Багдасарян В.Э. Властная идейная трансформация: Исторический опыт и типология

Подождите немного. Документ загружается.

211

первомартовцы — все эти хрестоматийные фигуранты отечествен-

ного исторического процесса в учебниках Российской империи от-

сутствовали

. Их деятельность в то время рассматривалась как аль-

тернативная версия отечественной истории в семиосфере русского

революционного подполья. Только после победы Октября бывшие

«подпольные герои» приобретают официальный статус.

Признаком принадлежности к альтернативной семиосфере

мог выступать и внешний вид адепта. Символами политической

оппозиционности становились одежда, обувь, прически. Так,

в период Французской революции в качестве аллегории свободы

стал использоваться так называемый «фригийский колпак». Со-

гласно принятому объяснению, правом ношения его обладали

с римских времен только свободные люди. Получавший свободу

раб приобретал и право ношения фригийского колпака. Запрет

французских властей на ношение этого головного убора только

укрепил его популярность. В конце концов, во время захвата ко-

ролевского дворца санкюлотами Людовик XVIII вынужден был

надеть на себя поданный ему на пике красный колпак свободы.

Фактически это уже означало гибель монархии

. (Сравните с со-

временным движением синих ведерок в России).

В рамках альтернативной семиосферы формируется собствен-

ный терминологический аппарат. Язык «подполья» отличается от

принятого в обществе разговорного языка. Использование спец-

ифических языковых конструкций также есть способ идентифи-

кации «своих», своеобразный пароль причастности. Особенно

важна установленная форма обращения и приветствий едино-

мышленников. «Свои» должны приветствоваться иначе, чем это

принято в мире доминирующей системы. Отсюда принятие в ре-

волюционной семиосфере обращения «товарищ» как альтернати-

вы слову «господин». Фашистское приветствие — правая рука,

вскинутая вверх — из того же семиотичес кого ряда

В альтернативной семиосфере устанавливается особая этоло-

гия, появляется своя этическая шкала координат. Нормативным

может стать то, что считается аномальным в мире официальной

Естеферова Т. Учебники дореволюционной России по истории. М., 1993.

Gombrich E.H.  e Use of Images: Studies in the Social Function of Art and Visual

Communication. Phaidon Press, 1999. Р. 162–183.

Багдасарян В.Э. Жестикуляция в истории мировой культуры // Гуманитар-

ный сервис. Кн. 1. История повседневности. М., 2003.

212

этики. Дело доходило до формирования особого свода этических

предписаний для «подпольщиков». Вариантом такого рода до-

кумента в России являлся «Катехезис революционера» С.Г. Не-

чаева

. В любом случае, выстраивание модели альтернативной

семиосферы выводит на решение базовых мировоззренческих

вопросов бытия.

Наряду с необходимостью идентификации «своих» функцией

формирования особой символики оппозиции является также отри-

цание «мира чужих». Ввиду контркультурного характера ее форми-

рования речь идет об отрицании нормативной для соответствующе-

го государства и социума семиотической реальности. По отношению

к последней в лексике советского андеграунда использовался термин

«система». Под «системой» понималась некая искусственная схема,

довлеющая над человеком, подавляющая его свободу, которая, безу-

словно, должна была быть разрушена и заменена «жизнью». Служи-

тели «системы» — это не только номенклатурщики, но и живущее

по официозным правилам население — «совки».

Используются две основные методики обозначения оппози-

цией официальной семиосферы — демонизация и гротеск. Так,

Николай II выступал в революционной семиосфере одновремен-

но в двух ипостасях: как «Николай Кровавый», палач и тиран,

и как «Николашка» — слабоумный и слабовольный человек, на-

ходящийся под командованием жены-немки и авантюристов

типа Григория Распутина

. Образы Сталина и Брежнева служили

для диссидентства символическими типажами, выполняющими

функции для демонизациии и высмеивания режима.

Но одной ненависти по отношению к существующей офи-

циальной системе для лишения ее легитимности недостаточно.

«Грозная» власть остается сакральной. Но легитимность подры-

вается смехом. Тогда, когда власть становится для народа смеш-

ной, она уже фактически перестает быть властью. Отсюда конста-

тируемое многими исследователями большое значение, которое

сыграли политические анекдоты в делегитимизации государ-

ственной власти в СССР. Остается только осознать, что приду-

мывать и запускать в оборот анекдоты — дело вполне рукотвор-

ное. И вспомнить, как этой темой активно занимался КГБ СССР.

Лурье Ф.М. Нечаев: Созидатель разрушения. М., 2001.

Могильнер М. Мифология подпольной России. М., 1999.

213

Формирование альтернативной семиосферы фиксируется во

всех произошедших в истории революциях и властных транс-

формациях. Фрагментарный обзор такого рода примеров приво-

дится в табл. 6.1. Универсальность данного явления дает основа-

ния утверждать о невозможности осуществления смены модели

страны без формирования легитимизирующей данную инверсию

в сознании масс новой семиотической реальности.

Таблица 6.1

Символика революционных трансформаций в странах мира

Страна Политическое событие Символы

Англия Английская революция Короткая стрижка. Красные мун-

диры

Афганистан Талибская революция Белый цвет. Белая обувь.

Бороды установленной длины

Белоруссия «Васильковая революция»

2006 г. (неудачная)

Васильки.

Джинсовые рубашки

Германия Установление фашистского

режима

Свастика.

Коричневые рубашки

Грузия «Революция роз» 2003 г. Розы

Индия Национальное освобожде-

ние

Чаркха (индийская национальная

прялка). Индийская национальная

одежда

Иран Исламская революция 1979 г. Зеленый цвет. Тюльпаны.

Полумесяц

Ирландия Национально-ос во бо ди тель-

ное движение за суверенитет

Зеленый цвет. Клевер. Плуг и звез-

ды. Золотая арфа

Испания Установление франкистского

режима

Синие рубашки.

Ярмо и стрелы как символ католи-

ческих королей

Испания Испанское республиканское

сопротивление

Приветствие «Rot Front!».

Лозунг «No pasarán!» (Они не прой-

дут!)

Италия Движение за национальное

освобождение Италии, кар-

бонарии

Атрибуты профессии угольщика.

Волк — символ тирании

Италия Революция Рисорджименто Красные рубашки («красноруба-

шечники»)

214

Страна Политическое событие Символы

Италия Установление фашистского

режима

Фасции — топор и прутья

Киргизия «Тюльпановая революция»

2005 г.

Тюльпаны

Китай Маоистская культурная ре-

волюция

Красный цвет. Гимнастерки

Куба Кубинская революция 1959 г. М — 26–7 (код «Движения

26 июля»). Борода. Военный берет

Латинская

Америка

Боливарианская революция Широкополые шляпы-боливары

Мексика Мексиканская революция Красная звезда на черном полотни-

ще. Красные шейные платки

Нидерланды Нидерландская революция Пепельно-серая одежда нищен-

ствующих монахов.

Гезский пфенниг с изображением

двух протянутых рук с сумой

Португалия Революция 1974 г. Гвоздики

Россия Революции 1905 г. и 1917 г. Красный цвет. Красные банты.

Красная пятиконечная звезда.

Обращение «товарищ»

Сербия Революция 2000 г., свержение

режима С. Милошевича

Сжатый кулак.

Бульдозер

Таиланд Государственный переворот

2006 г.

Желтый цвет.

Желтые повязки

Украина «Оранжевая революция»

2004 г.

Оранжевый цвет. Слово «Майдан».

Надпись «Так!»

Франция Великая французская рево-

люция

Фригийский колпак. Брюки санкю-

лотов. Деревянные башмаки сабо

(«смерть Бурбонам»). Якобинская

куртка карманьола.Трехцветный

красно-бело-синий бант.

Девиз «Свобода! Равенство! Брат-

ство!»

Чехия Гуситские восстания Чаша

Чехослова-

кия

«Бархатная революция»

1989 г.

Ключи (ими звенели студенты на

демонстрациях)

Продолжение таблицы 6.1

215

«Войны символов» и сегодня являются важным компонентом

в тактике ведения сетевых конфликтов. Разработаны и много-

кратно апробированы технологии управления процессом кон-

струирования политических семиосфер.

Учение К. Юнга об архетипах составило методологическую

основу данного направления в западной науке. Было доказано,

что посредством символики можно управлять подсознанием че-

ловека и программировать проявления «коллективного бессозна-

тельного» масс. Психология поступала в практическом смысле

на службу прикладной политологии

. В России еще в советское

время от всех этих изысканий отмахнулись как от чуждого ма-

териалистической методологии субъективного идеализма. Как

теперь выясняется, напрасно. Манипуляции массами в «бархат-

ных» и «оранжевых» революциях осуществлялись в значитель-

ной степени посредством научно обоснованного семиотического

инструментария. Пропаганда воздействует целенаправленным

образом на общественное мнение, а потому связана так или ина-

че с сознанием человека. Инструментарий символов воздейству-

ет как на сферу сознания (когнитивная сторона символики), так

и подсознания (психические процессы, протекающие без пря-

мого отражения их в сознательной сфере). Игнорирование этой

стороны современных политтехнологий может иметь по отноше-

нию к национальной безопасности России самые серьезные по-

следствия.

Подпольная политическая семиосфера

в Московском царстве: альтернатива русскому

религиозному расколу

Старообрядчество противопоставляло идеологии мировой

христианской империи семиосферу «Святой Руси», т. е. нацио-

нальную традицию, отступление от которой равнозначно измене

православию.

Юнг К.Г. К вопросу о подсознании // Юнг К.Г., фон Франц М.-Л., Хендер-

сон Дж. Л., Якоби И., Яффе А. Человек и его символы. М., 1997; Жане П. Психи-

ческий автоматизм. М., 1913.

216

Вера греческая считалась ложной, поскольку была заражена

латинскими новациями. Понятие «русский» рассматривалось

как тождественное термину «православный». Аввакум призывал

восточных патриархов учиться истинному православию на Руси:

«Рим давно упал и лежит невсклонно, а ляхи с ним же погибли,

до конца враги быша християном. А и у вас православие пестро

стало от насилия турскаго Магмета, да и дивить на вас нельзя:

немощни есте стали. И впредь приезжайте к нам учитца: у нас Бо-

жиею благодатию самодержство»

. Это звучало прямым вызовом

в отношении никоновской интенции: «Я хоть и русский, но вера

моя и убеждения — греческие»

Никониане обвиняли своих противников в обскурантизме; те,

в свою очередь, усматривали за никоновскими нововведениями

«латинскую ересь», а в более глубинном измерении — сатанин-

ский культ. Троеперстие старообрядцы представляли как скрытую

форму хулы на Бога в виде кукиша, атихристовую печать, симво-

лизирующую лжетроицу — дьявола, Антихриста и лжепророка.

Отрицание двуперстья трактовалось как еретическое сомнение

по поводу догмата о двуединой природе Христа. Двусоставный

четырехконечный крест никониан рассматривался как «латин-

ский крыж», лишенный сакральности христианской символики.

Четвертование ангельской песни аллилуйя рассматривалось как

нарушение священной троичности. В изъятии из символа веры

слова «истинный» старообрядцы усматривали сомнение никони-

ан в истинности Господа, а удаленный из словосочетания «Рож-

денно, а не сотворенно» союз «а» мыслился как тот самый «аз», за

который многие готовы были погибнуть. Амвон, перестроенный

из четырехстолпного (четыре евангелия) в пятистолпный, рас-

ценивался как обозначение папы и четырех патриархов. Замена

русского «белого клобука», перешедшего на Русь как реликвия

святости духовенства из падших христианских царств, на «рога-

тую колпашную камилакву» воспринималась как свидетельство

подчинения официальной Церкви рогатому дьяволу. В отказе от

совершения коленопреклоненной молитвы старообрядцы улича-

ли грех гордыни и лености

Житие Аввакума / Пустозерская проза. М., 1989. С. 71

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. М., 1994. Т. 2. Ч. 1. С. 51.

Пустозерская проза. М., 1989. С. 18–19, 104.

217

Никонианская иконопись обличалась Аввакумом как прель-

щение миром плотским против царства духовного

. Таким же

образом порицалась античная премудрость: «Виждь, гордоусец

и алманашник, твой Платон и Пифагор: тако их же, яко свиней,

вши съели, и память их с шумом погибе, гордости их и уподо-

бления ради к Богу»

. Согласно Аввакуму, и Платон, и Пифагор,

и Аристотель, и Диоген, и Гиппократ — все за свои мудроствова-

ния угодили в ад, что ожидает и их последователей

Лжетроица — змий, зверь и лжепророк — истолковывалась

как триумвират, соответственно, дьявола, Антихриста («царя

лукавого») и патриарха (или папы). Затруднение вызвал вопрос

о персонифицированном воплощении Антихриста. Иногда в ста-

рообрядческой среде под таковым подразумевался Никон

. Но

большинство сошлось на мысли, что Никон лишь предтеча Ан-

тихриста («хобот Антихриста»

), соответствующий третьей ипо-

стаси в лице лжепророка.

Апокалиптические ожидания оказались не напрасны. Нака-

нуне 1699 г. из-за границы после трехлетнего отсутствия явил-

ся Петр I. Брадобритие, проклятое в очередной раз незадолго до

того патриархом Адрианом и грозившее отлучением от Церкви,

пропаганда курения табака («безовского зелья»), выдача паспор-

тов («антихристовой печати»), пародия церковной обрядовости

(«всешутейший, всепьянейший собор»), изменение календаря,

системы летоисчисления и т. п. лишь укрепляли народ в уверен-

ности об антихристовой сущности нового властного фигуранта.

Ассоциации с антихристовой печатью вызвали рекрутские

знаки. В письме к Якову Долгорукому от 1712 г. Петр I изобразил

крестообразный знак, который надлежало накалывать солдатам

на левой руке и натирать порохом.

В понимании беспоповцев с приходом Антихриста тради-

ционные институты и обрядовые нормы оказались лишенными

сакральности и благодати, поскольку на каждый их атрибут воз-

ложена «печать дьявола». Православному человеку в апокалип-

Аввакум. Из книги бесед / Пустозерская проза. М., 1989. С. 102, 105–106.

Пустозерская проза. М., 1989. С. 105.

Там же.

Материалы для истории раскола за первое время его существования. М.,

1876. Т. 1. С. 343, 444, 449; Т. 2. С. 98, 100.

Там же. Т. 6. С. 284.

218

тические времена надлежит действовать нетрадиционно. Ради-

кализм беспоповцев простирался от практики самосожжений до

пути «святотатственной святости», т. е. борьбы с грехом посред-

ством греха.

Выстраивание старообрядцами альтернативной религиозно-

политической семиосферы было не напрасно. Реальный шанс

прихода их к власти имел место в 1682 г. События, получившие

впоследствии известность как «хованщина», имели многие черты,

сближающие их со сценариями «оранжевых революций». Апо-

геем столкновения двух семиосфер явился религиозный диспут

сторон в Грановитой палате. Старообрядцы требовали проведе-

ния его перед народом на Красной площади, что при сочувствии

толпы давало возможность использования дискуссии в качестве

управляемого катализатора захвата власти. Вероломный арест

и казни лидеров старообрядческой оппозиции во главе с Ники-

той Пустосвятом сорвали реализуемый уже было сценарий осу-

ществления властной трансформации. Но само существование

старообрядческой альтернативной семиосферы, как потенци-

альной среды формирования политической оппозиции в России,

этим не закончилось.

Генетическую связь с ним имело русское революционное под-

полье. Старообрядцы составляли харизматическое ядро в воин-

стве Разина, Булавина, Пугачева. К ним, как к революционной

силе, апеллировали лидеры российской оппозиции, начиная от

Герцена и заканчивая Лениным.

А.И. Герцен намеревался создать в Лондоне старообрядче-

ский церковный центр и возвести собор, роль старосты в ко-

тором отводил себе. Он вынашивал замысел связать старооб-

рядчество с революционным движением интеллигенции, что

пытался практически осуществить, установив связи с некрасов-

скими общинами. Для революционной агитации старообрядцев

А.И. Герцен, Н.П. Огарев и В.Н. Кельсиев учредили издававшийся

в Лондоне журнал «Общее вече». Вождь польской эмиграции кн.

А. Чарторыйский вербовал диверсионные отряды из казаков-

старообрядцев, с помощью которых предполагал поднять вос-

стание в казацких регионах России

Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовное движение ΧΥΙΙ века.

М., 1995. С. 17–18.

219

Принадлежность к старообрядческой культуре художника

В.И. Сурикова нашла отражение в инфернализации император-

ской власти («Утро стрелецкой казни»), в апелляции к старой мо-

сковской Руси и антиподам «антихристова трона» Романовых из

раскольничьей среды — противостоятелям никонианству XVII в.

(«Боярыня Морозова»), а также стрельцам, казакам. Через рели-

гиозный фактор объяснение получает трансформация искусства

от салонного «академизма», злоупотреблявшего сюжетами языче-

ской мифологии, к реализму, пытавшемуся постичь основы народ-

ной ментальности, питаемые традицией старой веры. Становится

понятным, почему миллионер-старообрядец П.М. Третьяков суб-

сидировал работы В.И. Сурикова и других передвижников.

«Святая Русь», к которой апеллировали старообрядцы, по-

гибла, утратив цельность бытия. Государство — «царство Кеса-

ря» — стало выступать антитезой народа. Государственная прав-

да («закон») и народная правда («справедливость») оказались

противоположными понятиями. Произошел раскол не только

Русской церкви, но и единой до того русской семиосферы.

Космополитическая культурная ориентация правящей элиты

вступила в противоречие с национальной традицией народной

культуры. Правящая элита симпатизировала западным учениям,

народная Русь тайно или явно рассредоточивалась по раскольни-

чьим общинам. «Русский порядок» — государство и официаль-

ная Церковь — содержали некоторые внешние аспекты бытия

«Святой Руси», составившие консервативную традицию импе-

раторской России. «Русский бунт», утратив форму, сохранил от-

дельные внутренние стороны жизни «Святой Руси» и прежде

всего — претензию на справедливость, создав преемственность

революционной России.

Подпольная политическая семиосфера в Российской

империи: альтернатива «красной революции»

Генезис наиболее известных символов «подполья» связан с меж-

ду народным революционным движением. Копировались европей-

ские атрибуты революционности. Семиотически проигрывалась

французская история. Для самой революционной Франции такую

220

же роль играла история Древнего Рима. Отсюда постоянные анало-

гии: «русские якобинцы» — большевики, «русский Робеспьер» —

В.И. Ленин, «русская Шарлота Корде» — Фани Каплан, «русский

Бонапарт» — Л.Г. Корнилов, «русский термидор» — сталинский

идеологический поворот, «русские жирондисты» — кадеты, «рус-

ская Бастилия» — Петропавловская крепость, «русская Вандея» —

мятеж крестьян в Тамбовской губернии и т. д. Красная семиотика

революции — знамена, транспаранты, банты — это просто парал-

лели с событиями Парижской коммуны. Модель Парижской ком-

муны была, как известно, взята В.И. Лениным за основу теории по-

строения государства нового типа

Значимым символом стала, как известно, пентаграмма. Су-

ществует множество восходящих к глубокой древности ее трак-

товок. Получили хождение и конспирологические версии, как

например, «морда Люцифера» (перевернутый пентакль) или «ев-

рейская власть над миром» (с приходом Машиаха пентаграмма

превращается в гексаграмму). Но для объяснения мотивов при-

нятия знака большевиками принципиальное значение имеет кон-

текст. А контекстом, как указывалось выше, являлась семиосфера

Французской революции. Там красная пятиконечная звезда счи-

талась символом бога войны Марса. Согласно древнеримскому

преданию, покровитель «вечного города» Марс вырос из красного

цветка лилии («лилия-мартагон», т. е. Марса родившая). Обраще-

ние к античной символике в противовес символике христианской

было типично для Французской революционной семиосферы.

Как военная атрибутика пятиконечная звезда стала служить

в качестве опознавательного знака отличия офицеров. В этом ка-

честве она и была, по-видимому, воспринята в революционной

России. Первоначально пятиконечная красная звезда использова-

лась исключительно в рамках символики новой революционной

армии. Впервые, по приказу военного министра Временного пра-

вительства А.И. Гучкова, она появляется на кокардах в ВМФ

Марксистская теория борьбы пролетариата нашла воплоще-

ние в использовании различного рода символов «освобожден-

Ленин В.И. Государство и революция: Учение марксизма о государстве и за-

дачи пролетариата в революции // ПСС. 5-е изд. Т. 33. М., 1974.

Борисов В.А. Нагрудные знаки советских вооруженных сил. 1918–1991.

СПб., 1994.