Автономова Н.С. Философские проблемы структурализма
Подождите немного. Документ загружается.
объектов,
которые
выходят
из
трансценденталий,
не
поддающихся
полной
объективации.
Треугольник
«кри
тика
-
метафизика
объекта
-
позитивизм»
характерен,
по
мнению
Фуко,
для
европейского
мышления
начиная
с
XIX
в.
Одной
из
особенностей
этой
новой
познавательной
ситуации
стала,
по
мнению
Фуко,
проблема
человека.
Классическое
и
предшествовавшие
ему
типы
мышления
могли
ставить
вопрос
о
духе
и
теле, о
месте
человека
во
вселенной,
о
пределах
его
познания
и
границах
его
свободы.
Однако
человек
вплоть
до
конца
XVIII
в.
как
особое
существо,
выделяющееся
из
природы,
но
познаю
щее
себя
как
ее
частицу,
не
существовал,
как
не
суще
ствовали
жизнь,
труд,
язык
в
их
несводимой
к
мысли
тельным
представлениям
специфичности.
Таким
обра
зом,
современному
человеку
меньше
двухсот
лет.
Чело
век
в
его
«двусмысленном»
положении
объекта
познания
и
познающего
субъекта
появился
одновременно
с воз
никновением
биологии,
политической
экономии,
фило
логии,
ибо
условия
возможности
человека
заключены
в
жизни,
труде,
языке,
пишет
Фуко.
Человек
впервые
по
является
как
нечто
конечное
и
вынужденное
вписывать
ся
в
уже
существующие
формы
языка,
формы
производ
ства,
формы
органической
жизни,
которые
не
являются
«прозрачными»
И
проницаемыми
для
его
сознания.
Современный
человек,
считает
Фуко,
двойствен.
Не
будучи
ни
инертной
объективностью,
ни
самопроврач
ным
cogito
человек
оказывается
«местом
заблуждения»,
точнее,
местом
тех
непроработанных
эмпирических
со
держаний,
которые
он
еще
только
«должен»,
но не
всег
да
может
привести
к
ясности
осознания.
Поэтому
про
блема
обосновывающей
знание
трансцендентальной
реф
лексии
ставится
в
современной
эпистеме
весьма
отлично
от
того,
как она
ставил
ась,
например,
Декартом
или
Кантом.
Здесь
идет
речь
1)
не
об
истине,
а
о
бытии;
не
о том,
как
возможны
истинные
суждения,
но
о
том,
как
мысль
может
существовать
в
том,
что
само
по
себе
не
является
мыслью;
2)
не
о
природе,
а
о
человеке;
3)
не
о
возможности
познания,
но
о
возможности
«за
блуждаться»,
т.
е.
первоначально
удерживать
в
созна
нии
неосознанные
содержания;
4)
не
о
несбоснованности
философии
перед
лицом
науки,
но
о
возможности
фи
лософского
осознания
той
области
опыта,
где
человек
60
сначала
«не
узнает
себя»
4.
Трансцендентальный
метод
в
современной
эпистеме
ставит
целью
не
доказательство
возможности
наук
о
природе,
но
выяснение
для
чело
века
возможности
мыслить
самого
себя,
причем
эта
проблема
развертывается
как
проблема
бытия
мышле
ния.
«Во
всяком
случае,
ясно
ОДНО,-
заканчивает
Фуко
свою
книгу,
- человек -
это
не
самая
древняя
и не
са
мая
постоянная
из
всех
проблем,
стоящих
перед
чело
веческим
знанием.
Взяв
сравнительно
короткий
хроно
логический
отрезок
и
узкий
географический
горизонт
европейскую
культуру
с
ХУI
в.,
можно
сказать
с
уве
ренностью,
что
человек
-
это
изобретение
недавнее.
Во
все
не
вокруг
человека
и
его
тайн
издавна
ощупью
бродило
познание.
Среди
всех
перемен,
влиявших
на
знание
вещей,
на
знание
их
порядка,
тождеств,
разли
чий,
признаков,
равенств,
слов,
среди
всех
эпизодов
глубинной
истории
Тождественного,
лишь
один
период,
который
начался полтора
века
назад
и,
быть
может,
уже
скоро
закончится,
явил
образ
человека.
И
это
не
было
избавлением
от
давнего
неспокойства,
переходом
от
тысячелетней
заботы
к
ослепительной
ясности
созна
ния,
подступом
к
объективности
того,
что
так
долго
было
достоянием
веры
или
философии,
-
это
просто
было
следствием
изменения
основных
установок
знания.
Археология
нашей
мысли
с
легкостью
показывает:
че
ловек
-
это
изобретение
недавнего
времени
и
конец
его,
может
быть,
уже
недалек.
Если
эти
установки
исчезнут
так
же,
как они
возникли,
если
какое-нибудь
событие
(возможность
которого
мы
можем
лишь
предвидеть,
не
зная
пока ни
его
формы,
ни облика)
разрушит
их,
как
разрушилась
на
исходе
ХУНI
в.
почва
классического
мышления,
тогда
-
в
этом
можно
поручиться
-
человек
изгладится,
как
лицо,
нарисованное
на
прибрежном
песке»
5.
Эти
слова
о
«смерти
человека»
вызвали
острую
кри
тику
со
стороны
экзистенциалистов,
персоналистов,
фе
номенологов,
однако
запал
этой
критики
был
во
многом
обусловлен
натуралистическими
представлениями,
ко
торые
приписывались
автору
«Слов
И
вещей».
В
дейст-
,
Роисани
М.
Les mots et les choses. Paris, 1966,
р.
334.
5
lbid,
Р
.
.398.
61
вительностн
же
речь
У
него
идет,
как
это
ясно
из
пред
шествующего
анализа,
о
временности,
«историчности»
бытия
человека
и
осмыслении
этого
бытия.
Фуко
под
черкивает
не
универсальность
проблемы
человека,
но
историческую
специфику
ее
постановки
в
различные
историко-культурные
периоды;
и
отличает
его
не
столько
самый
интерес
к
этой
проблеме,
но
скорее,
отсутствие
каких-либо
гипотез
о
том,
каким
будет
новыи,
«неантро
пологизированный»
человек.
На
данном
примере
отчетливо
видны
сильные
и
сла
бые
стороны
концепции
Фуко.
Безусловно
удачным
ее
моментом
здесь
представляется
проработка
значитель
ного
пласта
историко-культурного
материала
и
выявле
ние
в
ходе
его
анализа
некоторых
скрытых
в
бессозна
тельном
инвариантных
оснований,
схем
или
моделей, по
которым
строятся
самые
раЗЛИЧН~Iе
культурные
обра
зования
той
или
иной
историческои
эпохи.
Хотя
вычле
нение
тех
или
иных
периодов
и
сосредоточение
иссле
довательского
интереса
именно
на
их
специфике
вполне
оправданно,
однако
абсолютизация
этой
прерывности
была бы
методологически
неоправданным,
спекулятив
ным
заблуждением.
«Слова
и
вещи»
и
в
самом
деле
давали
повод
для
трактовки
этой
работы
либо
в
плане
абстрактной
статики,
либо
в
плане
ПЛЮР,алистического
релятивизма,
основанного
именно
на
этои
абсолютиза
ции
прерывного.
Под
влиянием
критики
извне
и
собственных
размыш
лений
Фуко
в
следующей
своей
работе,
к
рассмотрению
которой
мы
сейчас
переходим,
проводит
многие
важные
уточнения,
касающиеся
интерпретации
и
замысла
«Слов
И
вещей».
Прежде
всего
Фуко
протестует
против
осмыс
ления
«эпистем»
в
спекулятивно-философском
плане,
как
неких
«тогальностей»,
определяющих
дух
эпохи.
По
жалуй,
в
пику
этим
интер~ретациям
конце.~ция
.
Фуко
дает
здесь
противоположныи,
позитивистскии
крен.
фак:
тически
Фуко
подвергает
ограничению
эвристическии
смысл
построенных
им
«эпистем»,
определяя
их
значе
ние
исключительно
теми
областями,
на
основе
которых
они
первоначально
и
БЫ;!IИ
построе~ы,
т.
е.
биологией,
филологией,
политическои
экономиеи.
Второе
направле
ние
критики
и
самокритики
для
Фуко
составляет
отри
цание
абсолютной
статики
эпистемических
конфигура
ций,
за
которую
Фуко
упрекали
многие
критики,
в
том
62
числе
и
Пиаже,
стремление найти
концептуальные
и
ме
тодологические
средства
для
того,
чтобы
помыслить
динамику
историко-культурного
процесса,
хотя
бы
в
не
которых
ее
аспектах.
Ответом
на
все
эти
сомнения
была
книга
М.
Фуко
«Археология
знания».
Не
случайно
в
ней
Фуко
не
вводит
практически
никакого
нового
материала,
но
основывается
на
тех
исследованиях,
которые
уже
бы
ли
проведены
им
в
предшествующих
работах.
Цель
«Археологии»
заключалась
в
осмыслении
того
пути,
по
которому
Фуко,
по
собственному
его
признанию,
вот
уже
десять
лет
двигался
ощупью,
не
осознавая
гра
ниц
применимости
избранного
метода.
В
«Археологии
знания»
он
стремится
теоретически
построить
мето
дологию
эмпирических
наук,
которая
бы
более
соот
ветствовала
современной
практике
исторического
иссле
дования.
Современная
методология
исторического
исследова
ния
предписывает
две
группы
операций:
1)
негативно
редуктивно-критическую
и
2)
позитивно-конструктивную.
Первая
группа
операций
призвана
подвергнуть
сомне
нию
все
понятия,
принимаемые
современным
сознанием
за
само
собой
разумеющиеся
(прежде
всего
это
поня
тия
влияния,
традиции,
развития,
эволюции,
исходящие
из
презумпции
связности
и
линейности
исторического
процесса);
растворить
все
синтезы,
представляющие
со
бой
сгустки
непроработанных
сознанием тенденций
и
интенций,
имеющие
вид
далее
неразложимых
образо
ваний
(сюда
относятся,
например,
такие
духовные
обра
зования,
как
наука,
философия,
религия,
искусство
в
современном
их
понимании)
;
редуцировать
понятия
«ав
тор»
И
«произведение»,
конкретизирующие
субъектно
объектное
отношение
в
применении
к
процессу
духовного
творчества.
В
результате
такой
многосторонней
опе~а
ции
мы
должны
получить
чистые
речевые
факты
(Гайэ
discuгsifs)
5,.
5,
Перевод
употребляемых
Фуко
терминов
вызывает
значительные
затруднения
в
силу
смешения
традиционных
коннотаций
с
тем
новым
содержанием,
которое
он
старается
вложить
в
ЭТИ
тер
мины.
Термин
discursif
(-уе),
которым
Фуко
обозначает
зако
номерности
формации,
возникающие
внутри
единого
потока
ре
чевой
практики,
имеет словарное
значение
«рационадьный»,
«ло
гическии».
Вполне
понятно,
что
коннотации
этих
понятии
спо
собны
в
данном
случае
лишь
сбить
читателя
с
толку,
ибо
Фуко
всячески
подчеркивает
непричастность
проводимого
им
анализа
63
Методология
вычленения
речевых
фактов
и
после
дующей
работы
с
ними
-
особая,
сложная
задача.
Здесь
Фуко
пользуется
приемом,
который
можно
было
бы
назвать
негативной
характеристикой:
она
позволяет
не
столько
определить
их
позитивную
суть,
сколько
отгра
ничить
их
от
наиболее
близких
и
возможных
ассоциаций
и
понятий
так,
чтобы
при
этом
положительный
«образ»
описываемого
явления
как
бы
сам
собою
наметился
в
сознании
читателя.
Так,
анализ
речевых,
дискурсивных
фактов
отличен
от
анализа
языка;
он
не
ищет
абстракт
ных
правил
для
порождения
индивидуальных
высказы
ваний,
как
это
делает
лингвистический
анализ,
но
стре
мится
выявить
причины
появления
данного
высказыва
ния
именно
в
данном
месте
и в
данное
время.
Вместе
с
тем
дискурсивный
анализ
отличен
и
от
анализа
мыш
ления:
он не
считает
своей
задачей
выявление
осознан
ных
или неосознанных
намерений
говорящего
субъекта,
но стремится
определить
условия
и
границы
существо
вания
данного
высказывания,
его
соотношения
с
други
ми
высказываниями.
дискурсивный
анализ
осуществляется
для
того,
что
бы
освободить
высказывание
от
тех
объемлющих
его
единств,
которые
казались
ранее
«естественными»,
«не
посредственными»;
чтобы
показать
его
отношение
к
дру
гим
порядкам
и
системам,
в
которых
создаются
новые
или
же
обнаруживаются
ранее
не
замеченные
единства.
Фуко
четко
формулирует
свою
проблему:
это
-
«чистое
описание
речевых событий
как
горизонт
для
исследова
ния
формирующихся
в
нем
единств»
6.
В
конечном
счете
дискурсивный
анализ
ставит
целью
показать,
как
вы
сказывания
-
эти
специфические
события
внутри
рече
вой
практики
-
могут
сочленяться
и
сочленяются
с
со
бытиями
неречевой
природы:
техническими,
экономиче
скими,
социальными,
политическими
и
пр.
Фуко
выделяет
четыре
главных
направления
дискур
сивного
анализа.
Это
исследования поля
объектов,
ти-
к
логическим
категориям.
Поэтому
мы
оставляем
термин
«рече
вой»
как
более
нейтральный,
всячески
подчеркивая
его
специ.:
фический
смысл:
расчлененность
внутри
единого
потока
речевои
практики,
призванную
снять
анти!!омию
статики
и.
динамики.
Впрочем,
иногда
термины
«речевою>
И
«дискурсивныи»
употреб
ляются
здесь
взаимозаменяемо.
6 Foucault
М.
L'Archeologie du savoir. Paris, 1969,
р.
38-39.
ПОВ
ВЫсказывания,
понятий,
стратегий.
Если
зафиксировать
все
эти
моменты
и
их
в
удастся
u
заимосвязи
т
полученныи
в
ит~ге
объект
может
быть
назван,
по
'ф
~
ко,
«дискурсивнои
формацией».
По
мысли
Фуко
с
у_
ствование
«дискурсивных
формаций»
и
образующи/
щ
е
формации
«дискурсивных
событии»
Логически
преДIIIеЭс~~
вует
воэникновении
упорядоченностей
более
ВЫСоких
уровнеи,
например,
наук
или
дисциплин.
Подобно
самой
ДИСКУРСИВНОЙ
формации
направления
ее
ан~лиза
также
определяются
у
Фуко
способом
нега
тивнои
характеристики.
Первое
-
это
правила
образования
объектов.
Объек
ты
не
находятся
ни
в
словах,
ни
в
вещах,
хотя
они
и
существуют неким
парадоксальным
образом
и
как
сло
ва,
и
как
вещи.
Исследователь
должен
«заменить
зага
дочное
сокровище
«вещей»
(существующих
до
речи)
зако~омерным
образованием
предметов,
которые
только
в
неи
(в
речи)
и
прорисовываются;
определить
эти
предметы
без
Ссылки
на
глубину
вещей, но
в
соответ
ствии
со
сводом
правил,
которые
позволяют
им
образо
вывать
объекты
речи
и
составляют
таким
образом
усло
вия
их
появления
в
Истории;
Построить
историю
дискур
сивных
объектов,
которая
не
погружала
бы
их
все
в
глубину
первоначальной
почвы, но
развертывала
бы
свя~ь
закономерностей,
Которые
управляют
их
диспер
сиеи»
7.
Второе
-
правила
образования
высказываний.
ОНИ
H~
локализуются
ни
в
абстрактном
гносеологическом
субъ
екте,
ни
в
КОнкретной
индивидуальности
познающего
сознания.
Здесь
исследователь
должен
Выявить
модаль
ности
высказывания,
позиции
безличного
деиндивидуа
лизированного
субъекта
в
речи.
Третье
-
правила
образования
понятии.
Они
не
на
ходятся
ни
в
«горизонте»
формирования
идеальных
пред
метов,
ни
в
эмпирических
идеях.
Анализ
развертывается
на
доконцептуальном
уровне,
выявляя
различные
связи
между
дискурсивными
элементами,
например
связи
предпосылок
и
вывода,
совместности
инесовместности,
взаимопересечения,
подсгановки,
исключения,
смещения.
Исследователь
вычленяет
тем
самым
не
те
понятия,
ко
торые
фактически
используются
в
данном
типе
дискур
7
Роисаии
М.
L'archeologie
пи
savoir,
р.
65.
64
3
н.
С.
Автономова
65
гории
противоречия:
именно
на
археологическом
уровне,
как
полагает
Фуко,
необходимо
исследование
противо
речий
между
дискурсивными
и
недискурсивными
прак
гиками,
а
также
между
дискурсивными
практиками
различных
видов,
в
ходе
которого
и
выявляются
их
взаи
мопреобразования.
Нельзя,
правда,
сказать,
что
иссле
дование
противоречий
осуществляется
у
Фуко
с
доста
точной
убедительностью.
Поэтому
остается
справедли
вым
замечание
Пиаже
о
статичности
эпистем,
не
вклю
чающих
вовнутрь
самих
себя
принципа
собственного
развития
и
не
позволяющих
исследовать
это
разви
тие.
Однако
формация
и
система
формации
--
это
лишь
одна
сторона
конструируемого
и
исследуемого
Фуко
объекта.
Другая
сторона
исследования предполагает
вы
членение
атомарного
элемента
дискурсивной
формации
и
дискурсивной
практики
-
«высказывания».
В
«выска
зывании»
Фуко
видит
такую
мельчайшую
единицу
ана
лиза,
которая,
по
его
мнению,
поэволяет
соизмерять
между
собой
различные
«дискурсивные
практики»
сколь
различной
бы
ни
была
непосредственная
форма
их
во
площения.
Первая
стадия
в
вычленении
высказывания
предполагает
столь
же
кропотливую
редукцию
л?гиче
ских,
лингвистических,
психологических
ассоциации,
как
и
вычленение
дискурсивной
формации.
11
это
не
слу
чайно,
ибо
Фуко
стремится
фактически
показать
соиз
меримость
«дискурсивной
формации»
и
«высказывания»
как
целого
и
части,
вместилища
и
содержимого,
всеоб
щего
и
индивидуального,
хотя
этими
последними
поня
тиями
сам
Фуко
и
не
пользуется.
В
самом
деле
определение
высказывания
через
ло
гику,
лингвистику,
психологию
не ведет
к
успеху;
вы
сказывание
не
тождественно
логическому
предложению
(ибо
одно
и то
же
логическое
предложение
может
быть
Выражено
разными
высказываниями);
оно
не
тождест
венно
лингвистической
фразе
(ибо
такие
высказывания,
как,
например,
таблицы
видов
растений,
генеалогические
древа,
формулы
и
графики,
заведомо
не
являются
линг
IЩстическими
фразами);
наконец,
высказывание
не
тож
~ественно
также
и
психологическому
речевому
акту,
вы
ражающему
намерение
говорящего.
.
Выделяемый
Фуко
ансамбль
«высказываний»
как
бы
свертикален»
по
отношению
к
существующим
знаковым
•
те
которые
позволяют
описать
эа-
сивнои
практИКИ,
и
а
~ктики.
(Таковы,
например,
поня
кономерности
этои
пр.
ляции>
«десигнации»,
«дери
тия
«атрибуции»,
;~~~И~~IВодит
'и
использует
далее
в
вации>,
которые
у
Il-ХVIIl
вв.)
анализе
грамматики
XV
правила
по
которым
со-
Наконец,
четвертое
-
это
б
и~и
определяются
вершаются
теоретические
вы
оры
я
Они
не
коренятся
u
шего
исследовани
.
стратегии
дальнеи
u
б
е
фундаментального
ни
в
феноменологическои
u
Г
лу
ин
убъективных
мнений.
проекга,
ни
в
повсрхностнои
~Г~~H~e
в
исследуемом
ма
Их
аналиэ
предп?лагает
нахож
таких
«точек
расхожде
териале
-
речевои
практик~
новременно
и
как
«точки
ния»,
которые
выступают
Д
ные
в
этих
местах
пред
тождества»
(ибо
сосредоточе~бразованы'
на
одном
и
том
меты,
высказывания,
ПОНЯ~ИЯем
правилу)
,
и
как
«точки
же
уровне
и
по
О(ДНБОМУт~
:peд~eTЫ,
понятия
и
т.
д.
вза
несовместноСТИ»
и
о
э
ИМ
но
исключают
друг
друга).
б
предполагает
рас'
Изучение
стратегических
вы
~~ОВболее
высокий
уро
ширение
рамок
анализа,
ВЫХО~бразований
где
сплета
вень
-
уровень
дискурсивных
видов
р~чи
а
кроме
ются
закономерности
различных
рактик
с
р~зличными
того
различных
ДИСКУРСИВНЫХИП
ледование
стратегиче-
,
и
практиками.
сс
.
недискурсивныМ
Ф
ко к
важному
вопросу.
ских
выборов
подводит,
по
уис~урсивной.
формации
и
в
чем
заключается
единСТВО
:оляющие
определить
фор
где
критерии
ее
единства,
поз
~
Эти
критерии
Фуко
мацию
как
некую
целостно,:ть,
с
т
ктуреилИ,
иначе
го
усматривает
в
«вертикаЛЬНОИ4ЮР~~ЦИЙ
в
которой
выс
воря,
системе
дискурсивных
OHOMepHOCT~
низших,
а
низ
шие
уровни
опредеЛЯЮТ
б
зак
ливают
в
известной
мере
шие
в
свою
очередь
о
услов
т
Фуко
именно
на
сших
Как
полагае
J '
закономерноСТИ
высших.
формаций
исследование
уровне
системы
ДИСКУРСИВНЬ~~кономерностей
не только
получает
доступ
к
анализу
вых
ансамблей
как
TaK~
самих
речевых
практик
и
ре::е
Так
системе
формациИ
вых,
но
и
их
преобразовании.
п
и'менение
которых
из
соответствует
система
прави:~
п~нятия,
стратегии
внут
меняет
объекты,
высказыван
~чи
или
изменяет
другие
ри
одного
и
того
же
типа
~;o
именно
в
связи
с
нео
б
типы
практики.
XapaKTepH~,
ний
дискурсивных
аН
ходимостью
анализа
прео разова
вые
прибегает
к
кате
самблей
друг
в
друга
Фуко
впер
66
67
З*
системам.
«Бытие»
высказывания
как
категории
архео
логического
анализа
парадоксально:
высказывание
-
это
функция
существования
знаков,
объединяющая
их
струк
туры
во
времени
и
пространстве,
хотя
при
этом
выска
зывание
само
по
себе
и
лишено
структурных
критериев
единства.
Высказывание
как
функция
существования
знаков
лежит
на
некоем
дознаковом
уровне
и
определяет
возможность
и
осмысленность
знаков
и
знаковых
ан
самблей.
Собственно
говоря,
анализ
никогда
не
обна
руживает
атомарное
индивидуальное
высказывание
как
таковое,
он
всегда
касается
поля
действия
функции
вы
сказывания.
Поэтому
описать
высказывание
-
значит
описать
совокупность
условий,
в
которых
некая
функция
придает
серии
знаков
определенное
спепифическое
суще
ствование.
Поскольку
высказывания
не
даны
непосред
ственному
восприятию,
то
для
того,
чтобы
узнать
и
вычленить
их,
необходимо
особое
направление
взгляда,
сосредоточивающееся
не
на
том,
что
именно
дано
в
логических
предложениях
или
лингвистических
фразах,
а
на
самом
«пограничном»
бытии
языка,
сосредоточен
ном
между
означаемым
и
означающим,
между
словесно
сформулированным
и
словесно
не
сформулированным.
Высказывание
как
функция
существования
знаковых
ансамблей
требует
для
своего
осуществления
определен
ных
условий:
во-первых,
наличия
«референтности»,
по
нимаемой
у
Фуко
не
как
отсылка
к
собственному
факту
или
объекту,
но
как сам
«принцип
различения~
в
поле
объектов;
во-вторых,
наличия
субъекта,
которыи
не
ра
вен
ни
говорящему
субъекту,
ни
авторскому
сознанию,
но
представляет
собой
некую
безличную
позицию;
в-тре
тьих,
оно
требует
наличия
«поля
связи»
С
другими
сосу
ществующими
высказываниями;
и,
наконец,
в-четвертых,
оно
предполагает
«материальную»,
вещественную
во
площенность
высказывания,
позволяющую
ему
быть
по
вторенным,
воспроизведенным
в
другом
контексте
и
в
других
условиях.
Если
сопоставить
четыре
выделенных
выше
направ
ления
анализа
дискурсивной
формации
(исследование
объектов,
высказываний,
понятий
и
стратегий)
с
теми
четырьмя
областями,
в
которых
реализуется
функция
высказывания
(референтность,
наличие
субъекта
как
объективной
позиции
в
речи,
поле
связи,
материаль
ность),
то
между
первыми
и
вторыми
прослеживаются
68
опред~ленные
соответствия,
а
именно:
объектам
лискур
сив
нои
формации
соответствует
референтность
Высказы
ваний,
понимаемая
как
Принцип
разграничения
в
поле
объектов;
модальностям
высказывания
-
те
или
иные
позиции
субъекта
в
речи;
понятия
определяются
полями
связи,
в
которых
они
возникают;
стратегические
выборы
с
возникающими
при
них
ВОЗМОЖностями
нового
исполь
зо~ания
концептуальных
элементов
требуют
материаль
нои
вещественности
высказывания.
Таким
образом
подтверждается
отмеченное
выше
обстоятельство:
переходы
от
общего
и от
частного
от
дискурсивной
формации
как
«общего»
или
же
от
выска
зывания
как
единичного
оказываются
коррелятивными,
а
следовательно,
и
равно
возможными
при
анализе.
Хотя,
.казалось
бы,
высказывание
принадлежит
дискур
сивнои
формации
так
же,
как
лингвистическая
фраэн
тексту,
а
Логическое
предложение
-
дедуктивному
ан
самблю,
однако
закономерности
включения
элемента
в
целое
оказываются
в
этих
случаях
различными.
Если
законы
ЛИНгвистической
фразы
или
логического
пред
ложения
определяются
извне
-
языком
или
дедуктив
ным
ансамблем,
то
законы
высказывания
определяет
сама
дискурсивная
формация,
к
которой
оно
непосред
ственно
принадлежит
и
которая
вовсе
не
выступает
по
отношению
к
нему
в
качестве
внешнего
принцила.
Фуко
стремится
построить
свой
объект
таким
образом,
чтобы
полученная
конструкция
снимала
традиционную
дихотомию
эмпирического
и
теоретического,
абстракт
ного
и
конкретного,
чтобы
она
схватывала
неповтори
мость
эмпирического
существования
высказывания
од
новременно
с
более
общими
и
фундаментальными
зако
номерностями.
Вследствие
этого,
как
мы
уже
имели
ВОЗМожность
убедиться
при
анализе
«Слов
И
вещей»
и
как
мы
еще
увидим
в
последующих
теоретических
раз
делах,
в
концепции
Фуко
происходит
определенная
пе
рестройка
проблематики
обоснования
знания,
предпо
лагающей
те
или
иные
формы
возведения
частного
к
общему.
Закономерности
дискурсивных
формаций,
оп
ределяющие
появление
отдельных
дискурсивных
собы
тий,
эти,
по
Фуко,
априори
«реальности'
высказываний»
находятся
на
других
уровнях,
нежели
априори
логиче
СКОй
и
гносеологической
истинности
суждений.
Именно
в
пространстве,
очерчиваемом
историческими
априори,
и
69
развертываются
системы
высказываний
-
одновремен
но
как
«события»,
имеющие
определенные
условия
свое
го
появления,
и
как
«вещи»,
годные
к
употреблению.
Эти
системы
высказываний,
выступающие
в
различ
ных
своих
аспектах
одновременно
и
как
«слова»,
и
как
«веши»,
Фуко
называет
«архивом».
Архив
входит
внутрь
дискурсивной
формации,
поскольку
он
представляет
со
бой
совокупность
речевых
практик,
включающих
в
себя
высказывания.
Однако
вместе
с
тем
архив
предполагает
вычленение
из
дискурсивной
формации
специфическим
образом
материализованных
предпосылок,
условий
воз
можности
и
условий
обоснования
знания
и
речи
об
объ
ектах,
собранных
в
некое
единое
целое,
в
одну
струк
туру.
Архив
фиксирует
правила
появления
высказыва
ний
как
специфических
событий
дискурсивного
уровня.
Архив,
согласно
тому
определению,
которое
дает
ему
Фуко,
не
связывает
события
в
жестко
детерминирован
ные
линейные
последовательности,
но
и
не
оставляет
их
на
произвол
случайности;
он
не
является
ни
языком,
определяющим
законы
возможных
фраз,
ни
пассивным
корпусом
текста,
в
котором
собираются
готовые
фразы,
это
не
общедоступная
библиотека
и
не
забытая
кладо
вая.
Архив,
считает
Фуко,
соответствует
уровню
исто
рического
сознания,
уровню
дискурсивной
практики,
это
совокупность
объективированных
предпосылок
бытия
объектов
истории
и
знания
о
них.
Невозможно
полно
стью
описать
архив
какой-нибудь
эпохи
и
тем
более
современной,
поскольку
это
описание
требует
абсолютно
сторонней
позиции,
невозможной
в
том
случае,
если
ис
следователь
находится
внутри
той
системы
правил,
ко
торую
он
описывает.
Однако
вместе
с
тем
«позитивность»
архива
(его
«конечность»,
ограниченность,
временность)
позволяет
нам,
находясь
внутри
архива,
говорить
о
нем
и
описы
вать
его.
Ведь
архив
-
это
не
совокупность
трансцен
дентальных
формальных
априоризмов,
доступных
лишь
абсолютному
гносеологическому
субъекту,
но
структура
историко-культурной
ситуации,
в
которой
мы
живем
и
которую
мы
познаем.
Архив
-
это
одновременно
и
наше
настоящее,
и
наше
будущее,
и
то,
что
дает
простор
на
шим
действиям,
позволяя
им
развертываться
тем
или
иным
исторически
определенным
способом,
и
то,
что
извне
нас
ограничивает.
Архив
очерчивает
сферу
нашей
70
дискурсивной
практики,
отделяет
нас
01'
того,
ЧТо
лежит
вне
нашей
досягаемости,
от
того,
что
невозможно
ПОзнать
и
высказать,
ибо
для
этого
не
существует исторических
условий
возможности.
Поскольку
определенный
архив
это
исторически
меняющаяся
система
многих
предпо
сылок,
а
не
линейное
вызревание
одного
предсуществую
щего
условия
познания,
постольку
архив,
полагает
Фуко,
освобождает
человека
одновременно
и
от
его
антропо
логической
субъективности,
и
от
гарантий
трансценден
тальной
телеологии,
вводит
его
в
дискретное,
качествен
но
разнородное,
а
не
линейное
и
слитное
время
истории,
лишает
его
иллюзии
непрерывности
и
само
гож
дествен
ности.
Отказываясь
от
опоры
на
трансцендентального
или
эмпирического
субъекта,
археология
знания
вынуждена
радикальным
образом
менять
ту
опорную
ось,
на
ко
торой
она
организует
все
свои
исследовательские
про
цедуры.
Так,
археология
снимает
ось
«сознание
-
по
знание
-
наука»,
предполагающую,
по
мнению
Фуко,
опору
на
недоступную
позитивному
познанию
трансцен
дентальную
субъективность,
и
заменяет
ее
другой
осью
«дискурсивная
практика
-
знание
-
наука».
О
дискур
сивных
практиках
мы
уже
говорили
в
связи
с
основны
ми
моментами
археологического
анализа.
Следующее
звено
-
знание
-
это
специфическое
образование,
кото
рое у
Фуко
приобретает
права
гражданства
наряду
с
наукой,
хотя
само
по
себе
оно
не
является
наукой
и
не
претендует
на
научность
в
пределе
своего
разверты
вания.
Наука
и
«знание»
располагаются
на
качественно
раз
Личных
уровнях
и
«порогах».
Всего
Фуко
выделяет
че
тыре
таких
порога:
1)
порог
позитивности:
он вычле
няется
тогда,
когда
происходит
самое
первое
обособле
ние совокупности
высказываний
внутри
речевой
практики;
2)
порог
эпистемологизации:
он
вычленяется
тогда,
когда
эти
выделившисся
совокупности
высказы
ваний
начинают
располагаться
иерархически,
соблюдая
нормы
взаимной
связности
и
верификации;
3)
порог
научности:
он
соответствует
тому
моменту,
когда
эпи
стемологическое
образование
подчиняется
формальным
критериям;
4)
порог
формализации:
он
имеет
место
тогда,
когда
научная
речь
выделяет
свои
аксиомы
и эле
менты
таким
образом,
что
оказывается
ВОзможным
71
построить
на
этоЙ
основе
ее
собственную
формальную
конструкцию
8.
Достижение
этих
порогов
со.вершается
весьма
неравномерно:
например,
в
настоящии
момент
существуют
как
уже
формализованные
области
челове
ческого
знания,
так
и
те,
которые
еще
не
находятся
даже
на
уровне
эпистемологизации.
•
Фуко
четко
определяет
место своих
исследовании
в
этой
своеобразной
иерархии
познавательных
уровней.
Его
интересует
не
переход
от
научности
к
формализа
ции
и
не
переход
от
эпистемологизации
к
научности
(на
этом
уровне,
выделяя
понятие
эпистемологического
раз
рыва,
работал
Г.
Башляр).
Внимание
Фуко
привлекает
самый
нижний
уровень
-
порог
позитивности
или
уро
вень
знания,
на
котором
не
действуют
критерии
совре
менной
науки.
Итак,
эпистемологические
конфигурации,
которые
в
«Словах
и
вещах»
сводились
к
однозначным
плоскост
ным
фигурам,
предстают
в
«Археологии
знания»
в
виде
иерархически
расчлененных
образований,
осмысляемых
в
перспективе
ступеней
рационализации.
Пожалуй,
имен
но
понятие
«речевой»,
«дискурсивной»
практики
высту
пает
в
качестве
единого
логического
центра,
связываю
щего
на
первый
взгляд
случайные
и
разрозненные
переосмысления,
и
дает
возможность
говорить
о
суще
ственном
сдвиге
в
теоретической
концепции
Фуко.
Именно
потому,
что
в
центр
исследовательского
ин
тереса
включается
«речь
как
практика»,
в
«Археологии
знания»
мы
не
находим
более
«ни
слов,
ни
вещей»;
равным
образом,
здесь
нет
ни
описания
знаков,
ни
описания
понятий,
ни
описания
психических
актов.
Тот
уровень,
который
стремится
реконструировать
Фуко,
это
уровень
дознаковый
(если
под
знаком
понимать
устойчивое
единство
означаемого
и
означающего),
до
понятийный.
Он
находится
между
означающим
и
озна
чаемым
и
потому
ускользает
от
внимания
во
всяком
анализе
уже
существующих
знаковых
систем,
проводи
мом,
как
правило,
либо
на
уровне
означающего,
либо
на
уровне
означаемого,
когда
предполагается
данным
сам
этот
переход.
Восстанавливая
в
своем
развертыва
нии
пропущенную
связку
между
словами
и
вещами,
речевая
практика
призвана
сделать
застывшую,
плоскую
8
Роисаии
М.
L'archeo!ogie du savoir,
р.
243-244.
72
эпистему
более
емкой
и
гибкой,
выявить
СВязь
доэна
ковых
форм
дискуроивности
С
другими
речевыми
прак
тиками,
раополагающимися
на
более
высоких
уровнях
(например,
с
научной
практикой),
а
также
с
практика
ми
.существенно
отличных
типов,
например,
экономиче
скои,
сориально-политической
и
пр.
Между
наукой
и
донаукои,
или
«знанием»,
как
полагает
Фуко,
несмотря
на
их
разноуровневость
(вспомним
схему
четырех
по
рогов),
не
существует
взаимоисключающего
отношения:
«научная
область»
и
«археологическая
территория»
определенным
образом
взаимосвязаны
и
взаимообуслов
лены.
Наука
основывается
на
самой
широкой
базе
«зна
ния»
и
включает
в
свою
структуру
некоторые
его
эле
менты,
а
«знание»
в
свою
очередь
в
известной
мере
определяет
и
условия
возможности
самой
науки.
Если
наука
-
это
в
конечном
счете
«возгонка»
непосредст
венно
пережитого
до
статуса
всеобщности
и
объектив
ности,
то
археологическое
знание
Фуко,
запечатлеваю
щееся
в
динамических
формах
речевых
пр
актик
-
это
та
поч~а,
на
которой
можно
исследовать
первые
ступе
ни
этои
объективации.
Множественность
дискурсивных
практик
-
это
та
почва,
на
которой
утверждается
наука
заново
обосновывая
в
формах
теоретического
сознани~
модальности
первоначального,
но
уже
поддающегося
структурированию
и
рациональному
упорядочиванию
опыта.
В
этой
связи
показательны
не
столько
итоги
и
первые
результаты
применения
этой
концепции
ибо
в
своих
содержательных
моментах
они
не
всегда'
убеди
тельны,
а
в
своих
теоретических
разработках
не
всегда
последовательны,
сколько
само
направление
ее
развер
тывания.
Если
в
«Словах
и
вещах»
Фуко
без
остатка
уклады
:ался
в
очерченную
им
самим
структуру
эпистемы,
вклю-
ая
в
свою
концепцию
моменты
онтологизации
языка
моменты
трансцендентальной
проблематикн
обосновани~
знания
и,
наконец,
момент
ПОЗИтивных
разработок
то
в
«Археологии
знания»,
расщепляя
и
расчленяя
онт~ло
гические
слои
и
феноменологический
опыт
сознания
в
структурирующем
устремлении
речевых
практик
он
в
известном
смысле
выходит
за
рамки
этой
схемь;.
Основные
тенденции
«Археологии
знания»
развива
ются
и
в
двух
послед~ющих
выступлениях
Фуко.
Одно
из
них
СВЯЗаНО
с
темои
«дезантропологизации»,
десубъ-
73
ективации
эпистемологического
исс~едования,
второе
посвящено
рассмотрению
собственнои
структуры
полу
ченного
десубъективированного
дискурсивного
простран-
ства
9.
В
докладе
«Что
такое
автор?»,
прочитанном
во
француэском
философском
обществе
лето;:'!
1969
г.,
Фу:
ко
выделяет
специфику
так
называемои
«авторскои
функции»
И
критерии
ее
обнаружения.
(В
«Словах
и
вещах»
автор,
по
собственному
его
признанию,
исполь
зовал
ссылки
на
имена
и
произведения,
не
подвергнув
саму
их
возможность
критическому
анализу).
Археоло
гическое
исследование
ставит
вопрос
не
о
субъективной
индивидуальности,
выразившейся
в
создании
того
или
иного
произведения,
но
овнесубъектном
«принципе
ин
дивидуации»,
позволяющем
вычленить
группу
высказы
ваний
как
специфическую
и
отличную
от
других
возмож
ных
групп
высказываний.
Имя
автора
обладает
специфической
ролью
в
лите
ратурном
или
любом
другом
произведении.
Оно
служит
не
столько
для
описания
или
обозначения,
сколько
для
выполнения
особой,
«классифицирующей»
функции:
оно
позволяет
определенным
образом
группировать
тексты,
включать
или
исключать
из
них
те
или
иные
высказы
вания,
противопоставлять
их
друг
другу
или,
напротив,
выстраивать
из
них
связные,
взаимосочлененные
в
своих
элементах
ансамбли.
Фуко
выделяет
различные
аспекты
авторской
функ
ции.
Это
ее
связь
с
правовой
и
институциональной
си
стемами,
ограничивающими
и
определяющими
речево;
производство;
это
характер
ее
осуществления
(личныи
или
безличный,
анонимный);
это
анализ
исторически
меняющихся
критериев
соотнесения
речевого
текста
и
автора
(психологический
проект,
нити
преемственности
с
предшествующими
текстами
и
пр.);
наконец,
это
ана
лиз
множественности
авторской
позиции
по
отношению
к тексту
(например,
писательская
позиция
меняется
в
зависимости
от
способа
характеристики
персонажей
и
способов
изображения
обстоятельств).
Анализ
авторской
функции
демонстрирует,
по
мысли
Фуко,
инверсию
традиционного
историко-эпистемологи-
9
Роисаий
М.
Qu'est-ce qu'un
auteuг?
-
«Впйейп
de
lа
Societe
fгащаisе
de philosopble». Paris, 1969, N 3; L'ordre du discours.
Paris, 1971.
74
ческого
вопроса.
Проблема
не
в
том,
как
человеческая
свобода
и
воля
придают
смысл
окружающему
миропо
рядку,
как
они
оживляют
абстрактные
правила
языка,
но
в
том,
«как,
при
каких
условиях
и
в
каких
формах
внутри
речевого
порядка
может
появиться
такая
вещь,
как
субъект.
Какое
место
он
может
занять
в
каждом
типе
речи,
какие
функции
он
может
осуществлять,
каким
правилам
подчиняться?
Короче,
речь идег
о
том,
чтобы
лишить
субъекта
роли
первоначального
обоснования
и
проанализировать
его
как
сложную
функцию
речи»
10.
Анализ
авторской
функции
-
это
лишь
один
из аспек
тов
задуманного
Фуко
общетипологического
анализа
ре
чи,
который
должен
выявить
ее
своеобразную
«эконо
мику»,
модальности
ее
существования,
способы
ее
ис
пользования,
обмена,
присвоения,
которые
различны
в
разных
культурах.
Методике
этого
более
общего
исследования
посвящен
доклад
Фуко
«Порядок
речи»,
который
был
прочитан
в
Коллеж
де
Франс
в
декабре
1970
г.
Основное
место
в
докладе занимает
анализ
и
класси
фикация
процедур,
посредством
которых
речь
контро
лируется,
ограничивается,
организовывается
и
распре
деляется
обществом.
Среди
этих
процедур
-
принцип
«запрета»
по
отношению
к
тем
или
иным
объектам,
«ритуализация»
речи
применительна
к
тем,
а
не
иным
обстоятельствам,
ПрИБилегированное
использование
p~
чи
теми,
а
не
иными
группами
говорящих
субъектов.
Далее,
это
принцип
«комментария»
---
изучение,
по
вторение
и
пересказывание
некоторых
основных,
«сак
ральных»
текстов
(прежде
всего
-
религиозных
и
юри
дических).
Затем
-
это
принцип
«дисциплины»
как
не
которой
определенности
знания,
создаваемой
той
или
иной
формой
«желания
истины»,
стремления
к
истине.
«Желание
истины»
имеет
свою особую
историю:
по
формам
и
техническим
приемам
своего
осуществления,
по
областям
аатрагиваемых
объектов,
по
позициям
и
функциям
субъектов
оно
по-разному
выступает
в
XIX
в.
и,
скажем,
в
классическую
эпоху
XVII-XYIII
ВВ.,
при
чем
это
различие
подкрепляется
институционально:
си
стемой
образования
и
воспитания,
книгами,
библиоте
ками
научных
обществ
и
пр.
10
Роисаий
М.
L'archeologie du savoir,
р.
95.
75
Западноевропейское
общество,
пишет
Фуко,
ИЗДавна
заменило
анализ
речи
такими
темами
для
размышления,
как
тема
«субъекта-обоснователя»,
придающего
смысл
вещам;
тема
«первоначального
опыта»,
через
который
субъект
приобщается
к
миру
и
спонтанно
постигает
его;
тема
«универсальной
медиации»
или
«всеобщего
опосре
дования»,
позволяющая
внутри
логического
пространства
возводить
любую
единичность
в
ранг
всеобщности.
Во
всех
этих
случаях
реальность
речи,
реальность
дискур
сивного
порядка
исчезает,
а
в
формах
любви
к
слову,
«логофилии»,
выступает
боязнь
языка,
фетишизация
его
могущества.
Анализу
социальных
условии
и
последствий
этой
«логофобии»
Фуко
намеревается
посвятить
свои
дальнейшие
исследования
11.
Когда
анализируют
отличие
современной
истории
от
истории
традиционной,
заключает
Фуко
свое
выступле
ние
в
Коллеж
де
Франс,
нередко
исследователи
теря
ются
в
недоумениях:
то
замечают,
что
вместо
анализа
индивидуальных
событий
современная
история
стала
интересоваться
характеристиками
протяженных
эпох,
то
возражают,
что
произошел
прямо
противоположный
сдвиг
и
в
центре
исследовательского
внимания
историка
оказалось
индивидуальное
событие.
В
деиствительности
каждая
сторона
замечает
лишь
один
аспект
происшед
шего
изменения.
В
самом
деле,
для
современного
исто
рического
исследования,
как
полагает
Фуко,
характерен
анализ
мельчайшего
зернышка
исторического
процес
са
-
события;
за
крупными
битвами
или
декретами
со
временный
историк
стремится
разглядеть
и
такие
еже
недельные
и
ежедневные
документы
эпохи,
как
прейсну
ранты,
нотариальные
акты
или
церковно-приходские
списки.
Однако,
вскрывая пласты
событий,
современная
история стремится
также
проанализировать
целые
их
серии
для
того,
чтобы
можно
было
поставить
вопрос
об
условиях
возможности
тех
или
иных
событий,
об
их
ва-
11
Эту
тему
последних
работ
Фуко
подхватывает
Жак
Деррида
с
его
критикой
западноевропейского
«логоцентриэма»,
разбору
ко
торой
будет
посвящен
далее
специальный
раздел.
Правда,
хотя
Деррида
и
называет
себя
учеником
Фуко,
здесь
вряд
ли
можно
говорить
о
прямой
преемственности
между
ними
(поскольку
ос
новные работы
Деррида
также
появились
во
второй
половине
60-х
гг.);
это
скорее
некоторый
аналогичный
ход
размышле
ний
обоих
исследователей
в
определенный
период.
76
риациях,
о
критериях
Их
преобразования
друг
в
друга.
Современный
историк,
отмечает
Фуко,
отказывается
от
гаких
привычных
категорий
исторического
анализа,
как
«субъект»,
«сознание»
и
«свобода»
вовсе
не
в
пользу
«знаков»
или
«структур»,
чуждых
и
враждебных
собы
тию,
но
ради
описания
взаимопересекающихся
серий,
позволяющих
описать
место
события,
условия
его
появ
ления.
Этот
сдвиг
внимания
в
историческом
исследовании
ставит
новый
философский
вопрос:
каков
статус
собы
тия,
если
оно
не
есть
ни акциденция, ни
качество,
ни
процесс?
Событие
лишено
телесного
измерения,
однако
его
результат
всегда
находится
на
уровне
материаль
ности.
Суть
события
заключена
в
отношениях
сосущест
вования,
дисперсии,
расщепления,
накопления,
отбора,
некоторых
материальных
элементов,
участвующих
в
его
организации.
Само
оно
не
есть
ни
действие,
ни
свойство
тела,
хотя
тем
не
менее
оно
производится
как
результат
и
свойство
парадоксальной
«материальности
бестелес
ного»
12.
Этот
вопрос,
нацеливающий
на
дальнейшее
ис
следование
объективных
закономерностей
исторического
процесса
и
его
органической
части
-
исторического
события,
пока
остается
у
Фуко
без
ответа.
Как
мы
видели
в
ходе
предшествующего
анализа,
концепция
«археологического
знания»
М.
Фуко
не
оста
ется
абсолютно
тождественной
и
равной
себе от
первых
работ
и
до
последних:
наиболее
существенными
для
Фуко
вехами
были
его
ранние
работы
_
..
до
«Слов
И
вещей»;
сами
«Слова
и
вещи»;
наконец,
«Археология
знания»
с
конкретизирующими
дальнейшую
программу
исследований
последними
выступлениями,
причем
в
са
мых
последних
своих
работах
Фуко
вернулся
к
перво
начальному
направлению
исследований,
связанному
с
анализом
истории
медицины,
права,
различных
учреж
дений
в
их
взаимозависимости.
Изменение
концептуаль
ного
аппарата
анализа
от
«опыта
переживания»
к
струк
турам
«эпистем»
И
далее
к
«речевому событию»,
«пр
ак
тике»,
«противоречию»
свидетельствует
о
серьезных
изменениях
во
взглядах
Фуко.
В
его
концепции
мы
сталкиваемся
с
различными
подходами
к
решению
ме·
12
Роисаий
М.
L'ordre du discours. Paris, 1971,
р.
60.
п
тодологических
проблем
историко-теоретического
знания
о
науке,
причем
в
различные
периоды
перед
Фуко
воз
никают
различного
рода
сложности
теоретического,
ме
тодологического
и
мировоззренческого
плана,
свидетель
ствующие
о
нсреалиаованности
целого
ряда
выдвигае
мых
автором
задач.
Прежде
всего,
как
это
было
показано
при
разборе
«Слов
и
вещей»,
стремление
Фуко
противопоставить
свою
концепцию
плоско-эволюционистским
теориям
обо
рачивается
здесь
прямой
и
недиалектической
противопо
ложностью
эволюционизму
-
абсолютизацией
аспекта
прерывности.
«Порвавшаяся
цепь
времен»
дает
картину
синхронных
срезов,
не
сводимых
друг
к
другу
и
не вы
водимых
друг
из
друга,
а
объяснение
переходов
между
ними
остается
нерешенной
задачей.
Эта
противополож
ность
представляет
собой
ложную
антитезу,
поскольку
прерывность
является
одной
из
сторон
диалектически
противоречивого
историка-культурного
процесса,
в
ко
тором
аспект
единства
и
«непрерывности»
не
исключает
«прерывности»
-
качественного
своеобразия
его
отдель
ных
этапов,
а
общие
закономерности
исторического
про
цесса
по-разному
конкретизируются
в
каждый
отдельный
исторический
период.
Данные
различных
специальных
наук
и
прежде
всего
сама
социальная
реальность
ХХ
в.
с
особой
убедительностью
продемонстрировали
не
толь
ко
многообразие
и
многосторонность
процесса
общест
венного
развития,
но
и
его
единство,
его
подчиненность
некоторым
общим
тенденциям,
как
в
сфере
производства
материальной
жизни
человеческого
коллектива,
так
и
в
сфере
закономерностей
развития
его
духовной
жизни,
определяемой
и
внутринадстроечными
закономерностя
ми
и
закономерностями
связи
надстройки
с
базисом.
Одна
из
причин
статичности
объекта,
построенного
Фуко
в
«Словах
и
вещах», связана
с
тем,
что
в
анализе
установок
и
предпосылок
научного
познания
в
тот
или
иной
конкретно-исторический
период
Фуко
отказывается
от
специального
рассмотрения
«реакций»
эпистемы
на
появление
новых
фактов,
которые
противоречили
бы
сложившимся
нормам
и
критериям,
а
также
и от
ана
лиза
таких
«старых»
фактов,
которые
не
укладываются
в
«эпистему»
и,
следовательно,
ведут
в
конечном
счете
к
изменению
и
самих
этих
норм,
хотя,
конечно,
нельзя
не
признать,
что
это
исследование
представляет
значи-
78
тельные
ТРУДНОС11И.
Поэтому
выявляемые
Фуко
соотно
шения
и
соответствия
между
различными
моментами
внутри
«эпистемы»
являются
скорее
корреляциями,
чем
детерминациями;
скорее
констатациями,
чем
объясне
ниями
(что
признает
и
сам Фуко),
а
сами
«эпистемы»
остаются
внутренне
замкнутыми.
Другой
важнейший
фактор,
усугубивший
статичность
вычлененных
Фуко
предпосылок
научного
познания,
свя
зан
с
отрицанием
принципа
субъективности
в
развитии
научного
знания.
В
противоположность
свойственным
экзистенциализму
или
персонализму
субъективистским
трактовкам,
при которых
весь
исторический
процесс
становится
воплощением
воли
и
сознания
субъекта,
Фу
ко
стремится
анализировать
аспект
детерминации
ин
дивидуального
человека
лежащими
вне
его
механизмами
биологического,
лингвистического,
экономического
и
дру
гих
порядков,
исследовать,
как
в
зависимости
от
всех
Э11ИХ
факторов
изменяется
в
общественном
сознании
по
нимание
человека
в
различные
конкретно-исторические
периоды.
Правомерность
этого
ракурса
исследования
не
вызывает
сомнения,
однако
столь
же
очевидна
и
другая
стоявшая
перед
исследователем,
но
нереализованная
им
задача:
необходимость
перехода
из
плана
анализа
по
пятий
в
план
анализа
реальных
определений
человече
ского
бытия
и
исследования
в
этом
бытии
не
только
аспекта
детерминации
социальной
средой,
но
и
дру
гого,
субъективно-творческого,
целеполагающего
момен
та,
без
которого
невозможно
понять
и
историческое
раз
витие
познания.
Как
показывает
критический
анализ другой
важней
шей
работы
Фуко
-
«Археологии
знания»
-
введение
таких
«динамических»
категорий,
как
«противоречие»
или
«практика»,
означает
серьезные
сдвиги
в
его
кон
цепции,
но
опять-таки
вовсе
не
свидетельствует
о
раз
решении
всех
стоящих
перед
исследователем
задач.
Проблема
прежде
всего
в
том,
что
Фуко
явно
не
учи
тывает
Всю
многостороннюю
сложность
науки
как
об
щественного
явления.
Ведь
историко-научное
знание
является
не
только
формой
воссоздания
прошлых
собы
тий,
но
и
способом
выявления
факторов,
условий,
пер
спектив
будущего
развития
науки,
которое
определяется
как
ее
собственными
внутренними
тенденциями,
так
и
той
или
иной
системой
исторически
конкретных
общест-
79