Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования

Подождите немного. Документ загружается.

История, и особенно правовая история герцогства Нормандского, по-

добно истории норманнского королевства Сицилии, привлекала мало внимания

современных исследователей, поскольку само герцогство в XIII в. прекратило

независимое существование. В эпоху националистической историографии

страны, со временем "не состаявшиеся", были либо забыты, подобно норман-

нской Сицилии, либо рассматривались как часть истории другой страны —

в случае с Нормандией истории либо Франции, которая в конечном счете

завоевала ее, либо Англии, которую она сама завоевала до этого.

Тем не менее норманнские правовые институты оказали важное влияние

и на английское, и на французское право. Больше того, взаимодействие, имевшее

место между норманнскими и английскими и между норманнскими и француз-

скими правовыми институтами, свидетельствует о существенном единстве основ-

ных правовых понятий, ценностей и процессов европейских народов.

После поселения в Нормандии в 911 г. скандинавские правители, на-

чиная с герцога Ролло, восприняли управленческие институты франков и про-

явили себя как первоклассные администраторы. Среди воспринятых франк-

ских правовых процедур был и институт присяжных, заключавшийся в опросе

под присягой местного населения назначенными из центра должностными ли-

цами. Вопросы, которые ими ставились, могли относиться к сведениям хо-

зяйственного характера, быть связанными с лицами, подозреваемыми в пре-

ступлениях или с обоснованностью выдвинутых против них обвинений. Вскоре

после завоевания Англии норманнские правители ввели там в практику ис-

следования разного рода вопросов под присягой, наиболее знаменитое из ко-

торых — земельная перепись 1086 г. (domesday Book). Норманны ввели так-

же в Англии их собственную более раннюю практику командирования особых

судей на заседания местных судов и создали новую систему центральных

финансовых учреждений в особых государствах.

В последней трети XII столетия правовые учреждения не только в Ан-

глии, но и в Нормандии были фундаментально перестроены. В обеих странах

приобрели зрелость система разъездных судей, юдициальных предписаний, об-

винения и представления доказательств с помощью присяжных и ассизы по

поводу прав на владение. И там, и здесь проводилось различие между ко-

ролевским (герцогским) "высоким" правосудием и феодальным и местным

"низким". В обоих странах основанием для начала в суде гражданского дела

было письмо (предписание) из королевской канцелярии. По мнению Чарльза

Хаскинса, ведущего компаративиста — специалиста по норманнскому и ан-

глийскому праву XII столетия, влияние шло главным образом в направлении

из Нормандии в Англию, а не наоборот. "Предписание о праве", по-видимому,

разрабатывалось одновременно в Нормандии и в Англии во время правления

Генриха I. Однако посессорные предписания Генриха II и расследования с

помощью присяжных (petty jurry), созывавшихся для дачи ответов на пред-

лагавшиеся им вопросы, происходили из Нормандии

Хаскинс приписывает также возникновение английского казначейства

при Генрихе I частично опыту Нормандии, хотя он не может утверждать,

английское или норманнское казначейство появилось первым. Генрих II так-

же приблизительно в одно и то же время ввел в обеих странах похожие си-

стемы назначения судей и бейлифов. Однако временная привязка не имеет

решающего значения. Как пишет Хаскинс, "если английское предписание о

431

присяжном расследовании важных дел 1166 г. предшествовало аналогичному

норманнскому предписанию в 1172 г., то "ассизы оружия" и постановление

о "десятине Саладина" были впервые изданы для континентальных владений

короля. Последовательность принятия этих мер могла быть случайной, ибо

для человека с темпераментом Генриха имело мало значения, где впервые

был начат эксперимент, но его система управления крупным государством

предполагала обязательное использование опыта, приобретенного в одном ре-

гионе, в другом" .

Заслуживающий внимания учебник норманнского права в Нормандии, на-

писанный около 1200 г. и называвшийся "Trancien coutumier de Normandie"

("Учебник очень старого обычного права Нормандии") описывает систему права,

примечательно сходную с правом, описанным десятилетием раньше в трактате

Глэнвилла "О законах и обычаях Англии""**. Если кто-либо был адвокатом в

Англии в 1190 или 1200 гг., он мог, переехав в Нормандию, легко практиковать

и здесь без нужды много учиться заново. Уже упоминавшийся Томас Браун,

являвшийся бароном сицилийского казначейства в течение двух или трех деся-

тилетий и затем бароном английского казначейства в течение последующих двух

или трех десятилетий, мог бы переехать работать в казначейство герцогства Нор-

мандского и не встретить особых неожиданностей в работе. Аналогично норман-

нский судья мог бы перейти на работу из суда Палермо в суд Вестминстера

или Каена без значительной переподготовки.

Согласно гл. 7 "Очень старых обычаев Нормандии", жюри присяжных,

которое должно собираться для разрешения споров по поводу сейзины, со-

стояло из 12 свободных людей, являвшихся соседями и не связанных с любой

из сторон. Глава 73 приводит пример предписания novel disseisin, практически

идентичного с предписанием, изданным английским Кларендонским ассизом

1166 г.: "Король или его сенешаль шлет привет шерифу такой-то и такой-то

местности. Прикажи X., чтобы он незамедлительно вернул Р. сейзину на его

участок... которую он имел тогда-то... и которой он был позже неправомерно

и без приговора лишен".

Несколько лет спустя после написания "Очень старых обычаев" гер-

цогство Нормандия было завоевано французским королем Филиппом II и

включено в созданную им империю. В последующие два десятилетия Филипп

ввел некоторые из основных институтов норманнского права в королевское

право Франции, включая важные черты норманнской административной и су-

дебной системы. Таким образом, герцогство Нормандия благодаря его прямому

влиянию как на Англию, так и на Францию сыграло важную роль в фор-

мировании западной правовой традиции.

ФРАНЦИЯ

Песнь о Роланде, написанная приблизительно во время Первого кре-

стового похода (1099), возбудила патриотизм французов — Franci — изо-

бражением их героизма и набожности и проявлением верности la douce France.

Однако в тот период Франция как политическая единица едва ли существо-

вала. Король Франции был хозяином менее 1/12 территории, населенной бур-

гундцами, пикардийцами, норманнами, бретонцами, гасконцами, провансаль-

цами и представителями многих других основных кланов (племен), состав-

432

лявших постепенно возникавшую нацию Franci. Король управлял Иль де Франс

— областью вокруг епископальных городов Парижа и Орлеана, состоявшую

преимущественно из наследственного королевского домена. Остальная часть

того, что позднее стало Францией, была раздроблена на герцогства, графства и

разного рода феодальные владения, многие из которых формально были

королевскими ленами, но все фактически были независимыми. Среди

полудюжины герцогов были герцоги Нормандии, Аквитании, Бретани,

Бургундии; среди множества графов — графы Фландрии, Анжу, Тулузы, Блуа,

Манша, Барселоны. Некоторые из них, например, герцог Нормандии и граф

Фландрии, обладали гораздо большей властью, богатством и территорией, чем

король Франции.

В 987 г. умер последний каролингский король западных франков, Лю-

довик V, преемником которого стал Гуго Капет (титул императора к тому

времени уже перешел к восточным франкским правителям). Капетингская

династия не была способна ни на что большее, чем только сохранение контроля

над ее вассалами в родовом домене короля. В 1100-х г. дела пошли лучше,

Людовик VI (1108—1137) и Людовик VII (1137—1180) создали более развитые

управленческие и правовые институты. Они также увеличили свою территорию

посредством расчетливых браков, хотя брак с самыми далеко идущими

расчетами, — женитьба Людовика VII на Элеоноре Аквитанской, — закончился

15 годами спустя разводом, и Элеонора передала свое богатое приданое,

Аквитанию и Гиень, другому "французу", Генриху Плантагенету, являвшемуся

одновременно герцогом Нормандским и графом Анжуйским и Менским, и

ставшему вскоре королем Генрихом II Альпийским.

Первым великим французским королем и основателем французского

государства и французского королевского права был Филипп II (1180—1223),

названный последующими поколениями Филиппом-Августом. С помощью

брачных союзов и завоеваний и особенно в результате своей победы при Бу-вине

в 1214 г. над английским королем Иоанном Безземельным, императором Оттоном

IV и графом Фландрским Ферраном Филипп фактически создал французскую

империю. Помимо королевского домена, т. е. собственно Francia, включившего в

процессе своего расширения, наряду с Иль де Франс, Шампань, Блуа, Бургундию,

Невер и феодальные владения к северо-востоку до Ла-Манша, юрисдикция

Филиппа распространялась также на всю территорию или часть герцогств и

графств Нормандии, Аквитании, Бретани, Анжу и Турени, которые были

завоеваны главным образом у английских королей Ричарда (1189—1192) и

Иоанна (1199—1216). Заслугой Филиппа было создание целостной политической

и правовой структуры, охватывавшей как территории, принадлежавшие ему в

качестве его родового домена, так и территории, приобретенные им военными и

политическими средствами. Филипп II сделал для Франции то, что поколением

раньше Генрих II сделал для Англии и двумя поколениями раньше Рожер II

сделал для Южной Италии.

"Империя" Филиппа, подобно "империям" английского короля Генриха II

и сицилийского короля Рожера II, представляла собой федеративное государство.

В каждой из них имелось королевство (Франция, Англия, Сицилия) в

совокупности с различными герцогствами и феодальными владениями,

формально не входившими в королевство. В каждой из империй составлявшие ее

различные политические образования — королевство, гер-

55-499

433

цогства, графства, феодальные владения — сохраняли определенную степень

автономии. Каждое из составляющих политических образований имело своего

главу, был ли это сам король, наследственный вассал короля или должностное

лицо, назначенное им. Каждое имело свое собственное обычное право. Однако

король также управлял всеми различными политическими образованиями в

рамках своего государства и создавал законы, применявшиеся в каждом из

них, и королевские суды обладали в каждом из них юрисдикцией по опре-

деленным типам дел.

Конечно, Франция была гораздо менее единой, чем Англия или Си-

цилия, и даже гораздо менее единой, чем вся территория, управлявшаяся Ген-

рихом II или Рожером П. Это объясняется несколькими взаимосвязанными

факторами. Территория Франции была гораздо больше, ее население было,

возможно, в четыре или пять раз многочисленнее, чем в Англии или Южной

Италии. Процесс ее объединения начался позже. В ней не было сильной тра-

диции королевской власти и развитого правосознания англосаксов, с одной

стороны, а у ее правителей большого административного таланта норманнов

— с другой. Возможно, у их королей не было также крайней безжалостности

норманнских правителей, склонности к насилию. Наконец, форма феодальной

экономической системы, господствовавшей во Франции, также способствовала

политической раздробленности, хотя трудно сказать, что в данном, как и в

других случаях, является причиной и что — следствием.

Личность Филиппа-Августа

Филипп II, единственный сын Людовика VII, с рождения воспитывался

как будущий король

. Он стал преемником своего отца в 1180 г. в возрасте

15 лет. В первые несколько лет своего правления он сорвал заговоры ари-

стократии против него, особенно заговор Шампань, к которому принадлежала

его мать. Его женитьба в 1180 г. на дочери графа Болдуина V Геннегаузского,

племяннице графа Филиппа Фландрского, похоронила планы заговорщиков.

Благодаря своему дипломатическому и военному искусству Филипп смог ут-

вердить себя, несмотря на свою молодость. Он уже продемонстрировал каче-

ства, необходимые всем удачливым правителям той эпохи.

Первое десятилетие его правления было отмечено переменными

политическими союзами и разрывом с Филиппом Фландрским и английским

королем Генрихом П. Во втором десятилетии он заключил союз с

германскими императорами (сначала с Фридрихом Барбароссой, затем с

Генрихом VI) против английского короля Ричарда I, за которым после-

довало в начале 1200-х г. завоевание Филиппом большей части французских

регионов английского королевского домена — Нормандии, Мена, Ту-рени,

Пуату и Анжу. Военное искусство и мощь Филиппа достигли кульминации в

битве при Бувине (1214), где французские войска наголо разбили войска

Фландрии, Германии и Англии.

Способности Филиппа к управлению и законодательству были не мень-

ше его способностей к политике и военному делу. Он окружил себя людьми,

подготовленными в области права, которые выступали его советниками и до-

веренными лицами. Находясь под впечатлением организационного таланта

434

норманнов в Нормандии, Англии и Сицилии, он ввел на всех своих терри-

ториях, особенно после завоевания Нормандии в 1203—1204 гг., различные

институты, напоминавшие англонорманнские институты разъездных судей и

шерифов. Для содержания наемных войск он во все большей мере переводил

феодальные повинности в денежные платежи. Он отстаивал широкие права

на господство над баронами. Он сталкивал между собой духовенство, феодалов

и городские власти, особенно отдавая предпочтение городам, которым он пре-

доставил значительное самоуправление, и крупным купцам, которым он да-

ровал торговые привилегии и монополии.

Всеми своими способностями, интересами и политикой Филипп был

сходен с другими великими королями-законодателями его эпохи, особенно Ро-

жером I в Сицилии, Генрихом II в Англии, Фридрихом Барбароссой в Гер-

мании и Филиппом во Франции. Он походил на них и личными качествами:

по свидетельству его современников, он обладал большой физической силой,

был любителем пиров, вина и женщин, неутомимым охотником и фехтоваль-

щиком. Он был щедр к своим друзьям, суров к врагам, сочетая горячий тем-

перамент с умением его контролировать. Он был ревностным приверженцем

католической церкви. Хотя он вышел из третьего крестового похода из-за

ссоры с английским королем Ричардом II, он со всей безжалостностью по-

давил альбигойских еретиков. Он был готов и стремился заимствовать и при-

спосабливать чужой опыт, экспериментировать и обновлять ради достижения

своих целей. То, что Генрих Миттайс назвал "непоколебимой самоуверенно-

стью и изобретательностью", было отличительной чертой его характера, как

и у других великих монархов XII и начала XII столетия.

Его вера в право как орудие власти была не меньше его веры в право

как орудие осуществления справедливости, перед смертью он завещал

своему сыну Людовику "обеспечивать справедливость для высших и

низших, для бедных и богатых .

Французское государство

Филипп-Август унаследовал королевскую курию (curia regis), являв-

шуюся по духу и происхождению феодальной"

. Она состояла из наследст-

венных сановников и королевских вассалов, как церковных, так и светских,

а также должностных лиц королевского двора, избранных большей частью

из баронства. Она созывалась королем и осуществляла смешанные консуль-

тативные, судебные и законодательные функции. В периоды правления Лю-

довика VI и Людовика VII большое влияние в качестве главного советника

короля на процесс роста властных полномочий должностных лиц королевского

двора и уменьшения власти наследственных сановников и королевских ока-

зывал аббат Суже из Сен-Дени, клирик скромного происхождения. Эту тен-

денцию Филипп-Август поддерживал и в дальнейшем. При нем финансовые

и судебные функции были изъяты из curia regis, координирующим органом

этих функций и деятельности других правительственных департаментов стала

королевская канцелярия. Филипп осуществлял — или начал осуществлять —

в области государственного управления то, что делал в этой же области Ген-

рих II в Англии и Нормандии и Рожер II в Сицилии, Калабрии и Апулии,

55'

435

и то, что делали папы в конце XI в. в области управления церковью. Начатое

Филиппом было завершено его внуком Людовиком IX (1226—1270).

Центральные правительственные институты во Франции не могли быть

созданы до тех пор, пока королевская правительственная власть не стала осу-

ществляться на местах через королевских представителей на территориях, на-

ходившихся под королевской юрисдикцией. Такое сочетание центральных и

местных правительственных учреждений, основанное на принципе делегиро-

вания власти, было существенным моментом в формировании государства за-

падного типа. Вторым существенным моментом, связанным с первым, была

система права, на которую королевские представители могли опираться и ко-

торой в то же время они были связаны. Именно прежняя неспособность фран-

цузской короны создать такую руководствующуюся правом и связанную им

делегированную власть на местах препятствовала созданию французского го-

сударства до эпохи Филиппа-Августа. До этого времени не только француз-

ские герцоги и графы, но и более мелкие бароны не позволяли королевским

должностным лицам вступать в их владения. Кроме того, французские короли

могли эффективно использовать местные институты в деревнях и графствах,

потому что традиция местного самоуправления была во франкском королев-

стве менее развита, чем в англосаксонском, и вследствие этого более уязвима

для разрушения ее феодальными баронами.

В этих условиях короли только управляли собственным доменом через

своих местных представителей, называвшихся провостами, которые являлись

в королевских землях администраторами и управляющими, собирая доходы,

осуществляя аресты правонарушителей и суд над ними, созывая на службу

рыцарей и т. п. Обычно они уплачивали короне ренту за пользование своими

правами и полномочиями, называвшимися ferme и приравненными к феодаль-

ному владению, часто наследственному. Иногда король посылал инспекторов

для контроля провостов. Эта система не отличалась от аналогичной, дейст-

вовавшей в Англии в XI — начале XII столетия.

Филипп II увеличил число инспекций и повысил авторитет и престиж

инспекторов, создав новый вид должностных лиц, называвшихся, как и в Нор-

мандии при Генрихе II, бейлифами, бальи (bailli). Создание нового института

бальи было подсказано Филиппу и его советникам опытом функционирования

англонорманнских бейлифов или шерифов периода правления Генриха II. Фи-

липп сознательно приспособил и видоизменил этот институт, возложив на

бальи некоторые из административных обязанностей англонорманнских ше-

рифов и некоторые из судебных обязанностей англонорманнских разъездных

судей. Подобно англонорманнскому шерифу, французский бальи мог пред-

ставлять короля по многим вопросам: он получал от короля инструкции, осу-

ществлял надзор за функционированием его финансов и информировал его.

Как и англонорманнские разъездные судьи, французские бальи направлялись

судом для разбирательства cas royaux (дел, подпадавших под юрисдикцию

короля) и в целом для защиты прав и прерогатив короля. Королевским рас-

поряжением 1190 г. бальи предписывалось раз в месяц устраивать ассизы,

на которых должны были разбираться жалобы (ckamores) с учетом советов

четырех достойных доверия людей (legates homines — правовых людей) дан-

ной местности. Со временем каждому бальи был отведен закрепленный за

436

ним округ, которым он управлял в интересах короля и в котором заседал в

качестве королевского судьи.

После 1226 г. в некоторых местах Франции появилась также должность

сенешаля, отличавшаяся от должности бальи главным образом несколько

большей независимостью от короны. Бальи и сенешали обычно назначались

из мелкого придворного дворянства и, как правило, были подготовлены в об-

ласти права, они всегда являлись оплачиваемыми должностными лицами, слу-

жащими короны, а также занимавшими в феодальной иерархии промежуточ-

ное положение между герцогом и графом.

Провост по-прежнему управлял своим округом, исполняя королевские

приказы и отправляя правосудие от имени короля. Он также проводил судебные

заседания при участии местных жителей в роли советников. Апелляции на ре-

шения суда провоста какого-либо округа помощь бальи подавались в суд по-

следнего. Наиболее важные типы дел резервировались за судом бальи в качестве

суда первой инстанции. В проведении ассизов в главных городах своего округа

бальи оказывали местный провост и уже упоминавшиеся "правовые люди" или

местный "совет нотаблей", либо, в некоторых местностях, непрофессиональные

судьи (hommes jugeans). Доходы от разбирательства дел — значительные по-

шлины, требовавшиеся от тяжущихся сторон, и налоги, устанавливавшиеся для

общин в связи с судебным разбирательством, — шли короне или феодалам, за-

нимавшим промежуточное положение в феодальной иерархии.

Учреждение системы бальи было предпосылкой для развития централь-

ного профессионального королевского судебного органа. До восшествия на

престол Филиппа II судом короля разрешалось относительно немного судеб-

ных дел, за период с 1137 по 1180 г. имеются достоверные сведения только

о 85 делах, или в среднем менее чем о двух делах в год . Это были главным

образом дела по поводу жалоб на крупного феодала об отказе в правосудии

или о неправильном приговоре или споры между церковным феодалом и го-

родской коммуной, которой первый пожаловал хартию свобод. Король обычно

председательствовал лично. Судьями были крупные феодалы и должностные

лица короны, приглашенные для участия королем. Еще не существовало цен-

трального королевского суда профессионалов, на которых было бы возложено

применение и формирование системы королевского права.

Такой суд появился в XII столетии. Сначала периодические судебные

сессии королевской курии, называвшиеся parlaments, что означало "дискус-

сии" или "обсуждения", созывались несколько раз в году. Наконец, прибли-

зительно после 1250 г., "parlament" Парижа стал заседать как постоянный

судебный орган со штатными профессиональными судьями в качестве пред-

седательствующих по гражданским и уголовным делам, — иногда в качестве

суда первой инстанции, но большей частью для рассмотрения апелляций на

решения судов бальи или, чаще, судов герцогов, графов и других феодалов.

Со временем король стал председательствовать лично только в редких случаях

и наконец вовсе перестал участвовать в заседаниях суда. Парламент Парижа

просуществовал в качестве высшего королевского суда Франции до Великой

французской революции.

Создание центрального королевского суда в Сицилии и Англии, а также

аналогичного учреждения в Римской церкви, характеризовало раннее разви-

тие современного государства западного типа. Оно представляло собой одно-

437

временно соединение и разделение политической власти (imperium) и право-

судия (iurisdictio) — их политическое соединение в лице королевской власти

и их правовое разделение в лице королевского совета и королевского суда.

Во Франции медленнее, чем в Англии и Сицилии, происходила централизация

королевской юстиции в виде создания единого профессионального суда, Фран-

ция также медленнее создавала систему децентрализованных по статусу ко-

ролевских судей. В конечном счете, однако, создание системы отдельных по-

стоянных королевских судов имело существенное значение для новой госу-

дарственной структуры, одной из характерных черт которой была особая опо-

ра на судебное разбирательство как средство социального, экономического и

политического регулирования.

Разрешение королевской властью споров между конкретными сторона-

ми означало, в свою очередь, существование подлежащей применению сово-

купности королевского права, и в дальнейшем сложилось мнение, что эта

совокупность права должна время от времени дополняться и изменяться ко-

ролем. В противоположность своим предшественникам Филипп-Август и его

преемники были законодателями в том смысле, что за ними было признано —

и они сами признавали это за собой — право и обязанность регулярно из-

давать новые законы. В XIII в. французские короли издавали все больше

статусов Cetabhssements) и предписаний (ordomances), недвусмысленно изме-

нявших ранее существовавшее право. Многие из этих новых королевских за-

конов были связаны с созданием новой системы отправления правосудия. Воз-

можно, самый знаменитый пример — это предписание Людовика IX 1258 гг.,

запрещавшее судебный поединок и переводившее парламент Парижа в ранг

апелляционного суда. Другие законы распространяли право короля чеканить

монету на всю страну, вводили более строгий контроль над городами и в

целом были направлены на повышение эффективности королевского управ-

ления. Иногда в таких королевских законах провозглашалось, что они из-

даются "для общего блага всех" или "общей выгоды государства". Это отра-

жало канонистское обоснование законодательной власти короля, сформули-

рованное в знаменитом определении права Фомы Аквинским — "предписание

разума, направленное на общее благо, созданное и опубликованное тем, кто

обязан заботиться о сообществе".

Французская система

королевского правосудия

Историки права часто считают, что развитие французской системы ко-

ролевской юстиции отставало от английской почти на столетие. Они указы-

вают, что в Англии центральный королевский суд появился в 1170-х гг., тогда

как во Франции центральный королевский суд — парламент Парижа, был

создан только в 1250-х гг. Это, однако, все равно, что сравнивать яблоки и

апельсины. Parlament Парижа был преимущественно апелляционным судом,

он рассматривал апелляции на дела, разрешенные в качестве первой инстан-

ции либо подчиненными королевскими судами провостов и бальи, либо под-

чиненными судами герцогов, графов и других феодалов. В отличие от этого

английские королевские судьи, как разъездные, так и вестминстерские, обыч-

438