Бердников Г.П. (глав.ред). История всемирной литературы в 9 томах, Том 2

Подождите немного. Документ загружается.

ЛИТЕРАТУРА АЗЕРБАЙДЖАНА

Р21

в волшебно-фантастических сказках и в их

литературных обработках, называемых даста-

ном.

В литературе дастаном назывались поэмы и

сказания, сложенные на пехлевийских и мест-

ных (например, азери) наречиях доисламского

периода. Многие из них дошли до нас в отрыв-

ках или переложены на фарси в IX—XI вв.

(некоторые дастаны «Пятерицы» Низами и

ДР-).

Как утверждает X. Короглы, дастаны созда-

вались в Азербайджане и на территории Ирана

(собственный Иран, Средняя Азия, Афгани-

стан). Следовательно, жанр дастана для абориге-

нов Азербайджана не был чем-то привнесенным

извне. С приходом тюркских племен в Азербай-

джан и Среднюю Азию в IV—XIII вв., хотя эт-

нический состав населения и изменился, тесные

культурно-экономические связи с Ираном про-

должались. Дастан вплоть до XIX в. остается

одним из ведущих жанров устной и письменной

литературы азербайджанцев.

В IV—III в. до н. э. в северной части Мидий-

ского государства, называвшейся Арраном

(позднее — Албания, а по армянским источни-

кам — Агван), образовался союз племен, впо-

следствии государство Албания, которая неодно-

кратно подвергалась нападению римлян. По-

следний решительный отпор римским войскам

под командованием Гнея Помпея дал албанский

царь Орис. Римские притязания на Кавказе, с

одной стороны, объединили силы албанцев, ар-

мян и иберов (грузин) для совместной борьбы

против общего врага, с другой — способствова-

ли проникновению элементов античной культу-

ры, в частности, на территорию Албании.

В начале III в. Азербайджан вошел в состав

сасанидского Ирана. В стране начинают разви-

ваться феодальные отношения, растут произво-

дительные силы, возникают города Марага, Бар-

да, Шеки, Шемаха, Ширван, Шабаран, Байла-

кан, Нахичевань и др.

Однако жестокое обращение сасанидов Ирана

с подчиненными им народами Закавказья при-

водило к неоднократным выступлениям народов

против иноземного гнета.

В 451 г. произошло объединенное восстание

албанцев, армян и грузин.

В 488—529 гг. в Иране возникло крупное

движение крестьян против феодалов, захватив-

шее и Азербайдя^ан. Его возглавил Маздак

(убит в 529 г.), основатель маздакизма, религи-

озно-философского учения, включавшего в себя

доисламские воззрения зароастризма и древнего

гностицизма. Извечная борьба мея^ду добрым,

свободным, разумным началом и тьмой, по уче-

нию маздакизма, кончится торжеством света.

Это произойдет, когда будут истреблены «люди

зла». Социальная программа маздакизма преду-

сматривала равенство всех людей, общность

земли и другого имущества, равенство потребле-

ния, что отражало чаяния крестьянских масс я

их протест против начавшегося закабале-

ния крестьян-общинников феодализирующейся

знатью.

В Албании, видимо, в конце IV в. было рас-

пространено христианство, преимущественно

среди феодальной знати, но немалая часть на-

селения продолжала придерживаться огнепокло-

ничества и старых языческих верований. Здесь

же был создан свой алфавит, состоящий из

52 букв, на котором писались главным образом

оригинальные и переводные религиозные книги.

По сведениям автора «Истории агван» Моисея

Каланкатуйского, в то время в Албании

были уже известны произведения некоторых

античных авторов, например «Илиада» и «Эне-

ида».

Немалую ценность представляют труды ар-

мянских историков, содержащие важные сведе-

ния и материалы о развитии культуры азербай-

джанского народа. В частности, армянские исто-

рики сохранили элегию поэта Давдака, посвя-

щенную героической гибели правителя Гардман-

ской провинции Албании полководца Дя^аван-

шира (VII в.).

Общественное и культурное развитие Азер-

байджана в VII в. резко затормозилось в связи

с нашествием арабов и последовавшей затем ис-

ламизацией народа.

Во второй половине VII в. Азербайджан окон-

чательно был покорен и стал провинцией вновь

образовавшегося арабского феодально-теократи-

ческого государства — Халифата. И при этих

условиях продолжался процесс феодализации

социально-экономического и политического

строя, начатый при Сасанидах. К беспощадной

феодальной эксплуатации крестьянства приба-

вились теперь грабежи и насилия наместников

Халифата. Ответом на все это были неоднократ-

ные выступления крестьянских масс, крупней-

шим из которых было восстание в 816 г. под

предводительством азербайджанского ремеслен-

ника Бабека (убит в 837 г.). Идеологической ос-

новой этого восстания было учение хурремитов

(иначе — хурремдинов), связанное с маздакиз-

мом. Отвергая ислам и все его догматы и обря-

ды, хурремиты признавали борьбу двух начал —

Добра и Зла (божества и дьявола). Государст-

венный аппарат, налоги, земельную собствен-

ность, как государственную, так и частную, хур-

ремиты объявляли творением дьявола. Их соци-

альной программой было требование общинной

собственности на землю. Это движение, объеди-

нившее также население некоторых областей

Ирана, Армении и Грузии, продолжалось более

21 История всемирной литературы, том 2

•322

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

20 лет и нашло свое отражение в устных на-

родных преданиях, впоследствии использован-

ных историками (ат-Табари, Ибн аль-Асир).

Одним из последствий арабского завоевания

Азербайджана было включение его в сферу

арабской культуры, распространившейся иа весь

мусульманский Восток. Официальным языком

науки, как и государства, в течение почти

200 лет был арабский. Лишь народное творчест-

во продолжало развиваться на местных языках

и диалектах (азербайдя^аиском, тальишском

и др.) В духовной культуре произошли корен-

ные изменения. Идеология мусульманской ре-

лигии пронизывала теперь все аспекты науки,

культуры, литературы, внедрялась в быт наро-

да, вытесняя прежние представления и этиче-

ские нормы. В этих условиях создавался совер-

шенно новый тип литературы.

В Азербайджане возникают философские шко-

лы. В частности, Мараге, где расположился

арабский наместник, становится крупнейшим

центром науки и теологии. Здесь у знаменитого

философа Шейха Мадждаддина ад-Джили учи-

лись Фахраддин Омар Рази и прославившийся

на весь Ближний Восток философ Шихабаддии

ас-Сухраварди, автор 49 книг и трактатов, в ко-

торых он обобщил и развил философские мысли

многих ученых Востока и Запада.

С середины VIII в. в Азербайджане получают

широкое распространение достижения арабской

поэзии, ее основные жанры и формы — газель,

касыда, арабский стихотворный метр аруд, трак-

таты и труды по теории стиха, поэтике. В Азер-

байдя^ане иа арабском языке создаются труды

по астрономии, теологии, философии и т. д. По

верному замечанию И. 10. Крачковского, «араб-

ская литература, как и арабская культура вооб-

ще, обязана своим развитием не только арабам,

но и представителям целого ряда других наро-

дов». В их числе большая заслуга принадлежит

и азербайджанскому народу, выдвинувшему из

своих рядов известных ученых, филологов и

поэтов.

Азербайджанские поэты, писавшие свои про-

изведения на арабском языке, пользовались

формами и жанрами арабской поэзии. Однако

их творения крепкими узами были связаны с

азербайджанской культурой.

Ссылаясь на первоисточники, арабский уче-

ный-филолог Ибн Кутайба в своем известном

труде «Книга поэзии и поэтов» утверягдает, что

в Медине среди поэтов мавали было немало ро-

дом из Азербайджана, и приводит имена исма-

ила ибн Яссара, его брата — Мусы Шахавата

Абу-ль-Аббаса аль-А'ма. (Мавали называли в те

времена неарабов, принявших мусульманство, а

также живших среди арабов и добровольно

вставших под знамя новой религии.)

Муса Шахават, один из прославленных поэ-

тов эпохи Омейядов, начал творческую деятель-

ность в 80-е гг. VII в. Он создал произведения

почти во всех традиционных жанрах поэзии;

больше всего он писал сатирические (хидя^а) и

панегирические (мадх) стихи, часто обращал-

ся также и к дидактике. Следует отметить, что

его сатирические стихотворения носили общест-

венный характер. Он подвергал критике нечис-

тых на руку кадиев (мусульманский судья),

деспотических правителей, едко высмеивал вы-

сокомерие, тупость, чванливость, лицемерие

правящих слоев. Муса Шахават не входил ни в

какую политическую группировку, оставался в

стороне от политической борьбы. В сатиричес-

ких стихотворениях нашли отражение гнев и

ненависть поэта к миру бесправия. Стихи Му-

сы Шахавата отличались высоким худоя^ествеи-

ным мастерством. Поэт владел всеми тонкостя-

ми арабского языка и поэтических форм.

Для творчества талантливого поэта Исмаила

ибн Яссара, жившего в VII—VIII вв., характер-

на политическая направленность, чеканность

формы. Он создавал нежные любовные газели,

вдохновенные хвалебные оды, грустные элегии.

В отличие от Мусы Шахавата, он последователь-

но выступал против арабской гегемонии, свои-

ми произведениями стал на защиту интересов

покоренных арабами народов.

Среди поэтов Азербайджана, писавших на

арабском языке, видное место занимает такя«>

Абу-ль-Аббас аль-А'ма, который в отличие от

своих соотечественников боролся на стороне

Омейядов, с увая^ением отзывался о них дая:е

после падения династии. Из большого поэтиче-

ского наследия Абу-ль-Аббаса до нас дошла

лишь незначительная часть.

В XI в. в Средней Азии возникает сильное

феодальное государство Сельджукидов, распро-

странившее свое господство почти над всем му-

сульманским Востоком.

В 40-х годах XI в. сельджуки под предводи-

тельством Тогрул-бека, разгромив арабские

войска, заняли Хорасан, Хамадан, Табриз и Баг-

дад, тем самым подчинили себе Багдадский

халифат. В годы правления Мелик-шаха (1072—

1092) Сельджукская империя охватывает об-

ширные территории от Самарканда до Антакии.

Этим самым усиливается процесс разрушения

Арабского халифата, и отдельные страны, входя-

щие в его состав, становятся независимыми.

В этот период стремительно развивались куль-

тура, наука и литература, создавалось множест-

во фундаментальных трудов в области филосо-

фии, истории, астрономии, географии, медици-

ны, богословия; в ряде культурных центров му-

сульманского Востока создаются высшие школы

(медресе) и энциклопедии. В таких условиям

ЛИТЕРАТУРА АЗЕРБАЙДЖАНА

323

жил и творил азербайджанский ученый и кри-

тик, поэт-мыслитель Абу Закарйя Яхйа ибн

Али Хатиб Табризи (1030—1109).

Хатиб Табризи родился в Табризе, там я^е он

основательно изучил арабский язык, историю,

филологию и философию. Будучи еще молодым,

он путешествовал по арабским странам, встре-

чался с известными представителями науки и

поэзии, подружился со знаменитым арабским

философом и поэтом аль-Маарри (973—1057) и

испытал на себе его влияние. Мировоззрение и

творчество Хатиба Табризи формировались под

благотворным воздействием прогрессивных тра-

диций восточных литератур.

В 1067 г. в Багдаде открылось знаменитое

медресе Низамийе, сыгравшее огромную роль в

развитии культуры и науки всего Ближнего

Востока. Хатиб Табризи был приглашен туда

всемогущим везиром Сельджукидов Низам

аль-Мульком заведовать крупнейшей библиоте-

кой Низамийе и руководить кафедрой литера-

туры.

Около 40 лет он преподавал в хмедресе и вос-

питал десятки ученых. Хатиб Табризи оставил

богатое наследие. Им написаны около 20 науч-

ных и литературных трудов, среди них «Ком-

ментарии к „Сикт аз-занду

» (1083), «Ком-

ментарии к „аль-Хамасе"» (1082—1088),

«Комментарии к дивану арабского поэта Абу

Таммама» и др.

Хатиб Табризи был замечательным коммента-

тором. Благодаря широте своих знаний, образо-

ванности и таланту он создал свою литературо-

ведческую школу. Хатиб требовал от ученого

глубокого и всестороннего знания, а также

понимания своеобразия и специфики каяхдого

произведения. Исходя из этого, он утверждал,

что «критиковать стихи труднее, чем писать

их». Важное значение имеют эстетические

принципы самого Хатиба. Он считал, что поэ-

зия — это летопись, куда записывается биогра-

фия народа.

Хатиб Табризи обращал внимание также на

стиль поэта, считая его одним из основных ус-

ловий раскрытия содеряшния произведения.

Свой анализ стихотворений исследователь тес-

но связывал с историей, философией, фолькло-

ром, богословием, языкознанием. Он требовал

писать кратко и лаконично, избегать излишнего

многословия. «Хорошее толкование то, которое

кратко и удовлетворительно, а пе длинно и скуч-

но». Следует отметить, что литературно-критиче-

ские взгляды Хатиба Табризи сыграли значи-

тельную роль не только в конце XI в., но и в по-

следующие века. В комментаторской деятельно-

сти ученого привлекает особое внимание его

работа по разбору дивана великого арабского по-

эта-философа аль-Маарри «Искры из огнива»

(«Сикт аз-занд»). Хатиб Табризи показал жи-

вой образ мудрого, талантливого поэта-филосо-

фа, протестующего против своих реакционных

современников, отвергающего догму о «потусто-

роннем мире», отрицающего ад и рай, гневно би-

чующего социальную несправедливость.

Высоким научно-теоретическим уровнем от-

личается также комментарий Хатиба Табризи

на диван известного арабского поэта Абу Там-

мама. Этот комментарий до сих пор сохраняет

свое историко-филологическое значение. Хатиб

Табризи особое внимание уделял взаимосвязи

содержания и художественной формы. С его

точки зрения, высокое худоя^ественное мастер-

ство служит выявлению поэтической цели. Та-

ково эстетическое кредо поэта, его требования к

искусству, к поэзии.

По сравнению с Ираном и другими сопредель-

ными странами в Азербайджане, особенно в Ал-

бании арабская власть не была сильной. В стра-

не оставалось множество местных князьков.

Судя по словам арабских географов, путешество-

вавших по Закавказью в конце IX—начале

X в., в это время арранский (албанский) язык

еще употреблялся в Азербайджане довольно ши-

роко.

Уже X век был отмечен началом расцвета

литературы на персидском языке, ставшем после

ослабления Арабского халифата литературным

языком обширного региона мусульманского ми-

ра, в том числе и Азербайдя^ана. Здесь разви-

вается придворная литература.

Крупнейшим ее представителем в XI в. был

Катран Табризи (после 1010—до 1090 г.). Био-

графических данных о поэте почти не сохрани-

лось. Известно, что оп родился в Шадиабаде,

близ Табриза. По его сочинениям можно устано-

вить, что между 1029—1038 гг. он выступал в

качестве поэта-панегириста в Гандже при дворе

правителя Шаддадида Абу-ль-Хасана Али Лаш-

кари. Известно также, что Катран некоторое

время провел при дворе Абу Дулафа Дайрапи

в Нахичевани, затем на своей родине, в Табри-

зе, где поступил на слуя^бу к правителю Абу

Мансуру Вахсудапу иби Мухаммаду (1029—

1060) и его сыну Мамлану иби Вахсудапу. Кат-

ран посвятил им большую часть своих пышных

од.

В 1046 г. Катран встретился со знаменитым

персидско-таджикским поэтом и мыслителем из

Бадахшаиа Насиром Хосровом Алави (1004—

1080), возвращавшимся на родину из арабских

стран. Встреча двух поэтов проливает свет на

некоторые детали биографии Катрана. Насир

Хосров пишет в своей «Книге путешествий»

(«Сафар-наме»): «В Табризе я встретил поэта

по имени Катран. Он писал прекрасные стихи,

по персидский язык знал не очень хорошо. Он

21*

•324

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

пришел ко мне, принес с собой диваны Манд-

жика и Дакики, прочел их и попросил разъяс-

нить трудные места. Я разъяснил их ему, и он

записал эти объяснения». Это свидетельство

не раз вызывало удивление исследователей твор-

чества Катрана: как мояшо было писать такие

совершенные по форме стихи, как его касыды,

не зная языка, на котором они написаны?

Наиболее обоснованным можно считать мне-

ние Е. Э. Бертельса. Персидский язык Хораса-

на для Катрана, уроя^еыца Табриза, не был род-

ным языком и потому объясняться с Насиром

Хосровом, говорившим на хорасанском диалек-

те, ему было нелегко. Катран изучил тот лите-

ратурный язык, на котором сам писал, т. е. за-

падный фарси. Нужно заметить, что он принес

к Насиру Хосрову диваны самых старых поэтов

хорасансыой школы, изобиловавшие устаревши-

ми, уже вышедшими тогда из употребления

словами, и Насир Хосров разъяснил ему их.

Катран стремился перенести хорасанский лите-

ратурный стиль на азербайджанскую почву. Об

этом красноречиво свидетельствуют его касыды,

в которых легко обнаруяшть влияние таких клас-

сиков персидско-таджикской литературы, как

Рудаки (IX—X в.), Унсури, Фаррухи (X—

XI в.) и др. Кроме того, об интересе Катрана к

персидскому литературному языку и его изуче-

нию говорит и его научный труд — словарь

архаических слов персидского языка.

До нас дошел большой диван Катрана, в ко-

тором значительное место занимают касыды, по-

священные правителям и историческим событи-

ям, очевидцем которых был поэт: кровопролит-

ным боям в пустыне Мугани, землетрясению в

Табризе (1043 г.). В стихах Катрана привле-

кают внимание картины природы, красочные ве-

сенние пейзажи, изображение осени, зимы.

От роз, раскрытых камнями дождинок,

Земля красна и, как рубин, сверкает.

Деревьев ветви свежими плодами

Весна, как яхонтами, украшает,

Как будто струны арфы с лютней звонкой

Звучат на тополе в душистых ветках,

То горлипку окликнет голубь страстно,

То нежно горлинка к нему взывает.

Как друг с лицом приветливым, открытым,

Земле раскрывшись, улыбнулась роза,

А облако, подобно мне, льет слезы

И землю щедро влагой окропляет.

Вот ветер утра взялся за работу —

Стремится сад украсить попышнее.

Деревья стали на невест похожи,

Оп бережно фату им поправляет....

(Перевод Я. Часовой)

Согласно некоторым источникам, Катран соз-

дал также поэму «Говс-наме» («Книга о луке»).

Стихи Катрана с точки зрения формы безупреч-

ны и, несмотря на некоторую изощренность, не

трудны для восприятия. Поэт проявляет боль-

шую наблюдательность и умение живо воспро-

извести образ даже в таком жанре, как касыда-

восхваление.

2. ЛИТЕРАТУРА XII В. ХАГАНИ

Начиная с XII в. в общественно-экономической

и культурной жизни Азербайджана намечаются

значительные сдвиги. Возникают новые само-

стоятельные феодальные государства Эльдиги-

зидов (столица — Табриз, потом Нахичевань),

Аксункуридов (столица — Мерага) и Ширван-

шахов (столица — Шемаха). Последнее было

наиболее крупным и влиятельным и сыграло

большую роль в борьбе Азербайджана за свою

независимость.

В этот период успешно развиваются азербайд-

жанские города Табриз, Барда, Ганджа, Шема-

ха, Нахичевань, в которых намечаются значи-

тельные успехи в ремесленном производстве,

ковроткачестве, обработке шелка и кожи, про-

изводятся сельскохозяйственные орудия, тек-

стильные товары, оружие, предметы домашнего

обихода. Азербайджан развивает и укрепляет

свои торговые связи не только с соседними

Грузией и Арменией, но и с государствами

Средней Азии, Ближнего Востока, Западной Ев-

ропы, особенно с Древней Русью. Из Азербай-

джана вывозились тогда шелк, хлопок, шерсть,

ковры, нефть, медная и глиняная посуда, рыба,

сушеные фрукты и др. В Ширванском и Эльди-

гизидском государствах чеканились серебряные

и медные деньги. Многие города Азербайджана.,

расположенные на транзитных путях, в особен-

ности Табриз и Ганджа, быстро росли и стано-

вились важными экономическими и культурны-

ми центрами.

Развитие экономических и торговых отноше-

ний способствовало расцвету культуры и науки,

математики, астрономии, естествознания и геог-

рафии, истории и философии.

До нас дошли замечательные памятники са-

мобытной архитектуры и искусства Азербайджа-

на XII и последующих веков. В 1162 г. в На-

хичевани известным азербайдя^анским зодчим

Анджами Нахичевани, сыном Абубакра, был

возведен сохранившийся до наших дней мавзо-

лей-Юсифа ибн Кусайра, в 1186 г. — мавзолей

жены атабека Джихана Пехлевана — Момине-

хатун. К выдающимся древним сооружениям

относятся также Худаферинский моет на реке

Араке, знаменитая крепость Гюлистан близ го-

рода Нахичевани и Оглап в Лерикском районе.

Одним из лучших образцов зодчества XII в. яв-

ляется Девичья башня в Баку. Все эти намят-

ЛИТЕРАТУРА АЗЕРБАЙДЖАНА

Р21

ники архитектуры свидетельствуют об исключи-

тельной талантливости их создателей.

Народы Закавказья — грузины, армяне и

азербайджанцы, — издревле часто объединяв-

шиеся между собой для защиты своей свободы

независимости от вторжения многочисленных

иноземных захватчиков (например, в XI в. в

условиях сельджукского нашествия), в XII в.

вступили в еще более тесные политические,

экономические и культурные связи. Представи-

тели культуры этих народов хорошо были зна-

комы с культурой и литературной жизнью друг

друга. Азербайджанский язык, азербайджан-

ская устная народная литература, ашыгская

поэзия и музыка были понятны и любимы сре-

ди грузин и армян.

В XII в. успешно развивается азербайджан-

ская лирика. В этой поэзии нашли свое художе-

ственное выражение призывы к справедливости

земному счастью, человеколюбию и свободо-

мыслие, осуждение пороков общества, произвола

правителей и высшего духовенства. Гуманисти-

ческие и демократические мотивы обогащали

творчество таких поэтов, как Фалаки, Муджи-

раддин Бейлакани, Иззаддин Ширвани и др. В

феодальных дворцах, как и в XI в., процветала

придворная поэзия, основными жанрами кото-

рой были касыды, газели. Создавались также

рубай (четверостишие) и маснави (эпическая

поэзия).

При азербайджанских феодальных дворах

служили поэты-панегиристы, во главе которых

стоял обычно так называемый «царь поэтов»

(«мелик аш-шуара»). Одним из наиболее из-

вестных представителей придворной поэзии

XII в. был Абу-ль-Ала Ганджеви, служивший

Ширваншаху Манучехру. Его талантливые уче-

ники — Фалаки Ширвани и Хагани Ширвани

также некоторое время состояли при дворе.

Будучи образованным человеком своего вре-

мени, Абу-ль-Ала стал «царем поэтов» при

дворе Ширваншаха Манучехра (1120—1149).

В различных антологиях до нас дошли некото-

рые образцы и отрывки его касыд, свидетельст-

вующие о незаурядном поэтическом таланте их

автора и дающие некоторые сведения о жизни

и литературном окруячении поэта. Например,

он жалуется на интриги, на своих недоброжела-

телей и на какую-то клевету, в результате кото-

рой его отстранили от доляшости «царя поэтов»

при дворе ІІІирваншахов. Оп пишет об этом с

горечью и печалью:

В беспредельности века людей я судил по делам,

Но не встретил такого, кто был бы и верен и прям.

Все завидуют мне, всюду тысячи вижу врагов,

Строят тысячу козней, готовят железо оков.

Проницателен я — и завистники рушат покой,

Как врагов не нажить может нынче ученый такой?

(Перевод Я. Притыкина)

В творчестве поэта ясно видно, что он был

хорошо знаком с современными ему науками:

астрономией, медициной, философией и теологи-

ей. Касыды Абу-ль-Ала насыщены образами и

метафорами, их метрика и рифмы безупречны,

язык ярок и красочен. Еще при жизни он поль-

зовался популярностью и высоким авторитетом

не только на своей родине, но и далеко за ее

пределами.

Абу-ц-Низам Мухаммад Фалаки Ширвани

(1108—1146) родился в Шемахе — столице

Ширваншахов. Учился он в родном городе в

медресе, получил для своего времени широкое

образование, изучал арабскую филологию, тео-

логию; видимо, проявил большой интерес к

астрономии, о чем свидетельствует его поэтичес-

кий псевдоним — Фалаки (т. е. «небесный»,

«астральный»). До нас дошел небольшой сбор-

ник лирических стихов (диван Фалаки), состоя-

щий из касыд, газелей и рубай. Касыды Фалаки

написаны в основном на панегирические темы и

отличались высоким художественным мастерст-

вом, несли на себе печать глубоких научных

знаний.

Привлекают к себе внимание традиционные

вступительные части (насиб) его касыд, где вос-

певаются с особой теплотой и непосредственно-

стью любовь, красота и прелесть возлюбленной

или описываются яшвые картины природы:

И щеки, и локоны, и губы, и глаза, и пушок,

и родинки твои, о нохитителъница сердца,

Похитили у меня разум, веселье, терпение,

наслаждение, сон, пищу...

С тех пор как я вдали от тебя, не осталось у меня

от безмерных мучений

Зрения в глазах, души в теле, радости в натуре,

сердца в груди...

Время стало покорно велению, приказу, желанию

и решению его (т. е. шаха).

В развязывании и связывании, приказе и запрете,

в сжимании и распускании, добре и зле.

Что за конь это, который в день боя под его

бедрами:

Телом он — небосвод, головой — звезда,

копытом — мрамор, бегом — ураган!

(Перевод Е. Э. Бертельса)

В ширванском дворе Фалаки, как и его учите-

ля Абу-ль-Ала и друга Хагани, постигло не-

счастье. Его обвинили в том, что он якобы не

проявлял достаточной преданности и искренно-

сти в служении правителю, и бросили в тюрьму

Шабаран. Все это серьезно расшатало здоровье

поэта и оставило глубокий отпечаток на его

•326

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

творчестве. Фалаки в неволе написал касыды,

получившие название «Хабсийе» («Тюрем-

ные»), в которых выразил свои печаль и него-

дование, жалобы на несправедливость и Ячесто-

кость времени.

Газели и рубай Фалаки, отличающиеся иск-

лючительной теплотой, непосредственностью и

гуманностью, яркостью красок, эмоционально-

стью, посвящены в основном пылкой, самоотвер-

женной любви.

Среди персоязычных азербайджанских поэтов

XII в. исследователи также упоминают имя

поэтессы Мехсати, биографические сведения о

которой носят исключительно легендарный ха-

рактер. Точно не установлено и место ее рож-

дения, хотя видный английский востоковед

Э. Браун в своей многотомной «Литературной

истории Ирана» полагает, что она была родом

из Ганджи. Доулат-шах Самарканди (XV в.)

говорит о том, что сама она была близка ко

двору среднеазиатского султана Сандя^ара

(1113—1157), отличалась остроумием, умением

сочинять рубай экспромтом.

Приписываемое поэтессе художественное на-

следие состоит в основном из рубай. Они близ-

ки традиции устной народной поэзии, отли-

чаются непосредственностью, простотой и живо-

стью стиля. Особенно ценны эти рубай своим

жизнеутверждающим началом, вольнодумством,

гуманистической направленностью. В простых и

лаконичных четверостишиях Мехсати призы-

вает наслаждаться всеми благами жизни. Подоб-

но Омару Хайяму, она утверя^дает благородные

чувства любви, красоту человека. В ее стихах

осуждаются косность, несправедливость, произ-

вол и насилие, едко высмеиваются тупоумные г

бездушные отшельники, призывающие к «на-

слаждениям в раю»:

Никто не в силах нас заставить разлучиться!

Какою клеткою в плену удержишь птицу?

Кого ты оплела жгутами черных кос,

Того оковами не удержать в темнице.

(Перевод В. Бугаевского)

Четверостишия Мехсати, отмеченные свет-

ским духом и пронизанные чувствами романти-

ческой любви, глубоко созвучны как классиче-

ской лирике, так и мотивам народного творче-

ства.

Одним из крупнейших представителей поэзии

Азербайджана XII в. является Хагани Шир-

вани. Его имя принадлежит к плеяде поэтов и

мыслителей Азербайдячана, которые своими тво-

рениями сыграли большую роль в развитии

художественной культуры не только Азербай-

джана, ио и многих литератур Ближнего и Сред-

него Востока.

Афзаладдин Бадиль Хагани Ширвани родил-

ся в 1120 г. в Шемахе. Отец его Али был плот-

ником, а дед — ткачом. Хагани с детства вра-

щался в кругу ремесленников — наиболее

активном и просвещенном слое общества. Мать

его была несторианкой (христианкой), при-

нявшей ислам. Его воспитанием и обучением за-

нимался дядя по отцу Кафиэддин Омар, круп-

ный ученый своего времени, знаток медицины,

астрономии, естествознания, логики, граммати-

ки, литературы и мусульманских законов и

предписаний. Поэт в своих произведениях неод-

нократно выражает признательность дяде:

Мудрый дядя мой вел к совершенству меня,

Им даны мне познания, гордость, свобода.

Умирая, сказал он: «Ты будешь у нас

Образцом превосходства и славой народа».

(Перевод В. Державина)

Хагани был учеником Абу-ль-Ала Ганджеви.

изучал произведения арабских и персидских пи-

сателей, особенно увлекался стихотворениями

известного персидского суфийского поэта Санаи

(1070—ок. 1141) из Газиы, автора популярного

произведения «Хадикат альхакаик» («Сад ис-

тин»), и возмоя^но, что в знак своей симпатии и

сочувствия к Санаи избрал себе первый псевдо-

ним Хакаики (Правдоискатель). Затем Абу-ль-

Ала, представив поэта ко двору, предложил

ему принять псевдоним Хагани, т. е. «при-

надлежащий хагану» (правителю), и даже по-

роднился с ним, выдав за него замуя^ свою дочь.

В скором времени, благодаря своей высокой по-

этической культуре и худоя^ествеиному мастер-

ству, поэт занял одно из почетных мест при

дворе.

Хагани служил сначала ширваншаху Ману-

чехру II, а после его смерти — сыну его Ахса-

тану I. Он создавал хвалебные касыды в честь

правителей, прославлял их. Однако у пылкого

свободолюбивого поэта придворная Ячизнь, пол-

ная сплетен, пошлости и лицемерия, вызывала

негодование.

В 1156 г. Хагани получил разрешение прави-

теля на паломничество в Мекку, на могилу про-

рока Мухаммада. Это дало ему возмоячіюсть

познакомиться с городами и местностями Ира-

на, Ирака, Сирии, посетить такя^е исторические

города Хамадан, Медаип, Багдад, Дамаск и

многие другие. После своего возвращения с

Ширван он написал философскую элегию о раз-

валинах бывшей столицы сасанидских шахов

Медаин (Ктесифон); с большим поэтическим

мастерством он описал свои впечатления от пу-

тешествия в поэме «Подарок двух Ираков»

(«Тохфат аль-Иракайн»), которую завершил в

1157 г.

ЛИТЕРАТУРА АЗЕРБАЙДЖАНА

Р21

В Багдаде поэта принял халиф Мухаммад

пбн Мустахзар, который предложил ему остать-

ся у него на службе секретарем (дебиром). Но

Хагани отклонил предложение и вернулся в

Ширван. Под предлогом паломничества Хагани

хотел вторично и навсегда вырваться из золотой

клетки шахского двора, но Ахсатан ему не раз-

решил. Тогда поэт тайно покинул Ширван, но

был схвачен около Бейлакана и брошен в ка-

земат Шабаран.

В заключении, подобно Фалаки, поэт написал

касыды, получившие впоследствии известность

как «Тюремные» («Хабсийе»). В одной из этих

касыд Хагани обращается к византийскому

принцу Андронику Комнину с просьбой оказать

ему помощь. Выйдя из тюрьмы после 1171 г.,

поэт второй раз отправляется в путешествие.

Хотя после этой поездки он опять возвращается

на родину, в Ширван, долго там не остается

и вместе с семьей переезжает в Табриз, где жи-

вет до конца жизни. Последние годы Хагани

протекают мрачно и тяжело: молодым умер его

любимый сын, а затем дочь и жена. Трагедия

последних лет наложила отпечаток на некото-

рые его произведения; в элегиях поэт оплаки-

вал свое горе. Умер он в 1199 г. и похоронен в

пантеоне поэтов Сурхаб в окрестностях Таб-

риза.

Хагани прошел длительный и сложный твор-

ческий путь. Около шестидесяти лет своей яшз-

ни он посвятил литературной деятельности и

оставил огромное творческое наследие. Но не все

из его творений дошли до нас. Из художествен-

ного наследия поэта датирована очень незначи-

тельная часть. Хагани, очевидно, начал свою

литературную деятельность лирическими про-

изведениями — газелями, четверостишиями, наи-

большую популярность принесли ему его касы-

ды на социальные и философские темы. Основ-

ной темой его лирики является пламенная, бла-

городная любовь, страдания в разлуке с люби-

мой. Хагапи воспевает красоту вдохновенно и

образно, а любовь — как естественную потреб-

ность человеческого сердца и радость жизни.

Да, я обезумел. Но, чтобы связать

Меня, твои косы надежней цепей.

И слезы мои, <ак без облака дождь,

А кудри твои — облака без дождей.

(Перевод В. Державина)

В условиях восточного Средневековья люОовь

к женщине исламское духовенство считало ко-

щунством, грехом. Оно поощряло только мисти-

ческую любовь, пронизанную религиозным ду-

хом, призывающую к отречению от всего земно-

го, к уединению, к стремлению к «загробному

счастью». Вот почему религиозные власти суро-

во преследовали жизнеутверждающую поэзию,

отражавшую человеческие страсти, воспеваю-

щую красоту женщины.

Интересно отметить, что в любовной лирике

Хагани полностью отсутствует мистическая ок-

раска, символическая любовь к божеству, как

это встречается, например, в суфийской поэзии.

От лирических произведений Хагани веет теп-

лым дыханием жизни. Его герой восхищается

красотой, трогательной неясностью возлюблен-

ной, стремится к ней, томится в разлуке.

Исключительно широкое распространение по-

лучила, касыда Хагани, известная под назва-

нием «Развалины города Мед айн». Как клас-

сический образец философской лирики, полной

раздумий поэта о судьбах властей и народов,

эта касыда вызвала много интересных откликов

подражаний и ответов у крупнейших поэтов

Востока. Хагани дал мудрый урок феодальным

правителям своею времени: каким бы сильным,

могучим ни был властелин-шах, ему не избе-

жать общего удела, он обречен на гибель. Так

не смогли обмануть судьбу правители Сасани-

ды — все они превратились в прах:

Свой стол плодами золотыми Парвиз когда-то

украшал —

И пиршественный стол, как солнце, златыми

гроздьями блистал.

О золоте не говори мне, да и Парвиза нет давпо.

Скажи, как мудрым подобает: «Пришло, ушло,

истреблено!»

Где все они? Ушли бесследно, удел всеобщий

разделя.

Владык и шахов поглотила их породившая земля.

(Перевод В. Державина)

Лирика Хагани очень человечна, она прониза-

на духом друясбы, преданности в любви. Поэт

был последовательным мусульманином, но су-

мел подняться над религиозными предрассуд-

ками, питал явную симпатию к христианам. В

этсм прежде всего сказывается влияние истори-

ческих условий жизни закавказских народов —

грузин, армян и азербайджанцев, которых объе-

диняли не только жизненные интересы совмест-

ной защиты своей родины от иностранных за

хватчиков, но и родственные черты культуры.

Когда я пришел в благодатные земли армян,

Добро и приветливость в каждом увидел я взоре.

В особенности — у соседей моих — христиан...

«Второй он Иса!» — я ловил о себе в разговоре.

Считали, что я к ним с четвертого неба пришел.

Внимали стихам моим, тонкость являя в разборе...

(Перевод В. Державина)

В другом стихотворении Хагани выразил тре-

петное чувство любви к грузинке-христианке,

•328

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

воспел ее красоту и нежность. Любовь к ней

захватила поэта, и он начал изучать грузинский

язык.

Как я красавицу-грузинку полюбил,

Чтоб с иен беседовать, грузинский изучил.

(Перевод В. Державина)

Как и полагалось поэту, состоящему на служ-

бе при шахском дворе, в своих панегирических

касыдах Хагани в приподнятом стиле воспевал

представителей придворной знати, славил «под-

виги, достоинства» правителей. Однако впослед-

ствии поэт нашел в себе силы избрать иной

путь. Наделенный гордой, непокорной душой,

исполненный гуманистических стремлений, Ха-

гани обращал все больше и больше внимания на

произвол и несправедливость правителей и их

приближенных.

Он утверждал, что «плоды на ветвях государ-

ства очень кислы, все дары и деяния шахов ни-

чтожны и не стоят того, чтобы их восхвалять».

Гневные, мудрые слова поэта, осуждающего мо-

гучих властелинов, имели огромное значение

для усиления в поэзии социальных мотивов, на-

правленных против феодального гнета:

Сердце больше не мучит забота о хлебе насущном.

Я свободен от мира, где властвуют зло и обман...

Ни из чьей я руки не беру ни даров, ни подачек.

Я, как птица, кормлюсь от рассыпанных богом семян.

(Перевод В. Державина)

Поэт был смелым новатором; он значительно

расширил тематические границы традиционных

поэтических жанров, обращался к философской

проблематике, насыщая ее передовыми социаль-

ными идеями. Как певец любви, исполненной

нравственной красоты и чувственности, Хага-

ни во многом противостоял требованиям му-

сульманской морали. Его произведения, отли-

чавшиеся чеканностью формы, богатством худо-

жественных средств, служили замечательными

образцами не только для последующих поколе-

ний азербайджанских поэтов, но и для писате-

лей всего Ближнего Востока.

3. НИЗАМИ ГАНДЖЕВИ

Ильяс ибн Юсуф Низами Ганджеви (даты жиз-

ни точно не установлены; по Е. Э. Бертельсу,

1141/43—1203/05) родился в Гандже, там же он

получил образование. Поэт не покидал родной

город, кроме одного кратковременного посеще-

ния ставки Кызыл-Арслана-шаха, пожелавшего

встретиться с ним.

Ганджа в этот период был центром науки и

культуры. В нем жили образованные и ученые

люди. Такое же блестящее и всестороннее об-

разование получил в Гандже современник поэта

Абу-ль-Ала. В стихах Низами говорит, что он

знаком с разными науками. Это подтверждает-

ся и его творчеством, насыщенным ссылками и

намеками на такие конкретные науки, как

астрономия, связанная с ней астрология, мате-

матика (например, эффектное использование

математического термина «иррациональный ко-

рень» в поэме «Семь красавиц»). Низами был

хорошо осведомлен такя^е в истории и филосо-

фии. Он писал:

Из каждой рукописи я добывал богатства,

[и

] навязывал [потом] на нее украшения из стихов.

Кроме новых хроник, я изучал

[еще] еврейские и христианские и пехлевийские.

(Перевод Е. Бертельса)

Кроме мусульманской теологии, юридических

наук и логики, которые он хорошо знал, Низа-

ми проявлял большой интерес и к античной фи-

лософии. Последняя поэма его «Пятерицы», где

описаны походы Искендера, показывает пред-

ставления поэта о географии, а блестящее опи-

сание звездного неба в поэме «Лейли и Мед-

жнун» свидетельствует не только о его знаниях

астрономии, но и о непосредственных наблюде-

ниях.

Низами в совершенстве владел персидским и

арабским языками, а также был знаком с лите-

ратурой на этих языках, и, кроме того, можно

предположить, что он знал и другие наречия.

О личной яшзни Низами нам известно очень

мало.

Литературное наследие Низами составляют

эпические произведения, объединенные в «Пя-

терицу» («Хамса»), а также газели, касыды,

четверостишия и другие произведения лиричес-

кого жанра. По некоторым источникам (Доу-

лат-шах Самарканди), Низами принадлежал

большой диван лирических стихов, содержащий

до 20 тысяч двустиший — бейтов. К сожалению,

из огромного лирического наследия до нас до-

шли только 6 касыд, 116 газелей, 30 рубай.

По словам Низами, успеха в поэзии он достиг

рано. Хорошая поэтическая подготовка и не-

заурядный талант открывали перед молодым, но

уже ставшим известным в придворных кругах

лириком путь к славе придворного поэта, одна-

ко по неизвестным нам причинам он отказался

от этой карьеры. Можно предположить, что

поэт руководствовался суровыми моральными

требованиями, которые он предъявлял вообще

к человеку, в частности к тем, кто ради куска

хлеба готов был унижаться. Например, в «Мах-

зан аль-асрар» он пишет:

Прахом питайся, но хлеба скупцов не ешь!

Ты же не прах! Не давай себя попирать подлецам!

ЛИТЕРАТУРА АЗЕРБАЙДЖАНА

Р21

В сердце и руки сплошь тернии вонзи,

не покоряйся и берись за труд!

Лучше приучиться к какому-нибудь труду,

чтобы не протягивать руку перед другим.

(Перевод Е. Бертельса)

Не подлежит сомнению, что эти строки на-

правлены против придворных поэтов, «протяги-

вающих руку» ради куска хлеба. О высоких

этических идеалах поэта говорит также его от-

ношение к браку, он резко осуждал допускае-

мую исламом полигамию.

В этой связи любопытен один характерный

штрих из личной жизни поэта. Достигнув пер-

вого крупного успеха в поэзии, Низами обратил

на себя внимание правителя Дербенда. За

какое-то ему понравившееся стихотворение по-

эта он прислал ему в подарок молодую кыпчак-

скую рабыню по имени Афак, которая и стала

первой и горячо любимой женой Низами. Она

умерла рано. Ее утрата оставила глубокий след

в душе поэта, о чем свидетельствует авторское

вступление к поэме «Хосров и Ширин».

Видимо, жизнь поэта не всегда была обеспе-

чена материально, ибо его литературная дея-

тельность не приносила достаточных благ; этим,

очевидно, можно объяснить его занятость еще

какими-то мирскими делами, о которых он го-

ворит в поэмах «Лейли и Меджнун» и «Шараф-

наме» («Книга о славе» — первая часть «Искан-

дер-наме»). Некоторые исследователи творчест-

ва Низами предполагают, что он был перепис-

чиком рукописей или работал преподавателем.

С юных лет поэт был тесно связан с труженика-

ми города, где он вырос. Хотя слава поэта за-

ставляла правителей обращаться к нему с зака-

зами, но они не очень-то щедро оплачивали труд

поэта. Философские сентенции в произведениях

Низами приходились, по-видимому, им не по

вкусу. Они требовали преклонения, а не назида-

ний, которые преподносил им поэт.

Касыды Низами интересны своими социально-

философскими мотивами, которые, впрочем, ха-

рактерны для всего его творчества. В своих

призывах к справедливости, обращенных к пра-

вителям, Низами ссылается на религиозные

идеи и принципы. Он утверждает в своих касы-

дах, что достоинство человека измеряется не его

богатством, а добрыми делами. В тех же касыдах

часто встречаются мотивы осуждения угнета-

телей. У Низами есть и панегирические касыды,

но они составляют незначительную часть его

лирики. Большое место в ней занимают газели,

основная тема которых — чистая, самоотвер-

женная любовь. Тема любви в газелях Низами

усиливается социально-философскими и нравст-

венно-этическими мотивами, утверждающими

верность, правдивость, человечность как нормы

Иллюстрация к поэме Низами

«Хосров и Ширин»

Миниатюра из рукописи XIV в.

поведения, украшающие и облагораживающие

человека. Газели Низами проникнуты жизне-

утверждающим духом, в них поэт воспевает лю-

бовь.

Мировую славу Низами снискал своими

пятью поэмами «Хамса». Это широкие эпиче-

ские полотна, отразившие не только важнейшие

события исторического прошлого, но и действи-

тельность, современную поэту.

Первое произведение Низами, вошедшее в

«Пятерицу»,— «Махзан аль-асрар» («Сокро-

вищница тайн») — написано, очевидно, между

1173 и 1179 гг. и относится к дидактическо-

философскому жанру, весьма популярному на

Влиянием Востоке, в частности у поэтов Восточ-

ного Ирана (Хорасана и Средней Азии). Этот

жанр имел широкое распространение еще в ли-

тературе сасанидского Ирана и назывался ан-

дарзом. Книга состоит из вступительной части

и двадцати глав, названных макала (букв. —

беседа, речь). Первая беседа — о сотворении

Адама — развивается в духе обычных кораниче-

ских легенд, но пронизана идеей господства че-

ловека над миром, концепцией природы челове-

•330

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

ка, представлением о его задачах в мире. Вто-

рая беседа — о соблюдении правосудия. Здесь

поэт обращается к правителю с советами, по-

учает его быть смиренным и заботиться о духов-

ных благах, что должно привести к правосудию

Третья беседа — о превратности жизни; поэт

говорит о своем времени, трудном, лишенном

добродетелей. Далее поэт ставит, казалось бы,

абстрактные, но очень

важные в философском

плане вопросы: о старости, о значении «тварей

божьих», о взаимоотношении человека и живот-

ных, об отношении человека к миру.

Композиционно поэма построена так, что

каялдая последующая беседа вытекает из смысла

предыдущей. Создается, таким образом, непре-

рывная цепь мыслей. Каждая беседа иллюстри-

руется какой-нибудь притчей, часто заимство-

ванной поэтом из устного творчества.

Низами сам считал свою первую поэму по-

этическим ответом (назира) на «Сад Истин»

(«Хадикат аль-хакаик») персидского поэта

XI— XII в. Санаи. Но «Махзан аль-асрар» не

является таковым, во-первых, потому, что она

написана иным метром, чем поэма хорасанца

Санаи, а назира обязательно должна была сохра-

нить метр первой поэмы. Поэма вошла в литера-

туру Востока как новое явление и вызвала

многочисленные отклики крупнейших мастеров.

Метр сира, которым написана поэма Низами, в

эпической поэзии не использовался. Поэт впер-

вые применил его и имел множество последова-

телей. Во-вторых, в «Махзан аль-асрар» прояв-

ляются новые социальные и эстетические идеа-

лы. Низами провозгласил в этой поэме гумани-

стические идеи, выступил как защитник угне-

тенных. В небольших дидактических рассказах

он создал целый ряд ярких образов простых и

мудрых людей, поднявших голос протеста про-

тив гнета и тирании.

В рассказе «Старуха и Султан Санджар» бед-

ная старуха-вдова, не боясь жестокого шаха, бро-

сает ему в лицо смелые слова правды, жалуется

на притеснения и вероломство шаха:

Правосудья венца — я не вижу в тебе!

Угнетенью конца — я не вижу в тебе!

Царь должен народу поддержкою стать,

А ты угнетаешь народы, как тать.

ГІе стыдно ль кусок отнимать у сирот,

Кто делает так, благороден ли тот?

(Перевод М. Шагинян)

Этой же теме посвящен и «Рассказ о царе-

притеснителе и правдивом человеке».

Труд, украшающий жизнь, возвышающий че-

ловека, — одна из основных тем не только

«Махзан аль-асрар», но и всего творчества Ни-

зами. Однако этим не ограничиваются заветы

великого мыслителя. «Требования Низами к че-

ловеку крайне суровы, его мораль — для исклю-

чительно сильных людей, способных поднять иа

свои плечи столь тяя^елое бремя» (Е. Э. Вер-

тел ьс).

В языково-стилистическом отношении Низа-

ми считается одним из труднейших авторов, в

особенности сложна поэма «Махзан аль-асрар».

Поэт сознательно ввел в поэму эту усложнен-

ность, поскольку он задумал философское про-

изведение, не предназначенное для развлека-

тельного чтения. В богатом словаре поэмы мас-

терски обыграны все смысловые оттенки и ас-

социативные связи почти каждого слова, а это

требует от читателя немалой эрудиции. О месте

и значении первой поэмы Низами в мировом

литературном процессе может свидетельствовать

множество подражаний, которое она вызвала в

литературах Ближнего и Среднего Востока,

Средней и Юго-Восточной Азии. Количество

этих подражаний приближается к 50. Любопы-

тен один факт — большая часть поэтических

ответов на «Махзан аль-асрар» на персидском

языке создана в Индии.

В 1180 г. Низами завершил вторую свою поэ-

му — «Хосров и Ширин». Сюжет этой романти-

ческой эпической поэмы частично взят из саса-

нидской хроники. Оба героя — исторические

лица. Имя Ширин упоминается в византийских,

сирийских, арабских и армянских источниках.

Хосров — последний выдающийся правитель ди-

настии Сасанидов (убит в 628 г.). Цикл преда-

ний о нем донесли до нас авторы IX—X вв. Так,

арабоязычный историк ат-Табари (ум. 923) в

хронике о правлении Хосрова Парвиза говорит

также о его любимой жене Ширин, названной

«госпожа», а персидский хронист Балами (ум.

996) прибавляет к сведениям своего пред-

шественника такую характеристику: «Не было

среди людей никого прекраснее ее лицом и луч-

ше ее нравом». Наиболее полное предание о

Хосрове и Ширин приводит в «Шах-наме» Фир-

доуси. Но у него в центре повествования стоит

фигура Хосрова, ибо он писал династийную хро-

нику, правда ведя свой рассказ ярко и художе-

ственно. Помимо этих официальных версий су-

ществовало и немало устных легенд, имевших

широкое хождение в народе (недаром развали-

ны ахамепидского дворца в районе Кирманшаха

известны под народным названием «Каср-и Ши-

рин», т. е. «Замок Ширин»). Многое из жизни

Хосрова Низами узнал из древних хроник Азер-

байдя\ана. Запись предания о любви Хосрова и

Ширин хранилась в городе Барда, а Низами

знал, конечно, и версию этого предания, при-

веденную Фирдоуси в «Шах-наме», но он не

повторил почти ни одной детали рассказа свое-