ждать это столь же глупо, как и говорить, что он
проповедует возвращение к земле или стремится
вновь сделать нас греками. Но нет дыма без огня.
Источник такой поразительной глупости следует,
несомненно, искать в 19, 20 и 21 параграфах Бы
тия и времени, где Хайдеггер, вместо того чтобы
приступить к «поклонению Декарту», обязатель
$
ному во французском климате ритуалу, осмели
$
вается, как и Лейбниц, сказать, что самому Де
$
карту, и главным образом ему, случается иногда
философствовать «на скорую руку», бесцеремон
$
но пренебрегая тем, чему Лейбниц, напротив, как
у схоластов, так и в греческой философии будет
на свой (все же картезианский) манер воздавать
должное. Хайдеггер доходит даже до утвержде$
ния, что в том, что касается онтологической про$
работки метафизического вопроса, Декарт ино$
гда остается ниже схоластики, ниже Святого
Фомы Аквинского, путеводной нитью которого
было учение об аналогии. Декарт же ухитряется
оставить это учение без внимания. Именно поэто$
му, признавая, с одной стороны, разный смысл
идеи бытия Бога и бытия созданий, Декарт, с дру$
гой — тем не менее доказывает, что Бог существу
$
ет, не слишком заботясь о том, какое еще значе
$
ние может иметь слово «существовать». Кроме
того, он утверждает: «Я существую!». Понятно ли
это? Не совсем, если необходимо увидеть здесь,
вместе с Гюйе, «онтологическое открытие» или,
вместе с Алкье, «экзистенциальный опыт», кото
$
рый, разумеется, недоступен «простым сыновьям
земли», среди которых скромно располагается и
Кант. Кант, несомненно, был лишь простым жите
$
лем Восточной Пруссии, неспособным понять Де
$
80