иранский БЛИЖНИЙ ВОСТОК, Палестину и Грецию). «Новое,
возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, —
пишет он, — сводится к тому, что человек осознает бытие
в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открыва-
ется ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над
пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует осво-
бождения и спасения... Все это происходило посредством
рефлексии. Сознание осознавало сознание, мышление де-
лало своим объектом мышление. Началась духовная борь-
ба... В эту эпоху были разработаны основные категории,
которыми мы мыслим по сей день, заложены основы ми-
ровых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Во
всех направлениях совершался переход к универсальности».
В этом универсализме (столь характерном и для китайских
философов Конфуция и Лао-цзы, и для индийских Упани-
шад и Будды, для иранского Заратустры и иудейских про-
роков, для философии греков, их трагики, научной и исто-
рической мысли) — ключ к «осевой» культуре.
Духовный переворот в традиционной культуре локаль-
ных цивилизаций не затронул, однако, их материального
основания и лишь самым незначительным образом сказал-
ся на социально-политических структурах (появление уни-
версальных имперских форм государственности). Человек-
профессионал остался ключевой фигурой традиционного об-
щества. Его
духовно-культурный
менталитет мало изме-
нился и после появления универсалистских мировоззрений.
«Осевой»
дух как бы угас и постепенно растворился в рам-
ках действия традиционной цивилизационной «нормы». Но
то, что она — через два тысячелетия — все-таки оказалась
прорванной (и прорванной лишь в одном из потоков циви-
лизационно-исторического развития — на Западе), застав-
ляет более внимательно, чем Ясперс, присмотреться к
от-,
ветам на им же поставленный вопрос: «Обладал ли Запад
уже в осевое время неким своеобразием, следствия которо-
го обнаружились в последующую эпоху?».
О «греческом чуде», об уникальности западного пути в
историческом развитии культуры говорилось неоднократ-