Бердников Г.П. (глав.ред). История всемирной литературы в 9 томах, Том 2

Подождите немного. Документ загружается.

ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

311'

тельного мужества и самопожертвования. Во

второй и третьей главах повествуется о прибы-

тии Або в Грузию, о принятии им христианства,

о его мученической смерти в Тбилиси от руки

арабского эмира.

В четвертой главе Сабанисдзе использует му-

ченическую смерть Або Тбилели для того, что-

бы дать наглядную картину политической жиз-

ни Грузии VIII в. По замыслу Сабанисдзе при-

мер Або должен пробудить в широких слоях

населения ненависть к поработителям. Саба-

нисдзе резко выступает против беспощадных на-

сильников, «опирающихся на обнаженный меч»,

т. е. на грубую военную силу. Он считает, что

пример моральной стойкости и мученичества

Або Тбилели должен образумить и укрепить

всех слабых и колеблющихся, пробудить дух

верности своему народу, непримиримости к жес-

токим, коварным врагам христианства в Картли.

Последняя глава повести представляет собой

торжественно-риторический гимн в честь нового

мученика, защитника христианства и заступни-

ка грузин.

Иоанн Сабанисдзе, крупный писатель и мыс-

литель, широко раздвинул рамки агиографичес-

кой литературы. «Мученичество...» написано

возвышенным, отчасти витиеватым литератур-

ным языком.

Судя по дошедшим до нас памятникам, срав-

нительно позже появляется разновидность агио-

графической (житийной) грузинской литерату-

ры, так называемые «жития и деяния». Древ-

нейшим из них считается «Житие и деяние

св. Нины», «просветительницы грузин», появив-

шееся на рубеже VIII —IX вв. Известны также

его несколько переработанных редакций XI

—

XII вв. Все они насыщены псевдоисторически-

ми, сказочно-легендарными и явно фантастиче-

скими рассказами о жизни и деятельности некоей

пленницы из Каппадокии, обратившей в христи-

анство племена Восточной Грузии. В «Житии и

деянии св. Нины» находит свое отражение раз-

вившийся в XII в. культ я^енщины.

В начале X в. Василий Зарзмели описал дея-

ния своего дяди Серапиона Зарзмели. основате-

ля и настоятеля Зарзмского монастыря в Самцхе

(в южной провинции Грузии). Автор много вни-

мания уделяет социальным и бытовым сторонам

жизни населения Самцхийского края. Он под-

метил неприязненные отношения, существовав-

шие между церковно-монашеской и светской

общественностью. Василий Зарзмели не скры-

вает явной враждебности крестьянства к мона-

хам, добивавшимся получения лучших участков

земли для своего монастыря.

Классический образец грузинской житийной

литературы — «Житие Григория Хандзтели»

Георгия Мерчуле, написанное в 951 г. Автор не

ограничивается традиционной житийной формой

изложения деяний своего героя, проявляя «ши-

рокий кругозор и самобытный интерес к окру-

жающему миру» (Н. Я. Марр). Этот мир

Тао-Кларджети (южногрузинские провинции)

его сложной социально-политической жизнью.

Здесь, в Тао-Клардяѵети, обосновались грузин-

ские Багратионы, решившие покинуть Тбилиси

из-за арабско-мусульманского гнета и искавшие

убежища в неприступных районах южного При-

черноморья. Маленький городок Артануджи

стал столицей государства Багратионов, средо

точием*национально-объединительных сил Гру-

зии, центром культуры и просвещения. Главный

персонаж повести — Григорий Хандзтели

(759—861) крупный деятель Тао-Клардже-

ти, церковный просветитель, строитель, органи-

затор монастырской жизни и зачинатель кния^-

ного дела в новых условиях. Излагая подробно

биографию Григория и его учеников, автор опи-

сывает важнейшие события, связанные с исто-

рией его страны, и, что особенно примечатель-

но, характерные социально-бытовые стороны

жизни светского феодального общества, вносит

в житие ряд вполне композиционно закончен-

ных, самостоятельных новелл романтического

содержания.

Мерчуле идеализирует и пропагандирует са-

мый крайний аскетизм, жестокое умерщвление

плоти. Тем не менее он проявляет яшвейший

интерес к чисто материальной стороне жизни

общества, реалистически изображает многие ха-

рактерные подробности быта, природу. Распу-

щенным нравам своевольных, самовластных

светских феодалов писатель противопоставляет

суровый аскетизм и затворничество иноков, этих

«добровольных мучеников во Христе». Отдель-

ные церковники и светские феодалы обрисова-

ны им с большим мастерством.

У автора «Жития Григория Хандзтели» ярко

выражено религиозно-национальное самосозна-

ние. Он первый употребляет слово «Грузия»

(Картли). В «Житии...» читаем: «Грузиею счи-

тается обширная страна [именно вся та], в ко-

торой церковную службу совершают и все мо-

литвы творят на грузинском языке» (грузин-

ский язык был языком церковной службы и

письменности для всех картвельских племен). У

Георгия Мерчуле образный, колоритный, не-

превзойденный в грузинской церковной литера-

туре язык.

Сохранился еще ряд памятников оригиналь-

ной грузинской житийной литературы, например

«Житие Евфимия Святогорца (Афонского)» и

«Житие Георгия Святогорца (Афонского)». Пер-

вое принадлежит перу самого Георгия Святогор-

ца, второе — Георгия Мцире, ученика и спод-

вижника последнего. Евфимий и Георгий Свя-

•312

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

тогорцы — известные деятели грузинской куль-

туры X—XI вв., жившие на Афоне (в Греции).

Евфимий — основоположник грузинской афон-

ской литературной школы. Георгий — его про-

должатель. Оба они талантливые писатели и

чрезвычайно плодовитые переводчики с гречес-

кого на грузинский язык важнейших памятни-

ков византийской религиозной литературы. Ев-

фимий занимался также переводами с грузин-

ского на греческий язык, он же автор оригиналь-

ного произведения аскетического содержания на

греческом языке («Правила для отшельника»).

Жития Святогорцев замечательны и в лите-

ратурном, и в историографическом отношениях.

В них, в частности, разоблачаются замыслы ви-

зантийских кругов, упорно домогавшихся захва-

та Иверского (грузинского) монастыря на Афо-

не и насильственного изгнания оттуда его закон-

ных хозяев. (По-видимому, именно это обстоя-

тельство имел в виду ктитор Петрицонского мо-

пастыря, великий доместик Византийской импе-

рии Григорий Бакурианисдзе, запретивший по

типику допуск греков в свой монастырь.) Жи-

тия проникнуты чувством пламенного патрио-

тизма. Особенно волнующим литературным до-

кументом является внесенное в житие Евфимия

клятвенное слово братии Иверского монастыря в

ващиту «грузинского дела», в защиту своих цер-

ковно-религиозных и национально-культурных

прав.

Высокого уровня достигла в Грузии гимногра-

фия. Обрядовые, литургическо-богослужебные

песнопения в основном были переводными. В

VIII в. появились первые оригинальные грузин-

ские памятники гимнографической литературы

(например, четвертая глава «Мученичества Або

Тбилели» Иоанна Сабанисдзе).

К X в. относится замечательное гимнографи-

ческое произведение Синайского писателя Иоан-

на-Зосима «Похвала и славословие грузинскому

языку». Автор «Похвалы...», вдохновленный

«глубиной и изяществом», как он выражается,

родного языка, видя его незавидное («унижен-

ное») положение среди господствовавших тогда

мировых языков, предсказывает ему в будущем

«торячество» и новоявление во всем своем блеске.

Одним из первых гимнографов был, по всей

вероятности, Григорий Хандзтели, основополоя^-

ник книжного дела в Тао-Кладжети. В X в. при-

обретает известность плеяда талантливых гим-

нографов, писавших свои песнопения как рит-

мической прозой, так и стихами. Иоанн Мтбева-

ри, Иоанн Минчхи, Микел Модрекили и другие

церковные писатели сочиняют стихи в честь оте-

чественных и вселенских святых, а также на

библейские, главным образом новозаветные, те-

мы. Они используют разные размеры, преиму-

щественно двенадцатисложные ямбические. Ми-

кел Модрекили составил во второй половине

X в. дошедший до нас с изъянами громадный

сборник песнопений, снабженных нотными зна-

ками. Крупнейшими гимнографами были Евфи-

мий и Георгий Святогорцы. Георгий составил

огромный сборник песнопений («Минея») на

весь календарный год. В XII в. царь Давид

Строитель (1089—1125) написал «Покаянное

песнопение», проникнутое глубокими чувствами

религиозно настроенного человека-гуманиста.

Гимнографы искренне, просто выражают свои

религиозные, а порой религиозно-патриотичес-

кие чувства. Но грузинские религиозные стихи

в значительной своей части по форме искусст-

венны и тяжеловесны. Объясняется это тем, что

ямбический размер, заимствованный из Визан-

тии, плохо сочетается с грузинским языком. Не-

которые грузинские гимнографы успешно при-

меняли гибкие размеры родной, народной поэ-

зии. Так, Иоанн-Зосим использовал восьмислож-

ный народный размер, разновидность шаири —

полустишие шестнадцатисложного стиха, увеко-

веченного в грузинской поэзии гением Руставе-

ли. Другой, тоже синайский гимнограф, Филипп

(X в.), написал размером шаири так называемо-

го высокого вида (4+4+4+4) с соответствую-

щей ритмикой и рифмовкой, хотя очень прими-

тивной, песнопение в честь Богородицы. Выдер-

жанной рифмовкой выделяются песнопения

Стефана Сананоисдзе (X в.).

Заслуживает упоминания и агиографическая

поэма «Мученичество Микела Саввинского»

неизвестного автора-переводчика IX или X в.;

она написана свободным стихотворным разме-

ром и носит романтический характер.

Использовав впервые в церковной литерату-

ре народные стихотворные размеры, грузинские

гимнографы сами оказали в дальнейшем влияние

на формирование грузинской светской поэзии.

Конфессиональные интересы христианской

Грузии способствовали развитию церковно-по-

лемической литературы, направленной на пер-

вых порах главным образом против монофизит-

ства (сочинения католикосов Кириона (VII в.)

и Арсения (IX в.). Много полемических статей

содержит большой сборник Арсения Икалтоели

(ок. 1050—1125) «Догматикон» («Свод догма-

тов» ).

Определенного успеха добилась в Древности

грузинская гомилетическая литература. Наибо-

лее известен в этой области литературы Иоанн

Болнели (X в.), прозванный грузинским Злато-

устом за свои содержательные нравоучительные

проповеди на библейские и нштейско-бытовые

темы.

Собственно историографическая литература

Древней Грузии представлена рядом важных

памятников XI—XII вв. (Леонтия Мровели,

ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

313'

Джуаншера, Сумбата сына Давидова, Арсения,

историков Давида Строителя и царицы Тамар,

имена которых остались неизвестными). Все без

исключения грузинские летописцы и историки

развивают идею объединения страны и едино-

властия, осуждая княжеское своеволие, феодаль-

ные распри и внутренние раздоры.

Общественный строй Грузии в XI—XII вв.

принял форму сложившегося, -развитого феода-

лизма. Все успешнее отражая натиск внешних

врагов и достигнув определенного прогресса в

сплочении внутренних центростремительных

сил, страна шла по пути объединения и полной

политической самостоятельности. В эпоху прав-

ления Давида Строителя (1089—1125), Геор-

гия III (1156—1184) и царицы Тамар (1184—

1213) Грузия не только освободилась от инозем-

ной зависимости, но, как сильная феодальная

держава, стала играть большую роль в истории

народов Ближнего Востока. Одновременно были

сломлены сепаратистские притязания местной

родовой феодальной знати, а церковь была ре-

организована и подчинена светской государст-

венной власти. В 1122 г. Тбилиси вновь стал по-

литическим и культурным центром объединен-

ной страны. В жизни грузинского народа это

был период могучего подъема его материальных

и духовных сил. В эти годы были созданы мо-

нументальные памятники зодчества, много про-

изведений живописи, чеканного искусства, худо-

жественного ремесла и т. д.

В Грузии того времени отмечается сравни-

тельно высокий уровень науки, общественно-по-

литической и философско-богословской мысли,

в значительной степени свободной от церковной

догматики и схоластики. Большое развитие по-

лучило книжное дело, словесное искусство. На-

ряду с дальнейшим развитием религиозной

письменности, не позднее начала XII в. зароди-

лась и вскоре расцвела светская литература,

особенно поэзия.

XII век

—

классический период в истории

грузинской средневековой культуры. Светская

литература этого периода, вырая^ающая не по-

тусторонние мистические идеалы, а земные, ре-

альные и в то же время высоконравственные,

возвышенные человеческие устремления, носит

вполне самобытный характер, хотя и развивает-

ся в условиях тесной взаимосвязи с литература-

ми соседних стран, в первую очередь с персо-

язычной литературой мусульманского Востока.

В XI—XII вв. на грузинский язык переводились

творения античных греческих писателей и вы-

дающиеся произведения персидско-тадяшкских

и азербайджанских поэтов, в том числе «Шах-

наме» Фирдоуси, «Вамек и Азра» Унсури, поэ-

мы Низами Ганджеви (по крайней мере, «Лейли

и Меджнун», «Хосров и Ширин», «Искандер-

наме»), «Вис и Рамин» Гургани и др. Воздейст-

вие высокоразвитой национальной грузинской

культуры XII в. находит отражение в творчестве

Низами и Хагани. Из литературного наследия

грузинской классической эпохи многое утеряно-

в результате катастрофических событий после-

дующих веков (монгольские нашествия). Одна-

ко, судя даже по сохранившимся немногим па-

мятникам древнегрузинской светской литерату-

ры, можно сказать, что она была многообразна в

богата.

Одним из первых памятников древнегрузин-

ской светской литературы является сказочно-

приключенческая повесть «Амиран-Дареджа-

ниани», некоторым образом созвучная сказанию

о богоборце Амирани. В ней рассказывается сн

фантастическо-сказочных похождениях пехлева-

на Амирана Дареджанисдзе, его друяшны т

других доблестных витязей. Отдельные расска-

зы объединены между собой общей фабульной<

нитью и общей сюжетной завязкой. На фоне

различных приключений ярко вырисовывается/

образ главного героя — Амирани Дареджанис-

дзе, гордого и могучего витязя, верного и пре-

данного слуги своего государя и покровителя,

борца против злых сил и коварных людей, по-

бедителя чванливых великанов и страшных чу-

довищ, заступника собратьев, покровителя сла-

бых и немощных, защитника женской чести. Ві

повести идеализируется физическая сила витя-

зей, их нравственная безупречность. Несмотря на;

всю фантастичность, в ней правдиво отражены

социально-политические и морально-этические

проблемы грузинского общества того времени..

Повесть написана простым, сочным языком, су-

щественно отличающимся от языка церковной

литературы. Авторство повести приписывается

некоему Мосэ Хонели.

В первой половине или в середине XII в. Сар-

гис Тмогвели перевел с персидского известную-

поэму Гургани «Вис и Рамин» (по-грузински —

«Висрамиани»). В своей основе сюжет поэмы

«Вис и Рамин» имеет много общего с сюжетом:

знаменитого средневекового романа «Тристан и

Изольда». И в грузинской поэме «Висрамиани»

красочно, образно повествуется о нежной любви..

При дворе грузинских царей XII в. придвор-

ные историки писали хроники и исторические

сочинения, ученые-законоведы обосновывали

божественное происхождение царской власти,

на торялественных дворцовых приемах поэты-

одописцы выступали с чтением высокопарных,

но изящных панегирических стихов.

Крупными поэтами-одописцами XII в. были

Шавтели и Чахрухадзе. Иоанн Шавтели — ав-

тор панегирической поэмы «Абдул-Мессия»

(что значит — раб Христа, по-видимому, про-

звище главного восхваляемого лица произведем

•314

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

ния). Продолжаются споры о том, кто именно

это лицо — Давид Строитель или Давид Сослани

(муяч Тамар). Шавтели изощренно воспевает

своего благодетеля-патрона, в нарочито припод-

нятом торжественном стиле рисует его образ. По

мнению одописца, предмет его хвалебных сти-

хов боячественным провидением поставлен во

главе грузинского государства на страх «басур-

манам» и другим инаковерующим и на радость

христианскому миру. Ода Шавтели носит силь-

ный налет церковно-религиозного мышления,

язык поэмы в значительной степени искусствен-

ный, книжно-архаичный.

Чахрухадзе составил сборник хвалебных сти-

хов под названием «Тамариани». Прославляя

царицу Тамар и ее супруга Давида Сослани,

автор развивает идею о предвечности грузинской

царицы и ее священной миссии по спасению

христианского человечества. В панегирическом

тоне «Тамариани» отраяхена определенная сту-

пень развития государственной мысли тогдаш-

ней Грузии. По словам Н. Я. Марра, «в одах

Чахрухадзе сохранился памятник громадного

значения в истории развития грузинской госу-

дарственной мысли. Стихотворения, конечно, со-

чинялись для воспевания личности царицы, но

личное воспевание сильно проникнуто яркими

вспышками торжествующего патриотизма... Он

невольно передает современное настроение пе-

редового грузинского общества, не представляв-

шего отрезанной от народных слоев касты».

В VI главе «Тамариани», в своеобразной

фрагментарной медитации, рассказывается весь-

ма любопытная, іто загадочная история неизвест-

ного поэта-рыцаря, поэта-скитальца, совершив-

шего кругосветное путешествие. Покинув Гру-

зию, он начал путешествие с Персии, где читал

стихи персидскому шаху, побывал в Индии, Ки-

тае, Туркестане. На обратном пути доехал до

Волги. Спустившись по нижнему ее течению и

преодолев хазарские (южнорусские) степи, он

отправился морским путем в Византию. Объез-

див средиземноморские страны, Египет и Ара-

вию, осмотрев мусульманские священные места,

разбогатев и женившись, поэт-путешественник

решил возвратиться через Месопотамию на ро-

дину. Гонцы из Багдада известили о скором его

возвращении. Но, доехав до Барда, столицы

Азербайджана, скиталец по неизвестным причи-

нам повернул обратно и бесследно исчез. По-

вергнутый вестью об этом в великую скорбь,

автор-повествователь восклицает: «Когда вспо-

минаю об этом [происшествии], не знаю, на что

решиться, и я готов бежать в пустыню». В тек-

сте оригинала поэт-скиталец именуется собра-

том поэта-повествовагеля. Никаких других све-

дений о нем нет. Эта фрагментарная медитация

в поэме Чахрухадзе представляет собой не раз-

гаданную еще интереснейшую историю о неиз-

вестном грузинском поэте-путешественнике

XII в. Поэтический язык Чахрухадзе величав и

виртуозен. Обращает на себя внимание широкая

начитанность и эрудиция одописцев Чахрухад-

зе и Шавтели, наглядно иллюстрирующая высо-

кую книжную культуру Грузии XII в. Оды

Чахрухадзе и Шавтели написаны двадцатислоял-

ным размером, названным впоследствии чахру-

хаули, с богатой внутренней и внешней рифмой.

Крупнейшее произведение грузинской поэзии

классической эпохи

—

поэма Руставели «Витязь

в ^тигровой шкуре». Достоверных биографичес-

ких сведений о Руставели сохранилось очень ма-

ло. Главный источник историко-литературных

сведений о «Витязе в тигровой шкуре» и его

авторе — пролог поэмы. Шота Руставели посвя-

тил свое произведение царице Тамар, воспев ее

и ее мужа Давида Сослани во вступительных

строфах (3—4). Это посвящение дает ключ к

датировке поэмы: она могла быть написана не

раньше конца 80-х годов XII в. и не позднее

первого десятилетия XIII в. В прологе два раза

(строфы 7—8) упоминается автор поэмы: Ру-

ставели (точнее — Руствели), что означает

«владелец Руставского поместья» (Руставского

замка) или «выходец из Рустави». Имя поэта

Шота засвидетельствовано в литературных до-

кументах XIII—XVII вв.

На колонне грузинского монастыря св. Креста

в Иерусалиме до сих пор сохранился портрет

Шота Руставели с надписью. По этой надписи

Шота приписывается честь реставрации и роспи

си монастыря. В других документах, относя-

щихся к тому же монастырю, Шота Руставели

назван «мечурчлет-ухуцесом», т. е. государст-

венным казначеем. В монастыре сохранилась

поминальная запись о нем, датируемая первой

половиной XIII в. В 1960 г. экспедиция грузин-

ских ученых открыла в монастыре св. Крестя

оригинал портрета Руставели. Он изображен на

портрете мудрым старцем, в облачении светско-

го вельможи, как это и подобало государствен-

ному казначею царицы Тамар.

Сюжет поэмы чрезвычайно динамичен, насы-

щен напряженными драматическими ситуация-

ми, автор избегает сюжетных повторов и длин-

нот, характерных для эпическо-повествователь-

пого жанра. Пожилой, именитый царь Аравии

Ростеван, не имея сына-наследника, возводит

на престол свою единственную дочь, красивую и

умную Тинатин, питающую любовь к славному

рыцарю-полководцу и царедворцу Автандилу.

Однажды во время охоты Ростеван и Автандил

повстречались у ручья с таинственным, объятым

скорбью витязем в тигровой шкуре. Все попыт-

ки заговорить с ним оказались тщетными, он

бесследно исчез. Огорченного царя охватило

ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

315'

уныние. Тогда Тинатин поручила своему воз-

любленному рыцарю во что бы то ни стало

отыскать загадочного чужестранца. Автандил

охотно берется выполнить поручение царицы.

После долгих и тяжелых странствий оп находит

загадочного витязя по имени Тариэл. Витязь

рассказывает Автапдилу свою печальную исто-

рию: он — отпрыск царственного рода и амир-

бар (военачальник и адмирал) индийского царя

Парсадана, терзаемый страстной любовью к

солнцеликой царевне Нестан-Дареджан. Судьба

не была благосклонна к влюбленным. Царь ГІар-

садан решил выдать Нестан-Дареджан замуж за

хорезмийского царевича и объявить его наслед-

ником престола, хотя по праву наследником счи-

тался Тариэл. Нестан-Дареджан уговорила свое-

го возлюбленного убить соперника и захватить

власть. Царевну обвиняют в любви к мятежнику

и подвергают суровой каре: после жестоких по-

боев ее тайно увозят за пределы Индии. Тариэл

бросается на поиски любимой, но тщетно. Поте-

ряв всякую надежду отыскать ее, он покидает

страну, уединяется и яшвет в пещере. Автандил

братается с Тариэлом, утешает, обнадеживает

его и отправляется на поиски Нестан-Дареджан.

Он нападает наконец на ее след. Нестан заклю-

чена в неприступной крепости Каджети. Тариэл

и Автандил при содействии третьего побратима,

Придона, овладевают крепостью, освобождают

Нестан и возвращаются в родные края. Тариэл

женится на Нестан-Дареджан, Автандил — на

Тинатин. Мирно, гуманно правят они своими

странами, благоденствующими народами.

Несмотря на слояшость сюжета, «Витязь в

тигровой шкуре» — композиционно цельное по-

этическое произведение, в котором искусно соче-

таются два основных цикла рассказов (индий-

ский и арабский) и отдельные эпизоды (история

царя Придона, купеческая страна Гуланшаро

и др.). Руставели мастерски раскрывает харак-

теры своих персонажей, их духовный мир. Глу-

бокая психологическая характеристика героев и

проникновенный показ внутренней сущности

явлений — яркая черта творческого новаторст-

ва Руставели.

В поэме представлена целая галерея живых,

цельных, художественно-правдивых образов —

мужчин и женщин, самоотверженных, бесстраш-

ных борцов за торжество справедливости на

земле. Главную героиню поэмы, целомудренную,

добродетельную и кроткую Нестан-Дареджан

охватывает ярость тигрицы, дух мятежного про-

теста, когда она узнает, что ее оншдает брак по

принуждению. Стойко, мужественно переносит

она заточение в Нацистской крепости, высту-

пающей как символ тирании, изуверства и зем-

ного мрака. Титанические усилия, непоколеби-

мая вера в торжество справедливости, самоот-

Руставели

Фреска монастыря св. Креста в Иерусалиме.

Нач. XIII в.

верженная борьба за нее трех благородных ви-

тязей-побратимов увенчались полной победой:

Каджети разрушена, Нестан-Дареджан вызволе-

на из «пасти змия»; справедливость торя^ест-

вует:

Встало солнце над землею, бездна мрака просветлела,

Зло убито добротою, доброте же нет предела.

(Перевод H. Заболоцкого)

Эта оптимистическая, жизнеутверждающая

идея победы справедливости над произволом,

добра над злом лежит в основе поэмы «Витязь в

тигровой шкуре»: человек должен дерзать, он

может добиться полного счастья па земле.

Развертывая сюжет своей поэмы на огромном

пространстве, делая ее персонажей представи-

телями разных народов, в том числе и вымыш-

ленных, Руставели выступает как глубоко само-

бытный, национальный поэт. В 9-й строфе про-

лога говорится: «Эту персидскую [прозаичес-

кую] повесть, переведенную на грузинский

язык, я нашел и переложил стихами». Все по-

пытки обнаружить признаки заимствования сю-

жета «Витязя в тигровой шкуре» оказались

•316

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

тщетными: ни персидская, ни какая-либо другая

литература не знают аналогичного сюжета.

Представляется вероятным, что Руставели ис-

пользовал широко распространенный в средне-

вековой (а нередко и более поздней) литерату-

ре прием сюжетной маскировки, чтобы скрыть,

по-видимому, содержащиеся в его поэме явные

намеки на события своего времени, а быть мо-

жет, во избежание лишних нареканий на свои

общественные и философские мысли. Как бы то

ни было, Руставели художественно правдиво

раскрыл разнообразную и сложную действи-

тельность Грузии XII в., свои религиозно-фило-

софские и социальные взгляды.

«Витязь в тигровой шкуре» — волнующая по-

эма любви и преклонения,перед женщиной. Еще

в 1910 г. Н. Я. Марр отмечал, что «культ жен-

щины, идеализированная любовь с преклонени-

ем перед нею — детище изысканно образованно-

го грузинского общества эпохи Тамар». В про-

логе поэмы Руставели определяет сущность люб-

ви и устанавливает ее сложный кодекс. Поэт

различает три основных вида любви. Первый —

божественная любовь, «отпрыск высоких родов

[понятий]». Он признает, что это важнейшая,

самая ценная форма любви, но «ту любовь по-

знать не может даже жизнью умудренный».

Явно отмежевываясь от такой любви, Руставели

ратует за второй род любви, за возвышенную

земную любовь, говоря, что сам воспел лишь

земные, человеческие («плотские») чувства.

«Чистым сердцем ты достигнешь совершенства

неземного», — внушает поэт читателю, реши-

тельно отвергая третий вид любви — любовь

грубо-чувственную, низменную, подобие распут-

ства. Воспетая им любовь — не отвлеченная,

беспредметная духовная страсть, а глубокое че-

ловеческое чувство, носителем которого, по мне-

нию поэта, мояч*ет быть только честный, доблест-

ный, сильный духом рыцарь:

Должен истинно влюбленный быть прекраснее

светила,

Для него приличны мудрость, красноречие и сила,

Он богат, великодушен, он всегда исполнен пыла...

Те не в счет, кого природа этих доблестей лишила.

(Перевод H. Заболоцкого)

Теорию любви, преподанную в прологе, Рус-

тавели обосновывает в самой поэме: именно

земную, но рыцарскую, возвышающую и облаго-

раживающую человека любовь и изображает

поэт.

По «Витязю в тигровой шкуре», любовь вызы-

вает к жизни все лучшее, что кроется в челове-

ской природе, стимулирует человека на героиче-

ские дела, на самопожертвование. Руставелев-

ская любовь и для мужчин, и для женщин —

тяжелое испытание, только героическим поры-

вом и доблестью может завоевать мужчина серд-

це избранницы, только рыцарской самоотвер-

женностью, безукоризненным выполнением об-

щественного долга, самозабвенной преданностью

отечеству можно заслужить доверие возлюблен-

ной.

Важно отметить, что Руставели считает лю-

бовь основой семьи и брака. Поэт провозглаша-

ет свободу чувств, резко осуждает принуждение

и насилие в выборе супруга. Трагическая участь

Нестан-Дареджан была сопряжена с тем, что

царь Парсадан решил выдать ее замуж за не-

знакомого ей чужестранца. Парсадан догадывал-

ся, конечно, о взаимном влечении Нестан и Та-

риэла, но полагал, что отцу положено самому

решать судьбу дочери, личное счастье которой

должно быть принесено в жертву укрепления

его политического могущества.

Попрание самых сокровенных чувств вызыва-

ет у Нестан и Тариэла страстный протест, за-

ставляет смело выступить в защиту человечес-

ких прав, в защиту любви. На этой почве разы-

грываются кровавые события, и Нестан стано-

вится их жертвой. Руставели показывает, на-

сколько неразумно и несправедливо поступил

Парсадан, который и сам был за это немало на-

казан. Полную противоположность ему пред-

ставляет собой аравийский царь Ростеван, ко-

торый, узнав о взаимной любви Тинатин и Ав-

тандила, пошел им навстречу и благословил их

супруялество. Руставели воспел именно то, что в

его эпоху считалось «неслыханным делом».

Руставелевское понимание любви связано с

его теорией поэзии, излоя^енной тоже в прологе.

Считая поэзию «отраслью мудрости» и отдавая

должное ее божественному характеру, поэт, од-

нако, подчеркивает ее земное, мирское, познава-

тельное, даже утилитарное назначение. «Боже-

ственному содержанию поэзии, — говорит он, —

должно внимать с благоговением, она весьма по-

учительна для слушающих. [Однако] кто до-

стоин, тот и здесь [в этой жизни, на этой земле}

получает удовлетворение».

В поэме Руставели ярко отражена идея пре-

клонения перед женщиной. Общественно-поли-

тические условия, сложившиеся в Грузии, спо-

собствовали развитию этой идеи. Еще в «Муче-

ничестве Шушаник» (V в.) ив «Житии Нины»

(VIII—IX в.) говорится, что муя^чина и жен-

щина перед Всевышним едины и равны. Ряд

замечательных женских образов создал крупней-

ший грузинский писатель X в. Георгий Мерчу-

ле. Женщины часто играли выдающуюся роль в

политической и культурной жизни страны. По

национальным церковным преданиям, Грузия

считалась уделом Богородицы, а обращение гру-

зин в христианство приписывается женщине —

св. Нине. Церковный писатель XII в., современ-

ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

317'

ник Руставели, Николай Гулаберисдзе составил

трактат в защиту и в похвалу женской чести и

женского достоинства. Наконец, нельзя забы-

вать, что Руставели сам был свидетелем расцве-

та грузинской государственности во время прав-

ления царицы Тамар. Все это нашло свое выра-

жение в его восторженном гимне женской чести,

свободной женской любви, в созданном им не-

увядаемом художественном образе Нестан-Да-

реджан (прообразом Нестан является Тамар).

В сюжете поэмы Тинатин не играет ведущей

роли, но ее чистота и внешний облик вполне

гармонируют с общим представлением Ру-

ставели об идеальной я^енщине. Нестан-Да-

реджан и Тинатин не только олицетворяют чис-

тоту женской любви: это цельные человеческие

натуры. Нестан, заточенная в неприступную

Каджетскую крепость, не теряет самообладания,

сохраняет бодрость духа и трезвость мысли. И

в этих необычайно тяжелых условиях хрупкая

телом, но сильная духом девушка произносит

полные глубокой мудрости слова:

Кто ж из мудрых раньше смерти сам покинет этот

свет?

В затрудненьях нужен разум, ясный разума совет!

(Перевод Ш. Нуцубидзе)

Нестан-Дареджан пе поддается отчаянию,

очутившись, казалось бы, в совершенно безвы-

ходном полоя^ении, а трезво его оценивает. Не-

стан волнует прежде всего мысль о судьбе род-

ной Индии и безутешных родителей. Ее письмо

Тариэлу — ярчайшее поэтическое выражение

величия женской любви, торжества разума над

страстями, вдохновенная исповедь человека, го-

тового на любые подвиги и на любые жертвы

во имя возвышенных целей, во имя защиты ро-

дины от врагов.

Особо следует отметить, что идея преклоне-

ния перед женщиной и возможность воцарения

представителя женского пола является крае-

угольным камнем и для «Витязя в тигровой

шкуре», и для общественной жизни Грузии

XII в. Подобно аравийскому царю Ростевану

(из поэмы), грузинский царь Георгий III

(1156—1184) не имел сына-наследника, на этой

почве возник династический кризис. Однако

Георгий нашел оригинальный выход: он еще

при жизни, как и Ростеван, возвел на престол

свою дочь Тамар, что вызвало открытое недо-

вольство у части влиятельпой знати, началась

междоусобная династическая борьба. Чрезвы-

чайно осложнилось положение молодой царицы

после смерти отца. Острая борьба вокруг воца-

рения Тамар не утихала. В своей поэме Руста-

вели решительно выступает в защиту законно-

сти и разумности воцарения женщины, т. е. ино-

сказательно самой Тамар. В известном афориз-

ме: «Льва щенки равны друг другу, будь то

самка иль самец» (на это обратил внимание

Парсадан Горгиджанидзе, грузинский писатель

и историк XVII в.) — поэт доказывал право-

мочность подобного акта. Подчеркивая разум-

ность шага царя Ростевана, Руставели осуждает

поступки индийского царя Парсадана, отказав-

шего своей умной дочери и в праве на любовь,

и в праве на престол, что и обусловило трагиче-

скую судьбу главных героев поэмы.

Нельзя не согласиться с Г. Гуппертом, авто-

ром немецкого перевода «Витязя в тигровой

шкуре», что поэма Руставели по внешней фор-

ме напоминает рыцарский роман того типа, ко-

торый сложился в Западной Европе. Подчерки-

вая оригинальность Руставели, М. Боура писал:

«Если сравнить „Витязя в тигровой шкуре" с

восточными и западными поэтическими романа-

ми, относящимися к тому же столетию, то мы

можем увидеть много общего»,— но грузин-

ский поэт «идет по своему собственному пути».

Автор первого русского полного перевода поэмы

Руставели К. Д. Бальмонт писал: «Во всей евро-

пейской поэзии ни с чем, может быть, нельзя

сравнить несравненную поэму грузинского пев-

ца, кроме лучшей средневековой сказки о люб-

ви и смерти, — я говорю о бретонской повести

Тристана и Изольды, слагавшейся приблизи-

тельно в одно и то же время, что и напевное ска-

зание Руставели».

Некоторые ученые считают, что в поэме Ру-

ставели над мотивом любви превалирует мотив

дружбы. Не разделяя этого мнения, мы при-

знаем, что в «Витязе в тигровой шкуре» друж-

ба играет исключительно важную роль. По сло-

вам поэта, «кто себе друзей не ищет, самому

себе он враг». У Руставели крепкими узами

дружбы связаны не два (как обычно в средне-

вековых произведениях), а три витязя (как в

грузинском фольклоре). Дружба героев Руста-

вели носит специфически грузинскую форму

побратимства. Тариэл и Автандил побратались,

поклявшись в вечной дружбе. Чтобы оказать

помощь другу, очутившемуся в беде, Автандии

покидает родной край, разлучается с возлюблен-

ной, претерпевает много страданий, но выпол-

няет завет рыцаря-побратима. Мужественное

решение отказаться ради него от личного сча-

стья, не колеблясь, одобрила и высокая патро-

несса Автандила—Тинатин. Подвергая опаснос-

ти любимого человека, она сама лишилась ду-

шевного покоя, как и ее достойный избранник,

Тинатин готова на любые жертвы во имя друж-

бы.

Побратимство у Руставели отнюдь не проти-

вопоставляется чувству любви, наоборот, побра-

тимство и любовь находятся в неразрывной свя-

зи. Побратимство трех героев «Витязя в тигро-

•318

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

вой шкуре» символизирует дружбу трех рыца-

рей, представляющих разные народы. Араб

Автаидил, индиец Тариэл, и мульгазаизарен

Придон не только стали задушевными друзья-

ми-побратимами, ио и связали узами дружбы

свои народы. Героев поэмы воодушевляет еди-

ное благородное стремление, их объединяет еди-

ная воля, единая цель. Именно поэтому они до-

биваются желанной победы над злом, несправед-

ливостью, произволом. Возвратившись с честью

в свои страны, друзья-побратимы укрепляют

еще больше установившуюся между ними связь,

продолжают оказывать друг другу помощь,

обеспечивая тем самым спокойствие в своих

странах и преуспеяние своих народов.

Трогательна и дружба между представителя-

ми разных полов (Тариэлом и Асмат), о кото-

рой повествуется в «Витязе в тигровой шкуре».

Особого внимания заслуживает финал «Витя-

зя в тигровой шкуре». Обезвредив внешних вра-

гов и установив внутренний порядок в своих

владениях, герои поэмы уничтожили всякое на-

силие и бесправие. В государствах Тариэла,

Автандила и Придона как бы осуществились

идеалы свободы и справедливости. Поэт рисует

утопическую картину социальной свободы и

благоденствия людей. Сходную ѵтопическо-фан-

тастическую картину создает и Низами Гаидже-

іш в поэме «Искандер-наме».

Вся поэма Руставели проникнута идеен пат-

риотизма. С большим мастерством описаны в

«Витязе в тигровой шкуре» походы Тариэла

против вероломного царя Рамаза для восстанов-

ления суверенности Индии. Горячие патриоти-

ческие чувства охватили индийцев и в тревож-

ные дни столкновения менаду царем Парсадапом

и амирбаром Тариэлом. Воспитанный Парса да-

ном в качестве наследника индийского трона,

Тариэл смело напоминает Парсадану о забвении

им царственного слова, пренебрежении государ-

ственными интересами страны. Во имя защиты

попранных прав и достоинства отечества Тари-

эл возглавил мятеж и обратился за помощью к

индийскому народу. Так рассказывал он впо-

следствии об этом Автандилу.

Политическим идеалом Руставели было объе-

диненное, сильное, независимое, единодержав-

ное государство во главе с мужественным, про-

свещенным и гуманным царем. Поэт осуждал

феодальные распри и сепаратистские устремле-

ния вассальных царьков, стоял за полную цент-

рализацию власти, некоторым образом ограни-

ченную советом мудрых государственных му-

жей. Выступая против всякого деспотизма и

тирании, он идеализирует сюзеренно-вассалытые

отношения. Герои Руставели Тариэл и Автан-

дил — в меру честолюбивые, учтивые, доблест-

ные рыцари, верные до конца чувству любви и

долга перед отечеством, перед единодерясавпым

царем-патроном. Как социальные персонажи,

они похожи друг на друга. В то же время они

наделены индивидуальными чертами: Тариэл

умен, добросердечен, чувствителен и эмоциона-

лен, Автандил благоразумен, находчив, ловок,

предприимчив.

«Витязь в тигровой шкуре» — жизнеутверж-

дающее произведение. Герои поэмы любят

жизнь, но их любовь к жизни неразрывно свя-

зана с борьбой за справедливость. В этой борьбе

они пе страшатся смерти. Руставели заявляет:

Лучше смерть, но смерть со славой,

Чем бесславных дней позор.

(Перевод Г. Цагарели)

А в жизни главное — стремление к добру, же-

лание сохранить доброе имя. Благородство,

прямодушие, смелость и отвагу поэт противо-

поставляет вероломству и предательству.

Поэту особенно ненавистны внутренние вра-

ги, скрывающие под личиной благожелательства

и друя^бы свои коварные замыслы; Руставели

бичует тех, кто нарушает клятвенное слово, из-

меняет родине и другу, прикрывая хвастливой

бравадой свое ничтожество, свою бездеятель-

ность. Руставелевский рыцарь, самоотверженно

стойкий и беспощадный в борьбе с врагами, яв-

ляет собой образец добросердечия и великоду-

шия, он покровитель и защитник неимущих и

угнетенных.

Руставели изобраялает в основном жизнь и

быт двух социальных слоев грузинского фео-

дального общества — военно-рыцарского и тор-

гово-купеческого. К последнехму поэт относится

явно отрицательно. В эпизодах, посвященных

стране Гулантнаро, в которой господствует купе-

чество, на первый план выдвигается образ бли-

жайшего приятеля и советника царя — Усепа.

предприимчивого, ловкого в торговых делах, ио

человека неприятного, нечестного. Физическое

уродство Усепа как бы отражает его низменные

побуждения. Именно к нему относятся презри-

тельные слова поэта:

Гляньте, как купчина пьяный шустр и быстр,

и хват, и льстец.

(Перевод Ш. Нуцубидзе)

Жене Усена Фатьме суждено нграть в Гулан-

шаре весьма важную роль. Руставели к ней ве-

ликодушно снисходителен, но в то же время в

ее характеристике сквозит легкая ирония. Коло-

ритные картины купеческой жизни противопо-

ставлены Руставели идеализированной я:изни

рыцарского общества.

Отмечая своеобразие Руставели среди совре-

менных ему авторов западноевропейских рыцар-

ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

319'

ских романов и восточных поэм, многие видные

медиевисты подчеркивают его религиозное сво-

бодомыслие. По словам В. Ф. Шишмарева, «в

противоположность крупнейшим поэтам запад-

ноевропейского Средневековья, Шота чужд ка-

кой-нибудь исповедной или церковной доктри-

ны». Руставели обнаруживает хорошее знаком-

ство с библейской литературой, с сочинениями

Псевдо-Дионисия Ареопагита, которого поэт

упоминает в одном из своих четверостиший.

Бесспорно и воздействие ареопагитской христо-

логии на творчество Руставели. Однако, по су-

ществу, поэма «Витязь в тигровой шкуре» —

антидогматическое и антиклерикальное произ-

ведение, что вызывало против нее озлобление

церковно-клерикальных кругов, сознательно ис-

кажавших ее текст, чернивших имя ее автора,

стремившихся к у ничто ярению рукописных ко-

пий и печатных изданий.

В центре внимания Руставели — любовь к

человеку, человек во всей совокупности и непо-

средственности своих чувств, переживаний,

страстей и устремлений. В противовес средневе-

ковой церковпо-аскетической морали Руставели

провозглашает свободу человеческой личности,

свободу мысли и всей духовной жизни. Гума-

низм Руставели проявляется и в проповеди люб-

ви, и в идее братства людей, и в его беззавет-

ной любви к родине, в беспощадной ненависти

ко всем ее врагам.

Поэма написана изящными, гибкими, звучны-

ми стихами, известными под названием «шаи-

ри». Руставели — законодатель и непревзойден-

ный мастер размера в грузинском стихосложе-

нии. Шаири шестнадцатисложный стих.

Поэт пользуется двумя его видами: высоким

(4+4+4+4) и низким (5+3+5+3). Высокий

шаири использован в поэме преимущественно

для усиления динамичности развития сказа,

низкий шаири применяется в более спокойном

развитии темы (например, при описаниях). Раз-

нообразие стихотворного размера дает Руставе-

ли возможность избеячать присущую многим

произведениям Средневековья известную моно-

тонность. Разновидность шаири определяется

рифмической системой. Рифмы низкого шаи-

ри — трехсложные (дактилические), высоко-

го — двухсложные. Строфы шаири четверо-

стишные (катренные), обязательно рифмуются,

по схеме «а-а-а-а». Рифмы руставелевских сти-

хов, как правило, разнообразны, звучны, ориги-

нальны. Стихи поэмы музыкальны и напевны.

Виртуозны, труднопереводимы руставелевские-

аллитерации и ассонансы.

Для поэтической речи Руставели особенно ха-

рактерна метафоричность и афористичность.

Его стихи насыщены сложными, развернутыми

метафорами. Многие его глубокие, чеканные-

афоризмы, далекие от нравоучительных сентен-

ций или житейских назиданий, стали народны-

ми изречениями. Афоризмы, лирические прелю-

дии, эпистолии, краткие, но меткие описания,,

не нарушая динамичности действия, органично

входят в поэтическое повествование, оживляют

его. Язык стихов Руставели, не признающего*

книжно-архаичных языковых норм древнегру-

зинской церковной письменности, сравнительно-

легкий, изящный, выразительный. Значительно,

приблизив литературный язык к разговорной

речи, поэт максимально способствовал укрепле-

нию позиций общенародного грузинского языка.

Руставели мояшо считать родоначальником но-

вого литературного языка, бытующего в Грузии

поныне. Исключительно богат и многообразенt

словарный состав поэмы.

Руставели впитал в себя все богатство древне-

грузинской письменной культуры и одновремен-

но, следуя лучшим традициям народной словес-

ности, развил и поднял на небывалую высоту

грузинскую поэзию. Идеи, отраженные в поэме

«Витязь в тигровой шкуре», глубоко самобыт-

ны, народны и национальны. Руставели — пе-

вец лучших идеалов и чаяний грузинского на-

рода. Мир идей Руставели имеет общечеловечес-

кое значение. Поэма Руставели переведена на.

многие языки народов мира.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЛИТЕРАТУРА АЗЕРБАЙДЖАНА

1. ЛИТЕРАТУРА ДО НАЧАЛА XII В.

Есть данные, свидетельствующие о существова-

нии государственного образования на террито-

рии Азербайджана в IX в. до н. э.

В VII в. до п. э. была создана мощная держа-

ва, известная в истории как Мидийское госу-

дарство. Эта держава сумела создать организо-

ванную оборону от ассирийских набегов на

страну. В царствование Ксеркса (VII в. до н. э.)

Мидия достигла наибольшего могущества. Под-

властная ей территория расширилась на западе-

до реки Галис (Кызыл-Ирмак), на севере — до

Кавказских гор, на востоке — до среднеазиат-

ских степей, на юге — до Персидского залива.

Столица Мидии — город Экбатана (близ Хама-

дана), согласно Геродоту, была украшена цар-

ским дворцом и защищена семью рядами кре-

•320

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

постных стен. С VI в. до н. э. Мидия входила в

состав вновь возникшей Ахаменидской державы.

Мидийской державе подчинялась и страна под

названием Андирпатиана, которая была во вре-

мена Александра Македонского названа грека-

ми Мидией Атропатеной (или Горной Мидией).

Позднее эта страна называлась Атропатекан,

Адербайган и Азербайджан. Как и в других

частях Ахаменидской державы, на территории

Мидии после падения ее могущества продолжа-

ла развиваться культура в русле общеиранской.

Согласно одной из древнеперсидских надписей,

персы считали, что у них с мидянами общий

язык.

Современные лингвисты приходят к выво-

ду, что языки мидян и персов фактически отли-

чались друг от друга, но были все же очень

близки (М. М. Дьяконов). В Мидии бытовало

авестийское, затем так называемое древнеиран-

ское письмо, замененное позднее (с начала III в.

до н. э.) пехлевийским, которое было вытеснено,

в свою очередь, арабским алфавитом после

принятия азербайджанцами ислама (конец

VII в.).

Отдельные сведения о некогда высокой куль-

туре мидийцев дошли до нас в трудах древних

греческих авторов. Некоторые фрагменты этой

культуры сохранились в народном творчестве.

Так, Геродот изложил содеря^ание сказания о

мидийском пастухе, спасителе младенца царско-

го происхождения, приговоренного дедом к смер-

ти за то, что вещий сон предсказал ему падение

династии, если младенец достигнет совершенно-

летия. Этим младенцем был Кир, ставший впо-

следствии основателем иранской династии Ахе-

менидов. Об этом писал и Ктесий.

Хорее Митиленский (IV в. до н. э.), современ-

ник Александра Македонского, сообщает ска-

зание о Зариадре, брате мидийского царя Гис-

таспа, и Одатидѳ, дочери Омарта, владевшего

землями выше Каспийских ворот, вплоть до Та-

наиса (Яксарт-Сырдарья). Одатида, увидев За-

риадру во сне, влюбилась в него. Она тоже

явилась к нему во сне, и страсть к красавице

овладела им. С тех пор они тосковали друг о

друге. Зариадр отправил к Омарту сватов, но

тот не хотел отдавать свою единственную дочь

иноземцу. Спустя некоторое время Омарт устро-

ил пир, позвал туда свою дочь и приказал ей

выбрать себе из присутствующих жениха, подав

ему вино в золотой чаше. Однако девушка, пла-

ча, отказалась. Она дала знать Зариадру о том,

что отец выдает ее замуж за другого. Тогда

юноша, переодетый в скифа, прибыл ночью во

дворец и похитил Одатиду.

Это сообщение Хореса Митиленского напоми-

нает традиционный романтический дастан. Ин-

тересно, что как детали (мотив влюбленности

через сон, умыкание девушки и др.), так и от-

дельные элементы сюжета сохранились в позд-

них дастанах и сказках, а также в средневеко-

вой литературе азербайджанцев и иранцев. Этот

сюжет включен в «Шах-наме» Фирдоуси.

Общеиранским памятником культуры и ли-

тературы является Авеста (VI в. до н. э.) Зара-

тушры (Зартушта), отражавшая религиозные,

философские, социально-житейские воззрения,

мифологию и древних азербайджанцев.

До наших дней дошли многие мифологические

образы этого памятника. Так, по наблюдениям

X. Короглы, в азербайджанском сказочном ч

дастанном эпосе, а также в художественной ли-

тературе популярно чудовище див (гр. и

иранск. — дэв, авест. — дайева), обладающий

непомерной силой и свойством перевоплощать-

ся; он летит, преодолевая огромные расстояния

в мгновение ока, может перенести на себе двор-

цы и т. д.

Другим и не менее фантастическим образом,

общим для сказки и дастана, по словам X. Ко-

роглы, является пери (пэри, авест. — паирика).

Это прекрасное существо женского пола с длин-

ными волосами, стройной фигурой, чарующей

белизной кожи и с крыльями. Пери мужского

пола упоминается и в сказках, и дастанах лишь

как царь страны пери. Он, как правило, в собы-

тиях не участвует. Очевидно, послеавестийским

наслоением следует считать то, что по фольклор-

ной традиции и дивы, и пери обитают на ска-

зочной горе Каф (Кух-и Каф), ассоциирующей-

ся с Кавказскими горами, или в саду Ирем

(Баг-и Ирам). Ирем перенесен в народное твор-

чество и в художественную литературу из Кора-

на. Пери наделена всеми чертами женщины, и к

своему возлюбленному или жениху она относит-

ся так же, как земная красавица. У пери рос-

кошные дворцы, верные слуги, следовательно,

образ жизни фантастического существа — пери

имеет реальную основу, напоминает быт фео-

дальной знати.

На той же сказочной горе обитает фантасти-

ческая птица Симург, попавшая в народное

творчество также из Авесты. Она спасает героя,

когда он попадает в сложные ситуации, перено-

сит его на большие расстояния, помогает ему

соединиться с возлюбленной.

Наконец, аждаха (аждарха, в Авесте — Ажи

Дахака) — страшное чудовище-дракон, из пас-

ти которого полыхают пламя. Аждаха олицетво-

ряет враждебные человеку силы, но иногда мо-

жет выступать и на стороне положительного ге-

роя в благодарность за его благородный посту-

пок.

Эти образы, олицетворяя или добро (Симург,

иногда пери), или зло (див, аждаха), выступают

как помощниками, так и противниками героя