Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь
Подождите немного. Документ загружается.
которая случайно осталась в стволе. С тех пор подобного рода шуточные казни
перестали совершаться в Арденнах,
В Нормандии в пепельную среду под вечер принято было справлять праздник
под названием похороны Масленичного вторника. Жалкое чучело, едва
прикрытое всяким тряпьем, в старой шляпе, надвинутой на вымазанное грязью
лицо, с огромным круглым пузом, набитым соломой, олицетворяло
бесстыдного старого распутника, якобы готового пострадать за свои грехи.
Чучело нес на плечах крепкий парень, который старательно делал вид, что
изнемогает под тяжестью своей ноши: так это народное изображение
Масленицы в последний раз совершало отнюдь не триумфальное шествие по
улицам городка. В сопровождении толпы, в которой задавали тон мальчишки и
представители городских низов, – ее возглавлял барабанщик – чучело несли
при мерцающем свете факелов, под нестройный грохот лопат, клещей,
горшков, кастрюль, рожков и чайников, смешивавшийся с криками, стонами и
свистом. Время от времени процессия останавливалась, и какой-нибудь
поборник нравственности обвинял опустившегося старого грешника во всех
совершенных им проступках, за которые его надлежало сжечь живьем.
Преступника, которому нечего было сказать в свое оправдание, швыряли на
охапку соломы, к которой, к великой радости ребятишек, резвившихся вокруг
костра и распевавших народные стихи о смерти Масленицы, подносили факел.
В некоторых случаях, перед тем как сжечь чучело, его скатывали с горы. В
Сен-Ло увешанное тряпками чучело Масленичного вторника сопровождала
вдова, которую изображал переодетый женщиной толстый увалень в черном
покрывале. Зычным голосом он издавал скорбные звуки. Чучело проносили на
носилках по улицам в сопровождении большой толпы ряженых, а затем
бросали в реку Виру. Заключительную сцену ярко описала мадам Октавия
Фойе, которой довелось наблюдать ее в детстве. «Мои родители пригласили
своих друзей посмотреть на похоронную процессию с высоты башни Жанны
Куйар. И там, попивая лимонад, единственный разрешенный во время поста
напиток, мы всю ночь наблюдали зрелище, живые воспоминания о котором я
сохраню навсегда. У наших ног, под старым каменным мостом, катила свои
воды Вира. Посередине моста на подстилке из листьев лежало чучело
Масленичного вторника, окруженное множеством пляшущих и поющих
ряженых с факелами в руках. Некоторые из них в своих пестрых костюмах
носились по парапету, подобно дьяволам. Остальные, устав от развлечений,
сидели и дремали. Вскоре танцы прекратились, и их участники схватили и
подожгли с помощью факелов чучело, после чего под все возрастающий шум и
крики бросили его в воду. Вымазанное смолой соломенное чучело, догорая,
плыло по течению Виры, освещая своим погребальным огнем прибрежные
леса и зубчатые стены старого замка, в котором покоились короли Людовик XI
и Франциск I. Когда последний отблеск этого горящего фантома исчез, как
падающая звезда, толпа на другом конце долины рассеялась, и мы с гостями
покинули наш наблюдательный пункт».
По соседству с Тюбингеном на масленичный вторник местные жители
изготовляют чучело по прозвищу Масленичный медведь. На него надевают
старые брюки, а в его шею вставляют свежий черный пудинг или две
наполненные кровью спринцовки. После формального осуждения его
обезглавливают, кладут в гроб и в пепельную среду хоронят на кладбище. Это
называется «погребение Масленицы». У некоторых саксонцев Трансильвании
Масленицу принято вешать. Так, в Браллере в пепельную среду или во вторник
на Масленицу две белых и две гнедых лошади везут сани, в которых находится
закутанное в белую одежду чучело, а рядом с ним постоянно вращается
тележное колесо. Двое переодетых стариками юношей, причитая, следуют за
санями. Остальные деревенские парни, украшенные лентами, верхом на
лошадях сопровождают процессию, возглавляемую двумя девушками,
увенчанными венками из вечнозеленых растений. Девушек везут в телеге или
на санях. Под деревом происходит судилище, и парни, переодетые солдатами,
зачитывают чучелу смертный приговор. Два старика тщетно пытаются помочь
чучелу спастись бегством девушки хватают его и предают в руки палача,
который вешает его на дереве. Напрасно старики пытаются залезть на дерево и
снять оттуда чучело – они неизменно падают. Наконец в отчаянии они
бросаются на землю, рыдая и стеная. Затем чиновник произносит речь, в
которой заявляет, что Масленица приговорен к смерти за причиненный
поселянам вред: он изнашивал их обувь, нагонял на них сон и усталость. При
погребении Масленицы в Лешрене четыре человека несли на носилках или в
гробу переодетого женщиной мужчину, другой же мужчина, также переодетый
в черные женские одежды, оплакивал Масленицу, после чего покойницу
бросали за деревней в какую-нибудь навозную кучу, окатывали водой,
вываливали в навозе и покрывали соломой. Во вторник на Масленицу под
вечер эстонцы делали соломенное чучело, которое они называли Метсик (дух
дерева). В один год его одевали в мужское пальто и шляпу, а в другой – в капор
и нижнюю юбку. Это насаженное на длинный шест чучело с веселыми криками
приносили на деревенскую околицу и привязывали к верхушке дерева. Данная
церемония была призвана предохранить поселян от всяческих неприятностей.
Иногда в обрядах, соблюдаемых на Масленицу и на Великий пост,
разыгрывается воскресение из мертвых. Так, в некоторых районах Швабии в
масленичный вторник доктор по прозвищу Железная Борода делает вид, будто
пускает кровь больному, который вслед за тем замертво падает на землю. В
конце концов доктор оживляет мнимого мертвеца, вдувая в него через трубку
воздух. В горах Гарца, когда кончается Масленица, жители кладут кого-нибудь
в корыто, в котором замешивают тесто, и с погребальной песней несут его к
могиле, но хоронят, конечно, не человека, а... бутылку бренди. Произносится
речь, после которой все возвращаются на сельскую площадь, где закуривают
розданные на похоронах длинные глиняные трубки. На следующий год, утром
в масленичный вторник, бренди выкапывают, и праздник начинается с того, что
каждому дают попробовать частицу духа, который якобы обретает второе
рождение.
Изгнание Смерти. Обычай изгнания Смерти имеет много общего с похоронами
Масленицы. Различие заключается единственно в том, что обычно изгнание
Смерти сопровождается церемонией, призванной вернуть лето, весну, жизнь и
т.д. Так, в Баварской провинции Средняя Франкония в четвертое воскресенье
поста деревенские мальчишки обычно делали соломенное чучело Смерти,
которое они с шутливой торжественностью проносили по улицам и в конце
концов с громкими воплями сжигали за околицей. Франконский обычай описан
автором XVI века: "В середине поста, т.е. тогда, когда церковь предписывает
нам веселиться, молодежь на моей родине делает соломенное чучело Смерти
и, привязав его к шесту, с криками несет в соседние деревни. Некоторые
встречают их любезно, и перед тем, как отправить домой, дают им молоко,
горох, сушеные груши и другую пищу, обычную для этого времени года.
Другие, однако, оказываются совсем не гостеприимными, так как
рассматривают пришельцев как вестников какого-нибудь несчастья, например
смерти, и, осыпая руганью и угрожая оружием, выгоняют их из селения. В
деревнях близ Эрлангена на четвертое воскресенье поста девушки одевались в
лучшие одежды и украшали себя цветами. В таком наряде они отправлялись в
соседний город, неся с собой одетые в белые одежды и украшенные листьями
куклы. По двое они переносили эти куклы из дома в дом, останавливаясь там,
где надеялись что-нибудь получить, и пели несколько стишков, в которых
говорилось, что вот настала середина поста и они собираются бросить Смерть в
воду. Собрав некоторое количество мелких подарков, они шли к реке Регниц и
бросали в нее кукол, изображавших Смерть. Все это делалось для того, чтобы
обеспечить плодородный и благополучный год; кроме того, считалось, что эта
церемония защищает от эпидемии и внезапной смерти. В Нюрнберге девочки
от семи до восемнадцати лет проносят по улицам маленький открытый гробик,
в котором лежит с головы до ног завернутая в саван кукла. Другие носят
открытую коробку, в которой находится буковая ветвь с привязанным к ней в
виде набалдашника яблоком. Они поют: «Мы делаем доброе дело, несем
топить Смерть». Жители некоторых частей Баварии еще в 1780 году верили,
что, если не совершить обряд изгнания Смерти, эпидемия какой-нибудь
болезни неизбежна. В некоторых селениях Тюрингии дети проносили по
деревне куклу из березовых прутьев и бросали ее в пруд, распевая: «Мы
уносим старуху Смерть за ветхую хижину пастуха, мы внесли Лето». В
Дебшвице, или Добшвице, около Геры, ежегодно 1 марта проводилась
церемония изгнания Смерти. Молодежь изготовляла из соломы или другого
подобного материала чучело, которое одевали в старую одежду, собранную со
всех домов, и выносили, чтобы бросить в реку. Возвратившись в деревню, они
сообщали односельчанам благую весть о потоплении чучела и в награду
получали яйца и другую провизию. Предполагалось, что эта церемония
очищает деревню и защищает ее от болезней и мора. В других селениях
Тюрингии, которые в далеком прошлом были заселены славянами, вынос
куклы сопровождался песней, которая начиналась словами: «Ныне мы
выносим из деревни Смерть, ныне мы вносим в нее Весну». В конце
XVII-начале XVIII столетия в Тюрингни соблюдался следующий обычай.
Мальчики и девочки делали из соломы или других материалов чучело,
внешний вид которого каждый год менялся. Один год оно представляло собой
старика, на следующий – старуху, на третий – юношу, а на четвертый
год-девушку. Одежда чучела в зависимости от изображаемого персонажа
также менялась. Обычно между местными жителями происходили
ожесточенные споры по поводу того, где оно будет изготовляться, так как дом,
из которого его выносили, на весь год считался защищенным от смерти.
Изготовленное чучело привязывали к шесту. Если оно изображало старика, его
несла девочка, если же старуху – то мальчик. Чучело сопровождали молодые
люди с палками в руках, они пели песню о том, что изгоняют Смерть. Подойдя к
воде, они бросали в нее чучело и тут же мчались обратно, опасаясь, как бы оно
не прыгнуло им на плечи и не свернуло им шею. Заботились участники
процессии и о том, чтобы как-нибудь по оплошности не коснуться чучела, так
как это могло бы начисто иссушить их. По возвращении юноши били скот
палками в уверенности, что это сделает его тучным и плодовитым. После этого
молодые люди наносили визит дому или домам, из которых они выносили
чучело Смерти, где получали угощение в виде непроваренного гороха.
Существовал обычай изгнания Смерти и у жителей Саксонии. В Лейпциге
незаконнорожденные дети и женщины легкого поведения каждый год в
середине поста делали чучело Смерти. С песнями они проносили его по всем
улицам и показывали молодым замужним женщинам. В конце концов его
бросали в реку Парту. С помощью этой церемонии они стремились сделать
плодовитыми молодых жен, очистить город и на год защитить его жителей от
чумы и других эпидемий.
Подобные церемонии соблюдаются в середине поста в Силезии. Так, во многих
селениях девочки старшего возраста с помощью парней одевают соломенное
чучело в женские одежды и выносят его из деревни в направлении заходящего
солнца. За околицей они срывают с чучела одежду, разрывают его на куски и
разбрасывают их по полям. Это называется похороны Смерти. Вынося чучело из
деревни, они поют о том, что собираются похоронить Смерть под дубом, чтобы
отделить ее от людей. Иногда в песне говорится, что они несут Смерть через
горы и долы, чтобы та больше не возвращалась. В польском районе Гросс –
Стрелица подобную куклу называют Гоик. Ее везут на лошади и бросают в
ближайшую реку. Люди думают, что эта церемония защитит их в наступающем
году от всех болезней. В районах Волау и Турау чучело Смерти обычно
подбрасывали в соседнее селение. Из боязни заполучить этот зловещий
символ соседи бывали настороже. Так что часто это мероприятие
заканчивалось нешуточной потасовкой. В некоторых районах Верхней Силезии,
населенных поляками, чучело, изображающее старуху, носит имя богини
Смерти Марзаны. Его изготовляют в доме, где произошел последний смертный
случай, после чего выносят на шесте за околицу, где бросают в пруд или
сжигают. В Полквице обычай изгнания Смерти пришел в упадок, но
последовавший вслед за этим взрыв эпидемии побудил крестьян его
возобновить.
В Богемии дети выходят с соломенным чучелом, олицетворяющим Смерть, на
окраину деревни и сжигают его, распевая;
Ныне выносим мы Смерть из деревни, Новое Лето зато мы в деревню несем,
Привет, дорогое Лето, Зеленеющий маленький колос!
В Таборе, в Богемии, чучело Смерти выносят за город и бросают с высокой
скалы в воду, распевая при этом:
Смерть плывет по воде, Скоро здесь будет Лето, Смерть унесли мы от вас, Лето
взамен принесли. Для пшеницы и ржи Ты, о святая Маркита, Пошли нам
хороший год.
В других частях Богемии жители несут Смерть на окраину деревни и поют:
Выносим мы Смерть из деревни, Новый год мы в деревню несем. Ты прими
наш привет, дорогая Весна, Ты, ковер из зеленой травы.
За деревней они раскладывают погребальный костер, на котором сжигают
чучело, всячески ругая его и глумясь над ним. Затем они возвращаются,
распевая:
Мы унесли Смерть И принесли Жизнь. Она поселилась в деревне, Пойте ж
веселые песни.
В некоторых немецких деревнях Моравии, например в Яснице и Зайтендорфе,
в третье воскресенье поста молодежь наряжает соломенное чучело; обычно на
него надевают меховую шапку и кожаные штаны (если таковые имеются).
Затем парни и девушки прикрепляют его к шесту и несут в поля. По пути они
поют песню, в которой говорится, что они уносят Смерть и приносят домой
дорогое Лето, а с Летом – май и цветы. Придя на установленное место, они с
пронзительными возгласами танцуют вокруг чучела, а затем неожиданно
бросаются на него и разрывают на куски. Клочки они собирают в кучу, шест
ломают и все это сжигают. Пока костер пылает, все весело танцуют вокруг него,
радуясь одержанной Весной победе. Когда же костер начинает угасать, они
отправляются по домам просить в качестве подарка яиц, чтобы устроить
пирушку. Свои просьбы молодые люди мотивируют тем, что они прогнали
Смерть.
Приведенные факты говорят о том, что часто к изображению Смерти относятся
со страхом с примесью ненависти и отвращения. Уже само стремление селян
переправить чучело на соседскую территорию и нежелание последних
заполучить зловещего гостя в достаточной мере доказывают, что оно внушает
им ужас. Кроме того, в Лузации и Силезии местные жители иногда подносят
куклу к окну, пребывая в уверенности, что в течение года один из живущих в
этом доме умрет, если за его жизнь не будет выплачен денежный выкуп. О
страхе перед изображением Смерти говорит и то, что ее носильщики, бросив
ее, что есть силы бегут домой, так как верят, что Смерть преследует их; и, если
один из них в это время падает, считается, что в течение года он умрет. В
Хрудиме, в Богемии, чучело Смерти делают из крестовины, на которую
надевают рубашку и насаживают голову и маску. В пятое воскресенье поста
мальчики несут это изображение к ближайшему ручью или пруду и, став в ряд,
бросают его в воду. Затем они ныряют за чучелом, однако, как только его
поймают, никто уже не имеет права входить в воду. Считается, что мальчик,
который не успел войти в воду или вошел в нее последним, умрет в этом году;
он же должен нести Смерть обратно в деревню. Потом изображение Смерти
сжигается. С другой стороны, верят, что ни один из живущих в доме, из
которого выносилось чучело Смерти, не умрет в текущем году, и, кроме того,
иногда считается, что деревня, из которой прогнали Смерть, гарантирована от
болезней и ссор. В некоторых деревнях австрийской части Силезии в субботу
перед первым воскресеньем Великого поста, для того чтобы выгнать Смерть из
деревни, из старых тряпок, сена и соломы жители изготовляют чучело. В
воскресенье около дома, где находится чучело, собирается народ,
вооруженный палками и ремнями. Затем четыре парня под ликующие крики
волокут на веревках чучело по деревне, в то время как все остальные бьют его
палками и ремнями. Добравшись до поля, которое принадлежит соседней
деревне, они бросают это чучело, яростно его избивают, а остатки
разбрасывают но полю. Существует поверье, что деревня, из которой была
вынесена Смерть, защищена от заразных болезней на весь год.
Внесение Лета. В описанных выше церемониях возвращение Весны, Лета или
Жизни в результате изгнания Смерти только подразумевается или, самое
большее, провозглашается. В обрядах же, которые нам предстоит описать, все
это прямо инсценируется. Например, в некоторых частях Богемии изображение
Смерти топят, бросая в воду на закате дня, после чего девушки отправляются в
лес, срубают там молодое деревце с зеленой верхушкой, вешают на него куклу,
одетую женщиной, и украшают это сооружение зелеными, красными и белыми
лентами. С этим Летом процессия шествует в деревню, собирая дары и
напевая:
Смерть плывет по воде, К нам же шагает Весна С красными яйцами, С желтыми
блинами. Мы вынесли Смерть за деревню, Мы Лето в деревню несем.
Жители многих силезских селений сначала оказывают чучелу Смерти знаки
почитания, а затем срывают с него одежду и с проклятиями топят в воде или
разрывают на куски в поле. После этого молодежь направляется в лес, срубает
молоденькую елку, очищает ствол от веток и украшает его гирляндами из
вечнозеленых растений, бумажными розами, раскрашенной яичной скорлупой,
разноцветными лоскутами и т.д. Дерево, разукрашенное таким образом,
называется Летом или Маем. Мальчики носят его из дома в дом, распевая
соответствующие песни и выпрашивая подарки. Среди этих песен есть и
следующего содержания:
Мы унесли Смерть, Дорогое вернули вам Лето, Лето и Май И веселые все
цветы.
Иногда они выносят из леса прелестно наряженное изображение, которое они
называют Летом, Маем или Невестой; в польских районах его называют
Деванной, богиней Весны.
В Эйзенахе в четвертое воскресенье поста молодые люди обычно привязывали
соломенное чучело к колесу, которое вкатывали на вершину холма. Затем
чучело поджигали и пускали под гору вместе с колесом. После этого срубали
высокую ель, украшали ее лентами и устанавливали на ровном месте.
Мужчины залезали на нее, чтобы сорвать ленты. В Верхней Лузации чучело
Смерти, сделанное из соломы и тряпок, наряжается в покрывало, полученное
от самой молодой замужней женщины, и рубашку, взятую в доме, где случился
последний смертельный случай. Наряженное таким образом чучело
прикрепляется к концу длинного шеста, и самая высокая и сильная девушка
бежит с ним, в то время как остальные швыряют в изображение камни и палки.
Тот, кто в него попадет, уверен, что в нынешнем году он не умрет. Таким
образом. Смерть уносят из деревни и бросают в воду или же забрасывают в
соседнюю деревню. По пути домой каждый срывает себе зеленую ветку и
весело доносит ее до деревни, а достигнув околицы, выбрасывает ее. Иногда
молодые люди из соседней деревни, куда было заброшено чучело, бегут за
ними и бросают чучело обратно, не желая, чтобы Смерть находилась среди
них. На этой почве бывают стычки между двумя сторонами.
В этих случаях Смерть олицетворяется выбрасываемой куклой, а Лето или
Жизнь-ветками или деревьями, которые приносят обратно. Впрочем, иногда
набирающая новую силу Жизнь воплощается в образе самой Смерти, которая,
воскреснув, становится средством всеобщего возрождения. Например, в
некоторых частях Лузации Смерть выносят одни женщины, которые противятся
тому, чтобы к ним присоединялись мужчины. Одевшись в траурные одежды,
которые они не снимают в течение всего дня, эти женщины изготовляют
соломенную куклу, одевают ее в белую рубаху, в одну руку ей дают метлу, в
другую – косу. Распевая песни, под градом камней, которые бросают в них
мальчишки, они несут куклу за околицу, где разрывают ее на куски. Затем они
срубают тонкое деревце, вешают на него рубашку и с песнями несут обратно в
село, На праздник Вознесения саксонцы из трансильванской деревни Браллер
(неподалеку от Германнштадта) совершают церемонию вынесения Смерти
следующим образом. После заутрени все девочки школьного возраста
отправляются в дом одной из подруг и там одевают Смерть. Они придают
обмолоченному снопу хлеба грубое сходство с человеческой фигурой, а вместо
рук втыкают в него две метлы. На чучело надевают праздничную одежду
молодой крестьянки: красный капор, серебряные брошки и множество лент на
руках и на груди. Девушки торопятся, так как к тому времени, когда колокола
прозвонят к обедне, Смерть должна быть готова и выставлена у открытого
окна, чтобы по пути в церковь все могли увидеть ее. По окончании вечерни
наступает долгожданный момент несения Смерти, причем эта привилегия
принадлежит исключительно школьницам. Две старшие девочки идут впереди
с чучелом в руках, остальные парами следуют за ними. Мальчикам
запрещается принимать участие в этом шествии, так что они идут позади, от
восхищения разинув рты, и глазеют на прекрасную Смерть. Процессия
проходит по всем деревенским улицам, девочки при этом поют старинный
гимн, который начинается словами:
Бог, отец мой, ты любовью Бесконечен, словно небо.
После того как процессия побывала на каждой улице, девочки заходят в
определенный дом и, закрыв дверь от любопытных мальчишек, которые идут
следом за ними, раздевают Смерть, протягивают оставшийся пук соломы через
окно мальчикам, которые набрасываются на него, без всяких песен выбегают с
ним за околицу и бросают полуразвалившееся чучело в ручей. После этого
начинается второй акт этой маленькой драмы. Пока мальчики уносят Смерть из
деревни, девочки остаются дома, одна из них надевает пышные одежды,
которые были на чучеле. Эту нарядную девочку в сопровождении процессии
проводят по всем улицам с пением того же гимна, что и раньше. Когда шествие
подходит к концу, все участницы направляются в дом к девочке, которая играла
главную роль. Здесь их ожидает угощение, в котором мальчики также не
участвуют. Широко распространено поверье, по которому дети без опасности
для себя могут начинать есть крыжовник и другие фрукты только после того,
как Смерть изгнана из деревни, так как таившаяся в крыжовнике и других
ягодах Смерть теперь уничтожена. Кроме того, дети получают возможность
безнаказанно купаться в открытых водоемах. Очень похожая церемония
совершалась вплоть до последних лет в некоторых немецких деревнях в
Моравии. Пополудни в первое воскресенье после Пасхи мальчики и девочки
встречались и совместно изготовляли соломенную куклу, олицетворявшую
Смерть. Привязав к длинному шесту наряженное и украшенное яркими
лентами это изображение Смерти, несли с пением и криками на ближайшую
возвышенность, где с него сдирали нарядную одежду и, повалив на землю,
скатывали вниз по склону. Затем на одну из девочек надевали сорванные с
чучела украшения, и она возглавляла процессию, двигавшуюся назад в
деревню. В некоторых деревнях существует обычай хоронить чучело в месте,
которое пользуется в данной округе дурной славой, в других – бросают чучело
в проточную воду.
В описанной выше лузацийской церемонии дерево, которое после
уничтожения чучела Смерти вносят в селение, является точным эквивалентом
деревьев или ветвей, символов Лета или Жизни, которые в описанных выше
обычаях приносились в деревню после того, как из нее была выгнана или
уничтожена Смерть. Перенесение снятой с чучела Смерти рубашки на дерево
является своеобразным возрождением уничтоженного изображения в новой
форме. Это также относится к трансильванским и моравским обычаям:
переодевание девочки в одежды, которые были на Смерти, и проведение ее
по деревне с пением той же песни, которая пелась, когда проносилась Смерть,
показывают, что эта девочка должна была в некотором смысле олицетворить
воскресение существа, чье изображение было только что уничтожено. Эти
примеры наводят на мысль о том, что Смерть, уничтожение которой
инсценируется в этих церемониях, нельзя, как это обычно делается,
рассматривать только в качестве разрушительной силы. Если на дерево,
которое вносили обратно в селение как символ возрождающейся весенней
растительности, надевали рубашку только что уничтоженной Смерти, это
дерево, естественно, не могло противодействовать возрождению
растительности – напротив, оно должно было такому возрождению всячески
способствовать. Поэтому предполагалось, что существо, уничтоженное
незадолго до этого, – так называемая Смерть – обладает способностью