лирик, Канчели поднимается через объективную уравновешенность эпоса к
трагедии, не утрачивая искренности, непосредственности лирической интонации.
Семь его симфоний - это как бы семь заново прожитых жизней, семь глав эпопеи
об извечной борьбе добра со злом, о трудной судьбе красоты. Каждая симфония
- законченное художественное целое. Различны образы, драматургические
решения, и тем не менее все симфонии образуют своего рода макроцикл с
трагическим прологом (Первая - 1967) и _Эпилога_ и (Седьмая - 1986),
который, по замыслу автора, подводит итог большого творческого этапа. В этом
макроцикле Четвертая симфония (1975), отмеченная Государственной премией, -
и первая кульминация, и предвестница перелома. Две ее предшественницы
вдохновлены поэтикой грузинского фольклора - прежде всего церковных и
обрядовых песнопений, заново открытых в 60-е гг. Вторая симфония, носящая
подзаголовок _Песнопения_ (1970), - самое светлое из произведений Канчели,
утверждающее гармонию человека с природой и историей, незыблемость духовных
заветов народа. Третья (1973) подобна стройному храму во славу гениальных
анонимов - создателей грузинской хоровой полифонии. Четвертая симфония,
посвященная памяти Микеланджело, сохраняя выстраданную цельность эпического
мироощущения, драматизирует его размышлениями о судьбе художника. Титана,
разорвавшего в своем творчестве оковы времени и пространства, но
оказавшегося по-человечески бессильным перед лицом трагического бытия. Пятая
симфония (1978) посвящена памяти родителей композитора. Здесь, пожалуй
впервые у Канчели, тема времени, неумолимого и милосердного, полагающего
предел человеческим стремлениям н надеждам, окрашивается глубоко личной
болью. И хотя все образы симфонии - как скорбные, так и отчаянно
протестующие - никнут или распадаются под натиском неведомой роковой силы,
целое несет ощущение катарсиса. Это скорбь выплаканная и преодоленная. После
исполнения симфонии на фестивале советской музыки во французском городе Туре
(июль 1987) пресса назвала ее, _возможно, самым интересным из современных
произведений на сегодняшний день_. В Шестой симфонии (1979-81) вновь
возникает эпический образ вечности, музыкальное дыхание становится шире,
контрасты укрупняются. Однако это не сглаживает, но заостряет и обобщает
трагический конфликт. Триумфальному успеху симфонии на нескольких
авторитетных международных музыкальных фестивалях способствовали ее
_сверхдерзновенный концептуальный размах и трогательное эмоциональное
впечатление_.
Приход известного симфониста в Тбилисский оперный театр и постановка
здесь в 1984 г. _Музыки для живых_ оказались для многих неожиданностью.
Однако для самого композитора это было естественным продолжением давнего и
плодотворного сотрудничества с дирижером Дж. Кахидзе, первым исполнителем
всех его сочинений, и с режиссером Грузинского академического драматического
театра им. Ш. Руставели Р. Стуруа. Объединив свои усилия на оперной сцене,
эти мастера и здесь обратились к значительной, остроактуальной теме - теме
сохранения жизни на земле, сокровищ мировой цивилизации - и воплотили ее в
новаторской, масштабной, эмоционально захватывающей форме. _Музыка для
живых_ по праву признана событием в советском музыкальном театре.
Непосредственно вслед за оперой появилось второе антивоенное
произведение Канчели - _Светлая печаль_ (1985) для солистов, детского хора и
большого симфонического оркестра на тексты Г. Табидзе, И. В. Гете, В.
Шекспира и А. Пушкина. Подобно _Музыке для живых_, это произведение
посвящено детям - но не тем, кому предстоит жить после нас, а невинным
жертвам второй мировой войны. Восторженно принятая уже на премьере в
Лейпциге (как и Шестая симфония, она написана по заказу оркестра