Болотнова Н.С. и др. (ред.) Наука и образование. Филология. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

~ 321 ~

процессе воспитания гармоничность характера возведена в «Педаго-

гической поэме» в закономерность, не имеющую исключений», – пи-

шет Н.А. Грознова [1, с. 540]. Но А.С. Макаренко предстает и как пе-

дагог, направляющий жизнь колонистов в соответствии со своей

педагогической теорией, и как автор, чей замысел реализуется в про-

цессе повествования. У Белых и Л. Пантелеева другая позиция, о них

можно было бы думать как об объектах воспитательной деятельности

Викниксора и его коллег-педагогов, если бы они не выступали как

субъекты в собственной активной деятельности, самодеятельности – и

в качестве шкидцев, и в качестве авторов повести, пишущих о своей и

общей жизни Шкиды. Под пером непосредственных участников про-

цесса ни «коллективная личность», ни один из её составляющих не

представлены «идеальными». Не только отдельные воспитанники пе-

реживают срывы и падения, совершают ошибки, без которых не воз-

можен путь взросления, но и Шкида как организм подвержена самым

разным стихийным проявлениям, и не только созидательным (изда-

тельская лихорадка, когда выпуском своего собственного журнала за-

нимается каждый ученик), но и разрушительным, отбрасывающим к

преступному прошлому героев и школу в целом (увлечение карточ-

ными играми, организацией лотерей, даже воровство здесь носит ха-

рактер «эпидемии»).

Коллектив шкидцев, их взаимоотношения между собой и педаго-

гами показаны во многом как самоорганизующаяся система, импуль-

сы развитию которой дают сами ребята. Так или иначе, шкидцы сами

тяготеют к организации своей жизни. Такое «мероприятие» как буза

против «халдеев» (воспитателей), ведущее к дезорганизации школы и

хаосу, у них превратилось в серьезно организованное дело с учрежде-

нием собственного государства Улигании с прописанной конституци-

ей и законами, с захватом колоний (младших отделений) и выборны-

ми должностями правителя, наркомбуза, наркомпочтеля и т.д.

Развитие очередной придуманной шкидцами затеи может пойти раз-

ными путями – либо превратится в «дикую», «необузданную» бузу,

что приведет к очередному срыву, либо, практически незаметно на-

правленная педагогами в положительное русло энергия воспитанни-

ков преобразуется в значимое для развития коллектива дело (напри-

мер, выпуск общешкольной газеты).

Процесс направленного перевоспитания, скрытый от глаз шкидцев

и читателей, становится своего рода процессом инициации: из воспи-

танников с разными личностными задатками и возможностями созда-

ется коллектив, медленно, но верно развивающийся по логике вклю-

чения личных интересов в общие. В ситуации очередного срыва –

эпидемии краж – Викниксор предлагает ученикам самим «выявить из

своей среды воров», и они их находят методом остракизма. Шкидцы,

называя тайным голосованием имена опасной группы, отказываются

от уличных законов «своих не выдавать» и «каждый сам за себя». Как

~ 322 ~

писал критик повести С. Маршак: «Предлагая новую крутую меру

[остракизм – О.Г.], Викниксор чувствовал, что лед тронулся: Шкида

уже не та, на нее можно положиться» [6, с. 6].

Процесс воспитания в повести заканчивается не возвращением ге-

роев в топос родного дома после прохождения ими этапов взросления,

а, наоборот, их выпуском из школы, размыканием границ замкнутого

пространства, выходом в большой мир: «Так рассыпалось по разным

городам и весям четвертое отделение, бывшее при основании Шкиды

первым. Старые матерые шкидцы ушли, на их место пришли новые»

[7, с. 293].

Таким образом, можно говорить о трансформации жанровой мо-

дели романа воспитания в «Республике Шкид» еще до того, как были

созданы классические образцы этого жанра советского времени. В по-

вести Белых и Л. Пантелеева проявляются черты так называемого

«романа» перевоспитания [8]. У молодых авторов речь идет не о вос-

питании героев от юных лет до зрелости, а о принципиальной пере-

стройке их сознания. В результате перевоспитания считавшиеся де-

фективными шкидцы преодолевают привычки и убеждения,

заложенные улицей, вырабатывают новые привычки и новый жизнен-

ный опыт, позволяющий жить честно, и с полной отдачей работать в

той профессиональной сфере, которую они выбрали.

Литература

1. История русского советского романа. В 2-х кн. - М.-Л.: «Наука», 1965. Кн. 1.

2. Бахтин, М. М. Роман воспитания и его значение в истории реализма // М.М. Бах-

тин. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979. С.199-249.

3. Бахтин, М. М. Формы времени и хронотопа в романе // М.М. Бахтин. Вопросы

литературы и эстетики. - М.: Художественная литература, 1975. С. 234-407.

4. Диалектова, А. В. Воспитательный роман в немецкой литературе эпохи просве-

щения: учеб. пособие для филол. фак. / А.В. Диалектова. - Саранск, 1972.

5. Пашигорев, В. Н. Роман воспитания в немецкой литературе ХVIII-ХХ веков /

В.Н. Пашигорев.- Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1993. - 142 с.

6. Маршак, С. Я. Об этой книге // Г. Белых, Л. Пантелеев. Республика Шкид. –

М.: Музыка, 1981. С. 3–13.

7. Белых, Г. Республика Шкид / Г. Белых, Л. Пантелеев. – М.: Музыка, 1981. – 296 с.

8. Мотылева, Т. Л. Всматриваясь в будущее // Вопросы литературы, 1972. №5.

С. 33.

~ 323 ~

ЧЕРТЫ МИФА О ДЕМОНЕ В СТИХОТВОРЕНИИ

А.А. АХМАТОВОЙ «КАВКАЗСКОЕ»

Сискевич А. Е.

Томский политехнический университет

Научный руководитель: М.А. Хатямова, д.филол.н., проф.

Лермонтов явился создателем мифа о Демоне как особого сюжет-

ного, тематического комплекса, воспроизводящегося и варьирующе-

гося в разные художественные эпохи, но в то же время сохраняющего

в неизменном виде свои смысловые доминанты, ядро сюжета. Как от-

мечает Л. Ходанен, «В отличие от «бродячего сюжета» миф Лермон-

това порождает более многообразные толкования, в которых часто

интерпретируются только фрагмент, мифологема, сохраняющие связи

с основным ядром, но достаточно свободно развитые» [1, с. 68].

Наиболее интересные рецепции мифа о Демоне находим в русской

художественной культуре рубежа XIX-XX веков. Младшие символи-

сты, прежде всего в лице А. Блока, предложили свой вариант демони-

ческой темы, который Е. Курганов определяет как «лермонтовско-

врубелевско-блоковский комплекс» [2, с. 69], позволяющий говорить

о создании «серебряным веком» нового мифа о лермонтовском демо-

не. Романтический образ демона, созданный Врубелем, соединил язы-

ческий, античный титанизм и телесное совершенство с трагическим

мироощущением личности, переживающей внутренний надлом в ус-

ловиях этической неопределенности, с ницшеанскими идеями о

сверхчеловеке и миссии творца.

В истории культуры самого Лермонтова нередко отождествляли с

Демоном. Творцами мифа о поэте как о Демоне были современники

Ахматовой В.Соловьев, Д. Мережковский, В.Розанов, А. Блок

Ахматова обращалась к Лермонтову в поэзии, статьях, критиче-

ских заметках. Исследователи неоднократно отмечали «незримое при-

сутствие мотивов “Демона”» [3, с. 81] в творчестве Ахматовой. Но,

несмотря на отдельные плодотворные высказывания, демоническая

тема поэтессы до сих пор не была предметом специального исследо-

вания.

Подступы к исследованию данной темы наметила Г.Е. Святлов-

ская в статье, помещенной в «Лермонтовской энциклопедии», где бы-

ло указано на преемственность многих тем и мотивов, в том числе ах-

матовской демонической темы, с лермонтовской традицией,

обозначена значимость темы Демона для Ахматовой, выстроена логи-

ка ее развития в творчестве поэтессы и перечислены основные биб-

лиографические источники. Образу Лермонтова в художественном

сознании Ахматовой посвящена статья И.Е. Усок «Лермонтов в вос-

приятии А.А. Ахматовой», в центре внимания которой оказывается

проза Ахматовой о Лермонтове – эссе «Все было подвластно ему» и

~ 324 ~

рецензия на книгу Э.Г. Герштейн «Судьба Лермонтова» под названи-

ем «Заметки на полях». По мысли И.Е. Усок, ахматовская фраза о

Лермонтове как о «странном загадочном существе» является ретуши-

рованной, осколочной цитатой из работ символистов о поэте и озна-

чает «не совсем человек, то есть сверхчеловек или демон» [4, с. 48].

Действительно, Ахматовой, как и ее современникам, Лермонтов

виделся в облике его героя – Демона. В своем интересе к личности и

творчеству Лермонтова Ахматова усматривала таинственное, соблаз-

няюще-искушающее начало, выходящее за пределы ratio: «Мой инте-

рес к этому имени граничит с наваждением» [5, с. 5].

Хотя в ранней лирике Ахматовой лермонтовская традиция весьма

ощутима, особенно в трактовке лирического героя – рокового, демо-

нического возлюбленного, однако лермонтовский миф о Демоне, а

также рефлексия над символистской интерпретацией этого мифа по-

является в творчестве Ахматовой только с 1930-х гг. В 1927 г., после

пребывания в Кисловодске, Ахматова пишет стихотворение «Кавказ-

ское». В «Поэме без героя», создававшейся в период с 1940 по 1962

гг., в облике романтического Демона предстает А.Блок: «Демон сам с

улыбкой Тамары». Эволюцию образа завершает миниатюра из «Вере-

ницы четверостиший» «Конец Демона», написанная в 1961 г.

Кроме того, в рабочих тетрадях поэтессы сохранились фрагменты

прозы о Лермонтове, позволяющие говорить о неосуществленном за-

мысле Ахматовой – отдельной работе о Лермонтове. К 1964 г. отно-

сится эссе Ахматовой о Лермонтове «Все было подвластно ему», при-

уроченное к 150-летию со дня рождения поэта. К 1964 г. относится

публицистический очерк поэтессы «Заметка на полях» - отклик Ахма-

товой на книгу Э.Герштейн «Судьба Лермонтова».

В стихотворении Ахматовой «Кавказское» поэтесса впервые об-

ращается к лермонтовскому мифу о Демоне. Стихотворение было на-

писано в 1927 г. после пребывания Ахматовой в июне-июле этого го-

да в Кисловодске в санатории Дома ученых на Крестовой горе, где, по

признанию поэтессы у неё был «роман … с Лермонтовым» [6, с. 281].

Стихотворение впервые было опубликовано без названия в 1940 г.

во втором номере журнала «Ленинград». Впервые с названием «Кав-

казское» оно было включено Ахматовой в план книги «Тростник»

(1940-1944 гг.), которая не вышла отдельным изданием. Однако книга

«Тростник» вместе со стихотворением «Кавказское» была включена в

качестве раздела в седьмую книгу стихов поэтессы 1962 г. «Бег вре-

мени».

Проанализируем состав поэтической лексики стихотворения. В

стихотворении 13 существительных, 4 глагола, 5 прилагательных, од-

но местоимение, одно наречие, 2 предлога и 2 союза.

В группе существительных особую смысловую нагрузку несут

имена собственные – «Пушкин», «Лермонтов», «Тамара». Значитель-

ную группу составляют отглагольные существительные – сияние, бла-

~ 325 ~

гоуханье, изгнанье. Имена Пушкина и Лермонтова, употребленные в

первой строфе, задают эпическую широту стихотворению, вписывая

его в контекст ахматовских размышлений как о судьбе русского По-

эта, так и Поэта вообще, которые составляют магистральную смысло-

вую линию в книге «Тростник». Упоминая имя Лермонтова после

имени Пушкина, Ахматова подчеркивает важную для нее мысль о

преемственности пушкинской традиции в русской литературе, а также

о сходстве жизненных путей обоих поэтов. Об этом сходстве напоми-

нает и дважды повторенное слово «изгнанье».

Путь поэта – изгнание – понимается предельно широко. Это и го-

нения властьпредержащих и непонимание, отвержение со стороны

людей, среди которых поэт – изгой, непризнанный пророк. Такое по-

нимание трагической судьбы поэта сближает Ахматову с Лермонто-

вым, для которого поэт – «изгнанник, для мира и людей чужой». Кро-

ме того, уже в начале стихотворения слово «изгнание» актуализирует

присутствие лермонтовского сюжета о Демоне, который в поэме по-

лучает наименование «дух изгнанья», «изгнанник рая».

Фазовый глагол «кончилось», употребленный вместе со словом

«изгнанье», придает предложению онтологическое звучание – кончи-

лись земные страдания человека и поэта. В контексте стихотворения

остается трагическая гибель Лермонтова именно в тех местах, где

происходят события, изображенные в стихотворении. Кроме того, оба

фазовых глагола – «началось» и «кончилось» - связаны с решением

сюжетного времени в стихотворении, знаменуя собой некий космиче-

ский цикл, в который вовлечена вся природа и который, как и миф,

вновь и вновь повторяется в вечности.

Закрепленность за строго определенным местом, характерное для

мифа, играет важную роль и в организации пространства ахматовско-

го стихотворения. Эта закрепленность проявляется в самом названии

– «Кавказское», с самого начала задающее национальный колорит и

отсылающее к Пушкину и Лермонтову, которые ввели кавказский

пейзаж в литературу.

К группе слов, обозначающих topos относится и наречие места

«здесь». Оно повторяется два раза, как бы окончательно связывая во-

едино место и сюжетное событие, биографии великих поэтов и миф.

Кроме того, наречие соединяет контрастные по отношению друг к

другу первую и вторую строфу стихотворения.

Вторая строфа «Здесь горных трав легко благоуханье» снижает

патетику первой, возвращая от созерцания вершин духа, к земному и

вещному миру, к мимолетной в сравнении с вечностью жизни чело-

века. Мысль о быстротечности человеческой жизни перед лицом веч-

ного бытия раскрывается путем сравнения жизни человека с быстро

увядающим растением и в лирике Лермонтова. Так, в программном

стихотворении раннего периода «1831-го, июня 11 дня» Лермонтов

~ 326 ~

пишет: «Немного долголетней человек / Цветка; в сравненье с вечно-

стью их век / Равно ничтожен…»

В тексте стихотворения несколько существительных, обозначаю-

щих растительный мир – это слово «чинара», а также существитель-

ные, которые описывают функциональные свойства растений – «бла-

гоуханье» и «тень». Слово «чинара» вносит в стихотворение

национальный колорит, будучи узнаваемым элементом грузинского

пейзажа.

Первая часть стихотворения пронизана покоем. Этот покой взры-

вается во второй части, где происходит явление Демона лирической

героине. Граница между частями стихотворения подчеркнута исполь-

зованием характерного для лирики Ахматовой союзом «и», с которого

начинается строфа и союзом «только», характерных для эмоциональ-

ной, взволнованной разговорной речи.

Событие, переживаемое лирической героиней, возвращает к лер-

монтовскому мифу о Демоне. Само имя Демона в стихотворении ни

разу не упомянуто. Оно восстанавливается по имени его возлюблен-

ной, поскольку герой назван «бессмертным любовником Тамары».

Этот эпитет отсылает к истории любви Тамары и Демона, составляю-

щей сюжетную основу лермонтовской поэмы. Имя Тамары связано с

мифологическим слоем поэмы, а слово «любовник» отсылает к значе-

нию «возлюбленный», которое слово имело в поэтическом обиходе

XIX века, в словаре первых творцов романтического мифа о Демоне.

Облик Демона в стихотворении «Кавказское» неясен. Отчетливо

видны только сияющие нечеловеческим светом глаза. Эта деталь от-

сылает к астральной, титанической сущности лермонтовского героя

наделенного лучезарным, невыносимым для простого человека взгля-

дом. Так, смертоносным взглядом обладает лермонтовский Демон: «И

очи черные горят, / И этот самый пламень – яд!», «Могучий взор

смотрел ей в очи! / Он жег ее. Во мраке ночи / Над нею прямо он

сверкал, Неотразимый, как кинжал». Подобным взглядом наделен и

демонический возлюбленный в ранней лирике Ахматовой. Эпитет

«неутоленный» по отношению к взгляду героя в стихотворении

«Кавказское» напоминает о комплексе черт демонического характера,

сложившемся еще в романтизме. Так, тоска демонического героя по

идеалу, по утраченной гармонии обречена остаться неутоленной.

Кроме того, для лирического героя Лермонтова «жажда песнопенья»,

исходящая от Демона, - одна из духовных доминант личности поэта.

«Неутоленность» ахматовского демонического героя роднит его и с

Демоном Блока, в котором ярко воплотилось субъективно-

лирическое, творческое начало героя, томимого жаждой недостижи-

мой мечты: «С тобою, с мечтой о Тамаре, / Я, горний, навеки без сил».

Демон в стихотворении «Кавказское» наделен эпитетом «бес-

смертный». Это «бессмертие», согласно лермонтовской легенде, оп-

ределяет глубокий трагизм судьбы героя (Демон обречен на бессмер-

~ 327 ~

тие и вечную печаль по утраченному). Однако, это и бессмертие Де-

мона как гениального художественного творения, навсегда запечат-

ленного не только в культуре, но и в мироздании как миф, который

повторяется бесчисленное количество раз; и бессмертие творцов мифа

о Демоне в разные художественные эпохи.

Стихотворение «Кавказское» сохраняет связь с ранней лирикой

Ахматовой, во многом обусловленной символистской поэтикой. Это

проявляется и в трактовке образа лирического героя Демона, напоми-

нающего рокового возлюбленного в первых сборниках Ахматовой, и в

акценте на любовной линии лермонтовского сюжета. Лирическая ге-

роиня предельно сближена с автором, ее целью является, прежде все-

го, рефлексия над судьбой Поэта и его творения. Для Ахматовой, как

для акмеистки значимым было оставить свой след в вечности, запе-

чатлеть свой творческий миг в общем пространстве культуры, вклю-

чающем в себя не только все когда-либо написанные художественные

тексты, но и текст природы, текст мифа.

Литература

1. Ходанен, Л.А. Поэтика Лермонтова. Аспекты мифопоэтики // Лермонтовский

миф о Демоне в поэзии раннего Пастернака / Л.А. Ходанен. – Кемерово: КемГУ.,

1995.

2. Курганов, Е. Лолита и Ада / Е. Курганов. – СПб.: Звезда, 2001.

3. Святловская, Г.Е. Ахматова // Лермонтовская энциклопедия / Г.Е.Святловская. –

М.: Сов. Энциклопедия, 1981.

4. Усок, И. Е. Лермонтов в восприятии Ахматовой // Тайны ремесла Ахматовские

чтения / И.Е. Усок – – М.: 1992. Вып. 2.

5. Ахматова, А.А. Заметки на полях // Литературная газета. 1965 / А.А. Ахматова. –

16 марта.

6. Лукницкий, П. Н. Acumiana. Встречи с А.Ахматовой / П.Н. Лукницкий. – Париж:

YMCA-PRESS, 1990.

7. Ахматова А.А. Собр.соч.: В 8 т. М., 1998 – 2001. Т. 1.

~ 328 ~

Научное издание

XIV ВСЕРОССИЙСКАЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ

КОНФЕРЕНЦИЯ СТУДЕНТОВ

АСПИРАНТОВ

И МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ «НАУКА И ОБРАЗОВАНИЕ»

(19–23

АПРЕЛЯ 2010 Г.)

В 6 ТОМАХ

ОМ II

ИЛОЛОГИЯ

АСТЬ 1

УССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

Технические редакторы: П. А. Шевченко, В. Ю. Горбунов

Ответственный за выпуск: Л. В. Домбраускайте

Подписано в печать: 14.07.2010

Сдано в печать: 30.07.2010

Тираж: 100 экз.

Заказ: 525/Н

Формат: 60х84

1/16

Бумага: офсетная

Печать: трафаретная

Уч. изд. л.: 20.6

Усл.-печ. л.: 18.3

Гарнитура: Times NR

Издательство Томского государственного

педагогического университета

634061, г. Томск, ул. Киевская, 60. Тел.: (382-2) 52-12-93

e-mail: tipograf@tspu.edu.ru

Отпечатано в типографии ТГПУ,

г. Томск, ул. Герцена, 49. Тел.: (382-2) 52-12-93