– светская элита, военное руководство и исламисты – считают европеизацию
более важной, чем право военных на вмешательство в политику»
346
.
Очевидно, что позиции армейской верхушки предельно ослабли по
сравнению с ХХ в., однако при этом в их руках ещё сосредоточена немалая
власть, которая в нужной обстановке может привести к печальным
последствиям для синтезирования двух цивилизационных матриц, двух
сторон турецкой Души. Рискну предположить: если бы генералитету дали
возможность выбирать, то избран был бы путь переворота, а затем
европеизации, но под контролем военной элиты.
Ещё менее вероятен, на мой взгляд, такой исход, при котором к власти
придут традиционалисты. Даже крайне правая ПНД вряд ли пойдёт против
воли военных, тогда как радикалы от фундаментализма не будут иметь
достаточной «социологической глубины» для того, чтобы захватить власть.
Думается, что за годы правления Белой партии, многое было сделано
для того, чтобы отказаться от «словесной европеизации» и модернизировать
турецкий социум на деле. Таким образом, считаю, что все прогнозы и
опасения Запада и турецкой оппозиции являются необоснованными, по
крайней мере, пока лидерами Турции остаются Эрдоган и Гюль. Их
преобразования превратили Турцию из полуавторитарной страны,
склонявшейся к авторитаризму, опиравшейся на «военно-судебную власть»,
подражавшей Западу, угождавшей Западу, в современную страну с огромным
потенциалом, развивающейся демократией, крепко стоящим на ногах
либеральным рынком и стремлением к партнёрским отношениям не только с
соседями, но и с другими странами. Да, Турция «никогда не будет
принадлежать исключительно Европе»
347
, чего, в общем-то, сложно ожидать
даже от стран «новой Европы», что уж говорить о Турции (при том, что
Турция модернизирована и даже вестернизирована ничуть не хуже
новоевропейских стран). Возможно, в Турции будет сформирован особый
тип демократии, который Василенко условно называет «восточным
346
Ханна П. Указ. соч. С. 77.
347
Там же. С. 78.
124