Франтишек Дворник. Славяне в европейской истории и цивилизации

Подождите немного. Документ загружается.

Московское государство при первых Романовых 605

ния, и царь Алексей стал живее реагировать на их призывы стать не

только православным государем, но и защитником всех православ-

ных народов. Иерусалимский патриарх Паисий (1608-1644) срав-

нивал свои поездки в Москву с вассальной клятвой, которую его

предшественники обыкновенно давали константинопольским импе-

раторам. В 1653 г. во время пребывания в Москве бывший вселен-

ский патриарх Афанасий III обратился к Алексею Михайловичу с

призывом завоевать свое наследство

— Константинополь, стать но-

вым Константином и утвердить там вселенского патриарха. К царю

за помощью обращались православные Украины, в Москву, единст-

венное свободное православное царство, стремились эмигранты с

юга, надеявшиеся на освобождение при содействии православного

царя. Сербский патриарх Гавриил, присутствовавший на соборе

1655 г., имел возможность подробно рассказать царю о скорбной

участи своей паствы. Даже католики-хорваты, казалось, готовы были

признать московского царя государем всех славян: такое впечатле-

ние оставил в Москве ученый хорватский священник Юрай Крижа-

нич, принятый царем Алексеем на службу в 1659 г. Конечно, хорват

рассчитывал убедить царя принять унию с Римом.

Алексей Михайлович не отверг византийскую концепцию царя

как покровителя православия. Хотя он и мог оказать своим грече-

ским и славянским почитателям лишь моральную и финансовую

поддержку, при Алексее в Москве несомненно утвердилось более

широкое представление о роли Русского царства. Оно проявилось

еще ярче, когда при Федоре Алексеевиче Московское государство

впервые столкнулось с армией султана. С тех пор идея освобожде-

ния православных народов от мусульманского ига стала одним из

принципов политики Москвы.

Федор Алексеевич планировал дальнейшее возвращение к визан-

тийской традиции. Юный царь, хорошо литературно образованный,

вместе со своими советниками замыслил ввести при дворе древние

византийские чины и титулы. Вскоре после 1682 г. был составлен но-

вый перечень чинов Московского государства, который должен был

заменить отмененную систему местничества. Авторы проекта хоро-

шо знали состав византийского императорского двора. Добавление

византийских чинов к прежде существовавшим московским должно-

стям, не диктовавшееся практическими надобностями, является яв-

ным свидетельством намерения как можно более уподобить москов-

ский двор византийскому, который, таким образом, вновь возвратит-

ся к жизни.

606 Глава XIX

Введение к предполагавшейся реформе чинов не только содержа-

ло упоминание шапки Мономаха, которую Владимир Мономах, счи-

талось, получил от византийского императора, но и восхваляло отца

Федора царя Алексея как возвышенного греческой славой

— это был

очевидный намек на грекофильские устремления Алексея. Более то-

го, существуют свидетельства, что в царствование Федора Алексееви-

ча возник проект перевода на русский язык полного кодекса Юсти-

ниана, который должен был лечь в основу законодательства Москов-

ского государства. Далее, в уставе академии

, основание которой

планировалось Федором и его советниками, подчеркивалось, что

царь самым страстным образом желает следовать императорам Кон-

стантину, Феодосию и Юстиниану

. Хотя замысленный институт,

считалось, должен обучать не только «славянскому» и греческому

языкам, но также и латыни, и польскому, царь здесь представал же-

лающим следовать примеру этих византийских императоров в отно-

шении образования. Все это чрезвычайно интересно и показывает,

что Москва медленно выходила из своей изоляции и жаждала найти

новый импульс в Византии, своей первой наставнице, на наследие

которой она начала претендовать. Возможно, если бы правление Фе-

дора было более долгим, Москва смогла бы найти решение некото-

рых своих проблем на основах, более близких ее характеру и ее про-

шлому. Может быть, это облегчило бы ей переход к наступающей

новой эпохе и смягчило тот шок, который неизбежно должна была

причинить резкая вестернизация московских институтов и образа

жизни.

Несмотря на попытки найти новые импульсы вне Московского

государства, в религиозной и культурной жизни страны по-прежне-

му преобладал дух изоляционизма. Смутное время разрушило мно-

гие достижения последних царей-Рюриковичей, а военная интер-

венция соседей Москвы, католиков-поляков и протестантов-шведов,

сделала ее жителей еще подозрительнее к западным влияниям. Но-

вые культурные импульсы не могли исходить из Византии, все еще

подозрительной в глазах многих «отступницы», несмотря на отказ

греков от унии. Московское государство оставалось в изоляции,

упорно придерживаясь киевского культурного наследия, на котором

был основан его рост после освобождения от монгольского ига.

Последствия этого положения оказались фатальны для русской

церкви. Страстная оппозиция исправлению богослужебных книг вы-

Так называемая Академическая привилегия 1682 г.— Прим. перев.

Московское государство при первых Романовых 607

явила глубокий застой богословской мысли и недостаток религиоз-

ной образованности среди московского духовенства. Вся религиоз-

ная жизнь сосредоточивалась вокруг долгих служб, приобретших в

глазах необразованных священников и мирян почти магическое зна-

чение. Они могли произвести желаемое воздействие на Господа,

только будучи исполнены предписанным образом, не меняя ни еди-

ного слова. Этот крайний формализм московской веры являл рази-

тельный контраст живым теологическим спекуляциям современного

Запада.

Староверы не прекратили своего сопротивления после низложе-

ния Никона. Их вновь возглавил Аввакум, возвращенный из ссылки,

но, несмотря на увещевания царя Алексея, отказавшийся замолчать.

Собор 1666-1667 гг. подтвердил осуждение раскольников Нико-

ном, и преследования возобновились. Монахи Соловецкого мона-

стыря на Белом море восстали и выдержали долгую осаду царской

армии. Монастырь был взят только в 1676 г. с помощью одного мо-

наха, предавшего свою братью. Аввакум вновь был подвергнут нече-

ловеческим лишениям и страданиям в Сибири, живо описанным в

его Житии, но ничто не могло сломить его фанатического рвения. В

конце концов, в 1681 г.

он был сожжен по указу царя Федора. Две

знатные женщины, Феодосия Морозова и ее сестра княгиня Евдокия

Урусова, жившие праведно, но присоединившиеся к расколу, были

подвергнуты пыткам и умерли в заточении.

Приверженцы Аввакума проявили удивительный фанатизм. Из-

менения в богослужебных книгах рассматривались ими как работа

Антихриста, отождествлявшегося сначала с Никоном, а затем с царя-

ми-преследователями; в своем мистическом рвении они ожидали

конца света. Они бежали из центральных районов государства и се-

лились главным образом на севере и на востоке, избегая всяких кон-

тактов с официальной церковью и государством. Среди фанатиков,

искавших спасения от мирского зла, разворачивалась эпидемия мас-

совых самоуморений голодом и самосожжений. Наиболее безжалост-

ными преследованиями было отмечено регентство Софьи, но ничто

не могло сломить сопротивления староверов, и к большому ущербу

церкви раскол сохранился до современности

Хотя посещение служб по воскресеньям, праздникам и во время

Великого Поста было обязательным и вся жизнь населения Москов-

В 1682 г. в Пустозерске, в низовьях Печоры,— месте его последней

ссылки (из Сибири был возвращен в 1664 г.)

— Прим. перев.

608 Глава XIX

ского государства, казалось, определялась церковью, моральные

стандарты общества, как можно понять из описаний иностранных

путешественников, были низкими

. Всех их поражали общая негра-

мотность, грубость манер, приверженность пьянству и другим поро-

кам. Моральное усовершенствование могло быть достигнуто только

благодаря улучшению образования и принятию идей, пришедших

из-за границы.

Некоторый контакт с западной цивилизацией обеспечивали мос-

ковские кварталы иностранцев, называвшиеся Немецкая слобода

. В

основном, здесь жили протестанты

— немецкие, английские, гол-

ландские купцы, ремесленники, наемные солдаты, поскольку като-

лики считались более опасны для православия. Патриарх Филарет

был особенно ожесточен против поляков, державших его восемь лет

в плену, и ставил их, вместе с другими католиками, в один ряд с

язычниками и мусульманами, а также повелел крестить заново като-

ликов, перешедших в православие

Иностранцы вели свой образ жизни и имели собственные церкви

и школы. Хотя власти очень заботились о нераспространении ерети-

ческой заразы на православие, их образ жизни находил подражате-

лей среди высших классов общества. Отчеты русских послов в запад-

ные страны также способствовали распространению желания ввести

некоторые европейские обычаи в Московском государстве. Царь

Алексей и некоторые его приближенные были первыми в усвоении

западных манер. Алексей Михайлович проявлял живой интерес к те-

атральным представлениям и в 1673 г. учредил первую школу балет-

ного и драматического искусства под руководством немецкого пасто-

ра Иоганна Готфрида Грегори

Таковы были первые робкие контакты с западной цивилизацией.

Был, однако, и другой, более приемлемый центр, из которого запад-

ные обычаи и образованность могли проникать в Московское госу-

дарство,—

Киев

. Митрополит Петр Могила основал в Киеве акаде-

мию по образцу иезуитских школ. Она давала знание «славянского»,

греческого, латинского, польского языков и стала важным центром

православной учености

. В 1640 г. Могила предложил царю Алек-

сею

***

основать в Москве монастырь, в котором монахи Киевского

***

В XVII в. кроме Немецкой слободы (Кукуя) в Москве было еще шесть

иноземных слобод.—

Прим. перев.

***

В 1672 г.— Прим. перев.

***

Еще царю Михаилу Федоровичу.— Прим. перев.

Московское государство при первых Романовых 609

братского монастыря учили бы греческой и славянской грамоте де-

тей московской знати. Кружок справщиков, ультраконсервативные

члены которого оказывали влияние на церковные дела, не доверял

православным монахам, связанным с «латынянами» и читавшим их

книги. Однако неуспех попытки московских богословов обратить

датского королевича Вальдемара в православие и последовавший от-

каз царя в руке его дочери убедили их, что лучшее знание греческо-

го языка и латыни улучшит их теологическую подготовку. После не-

удачного опыта с греками они повернулись к Киеву, особенно после

того, как в 1648 г. царь попросил Могилу прислать ему двоих уче-

ных, которые могли бы перевести греческую Библию на русский.

Преемник Могилы Сильвестр Коссов прислал в Москву двух учи-

телей академии, Епифания Славинецкого и Арсения Сатановского,

приступивших к переводу религиозных трудов с греческого языка и

латыни. Справщики приняли катехизис Петра Могилы и напечата-

ли его в Москве с некоторыми переделками.

Важное событие случилось в 1649 г., когда боярин Федор Ртищев,

один из наиболее влиятельных приближенных царя и друг справ-

щиков, основал около Москвы Андреевский монастырь и пригласил

поселиться там киевских монахов. Так в Москве возникла первая бо-

гословская школа

. В ней было мало студентов, но ее влияние на мо-

сковскую ученость было значительным. Из Киева прибыли новые

ученые, и Никон поручил им исправление богослужебных книг. Раз-

рыв со староверами, бескомпромиссными противниками западной

учености, облегчил ситуацию, и в 1666 г. правительство впервые вы-

ступило с официальной инициативой учреждения высшей школы.

Эта школа во главе с киевским ученым Симеоном Полоцким, кото-

рому царь Алексей доверил воспитание собственных детей, просуще-

ствовала недолго. Лишь в 1682 г. ученик Симеона Сильвестр Медве-

дев возглавил школу, устроенную по образцу киевской академии, с

преподаванием, основанным на латыни. В том же году была основа-

на школа, дававшая предпочтение греческому языку

. В течение не-

скольких лет оба учреждения, представлявшие два

течения в мос-

В Андреевском монастыре обучали грамматике «славенской» и грече-

ской, риторике, философии, латыни.—

Прим. перев.

Школа в Заиконоспасском монастыре, основанная Симеоном Полоц-

ким, существовала с 1664 г., Сильвестр Медведев сменил в ней Симеона в

1669 г.; в 1682 г. после некоторого перерыва программа школы была им

расширена. Возглавлявшаяся греками школа «греческого чтения, языка и

610 Глава XIX

ковском обществе, оставались соперниками, одно предпочитало свя-

зи с Западом, другое

— с греками. В 1687 г., однако, они слились в

Славяно-греко-латинскую академию, обладавшую исключительным

правом преподавания иностранных языков и свободных наук. К со-

жалению, эта монополия была распространена на все, считавшееся

опасным для православия, особенно исходившее от «латынян». Этот

антилатинский крен особенно пропагандировался двумя греческими

монахами, братьями Лихудами. В 1693 г.

они были осуждены иеру-

салимским патриархом и смещены, после чего авторитет академии

уменьшился, но когда их место заняли пролатинские преподаватели,

она вновь стала важным образовательным институтом.

Несмотря на низкий уровень образованности общества, литера-

турная жизнь в Московском государстве была довольно оживлен-

ной

. Как и в других областях, в литературе русские стремились сле-

довать традициям прошлого, что особенно очевидно на примере со-

чинений, описывающих Смутное время. В 1606 г. неизвестный мо-

нах составил Иное сказание

, 1612 г. датируется Плач о пленении и ко-

нечном разорении Московского государства, между 1616 и 1620 гг. был

написан Временник Ивана Тимофеева, Сказание Авраамия Палицына

описывает осаду поляками Троице-Сергиева монастыря. Все эти ав-

торы имитируют патетический стиль времен Макария, временами

переходя на сухое перечисление действующих лиц и событий в тра-

диции летописной литературы

. Князь Иван Хворостинин, большой

почитатель западных обычаев и литературы, считавшийся великим

еретиком, возможно, чтобы обелить себя, вернулся к этой традиции

в своих Словесах дней и царей и святителей московских. Более ориги-

нальна Повесть князя Семена Шаховского об убийстве царевича

Дмитрия, которое он приписывает Борису Годунову. Лучшим из

этих многочисленных сочинений является Повесть князя Катырева-

Ростовского (ум. 1640)

***

, описывающая события 1607-1611 гг. с

точностью историка, избегая характерной для того времени излиш-

ней риторики. Такого совершенства ему удалось достичь благодаря

тому, что он вдохновлялся также и западной литературой: на его

письма» была организована в 1681 г. Ср. Очерки русской культуры XVII века,

ч. 2, М., 1979, с. 150—151.—

Прим. перев.

***

В 1694 г.— Прим. перев.

***

«Иное сказание» датируется 1610—1620ми гг.— Прим. перев.

***

Вопрос об авторстве «Повести» в современной литературе не ре-

шен.— Прим. перев.

Московское государство при первых Романовых 611

стиль и язык оказала влияние Троянская история Гвидо де Колумна,

которую он читал в русском переводе.

Вместе с тем, в то время, когда в остальной Европе получили за-

метное развитие методы исторической критики, многие историче-

ские труды все еще писались в стиле средневековой летописи. Тако-

вы Книга избрания и венчания на царство Михаила Федоровича, Титу-

лярник, составленные в Посольском приказе Артамоном Матвеевым

Историчествующее древнее описание и сказание Каменевича-Рвовского,

описывающее возникновение Москвы и русского народа. Другие со-

чинения обязаны живостью и воодушевлением народному творчест-

ву, новые темы которому предоставили драматические события века:

они описывают внезапную смерть героя войны с поляками князя

Михаила Скопина-Шуйского (одно из лучших произведений того

времени), взятие Азова казаками в 1637 г. и их оборону крепости от

турок (1641); последнее имеет форму послания царю Михаилу Федо-

ровичу с просьбой взять город под свою защиту.

Два автора оставили живые описания жизни Москвы XVII в.

Первый из них

— Григорий Котошихин, подьячий Посольского при-

каза, перебежчик, представивший шведскому правительству пред-

взятое описание жизни Московского государства, его политической

и экономической организации со всеми их несовершенствами. Хор-

ватский миссионер Григорий

Крижанич, желавший усиления Мос-

ковского государства

— единственной надежды на освобождение сла-

вян, в своей написанной в сибирской ссылке Политике

призывал к

проведению реформ в западном духе. В этом и других сочинениях

он рассуждает о вопросах экономики, торговли, промышленности,

военного дела и предлагает способы, при помощи которых царь мог

бы усилить государство. Ему также принадлежит грамматика обще-

славянского языка, составленного им путем комбинации с церковно-

славянским.

Два биографических сочинения описывают жизнь и труды вели-

ких антагонистов

— патриарха Никона и Аввакума. Житие Никона

патриарха составил его почитатель монах Иоанн Шушерин. Опасаясь

углубляться в причины падения Никона, автор довольствуется сле-

дованием традиционной схеме агиографического описания. Совсем

В настоящее время доказано, что эти книги лишь составлялись по его

приказу. Ср. Словарь книжников и книжности Древней Руси. XVII в., ч. 2, СПб.,

1993, с. 341.—

Прим. перев.

Юрай (Юрий) Крижанич.— Прим. перев.

612 Глава XIX

иное Житие Аввакума. Уже тем, что это автобиография, написанная

живым, даже страстным стилем, отражающим упорство и горечь ро-

кового конфликта с властью, оно представляет собой огромное нов-

шество в русской литературе. Революционным было и то, что Авва-

кум отказался от старославянского литературного языка и писал на

народном русском языке, подготовив, таким образом, почву для фор-

мирования современного русского литературного языка.

Разрыв с традиционным агиографическим стилем наблюдается и

еще в двух сочинениях. Повесть о Ульянии Осорьиной (Ульянии Ла-

заревской) написана около 1614 г.

сыном боярским Калистратом

Осорьиным (ее сыном). Хотя и не совсем свободная от агиографиче-

ских элементов, Повесть, скорее, представляет собой биографию бла-

гочестивой женщины, жившей не в монастыре, а в миру и не про-

славленной чрезмерными аскетическими подвигами. Повесть о боя-

рыне Морозовой также представляет собой биографию женщины, ис-

товой последовательницы и ученицы Аввакума, считавшейся поэто-

му еретичкой. Некоторое родство с Повестью о Ульянии Осорьиной об-

наруживает Повесть о Савве Грудцыне, написанная около 1660 г. ино-

ком Чудова монастыря

и имеющая определенные черты романа.

Благочестивый автор описывает подвиги молодого человека, про-

давшего душу дьяволу, но в конце концов освободившегося от него

благодаря вмешательству Богородицы. Видимо, она независима от

аналогичных легенд, например о докторе Фаусте, распространенных

на Западе, и указывает на новые тенденции, постепенно проникав-

шие в русскую литературу.

Развитие этих новых тенденций было ускорено во второй полови-

не XVII в. с притоком киевских книжников и киевской литературы,

благодаря которым жители Московского государства познакомились

с культурой Польши и Западной Европы. Благодаря усилиям Петра

Могилы, его академии и живым контактам с польской культурой

православное население Украины имело высокий уровень культуры,

и богословы здесь даже осмеливались полемизировать с учеными ие-

В современной литературе датируется 1620—1630ми гг. См. Словарь

книжников и книжности Древней Руси. XVII в., ч. 2, СПб., 1993, с. 430.—

Прим.

перев.

Автор Повести неизвестен, датируется она 1660ми гг. См. Словарь книж-

ников и книжности Древней Руси. XVII в., ч. 3. СПб., 1998, с. 177-178.—

Прим.

перев.

Московское государство при первых Романовых 613

зуитами. Полоцкий епископ Мелетий Смотрицкий

, сам учившийся

в иезуитской школе, еще до своего обращения к унии написал ряд

богословских трактатов в защиту православия, а Захарий Копыстен-

ский составил два ученых догматических полемических труда

— Кни-

гу о вере и Палинодию. С победой в Киево-Могилянской академии про-

латинской и прозападной тенденций над консервативной прогрече-

ской ее преподаватели усвоили в своих полемических трудах схола-

стический метод. Одним из наиболее плодовитых полемистов был ее

ректор Иоанникий Голятовский (ум. 1668

). В своем Ключе Разуме-

ния он советовал православным проповедникам использовать дости-

жения проповеднического искусства иезуитов; его восторженными

последователями были черниговский архиепископ Лазарь Барано-

вич и игумен Антоний Радивиловский.

Другие приверженцы новых схоластических методов, следуя

польским историческим образцам, положили начало новой тради-

ции украинской историографии. Один из них, Иннокентий Гизель,

написал Синопсис украинской истории. Значительный прогресс в

Киеве был достигнут в области филологии, особенно превзошедшим

всех своих предшественников Лаврентием Зизанием. На основе гре-

ческого грамматического трактата, переведенного в Сербии на сла-

вянский язык, в 1619 г. Мелетий Смотрицкий опубликовал первую

славянскую грамматику (Грамматики славенския правилное синтагма).

В 1648 г. она с некоторыми изменениями была издана в Москве и ис-

пользовалась в русских и украинских школах еще в течение всего

XVIII в. В то же время Памва Берында составил первый Лексикон

славеноросский и имен толкование, в котором сопоставил церковносла-

вянские слова и выражения с разговорной украинской лексикой.

Так были заложены основы для развития и нормализации украин-

ского и русского литературного языков.

Большие нововведения пришли из Киева в искусство русской по-

эзии. Многие сочинения эпохи Смуты включали рифмованные стро-

ки неравной длины, заканчивающиеся глаголами. Эта форма про-

слеживается в восточнославянской литературе с очень раннего вре-

мени, но особенное развитие она получила в XVII в. Эти досиллаби-

ческие стихи, игнорировавшие длину строки и пользовавшиеся ско-

рее ассонансами, чем строгими рифмами, возможно, также связаны с

Архиепископ полоцкий, епископ витебский и мстиславльский.— Прим.

перев.

В 1688 г.— Прим. перев.

614 Глава XIX

киевской традицией, но имеют и тесное родство с русским устным

творчеством. В XVII в. в Московском государстве было сочинено

много комических и сатирических стихотворных произведений.

Это был период, когда литература была пронизана устной тради-

цией, и в XVII в. впервые можно наблюдать следы русского фольк-

лора в письменной литературе. На этой основе получила развитие

особая форма исторической песни. В 1619 г. священник английского

посольства Ричард Джеймс сделал записи нескольких из них (ныне в

Оксфорде)

. Возникает переходная форма от устной к письменной

традиции; наиболее замечательным ее памятником является Повесть

о Горе-Злосчастии.

Под польским влиянием украинцы отказались от латинской мет-

рики, в которой начали слагать стихи некоторые почитатели Гора-

ция и Сенеки, и стали пользоваться польским силлабическим стихо-

сложением со строками равной длины, цезурой посередине строки и

парными женскими рифмами

. На Украине было написано огром-

ное количество силлабических од, панегириков и др. Мастером это-

го нового поэтического искусства был западнорусский монах Симеон

Полоцкий (1629-1680). Поначалу он писал стихи на белорусском,

польском, латинском языках, но обосновавшись в 1663 г.

в Москве,

перешел на великорусский. Он познакомил московский двор с пане-

гирической поэзией барокко, распространенной в Польше и на Ук-

раине, сочинял также оды, стихотворения на мотивы современных

западноевропейских собраний рассказов и анекдотов, сатирические

композиции, высмеивавшие манеры московского общества. Его сти-

хотворения собраны в два большие сборника

— Рифмологион и Вер-

тоград многоцветный. Глубокую богословскую ученость Симеон про-

явил в полемическом трактате против староверов Жезл правления.

Своими многочисленными проповедями, опубликованными после

его смерти в двух томах

, Симеон Полоцкий знакомил Москву с но-

выми принципами гомилетики, которым он научился от поляков. В

этой сфере Симеон Полоцкий продемонстрировал заметное превос-

ходство над московском богословом справщиком Иваном Наседкой,

автором Изложения на лютеры, писавшим также досиллабические

вирши, которыми завершается его богословский труд.

Московский ученик Симеона Полоцкого Сильвестр Медведев

(1641-1691) также был стихотворцем, в основном в панегирическом

В 1664 г.— Прим. перев.

«Обед душевный» (1682), «Вечеря душевная» (1683).— Прим. перев.