Бузин В.С. Этнография восточных славян

Подождите немного. Документ загружается.

которая состояла из мужа, жены и их детей добрачного возраста. Численность

ее была обычно 5-6 человек. Немало было и «больших» семей, численностью

15-20 человек и более, объединявших три, иногда четыре поколения родствен-

ников. Во главе ее стояла родительская пара (отцовская семья) или несколько

женатых братьев (братская). В эту семью входили родственники по прямой и

боковой линиям, в ряде случаев и посторонние лица («приемыши»).

Существовала и еще одна форма семьи, в которой при родительской паре

оставался один из женатых сыновей, обычно младший, он был обязан содержать

родителей в старости, за что получал в наследство оставшееся после выделения

старших братьев родительское имущество, в том числе жилые и хозяйственные

постройки.

Для семейно-брачных отношений русских была характерна

патернитетность: статус мужчин был выше статуса женщин. Главой семьи

считался и обычно являлся на самом деле муж, власть его, особенно в большой

семье, часто имела деспотический характер. Брак был вирилокальным — жена

переходила в семью мужа, в большой семье ее положение на первых порах было

особенно тяжелым. Существовал институт так называемого примачества, когда

муж приходил в семью жены, обычно не имея возможности обзавестись

собственным хозяйством. Социальный статус его в этой семье был низок, и

долгое время он мог быть на положении батрака.

Линейность родства была двухсторонней, т. е. оно наследовалось по

линии отца и матери, но линия отца была более важной, что нашло отражение в

обычае при уважительном обращении прибавлять к имени отчество—по имени

отца. Характер взаимоотношений между родственниками, их права и обязанно-

сти по отношению друг к другу фиксировались в особой знаковой форме—

терминах родства. Лица, состоящие в браке друг с другом, назывались мужем и

женой, в торжественных случаях супругами. Их дети называли родителей:

мамкой, матушкой— мать; тятей, батюшкой — отца, для родителей они были

сыном и дочерью. Неродные родители назывались отчим и мачеха, а неродные

дети—падчерица и пасынок. Дети одних родителей были друг другу родными

братьями и сестрами, дети родных братьев и сестер—двоюродными братьями и

сестрами. Родители родителей назывались дедом и бабкой, а дети своих детей

—внуком и внучкой.

Родных братьев и сестер родителей называли дядями и тетями, а детей

родных братьев и сестер—племянниками и племянницами. Родители мужа и

жёны друг для друга были сватами, родители жены для мужа—тестем и тещей,

а он для них был зятем. Родители мужа для жены являлись свекром и све-

кровью, она же для свекрови была невесткой, а для свекра— снохой. Но

обращаться к родителям супруга надо было также, как и к собственным:

матушка и батюшка. Словом «невестка» сестры называли жену брата. Женатые

на родных сестрах считались свояками. Сестра жены называлась свояченицей,

брат жены—шурином, муж сестры был зятем. Брат мужа назывался деверем,

сестра мужа—золовкой.

Большую роль в жизни русского крестьянства играла общинная

организация—«мир», или «опчество», охватывала она обычно одну, реже,

несколько деревень. Входившие в общину домохозяйства были связаны

совместным землепользованием, отправлением повинностей, государственных,

а в крепостной деревне и помещичьих, поддержанием хозяйственно-бытового

распорядка жизни, оказанием взаимопомощи в срочных сельскохозяйственных

работах, при строительстве дома и т.п., совместным участием в обрядовой

жизни, например, при постройке обыденного (созданного по обету за один день)

храма. Для нормального функционирования общины создавались органы ее

самоуправления. При крепостном праве границы функций общины

определялись помещиком, поэтому в одних случаях— она была довольно

самостоятельной в своих действиях, в других — фактически ликвидировалась, и

управление всеми делами находилось в руках вотчинной администрации.

Все общинные вопросы решались на сходах, собираемых как по

обыденным, так и по экстренным случаям. В сходах принимали участие

взрослые мужчины, если их в семье не было, то возглавлявшая ее женщина, в

некоторых случаях только главы домохозяйств. Одна из самых важных функций

общины— распоряжение угодьями, которые ей принадлежали. Домохозяйства

наделялись пахотной землей — по числу мужских душ или едоков, периодически,

в промежутке от нескольких до 15-20 лет, производились переделы общинной

земли, делились также сенокосы, участки леса. На сходах определялось время

начала Тех или иных работ—пахоты, выпаса скота, уборки урожая, сбора ягод,

грибов, орехов. Общиной решались такие вопросы, как наем пастуха, опекунство

сирот, организация пожарной команды и т. п. Община раскладывала повинности

— рекрутскую, дорожную, подводную, уплату различных податей.

На общинных сходах разбирались и в соответствии с нормами обычного

права наказывались виновные за преступления, которые они совершили, ибо

«опчество», опасаясь вымогательств, старалось не обращаться к

государственным судам, и само наказывало за воровство, поджог, избиение и

т.д., а также за проступки, которые с точки зрения официального законодатель-

ства наказанию не подлежали—работа в праздник, поедание скоромного в пост,

неуважительное отношение к старшим и др. Государственная администрация

стремилась сосредоточить судебные функции в своих руках, примечательно,

однако, что, по судебной реформе 1864г., волостным судам разрешалось руко-

водствоваться нормами обычного сельского права. Для ведения текущих дел на

сходах выбирались должностные лица— староста, «таможенные»—сборщики

податей, десятские и сотские— от соответствующего количества дворов, писарь

и др.С начала XX в. в результате столыпинской реформы начинается разрушение

общинной организации русского крестьянства, оно завершается в конце 20-х

годов, когда органы общинного управления вошли в противоречие с новыми

структурами власти— системой Советов.

Обряды жизненного цикла

По мере взросления человека менялись его права и обязанности. Это

соответствие возраста и социального статуса фиксировалось в терминологии —

кувятка (младенец), недоросль (ребенок 7-8 лет), борнавояок (мальчик постарше,

помогающий отцу во время боронования пашни) и т. д. Понятно, что переход из

одного состояния в другое происходил постепенно, но три момента в жизни

человека имели практически дискретный Характер— рождение, брак и смерть,

поэтому они сопровождались большим количеством обрядовых действий.

РОДИЛЬНО-КРЕСТИЛЬНАЯ ОБРЯДНОСТЬ

Рожала женщина обычно не в избе, а в каком-либо другом помещении,

как правило, в бане. Это было связано как с представлениями о ритуальной

нечистоте роженицы, так и с особым семиотическим статусом бани, постройкой,

находящейся на границе мира живых и потустороннего, откуда женщина

должна была получить ребенка. Для помощи при родах приглашали

специалиста— повитуху. Тяжелые роды облегчались магическими действиями

—.открыванием дверей, откидыванием крышек сундуков, развязыванием узлов и

т.п. Новорожденному отрезали пуповину предметами, которым придавалось

сакральное значение— топором или ножом. Затем ребенка обмывали и произ-

водили действия, символизирующие приобщение его к дому и

семье, например, заворачивали в поношенную рубаху отца, обносили вокруг

избы и т. д.

Ребенка крестили, в купель ему клали «дары» — ладан, крестик, деньги.

Выбирались так называемые крестные родители, которые в случае смерти

настоящих должны были взять на себя обязанности по воспитанию ребенка. Они

дарили новорожденному подарки—рубаху, пояс, крестик, т.е. предметы,

наличие которых свидетельствовало о его принадлежности к миру чело

века/культуры. Крестины заканчивались праздничной трапезой, главным

блюдом которой была каша, нередко сам обряд носил название «каша». Во

время ее поедания отцу ребенка могли дать ложку чрезмерно соленой каши,

что некоторыми исследователями рассматривается как способ ритуального

очищения. Отмечено, что в родильной обрядности отец новорожденного не

принимал активного участия, держался отстранение».

Когда ребенку исполнялся год, устраивались пострижины, во время

которых его сажали на сакрализованные предметы (мальчика—на нож, топор,

девочку—на гребень, веретено) и стригли ему волосы в первый раз. В

детские годы происходил процесс социализации ребенка, т. е. постепенного

приобщения его к жизни взрослых, подготовки к ней. Сначала ребенок

имитировал ее в своих играх: мальчик «пахал» и «боронил» землю каким-

нибудь сучком, «запрягал» деревянного конька в «сани»—старый лапоть,

девочка шила одежду для своей куклы, укладывала ее «спать». Однако уже с

7-8 лет дети начинали помогать взрослым, а к 14-15 годам умели выполнять

практически все крестьянские работы. К этому времени они достигали

брачного возраста. Парни женились, как правило, в 18-19 лет, девушки

выходили замуж в 16-18 лет. Особые отношения между будущими женихом и

невестой устанавливались обычно на молодежных сходках — беседках,

вечерках, посиделках.

СВАДЕБНАЯ ОБРЯДНОСТЬ. С известной долей условности ее

можно разделить на три этапа: сватовство, собственно свадьба и

послесвадебная обрядность. Приурочивалась свадьба обычно к осенне-

зимнему периоду, времени, свободному от земледельческих работ и

достаточно обеспеченному продуктами питания. Она начиналась со

сватовства. Сваты, одни из так называемых свадебных чинов, часто дядя,

старший брат жениха и др., отправлялись в дом девушки, где и делали

предложение о заключении брака, нередко в иносказательной форме («у нас

ясный сокол, у вас—белая лебедушка»). При положительном ответе

договаривались о времени «малого запоя», на котором обсуждались детали

предстоящей церемонии, в частности, размеры приданого. Родственники

жениха при этом делали «кладку» — взнос на свадебные расходы. Через

некоторое время устраивали «большой запой», что означало окончательный

договор о свадьбе. Все эти встречи обязательно сопровождались трапезой.

девушка и парень приобретали новый статус—жениха и невесты. Им

предписывалось особое поведение (невеста, например, должна была часто

плакать) и ношение определенной одежды или ее деталей (например, жениху

полагалось носить платок красного цвета, пришитый к одежде на спине,

невесте— «печальной» одежды, аналогичной траурной). Длилась подготовка

к свадьбе до месяца и более. Накануне ее устраивался девичник—встреча

невесты с подружками, что символизировало прощание ее со своей

социальной группой, такая же встреча жениха с друзьями называлась

парневником.

Сама свадьба начиналась с утреннего посещения бани женихом и

невестой, раньше совместного. Затем невесту одевали «под венец», а

жених собирал так называемый «поезд»— группу участников поездки за

ней. В его составе были такие свадебные чины, как дружка—главный

помощник, жениха, обычно его приятель, тысяцкий—распорядитель,

состоятельный родственник жениха, он нес материальные расходы и др.

Поезжане рядились в одежду противоположного пола, животных, цыган, в

«смерть», в пути распевали эротические частушки, иногда останавливали и

демонстративно ели, имитируя дальнюю дорогу. Поездка сопровождалась

преодолением символических препятствий, которые устраивала сторона

невесты: ворота ее дома изнутри подпирали колом, жениха и других поезжан

били, невесту прятали. Жених, тысяцкий или дружка давали выкуп

конфетами, баранками, пряниками; вином.

При входе жениха в дом невесты могли ломать и соединять хлеб или

сливать вино из разных сосудов в один как символ соединения. Жених

вручал подарки невесте и ее родственникам, на что следовали «отдарки»,

жениха и невесту благославляли иконой, происходил «выкуп» косы невесты

у подкосника (этим свадебным чином обычно был ее младший брат), и все

садились за стол. Затем жених с невестой отправлялись в церковь, где

происходил обряд венчания. Впрочем, нередко венчались они через

некоторое время после свадьбы, иногда длительное.

Свадьба «игралась», как правило, в доме родителей жениха. При входе

в него жениха и невесту осыпали зерном, хмелем или разламывали над их

головами хлеб. Их сажали в красный угол за «приводной стол», где, однако,

они не ели, и вскоре вели на постель (место). Эта процедура сопровождалась

магическими действиями (в конце XIX в. молодых уводили на постель уже ве-

чером, в конце пира). Через некоторое время производилось «бужение

молодых», при этом особое значение придавалось признакам «честности»

невесты. Бели они отсутствовали, то начинались издевательства родственников

жениха над родственниками невесты, особенно над ее родителями: на них

надевали хомут и водили в таком виде по деревне, бросали им в пищу

тараканов, заставляя есть ее и т. п. При «честности» невесты ее славили,

одаривали, после чего разгорался свадебный пир.

Главным блюдом на нем был свадебный хлеб, который различался у

разных групп русских и имел, соответственно, разные названия—каравай,

курник, рыбник, роща и т.д., в ряде случаев его функции выполняли жаркое,

каша и др. Во время трапезы производился раздел свадебного хлеба, что

символизировало наделение участников свадьбы «долей», лучшие куски его

полагались новобрачным. После венчания в один из моментов свадьбы

совершалось «окручивание», когда из невесты делали молодуху, меняя ее

девичий или свадебный головной убор на женский. Свадьба длилась два или три

дня, в зажиточных семьях до недели.

Выделяются два варианта русской свадебной обрядности. Для северно- и

среднерусской традиции характерны прощальное гощение невесты у

родственников, вербальная активность ее, обрядовая баня невесты и жениха,

совместная поездка их на свадебный пир после венчания. Для южнорусской

(и в этом сходство ее с украинской и белорусской традициями) — развитость

каравайного обряда, плетение свадебного венка, разъезд по своим домам

жениха и невесты после венчания и вторичная поездка жениха за невестой.

Существовали и другие различия этих традиций.

Послесвадебная обрядность отправлялась в течение примерно года. Она

включала в себя попеременное гощение молодых у родственников с обеих сторон,

посещение родителей молодой на «тещины вечерки» в масленичную неделю,

«сажание на яйца» молодых в Петров день, прием ими вьюнишников-

славилыциков и ряд других.

ПОГРЕБАЛЬНО-ПОМИНАЛЬНАЯ ОБРЯДНОСТЬ. В народном

сознании четко разграничивались две причины смерти— естественная, от

старости, и преждевременная, «до срока». Преждевременная объяснялась по-

разному, в том числе нарушением каких-либо табу, допущенных при предыдущих

похоронах. Умершие неестественной смертью считались опасными, их похороны

и поминки имели свои особенности. Считалось, что о смерти человека можно

узнать заранее: во время календарных гаданий, по аномальному поведению

животных и птиц и т. д. Трудная смерть человека облегчалась магическими

действиями, например, ударами топора по деталям крыши, которые

имитировали прорубание отверстия для освобождения из тела души.

В погребальной обрядности русских можно выделить три этапа с

несколько условными названиями—оплакивание, похороны и поминки.

После смерти тело обмывали, употребляемые при этом предметы (мыло,

мочалку и др.) либо выбрасывали подальше, либо оставляли и в дальнейшем

использовали при совершении магических действий. Покойного обряжали в

специальную погребальную одежду, архаичного кроя и техники изготовления,

укладывали в гроб, дощатый или архаичного типа, который сохранился у

старообрядцев и делался из долбленой колоды. Ставили гроб в переднём углу.

Покойному обязательно закрывали глаза, для верности иногда придавливая веки

тяжелыми медными монетами, могли связать руки и ноги. Рядом ставили сосуд

с водой («для омовения души»), на окно (стену, ворота) вешали полотенце—

символ дороги, занавешивали зеркала, зажигали свечи и т. д. При этом

покойника оплакивали, выражая свое горе, превознося его личные качества

определенными формулами с элементами импровизации. Съезжались

родственники, приходили односельчане прощаться с умершим.

Похороны совершались обычно на третий день после смерти и

начинались с выноса гроба; у одних групп русских надо было хоронить

обязательно до 12 часов дня, у других—только после этого времени.

Предпринимались разные меры, чтобы умерший не мог вернуться

обратно: .«вращали» гроб при выносе, несли его через заднюю дверь или окно,

на лавку, где стоял гроб, клали сакрализованные отпугивающие предметы—

топор, ухват, камень, забрасывали хвойными ветками дорогу при движении на

кладбище и т. п.

Гроб несли на руках или везли на транспорте, в некоторых местах

обязательно на санях даже в летнее время. Особым правилам поведения должны

были следовать сопровождающие умершего (например, возвращаться другой

дорогой), а также встречные, которых было положено одаривать. Покойников,

умерших неестественной смертью, так называемых «заложных», хоронили не на

общем кладбище, а в особых местах. Кладбище располагалось поодаль от

селения, обычно имело изгородь, считалось желательным, чтобы на нем была

растительность — деревья, кустарники. Могила представляла собой

прямоугольную яму, длина и ширина которой определялись размерами гроба,

глубиной она была примерно 2 м. Умершего хоронили головой на запад, в ногах

у него ставили крест, над могилой делалась продолговатая насыпь. По приходу

на кладбище гроб ставили около могилы, из него надо было вынуть ме-

таллические предметы, развязать руки и ноги умершему. Пришедшие прощались

с покойником, после чего на «концах» (полотенцах или холстах) гроб опускали в

могилу, при засыпании в нее бросали медные деньги. После закапывания могилы

обычно устраивали трапезу, обязательно с кутьей из сваренных на медовой воде

зерен пшеницы, позднее стали варить рис с сахаром и изюмом.

Поминки справляли в день похорон, а также на 9-й, 40-й и в годовщину

смерти. У некоторых групп русских к ним добавлялись 6-й, 20-й день и полгода.

В день поминок посещали могилу умершего и устраивали трапезу. На первых

поминках для умершего выделялось место за столом, где ему ставилась пища.

Кроме поминок по конкретному умершему, были так называемые

общепоминальныё дни, которые представляют собой уже явление календарной

обрядности. Во время них поминали «родителей» — всех умерших (к ним не

относились только «заложные» покойники), число этих дней у русских могло до-

ходить до 7-9 в году: Пасха, Радуница, Троица, Святой Дух, Дмитриева суббота

и др.

КАЛЕНДАРНАЯ ОБРЯДНОСТЬ

Календарная обрядность русских,

как и других восточнославянских народов, была направлена, в первую очередь,

на благополучие крестьянской семьи и общины, зависящее от урожая, поэтому

она имела ярко выраженный аграрный характер. Идущие с глубокой древности

языческие обряды впоследствии слились с христианскими, сохраняя при этом

аграрно-магический смысл. Основное время отправления обрядов — зимне-

весеннее, поскольку зимой у крестьянина достаточно свободного времени и

продуктов для праздничного стола. Весной же начинается самый рискованный

период земледельческих работ, когда закладываются основы будущего урожая и

результат определяется не столько усилиями земледельца (они всегда были

максимальными), сколько капризами погоды. Поэтому обрядность, требовавшая

участия в обрядах всех членов общины, была направлена на провоцирование сил

природы на нужные действия — смену сезонов, своевременные дождь и «ведро»,

мороз и тепло. В ней также нашло отражение почитание небесных светил, прежде

всего, солнца, духов предков; культ вегетативной силы растений и многие

другие архаичные верования.