Ефименко П.П. Первобытное общество. Очерки по истории палеолитического времени

Подождите немного. Документ загружается.

ПЕРВОБЫТНОЕ СТАДО

139

•можно видеть под толстым пластом плотного известнякового конгло-

мерата глинистый слой с ясно прослеживаемой в нем черной прослой-

кой. Последняя, как можно считать установленным, имеет характер

настоящего кострища или, скорее, основания кострища, поверх которого

расположены более светлые слои золы в смеси с глиной. Здесь часто

встречаются камни, покрытые копотью, и обожженные кости. Что еще

интереснее, здесь геологом Пей Вень-чжуном были собраны многочислен-

ные расколотые куски кварца — породы, не встречающейся в ближай-

шем соседстве с пещерой Котцетанг.

Но и далее, в слоях, заполняющих верхнюю часть карстовой

воронки, были обнаружены следы обширного кострища, оставившего

мощный пласт (до 7 м) зольных наслоений, которые некоторыми иссле-

дователями сравниваются с так называемыми ленточными отложе-

ниями кострищ пещеры Мае д'Азиль, исследованной Пьеттом. Из того

факта, что в основании этого скопления наблюдается такая же черная

прослойка, состоящая из частиц древесного угля, считается даже возмож-

ным делать вывод, что здесь, видимо, раз зажженный огонь должен

был гореть непрерывно в течение очень долгого времени, пока не

накопилась огромная семиметровая толща золы. Находки костей, испы-

тавших действие огня, закопченных камней и расколотых кусков кварца

были и в этом кострище, как и выше, в покрывающих оба кострища

конгломератах. Этот факт, очевидно, подтверждает использование синан-

тропами расселины в скале в качестве убежища.

Что касается изделий из квапца, хотя эта порода плохо поддается Изделия

обработке, вое же, судя по названному выше труду, среди них имеется

из

камня

значительное количество довольно разнообразных орудий, правда, доста-

точно грубых. Сюда входят массивные, кругом обтесанные камни, может

быть служившие для раскалывания костей, затем дисковидные орудия,

скреблообразные орудия, изготовленные из отщепов, с подретушевкой

по краю, орудия типа остроконечника и пр.

Некоторые орудия, изготовленные из лучшего материала (горного

хрусталя), позволили древним людям Чжоу-Коу-Дяня получить доста-

точно хорошо отделанные ретушью, вполне законченные изделия, при-

ближающиеся к орудиям эпохи мустье. Наличие таких вещей в слоях,

содержащих остатки синантропа, может вызвать вполне законное недо-

умение, если, как это допускали еще недавно, смотреть на синантропа

не как на разумное существо, а как на обезьяноподобного предка

человека.

Особенно интересная находка была сделана на месте главного

кострища, где удалось подобрать целый ряд крупных орудий, изготов-

ленных из какой-то изверженной породы, видимо диабаза; некоторые

из них имели вид двусторонне обтесанных рубил. К сожалению, в резуль-

тате разложения этой сравнительно мягкой породы, орудия при их

извлечении распадались в порошок. Хотя авторы, описавшие эти находки,

отказываются дать какое-нибудь определение возраста данных изделий

из камня исходя из европейских масштабов, все же они не отрицают

их сходства с премустьерской техникой западных местонахождений. Как

можно заключить из приведенного выше простого перечня видов орудий,

такое сопоставление является, очевидно, достаточно правдоподобным.

В зарубежной археологической литературе встречается мнение, что

находки в Чжоу-Коу-Дяне будто бы не ограничиваются изделиями из

камня. Здесь наблюдается якобы использование кости для изготовления

орудий и хозяйственной утвари. В указанном коллективном труде гово-

рится о частых находках обожженных и расколотых костей животных,

140

ГЛАВА ВТОРАЯ

однако обработка кости для производственных целей совершенно не под-

тверждается.

В общем, сравнивая каменные изделия Чжоу-Коу-Дяня с европей-

скими находками, можно сказать, что, вопреки мнению ряда авторов,

они вовсе не представляют чего-то, не имеющего аналогий. Наоборот,

этот каменный инвентарь явственно напо-

минает, в частности, так называемые

клэктонские стоянки Европы с их гру-

быми отщепами и дисковидными ору-

диями, ашельский возраст которых в на-

стоящее время не встречает возражений

со стороны наиболее осведомленных

исследователей (рис. 29).

Какие же выводы могут быть сделаны

из изложенных выше весьма неожидан-

ных открытий? Для некоторых авторов

они являются неоспоримым доказатель-

ством того, что синантроп, — остатки

которого встречаются не только в нижней

толще отложений Чжоу-Коу-Дяня, но

и сопровождают описанные ранее скоп-

ления золы, — будучи еще предком чело-

века, стоял уже на относительно высокой

ступени культурного развития. Не оста-

навливаясь на этом, эти ученые склонны

утверждать, что не только здесь, но и в

древних озерных наносах Нихована (Niho-

wan), относящихся отчасти к самому

началу плейстоцена, отчасти к концу тре-

тичного времени (судя по остаткам гип-

париона и халикотериума), уже имеются

доказательства деятельности этого суще-

ства в виде оставленных им обожженных и обработанных костей

животных.

Оставляя такого рода сопоставления в стороне ввиду явной их тен-

денциозности и ограничиваясь лишь находками в Чжоу-Коу-Дяне, имею-

щими, очевидно, бесспорный характер, мы оказываемся вынужденными

ответить на вопрос, как совместить примитивность синантропа с отно-

сительной сложностью его хозяйственной деятельности. Вся обстановка-

находок в Чжоу-Коу-Дяне содержит в себе весьма много невыясненных

моментов.

Почему остатки синантропа скопились здесь в таком большом

количестве, если расселину в известняках Чжоу-Коу-Дяня он использовал

только как удобное убежище? Почему подобные остатки встречаются

здесь в столь рассеянном состоянии, например на дне глубокой карстовой

впадины под толстым слоем сталагмитового натека, значительно ниже

кострищ, притом вместе с костями животных, явно попавшими сюда

вне всякой связи с деятельностью человека? Почему находки остатков

синантропа сводятся, совершенно непонятным образом, почти исключи-

тельно (кроме небольших фрагментов бедра и плечевой кости) к наход-

кам зубов, челюстей и обломков черепа, а не иных частей скелета?

Такой подбор сохранившихся частей скелета вполне обычен для

остатков ископаемых обезьян, часто становившихся жертвой каких-либо

крупных хищников, но совершенно необъясним в отношении человека.

Рис. 29. Орудия синантропа.

ПЕРВОБЫТНОЕ СТАДО

141

Вряд ли в какой-либо степени может удовлетворить требованиям

научности странная гипотеза Брейля, видящего в находках обломков

нескольких десятков черепов синантропа прямое указание на особый

обряд, при котором черепа умерших сородичей должны были в течение

долгого времени сохраняться, очевидно из чувства пиетета, обитателями

скального убежища. Подобный обычай мог бы быть правдоподобным для

мустьерской эпохи, о чем говорят некоторые находки в пещерах Франции

и Бельгии. Однако в отношении синантропа, существа, стоявшего в на-

чале пути развития человечества, это представляется совершенно

невероятным.

Столь же фантастичным остается предположение тех ученых, кото-

рые ищут объяснения странного сочетания находок остатков такого при-

митивного существа с орудиями и обстановкой охотничьего становища

мустьерской эпохи в том, что живший в этой пещере неандерталец якобы

охотился на синантропа, сохранившегося до той поры в отдельных обла-

стях Азии; таким образом, по этому предположению, в находках черепов

синантропа усматривается не что иное, как трофеи охоты.

Очень наивной кажется и высказанная недавно в сводке, посвящен-

ной находкам в Чжоу-Коу-Дяне, мысль Вейденрейха, сводящаяся к тому,

что здесь некогда якобы существовал лагерь синантропов-каннибалов,

охотившихся на себе подобные существа — на таких же синантропов —

из-за их черепов, как это практиковали, например, папуасы. Известно,

что в таких случаях, как и в Крапине, где имеются прямые указания

на наличие людоедства, среди других остатков прежде всего встречаются

расколотые длинные кости конечностей, затем лопатки, тазы, позвонки,

ребра и т. д. Ничего подобного в Чжоу-Коу-Дяне нет. Остается совер-

шенно непонятным, почему синантропы могли охотиться только за

черепами.

Более поздние публикации все же дают возможность значительно

ближе подойти к вопросу о времени пекинского синантропа. Можно

считать установленным, что культурные остатки во всей толще отло-

жений основного местонахождения (№ 1) Чжоу-Коу-Дянь носят более

или менее одинаковый характер. Хорошо представленная здесь группа

орудий более крупных размеров, изготовленных техникой обтесывания, —

где преобладают приспособленные для производственных целей валуны

кварца, кварцита, плотного песчаника и т. п. (в частности, те же рубящие

орудия типа choppers), — не отличается существенно от грубого камен-

ного инвентаря, происходящего из древнепалеолитических, видимо

в основном ашельских, местонахождений Юго-Восточной Азии.

Значительно показательнее орудия из отщепов, составляющие

в местонахождении № 1 Чжоу-Коу-Дянь очень большой процент изделий

из камня. Здесь преобладают характерные заостренные отщепы

подтреугольной или неправильно овальной формы, а также грубые удли-

ненные пластинки, часто сохраняющие на спинке многофасеточное непра-

вильное огранение, указывающее на то, что такие отщепы и пластинки

скалывались с грубых дисковидных и плоских нуклеусов. Подобные гру-

бые дисковидные нуклеусы встречаются в коллекциях из местонахожде-

ния № 1 наряду с другими изделиями из камня Иногда здесь встре-

чаются изготовленные из отщепов маленькие грубые рубильца, столь

характерные для так называемых премустьерских поселений Европы.

В целом весь набор подобных орудий из местонахождения № 1 Чжоу-

Ср. II. L. Movius, Early Man and Pleistocene Stratigraphy in Southern and

Eastern Asia, 1949, рис. 29. Интересно, что в местонахождении № 15, расположенном

в 50 м от первого, встречены орудия характерных мустьерских типов.

ПЕРВОБЫТНОЕ СТАДО

144

отсутствие выдающихся клыков, свойственных челюстному аппарату

высших обезьян, — с очень небольшим объемом мозга, не превышавшим

объем мозга питекантропа (около 900 куб. см), и общим, весьма еще

примитивным, характером строения черепа.

Открытие второй черепной крышки синантропа и более углубленное

изучение ранее добытых остатков заставило несколько изменить эти

взгляды.

Удалось доказать, что первая находка принадлежала не взрослому

индивидууму, как думали раньше, а молодому, в возрасте всего около

16—17 лет. Второй череп, уже несомненно взрослого синантропа, имел

Рис. 30. Череп синантропа (в восстановленном виде и реконструкция).

большую вместимость мозговой полости Если по мнению одних иссле-

дователей синантроп стоял уже ближе к неандертальцу, то большинство

советских антропологов до последнего времени склонно было рассматри-

вать его как существо, в своем развитии недалеко ушедшее от исходного

типа человека — питекантропа.

Вместе с тем строение черепа синантропа обнаруживает черты

все же гораздо большей примитивности, чем это наблюдается у неандер-

тальцев Европы (рис. 30). Это касается строения «нижней челюсти —

очень массивной и лишенной подбородочного выступа, уплощенности

черепного свода, характерных очертаний черепной крышки (суженной

в лобной части и сильно расширяющейся к затылку), огромных над-

глазничных валиков и. т. д. Однако и здесь некоторые признаки как

будто сближают синантропов с неандертальцами, и, основываясь на

этом, ряд других исследователей склоняется к тому, чтобы видеть в си-

нантропе существо, довольно далеко ушедшее в своем развитии по

сравнению с питекантропом

По последней публикации (Вейденрейха, 1943), вместимость черепа синантропа-

колеблется от 915 куб. см (у юношеской особи) до 1225 куб. см (у мужской особи)

В. В. Бунак, М. Ф. Нестурх, Я. Я. Рогинский, Антропология, М.—Л., 1941, стр. 99

Прогрессивность физического строения синантропа (по сравнению с питек-

антропом) получает в настоящее время полное признание в работах советских

антропологов. Ср. М. Г. Левин и Н. Н. Чебоксаров, Древнее расселение человечества

в Восточной и Юго-восточной Азии. Сборник .„Происхождение человека и древнее

расселение человечества", „Труды Ин-та этнографии", н. е., т. XVI, 1951, стр. 326.

144

ГЛАВА ВТОРАЯ'

Место

Резюмируя изложенное выше, следует сделать вывод, что синантроп

представляет собой значительный дальнейший шаг в развитии челове-

ческого типа (рис. 31).

Очень любопытны имеющиеся указания на замечательную измен-

чивость признаков, наблюдающуюся в дошедших до нас остатках синан-

тропа. Поскольку это подтверждается .рядом исследователей, может

возникнуть вопрос, не является ли подобная изменчивость характерной

особенностью человеческой организации на начальном этапе ее фор-

мирования, тем более что подобная же особенность отмечена и для

остатков человека, происходящих из Крапины.

В среде советских археологов и антропологов нет еще оконча-

в истооии

тельного

мнения относительно времени, к которому должны быть отне-

•человечества

сены

остатки синантропа, и места, занимаемого им в истории древней-

шего человеческого общества и в развитии самого физического типа

человека, хотя примитивность этого существа ни у кого не вызывает

сомнений.

Из сказанного явствует, что синантроп отличается рядом прогрес-

сивных черт по сравнению с питекантропом и притом, очевидно, не

только в смысле своего физического строения.

Учитывая всю обстановку находок в Чжоу-Коу-Дяне, естественно

прежде всего рассматривать названный памятник как прямую анало-

гию с рядом сходных европейских местонахождений, с так называемым

клэктонским или ранним премустьерским инвентарем. Действительно,

если считать яванского питекантропа историческим современником

европейского шелльца, — что является на настоящем уровне знаний

единственно возможным, — то людей ранней ашельской эпохи, прямых

предшественников неандертальцев, вряд ли можно представлять себе

в ином облике, чем в облике пекинского синантропа.

АШЕЛЬСКОЕ ВРЕМЯ

Ручное рубило нельзя считать, как уже отмечалось, единственным

орудием шелльской эпохи. Однако его все же приходится рассматривать

как орудие производства, особенно характерное для этого начального

периода человеческой истории. Во всяком случае, шелльское рубило

запечатлевает в своей примитивности и однообразии условия существо-

вания первых полустадных обществ с зачаточными формами культуры,

будучи неразрывно связанным с образом жизни, также еще не отошед-

шим далеко от того, каким приходится представлять себе образ жизни

наших обезьяноподобных предков.

Ашельское Однако то новое, что должно было накапливаться с течением вре-

рубило

мени в

растущих потребностях человека, в овладении материалами,

добываемыми им в природе для удовлетворения этих потребностей,

проявлялось в медленном, но неуклонном совершенствовании ручного

рубила в продолжение шелльской эпохи.

Как ни длителен был этот процесс, —• так как каждое даже небольшое

улучшение в технике изготовления орудий труда должно было достигаться

и закрепляться опытом многих поколений, — к тому времени, когда первое

развитие скандинавского ледника начинает заметно сказываться в мире

животных и характере растительности Европы, это древнейшее орудие

труда испытывает уже заметные изменения. Если в более раннее время

его форма в значительной степени определялась естественной формой

валуна, то теперь большая тонкость отделки, для которой человек начинает

применять мелкие стесы, как бы остругивающие кремень, дает рубилу

ПЕРВОБЫТНОЕ СТАДО

145

правильность и целесообразность очертаний, недостижимые для шелль-

ских изделий. Сохраняя тот же основной тип миндалины и двустороннюю

обтеску^ ручные рубила вместе с тем начинают все более заметно варьи-

ровать в своем внешнем виде и, очевидно, з своем назначении.

Такие поздние рубила, соответствующие ашельской поре, становятся

значительно менее массивными и более уплощенными, приобретают

острые режущие края, причем среди них встречаются экземпляры то

овальных очертаний, то удлиненные, с вытянутым и как бы кинжало-

видным острием, то треугольной формы или

почти круглые — так называемые диско-

видные рубила и т. п. Как и в шелльское

время, в эту эпоху рубило продолжает, од-

нако, первоначально оставаться единствен-

ным орудием вполне законченного типа, хо-

тя и сопровождается всегда значительным

количеством грубых пластин и отщепов

более или менее случайного характера,

число которых в стоянках того времени за-

метно увеличивается по сравнению с пред-

шествующим периодом. Подобный „сопро-

вождающий" набор орудий труда в стоян-

ках ашельской поры в настоящее время на-

зывается часто клэктонским — клэктонским

инвентарем.

Время, соответствующее в истории па-

леолитической культуры данной ступени, по-

лучило свое название сент-ашельской,

или просто ашельскойэпохи от одного

из наиболее известных местонахождений

подобных орудий, Сент-Ашёля, предместья

г. Амьена в северной Франции.

Первоначально этим именем была на-

звана древнейшая эпоха, которой позже

было присвоено название шелля, ввиду того, что Сент-Ашёль дает

одновременно рубила и более ранних, и позднейших типов.

В прислоненных к меловому плато Сент-Ашёля четвертичных нано-

сах Соммы, которые во многих местах разрабатываются для добывания

балласта еще с начала XIX в., наблюдается отчетливая последователь-

ность напластований, дающая возможность, как уже отмечалось ранее,

проследить ход изменений, претерпеваемых каменным палеолитическим

инвентарем в период, следующий за шеллем.

В древних гравиях и песках, оставленных Соммой в эпоху ее бурной

деятельности и залегающих в основании толщи древних террас, встре-

чаются орудия исключительно шелльских типов. Но уже в верхних гори-

зонтах песков появляются орудия, которые охарактеризованы выше. Руч-

ные рубила позднего типа продолжают встречаться и в покрывающих

пески слоистых суглинках, изменяясь и в смысле уменьшения размеров,

и в отношении большей тонкости отделки. Выше их залегают горизонты,

содержащие типичный мустьерский инвентарь; еще выше идет лёсс

с культурными остатками позднепалеолитического возраста (рис. 32).

Уже первые исследователи, характеризуя ашельскую эпоху, под-Переходный

черкивают ее промежуточный, переходный характер. Они рассматривают характеру

ее как некоторую ступень в культурном развитии палеолитического чело- ""

вечества, занимающую хронологически и типологически определенное

место между эпохой шелля с его грубыми ручными рубилами и эпохой

10. Первобытное общество.

Рис. 31. Синантроп (реконструк-

ция М. М. Герасимова).

эпохи

146

ГЛАВА ВТОРАЯ'

мустье, когда выступающие на первый план охота и обитание в пещерах

определяют новую жизненную обстановку первобытного общества.

В таком построении, основанном на учете прогрессивного развития

первобытной техники, ашельская эпоха характеризуется длительным

переживанием ручного рубила, не остающегося, однако, в прежнем

состоянии, а приобретающего новые свойства — в смысле величины,

веса, пропорций и тонкости отделки. Вместе с тем в эту эпоху входит

в употребление ряд новых орудий, изготовленных другими приемами,

Рис. 32. Схематический разрез речной долины:

1 — коренные породы, 2, 3, 4 — галечники и пески, переходящие

в глинистый нанос, 5, 6 — лёсс, 7,8 — позднейший аллювий.

которые затем получают доминирующее значение в технике среднего

палеолита. Если оставить в стороне самый факт изменения техники

обработки кремня в течение ашельского времени, что само по

себе не вызывает каких-либо сомнений, нельзя сказать, чтобы подобные

взгляды на ангельское время представляли значительную историческую

ценность.

Однако современные буржуазные археологи в своей ревизии эволю-

ционистских построений старой французской археологической школы

уходят далеко назад. Считая возможным удержать понятие ашельской

эпохи, они рассматривают это явление без всякой увязки его с теми

процессами, которые должны были совершаться внутри человеческого

общества, — как будто развитие техники шло по своим собственным

путям и вырастало лишь из изобретательских способностей первобытного

человека. Археологи новейшей школы предпочитают видеть в ашельской

эпохе те же столкновения различных „культур" (в данном случае

„культуры рубила" и „культуры пластинки"), которыми они пытаются

объяснить историческое движение человечества на протяжении всего'

палеолитического периода.

Несомненно, что ашельское время, судя по находкахМ, сделанным

в Европе, представляет собой некоторый этап в развитии палеолитиче-

ского человечества и его культуры. Однако ряд новых, опубликованных

в недавние годы, материалов создает необходимость в значительной

степени пересмотреть все, что выдвигалось в защиту ашельской эпохи

как какой-то самостоятельной исторической фазы палеолита.

Остановимся прежде всего на условиях природной среды, склады-

вавшихся в ту археологическую эпоху на территории Европы. Важным

ПЕРВОБЫТНОЕ СТАДО

147

фактом, освещающим обстановку человеческого существования в период

времени, следующий за шеллем, является исчезновение таких характер-

ных животных, как гиппопотам, южный слон, махайрод. Только древний

слон и носорог Мерка продолжают еще встречаться в наносах, относя-

щихся к ашельскому времени, хотя и они идут к вымиранию, заменяясь

формами, успевшими приспособиться к новым условиям, —• слоном

трогонтерием, затем мамонтом и шерстистым носорогом. При этом сле-

дует еще раз напомнить, что в южных областях Европы эти более ран-

ние породы толстокожих еще очень долго находили для себя вполне

благоприятную природную обстановку: там остатки их составляют обыч-

ное явление в палеолитических местонахождениях не только среднего, но

и начала позднего палеолита.

Наконец, наступающий ледник окончательно вытесняет последних

представителей ранней плейстоценовой фауны из пределов Средней

Европы к побережьям Средиземного моря. От окраин ледника до Пире-

неев и Альп и на всем пространстве Восточной Европы, кроме, может

быть, отчасти Черноморского побережья и Кавказа, теперь расселяются

такие виды животных, как мамонт, сибирский носорог, лоси, различные

виды оленей, диких быков, лошадей и другие типичные представители

млекопитающих среднеледникового времени. Лиственные леса, господство-

вавшие еще в раннеашельскую пору, как показывают находки остатков

растительности в известняковых туфах Селль-су-Морэ (Франция), затем

сменяются на значительных пространствах Европы хвойными лесами

с участками степи, где начинает откладываться приносимая холодными

северными ветрами из областей оледенения моренная пыль, дающая

начало образованию лёссов.

Все эти разительные перемены испытал человек во время так назы-

ваемой ашельской эпохи.

По старым представлениям, переходный характер ашельской ступени

обозначает, что она является тем звеном, которое должно было связать

контрасты и в условиях природы, и в жизни человеческого общества

доледникового времени, с одной стороны, и ледникового — с другой.

Приходится, однако, учитывать, что если в раннюю пору ашеля,

в соответствии с характером природной среды, условия существования

человека могли не испытывать заметных изменений по сравнению

с шелльской эпохой (во всяком случае, его орудия сохраняют в основном

прежний характер и продолжают встречаться в тех же приблизительно

условиях рассеянными в толще наносов), — то позже обстановка ради-

кально меняется. Ниже отмечается, что ашельские стойбища более позд-

него времени представляют собой настоящие лагери охотников за круп-

ными травоядными и даже хищниками, вроде пещерного медведя. На

места охотничьих становищ в результате удачных охот сносилась масса

добычи, причем человек обычно, где это было возможно, стремился

защитить свои обиталища от неблагоприятных внешних условий. Начиная

по крайней мере с среднеашельского времени, он использовал для этой

цели естественные пещеры и убежища под нависающими скалами; жизнь

первобытных охотничьих групп протекала вокруг мест, где горели костры,

происходила выделка орудий из камня, приготовление пищи и т. д.

Что же объединяет, по господствующим в современной буржуазной

археологии представлениям, эти, казалось бы, столь различающиеся

между собой моменты в истории первобытного человечества — шелль-

ское и ашельское время, связываемые обычно одним общим понятием

древнего палеолита? Объединяет их, собственно, единственное обстоя-

тельство — употребление двусторонне обтесанных орудий. Действительно,

Новые

условия

существо-

вания

Формальный

признак

ашельской

ступени

148

ГЛАВА ВТОРАЯ

такие орудия в виде рубил удерживаются от эпохи шелля до конца

ашельского времени, встречаясь нередко и в стоянках с инвентарем

мустьерского типа. Но уже по крайней мере с середины ашельской поры

эти орудия только по внешним, формальным признакам могут быть

названы ручными рубилами. Их часто также называют для этого вре-

- мени „бифасами" (двусторонниками) — по их отделке крупными ско-

лами с той и с другой стороны. Назначение этих орудий с течением

времени существенно изменяется. Очевидно, глубокие сдвиги, имевшие

место в условиях существования человеческого общества, в результате

консерватизма первобытной техники не сразу сказывались на способах

обработки кремня. Раз усвоенные приемы держались чрезвычайно упор-

но, хотя „рубило" позднеашельского времени по своим производствен-

ным функциям часто имеет очень мало общего с ручным ударником

шелля и раннего ашеля. Это — маленькие инструменты, чрезвычайно тонко

отделанные, с очень острым концом и хорошо сработанным режущим

краем. Значительный толчок в их усовершенствовании дало применение

для их изготовления не валуна, как в прежнее время, а кремневого скола.

Такие орудьица, целые мастерские которых известны в местонахожде-

ниях позднеашельского времени, только совершенно условно можно назвать

„ручными рубилами", поскольку этим подчеркивается их преемственная

связь с настоящими рубилами древнего палеолита. Совершенно очевидно,

что громадное большинство их не служило, да и не могло по своей

хрупкости и очень небольшому объему служить для нанесения удара.

Это были орудия самого различного употребления (что сказывалось

и в разнообразии их облика), удерживавшиеся техникой первобытных

охотников, пока они не были вытеснены более простыми по способу изго-

товления, но вместе с тем и более целесообразными орудиями сколотой

техники, характерными для среднего палеолита. Последние имели боль-

шое преимущество хотя бы уже по той причине, что требовали не-

сравненно меньше труда для своего изготовления и поэтому легко могли

заменяться по мере использования.

Ашельское Многообразие орудий типа рубил, характерное для ашельского

завершаю-

емени

появление наряду с ними разнообразных орудий, изготовлен-

щий этап

ных из

отщепов с помощью ретуши, уже указывают на усложнение

первобыт- материальной базы первобытного общества. Одновременно это свиде-

иого стада тельствует о зарождении новых потребностей, удовлетворение которых

должно было в ту эпоху итти уже по пути значительного усложнения

производственной деятельности первобытных общественных групп.

За отсутствием достаточно исследованных памятников нет возмож-

ности полнее судить об изменениях, которые претерпевало человеческое

общество на рубеже шелльской и ашельской археологических эпох.

Однако вполне вероятно, что внутри хронологических границ древ-

него палеолита и нельзя было бы установить наличие сколько-нибудь

заметного перехода от одного состояния к другому.

Описанные ниже (стр. 158) памятники типа Торральба в Испании

и грота Обсерватории возле Ментоны показывают, что орудия, по своему

облику весьма близкие к шелльским рубилам, в действительности удер-

живаются в употреблении по крайней мере до начала ашеля, встречаясь

уже на местах и в обстановке настоящих охотничьих стойбищ. Следует

считать весьма вероятным, что и пещерное обиталище пекинских синан-

тропов со следами горевших здесь костров, нагромождениями расколо-

тых костей животных и грубыми орудиями из камня представляет собой

и по времени и в смысле ступени развития ближайшую параллель

некоторым подобным памятникам Европы.

ПЕРВОБЫТНОЕ СТАДО

149

Таким образом, если уже для времени появления первых стадных

групп зарождавшегося человечества (время питекантропа) нельзя

отрицать, несмотря на отсутствие в этом смысле прямых указаний,

растущей хозяйственной роли охоты, — то такое ее значение для заклю-

чительного этапа древнего палеолита, для ашельского времени, является

уже совершенно бесспорным.

Нужно иметь в виду к тому же, что к концу древнего палеолита

с ростом значения охоты как источника средств существования неизбежно

должны были быть связаны и значительное улучшение вооружения (как

и охотничьей техники вообще), и освоение огня, и укрепление ряда

чисто человеческих навыков и потребностей.

Отсюда понятно, что к концу ашеля все эти приобретения человече-

ской культуры складываются в картину весьма значительного, с точки

зрения масштабов примитивного состояния человеческого общества,

исторического сдвига, корни которого анализируются ниже. Переход от

древнего к среднему палеолиту, при всей условности его границ, все же

достаточно явственно намечается временем, когда массовая охота на

таких животных, как слоны, носороги, пещерные медведи и другие, равно

как и заселение пещер, изменение приемов обработки кремня, появление

настоящих стойбищ и т. п., получают всеобщий и закономерный характер.

В специальной литературе давно уже известны отмеченные выше

остатки древних стойбищ типа Таубаха и Эрингсдорфа близ Веймара,

в долине р. Ильма (Германия), где иногда удерживаются наряду с хо-

лодной фауной последние представители более древней фауны в виде

древнего слона и носорога Мерка. Это — факт, указывающий на отно-

сительно ранний возраст таких местонахождений. В этом отношении

Таубах представляет особенный интерес как местонахождение, много-

кратно исследовавшееся и давшее значительное количество находок.

Кремневый инвентарь Таубаха совершенно не содержит ручных рубил,

то есть двусторонне обтесанных орудий. Он напоминает скорее мустьер-

ский инвентарь более поздних стоянок палеолита, однако без сложив-

шихся, определенных типов орудий, будучи представлен примитивными

сколами с грубой подправкой рабочего края, и то наблюдающейся

далеко не всегда. Вместе с тем эти весьма примитивного облика кремне-

вые орудия, вряд ли по простоте технических приемов далеко ушедшие

от изделий синантропа в пещере Чжоу-Коу-Дянь, сопровождают остатки

настоящих охотничьих становищ с очагами и значительными скоплениями

костей животных.

Вообще, судя по германским и бельгийским находкам, в этой части

Европы в ашельских местонахождениях, как правило, ручных рубил

почему-то нет. Подобное явление отмечено, однако, и для некоторых

поселений ашельского времени в Англии, во Франции и т. д.

Такие памятники известны в настоящее время в довольно большом

количестве. Их обычно теперь называют „премустьерскими" по сходству

их каменного инвентаря, состоящего из примитивных отщепов, с инвен-

тарем и техническими приемами эпохи мустье; в иных случаях они носят

также название „клэктонских" местонахождений, стоянок с пластинами

типа леваллуа и пр. Ниже еще придется вернуться к их рассмотрению.

Некоторые авторы склоняются иногда к тому, чтобы считать подоб-

ные первобытные стойбища очень древними, одновременными с шелль-

скими местонахождениями Европы. В действительности, однако, нет

оснований сомневаться, что они относятся к той поре ашеля, когда,

возможно отчасти в связи с прогрессирующим похолоданием, первобыт-

ные обитатели Европы вынуждены были переходить к более интенсивным