Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования

Подождите немного. Документ загружается.

37-499

289

беду одного экономического класса над другим. За исключением короля, ко-

торый был сеньором для всех, каждый был чьим-то вассалом; а в результате

субфеодйзации всякий имевший лен вассал был чьим-то сеньором, кроме са-

мой нижней ступеньки этой лестницы, где помещик правил не вассалами, а

сервами и другими крестьянами.

Вот что пишет Марк Блок: "В обществе, где столь многие люди

были одновременно и покровительствуемыми, и хозяевами, неохотно при-

знавалось, что, если один из этих людей как вассал добился для себя не-

которого преимущества, он как сеньор мог отказать в этом преимуществе

тем, кто был привязан к нему такой же формой зависимости. От старого

каролингского капитулярия до Великой хартии, классической основы ан-

глийских свобод, подобное равенство в привилегиях, плавно проходящее

сверху до самого низа лестницы, оставалось одним из самых плодородных

источников феодального обычая"

. Ссылка Блока на каролингский период

вроде бы противоречит тому акценту, который был нами сделан на пере-

менах XI—XII вв. Но всего лишь двумя страницами далее Блок проводит

решающее различие: "Уже в каролингскую эпоху обычай благоприятство-

вал притязаниям потомков [вассалов на наследование]... Во втором фео-

дальном периоде [то есть с середины XI в.], который везде был отмечен

своего рода правовым пробуждением, он стал законом .

Эта эволюция в направлении роста личной свободы и экономической

независимости вассалов в особенности проявилась в узаконении элемента вза-

имности в отношениях "сеньор—вассал". Конечно, элемент взаимности в этих

отношениях присутствовал всегда: делая кого-то своим "человеком", сеньор

вступал с ним в пожизненные отношения, требовавшие верности не только

от вассала, но и от сеньора, а когда это дополнялось передачей земли в лен,

устанавливались также взаимные отношения "землевладелец-держатель". Од-

нако этой практике взаимности в таких свободных формах даже после при-

нятия обязывающей обычной нормы взаимности было весьма далеко до той

полноценной договорной взаимности, которая начала связываться с узами

"сеньор—вассал" в XI в.

Выражение "договорная взаимность" нуждается в оговорке: феодаль-

ный договор (о присяге на верность или о присяге на верную службу без

присяги на верность) был договором о приобретении определенного положе-

ния. В этом отношении он уподоблялся брачному договору, и сами юристы

XII в. сравнивали их. В противоположность коммерческим договорам прак-

тически все права и обязанности договора "сеньор—вассал" были закреплены

(обычным) правом и не могли изменяться по воле сторон. Договорным ас-

пектом здесь было согласие вступить в данные отношения, правовое же их

содержание было предписано. Кроме того, договор верности не мог быть рас-

торгнут по обоюдному согласию, потому что он был основан на священном

обете пожизненного обязательства. Договор о феоде, напротив, можно было

расторгнуть по обоюдному согласию, и оба этих договора могли быть растор-

гнуты одной из сторон при нарушении другой стороной своих основных обя-

зательств.

Иногда авторы, пишущие о феодализме, утверждают, что присяга вас-

сала на верность сопровождалась пожалованием феода. В таком предположе-

нии смешаны присяга на верность ("homage") и присяга на верную службу

290

("fealty"). Взаимность присяги на верность заключалась в том, что вассал

становился человеком сеньора в обмен на то, что сеньор становился господином

вассала; это была пожизненная связь, закрепленная поцелуем, почти что равная

браку . Присяга вассала на службу сеньору была совершенно иная. Сеньор в ответ

обещал свою верность вассалу. Кроме того, сеньор часто награждал вассала

леном. Верность вассала заключалась в добросовестном управлении феодом.

Верность сеньора заключалась в том, чтобы не переступать правовых границ

своих полномочий, а также оказывать вассалу разную конкретную помощь.

Вассал мог принести присягу на верность и присягу на службу не одному

сеньору, а нескольким, точно так же как он мог держать разные лены от разных

сеньоров. В середине XI в. во Франции и других странах сложилась система

"ligantia", по которой вассал мог "зарезервировать" свои обязательства по

отношению к одному или более сеньорам. В Англии начиная с XII в. король

всегда являлся сеньором и потому при наделении феодом вассал должен был

произнести: "...кроме моей верности, которой я обязан королю". Когда феоды

стали наследуемыми и отчуждаемыми в широких правовых границах, вассалитет

снова был отделен от присяги на верность и стал регулироваться своими

собственными нормами взаимности.

Значение, очень важное с теоретической точки зрения и не лишенное

практической ценности в необычных ситуациях, имело право вассала либо

сеньора расторгнуть договор верности или службы при наличии достаточных

оснований. Если одна из сторон нарушала свои обязательства и этим причиняла

другой стороне серьезный ущерб, последняя имела право расторгнуть договор

посредством торжественного жеста отказа, именуемого "diffidatio" ("отзыв

верности"). В первом систематическом трактате по английскому праву,

написанном в 1187 г. и приписываемом Глэнвиллу, утверждалось, что вассал

должен своему сеньору не больше, чем тот ему, исключая почет, и что, если

сеньор нарушил верность, вассал освобождается от своего долга службы.

"Diffidatio" является ключом к пониманию правового характера фе-

одальных отношений на Западе начиная с XI в. Более того, как писал Фридрих

Хеер, "diffidatio" ознаменовал собой переломный пункт в политическом,

социальном и правовом развитии Европы. Вся идея права на сопротивление уже

заключена в этом понятии договора между правителем и управляемым, между

высшим и низшим" .

Коллективное правосудие. Повсюду на Западе действовал основной

принцип судопроизводства, по которому каждый феодал имел право вершить суд,

то есть председательствовать над своими вассалами — или держателями, вне

зависимости от того, являлись ли они вассалами — в судебном заседании. Этот

принцип выражал слияние военно-экономических и политических отношений:

военно-экономическое дело управления феодом было в то же время и

политическим делом управления сообществом людей, относившихся к феоду. А

управление принимало главным образом форму осуществления юрисдикции

посредством судебных в широком смысле заседаний.

Можно рассматривать возникновение феодальных судов в X—XI вв. в

связи с крахом централизованной королевской власти в IX в., что сопро-

вождалось пожалованием королем иммунитета крупным феодалам. Но при этом

надо оговориться, что и в империи Карла Великого централизованная

37*

291

королевская власть никогда не была твердой. Разумеется, Карл и его пре-

емники постарались создать в каждом районе своих владений постоянную

группу "искателей права" ("scabini"). Эти должностные лица назначались из

центра и должны были решать дела под председательством назначенного из

центра же губернатора округа ("Graf'). Однако эти мирские трибуналы, со-

стоявшие обычно из крупных местных землевладельцев, едва ли можно было

контролировать из центра. Кроме того, местное правосудие в значительной

степени, как и раньше, осуществляли местные народные собрания. Именно

эти народные собрания и те суды "scabini", которые еще сохранялись, и сме-

нились в империи франков в X—XI вв. феодальными судами. Также и в

Англии после норманнского завовевания именно местные народные собра-

ния — суды сотни и графства (shire) — сменились феодальными судами, хо-

тя и в меньшем масштабе, чем во Франции.

Итак, традиция коллективного осуществления правосудия была силь-

на, в то время как традиции профессионального судопроизводства юридически

образованными должностными лицами почти совсем не было вплоть до конца

XI в. В судебном процессе главенствовало понятие "suit of court": сеньор пред-

седательствовал либо сам, либо в лице своего стюарда, но вынесение решения

осуществлялось так называемыми "suitors", то есть вассалами или держате-

лями. Всякий, кого обвинили в преступлении или невыполнении обязатель-

ства, имел право на суд равных себе ("pares", англ. "peers"). Эта фраза —

право человека быть судимым "судом равных ему" ("per iudicium parium") —

стала знаменита в Англии благодаря включению ее в Великую хартию воль-

ностей 1215 г., однако она встречается в подобных документах, изданных и

в других странах Европы. Так, указ императора Конрада II 1037 г. поста-

новлял, что ни один вассал не должен быть лишен императорского или цер-

ковного лена "иначе как по закону наших предшественников и приговору

равных ему".

Феодальные суды были не просто органами разрешения споров или

соблюдения закона в узком смысле, это были собрания, которые советовали

и принимали решения по всем вопросам, представляющим общий интерес.

Так, в сеньориальный суд могла поступить просьба установить размер пла-

тежей вассалов для обеспечения военной кампании, или объявить правила ис-

пользования общих полей и лесов, или дать согласие на предоставление феода

новому держателю или изгнание другого за невыполнение обязательств. В то

же время сеньориальные суды могли осуществлять так называемое "высокое

правосудие" (во Франции "haute justice"), то есть они могли рассматривать

дела о преступлениях, за которые предусмотрена смертная казнь (например,

убийство, грабеж и другие тяжкие преступления). Постепенно, сначала в нор-

маннских королевствах Сицилии и Англии, а затем в Нормандии, Франции

и других странах, королевские (герцогские) суды приобрели большую часть

юрисдикции в отношении "высокого правосудия", называвшегося также

"исками меча". Однако даже в Англии некоторые могущественные феодалы

сохранили за собой такую юрисдикцию, а во Франции и Германии многие из

них осуществляли "высокое правосудие" вплоть до XVI в. Повсюду

сеньориальные суды сохраняли юрисдикцию над мелкими преступлениями и

определенными типами гражданских исков (франц. "basse justice" —

"низкое правосудие"), а также и общую юрисдикцию в отно-

292

шении ленных прав на земли феодала, которому принадлежал данный суд.

Английские сеньориальные суды на протяжении нескольких столетий сохра-

няли за собой юрисдикцию над караемыми смертью "пойманными за руку

ворами", то есть ворами, застигнутыми на месте преступления.

Сам сеньор или его стюард председательствовали в суде, a "suitors"

выносили свое суждение. По общинным и гражданским делам доказывание

обычно производилось компургацией, или судебным поединком, или испыта-

нием, до отмены последнего в 1215 г. Кроме того, для решения спорных

вопросов часто назначалось жюри. Процедура носила устный и неформаль-

ный характер. Таковы были черты сеньориального судопроизводства по

всей Западной Европе.

Поразительной чертой сеньориального суда была его юрисдикция над

претензиями феодала к своему вассалу. Сам сеньор использовал свой суд для

того, чтобы преследовать своих держателей за неуплату феодальных податей,

посягательство на границы своих владений и другие нарушения обязательств.

Мейтленд пишет: "Что касается возражения на тот счет, что сеньор одно-

временно выступает и судьей, и стороной, то оно несостоятельно, потому что

сеньор не является судьей; ответчика судят равные е м у " . Нет сомнения,

что феодал мог испортить жизнь тем, кто голосовал против него. Однако вас-

сал мог подать на решение суда своего непосредственного сеньора апелляцию

в суд господина своего сеньора. Это право апелляции было сформулировано

в конкретных правовых терминах. Например, французский юрист Филипп

де Бомануар, который писал в XIII в., но описывал при этом правовые

порядки края Бовези, существовавшие уже более сотни лет, перечислял

такие основания для обращения рыцаря с апелляцией в вышестоящий сень-

ориальный суд: 1) отказ в справедливости, 2) ложный приговор, 3) отсут-

ствие юрисдикции, 4) разрешение на апелляцию дано приказом графа или

короля, 5) прямой интерес в деле со стороны графа, например, если рыцарь

заявлял, что он был недавно лишен сейзины своего фригольда . Кроме того,

хотя вассал не мог подавать на своего сеньора в его же собственный суд, он

мог, если его господин отказывал в правосудии, отправиться в суд сеньора

своего сеньора.

Право вассала обратиться в высший сеньориальный суд для удовлет-

ворения претензий к своему непосредственному сеньору, хотя оно и нечасто

использовалось, является выразительной иллюстрацией важности и феодаль-

ной судебной системы, и принципа взаимности прав между сеньорами и вас-

салами. Феодальное право дало Европе первый светский опыт взаимности

правовых обязательств между лицами высшего и низшего общественного по-

ложения . Действительно, вся феодальная иерархия рассматривалась как це-

лостная правовая структура: высшие классы, от рыцарей до баронов и от

графов до герцогов и даже королей, считались подвластными общим правовым

нормам. Отчасти это было проявлением идеала законности. Отчасти же это

было и отражение реальной практики субфеодизации, когда сеньор одного

вассала сам был вассалом другого сеньора. И идеал законности, и практика

субфеодизации способствовали сохранению единого классового сознания вы-

сшего слоя, чем сильно отличались от феодальных структур многих незапад-

ных культур, в которых наблюдались резкие границы внутри дворянства, осо-

бенно между высшей аристократией и мелкопоместным дворянством. Такие

293

границы характерны и для западного общества на более поздних стадиях раз-

вития. Но в эпоху формирования западной традиции права, по феодальному

праву, рыцарское сословие могло претендовать на фундаментальное правовое

равенство со всеми теми, кто политически, экономически и социально стоял

выше его на феодальной лестнице.

Взаимность феодальных обязательств, выравнивание феодальной при-

вилегии и иерархия феодальных юрисдикции подкреплялись любовью фео-

дальной аристократии к сутяжничеству. Это считалось показателем доблести.

"Сутяжничество как любимая баронами форма конфликта уступало только

междоусобным распрям и войнам", — пишет Хеер. В самом деле, отмечает

он далее, "и поединок на поле боя, и поединок в суде были схваткой один на

один. "Бог и мое право": пусть Бог разрешит спор, в дуэли и в божьем

суде"'. Сутяжничество высших классов, как и понятие взаимности прав меж-

ду сеньорами и вассалами, не только составляло структурный элемент в си-

стеме феодального права, но и знаменовало важный вклад последнего права

в развитие правового сознания Запада, которое отличается от правового со-

знания многих незападных культур своей сильной приверженностью к фор-

мальной защите прав как способу разрешения споров.

Интеграция. Выражение "интеграция феодального права" относится

к такому развитию западного правового сознания, которое сделало воз-

можным и необходимым истолкование различных прав и обязанностей, свя-

занных с отношениями "сеньор—вассал" таким образом, чтобы они соста-

вили единое целое. Установилось мнение, что понятия и институты присяги

на верность и присяги на службу, "hgantia", так называемые побочные

повинности (военная служба или налог, дани, пособия, брак, опекунство и

прочие), наследуемость и отчуждаемость феода, правила выморочности,

"diffidatio", процессуальные нормы ("suit of court") и другие взаимосвя-

занные понятия и институты все вместе составляют ясно очерченную и

целостную правовую систему.

Хотя эта система по большей части оставалась системой обычного пра-

ва, а не законодательного, она со временем обрела и письменные источники.

В XI—XII вв. конкретные феодальные обычаи записывались во множестве

хартий, изданных в подтверждение жалования сеньорами земли в лен вас-

салам . Городские статуты, такие, как хартия Пизы 1142 г., имели анало-

гичное содержание. "Обычаи" города Барселоны, написанные в 1068 г., в

значительной степени являлись изложением феодального права. Со временем

феодальные обычаи, как неписаные, так и писаные, попали в сферу интересов

ученых-юристов, которые стремились определить их основные принципы. Так,

между 1095 и ИЗО гг. миланский консул Умберто де Орто написал книгу

под названием "Consuetudmes Feudorum" ("Обычаи феодов"), позже ее стали

называть "Libri feudorum" ("Книга феодов"). Умберто де Орто попытался си-

стематически изложить феодальное право. Эту книгу использовали как текст

в Болонье, где ее глоссировали и расширили, и ее окончательная редакция

1220 г. была добавлена к Новеллам Юстиниана. В этой книге излагались и

обычное феодальное право, и отдельные постановления императоров Лота-

ря II, Фридриха I и Генриха IV. Таким образом, в книге была сделана по-

пытка проанализировать не только лангобардское феодальное право, но и бо-

лее универсальное обычное право, которое отличалось от канонического пра-

294

ва, а также от королевского, городского или торгового, но было общим для

Запада и применимо к феодальным отношениям вообще.

Умберто де Орто и последовавшие за ним юристы считали, говоря

словами Дэвида Херлихи, что "обычное право феода было логически после-

довательно и абсолютно пригодно для научного исследования... [Они] исхо-

дили из того, что смесь феодальных обычаев была больше, чем просто бес-

форменная масса региональных пристрастий, скорее, все эти обычаи разде-

ляли общие принципы, и поэтому составляли все-таки правовую систему. Од-

нако юристы отлично понимали, что эти обычаи все же составляли только

часть общей совокупности законов, которыми управляется общество .

Право феодального землевладения слилось с растущим корпусом ко-

ролевского (или герцогского) права в Сицилии, Англии, Нормандии, Фран-

ции, германских княжествах, Фландрии, Испании и других странах. В 1187 г.

трактат Глэнвилла о законах и обычаях Англии систематизировал большин-

ство фундаментальных принципов феодального права в Англии по категориям

королевских судебных предписаний, изданных в предшествующие десятиле-

тия. Примерно в 1200 г. появилась нормандская книга обычаев "Tres ancien

coutumier de Normandie", которая содержала очень похожую совокупность фе-

одального права, применимого к Нормандии. Около 1221 г. появилось "Сак-

сонское зерцало", "Sachsenspiegel", написанное немецким рыцарем Эйке фон

Репгау. Книга состояла из двух частей: одна о саксонском обычном праве,

Landrecht, а другая о саксонском феодальном праве, Lehnrecht. "Саксонское

зерцало" было первой юридической книгой на немецком языке, до нее было

латинское издание, ныне утраченное .

Кроме того, три величайших западных монарха второй половины

XII в. — Генрих II Английский и Нормандский (1154—1189), Филипп-Август

Французский (1180-1223) и Фридрих Барбаросса в Германии (1152—1190) —

издали ряд важных законов, регулирующих различные феодальные отношения.

В XIII—XIV вв. ведущие романисты писали трактаты по феодальному

праву. В разных странах: Дании, Ютландии, Нормандии, Вермандуа, Орле-

ане, Анжу и т. д. — появилось множество книг, рассказывающих о местных

обычаях. "Великая сумма английского права", приписываемая Брактону, со-

ставленная в первой половине XIII столетия, содержала подробный анализ

феодального права; а в 1283 г. за этой книгой последовали знаменитые "Обы-

чаи Бовези" Бомануара.

Марк Блок сопоставляет место феодального права в правовых струк-

турах Франции, Германии и Англии после 1200 г. Во Франции право ленов

и вассалитета было вплетено в цельную ткань права, так что невозможно

было отличить феодальное право от нефеодального. В Германии феодальное

право считалось отдельной системой, нормы которой были применимы только

к определенным поместьям или определенным лицам и использовались осо-

быми судами. Не только на манориальном уровне или в городах, но и среди

высших сословий землевладельцев многие виды правовых отношений регули-

ровались не Lehnrecht (феодальным правом), a Landrecht (lex terrae, "закон

земли"). Англия походила на Францию в том, что там не было отдельной

совокупности феодального права, созданного из обычаев феодальных классов,

Landrecht и Lehnrecht были сплавлены. Однако, как и в Германии, значи-

тельная часть английского общего права, а именно относящаяся к земельным

295

правам, могла считаться феодальным правом, хотя она применялась королев-

скими судами и формально была частью общего права . Анализ Блока можно

рассматривать как уточнение и разъяснение выдвинутого здесь тезиса о си-

стематизации феодального права в XI и XII вв. Эта систематизация не при-

вела к созданию нового свода права, который действовал бы независимо от

других сводов. Вместо этого все светские правовые системы: феодальная, ма-

нориальная, торговая, городская и королевская (общего права) — наклады-

вались друг на друга. Это было справедливо даже для Германии, невзирая

на разделение между законом земли и феодальным правом. Несмотря на это,

каждая совокупность права имела свой собственный характер, свою логику:

хотя феодальные и нефеодальные правовые нормы были переплетены во фран-

цузских книгах обычного права и Брактоновом анализе права, применимого в

английских королевских судах, феодальное право все равно имело свои собст-

венные связные принципы.

Одним из важнейших объединяющих элементов феодального права

было сочетание в нем политических и экономических прав — права управ-

ления и права пользования и распоряжения землей. Для обозначения этого

сочетания использовалось латинское слово "dominium". Оно означало и что-то

вроде господства, и что-то вроде собственности. "Господство" — подходящее

слово, если оно включает и юрисдикцию, то есть право вершить суд и объ-

являть закон. "Феод и правосудие — это все едино", — говорил Бомануар .

"Собственность" тоже подходящее слово, если оно не сводится к своему дав-

нему первоначальному значению, в котором его употребляли в XVII в. Тогда

оно обозначало абсолютное, неделимое, исключительное право на предмет

собственности. Феодальный же "dominium", напротив, обычно ограничен, раз-

делен, поделен различными способами. Какое-либо лицо могло иметь опре-

деленные права на данную землю по отношению к своему сеньору, а тот

сеньор мог иметь определенные права на ту же землю по отношению к

своему сеньору, а также другие права по отношению к сеньору этого сеньора,

в роли которого мог оказаться и король. Конфликтующие права были за-

ключены в самой земле, которая мыслилась как разновидность правового

субъекта. Так, один участок мог рассматриваться как "подчиненный" другому

в том смысле, что услуги с него могли требоваться к передаче на "господ-

ствующий" участок. Фактически земля не была ничьей "собственностью", ее

"держали" в иерархии "держаний" (англ. "tenure" от лат. "tenere" — "де-

ржать"), ведущей вверх к королю или другому высшему сеньору.

Понятие разделенной собственности, множественности держателей

прав на одну и ту же землю не является уникальным для Запада. Однако

западная система феодальной собственности была уникальна благодаря своей

концепции взаимоотношений различных конкурирующих прав. Например,

рыцарь мог иметь dominium над наделом земли только в течение жизни с

возвращением его после смерти рыцаря сеньору, от которого было получено

такое "пожизненное держание". Или земля могла быть дана в лен рыцарю и

"наследникам его тела", в каковом случае наследники сразу при рождении

приобретали своего рода "будущие права" на землю. Или пожалование могло

быть дано рыцарю А пожизненно, а после его смерти — его брату рыцарю

В, если он переживет А, а если нет, то его родственнику рыцарю С. Это

создало бы другого рода "будущие права" на землю для В и С.