Головачева О.В. Читательские потребности россиян дореволюционного и советского периодов (факторный подход)

Подождите немного. Документ загружается.

идеологизации библиотечной работы, которая достигла своего пика в 60-

80-е гг.

60–80–е гг. – новый этап в развитии библиотечного дела. Эти годы

характеризуются началом застоя в политической и

социально=экономической жизни страны. Коммунистическая партия

продолжала идеологизацию и политизацию библиотечного дела, усиление

административно-командных методов руководства деятельностью

библиотек. Главной задачей библиотек в этот период, как и прежде

считалась пропаганда политики партии и правительства. Основным

моментом в государственной политике в области библиотечного дела

является проведение централизации общедоступных библиотек путем

создания на базе районных и городских библиотек единой сети, состоящих

из центральных библиотечных систем. В связи с этим расширяется сеть

общедоступных библиотек за счет открытия новых их видов:

республиканских, детских, юношеских и др. Как результат является

открытие в 1966 г. Государственной республиканской юношеской

библиотеки, ставшей научно-методическим центром для библиотек,

работающих с молодежью, а также в 1969 г. Государственной

республиканской детской библиотеки, которая обеспечивала научно-

методическую и библиографическую помощь всем библиотекам,

обслуживающим детей. Расширяется сеть научных и специальных

библиотек.

Создание ЦБС и различных научно-методических центров

значительно улучшило состояние научно-исследовательской работы в

области библиотековедения. Библиотечная наука обогащается новыми

монографиями в области общетеоретических проблем библиотековедения

и истории библиотечного дела. Большое внимание уделяется созданию

документальной базы и библиографического учета. В научных трудах А.Н.

Ванеева, Л.М. Иньковой, В.С. Крейденко, Ю.Н. Столярова, О.С. Чубарьяна

и др. рассматриваются вопросы функций библиотек, их типология.

Углубляется изучение читательских интересов, методики пропаганды

литературы среди различных читательских групп. Особенностью развития

библиотечной науки в этот период является создание комплексных

научных исследований «Книга и чтение в жизни небольших городов»,

«Книга в жизни рабочего коллектива», «Социальная среда и чтение

школьников» и др. Была завершена работа по созданию и изданию

советской библиотечно-библиографической классификации.

С начала 60-х гг. происходила активизация международных

библиотечных связей, расширилось участие библиотечных работников в

работе ИФЛА, ЮНЕСКО и др. Появилась новые формы организации

международных связей – двусторонние библиотечные семинары,

совещания руководителей библиотечного дела и методических центров.

Важное значение для укрепления международных связей имело обобщение

состояния библиотечного дела в различных странах мира в научных

сборниках «Библиотековедение и библиография за рубежом». Главными

центрами организации международного сотрудничества были ГБЛ и

ВГБИЛ.

Продолжение идеологизации библиотечного дела, как уже было

отмечено, в 60-80-х гг. достигло своего апогея. Многие произведения

печати продолжали оставаться в спецхранах, право пользования которыми

было доступно лишь ограниченному кругу читателей. Но к концу 80-х гг.

стала ясна неизбежность изоляции читателей от демократических

общечеловеческих ценностей. В библиотечном деле необходимы были

коренные перемены.

Рассмотрев и проанализировав роль библиотек в формировании

читательских потребностей общества можно прийти к следующим

выводам:

1. Главная задача дореволюционных библиотек заключалась

не только в собирании книжных богатств, но и в широком

использовании их читателями.

2. Библиотеки стали одними из главных идеологических

центров по формированию «нового советского читателя» как

ипостаси «нового советского человека», внедряющие в свою работу

различные методы по руководству чтением. Работа библиотек,

главным образом, была направлена на укрепление национального

мифа об ССР как о «самой читающей стране в мире».

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

1. На процесс формирования читательских потребностей

существенное влияние оказывают национальное самосознание,

национальный характер и национальный менталитет личности.

2. Национальное самосознание – осознание нацией ценностей

собственного культурного, исторического и духовного опыта и

наследия в сравнении с другими этносами. Данное осознание

приходит через различные виды деятельности, в т.ч. через

читательскую.

3. Национальная культура – культурное единство языка,

религии, искусства, литературы, которые оказывают влияние на

формирование читательских потребностей личности.

4. Основной целевой установкой государственной политики в

дореволюционный период являлось формирование и воспитание

просвещенного читателя.

5. Советская государственная политика во всех сферах

человеческой деятельности, в т.ч. и в читательской, имела своей

целью распространение идеологии и формирование нового типа

советского общества.

6. Распространение мифа о России, как о самой читающей

стране, имело все основания в целях формирования читательских

потребностей общества.

ГЛАВА 2. КОНЦЕПЦИЯ ЧИТАТЕЛЕЙ:

ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

2.1. Русский дореволюционный читатель и круг его чтения

Рассматривать взаимосвязь национального характера и круга

чтения невозможно без обозначения основного контингента

читателей рубежа XIX–XX веков. В первую очередь, исследователи

данного периода уделяли и уделяют в настоящее время внимание

чтению крестьянства, т.к. это сословие всегда имело особое

значение для развития России. В различные периоды исторического

России (в том числе дореволюционный и советский периоды)

государственная власть возлагала большие надежды на данный

социальный класс. Отсюда вполне закономерным является и

интерес к чтению рассматриваемого контингента. Вопрос,

касающийся чтения крестьянства, интересует ученых на

протяжении 100 лет, начиная с конца XIX века. Эту проблему

исследовали Х.Д. Алчевская, (изучала методы работы с

читателями), С.А. Анский, Н.А. Рубакин, а также писатели Ф.М.

Достоевский, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев. Огромный вклад в

изучение данной проблемы внес классик советского

библиотековедения Б.В. Банк в работе «Изучение читателей в

России (XIX в.)». В настоящее время в рамках социологии чтения

эта проблема рассматривается в статьях В.В. Буганова [18], Ю.П.

Мелентьевой [81, 82, 83, 84, 85].

В процессе изучения чтения крестьянства выделяют три

направления: «охранительное», представители которого видели

свою задач в охранении народа от «опасной книги»; «либеральное»

(или «культурническое»), рассматривающее книгу и чтение как

самоценность, способствующую развитию личности;

“демократическое”, видящее в книге, чтении средство его

политизации, средство «борьбы за массы» [85:256]. На рубеже

веков значительное развитие получило последнее из

перечисленных направлений изучения чтения крестьянства –

«демоератическое», поскольку уже осуществлялся переход России

в новую историческую эпоху. Однако, несмотря на это,

религиозность, являясь основной чертой русского характера,

оказывала огромное влияние на круг чтения как крестьянства в

частности, так и среднего русского человека в целом.

По статистическим данным чтение религиозной литературы

занимало первое место в жизни русского человека. Как отмечает А.

Буганов, «Громадный интерес к духовным книгам был вполне

естественным для верующих русских крестьян, которые всегда

заботились о спасении души, устроении церквей, о жизни “по-

Божьи”. Со времен Киевской Руси среди всех слоев русского

общества, в том числе и в крестьянской среде, широко бытовали

Жития святых (согласно анкете владимирских земских статистиков,

58,8% хранящихся у крестьян книг – духовно-нравственного

содержания; из них примерно четверть составляют жития святых).

Они сохранялись в тысячах списков, а с введением книгопечатания

появилось немало печатных изданий житийной литературы; “в

свободное от занятий время”, вечерами на праздники и в сами

праздничные дни грамотный читает для своих домашних Св.

Евангелие, житие святого или другую какую полезную книгу.

Воздействие духовной литературы на читателя было не только

религиозно-нравственным. Жития святых, апокрифы давали

крестьянам обильную историческую информацию, знания о

прошлом. Поскольку объектами религиозного поклонения были и

реальные лица русской истории – политические и церковные

деятели, ревнители благочестия, в письменных памятниках

находили отражение их жизнь и деятельность, многие события и

факты». [18:71-72]. Не было исключением и восприятие данного

творчества русским читателем. Характер его чтения в основном

был религиозным. Важно отметить, что религиозный характер

восприятия текста имел свои истоки не только в философско-

религиозной литературе, которая являлась основной в чтении

русского человека, но и в художественной литературе, занимавшей

второе место после духовно-нравственной. По словам Т.А.

Снигиревой и А.В. Подчиненова «Категория русского характера

занимала одно из ведущих мест в художественном мышлении

писателей второй половины XIX века и была ядром концепции

личности. Образ человека из народа становится средством

выражения нравственного идеала писателя, что породило целый

типологический ряд русских странников, подвижников,

праведников, юродивых, “идиотов”. В официальной литературе

советской литературы данная традиция была прервана, а категория

русского характера заменена понятием “советский характер”.

Категория праведничества у Толстого, Достоевского, Лескова

восходит к религиозно-нравственному представлению о человеке:

праведно то, что возвышается над чертой простой нравственности и

потому “свято Господу” (Н. Лесков). В русской советской

литературе идея самоотверженного деятельного добра,

практической нравственности получила иную идеологическую

ориентацию: служение не людям, не человеку, но государству,

любовь не к “ближнему”, но к “дальнему”» [120:69]. Данное

рассуждение современных литературоведов не только говорит о

религиозности как основной национальной черте русского человека

рубежа веков, но и интересно в качестве сравнения с характером

чтения советских людей, что является основной целью настоящего

диссертационного исследования. Как отмечает Н.А. Бердяев «Есть

очень большая трудность в определении национального типа,

народной индивидуальности. Тут невозможно дать строгого

определения. Тайна всякой индивидуальности узнается лишь

любовью, и в ней всегда есть что-то непостижимое до конца, до

последней глубины. Меня будет интересовать не столько вопрос о

том, чем эмпирически была Россия, сколько вопрос о том, что

замыслил Творец о России, умопостигаемый образ русского народа,

его идея» [13:.4]. Данная цитата точно раскрывает характер чтения

русского человека середины и конца ХIX – начала. ХХ вв. Из

истории чтения известно, что как раз в этот переходный для России

период читательская аудитория весьма расширилась, т.к. успешно

преодолевалась неграмотность населения. Буквально все слои

населения имели большой интерес к чтению. «Данные о выдаче в

московских библиотеках показали, что в 1860 г. больше всего

читали книги И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, А.Ф. Писемского

(“Тысяча душ”), А.И. Островского и др., а анализ отчетов

публичных библиотек за 1890–1897 гг. из различных регионов

страны показал, что в конце XIX века самым читаемым автором

был Л.Н.Толстой, за ним шли И.С.Тургенев, А.Ф. Писемский, И.А.

Гончаров и А.К. Шеллер-Михайлов. Из мемуарных источников

видно, что наибольшей популярностью во второй половине XIX

века пользовались книги, которые были тесно связаны с идейными

исканиями» [120, С.51]. «В России XIX века появляется массовый

требовательный читатель, созданный эпохой Просвещения,

появляется и издатель, заинтересованный в реализации своей

книжной продукции. Литературные кружки и просто светские

вечера и салоны сократили расстояние между читателем и

писателем, утвердили авторитет к словесному творчеству и интерес

к нему» [119:214]. Отсюда следует, что “идейные искания” пути

России интересовали не только философов, писателей и ученых

того времени, но и простых читателей.

Несмотря на это, философы, занимающиеся проблемой

психологии русского человека говорят о его безразличии ко

всякого рода идеям: Как отмечает Н.А. Бердяев «Многое в складе

нашей общественной и народной психологии наводит на печальные

размышления. И одним из таких печальных фактов нужно признать

равнодушие к идеям, к идейному творчеству, идейную отсталость

широких слоев русской интеллигенции. В этом обнаруживается

вялость и инертность мысли, неверие в мысль. Моралистический

склад русской души порождает подозрительное отношение к

мысли» [13:295].

Возможно, это связано с тем, что для русских существовала

одна уже вышеозначенная христианская православная идея. На наш

взгляд, это является одним из противоречий, характерных для

психологии русского человека. В связи с этим отметим еще одну

особенность русского человека, охарактеризуем ее как пассивность.

Данную противоречивую черту точно определил Г.П. Федотов:

«Нельзя обобщать также и волевые качества русского человека.

Ленив он или деятелен? Чаще всего мы видели его ленивым, он

работает из-под палки или, встряхиваясь в последний час и тогда

уже не щадит себя, может за несколько дней наверстать упущенное

за месяцы безделья. Но видим иногда людей упорного труда,

которые вложили в свое дело огромную сдержанную страсть: таков

кулак, изобретатель, ученый, изредка даже администратор»

[13:388]. Что касается чтения, то пассивность характерна и для

русского читателя второй половины XIX века: «Далеко не все

грамотные регулярно обращались к чтению. На селе традиция

чтения книг почти отсутствовала, слаба она была и в купеческой,

мещанской среде». По оценке А.И.Рейтблата читательская

аудитория страны к началу 1860-х гг. не превышала 1 млн. чел.»

[120:43]. Однако не только так называемое «равнодушие к идеям»

русского человека способствовало не слишком высокому

количеству читателей. Причиной тому являлась и появившаяся уже

в то время цензура на многие книги, которые выражали

«неугодные» для правительства общественные идеи и теории. Это

было началом работы идеологической машины по «формовке

нового человека». В 1914 году был создан «Алфавитный список»,

где были четко обозначены книги, которые можно было читать.

«Особое внимание в списке было уделено общественно-

публицистическим произведениям Л.Н.Толстого “Исповедь”,

“Краткое изложение Евангелия”, “О войне”, “О смертной казни”,

всего называлось 17 произведений, в том числе “Полное собрание

произведений, вышедших за границей”. Книги и брошюры,

включенные в “алфавитные списки”, как известно, не запрещалось

цензурой. Их можно было получить для чтения в государственных,

научных и академических библиотеках или приобрести в книжных

магазинах и лавках. Таким образом, в России вводилась особая

категория книг, хотя и разрешенных цензурой, но запрещенных для

чтения в публичных и народных библиотеках» [1:98-99]. Кроме

«Алфавитного списка», нельзя обойти вниманием и двухтомник,

созданный Х.Д. Алчевской «Что читать народу?», который

содержал рекомендуемую для чтения литературу и являлся

результатом многолетней работы с читателями на базе кружка

Харьковской женской школы. «Что читать народу» не похож ни на

ранее изданные, ни на позднейшие библиографические указатели.

Его оригинальность обусловлена целями, организацией и методами

работы кружка Алчевской. Она заключалась в многообразии

представленных в указателе материалов о книгах, в попытке

обосновать оценку книг опытом ее проверки и мнением читателей.