским купцам XIII в., то для XIV в.

это утверждение может быть высказано с полной неоспоримостью. Так, детальнейшее и тща-

тельнейшее изучение бухгалтерских книг Дель Бене, произведенное Сапори,

показало, что

обычный доход от торговой операции фирмы не превышал 11—12 %. Эта норма прибыли

была в общем подтверждена Фанфани на основе анализа бухгалтерских книг средней

пизанской фирмы ди Фео.

Из 8 операций этой фирмы, детально отраженных в отчетности, 7

приносят прибыль от 7,1 до 25,1 %, причем средняя прибыль на операцию составляет 16 %.

Только одна операция по покупке в Византии и продаже в Трапани 15 кусков шелковой ткани

(zendado) дает прибыль в 43,9 %. Более высокий общий процент прибыли в заморских

операциях по сравнению с операциями сухопутными объясняется, как мы упоминали выше,

большим риском, связанным с первыми. Весьма высокая прибыль, полученная в одной из

восьми операций, носит, по-видимому, случайный характер.

Что это так, подтверждается следующими соображениями, приводимыми тем же Сапори.

Обычная норма ростовщической прибыли равнялась во Флоренции середины XIV в. 20 % за

операцию, т. е. от 20 до 40 % в год, церковь же считала допустимым взимание от 5 до 15 %. За

деньги, внесенные в капитал крупных компаний, выплачивали обычно 6—10 % годовых. За

обычный коммерческий кредит платили чаще всего 10 % за операцию, т. е. от 10 до 30 % в

год. Наконец, весьма показательным является тот факт, что когда в 1358 г. Флорентийская

коммуна выпустила заем, причем за полученные деньги платила 15 % годовых, то было

отмечено массовое, и притом совершенно добровольное, изъятие крупных сумм из торговли и

ростовщичества («Dalla mercanzia in su 1'usura», — говорит Маттео Виллани) и помещение их

в заем, что свидетельствует о том, что торговля и ростовщичество не давали прибыли намного

большей. Таким образом, все приведенные данные доказывают, что обычные прибыли

итальянских торгово-банковских фирм колебались между 10 и 40 % годовых, т. е. могли быть

весьма значительны, но не достигали тех гигантских размеров, о которых говорят некоторые

старые исследователи. Правда, возможно, что в больших, иногда огромных,

комбинированных торгово-ростовщических операциях очень больших фирм, операциях на-

224

столько сложных, что выяснить их выгодность трудно даже при наличии бухгалтерских книг,

достигались гораздо более высокие нормы прибыли, но зато эти операции были и особенно

рискованными, и не носили общераспространенного характера. Установление единого,

мирового рынка, объединяющего морские и сухопутные торговые центры, приводит и к

другой характерной черте в торговле XIV в. — падению стоимости транспорта и вообще

накладных расходов торговой операции. Так, из б крупных операций по закупке сукна во

Франции и Фландрии фирмой Дель Бене, проанализированных Сапори, вся сумма накладных

расходов на покупную стоимость колеблется между 11,70 и 20,34 %, причем транспорт,

главным образом сухопутный, занимает более трети этих расходов, а в 7 операциях ди Фео,

проанализированных Фанфани, сумма накладных расходов колеблется между 3,2 и 10,8 %, в

одной же, как мы уже упоминали, принесшей доход в 43,9%, падает до 1,6%. При этом

стоимость транспорта, главным образом морского, колеблется здесь от 0,8 до 5,7 %, в двух же

случаях падает до 0,5 и даже 0,3 %.

Что касается масштабов операций, совершаемых итальянскими фирмами, имеющими

преимущественно торгово-банков-ский характер, то, хотя такие сравнения всегда весьма

опасны, кажется, что в общем эти масштабы имеют тенденцию к росту по сравнению с

предыдущим столетием. Так, годовой бюджет средней фирмы Дель Бене равняется 37 тыс.

флоринов, что примерно в 10 раз выше годового бюджета также среднего сиенского

банкирского дома Уголини, действовавшего в предыдущем веке. Конечно, при этом не

учитывается изменение покупательной стоимости денег, но, насколько нам известно,

изменения эти после начала чеканки золотого флорина не были весьма значительными.

Что же касается торговых домов Барди и Перуцци, операции которых, правда, не имеют себе

равных по размаху, то, например, в самом начале торгово-банковской деятельности Барди в

1318 г. их актив составляет 1266775 флоринов, масштабы же их операций к моменту

банкротства определяются тем, что только долг им английской короны составлял (для обеих

фирм вместе) 1,5 млн золотых флоринов, что никак не превышало половины их бюджета, а

скорее всего составляло значительно меньшую его часть.

Однако громадный масштаб торгово-банковских операций как отдельных фирм, так и всех их

вместе взятых не должен закрывать от нас того чрезвычайно важного обстоятельства, что, не

говоря уже о мелких предприятиях, даже мировые фирмы сохраняли в своей организации и

деятельности очень много черт, еще далеких от капитализма, еще феодальных по своему

облику и установкам. Так, ворочая миллионными делами, отнюдь не ограничиваясь в этих

делах рамками своей цехо-

225

вой специальности, фирмы эти у себя на родине должны были строжайшим образом

соблюдать эти рамки. Жесткая цеховая организация, членами (и притом ведущими) которой

они являлись, ревизовала их книги, следила за законностью их сделок, запрещала незаконные

прибыли, предписывала производить продажу и покупку товаров только определенным

образом, через цеховых маклеров-сензалов предписывала по особому регламенту маркировать

свои товары. Особенно любопытным и показательным является флорентийский закон о

маркировке шерстяных изделий, так называемом «таккаменто» (taccamento).

Согласно

этому закону каждый кусок продаваемого членом цеха «Калимала» сукна должен быть

помечен не только фирменной маркой, но и привешенной на шнурке деревянной биркой, на

которой надписываются продавцом все элементы, составляющие продажную цену куска: его

покупная стоимость или стоимость материала, из которого он сделан, накладные

расходы, стоимость переработки. На базе цены, помеченной на бирке, и производятся все

коммерческие операции с куском, причем цифры, помеченные на ней, должны в точности

совпадать с записями бухгалтерских книг фирмы, регулярно проверяемых уполномоченными

цеха.

«Благодаря бесспорным данным „такки", — с удовлетворением отмечает определяющий цены

статут цеха, — покупателям становится ясным, по какой цене материал куплен, так что все,

как привычные и опытные в текстильной торговле, так и непривычные и неопытные, могут

быть одинаково справедливыми покупателями и не могут потерпеть обмана в своих

покупках».

Закон о «таккаменто», как это явствует, между прочим, и из вышеприведенного

отрывка статута, исходил из церковной, обоснованной схоластикой и целиком принятой

цеховой практикой теории «справедливой цены», вытекающей из учения Фомы Ак-винского о

«справедливой середине», теории, базировавшейся на соображениях религиозного, этического

и экономического порядка и находившей широчайшее применение во всей экономической

жизни Италии в XIV в. Теория эта требовала продажи каждого товара только с небольшой

прибылью, являющейся вознаграждением за труд или риск, и преследовала цель как спасения

души продавца, так и спасения кармана покупателя.

Правда, есть все основания полагать, что как в «таккаменто», так и в других проявлениях

своей хозяйственной деятельности итальянские дельцы умели обходить законы, заставлять

молчать голос своей совести и не раз и не два продавали товары с прибылью гораздо большей

того, что было дозволено. Случаи, подобные судьбе фра Чапелетто, героя первой новеллы

«Декамерона» Боккаччо, встречались в жизни XIV в. нередко. Сэр Чапелетто, исторически

живший и активно действовавший во Франции и Италии в конце XIII в., по Боккаччо, совер-

226

шает тысячи всяких обманов и преступлений, но перед смертью на исповеди изображает себя

безгрешной личностью и после смерти признан святым. Правда, и церковь, и государство уси-

ленно старались не допускать подобных обманов и специально оговаривали, что незаконные

заработки не становятся законными, если в последние дни жизни или в завещании, виновный

в них кается в своих проступках и жертвует значительные суммы на благотворительные

учреждения. Такие заработки по специальному постановлению суда, вынесенному на

основании анализа бухгалтерских книг, подлежат конфискации и в ряде случаев

действительно конфисковались. Борьба между ненасытной, ломающей все преграды жаждой

наживы и феодальными порядками, ставящими преграды этой жажде, шла в течение всего

XIV столетия, принимая самые разнообразные, иногда весьма причудливые формы.

Борьба эта в гораздо большей мере, чем в предыдущем веке, приводит обыкновенно к победе

жизнеутверждающей, реалистической, не совместимой с привычными, но неприемлемыми

ограничениями жажды наживы. Но когда эта победа одержана, когда собраны громадные,

невиданные ранее капиталы, когда купец-банкир достигает могущества почти королевского,

тогда оказывается, что ограничения, связывавшие по рукам и ногам предприимчивого дельца,

обходившиеся им по мере своих весьма не малых сил и возможностей, не были так

неразумны, как этому дельцу казалось. В условиях в общем еще вполне феодальной Европы, в

условиях весьма неравномерного развития и самой Италии невиданно бурный расцвет

отдельных фирм, распространявших свою деятельность по всему известному тогда миру и

разносивших по нему новые, которые могут быть названы капиталистическими, методы

хозяйствования, не мог быть прочным и долговечным. Что это действительно было так,

убедительно доказывает история подъема и падения торгово-банковских домов Барди и

Перуцци, деятельность которых уже неоднократно упоминалась нами в предыдущем

изложении.

Обе фирмы — одна, руководимая представителями еще недавно магнатского рода Барди,

другая — чисто пополанскими Перуцци, появились на деловом горизонте Флоренции в конце

XIII в. в качестве рядовых фирм цеха «Калимала». При обстоятельствах, нам неизвестных,

они расцветают необычайно быстро, и в начале XIV в. оказываются в числе наиболее крупных

и богатых предприятий не только Флоренции, но и всей Западной Европы. Как подавляюще

большая часть членов «Кали-малы», фирмы Барди и Перуцци уже в начале своей деятель-

ности совмещают закупку иностранных сукон, их переработку во Флоренции и перепродажу с

широкими банковско-ростовщи-ческими операциями, являясь предприятиями комбинирован-

ного торгово-ремесленного и ростовщического характера. По мере же развития деятельности

фирм, их выхода на мировой

227

рынок черты, специфические для цеха «Калимала», отходят на второй план. Вообще

характерное для этого периода преодоление навязанной цехами специализации в таких

крупных предприятиях сказывается особенно ярко. Барди и Перуцци торгуют решительно

всем, что сулит им хорошую прибыль, решительно всюду, где эта прибыль может быть

получена, главным же образом занимаются операциями ростовщического характера, особенно

рискованными, но и особенно выгодными. При этом возникнув и продолжая действовать в

течение полувека своего существования как совершенно самостоятельные, отдельные фирмы

Барди и Перуцци оказываются связанными между собой многими и сильными

хозяйственными узами, в наиболее крупных начинаниях своих выступают совместно и

образуют нечто вроде картеля.

Сходство с картелем еще увеличивается тем, уже упоминавшимся нами выше

обстоятельством, что по мере расширения масштаба деятельности Барди и Перуцци в их

орбиту оказываются втянутыми десятки, а затем сотни и тысячи более мелких предприятий,

компаний, отдельных лиц, часто обладающих более чем скромными капиталами. Слава

громадных начинаний Барди и Перуцци и их не менее громадных доходов с быстротой,

обычной для этого бурного времени, распространяется по Флоренции, а затем и по всей

Италии, и жаждущие наживы люди стремятся урвать и себе хоть маленький по своим скром-

ным возможностям кусочек этих доходов. Нужда в оборотных средствах у растущих как на

дрожжах фирм огромна, и они, как, впрочем, и многие другие крупные предприятия,

охотно принимают в депозит предлагаемые им средства. Средства эти не входят в основной

капитал компании, и на них не распространяется распределение ее прибылей, но зато Барди и

Перуцци всем своим мировым авторитетом гарантируют по депозитам стандартный

годовой доход, большей частью в размере 8 %, к которому в особо удачные годы делается

некоторая добавка. Кроме того, они охотно берут под свое наблюдение и контроль мелкие

компании, вносящие свои деньги в их кассу, помогают км в трудных случаях, ручаются за

них, а зато используют их при надобности в своих, нередко не весьма благовидных, операциях

и махинациях. Таким способом Барди и Перуцци, с одной стороны, весьма широко

разбрасывают сеть своих связей, с другой же стороны, заинтересовывают в результатах

своей коммерческой деятельности громадный круг людей и мелких предприятий.

Каков был размах привлечения депозитных капиталов, явствует из того, что, как сообщает

Дэвидсон, на 1 июля 1310 г. основной капитал компании Барди, внесенный ее 15 членами (10

из семьи Барди и 5 посторонних), составлял 91307 лир, в то время как депозиты, внесенные

только в основную контору фирмы во Флоренции (не считая филиалов), составляли

228

25751 лиру. По этим депозитам выплачивалась стандартная прибыль в 6 или 7 %, за 1312/13

г., оказавшийся особенно удачным и давший общую прибыль в 34,5 %, была выплачена добав-

ка в 6 %, т. е. всего по депозитам выплачено было 12—13 %, что, учитывая вышесказанное об

общих нормах прибылей, может считаться весьма выгодным.

Уже к концу первого десятилетия XIV в. операции обоих домов приобретают огромный

размах. Барди и Перуцци имеют крупные отделения в Неаполе и других городах Южной Ита-

лии, в Сицилии, Генуе, Венеции и Перудже, на островах Средиземного моря: Майорке, Кипре,

Родосе, в европейских торговых и политических центрах: Авиньоне, Лионе, Брюгге,

Антверпене, Париже и Лондоне. Находясь на службе у компании Барди, Франческо Бальдуччи

Пеголотти объезжает весь известный тогда мир, собирая материалы для своего трактата.

При этом таких опытных и квалифицированных специалистов-коммерсантов, одновременно

путешественников, товароведов, бухгалтеров и ловких дельцов, в каждой из фирм имеется

множество. Список их, составленный Сапори и содержащий указание на основные места их

работы, содержит 334 имени и дает полное представление о громадном размахе операций.

Прибыли компаний в начале их деятельности также относительно весьма велики, превосходят

обычный средний уровень. Так, в компании Барди годы 1310—1312 дают 31,3% в год, 1312—

1314 — 34,7% в год, 1316—1318 — 33,3% в год, 1318—1320 — 30,2% в год, что составляет за

период с 1310 по 1320 г. среднюю прибыль в 33,1 %. После 1320 г. заметно некоторое

снижение прибылей. Так, 1322—1324 гг. дают 13,1 %, 1324—1326 — 22,8 %, период с 1326 по

1330 г. — всего 9,9 %, что составляет за период с 1320 по 1330 г. среднюю годовую норму в

15,3 %, уже не выходящую за пределы обычной.

При этом торговые и ростовщическо-банковские операции фирмы Барди исключительно

пестры и разнообразны. Она торгует всем и повсюду, она ссужает деньгами королей и их при-

дворных, в первую очередь королей Неаполя, Франции, Англии, она берет на откуп папские

доходы в крупнейших странах Европы и в то же время, совершая операции в масштабах де-

сятков тысяч лир, не брезгует и мелкими, микроскопическими сделками. В одной и той же

бухгалтерской книге, отмечает Да-видсон, мы находим упоминание об именах королей

Англии, Неаполя, Кипра и гроссмейстера Родосского ордена, и непота папы Иоанна XXII —

кардинала Наполеоне Орсини, и еврея Бен-далака, и шута из Пьяченцы, и маклера из

Антверпена, и хозяина гостиницы в Генте.

Однако постепенно, особенно с начала 20-х годов, в пестрых и разнообразных делах фирм

Барди и Перуцци особое значение начинают приобретать операции их лондонских филиалов.

Уже в 1311 г. из Лондона изгнана занимавшая в нем в течение

229

ряда лет доминирующее положение компания Фрескобальди, и ее место занимают Барди,

разделяющие свое положение с Перуцци. Король Эдуард II, остро нуждающийся в деньгах

для своей личной жизни и государственной деятельности, берет у них взаймы весьма крупные

суммы, предоставляя в возмещение депозит таможенных пошлин, королевской десятины, ряда

особых налогов, приравнивая их по правам к английским купцам, разрешая вывозить шерсть

на особо льготных условиях, осыпая их подарками или чаще обещаниями подарков. Одно-

временно с 1317 г. Барди и Перуцци получают в депозит сбор по всей Англии большей части

папских доходов. Со всем этим сочетаются ссуды обширному кругу частных лиц, в первую

очередь из окружения короля, ссуды нередко невольные, носящие скорее характер взяток, чем

выгодных операций.

Колоссальные, невиданные ранее в Англии суммы стекаются со всех концов страны, от всех

слоев ее населения в кассы жадных, расчетливых и непоколебимых в своей жажде наживы

итальянских дельцов. Контора их, как гигантский паук, сосет кровь из всей Англии, и Англия

реагирует на это единодушной народной ненавистью. В 1326 г. разъяренная толпа лондонцев

нападает на контору и магазины Барди и подвергает их разгрому и разграблению. Но

флорентийские дельцы уже пустили в Англии глубокие корни, делают здесь слишком

большие дела и получают слишком большие прибыли, чтобы испугаться вспышки народного

гнева, они быстро оправляются и продолжают свою деятельность в Англии. В следующем,

1327 году на престол вступает Эдуард III, король энергичный, предприимчивый и

самолюбивый, сразу же начавший войну с Шотландией и усиленную подготовку к войне с

Францией и на почве этого находившийся в весьма натянутых отношениях с парламентом.

Постоянно нуждаясь в деньгах и не желая обращаться за ними к парламенту, Эдуард III еще в

большей степени, чем его предшественник, прибегает к финансовой помощи Барди и

Перуцци, не только передавая им еще ряд королевских доходных статей, но и закладывая

королевские драгоценности. К началу 30-х годов Барди и Перуцци окончательно и полностью

сосредоточивают в своих руках все государственные и церковные налоги и поборы, становясь

как бы министерством финансов Англии. Даже сам король, королева, двор получают средства

на свои личные нужды только из контор флорентийских банкиров по особому, заранее

составленному списку.

Такой невиданный рост финансового могущества двух вполне частных и еще недавно

скромных флорентийских фирм дает им громадные доходы, привлекает в их кассы все

большее количество вкладов, но он же таит в себе и весьма серьезные опасности. Опасности

эти обнаруживаются уже с начала 30-х годов как в Англии, так и на родине — в Италии. В

Англии Эдуард III, использовав в максимальной степени богатых флорен-

230

тийцев, начинает подкапываться под их монопольное положение. Он неаккуратно вносит

платежи по займам, стремится отнять у флорентийцев отдельные статьи доходов и

втихомолку покровительствует росту финансового могущества местной, английской фирмы

Полей, которой хочет заменить зазнавшихся итальянцев. Последние понимают, что

положение их изменилось,, пытаются в 1336 г. потребовать баланса, получить обратно часть,

вложенных ими громадных сумм, но король не хочет и слышать, об этом. Наоборот, готовясь

теперь к нанесению первого удара по Франции, он в 1338 г., угрожая конфискацией и

изгнанием,, выжимает из Барди и Перуцци новые весьма значительные суммы, компенсируя

их весьма неопределенными обещаниями.

В то же время в Италии над головами флорентийских банкиров также собираются грозные

тучи. Уже произошедшее в 1326 г. банкротство торгово-банковской фирмы Скали, с которой

Барди и Перуцци были тесно связаны, поколебало их положение, но кажущаяся прочность их

филиалов за границей помогла им выпутаться. Положение резко ухудшается в результате

длительной и безрезультатной войны Флоренции с Пизой и особенно ее войны с Мастино

делла Скала, которая велась в значительной мере под руководством и на средства Барди и

Перуцци.

К 1340 г. неблагоприятные для обеих фирм обстоятельства становятся как в Англии, так и в

Италии все более угрожающими. Эдуарду III не удается одним ударом разгромить Францию,

война принимает затяжной характер, и король почти открыта заявляет, что платить по своим

обязательствам он не намерен. Барди и Перуцци, вложившие значительную часть своей

наличности в английские займы, близки к катастрофе. Финансовое и политическое положение

их главной конторы во Флоренции также плачевно, и они, в первую очередь Барди, не

потерявшие за полвека коммерческой деятельности своей прирожденной грандской

самоуверенности и кичливости, пытаются спастись, от финансовой катастрофы ловким

политическим ходом. Они подготовляют государственный переворот, который должен вер-

нуть грандам Флоренции давно утерянную ими власть. Из переворота, как мы упоминали

выше, ничего не вышло, и обе фирмы неудержимо идут вниз, к катастрофе, к банкротству.

Бесконечные переговоры и счеты с английским королем, стремление хотя бы определить

окончательную сумму его долга не дают никаких результатов, в то же время вкладчики, охва-

ченные паникой, требуют возврата своих депозитов, а новых операций никто начинать не

хочет. Однако финансовое могущество обеих фирм таково, что в течение более чем 2 лет им

удается ценой величайших усилий удержаться на ногах. Большую помощь им в этом

оказывает то обстоятельство, что, находясь в апогее своего благополучия, они на громадные

суммы закупали земли. Теперь эти земли пускаются в продажу, и вы-

231

рученные деньги дают возможность как-то справляться с наиболее настоятельными

требованиями. Продажа земель могла бы дать и большие суммы, могла бы, пожалуй, и вообще

выручить разоряющихся дельцов, но они в дни своего благополучия не учли того, что,

выбрасывая одновременно на земельный рынок свои громадные владения, закупленные

постепенно, они значительно снижают цены на землю, а продавая по мелким участкам

поместья, купленные как целые хозяйственные единицы, они также обесценивают их. В

результате продажа земельных владений Барди и Перуцци далеко не давала тех сумм, которые

были затрачены на приобретение этих владений, и, принося временное облегчение, не могла

привести к окончательному спасению.

В 1342 г. Барди пытаются повторить попытку спастись путем политического переворота. Они

являются инициаторами приглашения герцога Афинского и всячески поддерживают его маг-

натско-демагогическое правление. Но в июле 1343 г. и эта карта неукротимых в своей энергии

Барди оказывается битой, герцог Афинский изгнан из Флоренции, разоряющиеся банкиры

опять предоставлены сами себе. Однако и на этот раз они не хотят признать себя

побежденными. В сентябре 1343 г. (см. § 1)> Барди опять пытаются произвести

государственный переворот. Но энергия нового, быстро растущего дома Медичи и

объединенные силы пополанов лишают их и этой последней надежды; их дворцы разрушены,

сами они вынуждены бежать из города, катастрофа становится неизбежной.

Первым объявляется уже в том же 1343 г. банкротство Перуцци, которым, мобилизовав все,

удается выплатить своим кредиторам 37 % своих обязательств. Барди держатся еще 3 года, а

когда в 1346 г. и они объявлены банкротами, им удается выплатить больше — 45 %.

Хотя банкротство Барди и Перуцци отнюдь не было неожиданностью и подготовлялось в

течение почти 10 лет, хотя они выплатили своим кредиторам значительную часть своих

долгов, банкротство это превратилось в грандиозную экономическую катастрофу для

Флоренции и заметно отразилось на экономическом состоянии остальной Италии.

Банкротство мировых, ведущих фирм с неизбежностью вызвало разорение ряда более мелких,

находившихся под их контролем. Были объявлены банкротами компании Аччайуоли,

Бонаккорси, возглавляемые лицами, тесно связанными как с коммерческими, так и с по-

литическими махинациями Барди, прекратили платежи Чекки, Антелези, Корсики, Перондоли

и многие другие. Десятки тысяч вкладчиков, не успевших извлечь свои депозиты из главных

или второстепенных фирм, были разорены, вся экономическая система Италии,

представляющая в середине XIV в. во многих отношениях единое целое, была глубоко

поколеблена.

Судьба Барди и Перуцци, так же как судьба их предшест-