Фертен Х. В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС
Подождите немного. Документ загружается.
ченных
строительных
материалов
соорудили
баррикады,
рядом
с
которыми
установили
орудия,
чтобы
прегра
дить
нам
путь.
Каждая
баррикада
защищается
пулеме
тами
и
минометами.
Наши
советские
солдаты
должны
найти
новые
пе
хотные
маршруты.
Наши
инженеры
должны
с
помощью
взрывчатки
проделать
в
стенах
отбитых
у
гитлеровцев
домов
отверстия
для
артиллерийских
орудий.
Наши
бойцы
должны
сражаться
за
каждый
этаж
в
остальных
домах.
Вчера
сержант
Иванников
вместе
со
своими
бойца
ми
в
течение
полутора
часов
сражался
за
один
из
до
мов.
В
нем
гитлеровцы
взорвали
лестницу,
ведущую
на
второй
этаж.
Наши
бойцы
сумели
уничтожить
пятерых
из
шестнадцати
вражеских
солдат,
засевших
наверху
и
бросавших
в
них
гранаты.
Остальные
немцы
сдались.
Старший
лейтенант
Одинков
со
своими
бойцами
за
два
дня
сумел
очистить
от
врага
четыре
квартала,
унич
тожив
300
гитлеровцев.
Такими
действиями
советские
воины
достойно
отметили
27-ю
годовщину
создания
Красной
Армии».
Изначально
предполагалось,
что
русские
будут
ата
ковать
с
севера
и с
востока.
В
последние
дни
января
был
отдан
приказ
об
эвакуации
тысяч
жителей
в
пустые
дома
в
южной
части
города.
Но
как
только
стало
ясно,
что
угроза
исходит
с
юга,
две
трети
эвакуированных
стали
искать
себе
новые
убежища.
В
связи
с
этим
трамваи,
которые
все
еще
ходили
в
городе,
начали
хо
дить
почти
до
самой
передовой.
Это
было
мерой
пси
хологической
терапии,
которая
помогла
успокоить
на
селение.
Многие
считали,
что,
если
трамваи
все
еще
ходят,
значит,
ситуация
не
может
бытЬ'-С.rrишком
,КРИТ!I1-
ческой.
Это
было
признаком
нормаль"Н~vt
ЖИЗ~И._КОТ9-
261
рый
заглушал
страхи,
даже
несмотря
на
то,
что
враг
был
уже
на
краю
города.
Кроме
того,
нам
придавали
силы
официальные
со
общения,
исходившие
от
НСДАП,
которые
передава
лись
по
радио
и
публиковались
на
страницах
ежеднев
ной
силезской
газеты
«Шлезишен
Тагесцайтунг»
(<<Си
лезская
дневная
газета»).
Она
была
известна
как
рупор
вооруженных
сил.
Эта
фронтовая
газета
вплоть
до
са
мых
последних
дней
перед
капитуляцией
выходила
ежедневно
с
новостями,
разнообразными
сообщения
ми,
красочной
пропагандой,
комментариями
и
призы
вами
к
стойкости
и
мужеству.
Последний
трамвай
был
остановлен
в
Бреслау
толь
ко
после
бомбардировок
1
апреля,
поскольку
в
ходе
них
была
выведена
из
строя
сеть
проводов
над
трам
вайными
путями.
В
связи
с
тем,
что
больше
не
было
возможности
использовать
трамваи
для
пере
возки
пассажиров,
мы
решили
использовать
их
в
качестве
противотанковых
заграждений.
Мы
ставили
трамвай
ные
вагоны
в
два
ряда,
перекрывая
всю
ширину
доро
ги,
чтобы
остановить
таким
образом
продвижение
бое
вых
машин
врага.
В
ходе боев
многие
вражеские
танки
были
уничтожены
на
подобных
баррикадах
с
помощью
панцерфаустов
и
противотанковых
орудий.
Кроме
того,
практически
с
самого
начала
осады
Бреслау,
жившие
в
городе
мужчины,
женщины
и
дети,
желая
помочь
нам,
стали
разбирать мостовые.
Кирпи
чами
разобранной
кладки
они
баррикадировали
выби
тые
окна
своих
домов,
оставляя
в
них
лишь
небольшие
амбразуры
для
оружия
нашей
пехоты.
В
крепко
по
строенных
домах
устанавливались
пулеметные
гнезда,
и
упорные
бои
за
город
день
ото
дня
становились
все
ожесточеннее.
Население
оказывало
нам
полную
поддержку.
Почти
262
на
каждой
двери
был
написан
лозунг:
«Каждый
дом
-
крепость!»
Эти
слова
в
Бреслау
не
были
лишь
пропа
гандистским
призывом,
а
отражали
реальное
положе
ние
вещей.
Именно
благодаря
этому
нам
удавалось,
ведя
огонь
из-за
амбразур,
успешно
сдерживать
напор
русских
в
течение
долгого
времени.
Что
еще
важно,
в
перерывхx
между
боями
мы
нако
нец-то
могли
отдыхать
в
нормальной
домашней
обста
новке
квартир,
оставленных
жителями.
И
даже
когда
паузы
между
боями
были
короткими,
каким
удовольст
вием
было
свалиться
на
удобную
застеленную
кровать.
Когда
военный
врач
в
связи
с
моей
раной
на
ноге
прописал
мне
постельный режим,
я
смог
позволить
се
бе
редкую
роскошь
-
отоспаться
на
белых
простынях.
Так
мне
довелось
провести
несколько
дней
в
военном
госпитале,
который
был
развернут
в
здании
Института
помощи
слепым.
Рана
на
моей
ноге
была
очищена
от
гноя,
из
нее
извлекли
осколки,
и я
был
предоставлен
заботе
дружелюбных
медсестер
Красного
Креста.
Институт
помощи
слепым
располагался
в
Западном
парке,
откуда
было
недалеко
до
расположения
части
обеспечения
роты.
Через
три
дня
меня выписали
из
госпиталя,
и
я,
хромая,
отправился
в
район
Пепельви
ца,
чтобы
вновь приступить
к
службе.
Военные
писари
11-й
роты разместились
в
большом
многоэтажном
до
ме
на
улице
Малапанезе.
Именно
там
находился
и
мой
друг
Георг
Хас,
казначей
роты.
Он
пришел
в
восторг
от
моего
появления,
и у
меня
не
осталось
сомнений,
что
я
поселюсь
вместе
с
ним.
Когда
Хас
в
течение
дня
отлучался
по
служебным
делам,
я,
помогая
ему,
занимался
подготовкой
писем,
сообщавших
родным
о
смерти
бойцов.
Эти
письма
за
тем
попадали
на
подпись
к
командиру
роты.
Однако
они
не
сообщали
семьям
правды
о
·тОм,
как
ПОГ!'1б
их
А
..
•••
'.r
...
263
близкий
человек.
Мы
скрывали
правду,
щадя
чувства
родных
наших
павших
товарищей.
По
неписаному
закону
мы
всегда,
когда
это
было
возможно,
забирали
с
поля
боя
тела
наших
товарищей,
чтобы
похоронить
их
по-человечески.
Но
часто,
к
на
шей
огромной
горечи,
обстоятельства
не
позволяли
сделать
этого.
В
подобных
случаях,
как
я
уже
расска
зывал,
попытки
достать
тело
были
самоубийством,
и
мы
не
могли
изменить
ситуацию.
Однако
в
похоронных
письмах
мы
могли
неявно
дать
понять
родным,
что
все
было
иначе.
О
каждом
из
моих
товарищей
было
напи
сано,
что
он
«погиб
геройски».
Родители,
мать
или
же
на
павшего
солдата
не
могли
и
не
должны
были
знать
о
долгих
часах,
которые
родной
для
них
человек
прово
дил,
корчась
от
боли
и
умирая
в
одиночестве.
Наши
письма,
извещающие
о
смерти,
должны
быть
настоль
ко
менее
болезненными,
насколько
это
было
возможно
в
подобной
ситуации.
Поэтому,
готовя
их,
мы
о
многом
не
говорили
и
о
многом
писали
совершенно
иначе,
чем
это
было
в
действительности.
Но,
так
или
иначе,
писать
«похоронки»
очень
тяжело
и
горестно.
По
крайней
ме
ре,
«похоронки»
на
товарищей,
с
которыми
совсем
не
давно
был
в
одном
строю.
Такая
вот
судьба.
И
знаете,
еще
говорят,
что
судьбу
человека
можно
проследить
по
его
фотоальбомам.
В
квартире,
которую
занимал
Георг,
я
как
раз
наткнул
ся
на
толстый
фотоальбом
ее
прежних
владельцев,
ко
торый
очень
запал
мне
в
душу.
Каждый
снимок
в
нем
был
четко
и
аккуратно
подписан,
и
я
мог
ясно
предста
вить
события,
в
связи
с
которыми
делалась
та
или
иная
фотография.
Передо
мною
предстала
судьба
молодой
семьи.
Эти
люди
были
незнакомы
мне,
но,
окончив
смотреть
альбом,
я
знал
о
них
все.
В
нем
были
и
фотографии
счастливого
детства,
и
264
.JL
-,Г
фотографии
свадьбы.
На
одном
из
снимков
хозяин
альбома
гордо
стоял
в
летной
униформе
сержанта
тех
нической
службы.
На
другом
-
его
избранница
в
бе
лом
подвенечном
платье.
Ее
волосы,
по
моде
того
вре
мени,
были
закручены
в
большой
клубок на
затылке.
За
подобными
фотографиями,
конечно,
следовали
и
фо
тографии
их
детей.
У
них
было
двое
сыновей.
Среди
многочисленных снимков
было
и
несколько,
запечат
левших
их
последние
каникулы.
Они
катались на
вело
сипедах
по
улице,
по
сторонам
которой
росли
деревья.
Эти
деревья
были посажены
еще
при
Фридрихе
Вели
ком,
но
условия,
в
которых
они
росли,
в
сочетании
с
су
ровыми
восточными
ветрами
Силезии
сделали
их
стволы
кривыми.
Заканчивался
альбом
вырезкой
из
газеты,
поме
щенной
в
черную
рамку
и
украшенной
черным
крестом
с
надписью
"Погиб
за
Германию».
Но
что
стало
с
хозяйкой
альбома
и
ее
детьми?
Поче
му
их
квартира
оказалась
оставленной
в
таком
виде,
как
будто
хозяева
просто
вышли
в
магазин
и
скоро
вер
нутся?
Уцелела
ли
вдова?
Уцелели
ли
ее
дети?
Ответа
на
эти
вопросы
я
не
знаю.
Когда
мой
друг
занял
эту
квартиру,
в
ней
была
безу
пречная
чистота
и
каждая
вещь
стояла
на
своем
месте.
Мы
ощущали
себя
словно
оказавшимися
в
гостях
и
старались,
чтобы
в
нашем
жилище
все
оставалось
та
ким
же,
как
было
до
нас.
При
этом
мы
оба
знали,
что
очень
скоро
война
поглотит
и
этот
дом,
и
фотоальбом,
оставленный
здесь
его
владельцами.
Среди
вещей,
находившихся
в
квартире,
оказался
и
граммофон.
Мы
с
радостью
стали
пользоваться
им,
чтобы
слушать
популярные
в
те
дни
п_~сни
и
военную
~
.,.
музыку.
Хотя
заставить
этот
стары~(tраfll!МОфОН
вос-
производить
пластинки
порою
оказывалось
ДШ!IОЛано
265
.
-..,.
сложно,
особенно
после
стаканчика-другого
красного
вина,
которое
Георг
ухитрялся
раздобывать
где-то
в
городе.
К
тому
же
даже
в
части,
ответственной
за
обес
печение
роты,
у
нас
оставалось
совсем
HeMHoro
вре
мени
для
отдыха.
У
нас
редко
выдавалась
даже
корот
кая
возможность
расслабиться.
Что
интересно,
помимо
граммофона,
в
нашей
квар
тире
также
был
очень
хороший
радиоприемник
в
эле
гантном
черном
корпусе,
который
ловил
передачи
да
же
отдаленных
радиостанций.
Мы
садились
возле
него,
чтобы
послушать последние
новости.
Помимо
этого,
мы
нередко
настраивались
на
волну
какой-нибудь
за
рубежной
радиостанции,
хоть
это
и
было
запрещено.
Иногда
любопытство,
присущее
каждому
человеку,
брало
верх
над
нами,
и
мы
настраивались
на
волну
ра
диостанции
Москвы.
Русские
специально
осуществля
ли
радиовещание
на
немецком
языке
и
предсказывали
нам
гибель
и
беды,
полагаясь
на
то,
что
страх
разъеда
ет
душу.
Каждый
час
и
ровно
в
полночь
однообразный
женский
голос
драматично
провозглашал
смерть
не
мецким
солдатам.
Смесь
услышанного
хвастовства
и
ядовитой
черной
пропаганды
совершенно
не
произво
дила
впечатления
на
нас,
бывалых
солдат.
Но
как
это
могло
восприниматься
другими,
менее
искушенными
слушателями,
которые
также
настраивались
на
эту
ра
диоволну?
Постоянные
перемещения
войск,
осаждавших
Брес
лау,
обуславливали
соответствующие
перемещения
с
нашей
стороны.
Нам
приходилось
снова
и
снова
ме
нять
позиции.
По
пути
на
новые
линии
обороны
нас
по
стоянно
останавливали
жители
районов,
где
все
еще
было
спокойно,
и
спрашивали
о
текущей
ситуации
на
передовой.
Два
главных
вопроса,
которые
задавал
нам
каждый,
были
такими:
«Как
долго
мы
сможем
продер-
266
жаться?"
и
«Получим
ли
мы
помощь
из-за
кольца
окру
жения?"
Мы
не
знали
ответа
на
них
и
неуверенно
пере
сказывали
доходившие
до
нас
слухи.
Согласно
им,
ко
мандующий
группой
армий
«Центр"
генерал
Фердинанд
Шернер
с
несколькими
дивизиями
из
районов
Стрех
лена
и
Зобтена
собирался
попытаться
прорваться
к
Бреслау.
Это
было
правдоЙ.
Но
надо
признать,
что
за
все
время
осады
мы
так
и
не
увидели
этих
войск.
Надеясь
на
помощь
извне,
военное
руководство
крепости,
кроме
того,
продолжало
искать
возможно
сти
к
спасению
своими
силами.
Один
из
альтернатив
ных выходов
из
положения
был
предложен
местным
профессором.
Ему
удалось
обнаружить
свиток
перга
мента,
сделанный
в
1767
году,
на
котором
изобража
лась
система
подземных
тоннелей,
проходивших
под
городом.
Вход
в
нее
находился
под
зданием
городско
го
управления,
а
дальше
тоннель
шел
параллельно
улице
Швайдницер,
проходя
на
значительной
глубине
под
церковью
святой
Доротеи,
и
заканчивался
за
го
родскими
стенами.
Инженеры
сразу
приступили
к
ра
боте,
но
тоннель,
как
и
ожидалось,
после
стольких
про
шедших
лет
оказался
в
полуразрушенном
состоянии.
Восстановление
всего
нескольких
километров
подзем
ного
пути
потребовало
бы
долгих
месяцев.
Но
тем
не
менее
инженеры
все
равно
пытались
сделать
все,
что
было
в
их
силах.
И
даже
тот
короткий
участок
тоннеля,
который
они
успели
восстановить,
оказался
очень
по
лезным
для
нас.
Наши
артнаводчики
смогли
выбирать
ся
за
русские
позиции,
проходя
прямо
под
ними,
и
ко
ординировать
огонь
артиллерии,
а
также
следить
за
перемещением
войск
противника.
Мирным
жителям
во
время
осады,
б~;зусловно,
при
шлось
испытать
немало
страданий.
пр~.~Эп~м
большин
ство из
них
переносили
их
мужественщi
и·терпеilиIi.О.
267
..
~
Их
стоицизм
удовлетворил
бы
даже
древнегреческих
учителей,
философия
которых
учила
безразлично
пе
реносить
превратности
судьбы.
Однако
не все
могли
быть
стойкими
в
этих
нечело
веческих
условиях.
Беспомощность,
тревога,
потеря
родных
жилищ
в
сочетании
с
неотступным
страхом,
что
русские
захватят
город,
приводили
к
многочисленным
самоубийствам.
Мы
знали
об
этом
и
старались
успо
каивать
жителей,
говоря
им, что
они
могут
на
нас
поло
житься.
После
войны
Пауль
Пикерт,
настоятель
церкви
Святого
Маврикия,
свидетельствовал,
что
рост
отчая
ния
среди
жителей
Бреслау
привел
к
тому,
что
каждый
день
стало
совершаться
от
100
до
120
самоубийств.
О
том
же
говорит
и
Эрнст
Хорниг,
настоятель
другой
широко
известной
в
Силезии
церкви,
на
страницах
своей
книги
«Бреслау
1945-го».
Согласно
его
данным,
за
84
дня
осады
города
зафиксировано
3000
случаев
суицида, но
гораздо
большее
количество
самоубийств
так
и
осталось
неучтенным.
После
окружения
Бреслау
единственной
линией
коммуникации
с
Германией
в
нем
остался
аэродром
Гандау.
В
результате
у
нас
было
достаточно
еды,
так
что
ни
один
солдат
и
ни
один
мирный
житель
за
весь
период
осады
не
страдал
от
голода.
Но
зато
на
многих
этапах
обороны
города
нам
крайне
не
хватало
боепри
пасов,
и
в
этом
смысле наше
оружие,
если
можно
так
выразиться,
действительно
было
«голодным».
Все
воздушные
поставки
осуществлялись
транс
портными
самолетами
Ю-52.
На
обратном
пути
они
за
бирали
тех,
кто
был
легко
ранен.
Этих
бойцов
лечили
за
пределами
кольца
окружения,
чтобы
они
как
можно
скорее
смогли
снова
принимать
участие
в
боях.
А
вот
тяжело
раненным,
чье
лечение
обещало
быть
продол
жительным,
приходилось
оставаться
в
госпитале,
рас-
268
.JL
-,Г
положенном
в
городе.
По
воздуху
в
Бреслау
поступал
не
только
провиант
и
боеприпасы,
которые
тоннами
доставлялись
в
город
вплоть
до
19
февраля,
но
и
меди
каменты,
средства
первой
медицинской
помощи,
бин
ты
и
Т.П.,
а
также
почта.
8
ходе
подобных
операций
воздушный
флот
под
ко
мандованием
генерала
Риттера
фон
Грайма
потерял
160
самолетов.
По
ночам
как
солдаты,
так
и
мирные
жители
следили
за
полетами
«юнкерсов»
по
изрезан
ному
лучами
прожекторов
ночному
небу.
Затаив
дыха
ние,
с
надеждой
и
ужасом
люди
вслушивались
в
рев
моторов
самолетов,
заглушаемый
канонадой
русских
зенитных
орудий.
Часто
мы
становились
свидетелями
того,
как
объятые
пламенем
«юнкерсы»
падали
на
зем
лю
вместе
с
беспомощными
людьми
на
борту.
Генерал
Герман
Нихофф
без
оптимизма
смотрел
на
свой
перелет
в
Бреслау
2
марта
1945
года.
Он
должен
был
сменить
Ганса
фон
Альфена
на
посту
коменданта
крепости.
Генерал
Нихофф
оказался
в
необычной
си
туации,
поскольку
ему
предстояло
лететь
в
город,
у
на
ходившихся
в
котором
250 000
мужчин
и
женщин
един
ственным
желанием
было
улететь
оттуда.
Свой
пере
лет,
который,
мягко
говоря,
оказался
непростым,
Ни
хофф
описал
в
статье
для
журнала
«8ельт
ам
Замстаг»
(букв.
«Мир
(общество)
по
субботам»),
вышедшей
15
января
1956
года:
«Мы
летели
к
Бреслау
северным
маршрутом.
До
города
было
всего
46
километров.
Я
знал,
что
этот
перелет
может
оказаться
для
меня
ро
ковым
и
стать
последним
в
моей
жизни.
Темные
ноч
ные
небеса
давали
лишь
временную
защиту.
Затем
мы
увидели
море
огней,
которое
становилось
все
крупнее
по
мере
нашего
приближения
к
БреслSt'*,
Темнота
неба
перестала
казаться
спасительной,
)9fД~
под
нами
вдруг
загрохотали
зенитные
орудия.-неБО
разреЗaflИ
269
лучи
прожекторов.
Сначала
их
было
всего
один
или
два.
Но
их
становилось
все
больше.
Они
рыскали
по
небу,
чтобы
вцепиться
в
наш
самолет.
Лучи
прожекто
ров
были
ослепительными,
но
не
настолько,
чтобы
я
не
мог
видеть
испуга
на
побелевших
лицах
моего
шофера
и
ординарца,
которые
мрачно
и
безмолвно
смотрели
на
происходящее
внизу.
Вокруг
нас
один
за
другим
взрывались
снаряды.
Их
грохот
смешивался
с
ревом
моторов
нашего
самолета.
Выглянув
в
окно,
я
увидел
напоминавшие
белых
мышей
и
летящие,
казалось,
прямо
в
меня
трассирующие
снаряды.
Эта
ужасная
и
яркая
картина
впоследствии
не
раз
вставала
у
меня
пе
ред
глазами.
Я
не
смог
вытеснить
ее
из
памяти
даже
годы
спустя,
будучи
военнопленным.
Неожиданно
пилот
в
крайнем
волнении
сказал
нам,
что
придется
разворачиваться
и
возвращаться
на
базу.
Русским
удалось
поразить
часть
моторов
нашего
са
молета.
Мы
начали
медленно
разворачиваться.
Через
некоторое
время
море
огней
осталось
позади
и
стало
постепенно
удаляться
от
нас.
Когда
мы
приземлились,
оказалось,
что
с
момента
нашего
вылета
прошло
не
так
много
времени.
Пилот
без
слов
показал
нам
места
по
падания
снарядов
в
заднюю
часть
самолета
и
в
мото
ры.
Затем
он
немного
расслабился
и
к
нему
вернулось
чувство
юмора,
поскольку
его
задание
подошло
к
кон
цу.
А
вот
до
конца
моей
миссии
было
еще
далеко».
Вторая
попытка
генерала
Нихоффа
совершить
пере
лет
в
Бреслау
также окончилась
ничем.
На
этот
раз
мо
торы
«юнкерса»
попросту
не
запустились
из-за
мороза.
Однако
на
третий
раз все
прошло
без
сучка
без
задо
ринки,
благодаря
фельдфебелю
из
технической
служ
бы.
Он
знал
один
хитрый
трюк
и,
как
вспоминал
генерал
Нихофф,
«буквально
излучал
уверенность
в
себе».
За-
270