Бачинин В.А. Философия права и преступления

Подождите немного. Документ загружается.

РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ЕСТЕСТВЕННЫМ И ПОЗИТИВНЫМ ПРАВОМ

Разделение права на естественное и позитивное (положительное) составляет одну из базовых аксиом

классической правовой философии. При всей условности данных терминов следует признать, что суть

стоящих за этим разграничением проблем серьезна и глубока.

Под естественным правом обычно понимают совокупность универсальных норм и принципов,

находящихся в основании всех правовых систем мировой цивилизации. Позитивным правом называют

те правовые нормы, которые оформлены как система законодательства, поддерживаемого силой

данного государства в данный исторический период. Обозначим основные различия между ними.

1. Естественное право считается производным от естественного порядка вещей, то есть от строя

мироздания и природы человека, являющегося неотъемлемой частью миропорядка. Позитивное право

— искусственное создание, сотворенное людьми, преданными интересам такого искусственного

формообразования, как государство. Поэтому нормы позитивного права могут не только

соответствовать принципам естественного миропорядка, но и противоречить им.

2. Через естественное право, через его нормы и принципы индивидуальное правосознание связывает

свое существование с универсальными, всеобщими первоначалами бытия. Через позитивное право оно

связывает свое бытие прежде всего с конкретным государством и его институтами.

3. Естественное право возникает вместе с первыми ростками человеческой цивилизации и культуры.

Позитивное право возникает значительно позже, одновременно с формированием государственности.

4. Естественно-правовые нормы выражены, помимо юридических документов, в виде неписаных

обычаев и традиций, присутствуют в содержании религиозных и этических требований. Позитивно-

правовые нормы всегда предполагают письменную фиксацию в виде формализованных нормативных

актов юридического характера.

5. В соответствии с естественно-правовыми доктринами права человека на жизнь, свободу,

собственность, личное достоинство считаются принадлежащими ему изначально и безусловно. Уже

самим фактом своего рождения в качестве человека каждый ими наделен, и никто не вправе посягать

на них. Согласно пози-

тивно-правовой логике свободы и права человек получает из рук государства, которое отмеривает их в

той степени, в какой считает нужным, и которое может не только дать права, но и отнять их, если

сочтет это необходимым.

6. Естественное право не тождественно действующему законодательству. Оно предполагает

религиозно-метафизические и нравственно-этические основания, которые чрезвычайно расширяют и

углубляют его юридическое содержание, связывают его с многими ценностями мировой культуры.

Позитивное право отождествляет себя с действующим законодательством и потому может считаться

атрибутом цивилизации, но не культуры.

7. Нормы и принципы естественного права считают совершенно необходимыми для себя религиозные

и этические оправдания. Позитивное право демонстративно отказывается от них. Оно опирается на

волю государства и убеждено в необходимом и достаточном характере такого основания.

8. Нормативно-ценностным пределом устремлений для естественного права служит высшая

справедливость, понимаемая как универсальный идеал, соответствующий коренным устоям

миропорядка. Для позитивного права таким пределом являются интересы государства.

9. Естественное право неотрывно от существования всей целостности нормативно-ценностного

континуума мировой культуры. Позитивное право воспринимает себя как самодостаточную часть,

способную существовать автономно от этой целостности.

10. Естественно-правовое мышление — это способность, которой обладают философский разум и

метафизическая интуиция. Позитивно-правовое мышление является способностью теоретического

рассудка, который не может выходить за пределы мыслительных стереотипов юридического

позитивизма.

Обе модели, естественно-правовая и позитивно-правовая, родились и сформировались в условиях

прежде всего европейской цивилизации, являются ее плодами. В ее же контексте отношение между

ними приняло характер явно выраженной антитезы. Это не было случайностью, а отражало

определенные социально-исторические реалии.

ПРИНЦИПЫ ПОЗИТИВНОГО ПРАВА

Позитивное право является продуктом сознательного нормотворчества и представляет собой систему

источников публично признаваемого права, зафиксированного исходящим от государства

законодательством. Существующее с целью обеспечения

социального порядка, оно имеет утилитарно-прикладную направленность и видит свою основную

задачу в служении интересам конкретного государства.

Вся система позитивного права подчинена нескольким исходным принципам.

Принцип этатистского патернализма

Данный принцип покровительственно-опекунского отношения государства к праву заставляет уже

саму сущность права определять и трактовать в терминах государственности. Отсюда возникают

следующие расхожие определения:

а) право — воля государства, возведенная в закон;

б) право — совокупность юридических норм, действующих в государстве;

в) право — система внешнепринудительных средств, применяемых государством по отношению к

гражданам с целью поддержания необходимого социального порядка'.

За теоретической несостоятельностью данных определений стоит нечто большее, чем простая

логическая ошибка. «Логический круг», намеренно конструируемый теоретиками и идеологами

этатизма, позволяет им проводить идею непосредственной зависимости норм права от государства, его

интересов и воли. Там, где основой права считается государственная власть, господствует право силы,

теория, оправдывающая его, именуется «философией легального деспотизма». Эта философия,

которую можно называть и позитивно-правовой философией, обосновывает прерогативу государства

стоять над правом. Для нее правовая реальность — это мир не «человеческого, слишком

человеческого», а «государственного, слишком государственного».

Принцип секулярности

Позитивное право носит сугубо светский характер. Для него не существует запредельной,

метафизической реальности. В его мир не проникают музыка небесных сфер и свет высших абсо-

Теоретическую несостоятельность определений такого рода показал Е. Н. Трубецкой на примере дефиниции Р. Иеринга:

«Право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм». Русский правовед и философ увидел в нем

логический круг, где неизвестное определялось через неизвестное. «В самом деле, — писал он. — государство есть прежде

всего правовая организация, союз людей, связанных между собою общими началами права; ясное дело, следовательно, что

понятие государства уже предполагает понятие права. Стало быть те учения, которые определяют право как совокупность

норм, «действующих в государстве» или «признанных государственной властью», говорят на самом деле иными словами:

право есть право, х = х». — Трубецкой Е. Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1916, с. 12.

лютов. Для него человек — это мыслящее существо, обладающее рассудком, но лишенное души как

бессмертной метафизической субстанции и совести как «голоса Бога» внутри индивидуального «Я».

Философский и юридический позитивизм рассматривают право как самостоятельную регулятивную

силу, не нуждающуюся в религиозно-этических и метафизических обоснованиях своих норм и

ценностей. Отвернувшись от религии и церкви, от Бога и дьявола, метафизики и этики, позитивизм

оставляет человека один на один с социальной громадой государства, а это заведомо делает

невозможным равноправный диалог между ними.

С позиций секулярности взгляд, ищущий высших ценностных ориентиров, неизменно должен

устремляться в сторону светского государства и творить из него «земного бога». Параллельно

формируется «государствоцентристская» модель права, которое исполнено сознанием собственной

самодостаточности и изображает, что оно способно самостоятельно, без помощи религии и церкви,

поддерживать необходимый социальный порядок.

Кодификации, являющиеся одним из основных занятий позитивного права, как бы отменяют все

предшествующие религиозно-философские и религиозно-этические искания, приведшие к появлению

тех или иных конкретных норм и законов. Позитивно-правовому подходу не интересна культурно-

историческая предыстория законов. Ему важен сам закон в его прагматическом приложении, важны

его дееспособность и эффективность в пределах его функций. Здесь действует отмеченная еще М.

Вебером логика исторической секуляризации и рационализации права, проявляющаяся в освобождении

его от философско-метафизических компонентов и в возрастании роли факторов специализации,

бюрократизации, в непомерном увеличении числа нормативных актов.

Принцип минимума моральности

Позитивное право, несмотря на его демонстративную дистанци-рованность от религиозно-этических

сфер, нельзя считать имморальным. Оно не чуждо этическим требованиям. Но те критерии, которыми

оно пользуется, берутся им не из сферы естественной нравственности, а из области позитивной морали.

Позитивное право предполагает способность гражданина не нарушать своим внешним поведением

моральных норм. Что же касается внутреннего отношения индивидов к этим нормам, то весь спектр

моти-вационных проблем не представляет для него существенного интереса. Важно лишь, чтобы в

отношении субъекта к своим обязанностям и правам не было ничего, что не соответствовало

бы моральным нормам, согласно которым строится социальное бытие такой общности как государство.

Позитивное право с готовностью черпает свои цели из сфер морали и идеологии, служащих

государству. Для него правомерным и морально оправданным является все, что служит благу

государства.

Моральность присутствует в позитивном праве в той мере, которая обеспечивает необходимость и

достаточность этического минимума, не позволяющего праву превратиться в неправо.

Принцип этического минимума проявляется в ряде конкретных особенностей позитивного права. Во-

первых, это отношение к таким ценностям, как жизнь, свобода, собственность, человеческое

достоинство, как к относительным, а не абсолютным социокультурным величинам. Во-вторых, это

наклонность к редуцированию нормативно-ценностных отношений в обществе к юридической

прагматике, отстаивающей в первую очередь интересы данного государства. И в-третьих, это

легистская ориентация на сведение права к законам государства, что в итоге приводит к ликвидации

всей системы естественного права, а с ней и возможности для граждан апеллировать в случае

ущемления их естественных прав к существующему законодательству.

СОЦИО-ЛОГОС ПОЗИТИВНОГО ПРАВА

Социологический подход к правовым феноменам предполагает возможность опереться в первую

очередь на принцип социального детерминизма. Данный принцип требует исходить из того, что

общественные отношения, социальные институты и структуры способны задавать правоотношениям и

правосознанию субъектов определенную содержательно-смысловую направленность.

В свете социологического видения право предстает не как самостоятельный и самоценный феномен, но

как составная и, в значительной мере, подчиненная часть социальной системы, наделенная рядом

служебных функций. Правовые отношения рассматриваются при этом как одна из частных форм

общественных отношений, а человек берется как не автономный, а гетерономный, зависимый индивид,

находящийся под влиянием надличных соционормативных структур. Подобный подход позволяет

учитывать всю совокупность социальных воздействий на право и одновременно абстрагироваться от

других причинных воздействий метафизического, космологического, натурологического характера.

Социологический метод в наибольшей степени пригоден для исследования позитивного права. С его

позиций человек с присущими ему морально-правовыми воззрениями предстает как про-

дукт и представитель определенных социальных общностей, конкретно-исторических систем

общественных отношений, а его сущность является как социально-антропологическая реалия,

определяемая разнообразными ансамблями этих отношений. Главное в нем — это те социальные,

морально-правовые качества, что общность сумела внедрить в его мировоззрение и мироотношение. А

степень его социализированное™ определяется мерой соответствия его личных свойств тем эталонным

формам должного, тем нормативным образцам, которые узаконены данной общностью, освящены ее

авторитетом и властью.

В качестве гетерономного существа человек находится в непосредственной зависимости от внешних

социальных механизмов и стоящей за ними общественной исторической необходимости. Одна из его

главных жизненных задач состоит в том, чтобы постичь смысл и суть этой необходимости,

приспособиться к ее требованиям и отыскать внутри нее свой сектор допустимой социальной свободы.

Социальная детерминация может рассматриваться и как активное содействие общественной системы

возникновению чего-либо, и как ограничение свободы действий, как установление нормативных,

организационных, технологических пределов для целеполага-ния и целеосуществления. Поэтому

прямым следствием действия детерминационных механизмов может быть личная несвобода субъектов,

выступающих как добровольные или подневольные адап-танты, безраздельно подчиненные

социальной системе. Правосознание при этом обретает черты такого средства поведенческой

саморегуляции, которое позволяет личности приспосабливаться к требованиям общности, а функции

позитивной юриспруденции сводятся к теоретическому обоснованию необходимости выполнения

авторитарных социальных предписаний.

Социологический метод несет в своих установках и предписаниях идею приоритета целого над частью,

социума над индивидом, для него право — это средство проведения данной идеи в жизнь. В

позитивном праве он видит социорегулятивный механизм, функционально ориентированный на

обнаружение и превентивное погашение возможных очагов социальной энтропии и социального

возмущения в ранних фазах их возникновения, когда они еще. неспособны нанести большого урона

общественной системе. Нормы права для него — это социогенные регуляторы, призванные

упорядочивать все разнообразие форм межсубъектного взаимодействия и предотвращать

возникновение конфликтных ситуаций, угрожающих стабильности социальной системы.

ЕДИНСТВО ЕСТЕСТВЕННОГО И ПОЗИТИВНОГО ПРАВА

Разрывы между позитивным и естественным правом способны приводить к трагическим

недоразумениям, которые порой предстают в одеяниях изящных парадоксов. Одним из них гордится

юриспруденция, выдвигая его как девиз. Речь идет об известной формуле римского права: «Пусть

погибнет мир, но торжествует право». Если отвлечься от содержащегося в ней налета эмоциональной

демонстративности и попытаться проникнуть в суть, то обнаружится трагический разлом в самой

сердцевине юридического мироотношения.

У человеческой жизнедеятельности в условиях цивилизации имеются свои цели — мир, любовь,

продолжение жизни, истина, добро, красота. Кроме этого, существуют средства, позволяющие

достигать этих целей. Если мир целей — это область религии, нравственности, искусства, то есть

культура, то мир средств — это экономика, техника, политика, право, то есть цивилизация.

Право — это только средство, инструмент, позволяющий людям решать множество социокультурных

проблем, связанных с достижением важнейших целей и смыслов бытия. Но цели не в самом праве, а за

его пределами. Заслуга естественного права в том, что оно, будучи тесно связано с религиозными и

этическими сферами, всегда помнит о возвышенных целях человеческого существования. Позитивное

же право преимущественно инструментально и потому склонно зачастую забывать об этих целях.

Более того, ему даже свойственно превращать средства в цели и тем самым отрезать себя от мира

культуры. Когда юристы провозглашают: «Пусть погибнет мир, но торжествует право», это

свидетельствует о полном, абсолютном забвении того, во имя чего право существует. Если намеренно

заострить ситуацию с этим афоризмом-парадоксом, то спрашивается, чему же будет служить право,

если не будет мира с его ценностями жизни и культуры. Будет надобность в самом праве среди

развалин и пепла?

Красноречивая формула римских юристов является своеобразным доказательством недопустимости

отрыва позитивного права от права естественного. Она доводит до абсурда логику позитивно-

правового мышления и начинает напоминать своей парадоксальной семантикой язык Альбера Камю.

Только в одном отношении эта богатая смыслами формула оказалась реалистичной и даже

пророческой: античный мир действительно погиб, а римское право осталось и может торжествовать в

новых условиях романо-германской правовой цивилизации.

Особенностью естественно-правовых учений является универсализация их предмета, который

расширяется до такой степени, что вбирает в себя все мироздание и всю метафизическую реальность.

Это обстоятельство апологеты юридического позитивизма вменяют в вину защитникам естественно-

правовых учений. А между тем, именно оно составляет силу естественно-правовой парадигмы. Ведь

если учитывать, что мир един и целостен, что в нем каждый атом связан мириадами невидимых нитей

со всем мирозданием, то рассматривать право обособленно от того, что, не являясь правом,

непосредственно соприкасается с ним, воздействует на него, детерминирует ход совершающихся в нем

процессов, можно лишь на предварительных ступенях анализа. Такой предварительной процедурой

являются рассудочные усилия юридического позитивизма, осуществляемые при помощи его

собственных познавательных технологий. Это напоминает положение хирурга в операционной над

больным. В момент операции, находясь прямо над предметом хирургического вмешательства, врач как

бы забывает обо всем остальном. Для него существует только то, что он видит в проеме выреза белой

простыни. Но это лишь до определенной степени. Будучи не только практиком, но и аналитиком,

хирург обязан учитывать связи локализованного предмета его внимания со всеми сферами того малого

космоса, или микрокосма, каким является человек.

Вслед за позитивистским ограничением предмета необходим этап включения локализованной

правовой реальности в обширнейший контекст онтологических и метафизических универсалий. А это

открывает путь к простой и вечной истине: право не является сугубо социальным явлением. Его нельзя

считать исключительно лишь производной от социальных детерминант. Оно, как и все сущее, —

порождение мироздания. Его формы в своих наиболее существенных признаках несут на себе печать

космологических и метафизических детерминанций.

Метафизическая дедукция права из универсальных принципов миропорядка позволяет рассматривать

деятельность правосознания как логику приобщения к высшим смыслам бытия. Включенность же

права в контекст всеобщих определений не мешает ему иметь свою специфику. Выводимое из

предельно широкой субстанциальной реальности и генетически связанное с ней, право ограничено

функционально. В своем прикладном значении оно не выходит за пределы социальной реальности.

Если в естественно-правовых учениях преобладает внимание к генетически-детерминационным связям

права с порождающими его началами, то в рамках юридического позитивизма доми-

нирует функционально-прикладная проблематика, связанная с теми практическими задачами, которые

право призвано решать в повседневной социальной жизни. Имея разные предметы исследования,

естественно-правовой и позитивистский подход имеют один общий объект — живое право как таковое.

Подобно тому, как мир един и представляет собой субстанциально единую реальность, выступающую

в многообразии различных ипостасей, так и право, как самостоятельный микромир, едино, что не

мешает ему поворачиваться перед испытующими взорами исследователей своими разными гранями.

В свете позитивно-правового подхода считается достаточным внешнее соблюдение человеком

предписаний закона. Он не настаивает на необходимости глубинной интериоризации норм права в

индивидуальную психику, на их смыкании и сращивании с нравственными, религиозными или

философскими воззрениями. Но для естественно-правовых концепций характерно стремление к такому

воссоединению.

Расхождение подходов здесь не случайно. За ним стоят существенные различия между сверхсистемами

цивилизации и культуры, которые способны проявляться в самых разных областях человеческого

бытия. Вот всего лишь один пример. Он касается различий между театральной школой К. С.

Станиславского и театром Б. Брехта. В театре Станиславского главная задача актера состояла в том,

чтобы психологически слиться с ролью в единое целое. В театре же Брехта подобного слияния актера с

ролью не предусматривалось. Напротив, предполагалось, что всегда должно существовать

самостоятельное индивидуальное актерское «Я» и столь же автономная, надеваемая лишь на время,

маска-роль.

Если вернуться к проблеме различий между цивилизацией и культурой, то можно утверждать, что

цивилизация, подобно театру Брехта, требует от людей прежде всего формально-ролевого поведения.

Ей и ее институтам, в том числе и праву, достаточно того, чтобы люди послушно следовали внешним

нормативным требованиям, носили социальные маски законопослушания и тем самым позволяли бы

идти своей чередой грандиозному историческому сверхспектаклю, который Бальзак назвал

«человеческой комедией».

Иные требования предъявляет к человеку культура, чьи методы в значительной степени напоминают

методы театра Станиславского. Ее не устраивает рациональное раздвоение личности на рассудочное

«Я» и сугубо внешнюю социальную маску цивилизованности. Она — за глубинную интериоризацию

нормативности,

за то, чтобы законопослушность стала для человека его «второй натурой», чтобы она естественно

произрастала из основ его нравственного сознания, из глубин его духовного, метафизического «Я». И в

этом ее требования полностью совпадают с позицией естественно-правовой философии.

АДАПТИВНАЯ ПРИРОДА ПРАВА

Цивилизация как самоорганизующаяся система имеет в своем распоряжении целый ряд механизмов,

позволяющих ей поддерживать себя в состоянии динамического равновесия. Имея свои собственные

нужды, цивилизационная система должна доводить их до индивидов и заставлять их адаптироваться к

этим внешним для них потребностям гигантской сверхсистемы. Для этого и существуют различные

социальные нормы, в том числе и нормы права, выполняющие роль своеобразного посредника между

цивилизацией и индивидом.

Существующая со времен античности классическая концепция мудрости изображала философа как

мудреца, способного непосредственно улавливать нужды цивилизационного макрокосма. Они

представали перед его умственным взором как некие высшие, сверхличные требования Логоса,

Номоса, Бога и т. д. Между ними и личностью мудреца не стоят правовые нормы. Мудрец готов

свободно, исходя из одной своей способности к пониманию сути вещей, подчиняться Логосу или Богу.

Для всех же остальных, не способных к непосредственному умозрительному восприятию, цивилизация

вырабатывает систему нормативных опосредующих звеньев, которые предназначены к тому, чтобы

адаптировать поведение обычных людей к ее сверхличным нуждам.

Адаптирующее воздействие норм состоит в том, что они заставляют индивидов корректировать или

трансформировать свое социальное поведение, выбирать из всего многообразия возможных вариантов

действий прежде всего должные, одобряемые с позиции морали и права. Цивилизации необходимы не

все виды возможной социальной активности индивидов, а лишь те, что позволяют ей пребывать в

динамично-равновесном состоянии, сохраняться и развиваться.

Возникает следующее распределение ролей:

а) цивилизация выступает как система, требующая от своих подсистем и элементов, чтобы они

адаптировались к условиям, необходимым для ее самосохранения и развития;

б) социальные субъекты (индивиды и разномасштабные группы) выступают как адаптанты, от которых

требуется, чтобы они