Голуб И.Б. Конспект лекций по литературному редактированию
Подождите немного. Документ загружается.
выражения самых отвлечённых и обобщённых идей и понятий. Поэтому язык
является самым удобным и надёжным средством общения, обмена
мыслями...
Доказательство может быть и косвенным, когда истинность тезиса
выводится из доказательства сложности его отрицания. В этом случае в
структуру рассуждения вводится антитезис, который опровергается. Для
примера переделаем высказывание А.С. Пушкина об устойчивости русского
языка, противостоявшего тюркскому влиянию:
Г-н Лемонте напрасно думает, что владычество татар оставило
ржавчину на русском языке. Представим на мгновение, что русский язык
действительно подвергся ассимиляции в результате «татарского
владычества». Но тогда бы наш язык утратил бы свою самобытность и
усвоил бы чуждые ему черты в словообразовании, в грамматике, стал бы
похож на татарский. Но это не так, русский язык остался самобытным,
потому что «чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но
собственным обилием и превосходством».
Как прямые, так и косвенные доказательства используются в
полемических текстах, и не только в письменной, но и в устной речи.
Ораторы часто обращаются к рассуждениям, придавая своим выступлениям
убедительность с помощью различных стилистических приёмов,
риторических фигур, цитации высказываний оппонентов и т. п.
Рассуждения могут включаться в самые разные тексты. Профессор Г.Я.
Солганик утверждает: «Основная сфера использования рассуждений –
научная, научно-популярная речь. И это естественно, ибо здесь и приходится
чаще всего доказывать, развивать, подтверждать или опровергать мысль» 1.
Но следует добавить, что в художественной речи рассуждения весьма
распространены при отступлениях в повествовании; авторы нередко
стараются обосновать поведение своих героев, выразить свою нравственную
позицию, объяснить ход мыслей персонажей. Примеры таких рассуждений
находим у Льва Толстого:
«Хорошо бы было поехать к Курагину», – подумал он. Но тотчас же он
вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но
тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так
страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную
жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что
данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею,
он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все
эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого
определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра
же или он умрет, или случится с ним что-нибудь такое необыкновенное, что
не будет уже ни честного, ни бесчестного... Он поехал Курагину.
Рассуждение своего героя автор комментирует, соединяя этот тип речи
с объяснением.
В иных случаях рассуждение включается в описание или
повествование. Вспомните классические строки А.С. Пушкина:
XXVII
...Пока вдали
Зарецкий наш и честный малый
Вступили в важный договор,
Враги стоят, потупя взор.
XXVIII
Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу, мысли и дела
Делили дружно? Ныне злобно,
Врагам наследственным подобно,
Как в страшном, непонятном сне,
Они друг другу в тишине
Готовят гибель хладнокровно...
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтись ли полюбовно?
Но дико светская вражда
Боится ложного стыда.
В XXVII строфе описание, в следующей – рассуждение, в котором
эмоциональное напряжение усиливают риторические вопросы. XXIX, XXX и
XXXI строфы – повествование о трагическом финале дуэли.
Рассуждение часто дополняется объяснением. Так и в «Евгении
Онегине», описав дуэль и гибель Ленского, Пушкин рассуждает о трагизме
ситуации (Поэт, задумчивый мечтатель, убит приятельской рукой!) и в то же
время даёт объяснение возможному иному повороту событий – если бы герой
остался жив (А может быть и то: поэта// Обыкновенный ждал удел. //
Прошли бы юношества лета... И наконец в своей постеле // Скончался б
посреди детей, плаксивых, баб и лекарей).
Наши примеры убеждают в том, что в художественной речи часто
невозможно разделить рассмотренные нами типы речи; повествование
переплетается с описанием, в него включается рассуждение с объяснением,
которые вновь сочетаются с описаниями или повествованиями. Поэтому
строгое выделение функционально-смысловых типов речи возможно в
стандартных текстах с большей определенностью, чем в творческих –
художественных и публицистических. «Чем более стандартны тексты, –
пишет Н.С. Валгина, – тем более предсказуемы способы текстообразования...
Анализ разных текстов приводит к выводу о недостаточности такого
чрезмерно обобщенного деления» 1.
6. Объяснение как способ изложения материала
В текстах учебного назначения (и прежде всего таких, которые
ориентированы на детское и юношеское восприятие) рассуждение, как
правило, чередуется с объяснением. Так, замечательный историк А.Ф.
Петрушин в «Рассказах про старое время» рассуждает о причинах стрелецких
бунтов и заговора царевны Софьи. А это требует экскурса в историю, и автор
даёт объяснение вражды бояр Милославских и Нарышкиных:
В то время русские цари не женились на иноземных царевнах, а всегда
на русских боярышнях и дворянках. Женившись, царь держал женину родню
около себя, в почёте и милости. Но если приводилось царю овдоветь и потом
опять жениться, то родня второй жены оттирала от него родню первой, и это
не обходилось без смут и раздоров. Когда царь Алексей Михайлович
женился в первый раз, родня царицы, Милославские вошли в силу; а когда
царица умерла и царь взял другую жену, то на первое место при нём вышли
Нарышкины. После смерти Алексея Михайловича на престол сел старший
его сын Фёдор, и Милославские опять вошли в милость и почёт. Поэтому
когда царь Федор умер и патриарх благословил на царство малолетнего
Петра, государством приходилось править матери его, Наталье Нарышкиной,
и Нарышкины становились на место Милославских. Милославские стали
думать, как бы дело поправить... За это взялась молодая царевна Софья
Алексеевна, дочь царя Алексея от Милославской, первой царицы». (Русская
история для детей и юношества. Курск, 1996. С. 3(52-303)
Объяснение как речевая форма неизменно присутствует в интервью:
корреспондент задаёт вопросы, и отвечающий на них объясняет то или иное
положение. Например, известный кинорежиссёр Глеб Панфилов в интервью
рассказывает журналисту о будущем фильме по сценарию, написанному на
основе романа А.И. Солженицына «В круге первом»:
Сам Солженицын примет участие в работе над вашим фильмом?
К сожалению, нет. Я предлагал ему вместе заняться
написанием сценария еще в 96-м, но он отказался. Времени, говорит,
нет, да и сил. Другие, мол, долги еще необходимо отдать. И мне показалось
не слишком удобным отрывать великого писателя от дел.
Когда планируете начать съемки?
Все зависит от финансирования. Это же госзаказ. Надеюсь, наскребем
на полноценную 2-серийную картину. При самом оптимистическом раскладе
планируем начать где-то в конце ноября. Но на 100% пока не уверен.
А как вы думаете, почему раньше в России не было попыток снимать
по Солженицыну?
Ну, когда-то это было невозможно. А сейчас молодые режиссеры
больше соблазняются дешевыми эффектами. Вместо гражданской позиции
— криминал, вместо настоящих поступков — мордобой и убийства, вместо
любви — секс. Экшн, одним словом. Вот поляки и американцы
уже снимали по Солженицыну, но я знаю, что Александра Исаевича не
очень устроило качество этих работ. (Мельман Дмитрий. Солженицына
сделают! // МК)
В художественных и публицистических произведениях используются
различные приёмы диалогизации текста, чтобы вызвать у читателя интерес к
объяснению описываемого факта, явления. Особенно любят авторы
прибегать к риторическим вопросам, которые приближают изложение к
беседе. Например, в очерке «Загадочное слово» так объясняется про-
исхождение слова «Москва»:
Многие названия русских городов говорят сами за себя <...> А
задумывались ли вы над значением слова «Москва»? Почему так назвали
когда-то этот город, который стал со временем не чем иным, как столицей
великого Российского государства?
О значении этого слова до сих пор можно спорить, потому что
объяснение строится на гипотезах, а не на точном научном знании. И все же
ознакомимся с этими комментариями.
Что означает слово, взятое для названия города, пытались разгадать
москвичи еще в древности. И вот в повести семнадцатого века «О начале
царствующего великого града Москвы» находим первое объяснение загадоч-
ного наименования: город получил название от реки Москвы.
Однако, кто бы ни ознакомился с таким толкованием, тотчас же
спросит: «А как возникло название реки Москвы?» Попробуем осветить этот
вопрос.
О названии реки существует множество предположений. Наиболее
убедительная теория связывает происхождение этого слова с
древнеславянской основой. Ученые, выдвинувшие эту теорию, доказывают,
что в глубокой древности существовало общеславянское слово с корнем
«моек», что значило «быть мокрым, влажным» или «мокнуть». Таким
образом, с корнем «моек» у славян связывались представления о сырости и
влажности.
Итак, объяснение, по нашим наблюдениям, обычно сопутствует другим
речевым формам, так что классическая типология функционально-
смысловых видов речи не исчерпывает всего многообразия способов
построения текста.
7. Определение, его виды
Нельзя не согласиться и с тем, что своеобразной формой объяснения
может быть и определение (дефиниция), которое обычно входит в другие
текстовые конструкции, но без которого трудно представить научные и
научно-популярные тексты. В современной логике выделяются различные
виды определений, и критерии их редакторской оценки строятся на
требовании фактической точности и соответствия их построения логическим
правилам. Анализируя специальные тексты, редактор должен изучить
особенности словесных определений и остенсивных (путем указания на
предмет, чаще всего с помощью иллюстрации), номинальных (состоящих в
объяснении значения слов) и реальных (раскрывающих содержание понятия)
и т.д. 1
В учебной литературе словесные определения обычно дополняются
реальными примерами: Антонимами называются слова, противоположные по
значению, например: хорошо – плохо, правда – ложь, говорить – молчать.
Нередко к словесным определениям добавляется номинальное: антоним (гр.
anti – против и опута – имя). Остенсивные определения даются обычно в тех
случаях, когда все другие не позволяют наглядно объяснить значение
понятия. Например, термин «обратная антитеза» еще не получил у филологов
широкого признания, и автор, объясняя этот стилистический прием, дает
наглядную иллюстрацию его применения писателями: Противоположен
антитезе стилистический прием, состоящий в отрицании контрастных
признаков у предмета, например: «В бричке сидел господин, не красавец, но
и не дурной наружности, не слишком толст, не слишком тонок, нельзя
сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод» (Н.В. Гоголь).
Оценивая такие определения, редактор должен признать
целесообразными повторения при толковании того или иного термина (как
это случается при соединении словесного определения с номинальным),
нанизывание однотипных примеров (в случае применения реальных
определений) и некую речевую избыточность при остенсивных определени-
ях. Все это оправдано методически в учебной и научно-популярной
литературе.
Важно также учитывать и деление определений по их функциям: 1)
регистрирующие определения перечисляют уже известные признаки
предмета, явления; 2) уточняющие дают дополнительные сведения; 3)
учреждающие определения содержат новые сведения, раскрывающие смысл
явления или события.
Примером регистрирующего определения может служить такое:
Выразительный плеоназм возникает при употреблении одного из
антонимов с отрицанием. Например: Кем ты станешь – я гадать не буду. Мир
не постарел – помолодел: на просторах Родины повсюду множество больших
и малых дел (С.В. Викулов). Подобное соединение антонимов подчеркивает
значение одного из них, употребленного без отрицания; речевая
избыточность при этом служит средством актуализации понятия, на которое
автор хочет обратить особое внимание: Жив, а не умер демон во мне (М.
Цветаева); Не ссориться я пришел к тебе, а мириться.
В таком определении названы уже известные термины – плеоназм,
антоним, однако их функция иная, что и отражено в регистрирующем
определении.
Уточняющее определение (в сочетании с номинальным; можно
иллюстрировать таким примером:
Явление антонимии лежит в основе оксюморона (от гр. oxymoron –
остроумно-глупое) – яркого стилистического приема образной речи,
состоящего в создании нового понятия соединением контрастных по
значению слов. Сочетание антонимов в «чистом виде» в оксюмороне
встречается редко [«.Начало конца» (заголовок статьи), («Плохой хороший
человек» (название кинофильма), В разгар периода застоя... (Из газет)]. В
большинстве случаев слова, имеющие противоположное значение,
соединяются как определяемое и определяющее [«Крупные мелочи»,
«Дорогая дешевизна», «Неудобные удобства» (заголовки)]. Существительное
и прилагательное нельзя считать антонимами в точном значении термина
(антонимы должны принадлежать к одной и той же части речи).
Как видим, автору пришлось объяснить, почему в определении
употреблено сочетание «контрастные по значению слова», а не термин
антонимы; ведь в создании оксюморона могут использоваться слова,
принадлежащие к разным частям речи. (Голуб И.Б. Стилистика русского
языка. С. 37).
К учреждающим определениям обычно обращаются авторы в тех
случаях, когда можно ожидать превратное толкование термина, широко
употребляемого в обиходе без учета его точного научного значения.
Например:
Благозвучие предполагает наиболее совершенное с точки зрения
говорящих на данном языке сочетание звуков, удобное для произношения и
приятное для слуха. Требование благозвучия должно быть согласовано с
фонетическими особенностями конкретного языка. Деление же языков на
«благозвучные» и «неблагозвучные» лишено научного основания и обычно
связано с субъективными оценками. Все, что не свойственно данному
национальному языку, что выходит за рамки привычных артикуляций,
производит впечатление какофонии (гр. kakophonia – дурное звучание).
Например, непривычные для русского человека созвучия в таких словах, как
Биттлз, хиджра, Нискоуори, Папаиоанну, кажутся нам неблагозвучными.
Указание автора на то, что при оценке благозвучия важно учитывать
особенности фонетики конкретного национального языка, предупредило
ненаучное толкование термина, используемого в фонике – разделе
стилистики, не получившем широкого освещения в учебной литературе.
Всякое определение должно быть истинным по значению; указанные в
нём признаки должны быть существенными. Редактор следит за тем, чтобы
определения давались не через отрицание (Спор – это не ссора, не пустой
разговор), так как отсутствие тех или иных признаков ещё не раскрывает
сущность понятия. Недопустима и тавтология в определении: (Долг – то, что
дается в долг), когда содержание понятия пытаются раскрыть через само
определяемое. Из этого следует, что «работа редактора над определениями в
журналистском тексте становится работой над терминологией» 1.
8. Инструктирование как особый способ организации текста
Выпадает из традиционной трёхчастной классификации
функционально-смысловых типов речи и инструктивный текст. Например,
автор книги «Начни с себя» даёт читателям множество советов в главе «Как
правильно обращаться с учителями»:
Относись к своим учителям по-человечески, т. е. относись к ним так
же, как бы ты хотел, чтобы окружающие относились к тебе. Будь
доброжелательным, отзывчивым, вежливым, предупредительным.
Постарайся не замечать их недостатки и не используй их во зло, не играй на
них. Покажи свой искренний интерес к тому, что они рассказывают, и
активно работай на уроках.
Никогда не угодничай, не выслуживайся перед учителями, ябедничая
на других. Доносчиков не любят ни одноклассники, ни большинство
учителей.
Не действуй им на нервы, устраивая глупые шутки и розыгрыши. Не
допускай того, чтобы учитель по твоей вине попадал в смешное или
затруднительное положение.
Не бойся учителей, не позволяй унижать себя. Всегда громко и
однозначно высказывай свое мнение, если ты считаешь, что учитель ошибся
или допустил несправедливость. Не сноси безропотно обиды только потому,
что боишься «нажить лишнюю головную боль» и навлечь на себя непри-
ятности. Будь всегда объективен и вежлив.
Если ты не совсем хорошо понял объяснение учителя, сразу же
попроси повторить его еще раз. (Энкельман Н.Б. Начни с себя. М., 1999. С.
131)
Такая форма организации речевого материала даёт основание выделить
ещё один тип текста – инструктирование, который определяется чёткой
целевой установкой и содержанием речи. Этот функционально-смысловой
тип речи выделяет Н.С. Валгина, отмечая, что в подобных текстах их
своеобразие «заключается в использовании побудительных форм
предикатов»; сфера распространения такой речевой формы – инструкции,
методические разработки, «добрые советы», рекомендации, руководства,
медицинские и кулинарные рецепты 2. В качестве иллюстрации приводятся
кулинарные рецепты.
9. Сочетание разных типов речи в одном тексте
Наблюдения показывают, что и инструктивные тексты включают в
свой состав иные речевые типы (в нашем примере это рассуждение:
Доносчиков не любят ни одноклассники, ни большинство учителей), а также
сами могут быть включены в описание, как, например, в таком фрагменте:
Известно, что внешний вид человека, его поза, тело могут «говорить».
Это особый способ выражения; оно часто больше выдает окружающим о