Гасанлы Дж.П. СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941 - 1946 гг)
Подождите немного. Документ загружается.
361
После того как азербайджанские делегаты вернулись в Тебриз, Кавам
сообщил Дж.Аллену о том, что руководимая Пишевари делегация и сам
азербайджанский лидер возмущены безрезультатностью переговоров.
Премьер добавил, что лично к нему у азербайджанцев претензий нет.
Советский посол Садчиков заявил Каваму, что он обеспокоен тем, что
провал переговоров может привести к «железу
и крови». Кавам считал, что
советский посол оказывает давление не на азербайджанскую делегацию, а
именно на него, но он не знал, какое давление советские официальные
лица оказывали на азербайджанских представителей. Дж.Аллен
посоветовал Каваму сделать официальное заявление об итогах
переговоров. Однако премьер, сомневаясь в целесообразности этого,
считал, что подобное заявление
может стать новым поводом для
недовольства азербайджанцев и приведет к усилению их пропаганды в
северных провинциях и даже в самом Тегеране. Кавам добавил, что в ответ
на такое заявление, правительство Азербайджана может объявить о своем
отказе от продолжения переговоров с ним. Но в конце концов он
согласился сделать официальное заявление и
заметил, что ждет от
азербайджанской стороны ответных ходов [34].
Тем же вечером 13 мая Кавам эс-Салтане выступил по тегеранскому
радио с очень осторожным заявлением о переговорах с азербайджанскими
делегатами. Он заявил: «Поскольку весь народ наблюдает за ходом
переговоров, чтобы наконец прояснить создавшуюся ситуацию, считаю
необходимым сообщить о результатах, достигнутых
в ходе 15-дневных
обсуждений. Люди, приехавшие в Тегеран в качестве представителей
азербайджанского населения, видели, что я приложил все усилия для
решения вопроса благоприятным образом и мирным путем. После
опубликования декларации от 21 апреля 1946 года, состоявшей из 7 статей,
многие круги общества выразили свое недовольство и оценили мою
позицию как выходящую за рамки действующего
законодательства.
Несмотря на то, что я верю в добрые намерения азербайджанских
делегатов, подводя итоги переговоров, проводившихся в последние 15
дней, я, к сожалению, должен отметить, что выполнение некоторых из
выдвинутых требований выходит за пределы моих полномочий и 7 статей,
предложенных правительством. Именно по этой причине до изыскания
путей решения проблемы обсуждения были
приостановлены и
азербайджанская делегация вернулась в Тебриз. Противоречия между
требованиями делегатов азербайджанского населения и законными
полномочиями правительства и 7 статьями состоят в следующем:
1. Согласно статье 2 декларации правительства только ему
принадлежит право назначать генерал-губернатора Азербайджана после
проведения консультаций с энджуменом (Советом) провинции. Однако
представители азербайджанского народа настаивают на том, чтобы
362
правительство осуществляло это право не после консультаций с
энджуменом провинции, а по его, энджумена, предложению.
2. В соответствии с декларацией от 21 апреля 1946 года командиры
армии и жандармерии назначаются правительством. Но азербайджанские
делегаты считают, что назначение этих командиров должно утверждаться
правительством на основании представления энджумена провинции.
3. Раздача крестьянам государственного имущества и земли
,
осуществленная во время недавних событий, должна быть утверждена
только Меджлисом, что также выходит за пределы законных полномочий
правительства.
Вышеперечисленные и некоторые другие статьи были обсуждены. Но
так как право принимать решения принадлежит Меджлису, делегаты
азербайджанского населения вернулись обратно в Тебриз. Они доложат о
положении дел своим коллегам и получат от
них инструкции. Я стал
свидетелем доброй воли и патриотизма представителей азербайджанского
населения, именно тех основных качеств, которые необходимы для вывода
народа из кризиса. Надеюсь, что именно благодаря этому, законные
обязанности правительства будут приняты во внимание, а имеющиеся
трудности разрешены» [35].
Заявление Кавама, прозвучавшее вечером по радио, 14 мая было
опубликовано практически
всеми тегеранскими газетами и вызвало крайне
противоположные отклики.
На следующий день после возвращения в Азербайджан Пишевари
подробно информировал свое правительство, партию и народ об итогах
тегеранских переговоров. В 9 часов вечера 14 мая Тебризское радио
ознакомило население с докладом лидера Национального правительства
Южного Азербайджана о тегеранских переговорах, прозвучавшим на
конференции, созванной в
государственном театре. Конференция
открылась исполнением национального гимна. Когда было названо имя
Пишевари, в зале раздались аплодисменты и возгласы «ура». Пишевари
рассказал, что для решения конфликта между Тегераном и Тебризом на
мирной основе была сформирована делегация от Национального
правительства, которой жители Тегерана устроили горячий прием. Он
отметил: «Когда мы въезжали в Тегеран
, толпы людей скандировали: «Да
здравствует Азербайджанское Национальное правительство!», «Да
здравствуют азербайджанские борцы за свободу!» Сообщая о встрече с
Кавамом эс-Салтане, Пишевари сказал: «Кавам эс-Салтане все время
говорил о законных основаниях, пытаясь скрыть истинную суть вещей.
Мы заявляли, что прибыли не из Америки. Мы живем в Иране, мы видим
все своими глазами, нас нельзя обмануть, азербайджанский народ сумеет
защитить добытую в борьбе волю и доверяет своему Национальному
правительству. Наши требования справедливы, дайте нам самоуправление.
363
Тегеранское правительство наши предложения не приняло. Оно хочет
прислать своих командиров для наших жандармов и народной армии.
Тегеранское руководство хочет вновь вернуть азербайджанский народ в
положение рабов. Мы не согласились и вернулись обратно. Пусть все
знают, что нам от их правительства ничего не нужно. Мы имеем сейчас
все, что хотели. Трогать
Азербайджан – значит играть с огнем. Мы не
сторонники кровопролития, но если захотят лишить нас наших прав, то все
- от младенцев до стариков - готовы защищать свободу своей кровью и
жизнью».
Пишевари отметил, что само существование жандармерии незаконно, и
эту незаконную силу в Азербайджан не пустят. Кроме того, в Тегеране
делегации пытались
внушить, что верховное главнокомандование и ряд
политических организаций не согласны с требованиями азербайджанцев.
Но если обратиться к Конституции и указанным в ней правам
главнокомандующего, станет ясно, что он, при согласии Меджлиса, имеет
лишь право объявить войну. Вмешательство же главнокомандующего во
все другие дела противоречит Конституции. «Кавам должен понять, что
мир
изменился, и в Иране ситуация изменилась, нельзя управлять страной
по законам прошлого века», - подчеркнул Пишевари. Он выразил
сожаление, что Кавам, вопреки всякой логике, пытался объединить
азербайджанский вопрос с выборами и нефтяными коллизиями. Несмотря
ни на что надежда на решение проблемы путем переговоров еще есть, но
азербайджанский народ не пойдет на большие
, чем сейчас уступки»,-
завершил Пишевари свое выступление [36]. Конференция приняла по
докладу Пишевари следующее решение: «Мы согласны со всем сказанным
главой нашего Национального правительства Пишевари и надеемся, что
тегеранские переговоры завершатся мирным договором. Если же
тегеранское правительство захочет вновь ввергнуть азербайджанский
народ в рабство, мы все как один готовы
к защите своей свободы до
последней капли крови» [37].
Несмотря на лояльные по отношению к центральной власти заявления
азербайджанских демократов и усилия премьер-министра Ирана пропасть
между двумя сторонами была глубже, чем казалось и возможности для
маневра были ограничены. Основной причиной этого для Кавама было
давление, оказываемое на него антилевыми
силами и их сторонниками, а
также реакцией. А Пишевари, в свою очередь, находился под постоянным
влиянием революционной риторики, претензий и обещаний. Кроме того,
понять основные цели Кавама и предугадать его дальнейшие шаги было
далеко не легко. Спустя несколько дней после заключения негласного
соглашения между Кавамом и Садчиковым высокопоставленный чиновник
министерства
иностранных дел Ирана Фейзуллах Набиль сообщил
британскому послу, что правительство действительно собирается
364
захватить Зенджан и, взяв демократический режим Азербайджана в
окружение, любыми средствами ослабить его. Нет сомнений, что с
помощью подобных спекулятивных заявлений Набиль выражал намерение
тегеранского правительства вовлечь англичан в решение проблемы, и
наверняка он выполнял инструкции Кавама, возглавлявшего в то время
министерство иностранных дел. Тем же путем Кавам секретно
проинформировал о
своей поддержке операций Зульфугари против
демократов. Посредством различных эмиссаров он заверил английского
посла, что его правительство не допустит каких-либо действий, наносящих
ущерб интересам Британии. А с другой стороны, он не только
демонстрировал свою доброжелательность по отношению к русским, но и,
видимо, некоторое время сам был убежден в необходимости
удовлетворения
их требований. Как и прочие сторонники политики
«положительного баланса», он считал, что русские занимают менее
выгодное положение в сравнении с владеющими в Иране нефтяными
концессиями британцами и наладившими посредством различных миссий
тесные контакты с правительством американцами. Фируз также возлагал
надежды на эту двойственную и весьма противоречивую политику и
поэтому не
имел ни малейших претензий к намерению Кавама разрешить
русским участвовать в разработке северных нефтяных месторождений на
долевых условиях с Ираном.
По свидетельству некоторых современников, Кавам умел мастерски
убеждать в своей искренности и скрывать свои истинные цели. Это
позволяло ему в соответствии с обстановкой быстро менять свои
намерения. После всяческого выражения своего
доверия русским ему
удалось наладить тесное сотрудничество с левыми. Однако именно это
умение лавировать порой подводило его. Например, после возвращения
азербайджанской делегации в Тебриз он так хорошо сыграл роль безмерно
опечаленного этим человека, что британские чиновники и иранские
политики разводили руками по поводу неопределенности его дальнейшего
политического курса. По словам
Арамеша, члена кабинета Кавама, он не
информировал о своих планах даже шаха. Кавам как-то поделился с
Арамешем, что, учитывая излишнее восхищение шаха британцами, не
считает его осторожным и дипломатичным правителем и потому ничего не
сообщал ему о подспудных аспектах политики в отношении
Азербайджана. Британцы же, естественно, были довольны провалом
переговоров
[38].
Заявление Кавама и доклад Пишевари об итогах переговоров
превратились в главную тему для прессы. Близкие к Советам левые газеты,
отмечая миролюбивый характер заявления Кавама, писали, что
азербайджанские делегаты пошли на очень большие уступки - отказались
от национальной автономии, Милли меджлиса и правительства. По
365
мнению левой прессы, азербайджанские делегаты якобы полностью
развеяли заявления иранской реакции о том, что «азербайджанское
сепаратистское движение направлено на отделение от Ирана». В то же
время доказывалось, что ссылка правительства на Конституцию не
является справедливой, так как требования азербайджанцев
соответствовали духу Основного закона и принципам демократии, а
проводимые ими реформы, будучи
связаны с новой исторической
обстановкой, учитывали интересы всего иранского народа.
Продемократическая печать откровенно требовала: «Если Кавам желает
разрешить вопрос Азербайджана мирным путем, то он должен немедленно
очистить правительство от реакционеров, реорганизовать свой кабинет».
Газета «Иране Ма» в своем номере от 14 мая писала, что общественность
страны, ожидавшая от переговоров реальных результатов,
из-за
возвращения азербайджанских делегатов в Тебриз испытывает
разочарование. События в Азербайджане нужно рассматривать такими, как
они есть. В Азербайджане произошло народное восстание. В подобных
обстоятельствах осуществляемые реформы соответствуют целям и задачам
переворота, и есть надежда, что пути к обеспечению интересов всего
иранского народа и достижению взаимного согласия могут быть найдены
.
Газета «Рахбар», орган Иранской народной партии, считала, что в стране
создано «тайное правительство», которое заслало своих агентов в
нынешний кабинет, и нужно немедленно избавиться от этой «власти
внутри себя» [39]. А газета «Дад» писала: «Как видно из информации
правительства, лидеры Демократической партии придерживаются
центристских позиций и рассматривают Азербайджан как
часть Ирана. По
нашему мнению, если бы правительство Кавама с самого начала не попало
под влияние различных элементов прежних режимов и выступило
сторонником осуществления радикальных реформ, то переговоры с
Азербайджаном прошли бы в более выгодных условиях» [40]. В номере от
15 мая газета «Фарман» напечатала большую статью под названием
«Война
с Азербайджаном». В ней говорилось о циркулирующих слухах в
отношении ввода войск в Азербайджан. Доклад Пишевари произвел
настолько сильное впечатление на Тегеран, что даже такие газеты, как
«Иран», «Зандеги», «Сетаре» и пр., некогда публиковавшие многочис-
ленные статьи, осуждающие демократическое движение Азербайджана, не
только приветствовали идеи Пишевари о целостности Ирана, но
и
признали необходимость осуществления коренных преобразований всего
общества.
В то же время было немало изданий, обвинявших в срыве переговоров
азербайджанских делегатов. «Кушеш», «Мехре Иран», «Хавер», «Касра»,
«Тегране Мосаввер» и другие опубликовали ряд статей в этом ракурсе. По
мнению «Кушеш», требования азербайджанцев означают ликвидацию
366
всякого контроля со стороны центра над Азербайджаном и его
фактическое отделение от Ирана. Газета требовала отказа азербайджанцев
от их программы. В свою очередь, «Хавер» отмечала, что выборы
Меджлиса 15-го созыва не могут быть проведены до разрешения проблемы
Азербайджана. По ее мнению, пока еще не до конца ясно, покинули ли
советские войска
территорию Ирана полностью. Весьма возможно, что
тысячи иностранных солдат в форме армии Пишевари сейчас находятся в
Азербайджане и никто не может это проверить. В целом весь номер
«Хавер» от 15 мая был полон обвинений в адрес мятежной провинции.
«Тегране Мосаввер», жестко критикуя требования азербайджанских
делегатов и обвиняя демократическое движение в
связях с иностранцами,
от имени азербайджанского народа требовала от Кавама оградить их от
произвола вооруженных бунтовщиков. Газета писала: «Если Кавам
поймет, что не может справиться с бунтовщиками, то он должен
немедленно обратиться к Совету Безопасности для получения
необходимой помощи» [41]. Срыв переговоров резко осложнил обстановку
и способствовал всевозможным слухам. Так
, печатный орган сейидистов
газета «Арзу» распространила среди населения Тегерана листовку под
названием «Азербайджан объявил войну Ирану», в связи с чем
правительство запретило издание этой газеты.
Осложнение ситуации в стране и появление у противников курса
правительства повода для начала атаки на него было причиной возросшего
беспокойства Кавама. Он прекрасно понимал, что
безуспешность
переговоров с азербайджанскими делегатами и потеря покровительства
Советского Союза будут ему дорого стоить. Противники Кавама стали
распространять слухи о том, что из-за ошибочной политики он якобы
подает в отставку. В такой обстановке, как считал премьер-министр,
разумно пойти на некоторые уступки Азербайджану. Без сомнения, в
принятии Кавамом такого решения
немалую роль сыграли рекомендации
Садчикова. 15 мая Кавам эс-Салтане поделился своими соображениями с
послом США Дж.Алленом. В тот же день Аллен написал госсекретарю
следующее: «Сегодня Кавам поделился со мной своими мыслями о том,
что тегеранское правительство должно пойти на некоторые уступки
Азербайджану. В частности, он говорил о главнокомандующем
азербайджанской
армии и генерал-губернаторе. Он полагает, что Тегеран
должен пойти на уступки Пишевари в этих двух вопросах, для того чтобы
предотвратить отделение Азербайджана от Ирана и объявление им
независимости. По мнению Кавама, в противном случае власть трона
может ослабнуть, и тогда в других провинциях Ирана и даже в самом
Тегеране могут
начаться подобные движения против сюзерена. Кавам
сообщил, что шах, вмешавшись в ход последних переговоров, возразил
против предоставления Азербайджану каких-либо уступок, выходящих за
367
рамки ранее объявленной семистатейной программы. Кавам считает, что в
своем выступлении по радио прошлым вечером Пишевари, говоря, что
«основной причиной безуспешности переговоров было влияние на них со
стороны безответственных людей», намекал на шаха, хотя он не говорил
Пишевари о вмешательстве шаха в переговоры. Пишевари сам сделал этот
вывод. Я с
подозрением отношусь к последнему утверждению Кавама.
Очевидно, что Кавам пытался хорошо выглядеть в глазах Азербайджана и
левых элементов. Поэтому он, хотя и не обвиняя правителя открыто,
объяснил Пишевари, что если бы не оппозиция в лице шаха, он мог бы
пойти навстречу азербайджанцам. Кавам попросил меня объяснить шаху
целесообразность предоставления определенных уступок
Азербайджану,
если он хочет сохранить целостность Ирана и трон. Вне зависимости от
того, являются ли высказанные по этому поводу идеи Кавама верными или
нет, я полагаю, что было бы неправильным давать советы по этому
вопросу. Я выскажу свое мнение только в том случае, если шах сам
попросит меня сделать это.
Прошу государственный департамент
сообщить мне о своих взглядах на этот вопрос. Кавам со всей
серьезностью отметил, что отказ пойти на уступки Азербайджану может
привести к войне между Ираном и СССР. Мне кажется, что основной
целью Кавама в этом заявлении и словах о царствовании является
выдвижение аргумента в пользу уступок Азербайджану» [
42].
В то же время письмо Сталина Пишевари показывает, что весной 1946
года, невзирая на откровенно проиранскую политику США в ООН,
советские государственные деятели продолжали воспринимать Англию в
качестве своего главного соперника на Ближнем и Среднем Востоке.
Однако к осени 1946 года в разведывательных и аналитических
материалах, поступавших в ЦК ВКП(б),
стала нарастать информация об
ослаблении позиций Англии и возрастании американского влияния. Более
того, в этих материалах высказывалось предположение, что именно
американское посольство в Тегеране, тщательно изучив ситуацию в
Иранском Азербайджане и возможность военного вмешательства СССР,
подсказало Каваму подходящий момент для введения правительственных
войск в Северный Иран и снабдило его военной техникой
[43].
В данных сообщениях находила отражение реальная ситуация на
Ближнем и Среднем Востоке. Иранский кризис привел к необратимым
геополитическим изменениям в этом регионе: традиционное место
Великобритании постепенно занимали США. Следующий конфликт в
регионе между СССР, Англией и США в связи с турецким вопросом
проходил под знаком заметного обострения советско-
американских
отношений и вызвал к жизни «доктрину Трумэна», корни которой лежали
в иранском опыте [44].
368
В целом у американцев не было единого мнения по иранскому
вопросу. К примеру, Роберт Россоу предполагал, что Советы не только
возьмут контроль над Азербайджаном и Курдистаном в свои руки, но и
будут оказывать влияние на тегеранское правительство. Это его мнение
отражало особенности быстро крепнувшей и ставшей провозвестником
эпохи начала холодной войны
точки зрения американцев на иранские
события. В отличие от шаха Россоу не считал, что Советы отступили из-за
неприкрытых намерений и решимости Соединенных Штатов. Напротив,
американские официальные лица прекрасно видели геополитические
преимущества СССР в Иране. Лишь несколько лет спустя мысль о том, что
причиной подобного поведения СССР была жесткая позиция
США, стала
главенствующей. Джордж Аллен тогда шел напролом. Позднее он стал
считаться героем первых лет холодной войны и творцом доктрины,
утверждающей, что СССР слабее Америки.
Политика США, направленная на достижение договоренностей с
иранским руководством, имела успех. В 1946 году шах открыто заявил о
своем желании наладить тесные контакты с США, однако лишь
семь лет
спустя эти связи установились. Действуя наперекор СССР, Кавам хотел
рискнуть в пользу его главного противника - США. В скором времени
между шахом и Кавамом развернулась борьба за влияние на политику
Америки в азербайджанском вопросе. Самым острым моментом было
сохранение жалобы Ирана в повестке дня Совета Безопасности ООН. Здесь
шах
одержал первую победу. Затем он посредством Г.Ала добился
согласия госдепартамента США оказать поддержку своему предложению о
командировании в Иран британской инспекционной комиссии. Кавам же,
опасавшийся, что это нарушит достигнутые с Советами соглашения, был
решительно за снятие вопроса с повестки дня Совета Безопасности. Аллен
сообщал в Вашингтон: «Если Ала не найдет
более убедительные
доказательства в поддержку обвинений Советов во вмешательстве, то нам
не следует заходить слишком далеко в этом вопросе» [45].
В то же время 21 мая А.Кавам проинформировал представителя Ирана
при ООН Г.Ала о том, что инспекционная комиссия, направленная в
Азербайджан неделю назад, при изучении ситуации в Тебризе,
Маранде,
Джульфе, Хойе, Салмасе, Маку, Резайе и Миандоабе не обнаружила каких-
либо фактов присутствия советских войск, вооружений, либо
транспортных средств. В телеграмме говорилось, что советские войска
покинули Азербайджан 6 мая [46]. Несмотря на уход Советов из Ирана,
США отдавали предпочтение сохранению вопроса Азербайджана в
повестке дня Совета Безопасности. Г.Ала заявил
представителю США
Э.Стеттиниусу, что советский посол в Тегеране принял участие в ирано-
азербайджанских переговорах и поддержал Пишевари. По мнению Ала, в
словах российского дипломата о «железе и крови» таилась угроза Каваму и
369
требование принять условия Пишевари. Посол Ала выразил надежду, что в
свете этих обстоятельств Совет Безопасности окажет поддержку Ирану.
В Нью-Йорке не сомневались, что несмотря на официальный вывод
русских войск из Ирана нынешняя организованность азербайджанской
армии достигнута благодаря внедрению в нее советских военнослужащих,
а также вооружению и обучению гражданского населения. Е
.Стеттиниус
разъяснил, что, по мнению правительства США, ситуация в Азербайджане
на сегодняшний день дает основания Совету Безопасности вмешаться. Он
также отметил, что сохранение иранского вопроса в сфере полномочий
Совета Безопасности будет легитимным даже если от тегеранского
правительства будет получен официальный рапорт о полном выводе
советских войск. Избранный 17 мая председателем Совета
Безопасности
Александр Паруди правомерно поинтересовался, может ли иранский
вопрос оставаться в рамках полномочий Совета Безопасности, если обе
стороны заявят об урегулироании проблемы. В ответ на это представитель
США заявил, что в их распоряжении имеются рапорты,
свидетельствующие о присутствии в Азербайджане советских граждан и о
внедрении советских солдат в азербайджанскую армию. Стеттиниус
также
отметил не последнюю роль советского посла в переговорах между
Пишевари и Кавамом.
21 мая госсекретарь Дж.Бирнс проинструктировал Э.Стеттиниуса, что,
учитывая советско-иранские проблемы и связанные с этим сложности, а
также противоречивость информации, содержащейся в различных
рапортах о положении в Северном Иране, в частности в Азербайджане,
американское правительство считает
, что снятие иранского вопроса с
повестки дня Совета Безопасности может быть расценено как
несостоятельность этого международного органа. До последнего времени
иранское правительство не могло представить какой-либо
удовлетворительный рапорт об Азербайджане. Только сейчас Иран
представил такой документ, который к тому же является половинчатым и
охватывает только одну часть провинции Азербайджан
[47].
Близкий к политическим кругам еженедельник «Тайм» рассказывал
своим читателям об обсуждении азербайджанского вопроса в Совете
Безопасности в середине мая следующим образом: «На прошлой неделе
Совет Безопасности получил рапорт из Тегерана, сообщавший о выводе
Красной Армии из Азербайджана. Посол Ирана Ала поинтересовался,
насколько обоснованы выводы инспекционной комиссии, направленной
его правительством
в Азербайджан. Польский посол Оскар Ланг спросил у
Ала: «Разве комиссия проводила инспекцию с борта самолета с помощью
телескопа?» На что Ала ответил: «Не знаю, как насчет телескопа или
микроскопа, но я знаю одно, туда они полетели, на советском военном
самолете». Даже сам Ланг присоединился к раздавшемуся после этих слов
370
смеху. Но никто не стал смеяться, когда Ала рассказал о том, как
действующий в качестве «дружественного посредника» советский посол
Иван Садчиков настаивал на выполнении требований азербайджанских
автономистов. Ала тихо добавил: «Насколько я понимаю, это
вмешательство». Стеттиниус сказал: «Теперь я, как никогда прежде, верю
в то, что было бы ошибочно снимать этот
вопрос с повестки дня…». Совет
согласился с тем, что поддерживаемые русскими демократы продолжают
удерживать Азербайджан в своих руках [48].
Несмотря на заявление о продолжении российского вмешательства во
внутренние дела Ирана, сделанное Г.Ала в Совете Безопасности 22 мая,
США, опасавшиеся окончательного разрыва отношений с Россией,
согласились одобрить информацию, свидетельствующую об
отсутствии
каких-либо советских войск или вооружений в Азербайджане,
представленную Кавамом 20 мая. Совет Безопасности принял рапорт
Кавама и прекратил обсуждение вопроса. Таким образом ООН преодолела
свой первый большой кризис [49].
25 мая посол в Тегеране Дж.Аллен отправил госсекретарю Дж.Бирнсу
обширный отчет о положении в Иране. В нем говорилось: «
С большой
уверенностью могу предположить, что, за небольшим исключением, в
Иране не осталось советских солдат в униформе. С другой стороны, в
Азербайджане слишком много советских граждан, имеющих хорошую
военную подготовку, но кажущихся гражданскими лицами. Я старался
выяснить их точное число, но очень мало людей, которые хотели бы
высказать предположения по этому
поводу. Прибывший сегодня из
Тебриза вице-консул Духер полагает, что в Тебризе находится 2500
советских граждан. Из-за принадлежности этих людей к тюркской
национальности они могут выдавать себя также за иранцев. По слухам, ему
известно о нахождении в Тебризе 150 русских из европейской части
России и, по его словам, если в их
число входят сотрудники советского
консульства и официальные представители, то эта цифра слишком
занижена. Тебриз является самым большим центром советской активности.
Что касается вопроса вмешательства, то большинство советских
граждан одеты в форму азербайджанской армии и занимают ключевые
должности. Капитан Гагарин говорит, что по дороге в Тебриз его
остановил светловолосый солдат в мундире
азербайджанской армии,
который не мог ни писать, ни читать ни на каком языке, кроме русского.
Однако этот случай не дает оснований полагать, что число таких людей в
Азербайджане велико. Советское вмешательство в какой-либо другом
виде, кроме вышеуказанного, очень трудно обнаружить. Особенно
затрудняет дело наше незнание того, что входит в
состав термина
«вмешательство». Пишевари и советский консул в Тебризе очень часто
встречаются, особенно в кризисных ситуациях. Очевидно, что Пишевари