Фертен Х. В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС
Подождите немного. Документ загружается.
надолго.
Наши
оборонные
меры
уже
не
могли
остано
вить
их.
И нам
в
очередной
раз
пришлось
отступить
на
окраину
города, а
затем
к
реке
ВеЙстриц.
Берега
реки
соединял
каменный
мост,
который
представлял
собой
единственную
переправу
через
нее
по
направлению
к
Бреслау.
Этот
мост
имел
важное
стратегическое
значение,
поскольку
он
выходил
на
главную
дорогу
к
Бреслау.
Русские
должны
были
вос
пользоваться
ею.
Поэтому
я
получил приказ
вместе
с
моей
группой
занять
двухэтажный
дом
на
южном
бере
гу
справа
от
моста.
Параллельно
речному
берегу стояло
несколько
до
мов.
К
каждому
из
них
примыкали
сады,
разросшиеся
до
самой
воды.
Мы
заняли
позицию
позади
домов
и
начали
окапываться
всего
в
нескольких
метрах
от
вхо
да
в
подвал
одного
из
них.
Я приказал
рыть
траншеи
шестерым
бойцам,
оставил
нескольких
солдат
дежу
рить
возле
пулемета,
а
остальным
поручил
ознако
миться
с
продуктовым
содержимым
подвала.
К
нашей
радости,
он
оказался
полон
консервов,
заготовленных
на
зиму.
Надо
сказать,
что
в
последние
несколько
не
дель
мы
пополняли
свой
скудный
солдатский
рацион
именно
за
счет
подобных
домашних
заготовок.
Благо
даря
этому
в
нашем
рационе
периодически
появля
лось
соленое
мясо.
Кроме
того,
мы
собирали
в
садах
фрукты.
А
иногда
нам
перепадали
даже
куриные
яйца.
В
результате
мы
буквально
пировали
после
предшест
вовавших
голодных
месяцев
войны.
Между
тем
наши
полевые
инженеры
заминировали
мост,
чтобы
взорвать
его,
как
только
по
нему
пройдут
последние
немецкие
части.
Поскольку
мы
находились
в
непосредственной
близости
от
моста,
то
перед
взры
вом
мы
укрылись
В
подвале.
Когда
пptfГремелвзрыв,
~
11'
~
••
весь
темныи
подвал
вдруг
озарился
и
~!ieм
задРОЖ!lЛ
251
пол.
Пламя
свечей,
освещавших
наше
убежище,
затре
петало
и
едва
не
погасло.
Мы
задержали
дыхание,
ус
лышав,
как
на
дом
обрушился
град
из
обломков
кирпи
чей
и
черепицы.
Стекла
со
звоном
разлетались
на
мно
жество
осколков.
Подвал
наполнился
облаками
пыли
и
резким
запахом
пороха.
Смрад
был
столь
сильным,
что
у
нас
перехватывало
дыхание.
Это
приводило
нас
в
ужас.
Наши
легкие
были
переполнены
всей
этой дря
нью,
и
мы
начали
чихать,
отхаркиваться.
При
этом
мы
терли
глаза,
в
которые
буквально
въелась
поднятая
взрывом
пыль.
Когда
мы
вышли
из
подвала,
снаружи
все
выглядело
так,
будто
по
домам
прошел
ураган.
Ни
на
одной
из
крыш
не
осталось
черепицы.
Вся
она
лежала
внизу
вместе
с
обломками
кирпичей,
осколками
стекла
и
другим
мусором.
Значительная
часть
моста
была
раз
рушена.
Огромные
бетонные
блоки
рухнули
в
воду.
Од
нако
часть
моста
осталась
цела,
и
мы
знали,
что
рус
ские
этим
воспользуются.
Они
были
специалистами
по
подобным
инженерным
работам.
И
это
не
предвещало
нам
ничего
хорошего.
Вскоре
наши
опасения
подтвер
дились.
Русские
начали
восстанавливать
мост
в
ту
же
ночь.
Правда,
им
пришлось
работать
под
непрерывным
огнем
нашей
пехоты.
Советские
полевые
инженеры
за
платили
очень
высокую
цену
за
то,
чтобы
мост
снова
стал
пригодным
для
использования.
Но
русские
не
считались
с
количеством
смертей
и
упрямо
продолжа
ли
работать.
Многие
из
их
полевых
инженеров,
пора
женные
пулями,
с
криками
падали
в
темную
воду
реки
ВеЙстриц.
В
результате
у
русских,
несомненно,
были
огромные
потери
в
личном
составе.
И
в
этом
виноваты
только
они
сами.
Им
следовало
еще
до
начала
инже
нерных
работ
оборудовать
огневые
точки,
которые
по-
252
мешали
бы
нам
столь
свободно
вести
огонь
по
их
поле
вым
инженерам.
А
так
нами
простр~ливались
все
под
ступы
к
мосту.
Однако
следует
признать,
что
мы
не
могли
держать
оборону
слишком
долго.
Когда
это
стало
окончательно
ясно,
мы
получили
неожиданный
приказ
о
прекраще
нии
огня.
Он
поступил
от
лейтенанта
наших
полевых
инженеров.
-
Дайте
иванам
достроить
их
мост,
-
сказал
нам
он.
Его
слова
удивили
нас.
Но
оказалось,
что
он
собира
ется
уничтожить
мост,
как
только
русские
его
восста
новят.
Для
этой
цели
у
наших
полевых
инженеров
был
танк
«голиаф",
представлявший
собой
новое
оружие
вермахта.
Именно
тогда
мы
и
услышали
о
нем
впер
вые.
И
это
действительно
был
танк.
Правда,
не
совсем
такой,
какими
бывают
танки
в
традиционном
понима
нии
этого
слова.
Строго
говоря,
официально
«голиаф"
именовался
спецмашиной
(нем.
Sondeг
Kгaftfahгzeug)
и,
по
сути,
являлся
наземной
гусеничной
самоходной
миной,
но
выглядел
именно
как
маленький
танк.
Его
высота
была
всего
67
сантиметров,
а
длина
- 160
сантиметров.
При
этом
каждый
из
столь
миниатюрных
танков
мог
не
сти
на
себе
до
75
килограммов
взрывчатки
и
имел
дис
танционное
управление.
"Голиаф»
был
неуязвим
для
стрелкового
оружия.
Эта
немецкая
спецмашина
была
разработана
именно
для
сохранения
жизней
бойцов
в
ситуациях,
когда
требовалось
срочно
уничтожить
мост
или
другое
крупное
строение
перед
наступающим
про
тивником.
Управление
«голиафами»
осуществлялось
по
радио
или
по
проводам
(таким
образом
они
могли
быть
применены
на
расстоянии
от
600
до
1QOO
метров)
и
осуществлялось
специально
ПОДГОrоifhенными
'сол-
р: "
датами.
Мы
не
могли
дождаться,
когд~_{э::го,«чудо-ор~-
253
.'~
жие»
проявит
в
себя
в
деле.
Тем
более
что
у
нас
было
целых
три
«голиафа»!
Взором
инженера,
обладавшего
инстинктом
охотника,
лейтенант,
ответственный
за
применение
этих
спецмашин,
следил
за
тем,
как
рус
ские
восстанавливали
мост.
Как
только
на
него
стали
укладывать
настил,
все
три
«голиафа»
разом
устремились
к
мосту.
Это
было
18
фев
раля
в
шесть
часов
утра.
«Голиафы»
довезли
до
моста
и
разом
взорвали
на
нем
225
килограммов
взрывчатки.
На
месте
взрыва
появилось
огромное
черное
облако.
Когда
оно
развеялось,
мост
оказался
взорван.
Его
на
стил
и
опоры
погрузились
В
воды
ВеЙстрица.
Все
это
произошло
прямо
на
глазах
у
русских.
У
нас
же
в
ре
зультате
этой
операции
был
ранен
лишь
один
инженер.
Тем
не
менее
данные
меры
дали
нам
лишь
короткую
передышку.
Вскоре
двадцать
четыре
русских
солдата
пересекли
реку
на
надувной
лодке.
Они
высадились
на
нашей
стороне,
не
замеченные
нашими
соседями
с
ле
вого
фланга.
Мой
друг
Домке,
который
спас
нас
из
ок
ружения
в
Пейскервице,
сформировал
штурмовой
от
ряд.
Но ему
было
суждено
погибнуть
в
бою,
завязав
шемся
с
высадившимися
русскими.
В
рассветном
тумане
среди
облаков
грязи,
поднимаемых
взрывами
ручных
гранат,
один
из
его
бойцов
по
ошибке
выстре
лил
в
Домке.
Возможно,
свою
роль
здесь
сыграла
и
нервозность
обстановки,
в
которой
нам
приходилось
действовать
тогда.
Так
или
иначе,
пуля
попала
в
серд
це
и
оказалась
смертельной.
Домке
был
посмертно
на
гражден
Германским
Крестом
в
золоте.
Стремясь
предупредить
в
будущем
подобные
вне
запные
атаки
со
стороны
русских,
мы
организовали
на
блюдательный
пункт
на
нейтральной
территории
около
реки.
И
там
всегда
дежурил
один
боец,
вооруженный
пистолетом
и
ручной
гранатой.
Он
не
должен был
всту-
254
пать
в
бой
с
противником,
а
лишь
оповестить
осталь
ных
о
его
появлении
на
нашем
берегу.
Часовых,
дежу
ривших
на
этом
посту,
сменяли
каждый
час.
Бойца,
за
ступавшего
на
дежурство,
на пост
всякий
раз
сопрово
ждал
его
командир.
Благодаря
этому
мы,
командиры,
могли
одновременно
оценить
ситуацию
собственными
глазами.
Во
время одной
из
подобных
ночных
инспекций
я
сбился
с
дороги
в
густом
кустарнике
и
не
смог
обнару
жить
местонахождение
хорошо
замаскированного
ча
сового.
Тогда
я
приказал
шедшему
со
мной
бойцу,
ко
торый
должен
был
заступить
в
караул,
залечь
и
ждать.
А
сам
в
полной
темноте
принялся
за
поиски,
двигаясь
через
сады.
В
результате,
так
ничего
и
не
найдя,
я
вышел
к
реке.
Я
развернулся,
чтобы
продолжить
поиски
в
обратном
направлении.
Но
вдруг
перед
моими
глазами
мелькну
ла
ослепительная
вспышка
и
взрыв
свалил
меня
с
ног.
При
падении
у
меня
выпал
из
рук
пистолет.
Ошелом
ленный,
я
ощупал
себя
с
головы
до
ног,
чтобы
убедить
ся,
что
все
части
моего
тела
остались
на
месте.
На
чет
вереньках
я
подполз
к
своему
пистолету
и
несколько
раз
прокричал
пароль,
прежде
чем
услышал
отзыв.
Боец,
дежуривший
на
посту,
принял
меня
за
русско
го
солдата,
и
его
охватил
страх,
когда
он
понял,
что
я
не
являюсь
таковым.
Осколки
от
его
ручной
гранаты
засели
у
меня
в
бедре,
а
штанина
была
испачкана
кро
вью.
Опираясь
на
обоих
моих
спутников,
я,
прихрамы
вая,
дошел
обратно
на
позиции.
Там
мне
ввели
проти
востолбнячную
инъекцию.
Мои
раны
были
перевязаны.
И
после
этого
я
проспал
несколько
часов
в
подвале.
Несмотря
на
происшедшее,
мне
пришлось
остаться
в
строю.
Критерием
для
принятия
подабного
решения
было
то,
что
у
меня
не
была
сломана
l<gс~ь'и
я
M9r xg-
255
дить,
хотя
И
испытывал
при
этом
сильную
боль.
Однако
у
нас
на
счету
был
каждый
боец.
Часовой,
подорвавший
меня
своей
гранатой,
упор
но не признавал,
что
он заснул
на
посту.
Но,
безуслов
но,
так
и
было.
А
разбуженный,
он
в
панике
швырнул
гранату,
даже
не
спросив
пароля.
Я
не
стал
обвинять
часового,
что
он
сделал
это
преднамеренно.
По
нему
было
видно, что это
не
так.
Он
весь
задрожал,
когда
понял,
что
бросил
гранату
не
в
русского,
а
в
своего
ко
мандира.
Однако
самое
главное,
что
для
меня
происшедшее
обошлось
без
серьезных
последствий,
если
не
считать
того,
что
осколки гранаты
остались
у
меня
в
бедре. Ви
новник
происшедшего
ощущал
себя
крайне
виноватым
передо
мной
и
даже
стал
носить
мне
соленую
свинину
и
другие
деликатесные
консервы,
которые
можно
было
найти
в
подвалах
окрестных
домов.
Через
некоторое
время
мы
получили
приказ
в
оче
редной
раз
сниматься
с
позиций.
Маршируя
прочь
от
реки,
мы
обдумывали
события
нескольких
последних
недель,
когда
нам
приходилось
практически
без
пере
рыва
участвовать
в
боях.
Большинство
из
этих
боев
проходило
на
открытой
местности,
и
это
также
стало
причиной
высокого
уровня
потерь
с
нашей
стороны.
Тем
не
менее
благодаря
тому,
что
мы,
отступая,
посто
янно
занимали
новые
позиции
и
продолжали
держать
оборону,
нам
удалось
замедлить
наступление
русских
к
силезской
столице,
которой
являлся
Бреслау.
И
пока
мы
задерживали
русские
войска,
другие
немецкие
час
ти
смогли
организовать
оборону
города.
Переход
от
Вейстрица
к
Бреслау
оказался
для
меня
невыносимым.
Осколки,
сидевшие
в
бедре,
буквально
сверлили
его
при
каждом
шаге.
Я
шел,
опираясь
на
па
лочку,
поддерживаемый
двумя
товарищами,
которые
256
не
покидали
меня
всю
дорогу
и
помогали
всем,
чем
могли.
На
рассвете
мы
достигли
Шмидефельда.
Этот
населенный
пункт
лежал
к
западу
от
аэродрома
Ган
дау.
Таким
образом,
отсюда
было
уже
недалеко
до
Бреслау.
Однако
в
Шмидефельде
нам
предстояло
сделать
очередную
остановку.
Мы
заняли
позиции
между
стек
лянными
теплицами,
стоявшими
возле
домов
местных
жителей,
вырыли
окопы
и
оборудовали
огневые
точки
пулеметчиков.
После
этого
моя
группа
обосновалась
в
недавно
построенном
доме,
располагавшемся
на
но
вом
участке
застройки.
Его
кладовая
оказалась
наби
той
доверху!
Мы
приготовили
себе
горячую
еду
на
сто
явшей
в
доме
печи,
которая
топилась
углем.
Но
едва
мы
успели
поесть
и
подумать
о том,
чтобы
поспать
не
сколько
часов, как
караульные
подали
сигнал
тревоги.
Со
стороны
Нойкирха
в
небе
клубился
черный
дым.
Мы
были
печально
поражены,
что
иваны
шли
за
нами
по
пятам
и
находились
уже
настолько
близко.
Всего
через
пару
часов
вокруг
нас стали
падать
рус
ские
снаряды.
В
результате
теплицы
были
разбиты
вдребезги
и
везде
вокруг
валялись
осколки
стекла.
На
тыкаясь
на
них,
многие
из
моих
бойцов
очень
сильно
порезались.
В
тот
же
вечер
советские
передовые
части
подошли
к
нашим
позициям
и
попытались
прорвать
их
в
нескольких
местах.
Снова
и
снова
нам
удавалось
от
брасывать
их
назад.
Но
в
этой
жестокой
схватке
я
поте
рял
одного
из
своих
бойцов,
моего
лучшего
пулеметчи
ка.
Еще
днем
он
говорил,
что
предчувствует
свою
смерть.
И
предчувствие
не
обмануло
его:
он
умер
от
пули
в
живот.
Кроме
того,
отражая
атаки
ру.сских,
на
;~~~.
рассвете
мы
потеряли
Лео
Хабра.
И
бо~~
!3cero
нас
мучило
то,
что
мы
не
могли
достать
его
-теЩ),
потоМу.
257
что
русские
уже
слишком
далеко
продвинулись
впе
ред.
От
этого
всех
нас
вдруг
охватило
уныние.
Наши
бойцы
очень
любили
Лео
Хабра.
Он
был
хорошим
офицером
и
товарищем.
Он
обладал
типичным
венским
обаянием.
Лео
везло
в
боях,
и
нам
даже
казалось,
что
он
неуяз
вим.
Благодаря
его
сдержанному
юмору
моя
послед
няя
совместная
с
ним
рискованная
операция
-
та
са
мая,
когда
мы
ночью
переправлялись
в
лодке
на
другой
берег,
чтобы
разведать
местонахождение
русских,
-
прошла
почти
как
увлекательное
приключение.
Но
те
перь
я
должен
был
заменить
Лео
и
принять
на
себя
ко
мандование
его
взводом.
Мы
смогли
удерживать
Шмидефельд
еще
лишь
не
сколько
часов.
Затем
мы
увидели
в
небе
над
деревней
Мария-Хефхен
дым
пожара,
простиравшийся
дальше
на
юг,
в
направлении
Мохберна.
Стало
ясно,
что
враг
теперь
стоит
у
ворот
Бреслау.
Русские
уже
заняли
низ
менность
на
подступах
к
городу,
и
их
следующей
це
лью
был
аэродром
в
Гандау,
западном
пригороде
Бреслау.
Этот
аэродром
имел
огромное
значение
для
городского
гарнизона,
поскольку
именно
через
него
осуществлял
ось
обеспечение
защитников
Бреслау.
Русским
впоследствии
потребовалось
несколько
не
дель,
чтобы
взять
аэродром
в
Гандау.
Нам
пришлось
отступить
в
при
город
Бреслау
под
натиском
непрекращавшихся
советских
атак.
Там
мы
заняли
здание
завода
фирмы
«ФАМО»,
известной
во
всем
мире
как
производитель
авиационной
техники
и
двигателей.
В
годы
войны
эта
фирма
занималась
про
изводством
военной
техники.
Теперь
ее
высококвали
фицированные
рабочие,
которых
изначально
было
во
семь
тысяч,
и
боевые
части
превратились
в
единую
удивительно
сплоченную
команду,
которая
собиралась
258
сделать
все
возможное,
чтобы
помешать
врагу
войти
в
город.
При
этом
огромные
заводские
помещения
бо
лее
чем
идеально
подходили
для
того,
чтобы
защитни
ки
Бреслау
могли
укрываться
в
них
от
шрапнели
и
огня
русской
пехоты.
Жители
окрестных
домов
были
уже
эвакуированы,
и
лишь
несколько
из
них
до
последней
минуты
не
поки
дали
свои
жилища,
надеясь
на
чудо.
Но
теперь
и
самые
упорные
из
них
были
вынуждены
уходить,
забрав
с со
бой
лишь
самые
ценные
вещи.
Покидая
родные
дома,
жители
запирали
их
на
ключ,
как
будто
это
могло
спа
сти
их
жилища
от
разрушения,
неизбежного
в
ходе
приближавшихся
боев.
Глава
шестнцдцатая
КРЕПОСТЬ
БРЕСЛАУ
После
нескольких
недель
упор
ных
боев
в
северо-западном
при городе
Бреслау
наш
полк
СС
«Бесслейн»
был
вынужден
отойти
к
городским
окраинам.
Именно
там
мы
и
узнали,
что
15
февраля
1945
года
б-я
советская
армия
завершила
окружение
Бреслау.
Страхи,
мучившие
меня
прежде,
преврати
лись
в
реальность.
Город
был
окружен
войсками
семи
хорошо
осна
щенных
дивизий.
Еще
шесть
дивизий
у
русских
было
в
резерве.
Таким
образом,
силезскую
столицу
всего
осаждало
150000
русских
солдат.
И
это
были
опытные
бойцы,
почти
не
знавшие
поражений
за
время
своего
пути на
запад.
Более
того,
они
обладали
поддержкой
бессчетного
количества самолетов.
При
этом
общая
численность
защипti-1'~ов
ГQРода, то
есть
частей
вермахта,
войск
СС,
ФОЛl;К~L1Jтурма
1c1.
Ги!-
259
лерюгенда,
составляла
лишь
треть
от
ожидаемой.
Гар
низон
города
состоял
лишь
из
50000
бойцов
и
разроз
ненных
группок
моряков
и
летчиков,
большинство
из
которых
совершенно
не
имело
боевого
опыта.
Отсутст
вие
же
опыта,
точно
так
же, как
и
чрезвычайно
немоло
дой
возраст
большинства
фольксштурмистов,
делало
практически
невозможным
применение
подобных
бой
цов
на
передовой.
К
началу
битвы
не на
жизнь,
а
на
смерть
у
защитников
города
было
всего
200
артиллерийских
орудий,
7
тан
ков
и
8
штурмовых
орудий,
что
было
совершенно
не
адекватно
огромным
силам
окружившего
город
про
тивника.
В
этой
ситуации
каждый
из
нас
был
вынужден
сражаться
за
пятерых,
без сна
находиться
в
окопах
и
постоянно
менять
позиции,
перемещаясь
с
одного
места
на
другое.
Между
тем
в
городе
оставалось
около
240000
жителей,
большинство
из
которых
были
стари
ками
и
матерями
с
детьми.
Они
с
ужасом
ждали
своей
участи.
Вместо
того
чтобы
атаковать
с
востока,
русские
ата
ковали
нас
с
юга.
При
поддержке
тяжелых
танков
«Иосиф
Сталин»
они
сумели
продвинуться
в
застроенный
вил
лами
южный
район
города.
Во
время
этих
тяжелых
бо
ев
мы
сражались
плечом
к
плечу
с
мальчишками
из
Гитлерюгенда.
Для
некоторых
из
них
это
был
первый
бой
в
их
жизни.
Ребята
из
Гитлерюгенда
сражались
очень
отважно.
Многие
из
них
погибли
в
этом
бою.
После
трех
недель
боев
южный
район
Бреслау
с
его
великолепными
виллами,
парками,
садами
и
озерами
остался
в
руинах.
Характеризуя
ожесточенность
борь
бы
в
те дни,
русский
военный
корреспондент
В.Мали
нин
писал
24
февраля
1945
года:
«На
каждом
доме
ос
тались
следы
жестоких
боев.
На
каждой
улице
гитле
ровцы
разобрали
один-два
больших
дома
и
из
полу-
260