Гришина Н.В. Школа В.О. Ключевского в исторической науке и российской культуре

Подождите немного. Документ загружается.

ГЛАВА I Конструирование образа «школы Ключевского»

к созданию обобщающей работы об истории исторической нау-

ки Московского университета, одна из частей которой была по-

священа «школе Ключевского», еще в 1930-е гг. осуществил А.Н.

Сперанский. В его архиве сохранились разрозненные наброски,

зарисовки о лидере школы и ее отдельных представителях. Эти

материалы должны были войти в одну из частей задуманной А.Н.

Сперанским статьи, которую он готовил к юбилею Московского

университета

. Исследователь пытался определить персональный

состав «школы Ключевского». Обращаясь к данной проблемати-

ке, он отмечал, что политические перипетии привели к научной

разобщенности учеников историка, в среде которых оформились

две группы исследователей. «Одни, те, кто следовал в своей на-

учной работе методике и методологии В.О. Ключевского, были

М.К. Любавский, М.М. Богословский, А.А. Кизеветтер, Ю.В. Го-

тье, П.Н. Милюков, В.Е. Якушкин. Ученики другой группы (В.Н.

Сторожев, Н.А. Рожков, М.Н. Покровский, Н.М. Никольский) по-

следовательно отходят от методов своего учителя и приходят, че-

рез определенные этапы и не без борьбы, к марксистскому пони-

манию исторического процесса и начинают прокладывать новые

пути исторической науки»

Спустя десятилетие Н.Л. Рубинштейн в «Русской историогра-

фии» ввел в научный оборот марксистской науки термин «школа

Ключевского». В одной из своих статей Н.Л. Рубинштейн отмечал,

что о «школе Ключевского» «говорят чаще и, может быть, даже

с большим основанием, чем о школе Соловьева»

. При этом по-

нятия «школа Ключевского» и «Московская школа историков»

являлись для автора синонимами. Под ними он понимал одно и то

же историографическое явление, ставшее следствием «устойчивой

традиции» Московского университета, «шедшей от Соловьева и

закрепленной Ключевским». Н.Л. Рубинштейн отмечал при этом

влияние на учеников В.О. Ключевского педагогики П.Г. Виногра-

дова, на семинариях которого они прошли настоящую «школу со-

циальных исследований». В.О. Ключевский, по Н.Л. Рубинштей-

Объем проделанной А.Н. Сперанским работы позволяет сделать вывод, что

статья могла быть опубликована как отдельная монография. См.: Сперанский

А.Н. Историческая наука в Московском университете со времени его организации

до Октябрьской революции. 1935 г. // АРАН. Ф. 1935. Оп. 1. Д. 6. 216 л. См. также:

Мельников А.В. Неизданная работа А.Н. Сперанского об исторической науке в

Московском университете // АЕ за 1997 г. М., 1997.

Там же. С. 355.

Рубинштейн Н.Л. Василий Осипович Ключевский // ИЖ. 1941. № 6. С. 32.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

ну, являлся для учеников лишь интеллектуальным примером. Они

«взяли в своих монографических исследованиях его более сильные

стороны: внимательное изучение внутренних процессов народной

жизни – экономики и общественного быта», занимались «исследо-

ваниями государственных институтов», в чем проявлялась связь с

юридической школой. В.О. Ключевский повлиял на некоторые об-

щие хронологические рамки их исследований, сосредоточенных,

в основном, вокруг событий XVII века. Кроме того, его ученики

«унаследовали и тонкость внутренней интерпретации источника и

мастерство обработки исторического материала»

В персональном плане Н.Л. Рубинштейн помимо уже извест-

ных фигур, «не развернувшихся» в сторону марксизма и продол-

жавших реализацию «сильных сторон» учителя, отнес к школе и

более молодых историков, среди которых С.В. Бахрушин, В.И. Пи-

чета, А.И. Яковлев, тем самым продолжив «школу Ключевского»

во времени. В отдельном очерке о Н.А. Рожкове Н.Л. Рубинштейн

причисляет историка к «школе Ключевского» того периода, ког-

да у «самого В.О. Ключевского сильна была струя экономизма».

Общая концепция русской истории Н.А. Рожкова «шла от В.О.

Ключевского и через В.О. Ключевского примыкала еще к юриди-

ческой школе, к государственной теории русской истории»

Вместе с тем Н.Л. Рубинштейн делал вывод, что «своими тео-

ретическими взглядами и своей схемой Ключевский лишь под-

водил итоги прошлому», его влияние «на следующее поколение

историков устанавливало не связь Ключевского с будущим, а

связь его преемников с прошедшим»

. Фактически Н.Л. Рубин-

штейн понимал лозунг «Назад к Ключевскому!» в контексте идеи

о кризисе буржуазной историографии, получившей дальнейшее

развитие в монографии М.В. Нечкиной об историке. По сути Н.Л.

Рубинштейн характеризовал В.О. Ключевского так же как П.Н.

Милюков Н.М. Карамзина, который не начал нового периода в

развитии науки, а лишь закончил старый, «с особенной яркостью

и рельефностью» подчеркнув черты прежних воззрений

Рубинштейн Н.Л. Русская историография. (1941). СПб., 2008. С. 568.

Там же. С. 568 – 574, 645, 658 – 660.

Там же. С. 536. См. также: Рубинштейн Н.Л. Василий Осипович Ключевский.

С. 42.

См.: Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. М., 2006. С.

257; Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества.

М., 1974. С. 9 – 54.

ГЛАВА I Конструирование образа «школы Ключевского»

Вышедшая в свет в 1941 г. «Русская историография» Н.Л. Ру-

бинштейна, изначально принятая довольно благосклонно и вла-

стью и научным сообществом

, в конце 1940-х гг. была подвер-

гнута обсуждению и довольно жесткой критике

, суть которой

сводилась к перечислению недостатков и идеологических ошибок

автора. В рецензии О.Л. Вайнштейна, опубликованной в «Исто-

рическом журнале» в 1942 г., наиболее ценными названы те гла-

вы, которые посвящены характеристике отдельных историков и

целых направлений в исторической науке и по прочтении кото-

рых читатель с легкостью уяснит, «как и почему труды Татищева,

Миллера, Щербатова сделали возможными появление “Истории

Государства Российского”, чем “государственная школа”, знаме-

нующая, по мнению автора, расцвет русской буржуазной исто-

риографии, обязана Эверсу и “скептической школе”, и как она,

в свою очередь, определила многие научные достижения Соло-

вьева и его учеников»

. Совершенно в иной тональности «Русская

историография» обсуждалась в 1948 г. на Всесоюзном совещании

заведующих кафедрами истории СССР государственных универ-

Вайнштейн О.Л. [Рец.] Рубинштейн Н.Л. Русская историография. (М., 1941). //

ИЖ. 1942. № 10 – 11.

См.: Вотинов А. Обсуждение книги Н.Л. Рубинштейна «Русская историография»

// ВИ. 1948. № 6. Об историографическом анализе прохождения книги

Рубинштейна сквозь «социальный фильтр» научного сообщества см.: Муравьев

В.А. «Русская историография» Н.Л. Рубинштейна // АЕ за 1998 год. М., 1999;

Дубровский А.М. Историк и власть. Историческая наука в СССР и концепция

истории феодальной России в контексте политики и идеологии (1930 – 1950-е гг.).

Брянск, 2005; Шаханов А.Н. Борьба с “объективизмом” и “космополитизмом” в

советской исторической науке: «Русская историография» Н.Л. Рубинштейна //

История и историки. 2004. Историографический вестник. М., 2005; Соломаха

Е.Н. Труд Н.Л. Рубинштейна «Русская историография»: его содержание и оценки

в отечественной исторической литературе. Автореферат дис. ... канд. ист. наук.

Н.Новгород, 2006; Корзун В.П. Судьба книги – судьба науки // Научное знание:

Теоретические основания и коммуникативные практики: Материалы научной

конференции. М.: ИВИ РАН, 2006; Корзун В.П., Колеватов Д.М. Социальный

заказ и трансформация образа исторической науки в первое послевоенное

десятилетие («На классиков, ровняйсь!»); Они же. «Русская историография» Н.Л.

Рубинштейна в социокультурном контексте эпохи // Диалог со временем. Альманах

интеллектуальной истории. М., 2007. № 20; Они же. «Русская историография» Н.Л.

Рубинштейна (к вопросу прохождения в научном сообществе) // Русский вопрос:

История и современность: Материалы VI международной научно-практической

конференции. Омск, 2007; Мандрик М.В. Николай Леонидович Рубинштейн: очерк

жизни и творчества // Рубинштейн Н.Л. Русская историография. СПб., 2008; и др.

Вайнштейн О.Л. Указ. соч. С. 119 – 120.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

ситетов и педагогических институтов. Его участники пришли к

выводу, что в своей монографии Н.Л. Рубинштейн «стал на точку

зрения буржуазно-идеалистической теории заимствования идей,

он рассматривает развитие русской исторической мысли вне свя-

зи с условиями развития России; развитие исторических школ и

направлений в России автор обусловливает развитием западноев-

ропейской философии, западноевропейских исторических школ»,

«в ряде определений исторических школ и направлений Н.Л. Ру-

бинштейн находится в плену у Милюкова, Кояловича, Соловье-

ва и Бестужева-Рюмина»

. Прежние заслуги Н.Л. Рубинштейна в

области портретного и «школьного» изложения материала были

подвергнуты сомнению.

Подобной критике подверглась и ранее опубликованная статья

о В.О. Ключевском А.И. Яковлева. В рецензии на нее, написан-

ной В.Т. Пашуто, отразился новый виток в развитии исторической

науки, связанный с усилением партийного контроля и организаци-

ей так называемых проработочных кампаний. А.И. Яковлеву было

поставлено в вину, что он положил в основу своей публикации

«немарксистский, ненаучный метод», приведший его «к неверно-

му выводу» о том, что В.О. Ключевский прошел «замечательную

школу тонкой и надежной критической работы, которая будет от-

личать все его научные и популярные труды». По мнению В.Т. Па-

шуто, автор неправильно оценил политические воззрения истори-

ка, не отметил, что он творил в период кризиса буржуазной науки.

Однако в целом ответственность за подобную публикацию была

возложена рецензентом на редакцию «Записок», в которых данная

статья вышла в свет. В.Т. Пашуто отметил «беспечность редколле-

гии <…> в отношении идейно-теоретического уровня публикуе-

мого материала», обвинил ее в отходе «от принципа большевист-

ской партийности» и в «грубой политической ошибке»

Драматичность ситуации, сложившейся вокруг данных работ,

смягчалась тем фактом, что критиковались уже завершенные тру-

ды, нашедшие своего читателя. Между тем попытки дальнейших

исследований наследия В.О. Ключевского и его школы столкну-

лись с превентивным сопротивлением в научном сообществе.

Имеется в виду случай с А.А. Зиминым, чья еще нереализованная

программа работы по теме В.О. Ключевского подверглась критике

Вотинов А. Указ. соч. С. 126, 127.

Пашуто В.Т. Записки научно-исследовательского института при Совете

Министров Мордовской АССР. С. 139, 140.

ГЛАВА I Конструирование образа «школы Ключевского»

и прошла через «двойной социальный фильтр». Поддержанный

прежними учениками В.О. Ключевского – А.Н. Троицким, С.В.

Бахрушиным, С.К. Богоявленским, замысел А.А. Зимина стол-

кнулся с экспертной проверкой на соответствие сложившемуся

«классическому образу» советской исторической науки. Облада-

тели институционального капитала в лице А.Л. Сидорова усмо-

трели в интерпретации наследия В.О. Ключевского А.А. Зими-

ным излишний пиетет перед историком XIX века, недостаточную

критичность по отношению к его творчеству

. В результате А.А.

Зимин надолго прервал работу по теме В.О. Ключевского и смог

реализовать свой творческий замысел в существенно усеченном

виде, в том числе через работы собственных учеников, только в

1960-е гг.

Несмотря на наложенное «вето» (по терминологии Р.А. Кирее-

вой) на изучение наследия В.О. Ключевского, эта тема проникла

в воспоминания А.А. Зимина. В целом, под идеальной научной

школой он понимал «сотрудничество людей, связанных един-

ством нравственных ценностей», в крайнем случае «развиваю-

щих методику или тематику, намеченную учителем», сохраняя

при этом свой индивидуальный почерк и личностное отношение

к миру

. «Школа Ключевского», с точки зрения А.А. Зимина, яв-

лялась «мифом», придуманным эпигонами, «желавшими при-

См.: Киреева Р.А. Из истории советской исторической науки конца 1940-х

гг.: первое вето в научной жизни А.А. Зимина // АЕ за 1993 год. М., 1995. С.

223 – 225; Корзун В.П., Колеватов Д.М. Социальный заказ и трансформация

образа исторической науки в первое послевоенное десятилетие («На классиков,

ровняйсь!»). С. 217 – 219.

В 1960-е годы тема Ключевского переживает настоящий подъем, непосредственное

участие в котором принимал А.А. Зимин; в это время были изданы и переизданы

многие труды В.О. Ключевского. См.: В.О. Ключевский. Сочинения в 8 т. М., 1956

– 1959; Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. М.,

1968. Кроме того, в это время историография обогатилась новыми работами,

посвященными различным аспектам творчества В.О. Ключевского. См., например:

Зимин А.А. Архив В.О. Ключевского // Записки отдела рукописей ГБЛ. М., 1951.

Вып. 12; Он же. Формирование исторических взглядов В.О. Ключевского в 60-е

гг. XIX в. // ИЗ. 1961. Т. 69; Сапожников Г.Н. Афоризмы В.О. Ключевского // ИА.

1961. № 2; Киреева Р.А. Историографический курс Ключевского // История СССР.

1964. № 2; Она же. В.О. Ключевский как историк русской исторической науки.

М., 1966; Леонтьев М.Ф. Изречения и афоризмы В.О. Ключевского // ВИ. 1965. №

7; Чумаченко Э.Г. Ключевский – источниковед. М., 1970.

Из воспоминаний А.А. Зимина. Дети становятся взрослыми // Александр

Александрович Зимин. История и память. Учителя. М., 2005. С. 74.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

частиться нектара гениальности этого ученого». Сам В.О. Клю-

чевский в науке оставался «дитем» почвеннической Москвы, а

«в общественных представлениях – одинокой вершиной»

. А.А.

Зимин делает вывод, что В.О. Ключевский, наряду с И.Д. Беляе-

вым и И.Е. Забелиным, стал родоначальником московской тради-

ции историков-бытописателей («лаптеведов»), продолжателями

которой в первом поколении были М.М. Богословский, С.К. Бо-

гоявленский, С.Б. Веселовский, М.К. Любавский, А.И. Яковлев,

позднее – Б.Б. Кафенгауз, А.А. Новосельский, Н.В. Устюгов. По

А.А. Зимину, в 1920-е гг. «крылья у молодой поросли московской

школы историков» были подрезаны, ее остатки сосредоточились

в Российской Ассоциации Научно-исследовательских институтов

общественных наук (РАНИОН) и, отдалившись от «бурных дней

Настоящего», годились только «на переплавку и перековку». Мо-

лодежь в основном «уходила из-под влияния бывших профессо-

ров и доцентов», которые «мирно дремали, сидя на стене, отде-

ляющей их от реальной жизни»

Однако не совсем ясны основания подобных представлений

А.А. Зимина о роли В.О. Ключевского в науке. Рискну предпо-

ложить, что уважение и своеобразный пиетет, испытываемые

А.А. Зиминым по отношению к творчеству В.О. Ключевского

заставляли его несколько «приподнимать» историка над москов-

ской «схоларной» традицией, которая, по мнению исследователя,

значительно уступала петербургской. Научная Москва, по А.А.

Зимину, до 1917 г. была «глухой провинцией», он иронизировал

над «московской всеядностью, безалаберностью и бытописа-

тельством», ставя в пример работоспособность Петербурга, где

прижилась европейская научная мысль и сформировалась «стро-

гая источниковедческая школа» с явными лидерами в лице С.Ф.

Платонова и А.С. Лаппо-Данилевского. Интересен вывод А.А.

Зимина о том, что в 1940 – 1950-е гг. «добрые традиции петер-

буржцев» были восприняты москвичами, что значительно под-

няло уровень их научной работы

. Данное мнение идет вразрез с

идеями исследователей рубежа XIX – XX вв. и ряда современных

Из воспоминаний А.А. Зимина. Патриархи // Александр Александрович Зимин.

С. 31.

Там же. С. 31 – 32.

Подробнее о восприятии А.А. Зиминым творческой деятельности В.О.

Ключевского см. Приложение № 4.

Из воспоминаний А.А. Зимина. Патриархи. С. 31, 47, 49.

ГЛАВА I Конструирование образа «школы Ключевского»

историографов. Большинство из них считают, что именно москов-

ские традиции оказали определяющее влияние на петербургских

историков. Отмечу также, что А.А. Зимин упоминает историко-

социологическую «школу Покровского», не связывая ее формиро-

вание с именем В.О. Ключевского, и тем самым не соглашается с

общепринятым мнением, что В.О. Ключевский, начиная с 1880-х

гг., привнес социальную тематику в исследовательскую практику

историков.

По мнению А.А. Зимина, В.О. Ключевский и на рубеже 1940 –

1950-х гг. оставался символом дореволюционной науки. Его труды

одними из первых были переизданы после разгрома «школы По-

кровского» и отказа от занятий «вульгарной социологией» в поль-

зу «изучения фактов»

. Рисуя галерею «патриархов» исторической

науки середины XX в., А.А. Зимин делает вывод, что многие из

них были младшими учениками В.О. Ключевского, слушавшими

лекции историка на закате его педагогической карьеры. К ним

А.А. Зимин причислял С.В. Бахрушина, перенявшего от учителя

«скорее тематику (Московская Русь), чем склад ума», А.И. Яков-

лева, наиболее последовательного ученика В.О. Ключевского и

сторонника «конкретных внесоциологических трудов московской

школы», С.Б. Веселовского, хоть и закончившего юридический

факультет, но в полной мере воспринявшего идеи «славной школы

московских бытописателей»

Знаковым изданием на этом этапе стали «Очерки истории исто-

рической науки в СССР». В первом томе коллективного проекта

В.О. Ключевский и П.Н. Милюков упоминаются как преемники

С.М. Соловьева, развившие его утверждение «о беспочвенности

и бесплодности преобразований» Петра I, вся реформаторская

деятельность которого подчинялась «задачам войны и внешней

политики» и основывалась на «механическом заимствовании ино-

странных образцов»

. Во втором томе очерков, увидевшем свет

пятью годами позже, В.О. Ключевскому посвящена отдельная

глава. В ней историк предстает в качестве исследователя, видоиз-

менившего позиции господствовавшей в историографии государ-

ственной школы. По мнению авторов очерков, В.О. Ключевский

дал начало новому исследовательскому течению, правда, отдель-

Там же. С. 33.

Там же. С. 35, 42 – 43; 58 – 59.

Очерки истории исторической науки в СССР / Под ред. М.Н. Тихомирова. Т. 1.

М., 1955. С. 357.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

ные звенья его исторической концепции «надолго определили не-

верное направление изучения древнерусской истории в буржуаз-

ной историографии»

Еще раз подчеркну, что на данном этапе развития историогра-

фии исследователями творчества историка вопрос о «школе Клю-

чевского» не рассматривался как магистральный. «Схоларная»

проблематика не являлась главной целью и исследований М.В.

Нечкиной о В.О. Ключевском, продолжавшихся, как известно, с

1920-х по 1970-е гг. и вылившихся в монументальную моногра-

фию о нем

. Тем не менее М.В. Нечкина, по ходу изложения заклю-

чив, что о «школе Ключевского» можно говорить лишь условно,

в целом продолжила традицию ее «непризнания». Свои сомнения

в существовании «школы Ключевского» она основывала на том

же наборе доказательств, что и ее учитель М.Н. Покровский: «В

точном смысле слова «школа» может создаваться лишь на осно-

ве единой и ясной методологической концепции, определенным

образом понимаемой теории исторического процесса, принимае-

мой учениками основателя. Такой концепции у Ключевского не

было – он лишь искал ее. <…> Он уже вышел из рамок историко-

юридического течения и вовлекся в область исследования соци-

альных проблем <…> Но он не располагал методологией изучения

этих вопросов»

. Отсутствие у В.О. Ключевского «отчетливой ме-

тодологической основы», при наличии которой и можно говорить

о научной школе, стало определяющим в системе доказательств,

выдвигаемых исследовательницей.

Сомневаясь в том, что В.О. Ключевский основал собственную

научную школу, М.В. Нечкина, однако, создала один из лучших

в историографии образов Ключевского-учителя, определила круг

его ближайших учеников, ограниченный историками, защитив-

шими магистерские диссертации под его руководством, выделила

ряд общих черт в их научных изысканиях, фактически наметив

Очерки истории исторической науки в СССР / Под ред. М.В. Нечкиной. Т. 2. М.,

1960. С. 153.

Нечкина М.В. К характеристике В.О. Ключевского как социолога (В связи с

изданием V тома его «Курса») // Вестник просвещения. Казань, 1923. № 1 – 2; Она

же. В.О. Ключевский // Русская историческая литература в классовом освещении.

Т. II. М., 1930; Она же. История изучения В.О. Ключевского // ИЗ. 1969. Т. 84; Она

же. Юные годы В.О. Ключевского // ВИ. 1969. № 9; Она же. В.О. Ключевский –

студент // ВИ. 1971. № 5; Она же. Василий Осипович Ключевский. История жизни

и творчества. М., 1974.

Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. С. 376.

ГЛАВА I Конструирование образа «школы Ключевского»

черты «школы Ключевского» как исследовательского феномена.

По ее мнению, ученики В.О. Ключевского, вслед за учителем,

были склонны к постановке и решению крупных вопросов, име-

ющих значительный хронологический охват и уходящих в XVIII

столетие. Они изучали политические формы и отношения в их

взаимосвязи с социально-экономическими явлениями, основыва-

ли свои работы на широкой архивной базе

Особого внимания заслуживают выводы исследовательницы о

специфике формирования историографического образа историка.

Она впервые отметила, что «после смерти Ключевского совре-

менники внезапно встретились лицом к лицу со спешной необ-

ходимостью осмыслить работу умершего». Данное осмысление

привело к формированию во многом клишированной традиции, в

рамках которой образ историка «начинал незаметно канонизиро-

ваться, имя его становилось знаменем и лозунгом». Складывание

определенного стереотипа, «академического канона» в восприя-

тии В.О. Ключевского его современниками М.В. Нечкина, вполне

в духе времени, связала с общим кризисом буржуазной науки, ко-

торая отвечала на «атаки» со стороны исторического материализ-

ма неумелыми «контратаками», осуществляемыми под лозунгом,

что «нечего, мол, упрекать наше знание в ненаучности, у нас есть

основатель истинно научной школы – это Ключевский»

Живучесть традиции «признания» «школы Ключевского» про-

демонстрировал в этот же период Л.В. Черепнин, начав подго-

товку монографии под рабочим названием «Школа Ключевского

в русской историографии». К сожалению, эта монография так и

осталась незавершенной, но отдельные ее фрагменты увидели

свет в виде сборника статей о различных историках XVIII – ХХ

вв. Среди представителей школы исследователь называл М.М.

Богословского, Ю.В. Готье, С.К. Богоявленского, И.А. Голубцова,

А.А. Новосельского. Л.В. Черепнин, выделяя в «школе Ключев-

ского» две генерации ученых – «детей» и «внуков» историка, – од-

ним из первых заговорил о роли поколений в научном сообществе

и попытался проследить процесс трансформации школы в ходе

передачи ее научной традиции от одного поколения к другому

Двойственность изучения «школы Ключевского» отразилась и

в учебной литературе этого времени. В.Е. Иллерицкий напрямую

Там же. С. 375.

Там же. С. 9 – 12.

Черепнин Л.В. Отечественные историки XVIII – ХХ вв. Сб. ст. М., 1984. С. 333.

Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского»

заявлял о В.О. Ключевском как создателе своей школы в русской

историографии, в то же время В.И. Астахов, А.Л. Шапиро предпо-

читали обходиться без данного термина, упоминая лишь «эконо-

мическое направление», «направление Ключевского»

К периоду 1920 – 1970-х гг. можно отнести формирование

эмигрантской историографической традиции изучения «школы

Ключевского». В процессе становления эта традиция испытыва-

ла сильное влияние учеников историка, оказавшихся в результате

различных обстоятельств за границей (П.Н. Милюков, А.А. Кизе-

веттер и др.). Один из эмигрантов Г.П. Федотов в известной статье

«Россия Ключевского» (1932 г.), оценивая его наследие с критиче-

ских позиций, все же отмечает масштабность влияния историка,

чья схема исторического процесса «царствует почти неограничен-

но». Автор причисляет к ученикам и последователям В.О. Клю-

чевского не только московских, но и петербургских и киевских

историков – С.Ф. Платонова, Ю.В. Готье, М.М. Богословского,

С.В. Рождественского, С.Б. Веселовского, Б.Д. Грекова, А.И. Зао-

зерского, М.В. Довнар-Запольского

Несколько ранее к изучению «школы Ключевского» обратился

Л.П. Карсавин. В статье «Без догмата» (1926 г.) он одним из пер-

вых сопоставил влияние В.О. Ключевского и С.Ф. Платонова на

широкие слои общества, анализируя их «признанные за лучшие»

курсы русской истории. Лекции С.Ф. Платонова, по мнению Л.П.

Карсавина, отличались глубокой научностью, четкостью мысли и

глубиной анализа, спокойным и обстоятельным изложением. В.О.

Ключевский же, проигрывая по этим параметрам главе петербург-

ских историков, между тем, «обладал исключительною чуткостью

к специфичности прошлого и ярким ощущением исторической

стихии», чем сумел «пробудить интерес к русской истории в ши-

роких кругах общества». Л.П. Карсавин также замечает, что В.О.

Ключевский «смешивал науку с публицистикой», часто «в про-

шлом критиковал настоящее». В его «Курсе» господствующим

принципом изложения является «обличительное направление».

Все это и позволило В.О. Ключевскому, даже после появления

Историография истории СССР. (С древнейших времен до Великой октябрьской

социалистической революции) / Под ред. В.Е. Иллерицкого. М., 1961. С. 316;

Шапиро А.Л. Русская историография в период империализма. Л., 1962. С. 13;

Астахов В.И. Курс лекций по русской историографии до конца XIX в. Харьков,

1965. С. 502.

Федотов Г.П. Россия Ключевского // Судьбы и грехи России. Избранные статьи

по философии русской истории и культуры. В 2 т. Т. 1. СПб., 1991. С. 329.