трезвонить в колокола, так что все в городе смотрели друг на друга и спрашивали: „Что это значит?" Добрый же
человек, как безумный, бегал по городу. Всякий, видя его, спрашивал: „Эй, вы! Почему вы бежите?" или „Эй, вы!
Почему звонят колокола?". А он отвечал: „Потому, что умерла справедливость!" и в другом месте: „За душу
справедливости, которая умерла!"». Дальше рассказывается о том, что сеньор города заинтересовался
происходящим, вызвал к себе бедняка и, выслушав его рассказ, приказал вернуть ему не только захваченную у
него землю, но и два флорина, истраченные на колокольный звон. «И если бедняк говорил, •— меланхолически
заканчивает Саккетти, — что звонили из-за смерти справедливости, то, может быть, лучше было бы ему сказать,
что звонили, чтобы справедливость воскресла. И, действительно, здорово надо было бы в наши дни звонить,
чтобы воскресить ее».
40
Этот рассказ не единичен у Саккетти. В другой новелле (88-й), цитированной мной в другой связи,
41
рассказывается, как флорентийский землевладелец из рода Медичи отбирает у бедняка виноградник, а бедняк до-
бивается его возврата, жалуясь старшему в роде Франческо де Медичи, я говоря, что если на отбирание
виноградников свирепствует эпидемия, ••которых много в это время, то он против этого не возражает, если же
эпидемии нет, то пусть ему виноградник вернут. «И не следует смеяться над этим, — заключает новеллист, —
ибо, если кто хорошенько присмотрится, то увидит, что за все последнее время на все в мире свирепствуют
эпидемии, кроме одного-—делать добро, на обратное же эпидемии появляются постоянно и длятся долгое время».
Так, богатые и могущественные граждане городов-коммун, используя свои богатства,
округляют свои владения за счет бедных «человечков», вынужденных к концу XIV в. покорно
отступать со всех своих позиций как в деревне, так и в городе.
Непосредственным результатом таких «округлений» поместий являлось, кроме того, и
изменение характера сельскохозяйственных поселений. В центре большого богатого поместья
зажиточного горожанина стоит барский дом, вилла, в которой время от времени живет
владелец, удаляющийся на несколько дней, а то и недель, от сутолоки городской жизни и
одновременно использующий эти дни для наблюдения над работой всего хозяйственного
аппарата поместил. Мода на постройку пышных вилл, тесно связанная с новым отношением к
природе, выдвигаемым первыми гуманистами, появляется уже в XIV в., хотя расцвет ее
относится к веку следующему.
Вокруг богатой барской виллы располагаются земли половников и их жилища. В наиболее
характерных случаях эти домики не составляют единого поселения, а разбросаны по со-
ответствующим участкам, часто находясь на довольно значительном расстоянии друг от
друга, образуя тот своеобразный сельский пейзаж, который сохранится в Тоскане до XX в.
Эти живущие отдельно друг от друга арендаторы-половники, люди самостоятельные и
энергичные, сидящие на землях влиятельных городских пополанов, подчиняясь законам, изда-
ваемым этими пополанами, естественно, в той или иной мере оказываются втянутыми и в
политическую жизнь городской коммуны. Так, в годы, следующие за «черной смертью», годы
значительного усиления социальных низов, вызванного дефи-
212
цитностью рабочих рук, сельское население флорентийского контадо выступает со своими
политическими требованиями, устраивает забастовки на землях, принадлежащих гражданам
города (январь 1348 г.). Эти требования вызывают ряд политических мероприятий приората, а
в следующем, 1349, году — особые его постановления (от 25 августа), организующие комис-
сию из 8 пополанов для определения норм заработной платы сельскохозяйственных рабочих и
их обязательств по отношению к владельцам земли. Но и работа этой комиссии не приводит к
умиротворению. Жалобы и претензии поселян (contadini) продолжают поступать в
правительственные органы коммуны. Так, в 1362 г. синьория рассматривает жалобы ряда
поселян на неправильное взимание с них «тиранами», т. е., очевидно, местными
землевладельцами, различных поборов.
42
Эти жалобы кульминируют в восстании чомпи, в котором поселяне, жители контадо,
выступили заодно с народными низами. Разгром восстания и последовавший за ним
окончательный переход политической власти во Флоренции в руки «жирного народа» означал
конец и политических претензий флорентийских поселян.
Однако не следует полагать, что полное разложение феодального поместья, которое мы
можем наблюдать вокруг наиболее передовых городов-коммун, в первую очередь вокруг
Флоренции, имело место на всем протяжении Апеннинского полуострова. В разных его
частях мы встретим различные стадии этого процесса. В областях, которые не тяготели к
республиканским городам-коммунам, а входили в состав более или менее
откристаллизовавшихся монархических синьорий, и в частности в Папской области,
крепостная зависимость по большей части исчезла, заменилась арендой или половничеством,