Болотнова Н.С. и др. (ред.) Наука и образование. Филология. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

~ 311 ~

Первая строка, повторяющаяся в каждой строфе, является приме-

ром повтора начала рассказа об отправке на охоту героя. Этот эпизод

здесь начальный, исходный; автор предлагает нам три варианта его

развития. Чередованием одних и тех же лексических единиц создают-

ся непредвиденные ситуации, по сути, характеризующие реальную

жизнь конца 20-х – начала 30-х годов со всеми ее трагическими слу-

чайностями и фантастическими поворотами. «Иван Топорышкин по-

шел на охоту», а позднее и «Из дома вышел человек» - стихи детские,

но осознаваемые взрослыми. Яков Друскин, философ, участник груп-

пы ОБЭРИУ, пишет: «В его рассказах и стихах встречается то, что на-

зывают бессмыслицей, алогизом. Не рассказы его бессмысленны и

алогичны, а жизнь, которую он описывает в них» [9]. Однако, дети,

читая это стихотворение, видят в нем прежде всего веселую игру слов,

нелепицу: «воображение процветает, и самые нелепые вещи выглядят

смешно, а не страшно» [3].

Синтаксический рисунок строф достаточно прост. Простота обу-

словлена, во-первых, тем, что адресатом является ребенок; во-вторых,

присущей и автору инфантильностью (на эту черту стиля, особенно

ранних произведений, Хармса указывают многие исследователи)

[10,11, 12].

Действие как перемещение субъекта в пространстве, в пути отсы-

лает к народному творчеству, а именно, к хронотопу волшебной сказ-

ки. Но, как уже говорилось выше, отправная точка пути у Хармса из-

вестна, а финальная – нет. В сказках, как правило, уже в начале

устанавливается некая недостача, в связи с чем герой отправляется в

путь: его ведут поиски средств достижения или восстановления гар-

монии. Но заключительные стихи «Иван как бревно перепрыгнул бо-

лото, / А пудель вприпрыжку попал на топор» не фиксируют дости-

жения цели, прибытия или «неприбытие» его в конечный пункт

назначения (как мы помним, Иван пошел на охоту). Таким образом,

автор создает свою сказку, отправляя героев в путь, он затем резко

изменяет сюжетную линию так, что она напоминает конструкцию

«Случаев» Хармса. Не случайно и то, что в стихотворении три стро-

фы, представляющие собой как будто три традиционные попытки

фольклорного героя осуществить какое-либо намерение.

Стихотворение своей логической конструкцией напоминает

строение других фольклорных жанров: небылиц, нелепиц, перевер-

тышей. Примечательно, что благодаря им «у детей развивается чувст-

во комического именно как эстетической категории. Этот вид приба-

утки (нелепицы, перевертыши и небылицы как разновидности

прибауточного жанра) называют еще «поэзией парадокса». Педагогиче-

~ 312 ~

ская ценность ее состоит в том, что, смеясь над абсурдностью небы-

лицы, ребенок укрепляется в уже полученном им правильном пред-

ставлении о мире» [13, с. 41]. Смеховой эффект достигается абсурдно-

стью, алогичностью событий и способом их изложения.

Аналогии с фольклорными жанрами неслучайны. В их текстах по-

втор имеет текстообразующую роль, а повторяемость является одним

из основных принципов структурной и семантической организации. В

тексте стихотворения функция повторов подобная, с их помощью во-

площаются игровой мир, языковая игра, воспринимаемая как утрачи-

вающая смысл скороговорка.

Литература

1. Кобринский, А. // Новая русская книга №3. [Электронный ресурс]: URL:

http://xarms.lipetsk.ru/texts/kobr02.html (дата обращения 15.10.2009)

2. Калашникова, Р. Б. Школа и «антишкола» Даниила Хармса. Проблемы детской

литературы. [Электронный ресурс]: URL:

http://xarms.lipetsk.ru/texts/kalas1.html (дата обращения 15.10.2009)

3. Корф, О. «Я творец мира…».[Электронный ресурс]: URL:

http://lib.1september.ru/2006/02/11.htm (дата обращения 21.02.2010)

4. Герасимова, А. Даниил Хармс как сочинитель (Проблема чуда). [Электронный

ресурс]: URL:http://xarms.lipetsk.ru/texts/geras3.html (дата обращения

15.10.2009)

5. Письма (Даниил Хармс). [Электронный ресурс]: URL:

http://klassika.ru/read.html?proza/harms/xarms_letters.tx&page=1 (дата обраще-

ния 7.03.2010)

6. Цвигун, Т.В., Черняков А.Н. "Смерть сюжета" в поэтике Д. Хармса. [Электронный

ресурс]: URL: http://xarms.lipetsk.ru/texts/zvig1.html (дата обращения

15.10.2009)

7. Шифрин, Б.Ф. Маска и естество: морфологическая тема Даниила Хармса. [Элек-

тронный ресурс]: URL: http://xarms.lipetsk.ru/texts/shif1.html (дата обращения

15.10.2009)

8. Павлихина, И.Ю. «Человек-природа» как доминирующая модель взаимодейст-

вия в стихотворном наследии Д.Хармса. [Электронный ресурс]: URL:

http://xarms.lipetsk.ru/texts/pavl01.html (дата обращения 15.10.2009)

9. Друскин, Я. Чинари. [Электронный ресурс]: URL:

http://xarms.lipetsk.ru/texts/drus1.html (дата обращения 15.10.2009)

10. Герасимова, А. Как сделан "Врун" Хармса. [Электронный ресурс]: URL:

http://xarms.lipetsk.ru/texts/geras2.html (дата обращения 15.10.2009)

11. Червинский, А. Эффект инфантильного мышления. Логические построения в

поэзии Даниила Хармса. [Электронный ресурс]: URL:

http://xarms.lipetsk.ru/texts/cher1.html (дата обращения 15.10.2009)

12. Лощилов, И. "Молодец-испечец" Даниила Хармса: опыт анализа [Электронный

ресурс]: URL: http://xarms.lipetsk.ru/texts/losh2.html (дата обращения

15.10.2009)

13. Арзамасцева, И.Н. Детская литература: учебник для студ. высш. и сред. пед. учеб.

Заведений / И.Н. Арзамасцева, С.А. Николаева. – 4-е изд., испр. - М.: Издатель-

ский центр «Академия», 2007. – 576 с.

~ 313 ~

ТЕМА ИСКУССТВА В ПОВЕСТИ В. ЖЕЛЕЗНИКОВА «ЧУЧЕЛО»

Никитина Д. Н.

Томский государственный педагогический университет

Научный руководитель: Е. А. Полева, к.ф.н., доцент

Расцвет творчества В. Железникова происходит в 70-х годах ХХ

века. Повесть «Чучело» является вершиной творчества писателя; в

ней он продолжает раскрывать его любимый, лейтмотивный образ ге-

роя-чудака.

По мнению Н.Л. Лейдермана и М.Н. Липовецкого, «школьные

повести» Железникова продолжают линию «исповедальной прозы»

1960-х годов, характеризующейся описанием рефлектирующего героя,

находящегося в конфликте с окружающей действительностью [1, с.

161]. Сохраняется у автора и традиционная для исповедальной прозы

форма повествования от первого лица (примечательно, что субъектом

повествования является девочка-подросток, то есть носитель невзрос-

лого, становящегося сознания).

В произведении два повествователя – герой-рассказчик (Ленка) и

автор, носитель «внешней точки зрения» (Б. Успенский), корректи-

рующий заблуждения Ленки. Голоса их переплетаются, образуя раз-

ные временные планы: так, описание погони Ленки опережает ее рас-

сказ об этом. В процессе проговаривания героиня, заново переживая

события, рефлектирует свое поведение и поведение одноклассников.

В повести ставятся глубокие, актуальные для времени написания,

и, в то же время, вечные проблемы. Среди них: влияние государствен-

ной идеологии и иных авторитетов и систем на становление личности

ребенка, проблема отношений отцов и детей, проблема детской жес-

токости, которая в повести выводит к авторскому пониманию взаимо-

отношений личности с коллективом.

Однако в современном литературоведении творчество Железнико-

ва практически не изучено, а малочисленные критические работы за-

трагивают лишь два аспекта: образ чудака и проблему подростковой

жестокости [2, 3, 4, 5]. Совершенно незамечено исследователями то,

что наряду и во взаимосвязи с этическим кодом произведения Желез-

ников выстраивает эстетический код. Тема искусства воплощается на

разных уровнях поэтики произведения: хронотопа, системы персона-

жей, сюжета, повествования, образопостроения.

Эта тема заявлена уже в названии: «чучело» воплощает эстетиче-

скую категорию безобразного. В словаре Д. Н. Ушакова указаны три

значения слова «чучело»: «1. Набитая чем-нибудь шкура, кожа жи-

вотного, служащего его внешним подобием

; 2. Подобие человека,

кукла, пугало для птиц на посевных; 3. перен. Безобразное, нелепое

~ 314 ~

существо (простореч., бран.)» [6]. В повести Железников дает свое,

коннотативное, значение чучела как «внешнего подобия безобразно-

му, нелепому существу»: образ Ленки, каким он представляется ее од-

ноклассникам, – чучело, но Железников доказывает, что это только

внешнее подобие, под ним скрывается истинно гуманная сущность,

которую рассмотрели подростки только сквозь призму искусства –

произведения живописи.

Сюжетные события происходят в «старом русском городке на бе-

регу Оки». В этом городке находится дом рода Бессольцевых. Дом

противопоставляется другим домам как темный, бесцветный, в опре-

деленной степени антиэстетичный: он «совсем не похож на веселые,

многоцветно раскрашенные домики соседей». Дом – это двойник сво-

их жильцов (деда-заплаточника и девочки-чучела), он тоже чучело, но

«начиненное» живописными полотнами. Горожане неспособны по-

нять значение этого дома, оценить его достоинства, но даже им дан

знак его исключительности – он воспринимается как ориентир:

«…ночью дом был как свеча в непроглядной тьме» [7, с. 267].

За образом дома закреплена семантика возрождения, жизненно-

сти, пробуждения от сна: дом чудом уцелел, пережив войны; он, каза-

лось бы, умер после смерти своей хозяйки, но возродился после при-

езда туда деда Бессольцева (метафора открывания окон-глаз), а в

финале получает новую жизнь в статусе дома-музея. Дом становится

образом-символом, аккумулирующим разные аспекты идеи связи по-

колений, непрерывности истории, жизни, в первую очередь, посредст-

вом произведений искусства. Картины в доме Бессольцевых, во-

первых, являясь семейной ценностью, скрепляют поколения, служат

гарантом цельности рода, во-вторых, расширяют связи представите-

лей рода с прошлым и будущим (метафизическим – в понимании Ни-

колая Николаевича именно картины обеспечивают ему бессмертие, он

причащается к вечности, служа им, сохраняя их, – и историческим, и

семейным).

В архитектонике дома, помимо картин, выделяются окна. Через

сравнение окон и картин Железников включает в тему искусства се-

мантику границ. С одной стороны, картины являются своеобразными

окнами, размыкающими замкнутое пространство дома / сознания:

смотрящему на картину или в окно открывается реальность за преде-

лами устоявшихся рамок. Более широкий взгляд на мир сквозь призму

искусства открывает истинные гуманные ценности, одухотворяет, де-

лает сознание иным, чем у обывателей, смотрящих на искусство как

на бесполезную и неценную вещь. Персонажей повести можно клас-

сифицировать по их отношению к искусству. Мировидение и миропо-

нимание центральных героев (деда и внучки) является эстетическим.

Остальные герои имеют обывательское сознание, не способное оце-

нить прекрасное, одухотворенное, их ценности снижены, сосредото-

чены на достижении прагматичных целей.

~ 315 ~

Однако в повести образ картины в раме амбивалентен: Железни-

ков показывает, что искусство устанавливает свои границы воспри-

ятия, оно не вполне соответствует реальности, искажает ее, фиксируя

как прекрасную. Эстетическое сознание Бессольцевых служит причи-

ной их заблуждений, ошибок восприятия других.

Забота о картинах стала высокой и главной целью жизни Николая

Николаевича, искусство заместило собой действительность, и свою

внучку он воспринимает как живописный образ. Погруженный в забо-

ты о картинах, дедушка не «разглядел» внучку, не заметил трагедии,

переживаемой ею, не сразу понял героичность ее противостояния сле-

поте, низости, жестокости и равнодушия горожан.

Ленка воспринимает произведения живописи и скульптуры как

живых существ: она «беседует», даже спорит с портретным образом –

Машкой. Ленка также обманывается, воспринимая одноклассника

Димку как воплощение эстетического идеала: он красив и похож на

скульптуру «Уснувший мальчик», у которого «испуганная улыбка».

Ленке нравятся «испуганные люди», у которых «есть испуг за дру-

гих», свидетельствующий о внутреннем благородстве. К такой катего-

рии людей она относит деда, видит это и в Димке.

Однако он лишь внешне соответствует этому образу. Его истин-

ная сущность, о которой он и сам не знает, раскрывается в ряде эпизо-

дов, наиболее зримо – в эпизоде, когда он надел чучело медведя и ис-

пугал им Ленку. В русской культуре образ медведя неоднозначен: в

первую очередь, медведь являлся тотемом, являя образ первопредка,

выполняя охранительные функции, но в фольклоре медведь часто вы-

ступает как разрушитель домов, устоявшегося космоса (ульев, терем-

ка). Первое значение в повести работает в сфере сознания Ленки, она

воспринимает его как родственную душу, ищет у него поддержки, за-

щиты. Димка и рад соответствовать героическому образу, но в реаль-

ности он разоряет душу девочки, подрывая в ней веру в людей, в их

духовное благородство. Эстетическое зрение обманывает героиню – в

Димке пробуждается не прекрасный принц, а чудовище, чучело.

На время искусство может служить убежищем от жестокости мира

(в доме-музее живет Николай Николаевич, здесь чувствует себя в

безопасности Ленка, но и выход в реальность (социум) неминуем, и

страшная реальность врывается в дом (голова медведя, пугающая

Ленку).

В. Железников создает универсальную, полисемантическую сис-

тему персонажей: с одной стороны, это подростковая субкультура, с

другой стороны, это типы общества вообще. Типизация персонажей

достигается несколькими приемами: во-первых, соотнесением с ми-

ром взрослых (характер и поведение детей обусловлено их отноше-

ниями с родителями), во-вторых, за счет распределения ролей в кол-

лективе: здесь есть идеолог (Железная Кнопка), клоун (Рыжий), палач

(Валька), лидер (Димка), а Ленка становится изгоем, в-третьих, через

~ 316 ~

использование метафоры деток-зверенышей (каждый из них уподоб-

ляется какому-либо зверю).

Важна семантика игрушечных зверей. Вначале Ленка восприни-

мает все происходящее как игру, как нечто ненастоящее. Травля

Ленки начинается на фабрике мягких игрушек, когда школьники при-

меряют маски животных, достаточно верно их характеризующих

(Шмакова – лиса, Валька – волк, а Ленка – заяц). Для Ленки только

один Димка остается с человеческим лицом, но и он обнаруживает

свои истинную сущность, надевая маску медведя.

Постепенно Ленка начинает осознавать, что это – не игра, а реаль-

ность. Автор показывает, что маска, призванная скрыть сущность ее

владельца, наоборот, обнажает истинные лица «деток из клеток». Этот

мотив маски, органично противный Ленке, все ширится, принимая бо-

лее изощренную форму: Ленка, взяв на себя чужую вину, носит маску

предателя, становится изгоем.

Формируя модель общества, Железников показывает, что при раз-

ных масках и ролях, общество разрозненно, но при этом оно однород-

но, объединяется в своей ненависти к тому, кто выбивается из усто-

явшихся представлений о внешности, поведении.

Автор сталкивает разное понимание силы у персонажей-

подростков: для Ленки и ее деда сила – это, прежде всего, духовная

независимость и свобода; для Железной Кнопки сила заключается в

постоянном следовании своим принципам, заимствованным из госу-

дарственной идеологии; Валька, Лохматый, Попов, Рыжий убеждены

превосходстве физической силы. Димка хочет утвердиться в статусе

лидера коллектива за счет ума, благородства, независимости мнения,

но у него не получается соответствовать своему идеалу. У него возни-

кает страх перед агрессией коллектива, перед возможностью стать из-

гоем, поэтому он, неожиданно для себя, признает приоритет физиче-

ской силы и мнения толпы.

Показательно, что Ленка пытается достучаться до одноклассни-

ков, противостоять их жестокости силой прекрасного: в момент наи-

высшей ненависти и жестокости к себе она решает «поразить весь

мир», сделав прическу. Эстетическое воспринимается Ленкой как

оружие против жестокости. Ленкой движет стремление понравиться

одноклассникам.

В. Железников же использует архетипическое значение волос как

проявления индивидуальности, личностного начала. В акте смены

прически (она расплетает косы, завивает волосы) проявляется ее лич-

ностная независимость, духовная свобода. А другие, видя ее мета-

морфозы, лишь подсознательно ощущают ее нравственное, личност-

ное превосходство, и их агрессия преумножается, они начинают

открытую травлю «чучела», которое «принарядилось».

Тогда Ленка предпринимает еще одну попытку достучаться до од-

ноклассников, опять используя эстетический код, но прямо противо-

~ 317 ~

положный красоте: она решает стать действительно безобразной, под-

стричься наголо. Лысая Ленка идет на праздник, день рождения Дим-

ки, чтобы разоблачить всех, доказать им их неправоту своей внешно-

стью. Лишние волос в культуре сопряжено со стиранием

индивидуальности. Но в повести этот акт связан не с отказом от сво-

его «Я», а с демонстрацией подросткам их истинной сущности (это

они без собственного мнения, неспособные отстоять или проявить

свою самость). Ленкина внешность вновь лишь удивляет подростков,

но не открывает им глаза.

Автор показывает, что, лишившись волос, Ленка стала еще ближе

к эстетическому объекту, своему двойнику на одном из портретов

(Машке), воплощающему, по оценке деда, высокую духовную красо-

ту: «Знаменитая особа. Жертвенница. Святая душа» [7, с. 357 ].

Обнаружение правды (о том, что истинным предателем является

Димка) и поступок Николая Николаевича (он отдал городу дом и кар-

тины) становятся для «деток из клетки» моральным шоком. Подрост-

ки открывают для себя новые ценности, понимая, что возможно жить

ради какой-либо высокой цели, быть свободной личностью, жертво-

вать собой.

Искусство дает иллюзии; их исчезновение у Ленки-подростка и у

Бессольцева-старика трагично. В финале их иллюзии исчезают, но не

ломается система ценностей Бессольцевых, и даже звучит надежда на

пробуждение людей, на их прозрение: одноклассник видит в Машке,

портретном образе, Ленку, улавливает ее духовную красоту, снимает

закрепившуюся оценку: «она не чучело». Таким образом, Железников

утверждает победу и превосходство эстетической, духовной силы над

физической.

Искусство, в отличие от преходящего, вечно: уезжая, Николай

Николаевич заколачивает окна, но не для того, чтобы «похоронить»

картины, а давая тем самым им новую жизнь в доме-музее.

Литература

1. Лейдерман, Н.Л., Липовецкий, М.Н. Современная русская литература: 1950-

1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. – Т.1: 1953 –

1968. – М.: Академия, 2003. – С. 161

2. Осетрова, О. А. Так слову жизнь дана: По книге В. Железникова «Чучело» // Рус-

ский язык . – 1999. – № 30. – С. 2 – 4.

3. Коржук, С. В. Разговор о жестокости в 6-м классе: По книге В.Железникова «Чу-

чело» // Литература. – 1996. – № 14. – С. 1.

4. Мещерякова, М.И. О школе – с тревогой и любовью: Книга для учителя. – М.,

1993.

5. Зубарева, Е. Е. Детская литература: учебник. – М.: Высшая школа, 2004 . – С. 474-

478.

6. Толковый словарь русского языка. Под ред. Д. Н. Ушакова. – [Электронный ре-

сурс]. – URL: http://www.dict.t-mm.ru/ushakov/4/4uh.html (дата обращения

15.04.2010)

~ 318 ~

7. Железников, В. К. Ухожу из детства: Повести. [Текст] / В. К. Железников; авт.

послесл. М. Прилежаева; худ. О. Арабушкин. - М.: Молодая гвардия, 1983. - С.

258-409.

ПОВЕСТЬ Г. БЕЛЫХ И Л. ПАНТЕЛЕЕВА

«РЕСПУБЛИКА ШКИД»

В КОНТЕКСТЕ ЖАНРА РОМАНА ВОСПИТАНИЯ

Островатикова Г. А.

Томский государственный педагогический университет

Научный руководитель: В.Е. Головчинер, д.филол.н., проф.

Середина 1930-х годов была отмечена появлением в отечествен-

ной литературе новаторски преобразованного жанра романа воспита-

ния, представленного произведениями Н. Островского («Как закаля-

лась сталь») и А. Макаренко («Педагогическая поэма»).

Исследователи [1] видят их в числе первых попыток воссоздания ис-

тории становления и биографии характера человека нового времени,

новой культуры (курсив здесь и далее мой – О.Г.).

Истоки этой жанровой тенденции авторы 2-х томного труда «Ис-

тория русского советского романа» усматривают еще в прозе 1920-х

годов – повестях Л. Сейфуллиной «Правонарушители» (1922 г.) и

«Республика Шкид» Г. Белых и Л. Пантелеева (1927 г.). В них отрази-

лась жизнь малолетних правонарушителей, обитателей колоний и

школ для трудновоспитуемых детей и подростков.

В литературоведении роман воспитания в рамках категории жанра

осмысливается как один из видов художественной целостности, обла-

дающий своими определенными признаками: типом героя, опреде-

ленной структурой, устойчивыми сюжетными мотивами.

Значимым этапом в разработке поэтики жанра стала работа М.М.

Бахтина «Роман воспитания и его значение в истории реализма». По

мнению исследователя, главное отличие этой романной разновидно-

сти от других (например, романа странствования, романа испытания,

биографического романа, которые знают только образ готового героя)

– появление образа изменяющегося героя. В романе воспитания «сам

герой, его характер становятся переменной величиной. <…>. Измене-

ние самого героя приобретает сюжетное значение» [2, с. 212]. Тем

самым, роман воспитания понимается Бахтиным как художественная

структура, основным организующим центром которой является исто-

рия героя в процессе становления его личности.

В целом, в качестве основных компонентов модели жанра можно

выделить активных значимых участников ситуации – воспитуемого,

воспитателя, второстепенных или фоновых персонажей, которые

группируются вокруг главного героя и выступают в роли своеобраз-

~ 319 ~

ных катализаторов проживаемых им ситуаций. Характерный сюжет

такого романа представляет собой процесс взросления героя, с ключе-

выми эпизодами «пробуждения сознания», ухода из дома, «инициа-

ции», завершения процесса воспитания, реализующегося, как правило,

по мысли М.М. Бахтина, возвращением в родные края, прекращением

перемещения героя в пространстве, переходом в состояние неподвиж-

ности [3].

В повести Г. Белых и Л. Пантелеева «Республика Шкид» этап

личностного становления – эпизоды ухода из родного дома, который

равно связан как с первыми самостоятельными шагами героя, так и с

первыми шагами его становления, определением его индивидуальной

идентичности; испытаний (в повести – испытания миром улицы). Эти

эпизоды вынесены авторами за скобки или представляют собой ретро-

спективные отсылки к прошлой жизни героев в авторской информа-

ции или рассказах-воспоминаниях шкидцев.

В функции Испытания для воспитанников выступает пребывание

в Шкиде. Герои «Республики Шкид» проходят как бы обратный про-

цесс инициации: уже испытанные улицей они, как правило, насильст-

венно из неё изымаются и водворяются в иное для них, замкнутое,

пространство школы с её особым режимом для дефективных детей.

Замкнутость, локализованность, отгороженность

школы Достоевско-

го от остального мира подчеркнуты еще и тем, что воспитанники по-

мещены в ситуацию педагогического эксперимента. Их жизнь, по за-

думанному директором школы Викниксором плану, педагоги

устраивают по образу и подобию республики. Викниксор задает усло-

вия – выборную систему жизни, необходимую атрибутику (гимн и

герб). Сам же процесс воспитания, а точнее перевоспитания в повести

показан глазами воспитанников, только вышедших из учебного заве-

дения и спешащих рассказать о своей жизни в нем, что обеспечивает

своеобразный ракурс изображения этого процесса и романной формы.

Исследователи [4,5] традиционного романа воспитания отмечают

важную его особенность – моноцентричность его структуры. В функ-

циях моделирующего, организующего начала в романе воспитания

выступает, в основном, линия судьбы автобиографического героя,

этапы его становления. Другие герои выполняют конструктивную ли-

бо деструктивную функцию в этом процессе. В «Республике Шкид»

обнаруживают себя децентрализующая тенденция повествования и

полицентрическая структура. В поле зрения авторов оказывается

группа наиболее ярких индивидуальностей из среды шкидцев, судьбы

равно интересных авторам персонажей. Полифонической структуре

повествования соответствует монтажная, эпизодическая композиция.

Основные качества хронотопа «острова» являются, по мысли М. Бахтина, одними из важнейших

в романе воспитания [3]. Эти качества делают его идеальным местом для осуществления различ-

ных экспериментов, в том числе экспериментов над субъектом в романе воспитания.

~ 320 ~

Повествование строится по принципу сменяющихся крупных и общих

планов.

Из 32 глав повести 6 представляют отдельные портреты героев,

которые вводятся по логике их появления в школе. Об этом говорят

уже названия глав, содержащие имя героя или его кличку – «Цыган из

Александро-Невской Лавры», «Янкель пришел», «Кауфман фон Оф-

фенбах», «Ленька Пантелеев», «Дзе, Кальмот и К˚», «Саша Пыльни-

ков». Портреты названных лиц даны крупным планом, с включениями

историй их прошлой жизни. Автобиографические герои (Янкель и

Ленька Пантелеев) не выделяются на фоне остальных, что говорит о

желании авторов отразить не только свой личный опыт пребывания в

школе, но и о стремлении объективно отразить процессы, которые,

так или иначе, протекали в сознании, поведении многих воспитанни-

ков. Созданные Белых и Пантелеевым крупные планы помогают об-

наружить потенциальные возможности личности каждого героя. О ха-

рактере новичка судят по его творческим (сочинение стихов, перевод

художественных текстов, рисование, занятия журналистикой) и ин-

теллектуальным (желание учиться, увлечение наукой) способностям.

Во вновь появившихся товарищах по несчастью воспитанников при-

влекает индивидуальность их характера в ярких необычных проявле-

ниях, все то, что выделяет человека из общей среды. Впервые в лите-

ратуре о малолетних правонарушителях «дефективная» личность

раскрывается как одаренная и оригинальная.

В других главах повести, сменяющих главы об индивидуальных

судьбах, непосредственный интерес к отдельной личности и ее пове-

дению ослабевает. Это заметно в смене планов изображения: внима-

ние авторов переключается на изменения в состоянии образа Шкиды в

целом. Сама школа им. Достоевского предстает как неповторимая

личность. Происходит уподобление жизни коллектива индивидуаль-

ной, но обобщенной судьбе. Школа, развиваясь, проходит те же или

сходные этапы, что проходит в своем становлении личность. Извечная

юношеская тяга к прекрасному приводит шкидцев к увлечению ис-

кусством (театр, кино, живопись); желание влиться в жизнь страны,

общества, идентифицировать себя как его часть – к занятиям полит-

грамотой и открытием Юнкома; весной всех без исключения воспи-

танников старшего отделения поражает «любовная лихорадка» и т.д.

Подобную композицию исследователи советского романа отме-

чают в «Педагогической поэме» А.С. Макаренко. Композиция в рома-

не-поэме сложилась в результате педагогических находок и решений

автора. Образ колонии им. Горького, уподобляющейся личности, ос-

мыслен Макаренко как «идеальная личность». Стихийность поведения

героев в первой части, связанной с раскрытием характеров, их непо-

вторимости, во второй части, посвященной раскрытию образа «кол-

лектива-личности», сменяется завершенностью, гармоничностью, ко-

торая возможна при целенаправленном воспитании: «Достигнутая в