Бердников Г.П. (глав.ред). История всемирной литературы в 9 томах, Том 2

Подождите немного. Документ загружается.

АРМЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ем, например рассказ об испытании Шапухом

верности Аршака, которого персидский царь за-

манил к себе якобы для заключения перемирия.

Автор опирается здесь на один из древнеармян-

ских мифов, аналогичный мифу об Антее.

В «Истории Армении» Павстоса заметна опре-

деленная тенденция возвышения представите-

лей княжеского рода Мамиконянов — потомст-

венных спарапетов армянского войска. Но это

прославление Мамиконянов связано с утверж-

дением идей зашиты отечества, освободитель-

ной борьбы, воинской доблести, верности царям

Аршакидам, которые по понятиям того времени

олицетворяли независимость родины.

Так, для Манвела Мамиконяна величайшая

трагедия — умереть не на поле брани. Умирая,

он завещает сыну: «С радостью прими смерть за

страну, подобно твоим храбрым предкам».

Рыцарственно величествеп образ храброго, ве-

ликодушного, обаятельного полководца и воина-

патриота Мушега Мамиконяна. В бою он жесто-

ко расправился с военачальниками вражеского

войска и со всеми вельможами, по никому не по-

зволил оскорблять жен персидского царя НІа-

пуха. Ои приказывает приготовить для пих па-

ланкины и всех их отпускает на свободу, к пх

мужу. Персидский царь удивился доброте,

храбрости и благородству Мушега. У Мушега

был белый конь, и персидский царь Шапух ве-

лел изобразить на чаше Мушега на белом коне,

во время веселья он ставил эту чашу перед со-

бой и говорил «Белокоиный пусть пьет вино».

ІІавстос не раз прибегает к гиперболе, на-

пример крупные армии врага терпят порая^ение

за поражением от небольших отрядов армян.

В подобных гиперболах, восходящих к народ-

ному эпосу, ярко выражается высокий патрио-

тический пафос «Истории Армении». Образцом

своеобразного психологического анализа может

служить описание самоубийства армянского ца-

ря Аршака.

Павстос Бузанд впервые в армянской лите-

ратуре обращается к сатирическому изобранле-

нию отрицательных персонажей, в частности

духовенства. «Случилось [епископу] Иоанну

раз куда-то поехать. Повстречался ему молодой

мирянин верхом на коне... Он ехал своей доро-

гой, быть может с разбоя. А конь, на котором

он сидел, был рослый и хорошей масти... Когда

всадник подъехал к нему, Иоанн вдруг схватил

за узду лошадь и сказал: „Слезай сейчас же с

коня, мне надо поговорить с тобой" Незнако-

мец ответил: „Ни ты меня пе знаешь,ни я тебя,

о чем это ты хочешь говорить со мной?" Иоанн

принудил его слезть с коня и отвел в сторону от

дороги. Там он велел человеку стать на колени

и сказал: „Рукополагаю тебя во священники".

А тот в ответ: „Я с младых лет занимаюсь раз-

боем, убиваю людей, совершаю злодеяния, веду

распутную жизнь, я и теперь занимаюсь этим

делом, не достоин я этого" Человек очень упря-

мился, но Иоанн еще сильнее принуждал его.

Наконец епископ повалил его на землю, поло-

жил на него руку в знак рукоположения его в

иереи и сказал: „Иди в свое село и будь иереем

в этом селе" Потом Иоанн подошел к коню и,

положив па него руку, сказал: „А этот конь

пусть будет мне платой за то, что я рукополо-

жил тебя в священники"».

Такое сатирическое раскрытие образа, не-

сомненно, связано с народной традицией.

Сочинение Павстоса ознаменовало новый этап

в развитии древнеармянской исторической про-

зы. «История Армении» Павстоса Бузанда пе-

реведена на русский и европейские языки.

События жизни одного из учеников Машто-

ца — Егишэ (410/415—475/480) известны нам

из преданий. Образование он получил в Алек-

сандрии, где усовершенствовался и в переводче-

ском искусстве. После возвращения на родину

он поступил на слуя^бу к главнокомандующему

армянского войска Вардану Мамиконяну в ка-

честве секретаря (дпрапета) и воина, принимал

активное участие в войне Варданидов. После

Аварайрской битвы Егишэ постригся в монахи.

В годы подвижничества он написал свою зна-

менитую книгу «О Вардане и войне Армянской»

и другие произведения.

Книга Егишэ (не позднее 60-х годов V в.)

посвящена «великой войне» 451 г. против саса-

нидского владычества и ассимиляторской поли-

тики. В ходе этой войны армяне ставили перед

собой цель восстановить армянское царство.

Книга Егишэ — не только достоверное истори-

ческое сочинение, но и прекрасный памятник

древнеармянской исторической прозы, сыграв-

ший исключительную роль в становлении этого

жанра и развитии армянского художественного

мышления. Эпопея о народном героизме отли-

чается масштабностью, грая^данским пафосом,

проникновенным лиризмом. Егишэ сам называл

свое произведение «утешением для любимых,

надеждой для надеющихся, ободрением для доб-

лестных, добровольно идущих на смерть». Го-

ворит ли Егишэ об энтузиазме людей, предан-

ных христианской вере и отчизне, или бичует

изменников родины, воспевает взлелеянные им

идеалы или пригвождает к позорному столбу

поработителей родного народа, он всегда высту-

пает перед нами как автор, глубоко убежденный

в истинности своих идей.

Рассуждения автора часто разворачиваются

в широкую картину, художественно воссоздаю-

щую события прошлого, а также живые образы

исторических лиц. Порой ему достаточно одно-

го-двух эпитетов, чтобы определить основные

19*

•292

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

черты того или иного героя: «великий Вардан»,

«храбрый Вардан», «доблестный полководец».

Эпитетами «злобный старик», «исполненный

злобности старик», «старый злоядовитый ви-

шап», «желчный старец», «ядовитый дракон»

Егишэ характеризует Михрнерсеха — виновни-

ка многих бед, выпавших иа долю армян. Ав-

тор не воссоздает сразу полный портрет, а ста-

рается по мере развития событий раскрыть но-

вые черты в поведении или характере персона-

жа. Некоторые из созданных им образов напо-

минают образы народных эпических сказаний,

таков, например, персидский царь Ездегерд.

Худоя^ествегшо убедительно рисует Егишэ ба-

тальные сцены. С большим мастерством он пове-

ствует о беспримерном мужестве армянских

женщин в войне. В своих поэтических картинах

Егишэ иногда умело использует образы приро-

ды. Тяжелое положение армянских женщин

оп подчеркивает описанием весны: «Многих зим

растаяли льдины. Настала весна и прилетели

новые ласточки, увидели их и возрадовались

жизнелюбивые люди, но эти никогда не увидели

любимых. Весенние цветы напоминали благо-

верных их супругов, и их очи затосковали по

желанной красоте их лица».

Словесная структура произведения Егишэ

дифференцированна и сложна. Здесь и ритори-

ческие фигуры, и я^ивой разговорный язык, и

диалоги и т. д.

Стиль Егишэ энергичен, изящен, лаконичен,

в нем много метафор, неожиданных поэтичес-

ких оборотов, афористических сентенций. Автор

великолепно владеет риторическим искусством,

он часто обращается к сравнениям, антитезе,

анафорам, риторическим вопросам. Встречаются

в книге Егишэ многочисленные афоризмы:

«Слепой лишен лучей солнца, а невежество ли-

шено совершенной жизни. Лучше быть слепым

глазами, чем слепым разумом. Как велика ду-

ша в сравнении с телом, так зрение умственное

больше, чем телесное»; «Страх есть признак ма-

ловерия» и т. д. Некоторые афоризмы и слова

Егишэ употребляются и поныне. Речь его об-

разно насыщена и напряжена, порою это сплош-

ная развернутая метафора. Все время меняется

ритм повествования — то он спокойный и плав-

ный, то прерывистый, энергичный и стремитель-

ный. Порой автор воспроизводит события в диа-

логической форме, которая напоминает теат-

ральное действо и значительно оживляет изло-

жение. Несомненно используя традиции антич-

ной историографии, Егишэ иногда приводит ре-

чи исторических личностей. Эти речи органиче-

ски вплетаются в текст повествования. Они сти-

листически сложны и многообразны (прямая,

косвенная, коллективная, анонимная речи) Не-

которые речи, включенные в книгу Егишэ, по

глубине мысли и красоте слога представляют

собой великолепные образцы древнеармянско-

го ораторского искусства (речи иерея Гевонда

перед Аварайрской битвой, католикоса Овсепа

и др.). В произведение включены различные до-

кументы — послания, царские указы, письма,

грамоты и т. п. Хотя достоверность значитель-

ной части этих документов не подтверждена,

они, однако, вполне соответствуют духу эпохи,

помогают ее живому воссозданию.

Книга Егишэ проникнута духом патриотизма.

Вспомним слова автора: «Люди, которые ни

OKCJB не боятся, ни пыток не страшатся, ни иму-

ществом своим не дорожат и смерть предпочи-

тают жизни, кто же может противостоять им?»

И далее: «Смерть неосознанная есть смерть,

смерть осознанная есть бессмертие. Кто не осо-

знает смерти, боится смерти, а кто осознает

смерть, не боится ее».

В произведении Егишэ мастерски использова-

ны традиции армянской агиографической лите-

ратуры, органически сливающиеся с общим ду-

хом творчества автора.

Весьма примечательно, что философия исто-

рии у Егишэ выходит за узконациональные рам-

ки и обретает поистине общечеловеческое зву-

чание: «Но тут наш плач не об одном народе, а

о народах и странах...».

Кроме произведения «О Вардане и войне Ар-

мянской», Егишэ принадлежит ряд церковно-

теологических и этико-философских сочинений:

«Назидательное слово об отшельниках», «Тол-

кование на „Книгу Иисуса Навина" и „Книгу

судей"», «О человеческих душах», «Толкование

на „Книгу Бытия"». Эти труды, в которых, как

полагают исследователи, явно ощущается влия-

ние неоплатонизма, внесли существенный вклад

в зарождение и формирование армянской фило-

софской мысли. Егишэ как прогрессивного мыс-

лителя своего времени лучшим образом харак-

теризуют его взгляды на взаимовлияния различ-

ных культур. Последователь эллинистических

традиций, он отвергал замкнутость развития на-

родов. Егишэ писал: «Как искусство — искусст-

вом, деятельность — деятельностью, так и язык

языком делается прекраснее». Произведение

Егишэ «О Вардане и войне Армянской» переве-

дено на русский и ряд европейских языков.

Одной из вершин армянской литературы V в.

является творчество Мовсеса Хоренаци (Моисея

Хоренского, 410/415 — нач. 490-х годов) —

«отца армянской истории», «отца поэтов», «от-

ца грамматиков».

Хоренаци — ученик Маштоца. Начальное об-

разование он получил в одной из школ, откры-

тых Маштоцем. После Эфесского Вселенского

собора, в 432/435 гг., Хоренаци вместе с другими

учениками был отправлен в Александрию для

ГРУЗИНСКАЯ

ЛИТЕРАТУРА

293

изучения, по его словам, «возвышенного языка

для близкого знакомства с науками». В Алек-

сандрии он изучал поэтику, риторику, грамма-

тику, историю, философию, мифологию, получив

классическое эллинистическое образование.

Особенно основательно он исследовал гречес-

кую философию, литературу, мифологию и исто-

риографию. Своего учителя, который, по-види-

мому, был одним из последователей неоплато-

нической философской школы, он именует «Нор

(Новый) Платон». Вместе с так называемыми

«внешними» (т. е. «языческими») науками Хо-

ренаци и его товарищи изучали также теологию

и церковную литературу. В Александрии Хоре-

наци приобрел, как он писал, «многосторонние

и совершеннейшие сведения». Вернувшись па

родину в 441/442 гг., т. е. после смерти своих

учителей Маштоца и Саака, Хоренаци не толь-

ко не встретил достойного приема и поддерж-

ки, но и подвергся притеснениям и гонениям со

стороны невеялественных священнослужителей,

о которых он с горечью повествует в своей «Ис-

тории Армении». О преследованиях Хоренаци

рассказывает также Парбеци в «Послании к

Ваану Мамиконяну». По мнению М. Абегяна,

«это борьба невежественных персофилов про-

тив любителей греческого образования и про-

свещения». Однако, несмотря на эти гонения,

проявляя большое мужество, Хоренаци до конца

дней своих занимался научной и литературной

деятельностью. Им создана «История Арме-

нии», ему приписывают ряд произведений —

«Послание Сааку Арцруни», «Историю св. девы

Рипсимэ», «О Преображении», «Толкование к

„Грамматике" Дионисия Фракийского», а так-

же переводы «Романа об Александре» Псевдо-

Каллисфена, «Книги Хрий» и др.

Лучшее произведение Хоренаци — «История

Армении», написанная по поручению князя

Саака Багратуни (ок. 470—480-х годов). Это

классическое произведение древнеармянской

литературы, в котором автор впервые поставил

перед собой весьма трудную задачу — написать

историю родной страны начиная с доисторичес-

ких времен. Отношение Хоренаци к истории

обусловлено задачами освободительной борьбы

V в., исторической судьбой народа. Автор осо-

бенно акцентирует стремление парода к свобо-

де: «Мы хотя народ и небольшой, весьма мало-

численный и часто находившийся под чужим

господством, однако и в нашей стране много

совершено подвигов, достойных внесения в ле-

тописи». С глубоким чувством национального

самосознания и с большой худоясественпой си-

лой автор прославляет памятные страницы

прошлого родины, древнеязыческих эпических

героев, деяния доблестных муячей, ратные под-

виги своих предков. Исполненная надея^ды,

проникнутая мотивом возвеличения доблести и

мужества, «История Армении» Хоренаци, хо-

тя она и повествует о прошлом, по существу ад-

ресована будущему. Это одна из главных осо-

бенностей не только творчества Хоренаци, по и

многих произведений древнеармянской истори-

ческой прозы. Хоренаци, воспитанного на эл-

линистических традициях, нисколько не сковы-

вают его религиозные убеждения. Для него,

как правильно отмечают исследователи, герои-

ческие страницы истории языческих веков и

культурные достижения этого периода не менее,

а порочй даже более дороги, чем ценности эпохи

христианства.

Ход освободительной борьбы, особенно во

второй половине V в., когда укреплялось созпа-

пие единства народа, вызвал настоятельную не-

обходимость создания определенной концепции

истории Армении. Автор стремится художест-

венно раскрыть прошлое родного парода в воз-

можно более величественном виде. Величие Хо-

ренаци как мыслителя заключается именно в

том, что он создал своеобразную философию ис-

тории армянского народа. Исторические факты

генеалогии армянских царских династий и кпя-

жеских фамилий, зарождения самого парода и

государства Хоренаци связывает с повествова-

нием о роде титанов, мифических родоначальни-

ков армян — Хайка и Арама. Хоренаци нахо-

дился под сильным влиянием греческой мифо-

логии и античного философского и худоялествеи-

ного мышления. Изложение истории армянского

народа у Хоренаци развивается параллельно с

историей других древних народов, имевших

свою государственность,— с историей Вавилона

и Ассирии, Мидии, Персии и Македонии, греков,

римлян и др. И эта идея равноправия и «равно-

ценности» армянского народа с древними куль-

турными народами мира проходит через всю

«Историю Армении» Хореиаци.

Для осуществления широко задуманного тру-

да Хоренаци обращается к многочисленным и

разнообразным источникам. Им были исполь-

зованы не дошедшие до нас памятники армян-

ской историографии дохристианско-эллитшсти-

ческой эпохи. Источниками послужили также

Библия, сочинения Гомера, Геродота, Плато-

на, Аристотеля, Мар-Абас Катины, Аристона из

Пеллы, Лебубны, Порфирия, Евсевия Кесарий-

ского, Иосифа Флавия, Евагрия Антиохийского

(Схоластика), Климента Александрийского,

Диодора Сицилийского, Филона Александрий-

ского и др. Хоренаци обращался также к посла-

ниям и письмам официальных лиц, к материа-

лам царских диванов, к данным эпиграфики.

Хоренаци не только историк-повествова-

тель, но и историк-ученый. Рационалистически

образ мышления у Хоренаци, несомненно, вое-

•294

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

ходит к традициям античной историографии.

Подобно Фукидиду в древнегреческой историо-

графии, он впервые ввел в армянскую литера-

туру историческую критику, доказал ее необхо-

димость и во многих случаях весьма удачно

применил ее. Хоренаци критически рассматри-

вает источники и осмысляет материал, руковод-

ствуясь прежде всего логикой истории, внося

в свое сочинение только те факты, которые, по

его мнению, «вполне правдивы». «История Ар-

мении» Хоренаци — один из лучших образцов

научно-критических произведений мировой ис-

торической литературы, а сам автор по праву

стоит в ряду величайших историков своего вре-

мени. Не случайно многие исследователи назы-

вают его «армянским Геродотом» или «армян-

ским Тацитом».

Высоко оценивая значение древних истори-

ков, в особенности древнегреческих авторов,—

но словам Хоренаци, «знаменитых мужей Гре-

ции, посвятивших себя мудрости»,— он пишет:

«Читая их творения, мы узнаем гражданские

законы и учреждения человеческих обществ».

Примечательно отношение Хоренаци

хК

Библии,

которой он по сути противопоставляет произве-

дения историков Древнего мира. Он подчерки-

вает, в частности, серьезные трудности, кото-

рые возникают перед историками, изучающими

древнейший период истории человечества: «...св.

Писание, отделив собственный свой парод, от-

вергло историю прочих пародов, как презрен-

ную и недостойную упоминания. С них-то нач-

нем свой рассказ по мере сил наших, как то

нашли мы у древних историков, заслуживаю-

щих, по нашему мнению, полного доверия».

«История Армении» Хоренаци отличается

стройностью, продуманной композицией, глуби-

ной научной мысли, худон^ественпостью, про-

никнута ншзнеутверждающим оптимизмом. Хо-

тя автор с болыо описывает трагедию народа,

оплакивает утрату армянами своей свободы,

скорбит о поруганной земле, он вместе с тем ве-

рит в духовные силы народа и видит единствен-

ный путь спасения в борьбе за воссоздание не-

зависимой Армении, подобно той, что была в

эпоху далеких предков.

«История Армении» Хоренаци пробун^дала в

народе высокие идеи патриотизма, воодушевля-

ла па самоотверженную борьбу против чуже-

земного гнета, за свободу и независимость ро-

дины. Именно с этой целью автор создал иде-

альные образы преданных родине древнеязыче-

ских эпических героев. Так, повествуя о родона-

чальнике Араме, он подчеркивает: «Он — мунч

трудолюбивый, любящий свое отечество, пред-

почитал скорее умереть за родной край, нежели

видеть, как сыны инородных попирают родную

землю, а чужеродные мужи господствуют над

его соплеменниками». Автор противопоставляет

плачевное состояние Армении своего времени

положению ее при родоначальнике Хайке и ди-

настии Хайкидов. Для Хоренаци главным кри-

терием оценки деятельности исторических лич-

ностей является не религиозный момент, а их

историческая заслуга в деле создания суверен-

ного государства, укрепления его мощи. Такой

подход в значительной степени определил свет-

ское направление, грая^данский дух и пафос

его творчества. «История Армении» Хоренаци —

это живая, эмоциональная, подлинно худон^ест-

веыная летопись народа.

Автор стремился, чтобы читатель полюбил его

«правдивый рассказ, чаще и чаще с жадностью

предавался чтению отечественной истории». Не-

повторимую поэтическую прелесть и своеобраз-

ный художественный колорит придают повест-

вованию искусно использованные древнеармян-

ские фольклорные произведения. Благодаря его

«Истории Армении» сохранились фрагменты из

богатейшего фольклора языческих армян (ко-

торые оп слышал из уст рассказчиков-сказите-

лей, о чем он иногда упоминает). Таковы мифы

о Хайке, Араме, Торке Ангехе, Ара Прекрас-

ном (Ара Гехецике), Вахагне, эпические сказа-

ния и песни об армянских царях и т. д. Установ-

лено, что, в силу общего у древних народов ми-

фологического миросозерцания, армянские ми-

фы напоминают известные мифы других наро-

дов греков, ассирийцев, вавилонян, персов.

Так, например, армянский Хайк соответствует

греческому Ориону, Тир — Гермесу, Астхик —

Афродите, Арамазд — персидскому Ахура Маз-

де и Зевсу, Вахагн — греческому Гераклу и

персидскому Веретрагне и т. д. Часть использо-

ванных Хоренаци фольклорных материалов от-

носится к доисторическому периоду и имеет

мифологическое происхождение, а другая часть

носит характер исторического предания (эпос,

эпические сказания, эпические песни и т. д.).

К устным источникам относятся такяче повести-

предания о кшикеских фамилиях, об основании,

строительстве или разрушении городов, крепо-

стей, каналов, лексические данные — народная

этимология географических названий, собствен-

ных имен, названий княжеских фамилий и т. п.

Хоренаци уделял особое внимание мифам о

«прародителях» армян Хайке и Араме. Исследо-

ватели полагают, что в основе мифа о Хайке ле-

Яхит идея извечной борьбы в природе света и

тьмы, добра и зла, а в образе самого Хайка пред-

ставлен храбрый исполин и меткий стрелок, бо-

рющийся во имя спасения своей страны против

Бэла, олицетворявшего злое начало и тиранию.

В мифе о Хайке сливалось мифическое с исто-

рическим: в нем отразилась сохранившаяся в

памяти народной многовековая борьба Армении

ГРУЗИНСКАЯ

ЛИТЕРАТУРА

295

с чужеземными захватчиками, в частности с Ва-

вилонией (отсюда, как полагают, происходит

имя Бэла: армянское звучание Вавилона —

«Бабэлон»). По рассказу Хоренаци, Хайк —

«статный, рослый, светлоокий, с божественными

кудрями, с крепкими мышцами, славившийся

между исполинами своей храбростью, был про-

тивником всех, кто стремился царствовать над

всеми исполинами и полубогйми». Обитает оп

со своими домочадцами па «земле Араратской».

Титанид Бэл, «утвердив свою власть над все-

ми», пытается покорить и Хайка. Через своего

посланника говорит он Хайку: «Ты поселился

посреди холодных ледников. Согрей, смягчи хо-

лод оцепенелого, гордого права твоего и, поко-

рившись мне, живи в мире в стране, мною оби-

таемой, где только будет тебе угодно». Но Хайк

отсылает посланца Бэла с суровым отказом. Бэл

с огромной ратыо исполинов идет войной на

страну Хайка. Собрав своих сыновей и немного-

численных воинов — «мужей храбрых», Хайк

обращается к ним: «Или умрем, и домочадцы

наши поступят в рабство Бэлу, или же, показав

на нем меткость перстов наших, рассеем его

полчища и одержим победу». И воины Хайка

двинулись на полчища Бэла. «Страшно заколе-

балась земля от столкновения исполинов обеих

сторон, от воинственного натиска». Хайк, «туго

натянув широкий, как озеро, лук, угодил в на-

персник Бэла стрелою... железо пробилось на-

сквозь меж плеч и упало наземь. Порая^епный

гордый титан, грохнувшись оземь, испускает

дух. Полчища... обращаются в бегство... На мес-

те сражения Хайк строит поселение и дает ему

свое имя». С того времени, говорит Хоренаци,

армяне называют себя «Хай», а страну свою —

«Хайастан».

Один из распространенных мифов у армян

связан с именем Вахагна — бога грома, молнии

и грозы, символа храбрости и бесстрашия. По

мнению М. Абегяна, по-видимому, еще в элли-

нистическую эпоху Вахагн под влиянием гре-

ческой мифологии был приравнен Гераклу. Ва-

хагн в мифе изображался как вишапоборец —

победитель вишапов (драконов), задерживаю-

щих животворные небесные воды. В вообраяче-

нии древних армян он представлялся сыном Не-

ба и Земли, пурпурного моря и растения — тро-

стника, как полагают армянские фольклористы,

отождествлялся также с Солнцем (Аполлоном).

Хоренаци приводит в стихотворной форме от-

рывок из этого мифа — рождение Вахагна, до-

бавляя: «Мы собственными ушами слышали,

как пели эту песню в сопровоя^деиии банбир-

на».

Среди мифов особой популярностью в армян-

ском народе пользовался миф-сказание об Ара

Прекрасном и Шамирам (Семирамиде), в основе

которого, как доказал М. Абегян, лежит широ-

ко распространенный в мировой литературе миф

«об умирающем и воскресающем юном боге»,

символизирующем «смерть весенней юной при-

роды осенью и зимой и затем воскрешение по-

следующей весной». В армянском варианте это-

го сказания мифическое начало, как и в леген-

де о Хайке, органично сливалось с историчес-

ким: в нем юный бог воплощен в образе царя

Армении Ара Прекрасного. Одна из древнейших

версий этого мифа была известна еще Платону,

который в своем сочинении «Государство» из-

лагает его как миф об «Эре [Ара], сыне Арме-

нии».

Исследователи творчества Данте (Г. Jla-

бит, Б. Санминителли) выяснили, что Данте в

«Божественной Комедии» (в первом видении

первой песни «Ада») использовал миф об Ара,

взяв его у Платона.

В мифе о Торке Аигехе Хоренаци повествует:

«ГІели про него: возьмется, бывало, руками за

гранитные, без трещины скалы, отломит от

них, по желанию, большие или малые куски;

примется сглаживать их ногтями и образует из

дих плиты, на которых ногтями же изобразит

орлов и тому подобное...».

В древности в армянском народе широко бы-

товали эпические предания, сказания и песни,

различные по форме и манере исполнения. Хо-

ренаци называет их «випасанк», «песнь випаса-

пов», «песнь-миф». Одни из них рассказыва-

лись, другие рассказывались и пелись. Особен-

но распространены они были в области Гохтн

(отсюда — и «песни Гохтна»). Эти предания,

сказания и песни связывались с именами и дея-

ниями армянских царей

—

Арташеса, Тигра-

иа Великого, его сына Артавазда, Ерванда

и др.

Среди поэтических сказаний, дошедших до

пас в сравнительно полном виде, — сказание об

армянском царе Арташесе и аланской царевне

Сатеник. В нем рассказывается о том, как Арта-

шес в войне с аланами у реки Кура взял в плен

царевича аланов. Чтобы спасти сына, алан-

ский царь просит мира у Арташеса. Тот пе со-

глашается. Тогда к реке подходит Сатеник — се-

стра плененного юноши и обращается к армян-

скому царю: «К тебе речь моя, храбрый муж

Арташес, к тебе, победителю храброго народа,

пойди — согласись со мною, прекрасноглазою

дочерью аланов, и выдай юношу. Ибо не след

у потомков богов мести ради отнимать жизнь

или держать их в рабском унижении и тем пи-

тать вечную вражду между двумя храбрыми на-

родами». Услышав эти мудрые слова прекрасной

царевны, Арташес влюбляется в нее и посыла-

ет сватов. Однако царь аланов отказывает:

«И где возьмет храбрый Артаптес тысячи из ты-

•296

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

сяч и тьму из тем, чтобы заплатить за божест-

венную царевну-деву аланов?» Тогда

Храбрый царь Арташес на вороного сел,

Вынул красный аркан с золотым кольцом,

Через реку махнул быстрокрылым орлом,

Метнул красный аркан с золотым кольцом,

Аланской царевны стан обхватил,

Стану нежной царевны боль причинил,

Быстро в ставку свою ее повлачил.

(Перевод В. Брюсова)

Не менее поэтичны и другие образцы устно-

го народного творчества, великолепно обрабо-

танные писателем.

«История Армении» Хоренаци является цен-

ным первоисточником не только для изучения

армянского фольклора, по и фольклора сопре-

дельных стран. В ней, например, за пятьсот лет

до Фирдоуси приводится иранская легенда о

драконе Аждахаке, а также легенды о Рустаме

и его коне Рахше, известные по согдийским

фрагментам, которые относятся к более поздне-

му времени, чем записи их у Хоренаци.

Хоренаци включает в историческое повество-

вание мастерски сделанные пейзаяшые зари-

совки. Он описывает Араратскую долину «ок-

руженной высоковершинными горами, по кото-

рой с запада протекают журчащие реки. Поле,

что на востоке, расстилаясь далеко, тянется к

стороне солнца. У подошвы тех гор бьет множе-

ство прозрачных ключей, воды которых, слива-

ясь, образуют спокойные реки и окружают по-

дошвь; гор и окраины поляны, словно юноши,

обходящие молодых дев. Но южная гора, над

которой солнце совершает свое течение, с бело-

спежной вершиной прямо возникает из земли,

слегка заканчиваясь остроконечием. О ней один

из наших сказал: «„Муж крепко опоясанный

[едва] в три дня обойдет ее'

Действительно,

это гора, состарившаяся между молодеющими

горами».

«Плач», которым завершается «История Ар-

мении» Хоренаци,— яркий образец древнеар-

мяпского риторического искусства. В нем зву-

чат скорбные мотивы и гнев против врагов от-

чизны, любовь к народу и обличение социаль-

ных пороков общества: «Оплакиваю тебя, зем-

ля армянская, оплакиваю тебя, страна, благо-

роднейшая из всех стран севера [...] Горе тебе,

оставшейся в своем вдовстве без попечения, и

нам, несчастным, лишившимся отцовского при-

зора [...] Как я перескажу все эти бедствия?

[...] Монахи — лицемерные, чванливые, тще-

славные, любящие почести более, чем бога [...]

Князья мятеншики, товарищи воров, хищ-

ные, скупые, алчные, грабители, разорители,

безнравственные [...] Судьи — бесчеловечные,

лживые, обманщики, лихоимцы, не уважающие

законы [...] Цари царят жестокие, злые, нала-

гающие большое, тяжелое бремя».

Хоренаци обогатил древнеармянский литера-

турный язык. По данным исследователей, он,

в основном по греческим образцам, создал и

ввел в словарный фонд армянского языка более

500 слов, некоторые его выражения стали кры-

латыми и сохранились в современном армянском

языке.

Более тысячи лет «История Армении» Хоре-

наци была широко известна в народе. Армян-

ская историография и художественная литера-

тура в течение всего Средневековья находи-

лась под сильным влиянием этого крупнейшего

писателя и мыслителя армянской Древности.

Начиная с XVIII в. «История Армении» Мов-

сеса Хоренаци неоднократно издавалась на рус-

ском и других европейских языках.

Из произведения исторической прозы V в.

черпали мотивы и сюя^еты армянские прозаики

и поэты с древних веков до наших дней. Но

древнейшая и древняя история Армении вдох-

новляла также писателей и композиторов дру-

гих народов. Так, например, тема Тиграпа Ве-

ликого воплощена в европейском, в частности

итальянском и немецком, оперном искусстве

XVII—XIX вв. По данным исследователей, на

эту тему написано более двух десятков опер,

из которых наибольшей известностью пользуют-

ся оперы «Тиграи Великий — царь Армении»

Томазо Альбиноии (XVII—XVIII вв.), «Тигран

Великий» Алессандро Скарлатти (конец XVII

—

начало XVIII в.), «Тигран» Кристофа Билли-

бальда Глюка (XVIII в.), «Тигран» Иоганна

Адольфа Хассе (XVIII в.), «Тигран Великий»

Георга Фридриха Генделя (конец XVII в.), опе-

ру «Арсака», посвященную армянскому царю

Аршаку II, написал известный итальянский

композитор Франческо Арайя (XVIII в. Впер-

вые эта опера была поставлена в 1739 г. в Пе-

тербурге самим автором) и т. д. Миф об Аре

Прекрасном и Шамирам, в особенности образ

Шамирам (Семирамида), помимо армянских ав-

торов, привлекал внимание многих выдающих-

ся французских и итальянских писателей и ком-

позиторов (Вольтер, Арайя, Метастазио, Росси,

Россини и др.). Пересказ одной из версий мифа

об Ара и Шамирам встречается у арабского ис-

торика X в. аль-Масуди. Интересно также, что

один из вариантов легенды о Торке Ангехе при-

водится в «Шараф-наме» курдского историка

XVI в. Шамсаддина Бидлиси и т. д.

3. ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОЗА VI—XIII вв.

Армянская историческая проза в последующие

века развивалась в традициях, выработанных

крупнейшими писателями-историками V в. Пос-

ле некоторого спада в VI в. новый подъем этого

ГРУЗИНСКАЯ

ЛИТЕРАТУРА

297

жанра наблюдается в VII в. Одним из значи-

тельных произведений данного периода была

«История страны агванов» (кавказских албан-

цев) Мовсеса Каганкатваци. Это единственный

дошедший до нас источник истории агванов с

начала формирования этой народности по VII в.

В X в. другой армянский автор — Мовсес Дас-

хураици дополнил сочинение Каганкатваци, до-

ведя описание событий до середины X в. В тру-

де Каганкатваци в качестве источников исполь-

зованы как произведения армянской историче-

ской прозы V в., жития святых, официальные

письма и послания светских и духовных лиц,

так и фольклор; здесь приводятся любопытные

факты о братской друя^бе и военном сотрудни-

честве закавказских народов.

В «Историю страны агванов» включено со-

чинение армянского поэта VII в. Давтака Керто-

га «Плач па смерть великого князя Джеванши-

ра». В V—VII вв. наряду с армянской духов-

ной песней существовала и светская поэзия. Од-

нако из подобных сочииений этого периода до

нас дошел лишь «Плач...» Давтака. По словам

Каганкатваци, Давтак — поэт, ритор, «сведущий

в науках, искусный в деле изобретений», при-

ехал в Кавказскую Албанию. Он «долгое время

пребывал при царском дворе», по случаю веро-

ломного убийства ее владетеля Джевашпира

поэт сочинил плач-элегию. Поэт-ритор был хоро-

шо знаком с поэтическим искусством античного

мира и использовал его традиции. «Плач» напи-

сан в виде акростиха и состоит из 36 строф —

по количеству букв армянского алфавита. Лири-

ческое сочинение Давтака создано в стиле на-

родных погребальных песеп-плачей. Поэт глу-

боко переживает трагическую гибель своего ге-

роя:

Нас стена защищала, по пала стена.

Скалы, нас укрывавшие, ныне разбиты.

Нам светила лупа, закатилась луна.

Слово твердое рухнуло, нет нам защиты.

Мы не ждали беды, но пришла к нам беда.

Власть добра и надежд победило безвластье.

Свет чудесного царства угас навсегда,

Счастья сад превратился в пустыню несчастья.

(Перевод H. Гребнева)

По образцу произведения Хоренаци написана

«История» Себеоса (VII в.), охватывающая пе-

риод с доисторических времен до 661 г. Она

представляет большой интерес и для истории

Византии и Персии, так как в ней подробно

и красочно изложены известные персидские по-

ходы византийского императора Гераклия в на-

чале VII в. Себеос широко использует произве-

дения народного творчества. В художественном

отношении особую ценность представляют вос-

ходящие к фольклору эпические сказания об

армянских князьях Смбате Багратуни и Мушеге

Мамиконяне, которые изображены как богатыри

и патриоты. Впечатляющ и образ политического

и военного деятеля, храброго князя Теодороса

Рштуни, который возглавлял освободительную

борьбу народа и пользовался большой популяр-

ностью. М. Абегян полагает, что «память о нем

сохранилась в сказаниях, которые вошли в на-

родный эпос «Давид Сасунский», и пребывает

поныне в образе Кери Тороса или Теватороса».

В произведении Себеоса впервые в армян-

ской литературе рассказано о романтической

любви персидского царя Хосрова и «царицы

цариц» — красавицы-армянки Ширин. Эта ле-

генда впоследствии легла в основу скшета из-

вестных поэм на Востоке (Низами, Навои и др.)

В конце своей «Истории» Себеос рассказывает о

появлении арабов на территории Закавказья и

их походах на Армению и другие страны.

Несомненными литературными достоинствами

обладает «История Тарона» Иоанна Мамикопя-

на (VII—VIII в.), первая часть которой извест-

на как произведение Зеноба Глака (его псевдо-

ним). В первой части, посвященной крещению

армян, писатель широко использует «Историю

Армении» Агатангехоса, дополняя ее новыми

народными сказаниями и легендами, бытовав-

шими в его время. Среди них представляет

интерес эпическое сказание о совместной борь-

бе армян и грузин против «северных племен» и

о подвигах царя Трдата Великого. Любопытна

здесь и легенда об индусских князьях-братьях

Деметре и Гисанэ, о постройке их сыновьями в

Таронской области Армении городов Куара,

Мегти и Хореан. Исследователями подмечено

типологическое сходство легенды о постройке

города Куара с известной легендой об основании

Киева из «Повести временных лет» летописца

Нестора.

Вторая часть «Истории Тарона», где речь

идет в основном об освободительной борьбе

армян против персидского ига в VI

—

VII вв.,

выдержана в стиле народного эпического по-

вествования. Многие рассказы восходят к фоль-

клору. Язык произведения очень близок к на-

родному, разговорному. В центре внимания ав-

тора — подвиги и деяния князей из рода Ма-

миконянов — Мушега и Гайл-Ваана, которые,

подобно эпическим богатырям, побеждают чис-

ленно превосходящего врага благодаря своему

уму, силе, военной мудрости и находчивости.

В книге живописно обрисованы батальные сце-

ны и поединки. При изображении врага-тирана

автор часто использует различные сатирические

приемы.

В VIII в. была написана «История халифов»

Гевонда. Она охватывает период с 622 по 788 г.

«История» Гевонда — ценнейший источник для

•298

ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

истории Востока: в ней есть важные новые све-

дения о взаимоотношениях между арабами и

подвластными им народами, о внутренней жиз-

ни арабов, о борьбе ислама против Византии

и т. д. Гевонд рассказывает и о героической

освободительной борьбе народа против арабско-

го ига.

Среди сочинений исторической прозы IX—

X вв. выделяются «История Армении» католи-

коса Иоанна Драсханакертци и «История дома

Арцруиидов» Товмы Арцруни, посвященные

истории страны с древнейших времен до X в. В

произведении Драсханакертци любопытна мему-

арная часть, в «Истории...» Арцруни обращает

на себя внимание яркое образное описание вос-

стания сасунцев против арабских завоевателей

в середине IX в.; это событие легло в основу

армянского героического эпоса «Давид Сасун-

ский». Товма Арцрутш хорошо знал древнегре-

ческую историографию и литературу. Многое

почерпнул он и из традиций древнеармянской

исторической прозы V—VII вв. Его «История...»

отличается своеобразным художественным сти-

лем. в ней встречаются описания, созданные с

подлинным поэтическим вдохновением.

В XI в. жил видный историк-писатель Ари-

стакэс Ластивертци. Его «Повествование» бо-

гато сведениями об общественно-политической

жизни современной автору Армении, Византии,

о нашествиях турок-сельджуков, об истории тон-

дракийского еретического движения и т. д. В

традициях Хоренаци написаны Аристакэсом

Ластивертци патриотические элегии-плачи в

связи с нашествиями иноземных захватчиков.

По своему стилю произведение Аристакэса тяго-

теет к лучшим образцам древнеармянской исто-

рической прозы раннего периода.

Развитие армянской литературы эпохи ранне-

го феодализма было тесно связано со смежными

областями культуры, с искусством и наукой.

Начиная с V в. большую роль в развитии лите-

ратурного языка, художественного стиля и об-

разного мышления сыграли также выдающиеся

философы, ученые-естественники, теологи. Как

в античном мире, так и в Армении не только

историографы, но и представители различных

наук, чтобы заинтересовать широкий круг чи-

тателей, старались писать изящным литератур-

ным слогом.

Среди философов и ученых, оказавших влия-

ние на развитие армянской литературы, следует

выделить Езника Кохбаци, Давида Анахта, Ана-

ния Ширакаци. Езник (V в.) — автор известной

«Книги опровержений», оказавшей большое

влияние на развитие армянской философии и

теологии, выступил с критикой язычества и

маздеизма. В сочинении Езника, написанном

в конце 40-х годов V в., т. е. накануне войны

Варданидов, как и в других литературных па-

мятниках того времени, говорилось о необходи-

мости освободительной борьбы армян. Следует

отметить риторический стиль сочинения Езника.

Армянские философы В. К. Чалоян, С. С. Аре-

вшатян доказали, что истоки учения выдающе-

гося представителя древнеармянской неоплато-

нической философии Давида Анахта (V—VI вв.)

восходят к античным философским школам. В

условиях господства христианской идеологии

его роль в развитии светского направления в

философии была исключительно важной. В

Александрии, где Давид получил образование,

как полагают исследователи, он примыкал к фи-

лософской школе Аммониуса—Олимпиадора

Младшего. Еще до возвращения на родину Да-

вид прославился своими философскими труда-

ми на греческом языке и, согласно преданию,

победив в состязании с известными учеными,

был прозван Трижды великим философом, Фи-

лософом Непобедимым (Анахт). В трудах Да-

вида («Определение философии», «Анализ

„Введения" Порфирия», «Толкование „Кате-

горий

Аристотеля» и «Толкование „Анали-

тики

Аристотеля»), которые впоследствии

были переведены па армянский язык, царит

«дух античного, светского философского мыш-

ления, стремление не порывать связей с сокро-

вищницей древнегреческой философии...». Глав-

ное прогрессивное значение философии Давида

для Армении V—VI вв. исследователи усматри-

вают в том, что она в армянской философии

развивала традиции, восходящие к античному

наследию. Критикуя положения агностицизма,

выступая против схоластики и догматизма, мыс-

литель высоко ценил научные знания и доказы-

вал возмояшость познания мира. Творчество

Давида Анахта имело большое значение и для

развития древнеармянского риторического ис-

кусства.

Труды Анании Ширакаци (VII в.), основопо-

ложника древнеармянского естествознания, уче-

ного с энциклопедическими знаниями в области

математики и астрономии, теории календаря и

космографии, метеорологии и географии, во мно-

гом расходились с догмами Священного писания.

Особенно плодотворно работал Ширакаци в об-

ласти математики, названной им «основой всех

человеческих знаний и мудростей». Его задач-

ник «Вопросы и решения» — древнейший из до-

шедших до нас учебников по математике, а таб-

лица сложения, вычитания, умножения и деле-

ния Ширакаци на семь веков опередила извест-

ные нам таблицы. Вопреки господствующему

во время Ширакаци библейскому представлению

о мироздании оп отстаивал птолемеевскую тео-

рию о шарообразности земли. Сочинения Ана-

нии Ширакаци написаны живым языком и от-

—

ГРУЗИНСКАЯ

ЛИТЕРАТУРА 299

ражают особенности стиля древнеармянской на-

учной прозы.

В последующие века ряд ученых армянского

происхождения сыграл видную роль в развитии

науки и культуры как Византии, так и других

народов. Например, в ѴІІІ в. известно было имя

астронома Пакратиоса (Баграта), в IX в. в Кон-

стантинополе жил и творил Иоанн III Грамма-

тик (константинопольский патриарх 837—

843 гг.). Не меньшую известность получил Леон

Фессалийский (племянник Иоанна Грамматика

и внук Пакратиоса) — крупнейший математик

и механик, который был ректором Магнварско-

го университета в Константинополе. У Леона

Фессалийского учился один из изобретателей

славянского алфавита — Кирилл.

4. ПОЭЗИЯ X—XIII ВВ.

В результате длительной и тяжелой освободи-

тельной борьбы против арабского владычества в

конце IX—начале X в. была восстановлена по-

литическая самостоятельность Армении. В 885 г.

образовалось армяпское царство Багратидов со

столицей Ани, в 909 г. — царство Арцрунидов в

Васпуракане, позднее — Сюникское царство.

Восстановление политической независимости

страны создало благоприятные условия для но-

вого подъема экономики и культуры, особенно

при армянском царстве Рубенидов в Киликии,

которое просуществовало около трехсот лет

(1080—1375) и поддерживало тесные связи со

странами Западной Европы. В восточной части

Армении развитие страны прервалось в середи-

не XI в. вследствие захватнической политики

Византии и нашествия турок-сельджуков, оно

возобновилось в конце XII в., когда в северо-

восточных областях Армении с помощью Гру-

зинского царства образовалось княжество За-

харидов. Начинается невиданный ранее расцвет

науки, книжной яшвописи (миниатюры), музы-

ки, литературы.

В X—XII вв. в науке и культуре видную роль

стали играть также светские лица, среди кото-

рых выделяется видный государственный и воен-

ный деятель, князь Григор Магистрос (ок.

990—1059). Он был ученым, педагогом, обла-

дал глубокими, поистине энциклопедическими

знаниями в области античной философии, лите-

ратуры, мифологии, точных и естественных на-

ук. Большой интерес представляет программа

обучения, предложенная Магистросом. Система

обучения в его школе была направлена против

схоластики и догматизма, в ней много места

отводилось гуманитарным и естественным нау-

кам. Магистрос создал новый в армянской ли-

тературе жанр — эпистолярный. В его «Пись-

мах» приводятся мифы и басни, собранные авто-

Заглавный лист Евангелия

от

Марка

1066 г.

ром из литературных источников, а также запи-

санные им. По своему стилю «Письма» Магист-

роса художественно-публицистичны, эмоцио-

нальны, лаконичны.

Крупнейшими представителями литературы

того периода были поэты Григор Нарекаци и

Нерсес Шнорали.

Эпоха, в которую жил и творил Григор Наре-

каци (945/950—1003), характеризовалась глу-

бокими противоречиями: с одной стороны, гос-

подство религиозного миросозерцания, проник-

нутого иногда мистическими умонастроениями,

и преобладание аскетического образа жизни, с

другой — стремление к светскому образу жиз-

ни, несоблюдение церковных догм, порядков и

обрядов, порой доходящее до их полного отри-

цания, распространение еретических учений

(движение тондракийцев и др.). Эти противоре-

чия оказали влияние как на характер мышле-

ния поэта, так и на его творчество. Нарекаци

родился в Васпураканской области Армении, в

семье ученого-епископа Хосрова Андзеваци.

Воспитание он получил в Нарекском монастыре

у своего двоюродпоі

деда — Анания Нарека-

•300 ЛИТЕРАТУРЫ КАВКАЗА И ЗАКАВКАЗЬЯ

ци, прозванного современниками «великим фи-

лософом». По окончании учения Григор Наре-

каци был пострижен в монахи, а впоследствии

стал вардапетом монашеской братии в том же

монастыре. Вскоре он прославился своими зна-

ниями и благочестием; уже при жизни о нем

слагали легенды. Но у Нарекаци было немало

недругов из среды церковной знати. Согласно

преданию, дошедшему до нас в письменных ис-

точниках, он подвергался гонениям, и его даже

вызывали в духовный суд. Полагают, что при-

чиной этому была причастность Нарекаци к ере-

тическим учениям: отец его был предан анафе-

ме как еретик, учителя же Нарекаци подозре-

вали его в приверяхепности к ереси тондракий-

цев, и он, по собственному признанию, «про-

клял тоидракийцев не по доброй воле своей, а

по принуждению католикоса». Не этим ли сле-

дует объяснить «Обвинительное послание»

Нарекаци, в котором также осуждается ересь

тоидракийцев? То, что Нарекаци преследовали,

подтверждается и отдельными намеками в его

сочинепиях. Да и в самом творчестве поэта не

только замечается отход от официальных цер-

ковных догм, но и порой звучит гневный про-

тест против бога-творца. Нарекаци был похоро-

нен в Нарекском монастыре. Могила великого

поэта-мыслителя на протяжении веков почита-

лась в народе и была местом паломничества.

Григор Нарекаци оставил богатое литератур-

ное наследие. В него входят гандзы (гимны в

честь бога и святых), «Толкование на „Песнь

Песней"», «История Апаранского креста и

Славословие св. Кресту и св. Богородице», «Сла-

вословие св. апостолам», «Славословие св. Иако-

ву, епископу ІІизибийскому», «Песни» («Таги»)

и самое крупное произведение — «Книга скорб-

ных песнопений». Гимны, толкования и другие

духовные сочинения Нарекаци мало чем отли-

чаются от произведений традиционных жапров

армянской церковной литературы. Но и в них

уже ощущается большой поэт.

Величие и гений Нарекаци раскрылись в его

песнях, особенно в монументальной поэме —

«Книге скорбных песнопений». Будучи творе-

ниями переходной эпохи, эти сочинения содер-

жат в себе еще немало от мировосприятия Сред-

невековья. Но главное то, что своими произведе-

ниями Нарекаци стремился разрушить тради-

ционные каноны церковной поэзии, вывести ее

на широкий путь свободного творчества, поэти-

ческого вдохновения.

Величайшей заслугой Нарекаци является но-

вая эстетическая концепция, которая прояви-

лась в произведениях поэта. Нарекаци впервые

в армянской литературе сделал природу объек-

том поэзии, и в этом усматривается связь его

эстетических воззрений с естественнонаучными

взглядами Анании Ширакаци. Манук Абегян

справедливо говорил: «То, что Анания Шира-

каци, опираясь на науку своего времени, считает

источником всей яшзпи, становления всего жи-

вого мира, — это же самое воспевает Григор

Нарекаци в поэзии. Он чувствует и восприни-

мает природу как вечно движущееся, живое

существо, обладающее какой-то возвышенной

таинственностью». Причем природу Нарекаци

воспринимает как «лиру божыо»: когда поэт

воспевает природу, оп играет на «божественной

лире», и «презираемая, игнорируемая и даже

считавшаяся грешной природа, таким образом,

оживает, получает свои права. Воспевать при-

роду — значит выполнять дело боя^ествепного

прославления...». Три-четыре века спустя поэты

Костандин Ерзнкаци и Оваиес Тлкуранци по-

добным образом будут защищать свою любов-

ную лирику и вообще светское начало в поэзии

от яростных нападок ревностных служителей

церкви, будут уповать на бога, выдавая свое

дарование за следствие «явлений свыше», и да-

же считать самого бога причиной тончайшего

человеческого чувства — любви.

Нарекаци впервые в армянской литературе

показал человека и его духовный мир как час-

тицу живой природы. Естественно, изменилась

и сама поэтическая форма. Характеризуя свою

«Книгу скорбных песнопений», автор в эпилоге

пишет: «Я накопил материал, сочетал, располо-

жил, основал, построил, воздвигпул, показал,

устанавливал как чудотворение едипосущпого

предмета разветвленные главы изложения этого

преполезного сочинения». Как отмечал М. Абе-

гян, поэт рассматривал свое произведение как

единое целое, как произведение, в котором есть

одна общая, «сквозная» идея, тема, вокруг ко-

торой разветвляются все прочие подтемы.

Новые гуманистические тенденции отчетливо

ощущаются уже в песнях Нарекаци, продолжав-

ших лучшие традиции армянской духовной поэ-

зии, начало которой относится еще к V в.

Наиболее распространенным жанром духовной

песни были шараканы. Первыми творцами их

были Месроп Маштоц, Саак Партев, Иоанн

Мандакуни и др. В последующие века в разви-

тие этого жанра внесли свой вклад такие вид-

ные поэты, как Комитас, Ованес Саркаваг, Нер-

сес Шнорали, Нерсес Ламбропаци, Иоанн Ерзн-

каци и др. Простые и изящные по форме и

содержанию, шараканы исполнялись в сопро-

вождении величественной мелодии. Однако как

бы высоко мы ни ценили шараканы, они, подоб-

но всем духовным песням, связаны с определен-

ным стереотипом как по религиозному содержа-

нию, так и по поэтической форме, и это, конеч-

но, ограничивало возможности их дальнейшего

развития.