Биллингтон Дж. Х. Икона и топор. Опыт истолкования истории русской культуры

Подождите немного. Документ загружается.

//. Противостояние

2. Пришествие Запада

исходе XVI столетия они приняли характер особенно острого противо-

стояния католической Польши и лютеранской Швеции. Когда в «Смут-

ное время» противоборствующие стороны переместились в Россию, пра-

вославное Московское государство тоже было втянуто в этот конфликт,

надолго омрачивший образ Запада в глазах России.

Начиная с последних лет правления Ивана Грозного, Россия жила в

условиях политической неопределенности и идеологического разброда.

Иван многое сделал для разрушения чувства общности со священным

прошлым и внутренней солидарности между сувереном, церковью и се-

мьей — того, на чем основывалась цивилизация Московии. Начало

XVII в. принесло с собой еще большую горечь военного поражения и

экономического упадка. Дважды — в 1605 и 1610 гг. — Москву побежда-

ли и захватывали польские войска; в 1618 г. они осадили ее и продвину-

лись далеко на-восток. Борьба с могущественной Польшей усугубила за-

висимость Московии от шведов, которые не преминули поживиться

Новгородом и другими российскими областями. Чтобы уменьшить зави-

симость от шведов, Россия обратилась к более отдаленным «германцам»,

в особенности к англичанам и голландцам, которые получили вознаграж-

дение в виде выгодных экономических концессий.

Конфронтация с Польшей представляла собой первое лобовое столк-

новение с западной идеологией. Этот могущественный западный сосед

являлся почти полным культурным антиподом Московии. Польско-Ли-

товская уния была скорее свободным образованием, нежели монолитной

автократией. Ее космополитическое население включало не только поль-

ских католиков, но и православных из Молдавии и Белоруссии, а также

крупные обособленные сообщества кальвинистов, социниан и евреев. В

резком контрасте с мистической набожностью и неоформленным фоль-

клором Московского государства Польша руководствовалась латинским

рационализмом и стилизованной литературой Ренессанса. Польша не

только выступала противоположностью русскому православию в свет-

ском использовании музыки и живописи, но и была первой страной, где

картины начали служить средством пропаганды и стали сочинять инст-

рументальную и полифоническую музыку.

Самым важным было, однако, то, что Польша Сигизмунда III явля-

лась авангардом европейской контрреформации. Иезуиты разожгли в Си-

гизмунде тот же мессианский фанатизм, каким иосифляне заразили Ива-

на Грозного полувеком раньше. Охваченный, подобно Ивану, страхом

перед ересыо и мятежом, Сигизмунд воспользовался переводом иванов-

ского ответа чешским братьям как подспорьем в своей собственной ан-

типротестантской кампании в Белоруссии

. Поскольку его владения бы-

ли более разбросанными, а протестантизм в них — куда более

устойчивым, Сигизмунд во многих отношениях сделался фанатиком да-

114

же большим, чем Иван. Если Иван лишь напоминал испанского Филип-

па II, то Сигизмунд стал близким другом испанского королевского дома

и вел с ним переписку на латыни

. Если иосифляне позаимствовали не-

которые идеи у инквизиции, Сигизмунд фактически превратил свое ко-

ролевство в позднейший оплот испанских фанатиков-крестоносцев — ор-

дена иезуитов Игнатия Лойолы.

Странствующие монахи и святые, которые традиционно сопровожда-

ли войска Московского государства и поддерживали их устремления пы-

лом своих пророчеств, теперь столкнулись с противостоявшими им кле-

рикальными помощниками противника — иезуитами двора Сигизмунда.

Именно из-за того, что иезуиты обеспечивали идеологическую поддерж-

ку войны с Московским государством, их орден сделался объектом столь

сильной ненависти — и тайного восхищения — для последующих рос-

сийских мыслителей.

Орден иезуитов долго пытался заинтересовать Ватикан возможностью

частично восполнить на Востоке потери, понесенные в результате разви-

тия протестантства в Западной и Северной Европе, — путем сочетания

миссионерской деятельности с более гибкой и хитроумной тактикой. Они

поддержали образование в литовской и белорусской православных об-

щинах новой униатской церкви, которая придерживалась восточных об-

рядов и славянского языка, признавая в то же время главенство Папы и

латинскую формулу Символа веры; они же помогли обеспечить формаль-

ное признание ее Ватиканом в 1596 г.

В последние годы царствования Ивана Грозного иезуитский политик

Антонио Поссевино выступил с идеей создания союза России и Рима, и

отголоски этого предложения часто звучали на протяжении XVII в., осо-

бенно в среде лишенных «корней» восточноевропейских католиков и

вождей нового Общества Распространения Веры. Но к началу столетия

иезуиты преуспели в подчинении восточноевропейской политики Вати-

кана интересам тесного рабочего партнерства с польским Сигизмун-

дом III. Поскольку Сигизмунд установил полный контроль над Литвой

и заявил серьезные притязания на Швецию, постольку он, естественно,

предстал истинным поборником католицизма в Северо-Восточной Евро-

пе; к тому же он укрепил свои отношения с Римом двумя успешными

габсбургскими браками.

Один из самых красноречивых и стратегически мысливших иезуитов,

Петер Скарга, сумел пленить воображение Сигизмунда и его двора сво-

ими «Проповедями к Парламенту» конца 1590-х гг.

100

Использовав склон-

ность к рыцарству и пророчествам все еще воинственного восточного

христианства, Скарга заразил окружение Сигизмунда смесыо мрачных

предсказаний и романтизма в духе крестоносцев, которая сделалась су-

щественной составной частью польского национального самосознания.

137

//. Противостояние

Использовав сумбурные надежды Московии на то, что «настоящий царь»

еще где-нибудь отыщется, иезуиты помогли полякам в свите претенден-

та на престол Дмитрия прийти к власти. Использовав растущую роль пе-

чатного слова на Западе, престарелый Поссевино публиковал под псев-

донимом в различных европейских столицах памфлеты в поддержку

Дмитрия

. Использовав почитание икон в Московском государстве,

иезуиты печатали портреты Дмитрия для распространения в суеверных

массах. Чтобы обеспечить притязания новой династии на трон, устрои-

ли венчание Дмитрия и католички в самом Кремле.

Сочетание в пределах польского лагеря прозелитского рвения иезуи-

тов на высшем уровне и неприкрытого святотатства на нижнем привело

к тому, что в 1606 г. Дмитрий был выброшен из окна и убит московской

толпой. Труп того, кто летним днем 1605 г. с триумфом, под оглушитель-

ный перезвон колоколов вступил в Москву, менее чем через год прово-

локли по улицам, и останками его выстрелили из пушки. Польское чув-

ство высокого предназначения ничуть, однако, не умалилось. В 1610 г.

польский придворный поэт сказал о Кракове: «Новый Рим, более див-

ный, чем старый»

, а Сигизмунд в письме к католическому королю Вен-

герскому характеризовал войну Польши с Московией как дело «полез-

ное и спасительное... для всех христианских государств»

. Несмотря на

коронацию в Москве в 1613 г. Михаила, первого из Романовых, в Мос-

ковском государстве не было четкой центральной власти по меньшей ме-

ре до 1619-го, когда из польского плена вернулся отец Михаила, патри-

арх Филарет Никитич. Пропольские круги сохраняли свое влияние в

Московском государстве вплоть до 1630-х гг., а польские претенденты на

московский трон до 1650-х гг. пользовались в католической Европе по-

всеместным признанием.

Отождествление католицизма с польской военщиной свело на нет

всякие попытки Римской Церкви мирным путем установить контроль над

Русской Церковью. Военное поражение Польши осознавалось восточны-

ми славянами как поражение римского католицизма — но не латинской

культуры. Отражая польские вторжения на протяжении XVII столетия и

постепенно отвоевывая у поляков контроль над латинизированными Ук-

раиной и Белоруссией, Москва впитала многое из польской литературы

и изобразительного искусства

104

Польское наступление на православное славянство, поддержанное

Ватиканом, в значительной мере усилило идейный и национальный

подъем в Московском государстве, которое вытеснило поляков и посте-

пенно сплотило Россию под властью новой династии Романовых. Рома-

новы царствовали свыше трехсот лет — даже при том, что не всегда ре-

ально правили и не сумели полностью избавиться от призраков тех

темных времен, когда пришли к власти. От ранних песен, через ранние

114 138

2. Пришествие Запада

сказания и кончая пьесами и оперными постановками позднего им-

перского периода, «Смутное время» трактовалось как годы страданий,

посланных во искупление грехов прошлых царей и в назидание царям

грядущим. Имя Марины Мнишек, польской жены Дмитрия, стало сино-

нимом «ведьмы» и «карги»; польская мазурка — которую, как утвержда-

ют, отплясывали во время свадебного пира в Кремле — сделалась в опе-

ре Глинки «Жизнь за царя» и последующих музыкальных сочинениях

лейтмотивом «порченного иноземца». Антипольский, антикатолический

тон почти всего, что писалось в России об этом времени, достоверно от-

ражает главный, решающий факт: Московское государство после смут

начала XVII в. достигло единства прежде всего благодаря ксенофобии,

особенно в отношении Польши.

Однако оперный романтизм в отношении национального levee en

masse* против польских захватчиков слишком долго игнорировал то об-

стоятельство, что ценой русской победы стала возросшая зависимость от

протестантской Европы. Тонкий ручеек протестантского влияния вли-

вался в Россию из трех различных источников: от обложенных со всех

сторон в близлежащих католических странах протестантов, из воинствен-

ной Швеции и от более далеких, коммерчески ориентированных «гер-

манцев» (Англии, Голландии, Дании, Гамбурга и др.).

История некогда процветавшей протестантской диаспоры в Польше

(равно как и в Венгрии, Богемии и Трансильвании) остается относитель-

но темной страницей общей конфессиональной политики в Восточной

Европе. Совершенно ясно, что в конце XVI и начале XVII в. контрре-

форматорское рвение иезуитов в сочетании с монаршими страхами пе-

ред политическим распадом и сменой строя допустили в восточной час-

ти Центральной Европы напористое восстановление католического

господства. Но представляется невероятным, что общины кальвинистов,

чешских братьев и социниан, настроенные довольно экстремистски, мог-

ли просто исчезнуть после военного поражения и пассивно принять ка-

толичество. Многие области, несомненно, к концу войны были полно-

стью разорены и не имели альтернативы капитуляции. Но в Восточной

Польше, где у протестантов были самые сильные сторонники и куда си-

лы контрреформации пришли относительно поздно, антикатолические

настроения усиливались православной общиной Белоруссии и близос-

тью православного Московского государства. Насильственная католиза-

Ция привела к созданию оборонительного союза протестантских и пра-

вославных меньшинств, находившихся под польским владычеством.

Представляется вероятным, что православная община, пополнившись

Массовый подъем (франц.).

Лики Богородицы

Россия привнесла новое чувство и новое воображе-

ние в написание образа Девы Марии в христианском

искусстве. Знаменитая «Владимирская Божия Ма-

терь» начала XII в. (илл. 1) долгое время была самой

почитаемой русской иконой, а реставрация оригинала

(законченная в 1918 г.) позволила считать ее и одной

из самых прекрасных. Написанная первоначально в

Константинополе, икона, как верили люди, принесла

из «нового Рима» особое покровительство Богородицы,

распространившееся сначала на Киев, затем — на

Владимир и, наконец, на Москву, «третий Рим», где и

находится бессменно с 1480 г.

Эта икона являла относительно новый византий-

ский тип иконописи, выявляющий отношения между

матерью и младенцем; в России она была известна и

почитаема как «Богородица Умиление». Характерна

для этого типа икона «Взыграние Младенца» (илл. II),

работа середины XVI е. с верховий Волги. Склоненный

лик Девы визуально выражает духовный настрой, ца-

ривший в месте написания образа: сочетание подчерк-

нуто физического начала с духом сострадания. Изоб-

ражение рук Младенца в полунатуралистической

манере, высвобожденными, призвано усилить ритмич-

ное слияние извилистых линий в нарастающую абст-

рактную, почти музыкальную композицию.

«Владимирская Божия Матерь». Константинополь, начало XII в.

Государственная Третьяковская галерея, Москва

«Взыграние Младенца».

Верхнее Поволжье (вероятно, Кострома), середина XVI в.

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Богородица и Иисус. Центральная часть триптиха, иконостас XVI в.

Коллекция П.Д.Корина, Москва

«Петроград, 1918 год»

(картина широко известна под названием «Петроградская Мадонна»)

К.Петров-Водки н, 1920г.

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Лики Богородицы

Не менее почитаемы, чем повсеместные иконы Бо-

жией Матери с Младенцем, были разнообразные изо-

бражения Богоматери на московских иконостасах. На

третьей иллюстрации — образ Богоматери, находив-

шийся справа от Христа на центральном триптихе

(деисусе) иконостаса XVI в. Живописный образ обрам-

лен дорогим чеканным, усыпанным драгоценными ка-

меньями окладом, типичным для времени расцвета

иконопочитания. Эта икона, находящаяся ныне в лич-

ной коллекции советского художника П.Д. Корина, су-

дя по клейму, принадлежала Борису Годунову, молив-

шемуся, быть может, перед ней в уединении домашней

церкви.

Иллюстрация слева доказывает живучесть темы

Божией Матери с Младенцем вопреки социалистиче-

ской тематике и реалистической манере, насаждав-

шимся в советскую эпоху. Живописное полотно (ши-

роко известное как «Петроградская Мадонна», тогда

как его официальное название — «Петроград, 1918

год»), на котором безошибочно угадывается образ Бо-

жией Матери с Младенцем, представшей в скромном

одеянии над городом Революции, продолжает привле-

кать благоговейное внимание посетителей московской

Третьяковской галереи. Это работа Кузьмы Петро-

ва- Водкина, ученика Леонида Пастернака — иллюст-

ратора Л.Толстого и отца Бориса Пастернака. Пет-

ров- Водкин сменил живопись на преподавательскую

деятельность по той же причине, по которой поэт

Пастернак обратился к поэтическим переводам, — во

имя сохранения внутренней честности во времена де-

спотического режима Сталина. К ним обоим тянулась

одаренная творческая молодежь, оба они отчасти пе-

редали новым поколениям старые художественные

традиции и духовные устремления русской культуры.

//. Противостояние

бывшими протестантами, позаимствовала у них в свою очередь некото-

рые формы организации и приемы ведения полемики, прежде чем поль-

ские протестанты были вконец затравлены и забыты. Таким образом, ког-

да антикатолическое православное духовенство Белоруссии и Украины в

конце концов обратилось к Москве в поисках защиты от наступающих

контрреформаторов, оно принесло с собой вместе с возрождающимся

славянским православием элементы исчезающего польского протестан-

тизма.

Образование Униатской Церкви ускорило развитие событий, обеспе-

чив верность Риму большей части православной иерархии Польского ко-

ролевства. Союз с Римом не был воспринят с особенным воодушевлени-

ем на низших уровнях иерархии, равно как и местными светскими

правителями, которые стремились сохранить свои исторически сложив-

шиеся свободу и независимость. Организуя сопротивление католизации,

православные общины все больше опирались на местные братства, имев-

шие протестантскую окраску. Их происхождение остается неясным, но

идет, скорее всего, от соседей, чешских сектантов, которые также помог-

ли придать организации польских протестантов более тесную форму

«братства»

. Изначально сила православных братств сосредоточилась в

полунезависимых городах Восточной Польши, в которых успехи поль-

ских протестантов полувеком раньше были особенно впечатляющими.

Антииерархический уклон, строгая общинная дисциплина и упор на про-

грамму религиозной печати и образования на родном языке, присущие

православным братствам, приводят на память гуситов и кальвинистов.

Сигизмунд способствовал дальнейшему укреплению отношений меж-

ду неуниатскими православными верующими и протестантами тем, что

объявил тех и других «еретиками», отказав таким образом православным

в статусе — в некотором смысле более предпочтительном — «раскольни-

ков», традиционно присутствующем в римско-католическом учении. Ле-

том 1595 г. в Литве, на встрече руководителей обеих общин, православ-

ные и протестанты занялись выработкой мер совместной борьбы с

политикой Сигизмунда

106

. В течение предшествовавших десяти лет пра-

вославные создали по меньшей мере четырнадцать братских организаций

и большое количество школ и книгопечатен

107

. В последующие годы, по

мере того как усиливались гонения Сигизмунда на инаковерующих, про-

тестантские общины зачастую были вынуждены искать защиты в объяти-

ях более устойчивых православных общин. В то же время православные

противники католицизма усвоили из протестантских полемических тру-

дов многие апокалиптические антикатолические идеи, а также привлек-

ли в свои школы гонимых, но хорошо образованных польских протес-

тантов, равно как и славянских беженцев из иезуитских академий.

114

2. Пришествие Запада

> Братские школы и типографии Белоруссии стали первыми у восточ-

ных православных славян проводниками наставления в вере. Первые две

типографии братств — в Вильнюсе и Львове — сделали для просвещения

особенно много. В Вильнюсе напечатали два первых церковнославянских

грамматических руководства (в 1596 и 1619 гг.), во Львове, между 1585 и

1722 гг. — более тридцати трех тысяч экземпляров букварей

108

. В школе

в Остроге наравне с греческим языком изучали латинский, и та же шко-

ла оплатила в 1576 — 1580 гг. издание первой полной славянской Биб-

лии

109

. В начале XVII в. братские школы продолжали умножаться и рас-

пространились на восток и юг, по мере того как православные общины

этих областей вступали в борьбу с расширением католического влияния.

Особенно важную роль сыграло киевское братство, учредившее (в 1632 г.

все еще оставаясь под контролем Польши) первое у восточных славян

высшее православное учебное заведение — Киевскую академию.

Два выдающихся православных деятеля воплощают меру протестант-

ского воздействия на осажденную общину русских православных в кон-

це XVI и начале XVII вв. Стефан Зизаний из Белоруссии, автор первой

славянской грамматики 1596 г., следуя лютеранскому обычаю, включал

наставления из катехизиса и антикатолические комментарии в свои по-

учения. Его труд «Казанье св.Кирилла об антихристе» («Кириллова кни-

га») — направленный против униатов сборник мрачных пророческих тек-

стов — вобрал в себя многие аргументы, используемые протестантскими

проповедниками в полемике с Римской Церковью. Как только Киевская

академия сделалась в конце XVII в. образцом для церковных школ и ака-

демий, которые начали появляться в Московском государстве, доводы

Зизания в пользу того, что царство антихриста уже на пороге, стало ос-

новой для ксенофобских и апокалиптических сочинений Московской

Церкви XVIII в.

110

Еще более зависимым от протестантизма был Кирилл Лукарис, гре-

ческий патриарх Константинополя начала XVII в., служивший в 1590-х гг.

священником и наставником в братских школах Вильнюса и Львова. Глу-

боко зараженный их антикатолицизмом, он был одним из двух предста-

вителей православной иерархии, кто голосовал против окончательного

заключения Брестской унии 1596 г. В дальнейшем Лукарис сделался

близким другом многих англикан — равно как польских и венгерских

кальвинистов, и по своим доктринальным приверженностям сам стал

настоящим кальвинистом. Возглавив в 1620 г. Константинопольскую Па-

триархию, он «связал себя с силами протестантизма»

111

, и габсбургский

посол в Порте назвал его «архиврагом католической церкви»

112

. Через тес-

ные контакты с патриархом Филаретом Лукарис во второй половине

Тридцатилетней войны содействовал вовлечению России в антигабсбург-

скую коалицию.

147

II. Противостояние

Последним звеном, связывавшим православных и протестантов, ко-

торое было выковано союзом славян и противников католицизма, был

великий чешский писатель и педагог XVII в. Ян Амос Коменский. По-

сле уничтожения в 1620 г. чешской протестантской общины Коменский,

обеспокоенный низким образовательным уровнем восточных славян, тем

не менее связывал с Московским государством единственную надежду на

поражение католицизма в Европе

113

. В дальнейшем, уже будучи эмигран-

том в польских протестантских общинах, Коменский заинтересовался

православными братствами, а их учебные программы и педагогические

теории, возможно, воздействовали на него, когда он разрабатывал свои

знаменитые теории образования и народного просвещения

114

Прямое воздействие Швеции, могущественной протестантской со-

перницы и северной соседки Московского государства, было навряд ли

менее значительным, чем усиление протестантского влияния в рамках

антиуниатского движения в Западной и Южной России.

Шведское присутствие начало ощущаться в 1590-х гг., после захвата

и разграбления шведами самого северного русского монастыря в Петса-

мо на Северном Ледовитом океане

115

и выдвижения шведских колонис-

тов и евангелистов в район Ладожского озера. Настоящее влияние нача-

лось, однако, с попыток Швеции ограничить польское продвижение в

Россию в период «Смутного времени». Шведский король Карл IX, дядя

Сигизмунда, протестант, во имя «всего христианства» предпринял кам-

панию в поддержку сопротивления нового царя, Шуйского, католичес-

кой Польше

116

. В 1607 г. Карл направил русским трактат об овладении

новейшим европейским военным искусством — первый трактат такого

рода в России

117

, а в последующие годы прислал три беспрецедентных

пропагандистских воззвания «ко всем чинам Московского государства»

с призывом не даваться в рабство «польским и литовским собакам»

118

. В

последующие месяцы шведы предприняли широкомасштабную интер-

венцию от Новгорода до Ярославля, включавшую антикатолическую про-

паганду в Соловецком монастыре и других центрах русского Севера и за-

хват почитаемого Валаамского монастыря на Ладожских островах.

Шведы и в самом деле стали непризнанными героями освобождения

Москвы от польской оккупации. Вслед за вторжением в Польшу в 1609 г.

они снабдили Московское государство деньгами и направили в него Кри-

стернуса Сома, голландского генерала, состоявшего на шведской служ-

бе, который помог подготовить армию Скопина-Шуйского к решающим

баталиям 1609 — 1610 гг., покончившим с Сигизмундом вовне и восста-

нием казачества внутри

119

. Народное ополчение Минина и Пожарского,

которое в 1612— 1613 гг. выдворило польское шляхетское войско из

Москвы во второй, теперь уже последний раз, являлось в некотором от-

ношении зачаточным вариантом той совершенно новой армии граждан-

ке?

2. Пришествие Запада

ского типа, с помощью которой шведы быстро расправились с аристо-

кратическими армиями Габсбургов в Тридцатилетней войне. В 1612 г., в

разгар польского вторжения, собравшийся в Ярославле земский собор

вступил в переговоры со Швецией, желая видеть на пустующем россий-

ском престоле шведского кронпринца

120

. В то же самое время Англия

предложила России статус протектората

121

. Голландцы, которые сопер-

ничали с Англией и скоро вытеснили ее как главного зарубежного тор-

гового партнера России, в 1621 г. помогли наладить выпуск в России пер-

вого информационного издания, рукописных курантов, и во многом

обеспечивали быстро растущую российскую армию как снаряжением, так

и личным составом

122

. Дважды — в 1621 — 1622 и в 1643 — 1645 гг. —

датчане были близки к заключению королевских браков с новым нео-

крепшим домом Романовых

123

Распространение шведского влияния на заре правления династии Ро-

мановых все еще остается недооцененным. Швеция не только отобрала

у России, согласно Столбовскому договору 1617 г., доступ к Восточной

Балтике, но последовательно распространила свою гегемонию вдоль по-

бережья за Ригу, а в Новгороде и других важных торговых центрах Рос-

сии сохраняла свои торговые льготы. В 1621 г. монастырь Святого Ки-

рилла предоставил шведам право на рыбный промысел на озере Белом,

в глубине России, а между Швецией и расположенным на Белом море

Соловецком существовали тесные взаимоотношения — вплоть до реши-

тельного разрыва с лютеранами, объявленного в 1629 г. митрополитом

Новгородским во имя целостности Северной России.

Причиной тревоги последнего стал активный прозелитизм, осуществ-

лявшийся шведами, которые в 1625 г. учредили в Стокгольме славянскую

книгопечатню. Православных священников, живших под шведским гос-

подством, обязывали по меньшей мере раз в месяц посещать лютеран-

скую службу, а в 1625 г. вышло первое из двух изданий лютеранского ка-

техизиса на русском языке. Другой катехизис, с целью обращения финнов

и карелов в христианство, был напечатан на кириллической версии фин-

ского языка. В 1631 г. энергичный новый генерал-губернатор Ливонии

Юханнес Шютте основал на месте будущего Санкт-Петербурга школу,

где в числе других предметов преподавался и русский язык. В 1632 г. на

месте бывшей Иезуитской академии в Тарту (Дорпат, Дерпт, Юрьев), в

Эстонии, был открыт Лютеранский университет

124

. В 1640 г. в Турку

(Або), главном порту и столице Шведской Финляндии (чье название, воз-

можно, происходит от русского «торг»), было основано высшее учебное

заведение. В 1633 — 1634 гг. в Ливонии была учреждена лютеранская

обер-консистория с шестью унтер-консисториями и солидной програм-

°й народного образования. Университет в Тарту и академия в Киеве —

основанные в 1632 г. иностранцами и с преимущественно латинской

149

II. Противостояние

учебной программой — были, в определенном смысле, первыми в Рос-

сии высшими учебными заведениями, появившимися за столетие с лиш-

ним до Московского университета в 1755 г. Таким образом, когда Киев

был отвоеван у поляков в 1667-м и Тарту у шведов — в 1704-м, эти со-

бытия имели как политическое, так и культурное значение.

Не оставались в стороне и реформированные протестантские церкви.

К концу 1620-х гг. в Москве были по меньшей мере одна кальвинистская

церковь, которую поддерживали в основном постоянно проживавшие в

городе голландцы, и три лютеранские церкви

125

, а наличие русскоязыч-

ного кальвинистского катехизиса 1620-х или 1630-х гг., западный прото-

тип которого разыскать не удалось, указывает на известные попытки при-

способитькальвинистскую литературу к русской аудитории

126

При таком многообразии протестантских сил, действовавших в пре-

делах Московского государства в начале XVII в., неудивителен быстрый

рост антикатолических настроений. Одним из первых шагов, патриар-

ха Филарета, с 1619 г. соправителя России вместе с сыном, царем Ми-

хаилом, стало требование повторного крещения всех католиков, а в

1630-х гг. были приняты дискриминационные законы, запрещающие

вербовать в Западной Европе наемников римско-католического веро-

исповедания

127

. Продолжающаяся экспансия иезуитских школ на запа-

де России и в Польской Украине, образование новой католической

епархии в Смоленске и провозглашение Сигизмундом «Вселенской

Унии» православия с католицизмом усилили в 1620-х гг. антикатоличе-

ские настроения

128

. Шведы поддержали и вдохновили нападение Рос-

сии на Польшу в 1632 г., а победа шведов в том же году над католиче-

ским императором при Брейтенфельде была отмечена в Москве особым

молебном и праздничным колокольным звоном. Новгородские право-

славные купцы помещали портреты победоносного Густава-Адольфа в

места почитания, обычно отводимые для икон

|21

На самом деле русское общество не понимало, в какой степени мо-

лодая династия связала себя с протестантами, до тех пор, пока в 1644 г.

датский кронпринц не прибыл в Москву для женитьбы по протестант-

скому обряду на дочери царя Михаила. В 1641 г. успешная акция веду-

щих церковных иерархов по недопущению этой свадьбы из религиозных

соображений вкупе с растущим сопротивлением отечественных купцов

экономическим уступкам иноземцам приостановила поступательное дви-

жение Московского государства в сторону протестантизма. Но к тому

времени, как Россия начала ограничивать активность протестантских

элементов и готовиться к войне со шведами, она попала в глубокую тех-

ническую и административную зависимость от более удаленных «герман-

цев», в первую очередь от голландцев. От этой зависимости было труд-

но

2. Пришествие Запада

нее всего избавиться, поскольку порождали ее настоятельные потребно-

сти армии в период войны с поляками и шведами.

Начиная с 1550-х гг. — с того времени, как Иван Грозный создал

штатную русскую пехоту на жалованье (стрельцов) и начал-широкомас-

штабную вербовку иностранных наемников," — в России началась уско-

ренная «военная революция»

131

'. Число как стрельцов, так и наемников

возрастало, и в первые три десятилетия XVII в. процент простых небла-

городных солдат снизился в российской армии с пятидесяти до двадца-

ти пяти

131

. Шведское и голландское влияние в России заявило о себе бо-

лее длинными копьями, более мобильными воинскими соединениями,

более строгой муштрой и применением — впервые — военных карт.

Польские противники — и не зря — завидовали «голландской хитрости»

российской армии

132

Когда голландцы подключились к шведам, помогавшим строить рос-

сийскую армию для ведения в 1632 — 1634 гг. вялой войны с Польшей,

в армии Московского государства начался самый эффектный за всю ее

историю рост — с более или менее стабильной цифры в 100 000 человек

до численности порядка 300 000 к концу победоносной антипольской

кампании в 1660-х гг.

|33

. Большая часть офицеров и многие простые сол-

даты были привезены из североевропейских протестантских стран, так

что добрую четверть этой раздувшейся армии составляли иностранцы

''.

Эти западные пришельцы (подобно многим из новоассимилирован-

ных татар, южных славян и прочих) были лишенными «корней» людьми,

полностью зависимыми от государства. Они стали главной частью новой

элиты, состоявшей на государственной службе, — дворянства, которое

постепенно вытеснило более старую и традиционно привязанную к зем-

ле аристократию. Другими новшествами, которые в начале XVII в. со-

путствовали и способствовали «военной революции» в России, были рост

управленческой бюрократии, усиление власти местных воевод и упроче-

ние крепостного права как гарантии снабжения государства продуктами

и рабочей силой.

Типичным представителем новой военно-управленческой верхушки,

участвовавшей в преобразовании российского общества в годы слабого

правления Михаила Романова, был Иван Черкасский

135

. Отцом его был

сменивший вероисповедание мусульманин с Кавказа, который поступил

на службу к Ивану Грозному и был первым воеводой Новгорода, где же-

нился на сестре будущего патриарха Филарета и подружился с блиста-

тельным шведским наемником, генералом Делагарди. Иван был воспи-

тан как солдат, преданный царю и независимый от местных интересов.

^ соседних шведов он обучился военному ремеслу и с ними же в пери-

од «Смутного времени» сотрудничал, направляя общественное мнение

против поляков. В день царской коронации в 1613 г. за военные заслуги

151

//. Противостояние

ему (вместе с освободителем Москвы Дмитрием Пожарским) было жа-

ловано боярство. Установив личный контроль над многими московски-

ми. канцеляриями, в том числе создав полутеррористическую организа-

цию, известную как «приказ сыскных дел», он был, наверное, самой

влиятельной фигурой в правительстве Московского государства вплоть

до смерти в 1642 г.

. Привлечение шведских и голландских военных и

управленческих кадров (и дружба с ними) обеспечивало ему успех на про-

тяжении всей его карьеры. Он приветствовал шведов и союз «меж вели-

кого государя нашего царского величества и меже королевского величе-

ства» как силу, направленную против «римские веры еретисов, папежан,

иезавитов»

137

. Он настаивал, чтобы русские, как и шведы, защищали свою

«государскую природу» от новых притязаний Рима на установление ми-

ровой империи. В стремлении превзойти шведов и голландцев (которые

осыпали его наградами зачастую более щедрыми, чем царские) он ввел

использование шифра в русской дипломатической переписке

138

В 1632 г. голландцы построили в Туле первый современный русский

оружейный завод и арсенал, а в 1647-м напечатали в Нидерландах пер-

вое для русской пехоты военное руководство по рукопашному бою и стро-

евой подготовке, которое стало вдобавок первой книгой на русском язы-

ке, напечатанной с применением медных клише

134

. К строительству

фортификационных сооружений были привлечены французские гугено-

ты,-и создание первой на юге линии защитных укреплений положило ко-

нец давней уязвимости России перед лицом грабительских набегов с это-

го направления

».

Последним побочным следствием контактов русских с их более отда-

ленными «германскими» союзниками стал, наконец, поворот России в

сторону моря. Восточная Балтика (и, по существу, некоторые северные

реки и озера) сделалась предметом распрей, в которых шведы имели уни-

зительное для не имевшего выходов к морю Московского государства

преимущество; а распространение российского владычества на юг, вниз

по Волге и Дону, привело к столкновению с персидскими и турецкими

морскими силами в районах, где эти реки впадали соответственно в Ка-

спийское и Черное моря. Таким образом этот период, длившийся с кон-

ца XVI до конца XVII в. и вобравший в себя покорение Сибири и про-

движение России к Тихому океану, отмечен рядом попыток основать

российский флот. Помощь русским в этом деле оказывали датчане (стре-

мившиеся укрепить Россию в противовес Швеции) и даже в большей сте-

пени англичане и голландцы (желавшие защитить свои торговые пути,

бравшие начало соответственно в их портах Архангельске и Холмогорах

на Белом море и проходившие по российским рекам в страны Востока).

Первым, кто подумал о морском флоте, был Иван IV; Борис Годунов был

первым, кто приобрел корабли для плавания под российским флагом;

114 152

2. Пришествие Запада

Михаил Романов первым основал речной флот, а Алексей первым по-

строил военный корабль, способный плавать в океанических водах

141

Важной особенностью этой российской ориентации .на североевро-

пейские протестантские государства была ее исключительно военная и

административная направленность. Московское государство не переня-

ло у этих развитых наций ни религиозных, ни культурных, ни образова-

тельных идей. Для заинтересованности Московии в чисто военной и уп-

равленческой сторонах светского просвещения показателен тот факт, что

слово «наука», которое в дальнейшем обозначало в России именно на-

уку и образование, в первом военном руководстве 1647 г. являлось сино-

нимом «военной сноровки»

142

. Научная революция пришла в Россию по-

сле военной, и естественные науки на протяжении многих лет считались

в основном вспомогательными для военного дела.

Длительное военное противостояние, окончившееся поражением

Польши в войне 1654 — 1667 гг. и победой над Швецией полвека спус-

тя, в культурном отношении изменило русских победителей гораздо боль-

ше, чем побежденных. Польша и Швеция были привязаны к формам и

идеалам минувшего века, тогда как Россия подверглась серьезной транс-

формации, нацеленной в будущее. То, что было монолитной монастыр-

ской цивилизацией, сделалось многонациональным светским государст-

вом. При Алексее Михайловиче и его сыне Петре Великом Россия даже

в условиях отрицания католической веры успешно восприняла эстетиче-

скую и философскую культуру Польши, а также управленческую и тех-

нологическую культуру Швеции и Голландии, отказавшись как от люте-

ранской, так и от кальвинистской формы протестантства.

Символом польского влияния было включение в 1667 г. в состав рас-

ширяющегося Московского государства давно утраченной «матери горо-

дов русских», культурно развитого и частично латинизированного Кие-

ва. Обретение Киева (наряду со Смоленском, Черниговом и другими

городами) распалило воображение, но нарушило спокойствие Москов-

ского государства, знаменуя и возврат к полузабытому единству домон-

гольских времен, и освоение культуры и просвещения гораздо более вы-

сокого уровня.

Символом шведского влияния стал последний из трех великих цент-

ров русской культуры — Санкт-Петербург, «окно», которое Петр прору-

бил в Северную Европу в начале XVIII в. и сделал новой столицей Рос-

сии. Построенный с безжалостной симметрией на месте старой шведской

крепости и названный голландским именем, Петербург воплощал собой

наступление в Московском государстве времен холодных балтийских ме-

тодов эффективного управления и военной дисциплины, которые пре-

обладали в германском протестантизме. За обретением двух этих важней-

ших городов последовало значительное расширение территории за счет

II. Противостояние

ПОЛЬШИ И Швеции на протяжении полутора столетий: поглощение Вос-

точной Польши и большей части Украины в конце XVIII в., а Финлян-

дии и балтийских провинций — в начале XIX. Но решающий перелом в

психологии связан с возвращением Киева и строительством Санкт-Пе-

тербурга.

Объединение этих двух проникнутых западным духом городов в од-

но политическое целое с Москвой дестабилизировало культуру. Борьба

за Восточную Европу вызвала глубокие общественные изменения и од-

новременно вовлекла широкие слои населения в идеологические и ду-

ховные споры. Когда в XVII столетии ручеек западного влияния пре-

вратился в мощный поток, русские, казалось, заметались в растущем

отчаянии. В самом деле, XVII в. полностью, а также начало XVIII мож-

но рассматривать как продолжение «Смутного времени»: период не-

скончаемого насилия, растущих заимствований у Запада параллельно с

активнейшим его неприятием. На конечной стадии противостояния

Московского государства и Запада глубокий раскол вышел наконец на

поверхность.

III

ВЕК РАСКОЛА