201
противоположность, которую мы называем борьбой между «правыми»
и «левыми». Однако в настоящее время историческая ситуация уже
настолько изменилась, что цельность этих понятий в значительной
мере расшатана и сами они поэтому по существу устарели, непригодны
для ориентировки в содержании наиболее острых и существенных
проблем современности и продолжают господствовать лишь по
исторической инерции
мысли, проще говоря — по недомыслию.
Начать с того, что в большинстве европейских стран цель «левых»
стремлений уже осуществлена. «Левые партии» — демократы и соци-
алисты либо являются, по общему правилу, господствующими, как во
Франции, Германии и Англии, либо уже успели сдать свое господство
политическим новообразованиям, которые никак нельзя подвести под
традиционное
понятие «правых» (фашизм, коммунизм). Можно было
подумать, что господство «левых» приводит только к перемене мест
между этими двумя направлениями, не меняя их содержания и смысла,
— т.е., что «правые» партии из господствующих превращаются в
оппозиционные (что мы фактически и видим в большинстве европей-
ских государств). Однако эта простая видимость политической
эмпирии скрывает под собой гораздо более существенное изменение
духовной реальности, не замечаемое обычным недомыслием.
Известно, что «левые», достигнув власти, обычно, по крайней мере
отчасти, перестают быть «левыми» — «правеют». Этот общеизвестный
факт имеет не только житейски-практическое, но и принципиальное
значение; политический фронт меняет свое направление: «левые», стоя
у власти, получают на
опыте, государственное воспитание, научаются
понимать и ценить то, что раньше яростно отвергали; «правые»,
оттесненные в оппозицию, напротив, часто по крайней мере до
некоторой степени приобщаются к прежней психологии «левых» и
пользуются их лозунгами. Так, один из признаков, образующий
понятия «правого» и «левого», меняет свое место: принцип свободы
обычно мало прельщает
властвующих и есть естественно достояние
оппозиции. Поэтому в новой обстановке требование свободы в
значительной мере характеризует политические устремления, в иных
отношениях именуемые «правыми». Господствующий рационализм
склонен отныне вступать в сочетание с принципом государственной
опеки, традиционализм, напротив, требует свободы. И если опыт
«левого» деспотизма или увлечения государственным централизмом
научает «правых» ценить
свободу, так что консерваторы становятся
либералами, не переставая быть консерваторами, то, с другой стороны,
опыт анархии и смут, определенных нежеланием «крайних левых»