Большая энциклопедия. Масоны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
153
Трубецкого, не совсем ясно. Поэтому автор высказывает догадку,
что Новикова судили как журналиста, за убеждения, высказан
ные им в журнальных статьях (Н.И.Новиков, издатель журналов,
стр. 431–432). Напротив, новейшие исследователи прямо указы
вают на общественнопреобразовательный, даже на политический
Обескураженный масон.
Сатирич. изобр. из «Les FrancsMason ecrases» (изд. XVIII в.)
154
элемент в деятельности Новикова (Семека. Русские розенкрей
церы, стр. 6) — например, профессор Сиповский, хотя, по его мне
нию, «Екатерина не могла обличить Новикова, судя по обнаро
дованным документам» (Н.М. Карамзин, автор «Писем русского
путешественника», приложение 1, стр. 16).
Действительно, в деле Новикова и во всей его деятельности
общественная и политическая стороны должны быть поставле
ны на первый план, и сам Новиков хорошо это понимал, назы
вая их «осью всего делопроизводства» (Лонгинов, стр. 074). Даже
более того, масонство самого Новикова, после исследований
Незеленова, может оказаться под сомнением; по крайней мере,
его чистота. По своему характеру Новиков и не мог быть чис
тым масоном, ибо не признавал орденских обрядов, ему прихо
дилось отрекаться со слезами от своей «умственности», от веры
в свои силы, каяться в пренебрежении обучением братии (Незе
ленов. Указ. соч, стр. 242–243 и 312). Как журналист, Новиков
проводил многие передовые идеи, которые не могли не вызвать
тревоги у Екатерины II, но императрица не касалась вопросов
журналистской деятельности во время следствия. Следствие
предоставило иной материал, который хотя не и не дал прави
тельству удовлетворительного ответа на многие из поставлен
ных вопросов, но продемонстрировал, что арестованные без вре
да для себя и не могут дать отчетливого ответа.
Так, для следствия было важно выяснить отношение Нови
кова и его кружка к иллюминатству. Новиков на допросах отри
цательно отзывался о нем. Тем не менее, на руках у следовате
лей были документы противоположного характера (Сб. И.Р.ист.
общ., т. II, стр. 128). В научных взглядах на этот вопрос суще
ствует расхождение. Пыпин, например, сомневался, что у нас
были последователи иллюминатов (Вестник Европы, 1895, № 6,
стр. 46–47). Напротив, новейший исследователь профессор
Сиповский в деятельности Шварца видит отражение тенденций
иллюминатства, находя подтверждение своему мнению и в его
биографии (Карамзин и др., стр. 12). Те же черты практической
деятельности на почве политического обновления русского об
щества характеризуют и Новикова (там же, стр. 15).
В деле Новикова не все шло так гладко и невинно, как это
иногда представляют исследователи. Нельзя, например, не об
155
ратить внимание на то, что
даже в своих показаниях Но
виков далеко выходит за пре
делы той деятельности, кото
рая была бы свойственна чи
стому масонству. Он, по соб
ственному признанию, вы
пускает в свет «мерзкие» кни
ги, принимает деятельное
участие в сношениях с Пав
лом, имеет на руках бумаги, от
которых сам «приходит в
ужас», однако переписывает и
хранит их. В своих ответах
Шешковскому Новиков не
сколько раз хитрит, запирает
ся, говорит неправду, два раза
он давал подписку о том, что
не будет продавать запрещен
ных книг, и все же продавал.
В руках правительства были еще какието бумаги, уличавшие Но
викова (Сиповский. Карамзин, приложение I, стр. 14–15).
Но, разумеется, в вопросах Новикову особо важное значе
ние придавалось его сношениям с великим князем Павлом Пет
ровичем. Показания самого Новикова об этих сношениях, как
этого можно ожидать, отличались величайшей осторожностью.
Ясно одно, что Новиков еще раньше по собственному почину
преподносил великому князю книги. Новиков не отрицал и того,
что архитектор Баженов был в милости у великого князя и вел с
ним какието переговоры. Нельзя было скрыть и того, что вели
кий князь милостиво относился к самому Новикову. Сношения
Новикова с великим князем не были его личным делом: по по
воду всех контактов с ним он совещался с князем Ю.Н. Трубец
ким и вообще со старшими братьями, а также ничего не пред
принимал без своего друга Гамалея. При контактах принимались
меры крайней предосторожности. По своему обыкновению, Но
виков в ответах на многие вопросы отговаривался забывчивос
тью. Но он не мог скрыть того, что всякого рода посылки от ма
Кн. А.А. Прозоровский
(изд. в. кн. Ник. Мих.)
156
сонов к великому князю принимались тем очень милостиво. В
одном из докладов Баженова было чтото «конфузное», было что
то такое, что заставило Новикова с Гамалея «испугаться», так
что приятели «тогда же бы ее (бумагу, записку Баженова) со
жгли от страха», и не сожгли только потому, что ее надо было
показать князю Трубецкому. В записке было чтото такое, что
Новиков не отдал ее в подлинном виде даже князю Трубецко
му, а сам переписал ее и несколько подправил, сократил и «все
невероятное выкинул». Конечно, были приняты меры к тому,
чтобы чьянибудь болтливость не повредила делу (Сб. И.Р.ис
тор.общ., № 2, стр. 120–121).
Новиков, очевидно, показал то, что необходимо было пока
зать, что бесполезно и вредно было бы пытаться скрыть. Таин
ственные документы, фигурировавшие в деле, до нас не дошли.
Но из этих показаний ясно, что сношения с великим князем не
исчерпывались одной пересылкой книг и, очевидно, имели ка
куюто политическую подоплеку. Недаром сам Новиков призна
вал себя достойным жесточайшего наказания. Исследователи
Новикова вынесли общее впечатление, что в его ответах «есть
нечто, сокрытым быть желающее» (Пекарский, стр. 136).
Не входя в подробности, напомним, что цесаревич Павел дей
ствительно был окружен ревностнейшими масонами, которые
потом, в его царствование, играли ведущую роль (Соколовская.
Русское масонство, стр. 10). Новиков не только преподносил
великому князю книги, но некоторые из них посвящал ему, на
пример «Опыт исторического словаря о российских писателях»;
он принимал активное участие в преподнесении наследнику
конституционных планов (Летопись русской литературы и древ
ности, т. V, стр. 92). Еще Шварц предлагал признать великого
князя Великим Провинциальным мастером, на что тогда не ре
шились, но все же должность Мастера русской провинции оста
валась вакантной (Лонгинов, стр. 116). Масонские песни
61
очень
часто обращены к Павлу. В них Павел представляется «зраком
ангела», будущим отцом; в Павле масоны видели идеал царя.
В таком виде представляется дело Новикова. По крайней
мере, в той его части, которая нам сейчас известна. Но, бесспор
но, правительству Екатерины II были известны некоторые под
робности, не дошедшие до нас, и, более того, оно было уверено
157
в том, что Новиков открыл далеко не все из того, что мог бы.
Свое окончательное суждение по этому делу Екатерина II вы
сказала в указе на имя князя А.А. Прозоровского от 1 августа
1792 г.
62
. В нем она, частично на основании показания самого
же Новикова, повторяет свои обвинения в адрес масонства, ко
торые она высказывала еще в своих литературных произведени
ях. На первом плане стоят: обвинение масонства в применении
таинственных обрядов и клятв, обвинение в том, что они под
чинили себя герцогу Брауншвейгскому, что они пользовались
при переписке шифром, что они пытались привлечь в свой Ор
ден великого князя, а также то, что они печатали запрещенные
правительством книги; но главный упрек заключался в том, что
Новиков далеко не полностью открыл свои сокровенные замыс
лы (Лонгинов, стр. 0114). Это официальный указ, в котором
Екатерина хотя и говорит многое, но не все договаривает. Сле
дователи по новиковскому делу, особенно Прозоровский, в лич
ной переписке идут гораздо дальше в своих предположениях от
носительно того, что было утаено Новиковым на следствии. Так,
князь Прозоровский был уверен в том, что Новиков и его дру
зья — «совершенные иезуиты»; поэтому он был убежден, что
масоны таили от следствия свои политические замыслы. Про
зоровский уже тогда приписывал масонам умысел против жиз
ни Екатерины, по крайней мере в том случае, если бы удалось
залучить в свой Орден и наследника престола: «Если бы успели
они персону привести, как и старались на сей конец, чтобы при
вести конец злому своему намерению, то б хуже сделали
французского краля». Быть может, и сама Екатерина доходила
до этих предположений.
Подведя итоги того, что вскрылось в деле Новикова в связи с
его общественной деятельностью, мы можем подчеркнуть преж
де всего то обстоятельство, что дошедшие до нас материалы не
дают еще права высказать окончательное суждение. Ясно толь
ко, что екатерининское правительство отделяло Новикова и от
масонства, и даже от членов новиковского кружка, и имело для
этого основания.
В соответствии с духом и правом данного периода правитель
ство поступило относительно мягко. Что же касается вопроса о
виновности или невиновности Новикова, то он совершенно не
158
нуждается в оправдании. Это был крупный общественный дея
тель, сознательно положивший свою жизнь на дело развития
общества, может быть, и в целях хотя бы отчасти содействовать
политической перестройке общественных отношений. И, как
всегда, трудные и важные процессы общественного развития
требуют жертв. Такой жертвой на благо общества и был Новиков.
М. ДовнарЗапольский
Масонский запон
(Ист. музей)
159
»ÏÔ‡ÚÓ œ‡‚ÂÎ I Ë Ï‡ÒÓÌÒÚ‚Ó
В жизни и деятельности императора Павла еще много сто
рон, не вполне объясненных исследователями. К их числу отно
сится и вопрос об отношении императора к масонству. Для рас
крытия этого вопроса собрано слишком мало фактического ма
териала, и, может быть, он никогда не будет собран в достаточ
ном количестве. Не говоря уже о таинственности, которой ма
соны вообще старались окружить свою организацию и свою де
ятельность, масса документов об отношениях Павла с масон
ством была своевременно уничтожена заинтересованными ли
цами, в том числе самим Павлом, когда он охладел к масонству,
заметив, что «Орден Свободных Каменщиков» несовместим с
его идеалом полицейского государства. Но и сохранившихся ма
териалов, нам кажется, достаточно для того, чтобы биографы им
Масонская грамота
160
ператора Павла утвердительно ответили на вопрос о принадлеж
ности его к масонскому ордену и могли в общих чертах просле
дить изменения его отношения к масонству.
Известно, что в России второй половины XVIII в. масонство
развивалось на почве противодействия сухой материалистиче
ской философии того времени, выразившейся в творениях эн
циклопедистов. Желание указать важность и законность духов
ных стремлений человека, связать его нравственный и религи
озный мир с данными научного опыта, с миром внешним, чув
ственным, создать этические идеалы — проявлялось у масонов
в самых разнообразных формах. «В самом масонстве, — писал
впоследствии один из известнейших масонов начала XIX в. граф
М.Ю. Виельгорский, — бывают иногда мнения противополож
ные, и, так сказать, само масонство порождает разных чад, а по
томуто орден и масонство — весьма различны, что и пребывает
великой тайной». Сходясь в отрицании разумности основ мате
риализма и в признании важности духовного совершенствова
ния человека, масонские кружки отнюдь не проявляли единства
в своих целях и средствах: чистая наука процветала в их обще
стве наряду с алхимией, возвышенные религиозные начала — с
оккультными науками, стремление к нравственному самосовер
шенствованию, к благотворительной и просветительской дея
тельности — с крайними политическими теориями иллюмина
тов. «Великая тайна» Ордена была скрыта от непосвященных,
понималась масонами на разные лады, но объединяла их в борьбе
со злом, царившим в обществе и государстве, людей с чутким
умом и сердцем, чувствовавших ничтожность своих единичных
усилий. Внешним выражением этого объединения являлась вся
обрядовая сторона масонства с его мистическим аллегорическим
антуражем, вызывавшая среди поклонников учения энцикло
педистов, вырабатывавших в себе трезвый, «философский»
взгляд на вещи, саркастическое к себе отношение. Блестящая и
просвещенная покровительница Вольтера, Дидро, д’Аламбера
императрица Екатерина смеялась над «нелепостями» масонства,
над «соединением религиозных обрядов с ребяческими играми»,
над «обетами, чудачествами, странными и нелепыми одеяния
ми» их. «Перечитав, — писала она, — в печати и рукописях все
скучные нелепости, которыми занимаются масоны, я с отвра
161
щением убедилась, что, как ни смейся над людьми, они не ста
новятся от того ни образованнее, ни благоразумнее». Эта благо
душнопрезрительная точка зрения императрицы на «Свобод
ных Каменщиков» помогла беспрепятственному внедрению и
развитию масонства в России в течение первых двадцати пяти
лет ее царствования, до тех пор, пока она под «чудачествами» и
Н.И. Панин
(собр. в. кн. Ник. Мих.)
162
«странными одеяниями» не разглядела вольнодумства, опасно
го для своей самодержавной власти. В действиях масонов она
увидела резкое проявление новой, только зарождающейся об
щественной силы, и среди масонов — почти всех людей, кото
рые были известны своей оппозиционностью ее правительствен
ной системе и ее личному материалистическому складу ума, а
во главе их — своего сына и наследника великого князя Павла
Петровича.
Ум великого князя Павла Петровича, религиозный, выспрен
ный, склонный к экзальтированности, был противоположностью
холодному скептическому уму его матери. Масонство влекло его
к себе не только сущностью своего учения, своей борьбой с мате
риализмом века, но и мистической таинственной своей обрядно
стью, своим религиозным характером. Трагическая смерть отца,
Петра III, отчуждение от матери, печальные обстоятельства его
первого брака усилили в Павле религиозный и мрачный настрой
духа, а положение опального цесаревича, его постоянно крити
ческое отношение к системе управления императрицы заставля
ли всех недовольных ее правлением группироваться около него
или прикрываться его именем. Если Екатерина была вольтерьян
кой, как почти все ее приверженцы, то для ее сына естественно
было стать масоном, ибо масонами были все недовольные его
матерью, все его сторонники. Одна партия пользовалась властью,
наслаждалась ее радостями и выгодами, другая — подавленная и
униженная, скорбела о настоящем и мечтала о будущем; уделом
одной была жизнерадостная философия эпикурейцев и материа
листов, другая же — в «молчании» (главная масонская доброде
тель) упражнялась в добродетельности. «Собрания наши невесе
лые, — писал Виельгорский, — братья также, говорим мы о ве
щах, которые нам никак не льстят, напротив же, открывают нам
все более и более нашу гнусность. Конечно, в сем есть особливая
и неисповедимая благость Божеская, которая, по мере собствен
ного нашего желания и воли, открывает нам таковую нашу гнус
ность и в то же время посылает необходимые для исправления
нашего средства, предписывая наисладчайшие для души нашей
добродетели, както любовь к ближнему и прочее»
63
.
Цесаревич Павел Петрович с детства был окружен обществом
масонов, которым было легко незаметно внушить ему сочувствие