Ганзелка И., Зикмунд М. От Аргентины до Мексики

Подождите немного. Документ загружается.

ки огня перескакивают с лица на лицо и пропадают где-то

в чаще.

Полицейский лагерь Тобунас среди девственного леса.

И квадрат расстояния от Буэнос-Айреса.

НА ЧАСОК В БРАЗИЛИЮ

Солнце еще не взошло. Из леса ползет ледяной туман.

Сегодня мотору нужно время, чтобы прогреться. В коробке

передач у нас густое масло, так как дневная температура

держится около сорока градусов. Сейчас оно совсем загу-

стело в крутую кашу.

— Вы бы не отвезли наши письма в Пуэрто-Игуасу? Мы

поедем туда лишь в конце недели, а так они будут в Буэнос-

Айресе послезавтра. Завтра отправляется почтовый самолет...

— С большой радостью. За ночлег и вчерашние песни

у костра...

Рукопожатия, последний взгляд назад, и молодые поли-

цейские, которые начинают свою службу в первобытном лесу,

теряются из виду.

Веера древовидных папоротников склоняются над дорогой.

Каскады солнечного света низвергаются на их воздушные кро-

ны, радужной палитрой сверкают в капельках росы и тонут

в редеющих тенях поросли.

Дорога возвращает нас к действительности. Она еще хуже,

чем вчера. Крутой спуск, внизу невидимый поворот, устлан-

ный щебнем. Газ, первая, вторая скорость. Не успеваешь и

двух раз выжать сцепление, а машина уже разгоняется и не-

сется, как сумасшедшая. Буквально стоишь на тормозной пе-

дали, незакрепленный багаж обрушивается на спину, тормоза

горят; крутой поворот, щебень скользит под колесами, машину

заносит и — мы едва не задеваем задним крылом за каменную

стену скалы.

Прошло несколько секунд в тишине, пока мы не съехали

к полувысохшему броду и не начали взбираться по новому

склону.

— Не желал бы я сунуть руку туда — между скалой и бо-

ковой стенкой машины. Каких-нибудь пять миллиметров...

Через открытый верх в машину влетел перламутрово-синий

жук и расправил на руле переливчатую роскошь своих

крыльев.

То, на чем целыми часами трясет нашу машину, с дорогой

не имеет ничего общего. Это лишь разворошенная свалка ост-

рых осыпавшихся камней на невообразимых склонах, которые

порой переходят в сплошную отвесную скалу. Средняя ско-

рость упала до 15 километров в час. Нечего удивляться, что

стрелка бензомера словно прилипла к нулю. Выливаем

последние капли резерва и рассчитываем на самое худшее.

Какой смысл будет иметь погоня за пароходом, если нам не

хватит дыхания в пяти километрах от финиша?

У дороги показываются четыре деревянные постройки. На

следующем километре встречаем грузовую машину, первый

автомобиль с момента нашего отъезда из Посадаса.

— Сан-Антонио? Да вы только что проехали его. Какой

там бензин, что вы! Там его нет ни капли, по крайней мере,

вот уже месяц. Я езжу на нефти, а беру ее в Бразилии.

— Как так — в Бразилии?

— Вон там деревья, видите? Это уже Бразилия. В двух

километрах от границы есть небольшой альмасен, там вам

продадут бензина сколько угодно. Формальности много вре-

мени не займут. Через час вернетесь обратно.

Было одиннадцать часов.

Мы отказались от гонок. Если пароход еше не ушел, то

он поднимет якоря не позднее, чем в полдень. До порта нам

оставалось добрых сто двадцать километров, а на дне бака —

всего лишь несколько литров бензина. Езжайте за ним в Бра-

зилию! На часок, не больше!

На аргентинской стороне нас встречают вежливо: подож-

дите, пока сходят за господином шефом, он вышел и вернется

через полчаса.

Аргентинский флаг лениво полощется над станцией; в сот-

не метрах от него развевается бразильский флаг. Поднимаясь

ранним утром в лагере Тобунас, мы и не представляли, что

в полдень окажемся в Бразилии, даже и не переправляясь

через реку.

Бразильские парни предупредительны. Они заполняют ко-

рявыми буквами бумажку, которую вы вернете на обратном

пути. Паспорта? Зачем? Не стоит возиться, если вы едете на

какие-то два часа. Отметитесь на следующей станции против

альмасена, господин шеф поставит на бумажке печать, и все

будет в порядке.

Прошло еще полчаса, пока хромой хозяин альмасена до-

стал у соседей шланг, с помощью которого мы перелили из

бочки в бак тридцать литров бензина.

Чтобы не тратить времени даром, Мирек берет паспорта

и бумажку и идет к расположенному напротив деревянному

строению на сваях.

— Бом диа, — по-португальски отвечает человек в ферме

на испанское «буэнос диас».

Взгляд его скользит по голым

коленям Мирека, лицо наливается краской и приобретает вы-

ражение деревенского стражника-глашатая, у которого отняли

барабан

— Где у вас длинные брюки? — с трудом улавливаешь во-

прос в потоке официальной португальской речи. — В таком

виде появляться в Бразилии нельзя. Ступайте и переодень-

тесь!

Мирек категорически отказывается. От самого Асунсьона

мы едем в коротких штанах и переодеваемся только при

въезде в города, чтобы не подавать дурного примера ретро-

градам Латинской Америки.

Полицейский встает из-за стола и выходит с намерением

хорошенько, как заморского зверя, осмотреть Мирека. К не-

малому изумлению, замечаешь, что сам он — бос.

— А без ботинок в Бразилии разрешается приходить в уч-

реждения?

— Я здесь дома, -— со злостью отрезает полицейский и

влепляет печать на пропуск.

— Скажите, пожалуйста, как по-португальски «спа-

сибо»?— спрашивает Мирек на испанском языке для раз-

рядки.

— Муито обригадо, — отвечает босая форма, снизив голос

на два тона.

— Муито обригадо, — повторяет за ним Мирек и скрывает-

ся в дверях..,

ЗАВЕРШЕНИЕ ГОНОК

Селение Десеаду.

Открываем последнюю из порайонных карт, которыми нас

снабдили в филиале автоклуба в Обере. В конце листа —

Пуэрто-Игуасу, несколько ближе отель «Катаратас дель Игуа-

су», цель сегодняшнего этапа. В порт нам можно не спешить:

«Крус де Мальта» наверняка бороздит уже бразильские воды

Параны к северу от Фоса. Мы изменяем только порядок мар-

шрута: вместо того, чтобы возвращаться из Бразилии на

осмотр водопадов, мы сначала познакомимся с ними в Арген-

тине, а затем поищем возможностей переправы.

Стена гор постепенно понижается, открывая нам все более

широкие просторы; склоны выравниваются, а в глубоких ко-

леях дороги, окаймленной первыми бамбуковыми рощицами,

'Бом диа (португ.); буэнос диас (исп.)

— добрый день.

вместо острых камней появляется красноватая пыль. За не-

сколько минут машина изменила свою окраску; под красно-

бурым налетом камуфляжа никто бы не стал искать серебри-

стую окраску металла. А пока мы прорывались сквозь завесу

пыли за колонной машин, груженных лесом, цвет «татры» и

всего, что было на ней и внутри нее, стал совершенно одина-

ковым. Покраснели наши светлые рубашки, словно их окуну-

ли в карминовые ванны мексиканских опунций, покраснели

руки, волосы и лица, по которым в слое пыли прокладывали

себе путь ручейки пота.

Девять километров до цели.

Хрустальный поток скачет по камням и, пробежав под ка-

менным мостиком дороги, исчезает в лесу. Делаем остановку.

Целый час продолжается чистка и мытье машины и ее эки-

пажа. Чистые флажки, чистые рубашки, длинные брюки.

В сгущающихся сумерках замелькали зеленые и огненно-

красные огоньки светлячков. В ветвях над головой задрожал

знакомый журчащий звук. На светлом фоне угасающего неба

отчетливо вырисовывались над колокольчиками цветков си-

луэты колибри с трепещущими крылышками.

Вечерний ветерок дохнул в наши лица эхом глухого гула.

Еще и еще раз. И кажется, что это тяжелые и глубокие вздохи

матери-земли. Во тьме таинственно и величественно гремят

низвергающиеся воды.

Южноамериканские водопады Игуасу.

Самые могучие водопады нашей планеты...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

БОЛЬШИЕ ВОДЫ - ИГУАСУ

Маленькая комната в затихшем отеле.

Капельки ночной росы, стекающие с деревянной крыши ве-

ранды, отсчитывают секунды вечности. Серебряный луч лун-

ного света дрожит на покрытых росою нитях противомоскит-

ной сетки.

Тишина.

Прохладная тишина субтропической ночи, насыщенной тя-

желым ароматом мимоз. Но это не глухое, тоскливое молча-

ние, бьющее в виски испуганным пульсом крови. Это не

безмолвная и безжизненная тюрьма, чьи гнетущие решетки

расплавятся при рождении нового дня.

Хрустальные аккорды органа пронизывают лунную ночь,

они поют хором живых вод, ласкают и шепчут дуновением

легкого ветерка.

Они ласкают и зовут, манят в царство живых грез, в цар-

ство чудес и оживших фантазий...

ЛУННАЯ СИМФОНИЯ

Две тени отделились от темного силуэта зданий, под но-

гами захрустел песок тропы, убегающей в галерею девствен-

ного леса.

Сырой ветерок прошелся по регистрам таинственного орга-

на. Где-то за стеной леса загремело далекое крещендо необуз-

данной стихии, а сюда долетел близкий нежный шелест

скрипок.

Раздвинулся занавес ночного леса, открыв уголок сказоч-

ной сцены. С высокой стены скал, залитых лунным светом,

низвергались куда-то в пустоту два одиноких жемчужных по-

тока, похожих друг на друга, как родные сестры. Разбиваясь

и дробясь в стремительном падении, они на мгновение исче-

зали в тени под озером и вновь пробивались, пенясь среди

порогов, куда-то в темноту.

Узенький мостик перенес нас через шумящие потоки, дуэт

скрипок ослаб, утонув в гармонии невидимого хора.

И вдруг ночь метнула нам в лица раскатистое стаккато

литавр, усиленное барабанным боем. Ворота в царство скал

отворились. Мы остановились, как вкопанные, на выступаю-

щей вперед скале.

Прямо перед нами — казалось, рукой подать — с гребня

отвесной стены срывался в пропасть могучий поток воды.

С грохотом разбивался он о выступ скалы, с огромной силой

взметал вокруг тучи брызг и водяной пыли и падал в глуби-

ну, теряющуюся где-то под нами.

А дальше, за бурной лавиной водопада, на бархатном фоне

сливались новые ленточки серебра, окаймляя обрывистую

стену скал, которая уходила вдаль, пока снова не исчезала

под пенящейся плотиной падающих вод. Узкие ступеньки —

и извилистая тропинка свернула на дно широкого каньона,

пока не затерялась в россыпи каменных глыб. У наших ног

тихо отдыхала утомленная река, обессилев в неравной борьбе.

По каньону разносилось раскатистое эхо двух могучих во-

допадов, заглушая шорох мелких каскадов.

Но над всей этой симфонией властвовал, сотрясая воздух,

иной звук. Он как бы исходил из недр земли. Поток, осво-

бодившийся из теснин каньона, сливался со вторым, более

бурным, который вырывался из другого каменного горла. От-

туда и доносился до нас этот раскатистый подземный гул.

А там, за горловиной, зажатой утесами, которые в блед-

ном сиянии месяца разрастаются до чудовищных творений,

там разверзается земля, стоная под ударами неистовой

стихии.

Медленно, тяжело падают массы воды с краев гигантской

подковы и с грохотом исчезают в смерче кипящей водяной

пыли.

Две человеческие тени, затерявшиеся лунной ночью в объя-

тиях призрачного света гигантов, вросли в камень скал.

И лишь земля захватывающе пела свой гимн, свой вечный

хорал.

АРГЕНТИНСКИЙ ЭПИЛОГ

Половина второго ночи.

В одиннадцать вечера мы уложили в машину последние

вещи. Каждый из нас соснул по часику, сменяя друг друга,

чтобы не проспать. Вчера префект сказал, что «Крус де Маль-

та» придет сегодня пораньше — или часа в два, или перед

рассветом Легче недоспать какой-нибудь час, чем ждать еще

одну неделю.

Пуэрто-Игуасу спит.

Лишь стрекочут свою извечную песенку цикады да порою

лает в темноте собака. Фары освещают поворот за поворотом,

выхватывают из мрака верхушку затопленного блока причала

и погружаются в легкую дымку, лениво ползущую по водной

глади.

Повсюду тишина и покой.

Перед самым рассветом у окошка «татры» появился моло-

дой адъютант префекта. «Крус де Мальта» придет только

в семь часов. Она застряла где-то внизу в тумане.

Из молочной дымки над водой медленно встает новый

день. К причалам бредут первые группки людей — портовые

рабочие, почтальоны, лавочники и таможенники; некоторые

останавливаются и болтают о пустяках, лишь бы убить время;

грузчики дремлют у дорожной насыпи. И вдруг вся набереж-

ная зашумела, как улей. За поворотом реки показался ма-

ленький пароходик «Крус де Мальта».

Вы бы не поверили, какую суматоху производит прибытие

парохода в такую глушь, как Пуэрто-Игуасу. Еще не успели

на берегу обмотать канатом стальную грушу, а грузчики уже

бросаются на палубу. Здесь оказывается чересчур много рук

для небольшой кучки ящиков, предназначенных к выгрузке.

Грузчики, словно невесомые призраки, гуськом бегут по шат-

кой доске сходней. Зеркальная гладь воды играет косыми лу-

чами утреннего солнца и отбрасывает на бетонную стену при-

чала силуэты рабочих. Фигурки из серебра. Сверкающие

тени...

Торговцы, обступив разбитые бутылки вина, бранятся, спо-

рят и ругаются. Таможенник, опершись о кузов грузовика,

прячет улыбку в усы. Только раз в неделю позволяет он себе

подобное удовольствие. Люди лезут через головы, стремясь

как можно скорее попасть на палубу.

— Очень сожалею, кабальеро, но взять вас не могу. Я по-

нимаю ваше положение, но и вы поймите мое. Я и так уже

опаздываю на несколько часов. И, наконец, подумайте сами,

куда бы я поставил вашу машину? Ведь вся палуба забита

грузом.

— Часть этого, вероятно, можно было бы разместить на

другой стороне...

— Нет, это исключено! Мы отплываем через четверть часа.

А знаете, сколько времени длилась бы выгрузка в Фосе? Там

мягкий песок. К тому же бразильцы не пустят вас на берег,

пока не будут выполнены все формальности. Неужели вы ду-

маете, что я смогу ждать вас?

— Но мы-то ждем вас здесь уже неделю.

— Сеньоры, весьма сожалею, но выгрузка парохода закон-

чена.

Вежливое приветствие, рука взлетает к козырьку. Через

десять минут «Крус де Мальта» подняла якоря, а еще через

десять скрылась за поворотом.

БРАЗИЛЬСКАЯ САХАРА

Переговоры длились долго.

В нескольких сотнях метров по течению встало на якорь

грузовое моторное судно, заброшенное, как Летучий Гол-

ландец. Бог весть откуда взялось оно тут. Еще вчера вечером

вся река была здесь словно выметена. Скорее всего оно подо-

шло поздно вечером, и ночью его не было видно. Завтра, пос-

лезавтра, а может, и после праздников его нагрузят лесом,

бочками из-под нефти, старыми ящиками и завалят горами

пустых бутылок, собранных, вероятно, за целых полгода, так

как возить их никто не берется.

Капитан его — человек угрюмый, брюзга, но вскоре за-

мечаешь, что губа у него не дура. Расходы окупятся. Он, ви-

димо, слышал наш разговор с капитаном «Крус де Мальты»

и прекрасно понимает, что в ближайшее время сюда, наверх,

вряд ли забредет кто-нибудь с приличным пароходом.

— Вы дадите мне сто пятьдесят песо,— диктует капитан,—

и расписку, что я получил от вас восемьдесят. Идет?

Если противник знает, что ваши дела плохи, не поможет

и целый час увещеваний. Вам нечем крыть его элементарный

аргумент: «В таком случае добирайтесь как хотите».. .

«Санта Тересита» бороздит мутную воду, направляясь

вверх по течению. Минуту назад, покинув изумрудно чистую

реку Игуасу, она вошла в Парану. Аргентина скрылась из

виду; с левой стороны проплывает Парагвай, с правой — Бра-

зилия. Вот уже и юнга взобрался на мачту и меняет арген-

тинский флаг на флаг Бразилии, в водах которой мы при-

швартуемся.

Странное чувство охватывает тебя, когда осознаешь, что

вся эта махина сдвинулась с места ради тебя одного, так как

между этими странами нет моста. Рядом с нашей «татрой»

на палубе «Санта Тереситы» уместилось бы еще двадцать ма-

шин, а в трюмы бы вошел целый поезд груза. А теперь судно

словно в отпуску. Под парусами, развешанными на реях, си-

дят, играют в карты и мурлычут песенки матросы. Стальное

острие корабельного носа режет воду, Парана бесится, злобно

отступает и завихряется в огромных водоворотах, чьи во-

ронки достигают, пожалуй, метра глубины.

Половина одиннадцатого.

Закончен осторожный маневр, в котором приняла участие

почти вся команда. Если бы мы не знали, что плывем в Брази-

лию, мы бы побились об заклад, что это часть Туниса, Египта

или Судана. Нависшие кручи сырого песка осыпаются при

первом же прикосновении и обрушиваются в реку. А вслед за

ними текут горячие песчаные ручейки, как с барханов пусты-

ни, тронутых ветром.

Загорелые матросы бродят по щиколотку в раскаленном

песке, отыскивая засыпанные сваи, чтобы привязать к Бра-

зилии свою «Санта Тереситу» — «Святую Терезочку». Нам

сойти на берег нельзя. При первой же попытке нас отогнал

часовой с винтовкой. На все документы и аргументы у него

один ответ: дожидаться, пока за нами не придут из таможни.

А это будет, естественно, после шести. И поэтому мы, за-

бравшись под парус, наверстывали упущенное за бессон-

ную ночь.

В половине второго появились таможенники, просмотрели

паспорта, карнет и подняли руку, как это делал Цезарь в ам-

фитеатре.

Досок не много. Их решительно не хватит для того, что-

бы соорудить самодельную дорогу от берега к крутому

обрыву, под которым начинается твердая каменистая дорога.

Вот бы теперь сюда наши противопесочные ленты из Нубий-

ской пустыни! Разложили бы их на песке, приподняли бы ма-

шину с правого бока, потом с левого, колеса бы встали на лен-

ты — и дорога в пустыне была бы готова, хотя эта пустыня

всего пятнадцать метров длиной.

Мы мучаемся с машиной и досками, шаг за шагом про-

двигаемся вперед. Матросы охотно помогают нам: они хорошо

знают, что капитан не остался в дураках, взяв нас, и что до-

платой в семьдесят песо он честно поделится со всей братвой.

Кебрачовые доски кажутся свинцовыми, солнце печет спины,

и все мы дружно поливаем потом бразильскую пустыню.

После двух часов возни молодцы со «Святой Терезочки»

собрали свои доски, погрузились на пароход и отчалили от

берега.

А «татра» поехала по косогору к таможне...

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Бразилия...

Четвертое по величине государство в мире.

Страна, чьи границы окружают восемь с половиной мил-

лионов квадратных километров земли, почти целую Европу.

Страна, которая покрывает сорок географических градусов

как с севера на юг, так и с востока на запад.

Страна неисчерпаемых природных ресурсов, страна ска-

зочного богатства.

Страна резких контрастов.

В ней живут люди, из которых одни еще до сих пор не

перешагнули ступени каменного века, а другие пользуются

всеми благами современной техники. В то время как на тер-

ритории этого государства одни граждане высекают из камня

наконечники для стрел, целый штаб специалистов этой же

страны готовится к строительству промышленного комбината

по использованию атомной энергии. Одни жители Бразилии

устраивают себе постели на ветвях деревьев, другие — на

тридцатом этаже небоскреба. Одни до сегодняшнего дня не

познали всех выгод от изобретения колеса, другие управляют

реактивными самолетами. Одним не хватит целой жизни, что-

бы осмотреть все, что принадлежит им, другие едят раз

в день, да и то — если повезет...

Впечатление такое, будто в мраморный дворец ты входишь

с черного хода. Фос-ду-Игуасу — это отнюдь не тот парадный

подъезд, который смог бы конкурировать с Рио-де-Жанейро.

Вместо великолепной Копакабаны выжженная солнцем не-

большая площадь да ряды запыленных домишек.

Полицейские в префектуре относятся к нам недоверчиво.

6 От Аргентины до Мексики