Базен А. Что такое кино?
Подождите немного. Документ загружается.
АНДРЕ БАЗЕН
ЧТО ТАКОЕ КИНО?
Сборник статей
Издательство "Искусство" Москва 1972
ANDRE BAZIN QU'EST-CE QUE LE CINEMA?
Volume I: Ontologie et langage (1958)
Volume II: Le cinema et les autres arts (1959)
Volume III: Cinema et Sociologie (1961)
Volume IV: Une esthetique de la realite: le neorealisme (1962) Paris, 7-e art
Переводы с французского В. Божовича (книга I) и Я. Эпштейн (книги II, III, IV)
Вступительная статья И. Вайсфельда
778И Б17
8 .1-5 143-71
СОДЕРЖАНИЕ
И. Вайсфельд. Андре Базен и современное киноискусство 3
Книга I ОНТОЛОГИЯ И ЯЗЫК
Онтология фотографического образа ......... 40
Миф тотального кино ............... 47
По поводу фильма «Почему мы сражаемся?» ..... 53
Смерть после полудня и каждый день ........ 59
Введение к символическому истолкованию образа Чарли . 65
Господин Юло и время .............. 74
Эволюция киноязыка ............... 80
Уильям Уайлер, янсенист мизансцены ........ 97
Книга II КИНО И ДРУГИЕ ИСКУССТВА
За «нечистое» кино. (В защиту экранизации) ...... 122
Театр и кино . ................ 146
Живопись и кино ................ 195
Книга III КИНО И СОЦИОЛОГИЯ
Жан Габен и его судьба ... ........... 202
Смерть Хэмфри Богарта .............. 205
Величие «Огней рампы» .............. 210
Кибернетика Андре Кайатта ............ 223
Вестерн, или избранный жанр американского кино . . . 231
Эволюция вестерна ................ 241
Книга IV ЭСТЕТИКА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ: НЕОРЕАЛИЗМ
Кинематографический реализм и итальянская школа эпохи
Освобождения .................. 252
Де Сика — режиссер ............... 280
«Похитители велосипедов» .... ....... 296
Выдающееся произведение «Умберто Д.» ........ 312
«Земля дрожит» ................. 315
«Дорога надежды» ..... .......... 321
«Два гроша надежды» .... .......... 328
«Дорога» .................... 327
«Мошенничество», или спасение души под вопросом . . 331
Глубокая оригинальность «Маменькиных сынков» . . . 334
В защиту Росселлини ............... 336
Комментарии .................. 347
Указатель имен ................ 374
Указатель фильмов ……….378
АНДРЕ БАЗЕН И СОВРЕМЕННОЕ КИНОИСКУССТВО
Широкий зритель чаще всего знает актеров (и это естественно: они
непосредственные «передатчики» авторских мыслей), реже запоминает имена режиссеров
или композиторов, совсем редко — сценаристов и операторов. На низшей ступени этой
«иерархической лестницы» находится критик, теоретик кино.
Критик, по словарю Даля,— это «оценщик», «разборщик», «хулитель».
Случается, что критик соответствует лишь последней части триады Даля («хулитель»!), да
и в представлении зрителя эта профессия нередко связывается с началом негативным,
невеселым, нетворческим. Справедливо ли это?
По мере развития искусства кино формировался новый тип критика — далекого
от «хулителя» или даже просто стороннего «оценщика» — участника общей
кинематографической работы, человека творческого запала, способного заглянуть в
будущее, выразить через свое личное восприятие общезначимое начало, правду о
рассматриваемом предмете.
Назначение, функции критика коренным образом изменились после ликвидации
в России коммерческого кинематографа. Критика из разновидности рекламы превратилась
в разновидность науки об искусстве. Мастерству разбора, оценки художественного
произведения учила диалектика Маркса и Ленина, диалектика классовой борьбы и
строительства нового общества. В победные завоевания советского кино, искусства,
видимого каждому, вложена и частица неброской, невидимой на экране работы критика,
редактора, который — в идеале — является деятельным другом создателей фильмов.
Одновременно с критикой, от нее отпочковываясь и с нею сливаясь, возникала,
приобретала специфические очертания новая область творчества — теория кино. Ее
разрабатывали и критики и сами мастера фильма, режиссеры; творческой лабораторией
теории, истории, педагогики постепенно становилась первая в мире высшая
кинематографическая школа — ВГИК,— открывшая свои двери в год наибольшей
опасности для молодой Советской республики — 1919-й.
В 20-е годы появляются статьи, книги литературоведов и писателей, связавших
свою жизнь с искусством
==3
кино,— их вклад в теорию молодого искусства неизмеримо велик. Назову лишь имена
Пиотровского, Тынянова, Шкловского. Манифесты, декларации, статьи, а потом и книги
мастеров кино формулировали намерения художников, оценивали их опыт, возможности
искусства. Со временем (уже в 20-е гг.) книги Кулешова, Эйзенштейна, Пудовкина
сделались настольными для кинематографиста; переведенные на многие языки, они
повлияли и на развитие прогрессивного киноискусства Франции, Японии, Италии, США,
Чехословакии, Польши, Мексики, Германии, Бразилии и других стран. Приведу
высказывание итальянского критика Умберто Барбаро: «Теория киноискусства,
выработанная советскими кинематографистами, явилась той теоретической основой, на
которой родилась итальянская кинематографическая культура и которая определила
направление ее развития» *. С этим высказыванием перекликается мысль Джея Лейды
(США): «Каждый труд, каждое слово Эйзенштейна и Довженко подвергаются
исследованию самыми молодыми кинематографистами всех стран, как учебное пособие,
стимул и помощь, с еще большей тщательностью, чем при жизни этих мастеров».
Настроение многих мастеров кино передают Люда и Жан Шницер (Франция):
«После Октябрьской революции ленинская теория отражения, теория, ставшая ключом
для понимания всего окружающего мира, нашла свое полное художественное выражение
в кинематографе».
Старейший деятель японского кино Кехико Усихара вспоминает: «Наибольшее
влияние на создание звукового кино в Японии оказали так называемая «Заявка»,
опубликованная в 1928 году за подписями Эйзенштейна, Пудовкина и Александрова, а
также две работы Пудовкина: «Асинхронность как принцип звукового кино», написанная
на основе опыта создания им первого звукового фильма «Дезертир», и «Проблемы ритма
в моем первом звуковом фильме».
Приведенные оценки дают представление о влиянии, какое оказывала молодая
теория советских мастеров на развитие столь же молодого искусства мира.
* Здесь и далее цит. по сб. «Октябрь и мировое кино», М., «Искусство», 1969,
стр. 303, 347, 359.
==4
Но кроме советской и другие кинематографии еще в годы развития немого фильма
выдвинули крупных теоретиков, например Делюка и Муссинака — французская, Балаша
— венгерская, Ижиковского — польская, Тилле — чехословацкая.
В наши дни в передовом киноискусстве сохраняется благородная и плодотворная
традиция: критик, теоретик — не гость в искусстве, а рабочий человек; на
кинематографическом
корабле он и матрос и штурвальный, а если надо — капитан.
Среди теоретиков и критиков кино послевоенного времени видное место
принадлежит французу Андре Базену. Творчество его противоречиво и примечательно.
ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ КРИТИКА
Андре Базен умер в сорокалетнем возрасте — в 1958 году.
Понадобилось всего 15 лет его активной журналистской и критической
деятельности, чтобы имя Базена приобрело широкую известность как у мастеров кино
разных стран, так и у читателей кинопериодики.
Во французской печати Базена называли — ни больше, ни меньше! —
«Аристотелем критики», «нашим Сент-Бевом». Пусть в этих оценках есть явное
преувеличение, но не преувеличена любовь к Базену авторов подобных высказываний.
Базена по праву почитали духовным отцом французской «Новой волны». Режиссер
«Новой волны» Франсуа Трюффо, сам в прошлом кинокритик, человек, далекий от
сентиментальности, не случайно посвятил памяти Базена свой фильм «400 ударов».
Устроители кинофестиваля в Вене в 1959 году выпустили памятный знак, посвященный
Андре Базену.
Его работы переведены на многие языки, о его статьях и книгах говорят и
спорят. Известный польский критик Болеслав Михалек свою книгу «Заметки о польском
кино» начинает с разбора так называемого «комплекса мумии» Базена, с которым
предстоит познакомиться и читателю этой книги. По работам Базена учатся будущие
мастера кино: в программах и рекомендательных списках литературы для слушателей
==5
зарубежных киношкол и киноинститутов не раз встречается его имя.
Базен писал постоянно, изо дня в день. Не тогда, когда было настроение, а когда
состоялась достойная внимания кинопремьера или происходил очередной кинофестиваль.
Его работы создавались не в тиши кабинета ученого, но в обстановке фестивальных
соревнований и празднеств, в буднях
журналистских тревог и забот.
После освобождения страны Базен вместе с Ж. Дониолем-Валькрозом
становится основателем и постоянным сотрудником влиятельного французского
кинематографического журнала «Кайе дю синема» (основан в 1952 г.). В первые мирные
дни, еще до основания «Кайе дю синема», Базен начинает вести ежедневную рубрику в
газете «Паризьен Либере», затем печатается в
разных изданиях, главным образом левого
направления—в «Экран франсэ», «Франс-обсерватер», в левокатолической «Эспри» и
«Рэдио-сине-телевижн», в ежемесячнике «Ревю дю синема», публикует обзоры в
фестивальных изданиях, в иностранной прессе, главным образом в итальянской. Базен
становится энтузиастом и активным участником движения киноклубов.
В рецензиях, обзорах, теоретических статьях он откликается на выход новых
картин, делится наблюдениями, формулирует эстетические взгляды.
На волне общественной активности демократических сил во французском кино и
увлечения журналистской работой вырастали книги Базена «Орсон Уэллс» (1950),
«Витторио Де Сика» (1951) и основной труд «Что такое кино?», который составлен уже
после его смерти из статей, написанных им в разное время и объединенных узловыми
проблемами теории кино.
Как бы мы ни относились к взглядам Базена, но без него нельзя достаточно
полно представить себе атмосферу творческой жизни послевоенной Франции, будней
кинокритики и киножурналистики.
Необычайную популярность Базена, его влияние на мастеров кино объясняли по-
разному: его литературно-творческой одаренностью; близостью к режиссуре,
способностью понять ее трудности и поиски; тем, что он ниспровергал мнимые
кинематографические авторитеты.
==6
Все это близко к истине. Но для характеристики творческой практики Базена и роли
критики надо напомнить читателю о некоторых особенностях обстановки в кино
послевоенной Франции.
В газете «Экран франсэ» (1945, № 6), той самой, в которой сотрудничал Базен,
приводится характерный эпизод. Не успели первые американские танки остановиться на
улицах Парижа, как из одного из них вылез Кастер — сотрудник кинослужбы
американских вооруженных сил и по совместительству представитель голливудских
киномонополий.
— Где будет моя контора? — таков был первый и единственный вопрос, с
которым Кастер обратился к Жану Пенлеве*.
Вопрос американского кинопредставителя не такой уж невинный — это была
первая пристрелка, за которой последовала своеобразная кинооккупация Франции
Голливудом. Соглашение Блюм — Бирнс от 26 мая 1946 года юридически оформило этот
процесс. Как откликнулись на гнетущее событие французские деятели кино? Мнение
многих киноработников выразил актер Луи Жувэ: «Это смертельный удар по нашему
национальному единству, по нашему драматическому искусству, по нашей духовной
жизни» **.
С агрессией американских монополий переплетается агрессия отечественных,
«своих» кинопродюсеров. Она выражалась в определенной системе репертуара, сюжетных
штампов, тематических требований, вкусовых оценок, которые предъявлялись
продюсерами мастерам кино. Продюсеры обладают не только гигантской силой
материальных рычагов — в их руках и деньги и студии,— но они оказывают и большое
влияние на прессу как общую, так и кинематографическую, на кинорекламу.
В результате сложилось такое соотношение между макулатурой и подлинными
произведениями искусства, которое сценарист Шарль Спаак определил цифрами 9:1***.
* См.: Ю. Ш е р, Французская кинематография в борьбе за свою национальную
самостоятельность.— Сб. «Французское киноискусство», М., «Искусство», 1960, стр. 161.
** Т а м же, стр. 166.
*** Там же, стр. 197.
==7
В этих условиях иных охватывало отчаяние, гнетущее ощущение безвыходности. Чуткий
знаток человеческой психологии Жак Беккер передал это состояние в следующих словах:
«Мы живем в полной анархии. Все плывет по течению. К чему предлагать какой-то
выход, когда заранее знаешь, что ничего не будет сделано...» *.
Отчаяние — плохой советчик, оно толкает на компромиссы — постановку
полукоммерческих или вполне коммерческих картин, что не раз случалось и случается
даже с именитыми режиссерами.
Роль критики, теории кино в этих условиях особенно значительна. Критика,
теория кино способны поражать противника — реакцию, коммерческий кинематограф,—
они могут стать детонатором революционных преобразований в искусстве.
Почти вся кинопечать Франции
прямо или косвенно испытывала (и испытывает)
влияние продюсеров, законов коммерческого кино. Но было бы заблуждением считать,
что вся французская критика захлестнута волной желтой журналистики и над этой
безликой стихией возвышается один Базен. Совсем не так. Французская теория и
кинокритика выдвинули в послевоенное время, например, такую цельную и крупную
фигуру, как Жорж Садуль,— марксиста, историка мирового кино, который жил
интересами современного прогрессивного творчества, человека большого авторитета и
обширных знаний. Влияние Садуля, упоминавшегося выше Муссинака и других
прогрессивных критиков на развитие передового демократического киноискусства во
Франции и многих других странах весьма серьезно.
Своеобразие Андре Базена заключается в том, что он отразил в своем
творчестве
и общественной деятельности мир драматических столкновений во французском кино,
сам оставаясь его частицей, отразил настроения жаждущей демократических перемен
кинематографической интеллигенции, смену ее настроений, пестроту ее поисков, неудач и
свершений. При всех своих противоречиях и непоследовательности он всегда
* См.: Ю. Ш е р. Французская кинематография в борьбе за свою национальную
самостоятельность.— Сб. «Французское киноискусство», стр. 195—196.
==8
был с теми, кто не принимал эстетических стереотипов и нравственных установлении
коммерческого кинематографа.
Если Жак Беккер и другие мастера французского кино видели лишь хаос и
ощущали свое бессилие, то Базен направил все свои силы на поиски выхода из тупика, он
намечал трассы возможных открытий. Пафос этих открытий — в ниспровержении
«эстетических» канонов продюсерского мышления в киноискусстве как отечественных,
так и импортных — голливудских. Предлагаемая вниманию читателей книга «Что такое
кино?» раскрывает основные позиции Базена. Их сущность в самой краткой форме
заключается в следующем: 1. Необходимость передавать на экране реальность в ее
непосредственных проявлениях, равняясь не на доступные кинематографические
стереотипы в духе коммерческого экрана, а используя лучшие кинематографические
традиции прошлого, среди которых почетное место принадлежит советскому немому кино
(советское звуковое кино Базен знал, к сожалению, плохо), используя также новые
эстетические возможности, открываемые прогрессом в технике кино
(высокочувствительная пленка, портативные микрофоны, ручная камера и пр.).
2. Необходимость творческого единения кино со смежными искусствами и
литературой для более полного выявления, развития внутренних потенциалов фильма,
стремление его мастеров к познанию, художественному освоению современной
действительности. Самая суть этих размышлений Базена в значительной мере направлена
против снобизма и формализма в искусстве кино.
3. Искренняя, убежденная поддержка в искусстве кино всего, что бьет по
фашистской идеологии, гитлеризму (в особенности интересны в этом смысле страницы,
посвященные «Диктатору» Чаплина).
4. Разбор новых, увлекающих и художника и зрителя, средств изображения
человека и событий, вовлекающих аудитории кинотеатров в более активное,
заинтересованное восприятие фильма («эффект присутствия» в кино и театре, сложное
мизансценирование как способ достижения большей жизненности, выразительности
экрана и др.).
==9
5. Понимание кино как искусства активных воздействий на массы зрителей и вытекающая
отсюда высокая эстетическая и творческая взыскательность художника, особенно
необходимая из-за чрезвычайной выразительности, достоверности («фотографичности»)
изображения.
6. Поддержка новых прогрессивных поисков в кинематографиях разных стран, в
особенности итальянского неореализма, творчества Чаплина и т. д.
7. Наконец, нельзя сбрасывать со счетов литературную форму статей Базена. Он
как бы превращает нас, читателей, в собеседников, которых доверительно вовлекает в ход
своих размышлений,— редкая в кинокритике, располагающая стилистическая манера.
Все эти положения рассматриваются на многообразном материале, который
Базен воспринимает эмоционально, я бы сказал, как художник. В его работах немало
тонких наблюдений, метких суждений, иные из которых воспринимаются как рабочие
формулы кинематографиста. Новых статей Базена ждали с нетерпением и мастера и
зрители. Может ли быть большая награда критику?
Приведу несколько высказываний о Базене прежде всего французов: «Он дарил
счастье» (писатель Клод Руа). «Как было хорошо жить, пока он не умер» (режиссер
Франсуа Трюффо). «Он был более чем критиком. Если Луи Деллюк был душой
французского кино, то душа Базена сделала из него Деллюка завтрашнего дня» (директор
парижской синематеки Анри Ланглуа). Известному испанскому режиссеру Луису
Бунюэлю Базен помог понять самого себя. Бунюэль сказал: «Он открыл передо мной
некоторые стороны моего творчества, неизвестные мне самому». Итальянский режиссер
Федерико Феллини дал Базену такую психологическую характеристику: «У него была
тонкая и пламенная способность проникать в самую суть произведений и явлений,
интуитивно улавливать их аспекты» *.
Как видим, речь идет о человеке незаурядном, о критике, вошедшем в историю
искусства кино.
И все же вопрос о его творческом облике и взглядax не так
очевиден, как это
может показаться.
* Все эти высказывания цит. по кн.: Жорж Садуль, Справочник
кинематографиста, Париж, 1965, стр. 22—23.
К оглавлению
==10
Базен разделял и достоинства и слабости породившей его среды.
Два Базена совмещались в Базене. Один, блистательный стилист и чуткий
критик, до самозабвения любил экран (он создал, по выражению его коллеги, журналиста,
«религию кино»), исследовал закономерности и возможности современного фильма, стал
другом и соратником многих прогрессивных кинематографистов. Другой — склонный к
субъективизму и поверхностности в решении сложных проблем. Даже автор
восторженной статьи о Базене в капитальном энциклопедическом словаре Роже Буассино
отмечает, что Базен, испытав влияние писателей-католиков Бергсона и Мориака и
спиритуалиста Эммануэля Мунье, не избежал «формализма и спиритуализма». На
некоторых важных высказываниях Базена лежит отпечаток этих влияний идеалистически-
субъективистского характера, заслуживающих прямой критики.
Однако неверно было бы предполагать, что Базен — последовательный
сторонник Бергсона или Мунье. Скорее, Базен считал себя далеким от научного познания
искусства, он остерегался всяких философских концепций. И, даже следуя тем или иным
философским воззрениям, мог не осознавать этого. В какой-то мере Базен находился в
мире иллюзий. Пожалуй, он немного кокетничал своей отрешенностью от науки,
своеобразным стихийным эмпиризмом. Этому можно найти известное биографическое
объяснение. Базен, правда, блестяще учился в средней школе в Сен-Клу, он готовился к
педагогической карьере (в 1938 г. поступал в Высшую педагогическую школу), много
читал и знал. Служба во французской армии и испытания, выпавшие на его долю в дни
гитлеровской оккупации, обогатили социальный опыт Базена, помогли выработать
определенную антифашистскую позицию. Но все же основательных, систематических
научных знаний, на уровне второй половины XX века, у него не было, и юношеские
увлечения католицизмом, естественно, не могли восполнить отсутствия университетского
образования.
Как это — увы! — иногда бывает в жизни, нехватка знаний у имярек, если она не
восполняется, а время упущено, превращается постепенно в доктрину и позицию. Такая
позиция не может полностью соответствовать Базену, но, во всяком случае, нечто
похожее с ним
==11
произошло, и частично поэтому многие его любопытные догадки и выводы не получили
развития, так и оставаясь лишь ярко схваченными впечатлениями.
Так, недостаточно осведомленный в марксизме и в проблемах советского
кинематографа, Базен иногда спешит высказать суждения, столь же неубедительные,
сколь категорические. Деликатно и в то же время решительно эти
заблуждения Базена
осуждает, например, Луи Дакэн в книге «Кино—наша профессия». Приведу это место
полностью. Речь идет о том, как продюсеры заставляют художников склоняться перед их
требованиями. По этому поводу Дакэн пишет: «И горе тому, кто не захочет склонить
головы! Разве обвиняли бы, скажем, в расточительстве Марселя Карне после постановки
«Врат ночи», если бы он истратил даже в десять раз большую сумму на какой-либо
библейский сюжет? Соучастниками тех, кто решил жестоко покарать Карне и Превера за