Фирсов М.В. История социальной работы в России
Подождите немного. Документ загружается.
административная система социализации. Причем, если раньше решения и
поступки такого плана обосновывались необходимостью следования
христианским заповедям и требованиям, то в период правления Петра I
выдвигается тезис о государственной необходимости. С этих позиций
анализируются состояние и наличие в обществе нищих, больных, инвалидов,
безнадзорных детей и других категорий нуждающихся.
В подходах к идеологии помощи происходит переоценка видения
проблематики клиента. Если на ранних этапах общественного призрения
нуждающийся представлял определенную ценность для отдельной личности —
заступника, поскольку защита его была наглядной, вещной добродетелью перед
лицом Всевышнего, то теперь нуждающийся стоял перед государственными
институтами, и именно они определяли его необходимость в данной роли. Да и
сам человек оценивается с новых критериальных позиций как деятель, как
носитель общественно полезного труда. В этом отношении изменяются и
идентификаторы. Деятельность, труд, возможность или невозможность
приносить пользу — вот те критерии, на которых начинает базироваться новая
доктрина помощи. Так, в указах Елизаветы Петровны мы встречаем
следующее: «Многое число бродящих нищих мужеска и женска полу,
престарелых и молодых, из которых некоторые больные и увечные и
развращенные, також между ними скованные, знатно из Канцелярии
содержащиеся колодники отпускаются, бродя неучтивым образом, просят
милостыни, что де есть весьма непристойно и требовано, дабы о пресечении
того куда надлежит предложено было Указами...»
«Пристойность-непристойность» выступает в качестве основного
критерия «возможности-невозможности» существования данного явления. А
отсюда возникает иная классификация клиентов. Их типология осуществляется
не по принципам милостей духовных и телесных, а по возможности или
невозможности быть участником совместной жизнедеятельности в обществе.
На основе таких подходов начинают формироваться критерии типологии
личности нуждающегося, когда его рассматривают с позиций и явлений
социальной нормы и социальной патологии.
Таким образом, в государственной парадигме помощи начинают
доминировать понятия и смыслы иного порядка. Теологические подходы к
личности клиента подменяются социетальными, а индивидуальная судьба
рассматривается не в контексте вечности, а в контексте зримых нужд и проблем
общества, его жизнедеятельности, норм и ценностей. Все это выдвигает
определенные принципы идентификации социально необходимого поведения,
связанного с нормой общественных отношений, которые сопряжены с оценкой
жизненного сценария личности. На основе данных подходов строится
познавательная модель помощи нуждающимся в этот период. Однако
познавательная и практическая модель помощи не ограничивается только
«вспомоществованием», материальным обеспечением нуждающихся, оно
затрагивает и такие сферы общественной жизни и научной практики, как
образование, медицина, деятельность по профилактике социальных патологий.
91
В связи с этим условно можно выделить следующие основные тенденции
в общественной мысли в области социальной помощи: социально-
административные или реформистские, социально-философские, социально-
медицинские. Все это в той или иной степени присутствует в работах
мыслителей и общественных деятелей XVII-XIX вв. Работы эти затем станут
той познавательной базой, на которой в конце XIX в. разовьются
самостоятельные теоретические и практические направления общественного
призрения, а также окажут влияние на становление различных областей
познания — от психологии и педагогики до социологии и медицины.
Социально-административные подходы в теории общественного
призрения
Социально-административное, или реформистское, направление мысли в
области общественного призрения на первых этапах включало в себя вопросы
организации институтов поддержки и контроля. Переломным моментом в
«концепции милосердия», оформляющим ее в концепцию «призрения», когда
государство в основу берет светские ориентации и гуманистические традиции
помощи и поддержки нуждающихся мировой цивилизации, «как в Еуропских
странах», можно считать проект 1682 г. «О мерах государственного призрения
указ». С этого документа и начинается государственный этап социальной
помощи в России.
Указ состоит из трех больших частей: «об бедных, увечных и старых
людях...», об организации призрения нищих, о нищенских детях.
В первой части Указа выделены группы нуждающихся, на которых
распространяется особое внимание государства. К ним относили бедных,
увечных, «старых людей», нищих. Что касается клиентов, не имеющих
родственников «увечных и старых людях», предполагалось «по смерть их
кормить». Такая группа, как нищие, разделялась на две подгруппы. К каждой
предъявлялись свои требования и свой уровень задач по их поддержке.
«Притворные нищие» должны были отрабатывать свое попечение, «хлеб свой
заживать работой, или каким ремеслом к общенародной пользе». «Нищих со
странными болезнями» лечили. Причем к таким больным приставлялся
специально «государственный доктор», который за выплачиваемое ему
жалование осуществлял эту работу. «Дохтура работу себе бы нашли, которые
ныне государево жалованье емлют же, а некоторым делать нечего».
Во второй части Указа более подробно излагаются мероприятия по
локализации нищенства. Мероприятия предусматривали действия как
организационного, так и законодательного характера. Организационные меры
предусматривали призрение нищих в монастырях, где лечат больных. С этой
целью, с одной стороны, должен быть «приставлен» «добрый дворянин»,
«подьячий», «дворня», «повар», а с другой — «дохтур», аптекарь, «лекарь с
тремя-четырьмя учениками». Возможно, это один из первых проектов
92
«социального обслуживания» по европейскому образцу с сочетанием
добровольной и профессиональной помощи. Что касается финансирования, то
предлагалось сочетание и государственных и добровольных пожертвований, «а
однем и крестьянскими доходами ... не прокормить». Законодательные вопросы
требовали своей особой проработки, и здесь ставятся только основные
проблемы. Среди них важнейшие: «о мнимых приходских нищих», об
отношении к «дворовым» и бывшим крестьянам и о бесплатном их лечение, о
призрении инвалидов, «изувеченных» не на «государьских службах».
Как важнейшая превентивная задача по локализации профессионального
нищенства, в проекте находит отражение такая проблема, как обучение
нищенских детей, «робят и девок». Они должны были обучаться не только
наукам, таким, как «цифирным», «фортификации» и другим, но и
определенным ремеслам: шелковым, суконным, часовым и т. д. Эта мера была
направлена на то, чтобы «многие тысячи людей могли б хлеб свой тем
заживать», и активизировать рост отечественных товаров, за которые платили в
то время «золотом и серебром». Здесь же вновь возвращаются к
организационным вопросам о смирительных домах, больницах, школах как
институтах поддержки и защиты. Многие идеи, заложенные в данном
документе, вновь с особой силой прозвучат в проектах XVIII в. Ф. Салтыкова,
А. Курбатова.
ф. Салтыков, неоднократно бывавший в Англии и Голландии, изучая
опыт общественного обустройства, предложил в 1714 г. проект — «Изъявление
прибыточныя государству». В нем особо выделялись мероприятия по
содержанию нищих и сирот. Объединение нищих и сирот в единую клиентеллу
обусловлено необходимостью решения текущих задач по локализации
профессионального нищенства, а также недопущения его распространения и
«воспроизводства» через «институт детства». Эта одна из причин, почему
проблемы вспомоществования и специального образования и воспитания
рассматривались вместе и неразрывно друг от друга.
Основные подходы к общественному призрению Ф. Салтыков брал из
практики английского законодательства викторианской эпохи, когда ведущей
формой призрения являлся приход. Ориентация на более раннюю практику
английского призрения XVII столетия связана с тем, что государство не могло
себе позволить из-за бюджетного дефицита и отсутствия целенаправленных
финансовых источников для различных форм призрения более передовые
цивилизационные способы поддержки (общественный налог на бедных,
институты открытого и закрытого призрения). Поэтому секуляризацию
монастырских хозяйств в России и их реорганизацию предполагалось
проводить в русле западноевропейского опыта, но с учетом российской
специфики.
Ф. Салтыков предложил сирот и нищих от «самыхъ младенческих лет до
двадцать лет» во всем государстве обустраивать в церковные приходы и
возложить на них призрение за нуждающимися. Значит, нужно было строить
дополнительно «кельи» при церквах, в которых содержались бы сироты и
нищие. Предполагалось, что на приход из 200-300 человек должно приходится
93
не более 3-4 нищих, за которыми будут закреплены «к смотрению» церковные
старосты, определенная комиссия, состоящая из «лутчих и богатых люди» и
двух-трех его помощников. Приходы должны были обеспечить для сирот и
нищих «пищу и платье сиротское», «постели и тепло». Финансирование
предполагалось за счет приходов, а церковным старостам разрешалось для
содержания нищих и сирот, их «питалища и в прочих потреб» в воскресные дни
после обедни «ходить с блюдом и просить милостыню». Следуя традициям
«трудовой помощи», заложенной еще в Стоглаве, автор предлагает, чтобы
«увечные без одной руки или ноги, или без обоих, или иные какие увечья, но
только они некоторую бодрость и здравие тела имеют» смотрели бы за
малолетними и больными и тем самым отрабатывали свой хлеб прихожанам.
Особые мероприятия предусматривались для организации и попечения
«зазорных» младенцев, сирот; если «вдова или девка обрюхает и родит», то
отец ребенка должен «питать его до самого возраста», совершеннолетия. В том
случае, если «отец мощь» такую не имеет, то младенца отдавали в приход, а с
отца необходимо брать от 2 до 5 р. Сироты, поступая в приход, должны не
только находиться на его иждивении, но и обучаться «словесному, читать и
писать». После обучения чтению и письму они направлялись в «главные
госпитали», где происходило их дальнейшее обучение и получение
профессиональных навыков. Ф. Салтыков предлагал различные программы
обучения для мальчиков и девочек. Программа «мужеского пола»
предусматривала пятнадцать дисциплин, среди которых: »часового дела»,
«токарного дела», «епонскаго лакового дела», «ломового дела», а также
сведущие «мануфактурным, рукодельным делам, воинских, градских делах».
Для «женскаго пола» предусматривалась программа по двенадцати
дисциплинам: шить, ткать, плести кружева, прясть и т. д. В профессиональном
воспитании сирот виделось не только одно из средств ликвидации нищенства,
«они из нищеты своей пройдут в нарочитое состояние», но и подготовки для
государственных нужд «рачительных людей», приносящих прибыль
государству. В целом же проект Ф. Салтыкова по многим аспектам совпадает с
проектом 1682 г., но в отличие от своего «предшественника» он не предлагает
оперативных решений по локализации всех форм профессионального
нищенства, а строит стратегию помощи, исходя из дальних перспектив.
Несколько в ином ключе организация общественного призрения виделась
Алексею Курбатову. В своем проекте он предлагает организовать специальный
«кабинет-коллегиум», который наряду с другими вопросами занимался бы
проблемами общественного призрения. При этом он использует как
догматический, христианский опыт, так и опыт «попечения» европейских
государств. «Божие милосердие» в рамках государственного попечения им
предлагалось осуществлять над «колодниками», сидящими по тюрьмам.
«Кабинет-коллегиум» должен разбираться с запросами нуждающихся в
тюрьмах, определением среди них «невинно страждущих». В деле организации
призрения нищих и предохранительных мер по предотвращению нищенства А.
Курбатов предлагал ряд мероприятий административного характера, связанных
с законодательными регламентациями. С этой целью необходимо было издать
94
ряд указов о том, чтобы в «городах всего государства» построить госпитали для
«больных, раненых солдат, бедных, бездомовых людей».
Не оставалась без контроля и церковь, если она имела «достаток», то
обязана была строить «каменные щпитали» «ради больных и нищих». Однако
государство должно разрешить церкви в случае необходимости использовать
дополнительные финансовые средства «из наема» торговых лавок и погребов.
В проекте о Кабинет-коллегиуме А. Курбатова просматриваются первые
шаги в области государственного администрирования, когда дело
общественного призрения должно было контролироваться и осуществляться
непосредственно государственной властью. (Этот вопрос будет
дискутироваться вплоть до 1917 г., когда при Временном правительстве
организуется Министерство общественного призрения.)
Идея реформирования монастырской системы помощи и поддержки на
основе секуляризации хозяйства рассматривалась не только с позиций и
тенденций западноевропейского опыта. Предпринимаются попытки
реорганизации монастырского попечительства о нищих и больных, исходя и из
древнерусских традиций, законодательства времен Владимира. Сторонником
такой идеи выступал И. Т. Посошков.
В своей книге Посошков предлагает освободить «пресвитеров» от
землепашных работ, оставляя им возможность сосредоточиться на своих
исконных христианских задачах, служении Богу. Однако понимая, что в
условиях нового времени нельзя ущемлять интересы государства, в своей
программе он стремится решить два главнейших вопроса: финансирование
монастырей и призрение нищих. Эти два «столпа» нового подхода к
монашеству следует решить в соответствии с веяниями времени.
Свое предложение вернуться к десятине Посошков обосновывал тем, что
этот вид налога складывается из хлебного прихода крестьян, который остается
у них и помещиков после того, как они рассчитаются с государством. Такое
обложение следовало на все другие натуральные продукты: скот, мед, масло,
яйца и «во всякие прибытки». Эти средства, по его мнению, надо направлять на
монастырские нужды, а также «тот хлеб употреблять нищим и странным на
пропитание». Согласно его предложениям, нищие и больные должны жить в
специально построенных для этих целей больницах и богадельнях, а они, в
свою очередь, должны быть во всех административных единицах: городах,
селах, погостах в зависимости от прихода «или как о том изволение царское
состоится». Понимая ограниченность финансовых средств на дело призрения и
ведения монастырского образа жизни, И. Т. Посошков предлагает сдавать в
аренду, отдавать в «наймы» монастырские земли, а полученные деньги пускать
на «церковное строение и нищим больницы».
Рассматриваются им и вопросы превентивного характера, связанные с
крестьянским обнищанием в результате неурожая или пожара. И. Т. Посошков
предлагает на государственном уровне заставить крестьян строить дома
«гнездами». Согласно таким мерам, можно было не только осуществить
помощь соседям, но и не дать распространиться огню на близлежащие
строения.
95
В конце XIX в. А. Брикер, в целом оценивая реформаторскую
деятельность И. Т. Посошкова, отмечал, что он стоял на традиционно
христианских позициях, веруя в «заступничество нищих перед Богом». Тем не
менее его взгляды соответствовали эпохе Просвещения, а его идеи
относительно реформирования духовенства совпадали с мнениями
правительства.
Как нам представляется, довольно интересными являлись подходы Петра
I к реформированию общественного призрения. У него в отличие от
вышеперечисленных авторов не было какой-либо отдельной работы, однако
множество записок, поправок к указам дает представление о своеобразии
видения вопросов социальной патологии, защиты и поддержки. Видимо, можно
сказать, что в своих подходах он опирался на труды И. Т. Посошкова, Ф.
Салтыкова, и все же у него было и собственное видение проблемы. Причем его
представления тесно связаны с практическим воплощением в жизнь. В
секуляризации монастырских земель Петр I видел механизм для решения
текущих . задач, а именно вопросов попечения о раненых воинах, воспитания
«нового сословия» из сирот. Для этого, предполагалось не только их обучать,
но и давать им право на получение необходимой для государства профессии.
Организация госпиталей для увечных воинов предусматривалась в
монастырях. Отсюда необходимо, с одной стороны, реорганизовать
монастырский уклад жизни, с другой — найти дополнительные источники
финансирования для осуществления мероприятий по уходу за увечными
воинами. В первом случае предусматривалось либо сокращение монахов, либо
переориентация их «деятельности». Так, в Указе от 19 марта 1722 г.
приказывалось, чтобы в монастырях, где открываются лазареты, «монахов не
было более двух третей, а довольно и половины, понеже что меньше монахов,
да искуснее...». Монахи должны ухаживать за ранеными и за это получать
право проживать и питаться в монастырских стенах. Остальным же монахам,
как следует из другого регламента, «питаться работаю, у монастыря пашнею,
как деловые люди».
В отношении финансирования данных «социальных программ», а также
других категорий нуждающихся — больных, сирот — предполагались и другие
способы финансирования: осуществлять сбор с церковных и светских сделок в
виде определенных налогов. К примеру, согласно Указу от 2 7 мая 1715г.,
благотворительный сбор на госпитали должен складываться из следующих
отчислений:
— сбор в размере 100 р. с лиц, «которые с сего числа из приказных людей
будут пожалованы в дьяки»;
— двухпроцентный сбор с подъемных, прогонных сумм и сумм,
выдававшихся на пропитание священникам и причетникам, посылаемым в
новозавоеванные города;
— однопроцентный сбор с жалования, выдаваемого всем служащим,
кроме солдат;
—отчисления от «торга», «домов», «пожитков», оставшихся после
беглых раскольников; от продажи церковных свечей; из штрафных денег.
96
Среди других актов (Указ от 13 июля 1722 г.) приняты запретительные
меры, согласно которым не разрешалось тратить средства на строительство
новых церквей. В Регламенте о монастырях от 29 мая 1724 г. определены
финансовые средства, которые монастыри должны тратить на свои
собственные нужды и на нужды попечения. Эти объемы следовало соотносить
в следующих пропорциях: одну часть — «главным монастырским», другую —
«разделить натрое: две доли больным, и треть — служащим монахам». Та часть
средств, которая определена больным, шла на их содержание, оно включало в
себя «постели, беле и прочее по регламенту гошпиталя».
Монастыри в первоначальном своем виде представлялись как заведения
помощи раненым воинам, больным, нищим, а также детям-сиротам, и
«покидышам». Причем Петр I был против богаделен, о чем достаточно кратко
написал: »Богадельням не быть». По отношению к детям предусматривалась
определенная программа обучения. Она должна включать в себя: «грамоте...
грамматика, арифметики пять частей и геометрии». Это для мужских
монастырей. Для женских же вместо геометрии вводилось обучение
рукоделию, а также «чтоб и языки», но это хотя бы по «одному монастырю».
Возможно, такое обучение предполагалось в одном монастыре на епархию,
поскольку в наброске Указа не определена территориальная единица.
Однако по последним указам Петра I, например, от 20 марта 1724 г., в
монастырях хотели организовать «благотворительные и просветительные»
учреждения, для чего приказано привести «в известность хозяйства
монастырей». Из монастырских остатков денег и «хлеба осьмигривеннами»
предполагалось для «службы Божьей» открыть училища яко семинарии и
прочие.
Указы Петра I касались различных вопросов: регламентации призрения и
воспитания «зазорных младенцев», ликвидации профессионального нищенства,
призрения «умалишенных» и др. Однако в целостном виде его идеи и планы
предстают в узаконении о губерниях в середине 70-х гг. XVIII столетия.
Предварительным проектом этого законодательства стал «Наказ о новом
уложении» Екатерины II. В «Наказе» даются главные принципы
законотворчества «гражданского общества», обусловлены функции
«королевской власти»: «Сей чин в обществе установлен бдить о
благосостоянии граждан; тот производит дело, а они спокойны». Рассматривая
вопрос о благосостоянии страны и несовершенстве податной системы, которая
не только является тормозом экономического развития отдельного субъекта, но
и влияет на «размножение» народа, делается вывод, что это, в свою очередь,
отражается и на «болезнях» и «воспитании». По мнению Екатерины II,
правительство обязано оказывать «вспомоществование» старым, больным,
сиротам в их нуждах. Подаяние же милости на улице рассматривается как
противозаконное действие, противоречащее «здравию человеческому». В главе
о благочинии или о полиции предписано различать нуждающихся нищих.
Одних, кто в состоянии работать своими руками, необходимо заставить
работать, другим — немощным — дать пропитание и оказать лечение. В
наказах полиции отмечается, что среди прочих обязанностей важным делом
97
является сохранение здоровья народа, для чего предписывалось следить за
чистотой воздуха, улиц, рек. В наказах Екатерины II намечается новый
всесторонний подход к общественному благочинию, когда вопросы
общественного призрения неразрывно связываются с вопросами по
вспомоществованию, воспитанию и «сохранению здоровья» народа.
Системный подход к общественному призрению реализован в
Законодательстве о губерниях 1775 г. Проект охватывал важнейшие стороны
благоустройства общества. В нем намечены превентивные и оперативные
стратегии помощи, определены финансирование и управление на основе
территориального самоуправления, обозначены клиенты и институты помощи.
Можно отметить, что впервые были прописаны «государственные стандарты
обслуживания» для всех обозначенных институтов поддержки. Конечно, об
этом можно говорить с некоторой долей условности, однако ясно обозначены
основные положения деятельности, категории клиентов , которые должны
призреваться. Так, в работных домах предполагалось доставлять работу
неимущим, учитывая местные условия. Работные люди присылались туда на
время, и за свою работу получали кров, пищу, одежду, деньги.
Смирительные дома предназначались для следующих категорий
«нуждающихся»:
• сыновей и дочерей, «кои родителям своим не послушны»;
• людей «непотребного жития»;
• рабов непотребных;
• рабов ленивых;
• рабов, которые не хотят трудится;
• особ женского пола, «соблазнительного жития». По решению
губернского суда такие категории клиентов могли помещаться в смирительные
дома либо на время, либо навсегда. Но «сосланные» в смирительные дома
должны финансироваться за счет направляемой стороны: родителей,
помещиков, хозяев и т. д. Поэтому зачастую подобные проекты оставались
утопическими, не связанными с реальной жизнью.
Финансирование социальных программ как важнейшая задача «
народного благосостояния », а также проблема обращения денежных знаков
рассматривались А. Н. Радищевым. В своей работе «О законоположении» он
рассуждает о влиянии инфляции на социальную жизнь общества, видя в ней
новые социальные потрясения и беды. «Прилив денег бумажных — зло... Тогда
настанет час гибели, час нежданного банкротства, и тот, кто сегодня считал
капитал свой миллионами, тот будет нищ и будет питаться милостынею...». В
качестве предупредительных мер против банкротства, а следовательно, против
социальных потрясений, он предлагает учет и контроль за финансовым
положением всех сфер экономики. Общественное призрение не должно быть
исключением, а специальные ведомости должны отражать состояние капиталов
воспитательных домов и приказов общественного призрения. Отдельным
ведомостям нужно содержать информацию о наличии смирительных домов и
рабочих — сколько в какой губернии, «лекарей», «повивальных бабок»,
больниц, госпиталей, аптек или «других ко здравию народа сделанных
98
учреждений». А. Н. Радищев ставит вопрос о том, чтобы призрение бедных и
немощных стало прерогативой правительства, а само общественное призрение
имело бы «общие распоряжения», т. е. общие законодательные принципы и
систему законодательных мер. Идеи А. Н. Радищева найдут свое воплощение в
первой половине XIX столетия. Министерство внутренних дел в начале XIX в.
создаст систему отчетности о состоянии финансовых дел в приказах
общественного призрения. В 1830 г. в XIII томе «Законов Российской
Империи» появятся положения, «общие распоряжения», регламентирующие
принципы общественного призрения в российской государственности.
Социально-философское осмысление проблем общественного призрения
Несколько иные подходы намечаются к вопросам общественного
призрения в его социально-философском осмыслении. Основные проблемы,
которые поднимают мыслители XVIII в., связаны с ролью личности в деле
помощи. На фоне социальных проблем рассматриваются такие этические
категории, как добродетельность, порочность, формируются первые социально-
психологические подходы к проблемам социального восприятия материального
достатка.
К прогрессивным мыслителям данного направления в конце XVIII в.
можно отнести Я. П. Козельского. В своей работе «Философские предложения»
он разрабатывает теоретические основы социальной стратификации субъекта,
исходя из его витальных потребностей. В этой связи ученый дает типологию
четырех общественных субъектов: «богатого», «достаточного человека»,
«недостаточного человека», «убогова человека». «Имение» как
разграничительный критерий между различными типами субъектов становится
той доминантой, которая позволяет ему классифицировать многообразие
социальных проявлений индивидуальности. Несмотря на то, что «убогий» —
термин церковно-славянский, его семантическое значение принимает у Я. П.
Козельского иную интерпретацию. «Убогий» человек — тот, у которого «нет
столько имения, сколько надобно на пищу и одежду». Однако он стремится
показать специфику данной субъектности как категории и дефиниции. «И
посему нельзя еще называть того богатым, кто не убог, ни убогим, кто не
богат». Отличие «убого человека» он рассматривает в обычаях российского
народа. «В нашем российском народе вошло в обычай называть убого человека
бедным, а простой народ подлым... бедным называть должно того, кто не может
трудом своим сыскать пропитания, а разве милостынею, а подлым того, кто
упражняется в непорядочных делах».
Задолго до Мюнстерберга, взгляды которого были очень популярны в
конце XIX в., Я. П. Козельский развивает основные принципы и подходы к
нуждающемуся. «Ежели кто требует от ближнего своего помочи в том, что он
сам легко сделать может, то такому не должно делать помочи по гражданскому
праву, потому что ежели кто помогает ... тот не видит в ней скрытого порока,
99
вредящего целое общество. Такой человек через сие баловство делается
беспутным ленивцем и вредным для всего народа тунеядцем». Можно
отметить, что в этом подходе принцип полезности преломляется по отношению
не к государственности, а к гражданскому обществу. По отношению к нему
осмысляют такие категории, как добродетель, порок, беспутство, тунеядство.
Интересно данное наблюдение и в другом аспекте, в аспекте его социально-
психологической характеристики. Автор показывает что позитивное,
фасилитарное и альтруистическое поведение может провоцировать негативные
девиационные отклонения, приводящие к различным формам социальной
патологии, таким, как «тунеядство» и «беспутство».
Внимание Я. П. Козельского привлекает социально-психологическая
проблематика, которая понимается в контексте философских идей и категорий,
поскольку психологическое знание как самостоятельное не выделяется не
только в России, но и в Западной Европе. Однако можно сказать, что
Козельский знаком с западными психологическими идеями того времени.
Соглашаясь с Мозером, что темперамент является определяющим в трудовой
деятельности человека, он считает, что сангвиники и флегматики больше
тяготеют к «милосердным, нетрудным делам, которые похожи больше на
забавы».
Примечательно, что у Я. П. Козельского такие категории, как
«добродетель», «милость», «убогий», «порок» выступают не только как
социально-философские категории, что мы видели выше, но и как социально-
психологические, когда он рассматривает массовые и межличностные
отношения. В предисловии к книге Гольберга он пишет, что общество, «всякий
народ» разделяется на добродетельных и порочных людей. Однако отличие
психологической характеристики «добродетельного народа» от «порочного»
заключается в том, что добродетельные не могут «желать милости», тогда как
последним она необходима. Интересны его замечания и в области социально-
психологического восприятия межсубъектных отношений: «Мы считаем себя
богатыми и убогими не по количеству вещей, а по сравнению с другими
людьми».
Со всей определенностью можно утверждать, что в отечественной
литературе «дела милосердия» так всесторонне и многогранно, как это было
сделано Я. П. Козельским, еще не рассматривались.
Активизация социальной мысли в области общественного призрения
намечается в российском обществе после войны 1812 г. Политизация общества,
свободолюбивые тенденции не могли не оказать влияние на формирование
новых ориентиров в деле постановки общественного призрения. Все эти веяния
воплотились в проекты, законодательство, в первые магистерские диссертации.
Теоретические проблемы общественного призрения и социальное
реформирование общества
100