Фирсов М.В. История социальной работы в России
Подождите немного. Документ загружается.
там-то как раз проблемы общественного призрения стояли наиболее остро.
Оценка городской недвижимости, по проверкам Министерства финансов, в
некоторых случаях занижалась на 530%. При правильной оценке недвижимого
имущества приращение финансов составило бы 40 875 000 р. Тем не менее
даже в таких условиях городские учреждения общественного призрения
представляли достаточно разветвленную сеть общественной помощи и
поддержки. Это можно наблюдать на примере деятельности Московского
городского попечительства о бедных. В основе его деятельности лежали
следующие задачи: предупреждение бедности, призрение бедных, защита детей
и взрослых. Намечались и определенные направления помощи нуждающимся:
юридическая и медицинская помощь;
устройство санаторий;
устройство бюро для приискания работы;
трудовая помощь (организация работ, артелей, мастерских, снабжение
необходимыми инструментами);
содействие профессиональному обучению;
устройство чтений, библиотек;
устройство попечительских лавок и обществ;
хлопоты по освобождению нуждающихся от разных денежных
повинностей и расходов (плата за учение, лечение в больницах и др.);
содействие и помощь всяким организациям, работающим в этой же
области;
собирание и разбор статистических данных и специальные исследования
для наилучшей организации борьбы с бедностью;
наблюдение, изучение и забота об улучшении санитарных условий.
Однако реальная жизнь вносила свои коррективы в административные
схемы управления. Так, Московской Комиссии о Пользах и Нуждах
Общественных (при Московской городской управе) приходилось решать
различные вопросы, среди которых были, например, такие: поддержка частной
инициативы почетной гражданки А. И. Кузнецовой об организации и
содержании лошадей «Скорой помощи», о городском страховании наемного
труда, об открытии рукодельных школ на основе городского финансирования и
многие другие.
Нельзя говорить о какой-то единой схеме общественного призрения, так
как его особая часть связана с городским самоуправлением и частной
инициативой. Однако можно выделить общие черты в призрении «городских
обывателей»: раздача денежных пособий, плата за лечение, деятельность по
локализации проблем социальной патологии, призрение детства.
Несмотря на то, что единой схемы городского призрения не
существовало, можно отметить и другую закономерность. Как только
появлялась частная инициатива в создании какой-либо формы общественного
призрения, она достаточно быстро получала распространение и в других
городах. Инициатива шла снизу, а затем закреплялась в виде постановлений и
указов Министерства внутренних дел и Министерства финансов.
111
Показательна в этом отношении инициатива домов трудолюбия в
Кронштадте. Хотя Кронштадт — портовый город, проблема безработицы там
стояла достаточно остро, ибо всем желающим предоставить работу не было
возможности (следовательно, безработные пополняли ряды профессиональных
нищих). В целях ликвидации последствий безработицы о. Иоанн Кронштадский
организовал программу устройства домов трудолюбия. Они охватывали
различные сферы деятельности — от предоставления работы нуждающимся до
создания сети вокруг этого учреждения институтов призрения (сиротских
домов, столовых, убежищ, дешевых квартир).
В 1881 г. такой дом трудолюбия организован в Петербурге, в 1887 г. — в
Новгороде, Твери, Туле, Орле, Курске, Харькове, Киеве, в 1888 г. — в
Витебске, Смоленске и других крупных промышленных городах. На 1 октября
1898 г. их насчитывалось 129. Сведения, полученные из 49 домов трудолюбия,
позволяют составить следующую картину их финансового состояния и
деятельности: основной капитал — 330429р.; запасной капитал — 417 213 р.;
призреваемых — 2013 человек; выдано на руки заработной платы — 36 445 р.
Формирование городской структуры происходило и вокруг объединения
государственных и частных программ по локализации тех или иных явлений.
Особо остро стояла проблема с профессиональным нищенством. Согласно
первой всероссийской переписи 1897 г., нищих насчитывалось около
полумиллиона. В этой связи в Москве (в 1893 г.) и в Санкт-Петербурге (в 1904
г.) созданы Комитеты по разбору и призрению нищих (они заменили
Николаевский Комитет по разбору нищих).
Характерна в этом отношении деятельность попечительств о бедных.
Первые общественные попечительства о бедных появляются в 1903 г. в Москве
и в 1908 г. — в Петербурге. Они открывали столовые и походные кухни, где
продавались обеды стоимостью от 4 до 11 к.
Новый этап церковно-приходского призрения (по Е.Максимову) связан с
таким основным противоречием, когда церковь стремилась самостоятельно
управлять своими капиталами, но не могла обойтись без добровольной
деятельности прихожан в деле помощи и поддержки. Именно за счет их
пожертвований и составлялись основные благотворительные капиталы и
накопления на нужды церкви. Сбор пожертвований с прихожан осуществлялся
в пользу церкви и причта, школ и благотворительных учреждений (существовал
и специальный сбор в случае необходимости).
С 1894 г. намечается рост церковно-приходских попечительств с 14 747
до 19 100 (в 1901 г.). Следует заметить, что расширение церковно-приходских
учреждений происходило постоянно, но финансирование их в епархиях было
непропорционально и зависело от «доброхотности» прихожан. Например, в
1902 г. Гродненской епархии пожертвовано 44 662 р. на благотворительные
учреждения, а Олонецкой — только 201 р., Московской епархии
пожертвования составляли 89 721 р., Минской — лишь 13р.
Приходская благотворительность осуществлялась в следующих основных
формах: материальная и медицинская помощь;
112
помощь просветительской деятельности. Материальная помощь включала
в себя помощь натурой: «раздача платья», продуктов, взносы за обучение и
содержание в богадельнях, плата за проживание, а также предоставление
дешевых обедов. Медицинская выражалась в оказании помощи врача и
бесплатном предоставлении лекарств больным. Довольно большое место в деле
народного просвещения занимали церковно-приходские школы.
Финансировались они и из приходских поступлений, но большая часть
казенных поступлений шла со стороны Синода. К 1908 г. в России имелось 26
097 школ, в которых обучалось 1 401 866 учащихся, а школ грамоты — 13 650 с
436000 учащимися.
Дальнейшее развитие деятельности Императорского Человеколюбивого
Общества на данном этапе включало в себя два основных момента — право на
получение государственного чина работающим в общественных учреждениях и
окончательное оформление структуры институтов призрения. 17 мая 1897 г.
Императорскому Человеколюбивому Обществу было дано право устанавливать
должности как бесплатные, так и классные, т. е. платные, с предоставлением
лицам «прав действительной государственной службы». Продвигающийся по
служебной лестнице общественного призрения мог достичь пятого класса, что
соответствовало гражданскому чину коллежского советника и военному —
полковника. Были учреждены нагрудные знаки трех степеней — «для деятелей
и жертвователей». Фактически в России этим указом положено начало
профессионального общественного призрения.
К 1908 г. Общество имело учреждения для постоянной и временной
помощи. В составе учреждений постоянной помощи находилось 66 учебно-
воспитательных заведений, 76 богаделен, 36 заведений бесплатных и дешевых
квартир. В них призревались 9 896 человек, а расходы составляли 1 164 660 р.
89 к. Учреждения временной помощи состояли из 33 медицинских учреждений,
31 благотворительного общества, 3 ночлежных приютов, 11 столовых, 7
учреждений трудовой помощи. Оказано помощи — 156 907 человекам,
израсходовано средств — 649 148 р. 91 к.
После крестьянской реформы 1861 г. происходит реорганизация
управления Ведомства учреждений Императрицы Марии. В единое управление
— Опекунский совет Учреждений Императрицы Марии — объединяются
Санкт-Петербургский, Московский опекунские советы и Главный совет
женских учебных заведений. К 1881 г. в Ведомстве состояло 459 учебных и
благотворительных учреждений, где обучались более 20 тыс. человек. В 1881 г.
открывается Попечительство для слепых, которое с 1883 г. со своими
учреждениями причислено к Ведомству учреждений Императрицы Марии.
Попечительство имело свои отделения на 29 территориях и в 7 комитетах.
Основное предназначение Попечительства — оказание помощи слепым,
подготовка их к трудовой жизни, развитие сети учреждений для оказания
медицинской помощи. Структура Попечительства включала в себя училища
для слепых, заведения для обучения взрослых, приюты для малолетних слепых,
общежития для слепых работников и работниц, убежища для престарелых (не
способных к труду). В заведения Попечительства принимались «слепцы без
113
различия национальности и вероисповедания». Находясь под
председательством К. К. Грота, Попечительство уже с первого десятилетия
своего существования собрало на свои нужды 1 265 375 р.
В 1898 г. создается Попечительство Императрицы Марии Федоровны для
глухонемых. Его цель — учреждение для глухонемых мастерских, домов
трудолюбия, дешевых квартир;
призрение престарелых и увечных; открытие для малолетних школ,
мастерских, убежищ; а также подготовка учителей для школ, где обучались
глухонемые.
С 1897 по 1907 гг. количество школ для глухонемых увеличилось с 19 до
60, где обучалось всего 2777 человек, но они не могли решить всех проблем
(реальная потребность в таких заведениях была на 150 тыс. человек, из них 40
тыс. детей школьного возраста). Ежегодный бюджет на нужды данного
ведомства составлял 150-190 тыс. р., из них 37 300 р. ассигновалось из
Государственного казначейства.
Расширяются полномочия Алексеевского Главного комитета, особенно
после русско-японской войны и в период войны 1914 г. Большое внимание
уделяется судьбе детей, чьи родители погибли во время японской войны. Из
средств государственного казначейства им предоставлялось пособие. Ребенку
от 6 до 10 лет назначалось пособие на воспитание до 50 р., с 10 лет размер
пособия на учение достигал 150 р. в год.
Первая империалистическая война вносит в деятельность Ведомств
Учреждений Императрицы Марии Федоровны определенные коррективы.
С1914по1917г.в составе учреждений появляются лазареты для раненых воинов.
Так, осенью 1917 г. действовали 1-й и 2-й Эвакуационные лазареты, лазарет
при Московском вдовьем Доме, при Мариинской Больнице, при Петроградском
Коммерческом Училище. На эти лазареты было выделено 250 000 рублей.
В 1917 г. накануне революционных событий в России при Временном
правительстве (оно должно проводить мероприятия в области государственного
призрения) было создано Министерство государственного призрения. С его
образованием в России практически осуществилась идея многих поколений о
государственном регулировании проблем социальной сферы.
Первые шаги созданного Министерства связаны с текущей работой, а
также с определением ближайших перспектив общественного призрения.
Особое Совещание при Министерстве выделило следующие направления: о
временном законодательстве общественного призрения, о специальных налогах
на призрение, о местных органах самоуправления, а также организации особого
ведомства, которое бы взяло на себя функции, ликвидированных ведомств
Императрицы Марии Федоровны, Александры Федоровны и др.
Особое Совещание обсуждало вопросы обязательного призрения в
России. К нему относились лица «находящиеся в состоянии крайней нужды и
не могущие собственными силами, помощью родственников или из иных
источников поддерживать свое существование:
— дети разных категорий, находящиеся в беспомощном положении;
— калеки и престарелые, нетрудоспособные;
114
— хронические больные».
Между тем нельзя сказать, что новое Министерство изменило ситуацию с
общественным призрением в России и проводило самостоятельную
социальную политику в области поддержки и защиты. Материалы его
заседаний свидетельствуют о том, что оно действовало по старым принципам
ведомств на особых основаниях при рассмотрении частных вопросов —
открытие или закрытие гимназий, увеличение оплаты за содержание больных в
той или иной больнице, об оставлении на попечении ,в воспитательных домах
детей неимущих родителей и т. д.
В пореформенный период общественное призрение в России начинает
развиваться по нескольким направлениям. Система приказов постепенно
заменяется земской, волостной и городской системами помощи и поддержки.
Несмотря на организационные, финансовые, правовые трудности, земская
система помощи становится более эффективной, мобильной, так как местные
органы управления гибко реагируют на те проблемы, которые возникают у них
на местах, появляются новые формы помощи нуждающимся, расширяется сеть
социальных услуг в области общественного призрения.
В 80-90-х годах начинается активизация приходской деятельности в
селениях и городах. Практически наступает новый этап в благотворительной
деятельности русского прихода. Призрение не ограничивается только
вспомоществованием. Приход организует амбулаторное лечение, христианское
просвещение, обучение детей и взрослых через систему воскресных и
церковно-приходских школ.
Новый импульс получает система общественных благотворительных
организаций. На рубеже веков все чаще встает вопрос о профессиональной
деятельности в благотворительных организациях, о работе профессионалов в
области общественного призрения. При благотворительных обществах
создаются различные курсы (от нескольких месяцев до года), где проходят
обучение работающие в данных организациях. Таким образом, на рубеже веков
Россия вплотную подошла к практическому оформлению профессиональной
деятельности в области общественного призрения с системой институтов
помощи, программами профессиональной подготовки, что ставило ее в один
ряд с такими европейскими государствами, как Англия, Франция, Германия,
Бельгия, скандинавские страны и др. И тем не менее система общественного
призрения на рубежа веков, несмотря на определенные позитивные шаги в
своем развитии, так и не смогла решить проблемы профессионального
нищенства, детской безнадзорности, различных форм социальной патологии —
проституции, алкоголизма, суицида. Неэффективно решались вопросы и в
области законодательства и общественного призрения.
2. Развитие теоретических подходов к общественному и частному
призрению на рубеже Х1Х-ХХ вв.
115
На рубеже веков основные тенденции научного осмысления процесса
помощи получают свое новое развитие. Характерной особенностью этого
процесса является то, что помимо дифференциации знания происходит
складывание его в единую парадигму. Можно наблюдать, как расширение
понятийного пространства достигается за счет интеграции различных
подходов, существовавших в культурно-исторической перспективе.
Оформившиеся в XIV-XVII вв. основные направления общественной мысли о
помощи и поддержке ближнему как со стороны государства, так и со стороны
церкви на рубеже Х1Х-ХХ вв. постепенно составили единый научный комплекс
о частном и общественном призрении.
Конфессиональные подходы к теории общественного призрения
Конфессиональное направление данного периода характеризуется тем,
что, с одной стороны, оно защищает догматы милосердия и
благотворительности церкви с ее традиционалистскими принципами, с другой
— намечаются тенденции конфессионального осмысления сущности проблем
государственной благотворительности, социальной справедливости,
социального христианского служения в обществе (согласно новым
историческим тенденциям).
П. Дерябин, основываясь на учениях отцов церкви, продолжает
отстаивать необходимость христианской благотворительности. Отмечая
многообразие жизненных общественных форм, именно в милосердии он видит
тот путь равенства, который спасет мир от насилия и жестокости. Милосердие
как форма социального равенства изменяет людей, поскольку оно несет в себе
любовь к ближнему, а она, в свою очередь, уничтожает существующие
социальные противоположности и противоречия, что приводит к свободе,
равенству и братству. «Если, предположим так, во всех произойдет такое
соотношение души с униженным, то не останется уже ни высшего ни низшего,
и жизнь не будет делиться на противоположности имен; не тяготит человека
бедность, не унизит рабство, не опечалит безчестие, потому что у всех будет
общее: и равенство прав, и свобода говорить...»
Однако в XIX в. уже нужно не только утверждать, но и защищать идеи
христианского подхода к благотворительности, особенности таких ее
важнейших догматов, как нищелюбие и милостыня, которые обычно негативно
оценивались в общественной и научной литературе.
Н. Елагин обосновывает необходимость сохранения данных догматов в
литургии обыденной жизни в классической христианской логике. В качестве
аргументации он выдвигает тезисы о принадлежности всех к церкви Христовой
и о временном существовании всех в этом мире, говоря о «призраке временного
и внешнего различия ». Другой тезис связан со спасением души, где нищий и
убогий являются заступниками перед ликом Божества. В то же время Н. Елагин
отстаивает необходимость института нищенства не только на основе догматов
116
церкви, но и на основе древнейших общественных отечественных традиций,
сохранению которых должно следовать сегодняшнее поколение.
Между тем догматические подходы к христианской благотворительности
на рубеже веков претерпевают определенные изменения. Христианская
благотворительность уже не считается явлением, несущим в себе только
позитивное начало. Можно наблюдать, как появляются робкие шаги в
осмыслении ее негативных сторон. А это позволяет и светским деятелям видеть
полезный опыт в конфессиональных подходах к делу общественного
призрения.
Рассматривая с христианско-нравственной и практической точек зрения
государственную и общественную помощь, Н. Вознесенский видит в них
продолжение христианской практики благотворительности. Работу деятелей
общественного и частного призрения в светских учреждениях и организациях
он рассматривает как своего рода обращение к христианским традициям,
благотворительному прозелитизму, когда «великое множество
инакомыслящих» подчиняются основным воззрениям христианского мира.
Гуманистическая сущность благотворительного прозелитизма, по его мнению,
заключается в том, что вырабатывается «привычка благотворить», что, в свою
очередь, ведет к нравственному самосовершенствованию личности и ее
спасению. Так, через существующие государственные формы поддержки
происходит обоснование не только их необходимости, но и христианских
догматов. Однако в деятельности существующих государственных институтов
он видит и отрицательные тенденции: в благотворительности «через
учреждения» отсутствует «нравственная связь между нуждающимся» и
благотворителем, а это приводит к тому, что оказываемая помощь
превращается в формальную, «казенную», «бездушную», «безличную». Кроме
того, имея ограниченную поддержку в силу разных причин, учреждения не
имеют четких границ «своего применения», а также критериев «нравственного
права призрения», что подчас удовлетворяет потребности не всегда истинно
нуждающихся «кандидатов». Мы видим, как обоснование христианских
принципов благотворительности позволяет критически анализировать
ситуацию с общественным и частным призрением на рубеже веков.
Позитивное начало христианской благотворительности заключается не
только в ее «божественной сути», но и в ее организационных формах, что
находит свое отражение в светских подходах к практике конфессионального
призрения нуждающихся. К. Ровинский в начале XX в., анализируя
создавшуюся ситуацию в земском реформировании, отмечал достаточно
сложный комплекс проблем, с которым оно столкнулось на этапе своего нового
развития. Он писал: «Нужно во что бы то ни стало поднять производительные
силы населения, улучшить технику крестьянского сельского хозяйства, создать
мелкий народный кредит, сделать всеобщим народное образование,
озаботиться внешкольным образованием народа, развитием кустарных
промыслов, улучшением путей сообщения...». В этих условиях в деле
общественного призрения главную роль должна играть церковь, и в частности
приход как ячейка территориального самоуправления, которая на протяжении
117
нескольких столетий на себе несла все издержки общественного призрения из
средств приходской общины. В идеях К. Ровинского лежало то рациональное
начало, которое подтвердилось всей последующей практикой. Реформирование
в любой сфере хозяйства всегда ведет к сокращению социальных программ. И
сохранение паритета возможно лишь в тех случаях, когда обращаются к
сложившейся экстремальной практике выживания общества. (К этой же идее в
советское время придет Н. Милютин, когда со всей остротой встанет проблема
выживания сельской общины в новых условиях.)
Правовые аспекты теории общественного призрения
Другое направление общественной мысли в области общественного и
частного призрения — законотворческая деятельность, оформившаяся в «науке
полицейского права» в качестве самостоятельного раздела. Общественная
благотворительность рассматривалась в комплексе проблем. Среди них
важнейшими являлись вопросы обязательного и необязательного
общественного призрения; роли государства, частных лиц и общественных
организаций в деле общественной и частной благотворительности; нищенства и
его крайней формы — пауперизма и проблемы их локализации и
профилактики.
Н. Бунге рассматривал благотворительность как комплекс
государственных мер. К основным причинам, вызывающими нищенство, он
относил: юридические ограничения свободы труда; крепостное состояние и
паспортную систему; законы, способствующие сосредоточению капиталов в
«немногих руках»;
«дурное» административное и судебное устройство; «дурное»
финансовое и общественное хозяйство; общественные бедствия — неурожаи,
наводнения, пожары, войны, «политические перевороты». Как явление
антисоциальное нищенство несет в себе, по его мысли, определенную угрозу
обществу: «политическую слабость», «понижение нравственного и
экономического уровня общества», «гражданскую отсталость».
В связи с этим общественная и частная благотворительность является
главным орудием против нищеты и условий, ее порождающих. В этом
контексте задачи благотворительности состоят в том, чтобы «дети
недостаточных классов и сами бедные, способные к работе, могли достичь
хозяйственной самостоятельности, и чтобы неспособным к работе обеспечено
было нравственное человеческое существование».
Для решения этих задач необходимы совместные усилия частных лиц,
благотворительных организаций, церкви, общины, «областной и
государственной» благотворительности. Однако в своих подходах к решению
проблем пауперизма главенствующую роль Н. Бунге отводит общине, так как
она может, согласуясь с местными условиями, не только устранить причины
нищенства, но и контролировать это явление своими средствами и силами.
118
Если говорить о взглядах И. Тарасова,то они отличаются от подходов Н.
Бунге. Благотворительность им рассматривается лишь по отношению к
определенным проблемам, связанным с реальной «случившейся» ситуацией
клиента, тем самым она выступает как оперативная мера. Такие превентивные
меры, как организация страхования, пенсионное дело, сберегательные кассы,
«колонизация», развитие промыслов и ремесел, улучшение податной системы и
образование к благотворительной деятельности он не относит. Подобное
разделение помощи на меры оперативного и превентивного характера,
связанные с государственной политикой, по сути дела, оформляет те виды
поддержки, которые в XX в. в практике западноевропейских стран получат свое
обоснование как социальное обеспечение и социальная работа.
Под благотворительностью И. Тарасов понимает «деятельность
правительственных и общественных органов и частных лиц, которая имеет
целью оказание помощи и призрение бедным и нищим». Такая поддержка
нуждающихся имеет под собой юридические, политические и нравственные
обоснования. Юридическое вытекает из презумпции невиновности личности в
ситуации, создавшейся в результате деятельности правительственных и
общественных органов. В вопросах политического обоснования его взгляды
схожи со взглядами Н. Бунге (в нищенстве он видит определенную угрозу
социально-политическому строю общества). Проблемы нравственного
обоснования благотворительности раскрываются им в христианских подходах
любви и сострадания к ближнему. Он поднимает и вопросы финансирования
благотворительности, при этом не отрицая, что призрение и помощь могут быть
и платными услугами призреваемому там, где не хватает средств добровольных
жертвователей.
Анализируя западноевропейский опыт, И. Тарасов приходит к выводу,
что государственная благотворительность должна обязательно контролировать
определенные сферы и не отдавать их частным благотворительным
учреждениям. К таким сферам он относил учреждения для малолетних и
взрослых преступников, народное просвещение. В своих работах ученый ставит
вопрос о необходимости разграничения понятий «частной» и
«государственной» благотворительности. Он считает неправомерным к
государственным системам помощи относить понятие «благотворительность»,
так как общественное призрение и есть призрение государственное, где частная
благотворительность является только ее составной частью. Смешение понятий
происходило из-за того, что существовали различные модели поддержки
нуждающихся, которые он делил на «систему волюнтаризма» и «систему
обязательного призрения». Россию И. Тарасов относил к системе
волюнтаристического призрения, поскольку государство не являлось субъектом
призрения, а брало на себя роль юридического надзора: «призрение не
признается обязанностью государства и оно предоставлено обществу и частным
лицам, а государству принадлежит главным образом лишь надзор». В таких
государствах, как Англия, Швейцария, Германия существовала система
обязательного призрения, для которой характерны свои институты поддержки,
119
должностные лица, занимающиеся от имени государства рассмотрением
вопросов призреваемых, финансирование.
В начале XX в. общественное призрение в контексте данного
направления осмысляется как система мер правительства, направленных на
социальное страхование индивида от различных социальных рисков. Здесь
представляют интерес работы М. Оленова, Н. Вигдорчика, Б. Кистяковского.
Так, принцип обязательности призрения стариков и больных как
основополагающий принцип гражданского общества, должен, считает М.
Оленов, распространяться и на безработных. В данном случае следует
осуществлять социальное страхование, пособия которого формируются из
отчислений всех работающих граждан, а также государства. Страхование как
вид государственного обеспечения наряду с различными видами самопомощи
должно «быть не подачкой», а правом гражданина. Однако это право может
реализоваться при следующих условиях: государственное страхование —
дополнительный институт «самодеятельности пролетариата» ; общественное
страхование, которое на основе закона становится общегосударственным
институтом; участие государства в образовании страховых фондов на основе
прямых налогов; все организации государственного страхования подлежат
непосредственному управлению и контролю участников организаций.
Можно отметить, что революционные события 1905 г. заставили обратить
внимание на проблему «нуждающихся», имея в виду категорию пролетариата.
Проблемы трудового участия индивида в общественном производстве, и
«возможность-невозможность» принимать участие в общеполезной
деятельности в начале XX в. рассматриваются применительно к проблемам
машинного производства, поэтому безработица, профессиональная
инвалидность и на основе этих факторов пауперизм становятся стержневыми
вопросами общественного призрения и социального страхования.
Н. Вигдорчик рассматривал страхование как один из видов обеспечения
«путем переложения его материальной тяжести на большое количество
участников». Размышляя над сущностью понятия «социальное страхование»,
он не согласен с понятием «социальное», так как страхование не может быть
индивидуальным явлением, поэтому здесь он видит вынужденную тавтологию,
определяющую смысл идеологии помощи начала XX в., как то, «что
противостоит индивидуальному». В социальном страховании он выделяет
объект, в качестве которого выступает «риск потери заработка». Заработок для
пролетариата является «главным орудием в борьбе за существование». Но его
потеря может произойти не только в результате безработицы, но и в результате
потери трудоспособности, что приведет к ухудшению положения как самого
рабочего, так и его семьи. Вот почему страхование должно не только
охватывать различные риски, но и включать в себя страхование на случай
старости, инвалидности, страхование материнства, вдов и сирот. Анализируя
исторические корни социального страхования, Н. Вигдорчик приходит к
выводу, что оно сложилось из различных форм призрения бедных. Социальное
страхование, по его мнению, являлось «организованной взаимопомощью».
120