Автономова Н.С. Философские проблемы структурализма
Подождите немного. Документ загружается.
психологии
как
науки).
А
коль
скоро
гуманитарные
науки
непосредственно
сталкиваются
с
сознанием
имен
но
как
со
своим
объектом
и
при
этом
исследуюТ
неко
торые
классические
схемы
мышления,
то
здесь
возни
кает
ряд
специфических
сложностей
методологическог?
и
эпистеМQлогического
характера.
Трансцендентальныи
механизм
обоснования
естественнонаучного
знания
о
мире
запрещает
объективацию
субъективности,
объекти
вацию
сознания
потому,
что
в
противном
случае
полу
чился
бы
регресс
в
бесконечность:
представляя
сознание,
т.
е.
«условия
возможности»
объекта,
как
объект,
мы
должны
были
бы
сделать
и
следующий
шаг,
~вести
некий
дополнительный
механизм,
удостоверяющии
то,
что
ранее
не
нуждалось
в
обосновании,
представить
быв
шее
обосновываюшее
первоусловие
в
роли
обосновывае
мого
механизма.
Лишь
оставаясь
принципиально
необъ
ективируемым,
трансцендентальное
сознание
могло
вы
ступать
как
условие
возможности
познания
любых
объ-
ектов
опыта.
Но
как
же
в
таком
случае
представить
объект
гума-
нитарного
знания,
неотъемлемой
частью
которого
высту
пают
субъективность,
сознание,
человек
в
плоскости
его
индивидуального
и
общественного
бытия?
Каким
обра
зом
возможно
сочетать
в
пределах
одного
механизма
субъективность
как
трансценденталь~ый
субъект
и
ту
же
субъективность
как
опредме~енныи
объект?
Очевид
но,
это
парадокс,
неразрешимыи
в
пределах
трансцен
дентальной
схемы
обоснования
знания.
И
эта
неразре
шимость
объясняет
все
те
подспудные
или
осознанные
метододогические
усилия,
который
направил
структура
лизм
на
преодоление
унаследованных
от
буржуазного
рационализма
схем
и
разработку
новых
принципов
обоснования
знания.
И
поскольку
те
радикально
новые
способы
анализа
сознания
как
функции
целостной
со
циальной
системы,
которые
были
осуществлены
в
марк
систском
анализе,
остались
в
основном
за
пределами
внимания
структуралистов,
они
столкнулись
в
своем
стремлении
к
переосмыслению
классических
схем
бур
жуазного
рационализма
со
многими
принципиальными
трудностями.
Каков
должен
быть
исследоватеJIЬ
этого
«нового»
объекта
гуманитарного
исследования?
Вот
один
из
от
ветов
на
этот
вопрос,
который
дает
К.
Леви-Стросс
в
финале
своих
«Мифологик»:
«На
протяжении
этих
стра
ниц
упорное
авторское
«мы»
не
было
лишь
«скромни
чаньем».
Оно
свидетельствовало
также
о
более
серьез
ной
задаче
-
сделать
субъекта
таким,
каким
он
должен
был
бы
быть
в
подобном
начинании
(хотя
он
и
не
яв
ляется
таким
всегда
и
везде):
несубстанциальным
ме
стом,
открытым
для
анонимной
мысли,
для
того,
чтобы
она
развертывал
ась
в
нем,
отстраняясь
от
самой
себя,
чтобы
она
обнаруживала
и
осуществляла
свои
подлин
ные
склонности
и
организовывала
себя
лишь
под
внут
ренним
давлением
своей
собственной
природы.
Двадцать
лет
собственного
опыта,
посвященного
изучению
мифов
(эти
тома
охватывают
лишь
девять
последних
лет),
убедили
пишущего
эти
строки
в
том,
что
самотождест
венное
«я»,
эта
главная
забота
всей
западной
филосо
фии,
не
способно
вынести
непрестанное
занятие
одним
и
тем
же
объектом
(речь
идет
об
этнологии,
об
изуче
нии
мифов.
-
Н.
А.),
который
к
тому
же
заполняет
его
целиком
и
отягощает
его
переживанием
своей
ирреаль
ности.
Ибо
ведь
та
реальность,
на
которую
«я»
еще
может
притязать -
это
реальность
единичности,
в
том
смысле,
который
придают
этому
термину
астрономы:
это
место
в
пространстве,
момент
времени,
где
прошли,
проходят
ИЛИ
пройдут
события
(в
свою
очередь
соот
несенные
с
другими
ообытиями
-
не
менее
реальными,
но
более
рассредоточенными),
плотность
которых
и
поз
воляет
приближенно
описать
«я»
постольку,
поскольку
этот
пучок
прошедших,
действительных
или
возможных
событий
существует
не
как
субстрат,
но
лишь
в
той
ме
ре,
в
какой
в
нем
что-то
происходит,
хотя
сами
эти
пересекающиеся
в
нем события
бесконечно
возникают
не
в
нем,
а
в
других
местах,
а
чаще
всего
-
и
вовсе
неизвестно
где»
15.
«Таким
образом,
-
продолжает
Леви
Стросс,-
ясно,
почему
стирание
(effacement)
субъекта
представляет
собой,
если
можно
так
сказать,
необходи
мость
методологического
порядка:
оно
подчиняется
на
стойчивому
стремлению
объяснить
все
в
мифе
посред
ством
самого
же
мифа
и,
следовательно,
исключить
точку
зрения
судьи,
«расследующего»
миф
извне
и
потому
склонного
находить
для
него
внешние
причины.
Следует,
напротив,
проникнуться
убеждением,
что
позади
всякой
15
Uvi-Strauss
С/.
Mythologiques. L'Homme
ли.
Paris, 1971,
р.
559.
240
9
н.
С.
Автономова
2Н
системы
мифов
вырисовываются
как
весомые,
оп.реде
ляющие
ее
факторы,
другие
мифические
системы,
это
они
говорят
в
ней
и
откликаются
эхо~
друг на
друга,
если
и
не
до
бесконечности,
то
по
краинеи
мере
вплоть
до
того
неуловимого
момента,
где
...
человечество
создало
свои
первые
мифы»
16.
Отрекаясь
от
того,
что
«нынче
понимается
под
фило-
софией»,
от
той
философии,
которая
«предпочитает
субъ
екта
без
рациональности
-
рациональности
без
субъек
та»
17,
философии
«отягощенной
мистицизмом,
редко
признаваемым
открыто
и
чаще
замаскированным
под
именем
гуманизма»
18,
Леви-Стросс
считает
своим долгом
пояснить
свои
филиппики
в
адрес
философии
субъектив
ности
не
только
в
эмоциональном,
но
и
в
теоретико
концептуальном
плане:
«...
философия
слишком
долго
И
успешно
держала
гуманитарные
науки
в
порочном
кругу,
не
позволяя
сознанию
заметить
какой-либо
другой
объект
для
изучения,
кроме
самого
себя.
Отсюда
-
и
практи
ческая
беспомощность
гуманитарных
ноаук,
И
их
иллю
зорный
характер,-
ведь
сознанию
своиственно
самооб
манываться.
Структурализм...
стремится
окончательно
раскрыть
сознанию
другой
объект
и,
противопоставив
его
явлениям
человеческого
плана,
поместить
его
в
такое
положение,
где,
как
доказали
и
естественные,
и
физи
ческие
науки,
познание
только
лишь
и
способно
осуще
ствляться»
19.
В
качестве
этого-то
объекта
и
должна
выступить
многослойная
структура
отношений,
не
доступных
непо
средственному
эмпирическому
н~блюдению,
H~
тем
не
менее
обладающая
определеннои
объективнои
и
эври
стически-познавательной
ценностью:
«Изменяя
уровень
наблюдения
и
исследуя
отношения,
лежащие
вне
эмпи
рических
фактов
и
объясняющие
их,
структурализм
по
казывает
и
доказывает,
что
эти
отношения
более
просты
и
понятны,
чем
те
вещи,
между
которыми
они
устанав
ливаются;
хотя их
основополагающая
природа,
быть
мо
жет, не
будет
познана
до
самого
конца,
однако,
эта
16 Levi-Strauss
С/.
Mytho1ogiques. L'homme
пц,
р.
561-562.
17 Ibid.,
р.
614.
16 Ibid.,
р.
577.
19 Ibid.,
р.
653.
их
непрозрачность
-
временная или
окончательная
-
уже
не
окажется
препятствием
к
их
интерпретации»
20.
Всех
рассматриваемых
здесь
нсследователей:
и
Фу
ко,
и
Барта,
и
Лакана,
и
Леви-Стросса
объединяет
стремление
построить
с;,вой
собственный
объект
гумани
тарного
знания,
«другои
объект»,
не
являющийся
созна
нием
в
том
смысле,
который
предполагается
исходной
рационалистической
философской
абстракцией
обосно
вания
знания.
Конечно,
идеальное
представление
о
том,
каким
должен
быть
этот
«новый»
объект
социально-гу
манитарного
знания,
сильно
варьируется
в
зависимости
от
предметно-содержательного
материала,
привлекаемо
го
в
той
или
иной
области
специальных
разработок,
од
нако
он
имеет
и
некоторые
общие
черты.
Этот
объект
должен
был
бы
обладать,
согласно
реконструкции
иде
ального
проекта
структуралистского
исследования,
прин
ципиально
не
редуцируемой
многослойностью
отноше
ний
внутри
синхронно-иерархической
структуры,
одно
временно
с
этим
включая
в
себя
некоторые
импульсы
развития,
понимаемого
как
преобразование
.
структур
друг
в
~pyгa.
При
этом
структуралисты
признают
в
той
или
инои
мере
зависимость
существования
и
функциони
рования
этого
объекта
от
факторов
социально-экономи
ческого
и
социально-политического
плана, однако,
как
мы
увидим
далее,
эти
влияния
и
зависимости
не
находят
в
структурадистских
концепциях
адекватного
отображе
ния.
Однои
из
причин
этой
теоретической
неадекватно
СТИ'о
которая,
казалось
бы,
противоречит
методологиче
скои
строгости
проводимых
ими
исследований,
высту
пает
неадекватность
тех
средств,
которые
применяются
структуралистами
для
построения
своего
объекта.
Главным
средством
для
построения
«нового»
объекта
в
коноцепциях
~труктуралистов
выступают
язык,
речь
(в
тои
широкои
трактовке
этих понятий,
в
которой
они
употребляются
структуралистами).
Из
изложенного
вы
ше
становится
заведомо
ясной
та
множественная
на
грузка,
которая
возлагается
структуралистами
на
язык.
Он
призван
совмещать
в
себе
сразу
две,
или
даже
три
функции
-
объекта
познания,
обоснования
условий
воз
можности
знаний
и,
наконец,
средства
познания.
Фан
тически
именно
на
язык
возлагается
в
структуралист-
20 Levi-Strauss
С/.
Mytho1ogiques. L'Homme
пи,
р.
614.
242
243
9'"
ских
концепциях
невыполнимое
требование:
обоснова
ние
знания
с
помощью
языка
вместо
принятой
в
тради
ционной
буржуазной
философии
схемы
обоснования
знания
через
сознание.
Уровень
языкового
функциони
рования
должен,
по
мысли
структуралистов,
предшест
вовать
тем
субъектно-объектным
разграничениям,
кото
рые
уже
вторично
возникают
внутри
дискурсивного
поля,
определяясь
его
«смещениями»,
«сгущениями»,
«узлами»
И
«сочленениями».
Именно
на
основе
этого
функциони
рования
лингвистических
механизмов,
выступающего
в
роли
необъективируемого
условия
познания,
«субъект»,
«человек»,
«сознание»
могут
быть
представлены
как
объект
гуманитарного
знания.
Именно
через
язык
(в
широком
смысле)
структуралисты
и
стремятся
«пере
обосновать»
гуманитарное
знание
(в
отличие
от
тра
циционных
для
буржуазной
философии
схем
обосно
вания
знания,
основанных
на
«сознании»,
а
не
на
«язы
ке»)
.
Основания,
по
которым
на
роль
объективирующего
условия
и
одновременно
объективируем
ого
объекта
по
знания
был
избран
именно
язык, речь
21,
можно
счи
тать
достаточно
серьезными.
Ведь
язык
выступает
в
пространстве
познания
человека
и
общества
как
наи
более
общий,
может
быть,
даже
как
всеобщий
модус.
е
одной
стороны,
в
языке
заключаются
условия
возмож
ности
функционирования
любой
системы
культуры.
е
другой
стороны,
именно
язык
является
средством
формирования
и
фиксации
любого
продукта
культуры,
совокупность
которых
выступает
в
конечном
счете
пред
метом
социально-гуманитарной
науки.
Поскольку
любые
образования
общественной
практики
человека
опосре
дованы
языком,
языковая
деятельность
и
ее
продукты
оказываются
неизменными
спутниками
любой
другой
социальной
деятельности
и
неотторгаемой
частью
любо
го
продукта
этой
деятельности.
Названные
обстоятель-
21
Недифференцировапное
использование
понятий
«язык»
И «речь»
в
данном
контексте
вовсе не
свидетельствует
о
нерасчлененности
понятий
«язык»
И
«речь»
В
соссюровском
И
пост-соссюровском
смысле.
«Речь»
в
структуралистских
концепциях,-
это
не соссю
ровекая
parole,
но
discours,
«дискурсия»
-
некий
общий
прин
цип
расчлененности,
предшествующий
и
формализмам
языка,
и
реализующему
их
функционированию
речи.
Именно
в
смысле
<'дИСКУРСJ!Н»
язык
И
речь
употребляются
здесь
взаимозаменимо.
244
ства
отчасти
объясняют
особую
роль
языка
как
объекта
социально-гуманитарного
познания.
Ясны
кроме
того
и
те
причины
(вне
зависимости
от
того,
насколько
четко
они
осознавались
самими
струк
туралистами),
по
которым
функционирование
языка
и
обоснование
знания
через
язык
фактически
заняло
в
концепциях
французских
структуралистов
место
схемы
трансuендентальной
субъективности
и
обоснования
зна
ния
через
сознание.
Именно
язык,
по
замыслу
структу
ралистов,
должен
воссоединить
в
единстве
своего
функ
ционирования
разобщенные
полюса
трансuендентальной
схемы:
с
одной
стороны,
-
необъективированное
и
прин
ципиально
необъективируемое
условие
возможности
объ
ективирования,
а
с
другой
-
тот
объект
или
те
объекты
которые
могут
быть
помыслены
в
качестве
таковых
лиш~
благодаря
первому
названному
условию
-
существова
нию
полюса
объективирующей,
но не
объективируемой
субъективности.
Воссоединение
обоих
полюсов
транс
цендентальной
схемы
внутри
плоскости
языкового
функ
ционирования
должно
принципиально
изменить
отно
шение
между
этими
полюсами:
обосновываемый
объект
лишается
своег.?
антропоморфного
характера,
перестает
быть
проекциеи
субъективности
на
лежащий
вне
ее
материал;
вместе
с
тем
обосновывающая
субъективность
лишается
своего
характера
некоего
предельного
абсо
люта,
независимого
от
тех
предметов-продуктов,
появле
ние
которых
обусловливается
в
конечном
счете
его
объ
ективирующей
деятельностью.
Этот
«новый»
объект,
для
Которого
сознание
уже
не
является
«центром»,
должен
..
был
бы
существовать
как
некое
многомерное
и
много
уровневое
целое,
а
не
как
антропоморфный
центр
собст
венного
функционирования.
ПО
мысли
структуралистов,
HOBa~
клетка
обоснования
знания,
построенная
на
язы
новой
дискурсии,
должна,
в
отличие
от
«формального»
характера
трансцендентального
обоснования,
иметь
ха
рактер
«реальности».
..
Эти
изменения
в
соотношении
двух
полюсов
транс
цендентальной
схемы
предполагают
одновременно
вы
членен~е
еще
одной
функции,
которая
13
трансценден
тальнои
схеме
не
находит
обособленного
воплощения,
функции
опосредования,
соизмеряющей
оба
эти
полю
са::-
обосновываемое
и
обосновывающее.
В
ходе
даль
Неишего
рассмотрения
мы
постараемся
проследить
на
245
матер
и
а
л
е
все
эти
основные
составляющие
конкретном
пред-
уралистского
проекта
обоснования
знания,
~~~~~ющего
опору
на
язык
как
средство
выявления
содержаний
сознания.
Ф
Итак
первая
роль
языкового
и речевого
ункциони
,
это
роль
неко
рования
в
концепции
структуралистов-
о
ого п
едельногО обоснования,
первичного
по
отно-
~!ниlO
К
Рпозициям
субъективности,
«задаваемым»
ЛИШЬ
вторично
на
основе
речевой
дискурсии.
б
о
Мы
п~мним
как
Леви-Стросс
писал
о
«аНОНИМНОИ
ечи»
или
же
~б
«аНОНИМНОЙ
мысли»,
которые
~лужат
р
~eCTOM
пересечения
многообразных
событии,
сгу
~:ния
которых
и
придают
реальность
конструкциям
ти
па
«я»
Вполне
понятно,
продолжает
Леви-Стросс,
чтоQ
«я»
как
место
переплетения
и
расторжения
событии,
У
ж
е
не
может
пре
возникших
где-то
в
другом
месте,
тендовать
на
роль
самотождественного
основополагаю-
щего
субстрата
этих
событий,
оно
лишь
служит
как
б~l
их
«вместилищем».
Именно
функционирование
этои
«анонимной
речи»,
или
бессознательного,
актуализируе::
ту
индивидуальную
подсознательную
«лексику»,
которои
обладает
каждыЙ
индивид,
превращает
ее
в
речь
и
тем
самым
придает
ей
значение
и
смысл.
Так
и
в
концеп
ции
Лакана
«символическое»
функционирование
речи
выступает
как
первичное
и
основополагающее
по
отно
шению
к
субъекту
«реальному»,
и ~
субъекту
«вообра
жаемому».
Лишь
символическое
деиствие
механизмо~
языка
и
культуры
способно
определить
подлинныи
смысл
тех
иллюзорных
конструкций,
которые
измышляет
«я»
воображающее,
и
тех
потребностей, к
удовлетвор:~
нию
которых
стремится
«я»
реальное.
Так
и
у
Фу
_
главное
теоретико-кюнцептуальное
построение
-
это
КОН
струкция
«эпистемы>,
которую
он
оБОСНОRывает
и
раз
вивает
на
специальном материале
из
области
~pex
на
учных
дисuиплин,
соответствующих
современнои
фило
логии
биологии
и
политическоЙ
экономии;
она
также
тесно'
связана
с
упорядоченным
фуню:ионированием
дискурсивных
практик.
Фактически
эпистема
у
Фуко
и
есть
не
что
иное,
как
бессубъективное
и
бессознатель
ное
условие
возможности
конструирования
объекто~
речи
же!
Барт
также
ставит
проблему
сходным
образом.
его
интересует,
каким
образом
поле
реч~вых
стилисти
ческих
средств
художественного
творчеС1ва
или,
иначе
246
говоря,
«письмо»,
закономерности
«словесности»
того
или
иного
историко-литературного
периода
преломляются
в
индивидуальном
творчестве;
какая
совокупность
приемов
и
средств
обеспечивает
условия
возможности
литера
туры
и
ее
познания,
т.
е.,
литературного
творчества,
литературной
критики
и
литературоведения
как
науки.
Всем
этим
конструкциям
можно
найти
определенное
соответствие
и
в
концепции
«проблематики»
Г.
Баш
ляра.
По
мысли
структуралистов,
построенные
ими
концеп
туальные
модели
условий
возможности
функционирова
ния
духовного
производства
в
данный
историко-куль
турный
период
(кэпистема»
Фуко,
«проблематика»
Баш
.ляра,
«письмо»
Барта,
«анонимная
речь»
Леви-Стросса,
«поле,
где
говорит
оно»
Лакана)
должны
обосновывать
возможность
объективного
познания
соответствующей
предметной
области.
Они
противостоят,
по
мнению
струк
туралистов,
«идеологическому»
пониманию
познаватель
ного
процесса,
так
или
иначе
сводившемуся
к
представ
лению
о
суверенном
индивиде,
реализующем
в
постепен
ном
кумулятивном
движении
науки
безграничные
возможности
рационального
познания.
Познавательный
процесс
для
структуралистов
-
это
процесс
производства
научного
знания,
включающий
определенные
предпосыл
ки,
средства,
условия,
орудия
и
механизмы,
с
помощью
которых
исходная
первоматерия
познавательного
дейст
вия
преобразуется
в
новый
продукт
с
другой
структурой
и
другими
свойствами.
Представляя
язык
как
условие
возможности
позна
ния,
структуралисты
трактуют
его
отнюдь
не
в
лингви
стическом
плане.
Для
объяснения
этого
понятия
им
при
ходится
пользоваться
иносказательными
выражениями
«противоречь»,
«нечто,
находящееся
на
границе
речи»
и
т.
д.
Как
мы
уже
видели,
Фуко
тщательно
предупреж
дает,
что
речь
в
его
концепции
-
это
не
система
линг
вистических
знаков
и
не
совокупность
психологических
или
логических
раэграничений,
-
напротив,
это
они
яв
ЛЯЮТСЯ
вторичными
по
отношению
к
первичным
законо
мерностям
речевой
практики,
к
способам
ее
собственного
развертывания
и
функционирования.
Выступая
как
ус
ловие
возможности
речевой
и
познавательной
деятель
ности,
речевая
пр
актика
в
исходном
смысле
находится
На
дознаковом,
допонятийном,
долингвисгическом,
до-
247
психологическом
уровне.
Предупреждая
о
том,
что
это
не
объект,
а
условие
объективирования,
Фуко
и
обозна
чает
ее
не
как
предмет,
но
как
функцию,
не
как
объект,
но
как
модальность,
-
модальность
существования
зн~:
ков.
Разделяя
таким
образом
с
трансцендентальнои
субъективностью
это
модальное,
функциональное,
но
не
предметное
существование,
речь,
понимаемая
здесь
как
условие
последующих
накладываюшихся
на
нее
типов
дискурсивности,
как
модальность
существования
знаков,
имеет
одно
принципиальное
отличие:
она
призвана
функ
ционировать
не
только
в
пространстве
познания
и
вы
ступать
как
условие
его
возможности,
но
в
пространстве
«реальности
высказываний»
выступать
именно
как
мо
дальность
их
существования.
Этот
акцент
на
сфере
ре
альности,
на
сфере
бытия,
отличный
от
чисто
гносеоло
гической
ориентации
трансцендентальной
субъективно.
сти,
весьма
характерен
для
теоретических
построении
французских
структуралистов.
Другая
сторона
тех
явлений,
которые
были
здесь
суммированы
в
понятии
«речь»,
-
это
вопрос
об
объекте
социально-гуманитарного
знания
в
его
структуралист
ской
постановке.
Вся
сложность
рассмотрения
этой
про
блематики
в
том,
что
здесь
мы
фактически
сталкива
емся
с
тем
же,
что
и
выше
рассматривалось
как
условие
возможности
знания,
но
только
в
ином
плане.
В
самом
деле,
все
исходные,
основополагающие
понятия
в
ана
лизируемых
концепциях
несут
по
меньшей
мере
двой
ственную
нагрузку.
Так,
эпистема,
или
дискурсивная
формация
у
Фуко
означает
совокупность
условий
воз
можности
речи
об
объектах
и
совокупность
самих
объ
ектов,
возможность
которых
подлежит
выяснению.
Так,
у
Лакана
символический
уровень
означающего,
или
«по
ле,
где
говорит
«оно»,
-
это
одновременно
и
условие
возмол<ности
возникновения
и
обоснования
всех
других
речевых
образований,
и
тот
материал,
над
которым
бу
дет
работать психоаналитик,
исследующий
непрорабо
танные,
неосмысленные
связи
в
потоке
речи
больного.
В
несколько
иных
формах
подобные
явления
могут
быть
обнаружены
в
концепциях
Барта
и
Леви-Стросса.
Помимо
этих
двух
ролей
-
обосновывающего
и
обос
новываемого
-
язык
в
концепциях
структуралистов,
как
мы
уже
говорили,
выступает
в
третьей
роли,
понимается
как
посредник,
обусловливающий
возможность
объек-
248
тивного
познания.
Однако,
как
выясняется
в
итоге
на
шего
исследо~ания,
даже
при
той
расширенной
трак
товке,
которои
он
подвергается
в
этих
концепциях,
язык
не
.выдерживает
и
не
может
выдержать
этой
тройствен
нои
нагрузки.
Так,
функция
трансцендентальной
субъек
тивности
~точнее,
обосновывающая
функция),
структу
ралистскии
пересмотр
которой
заключается
в
снятии
ее
формального
характера,
в
установлении
связи
между
всеобщим
условием
возможности
и
индивидуальным
его
воплощением
в
виде
тех
или
иных
продуктов
культуры,
реализуется
в
конечном
счете
таким
образом,
что
равно
обоснованным,
возможным
и
допустимым
оказывается
фактически
любой
продукт
культуры
и
сознания.
Осу
ществление
промежуточной,
посреднической
функции
языка
приводит
в
итоге
к
тому,
что
исследовательское
сознание,
погружаясь
в
анализ
языка
как
посредника,
как
бы
«забывает»
о
том,
что
сам
статус
посредничест
ва,
по
определению,
предполагает
Продолжение
движе
ния,
переход
к
тому,
что
являлось
В
познании
в
своем
опосредованном
качестве.
Пожалуй,
наиболее
сконцен-
"
трированно
эти
сложности
сосредоточиваются
в
проблемс
объекта.
Как
мы
уже
говорили,
именно
невозможность
помыслить
сознание
как
обычный
объект
естественно
,научного
плана
заставила
структуралистов
искать
иную
КОнструкцию
обоснования
знания.
В
известной
мере
их
поиск
вполне
оправдан.
Однако
тот
объект,
который
возникает
в
итоге
структуралистских
исследований
и
соз
дается
в
основном
именно
средствами
языка
и
при
усло
виях
возможности,
определяемых
в
конечном
счете
тоже
языком,
не
имеет
тех
свойств,
которые
должны
были
бы
?ыть
ему
присущи
по
замыслу
самих
исследова
телеи.
В
идеальном
проекте
новый
объект
социально-гума-
нитарного
знания
должен
был
бы
обладать
многослой.
;ностью
и
многоуровневостью,
не
сводимыми
к
представ
"JIению
о
плоском,
линейном,
кумулятивно
развертываю
.
щемся
объекте.
Однако,
речь,
понимаемая
как
дозна-
ковая,
доконцептуальная,
обусловливающая
возможность
,.Познания
и
говорения,
не
дает
возможности
помыслить
объект как
многоуровневое,
многослойное,
сложно
орга
ниэоаанное
целое.
Язык
оказывается
неадекватным
.
средством
для
такого
конструирования.
Конечную
же
".
Причину
всех
этих
негативных
моментов
структуралист-
249
гкого
теоретизирования
следует,
по-видимому,
искать
в
том
что
для
решения
проблемы
обоснования
знания
в
к~нечном
счете
проблемы
философской-используются
в
данном
случае
средства
специально-научного
знания.
Таким
образом,
если
поначалу
car-.:a
идея многоуровне
вости
философско-методологическои
проблематики
поз
волила
нам
утверждать
«права»
специальных
наук
на
постановку
философских
вопросов
И,
в
частности,
в
прин
ципе
философской
проблемы
обоснования
знания,
то
теперь,
в
итоге
анализа,
сама
эта
исхо;:ная
идея
u
много
уровневости
оборачивается
другой
своеи
сторонои:
мож
но
ли
считать
правомерной
проблему,
поднимаемую
наукой
(в
данном
случае,
подчеркиваем,
и~енно
спе
u
циальной
наукой), если
она
не
обладает
всеи
полнотои
средств
для
разрешения
этой
проблемы?
Этот
вопрос
приводит
К
новым
затруднениям,
наглядно
свидетель
ствующим
о
том,
что
специальная
наука
не
есть
неко
торое
в
себе
замкнутое
целое,
продуцирующее
свои
проблемы
исключительно
внутри
самой
себя
и,
стало
быть,
с
непреложностью
обеспечивающее
решение
этих
проблем
собственными
средствами.
Развитие
проблема
тики
в
любой
области
социально-гуманитарного
позна
ния
осуществляется
не
только
за
счет
внутренних
ресур
сов
ее
«саморазвивающегося»
объекта,
но
прежде
всего
за счет
ее
«открытости»
некоторому
общему
проблем
ному
полю,
в
социально'
культурном
контексте
которого
она
находит
в
конечном
счете
свое
укоренение.
Именно
эта
открытость
и
«узаконивает»
обнарркенное
здесь
несоответствие
между
усвоением
(достаточно
глубоким
и
ведущим
к
разветвленным
теоретическим
разработ
кам) проблем,
средства
оптимального
решени~
которых
находятся
вне
компетенции
самой
специальнои
науки
и
относятся
к
области
собственно
философского
исследо-
вания.
Проблематика,
связанная
с
выявление~
роли
языка
в
функционировании
механизмов
духовнои
культуры
и
познания
имеет
в
марксизме
определенную
траДИЦИI?
постановки.
Основания
марксистского
подхода
к
этои
проблеме
были
определены
еще
в
«Немецкой
идеологии»,
где
язык
рассматривается
как
неотъемлемое
материаль
ное
воплощение
«духа»,
как
«практическое,
существую
щее
и
для
других
людей
и
лишь
тем
самым
существую
щее
также
и
для
меня
самого,
действительное
соэна-
25U
ние
...» 22
Таким
образом,
язык
в
его
марксистской
интерпретации
-
это
не
пустая
оболочка,
в
которой
за
печатлевается
уже
готовая
мысль,
это
не
только
орудие
и
средство
коммуникации,
но
также
предпосылка
и
ус
ловие
формирования
человеческого
сознания
и
познания,
накладывающая
свой
отпечаток
на
все
стороны
духов
ной
и
материальной
практики
человека,
независимо
от
того,
протекает
ли
она непосредственно
в
языковой
форме,
включает
ли
она
артикулированный
язык
как
один
из
своих
компонентов
или
же
никак
непосредст
венно
не
связана
с
языком,
хотя
и
предполагает
его
в
качестве
фактора,
опосредующего
любую
форму
соци
альной
деятельности
человека.
Будучи
обязательным
и
неотторгаемым
условием
порождения
и
функционирования
любых
продуктов
культурного
развития
человека,
язык
тем
самым
вклю
чается
в
систему
объективных
иревращений
внутри
социального
организма
-
превращений,
которые
замас
кировывают
собственный
порядок
влияний
и
взаимо
действий
различных
факторов,
моментов,
подсистем
внутри
социальной
системы.
Классики
марксизма
ана
лизировали,
в
частности,
превращенность
в
системе
фи
лософского
языка
с
его
видимостью
обособленной
и
нез
ависимой
силы:
«Для
философов
одна
из
наиболее
трудных
задач
-
спуститься
из
мира
мысли
в
действи
тельный
мир.
Язык
есть
непосредственная
действитель
ность
мысли.
Так
же,
как
философы
обособили
мышле
ние
в
самостоятельную
силу,
так
должны
были
они
обособить
и
язык
в
некое
самостоятельное,
особое
цар
ство.
В
этом
тайна
философского
языка,
в
котором
мыс
ли,
В
форме
слов,
обладают
своим
собственным
содер
жанием.
Задача
спуститься
из
мира
мыслей
в
действи
тельный
мир
превращается
в
задачу
спуститься
с
высот
языка
к
жизни»
23.
Перевертывание
порядка
отношений
означающего
и
означаемого,
видимость
смысловой
на
сыщенности
каждого
отдельно
взятого
элемента
в
от
рыве
от
объемлющей
его
системы
-
все
это
феномены
«знакового
фетишизма»
(аналогичного
товарному
фе
тишизму
-
т.
е.
овеществлению
товара
и
обезличиванию
22
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
3,
с.
29.
23
Там
же,
с.
448.
251
провэвовителя
в
системе
tobapho-капиtаJ1ИСl'ич~Сi\ОГО
производства)
.
В
предшествующих
разделах
подробнее
рассматри-
валась
првврашенвостъ
в
функционировании
сознания
непосредственного
участника
материального
производст
ва
в
социально-экономической
системе.
Формы
проявле
ния
превращенности
в
сфере
духовного
производства,
более
опосредованно
связанного
с
экономическим
бази
сом,
еще
сложнее.
Реальная
сложность
этой
проблемы
объясняет
значимость
тех
усилий,
которые
посвятили
французские
структуралисты
анализу
энаковой
функции,
механизмов
ее
осуществления
в
различных
системах
и
подсистемах
культуры.
Однако
исследование
феномена
«знакового
фетишизма»
не
освободило
самих
структу
ралистов,
как
явствует
из
проведенного
в
данной
главе
разбора,
от
абсолютизации
языково-символического
ас
пекта
культуры,
поскольку
они,
как
мы
имели
возмож
ность
убедиться,
возлагают
на
язык
задачи,
заведомо
превышающие
силу
реального
влияния
лингвистических
механизмов
на
функционирование
механизмов
общест
венного
сознания.
Абсолютизация
роли
языка
в
позна
нии
вытекает
в
концепциях
структуралистов
из
своеоб
разной
абсолютизации
их
собственной
специально-науч
ной
исследовательской
позиции,
их
места
Б
общественной
системе
разделения
труда, из
отрыва
этой
позиции
от
более
широкого
контекста
теоретического
философского
исследования.
Преодоление
этой
абсолютизации
лежит
за
предела-
ми
исследования
феномена
«знакового
фетишизма»
и
даже
за
пределами
исследования
отдельных
надстроеч
ных
образований
-
оно
упирается
в
проблему
исследо
вания
всей
социально-экономической
формации
как
еди
ной
и
взаимообусловленной
во
всех
своих
элементах
целостной
системы.
Лишь
в
контексте
этой
более
общей
теоретической
перспективы
проблема
языка,
его
роли
в
функционировании
общественного
сознания
и
в
позна
нии
этого
функционирования
занимают
подобающее
им
место.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
....................................................................................................
П
роведенная
в
настоящей
работе
реконструкция
фи
лософско-методологической
проблематики
структу
рализма
выявляет
те
серьезные,
принципиальные
труд
ности,
с
которыми
столкнулся
структурализм
при
осуще
ств,:rении
своей
исследовательской
программы.
Конкрет
ныи
ход
исследования
показывает,
что
структурализм
не
создал
и
не
мог
создать
некую
«новую»
философию,
но,
однако,
он
подошел
к
необходимости
постановки
и
решения
ряда
проблем
философско-методологического
плана,
связанных
прежде
всего
с
критикой
классиче
скот
рационализма
в
его
картезианско-кантианской
традиции,
и
поныне
имеющей
большой
вес
в
идейной
жизни
Франции.
Настоящее
решение
этих
проблем
не
возможно
в
рамках
структуралистских
концепций
и
тре
бует
последовательного
диалектико-материалистическо
го
анализа.
Весьма
существенно
при
этом,
что
структурализм
занимает
свое
особое
место среди
других,
широко
рас
пространенных
ныне
на
Западе,
логико-методологиче
ских
тенденций,
направленных
против
традиционной
классическои
философской
антиномии
рационализма
и
эмпиризма.
В
противовес
концепции
традиционного
по
зитивизма,
гипостазировавшего
эмпирию
за
счет
тео
рии,
для
структурализма
характерно
не
только
сбли
жение
эмпирического
и
теоретического,
но
и
стремление
ввести
теорию,
научно-теоретическое
знание,
в
контекст
конкретно-исторических
и
социальных
взаимодействий.
В
противовес
концепции
традиционного
рационализма
исходившего
из
представления
о
науке
как
о
чисто~
вневременном
познании,
основанном
на
априорных
фор
мальных
предпосылках,
структурализм
интересуется
и
253
содержательными
аспектами
зпания,
обусловленного
историей
и
культурой.
Это
предполагает
сближение
соб
ственно
логико-методологической
проблем
атики
с
фило
софскими
и
историко-научными
исследованиями,
а
кроме
того
объясняет
переход
от
анализа
стабилиэировавше
гося
готового
знания
и
его
языковых
структур
(что
ха
рактерно
для
позитивизма)
или
же
от
анализа
языка
в
плане
построения
всеобщих
рациональных
грамматик,
тождественным
образом
воплощающих
структуру
мысли
(что
характерно
для
рационализма),
к
исследо~анию
тех
более
глубоких
первоначальных
детерминации,
ко
торые,
по
мнению
структуралистов,
обусловливают
саму
возможность
языка
и
познания.
Таким
образом
исследование
языкового
аспекта
в
различных
явлениях
социальной
и
культурной
действи
тельности
имеет
для
французского
структурализма
по
крайней мере двоякий
смысл.
Наряду
с
анализом
языка
в
узком
и
собственном
смысле
слова,
все
большее
значе
ние
приобретает
здесь
лингвистическая
проблемати~а
в
широком
смысле,
направленная
на
поиск
-
за
устоичи
выми
логическими,
лингвистическими
формами
-
их
скрытой
основы,
первоначального
структурирования
со
держаний
сознания
и
культуры.
Попытка
выявления
этой
основы
представляет
собой
рациональный
момент
структуралистских
концепций,
взятых
как
целое.
Соот
ветственно
язык
в
широком
смысле
выступает
здесь
как
условное,
символическое
обозначение
некоего
общего
структурирующего
механизма,
своеобразной
лаборато
u
рии
ресурсов
сознания
и
культуры.
Исследование
этои
проблемагики
фактически
служит
в
структуралиэме
средством
такого
«неантропоморфного»,
несубъективист
ского
«прочтения»
культуры,
которое
бы
не
замыкало
человека
рамками
языка
и
мышления
данного
истори
ческого
периода,
но
открывало
ему
и
другие
возможно
сти
познания.
Логико-методологическим
коррелятом
этой
«лингви
стической»
(в
широком
смысле
слова)
проблематики
выступает
анализ
специфической
реальности
«знания»,
зафиксированного
в
текстах.
«Знание»
выступает
для
структуралистов
как
первоначальная
сфера
практики
рационализирования,
как
почва
условий
возможности
науки,
-
самостоятельная
по
отношению
к
науке
и
не
сводимая
к
ней.
Именно
на
уровне
дискурсии,
на
почве
254
знания,
структуралисты
стремятся
выявить
обоснован
ность
познания.
Здесь
они
наталкиваются
на
реальную
проблематику,
вскрывающуюся
при
осуществлении
обще
ственною
процесса
познания,
связанную
с
тем,
что
в
этом
процессе
обоснование
«культуры»
(а
не
только
факта
научно-теоретического
звания)
сочетается
с
обос
нованием
«культурой»
(а
не
только
познавательными
схемами)
.
Методологическая
собранность,
стремление
к
кропот
ливому
анализу
конкретного
социально-культурного
ма
териала,
рационалистическая
направленнссть,
-
все
это
позволяет
признать
в
рассматриваемых
концепциях
продолжение
рационалистических
традиций
европейской
буржуазной
культуры.
Однако
чем
дальше
мы
отходим
от
конкретных
процедур
непосредственного
разбора
ма
териала,
тем
отчетливее
выявляется
ограниченность
это
го
совокупного
усилия
исследователей,
стремящихся
опереться
на
чистоту
и
строгость
специально-научного
метода.
В
силу
ряда
субъективных
и
объективных
причин
подлинная
направленность
марксистской
мысли
с
ее ра
дикально
новыми
возможностями
научного
постижения
и
практического
преобразования
окружающего
мира
осталась
недоступной
для
французских
СТруктуралистов.
Одновременно
с
этим
остались
неосмысленными
и
те
новые
способы
постижения
реальности,
те
новые
спо
собы
концептуализации,
на
построение
которых
наце
ливает
марксистский
метод:
это,
в
частности,
учет
усложнившегося
взаимодействия
между
субъектом
и
объектом,
ПОдход
к
общественному
целому
как
к
слож
но
организованной
системе,
включающей
сознание
уча
стника
в
механизм
своего
функционирования
и
тем
са
мым
делающей
возможным
объективное
исследование
закономерностей
этого
сознания.
Вследствие
этого
структуралиэм
лишился
той
теоре
тическои
основы,
на
которои
единственно
только
и
могла
быть
выполнена
его
культурная
«сверхзадача»,
связан
ная
не
о
столько
с
локальной
«революцией»
внутри
от
дельнои
науки
или
даже
группы
наук,
но
с
необходи
мостыо
осмысления
глобальных
перемен
в
стиле
мышления,
с
радикальным
расширением
сферы
позна
ваемых
наукой
явлений.
Критический
анализ
показывает
нам,
что
ИСходные
255
социальные
предпосылки
и
социально-психологические
содержания,
связанные,
как
уже
говорил
ось,
с
кризисом
иррационалистических
и
субъективистских
представле
ний
о
человеке,
долго
господствовавших
в
экзистенциа
листских
концепциях,
-
все
эти
содержания,
которые
были
зафиксированы
и
ассимилированы
концепциями
французского
структурализма,
не
были,
однако,
удер
жаны
и
достаточно
последовательно
развернуты
в
них;
таким
образом,
критицизм,
характеризующий
отношение
рассматриваемых
концепций
к
«очевидностям»
буржуаз
ного
сознания,
оказался
противоречивым
и
половинча
тым.
Прослеженная
нами
объективная
логика
развер
тывания
концепций
структурного
анализа
заставляет
признать,
что
лишь
в
контексте
теоретической
системы
марксизма
возможно
решение
тех
проблем
критического
и
позитивно-конструктивного
плана,
с
которыми
столк
нулся
структурализм.
Результаты
структурного
анализа
в
гуманитарном
знании
оказываются
весьма
поучительными
и
с
мето
дологической
точки
зрения;
прежде
всего
применительно
к
одной
из
важнейших
проблем
современного
позна
ния
-
проблеме
соотношения
между
философией
и
спе
циальными
науками,
между
общефилософским
и
специ
ально-научными
методами.
В
современном
познании
в
связи
с
возникновением
ряда
специально-научных
дис
циплин,
исследующих
познание,
а
также
в
связи
с
за
острением
проблемы
метода
научного
познания
соотно
шение
между
методологией
философии
и
методологией
специальной
науки
усложнилось.
Однако
из
этого
вовсе
не
следует,
что
наука
становится
сама
себе
философией:
напротив,
углубление
логико-методологического
само
рефлексивного
анализа
с
неизбежностью
приводит
к
постановке
собственно
философских
вопросов.
Ведь
именно
философия
способствует
определению
масшта
бов,
параметров,
границ
и
критериев
применимости
спе
циально-научных
методов,
поскольку
она
вскрывает
место
науки
в
системе
человеческих
взаимоотношений
с
миром
и
тем
самым
осознанно
препятствует
свойствен
ной
специальным
наукам
тенденции
к
абсолютизации
их
собственных
теоретических
положений.
В
этом
плане
марксистская
методология
преодоле
вает
принципиальную
односторонность
буржуазной
нау
ки
в
ее
трактовке
отношений
специального
научного
25б
знания
с
философией.
Первый
подход
(характерный
для
КОlir:епций
поэитивистской
ориентации,
а
также
в
известнои
мере
и
для
структурализма)
в
тех
или
иных
формах
принижает
роль
философского
знания
как
яко
бы
обязательно
лишенного,
в
сравнении
с
научным
зна
нием,
собственных
строгих
критериев
«научности»
и
объективности
и
преувеличивает
самостоятельность
ме
тодол~гического
сознания
науки.
Второй
подход
(харак
терныи
для
концепции
экзистенциалистской
ориентации),
напротив,
столь
же
искусственно
преувеличивает
роль
философии
за
счет
науки,
опир
аясь
при
этом
преимуще
ственно
на
морально-этические,
«гуманистические»
сто
роны
философии.
Оба
эти
подхода
вычленяют
в
филосо
фии
лишь
те
ее
аспекты,
которые
отличают
ее
от
науки
(специальной
науки),
а
не
связывают
ее
с
наукой.
Лишь
марксистская
философская
наука
сочетает
в
себе
оба
эти
аспекта
философского
знания
о
мире
и
человеке,
поскольку
философско-методологическнй
аспект
не
ис
ключает
здесь
идеологического
и
мировоззренческого
аспекта.
Именно
это
и
позволяет
марксистской
фило
софии
выступать
одновременно
и
как
метод,
и
как
ми
ровоззрение.
Вводя
человека
в
контекст
самых
разно
образных
социальных
взаимодействий,
марксистская
философия
тем
самым
выполняет
и
свою
мировоззрен
ческую
роль:
она
вскрывает
предельные
познавагель
ные
и
ценностные
ориентиры
человеческого
бытия
в
мире,
вписывает
индивидуальную
деятельность
конкрет
но-исторического
человека
в
естественноисторический
процесс
социального
развития
человечества.
ЛИТЕРАТУРА
................................................................................................
.....,
Маркс
К.
Экономическо-философские
рукописи
1844
года.-
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Из
ранних
произведений.
М.,
1956. .
Маркс
К.
Тезисы
о
ФеЙербахе.-
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
::1.
Маркс
К;
Энгельс
Ф.
Немецкая
идеология.-Соч.,
т.
3.
Маркс
К.
Нищста
философии.-
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
3.
Маркс
К.
К
критике
политической
экономии.-
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
13.
Маркс
К.
Капитал.
Критика
политической
экономии,
т.
III.
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
23, 24, 25,
ч.
I,
П.
Маркс
К.
Теории
прибаночной
стоимости
(IV
том
«Капитала»).
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
26,
ч.
I-IП.
Маркс
К.
Экономические
рукописи
1857-1859
годов.
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
46
ч.
I-П.
Энгельс
Ф.
Людвиг
Фейербах
и
конец
классической
немецкой
фило
софии.-
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
21.
Энгельс
Ф.
Анти-Дюринг.-
Маркс
К.
и
Энгельс
Ф.
Соч.,
т.
20.
Ленин
В.
И.
Империализм
как
высшая
стадия
капитализма.-
Полн.
собр.
соч.,
т.
27.
Ленин
В.
И.
Материализм
и
эмпириокритицизм.-
Полн.
собр.
соч.,
т.
18. .
Ленин
В.
И.
Философские
тетради.-
Полн.
собр.
соч.,
т.
29.
Материалы
ХХУ
съезда
КПСс.
М.,
1976.
Постановление
ЦК
КПСС
о
мерах
по
дальнейшему
развитию
об
щественных
наук
и
повышению
их
роли
в
коммунистическом
строительстве.-
«Коммунист»,
1967,
NQ
13.
Программа
коммунистической
партии
Советского
Союза.
Абульханова
К. А.
О
субъекте
психической
деятельности.-
В
ки.:
Методологические
проблемы
психологии.
М.,
1973.
Автономова
Н.
С.
Концепция
«археологического
знания»
М.
Фуко.
«Вопросы
философии»,
1972,
NQ
10.
Автономова
Н.
С.
Неокантианство
и
структурализм.-
В
кн.:
Из
исто
рии
философии
(Сб.
работ аспирантов
Института
философии
АН
СССР).
М.,
1972.
Автономова
Н.
С.
Психоаналитическая
концепция
Жака
Лакана.
«Вопросы
философии»,
1973,
NQ
11.
Аnресян
Ю.
Д.
Идеи
и
методы
современной
лппгвистики.
М.,
1966.
Балашов
Н.
И.
К
критике
новейших
тенденций
в
литературоведче
ском
структурализме.-
В
кн.:
Контекст.
Литературно-критиче
ские
исследования.
М.,
1974.
258
Бассин
Ф.
В.
Проблема
«бессознательного».
(О
неосознанных
фор
мах высшей
нервной
леятельиости.)
М.,
1968.
Бенвенист
Э.
Общая
лингвистика.
М.,
1974.
Бесс
Г.
Роль
марксистско-ленинской
философии
в
идеологической
борьбе.-
«Коммунист»,
1968,
NQ
8.
Блауберг
И.
В.,
Садовский
В.
Н.,
Юдин
Э.
Г.
Системный
подход:
предпосылки,
проблемы,
трудности.
М.,
1969.
Блауберг
И.
В.,
Юдин
Э.
Г.
Философские
проблемы
исследования
систем
и
структур.-
«Вопросы
философии»,
1970.
Блауберг
И.
В.,
Юдин
Э.
Г.
Становление
и
сущность
системного
подхода.
М.,
1973.
Богомолов
А.
С.
Идея
развития
в
буржуазной
философии
XIX-XX
веков.
М.,
1962.
Борев
В.
Структурализм:
история,
теория,
практика.-
В
кн.:
Исто
рико-философский
сборник.
Материалы
теорет,
конференции
ас
пирантов
филос.
фак.
М.,
1974.
Борадай
Ю.
М.
Воображение
и
теория
познания
(критический
очерк
кантовского
учения
о
продуктивной
способности
воображения).
М.,
1963.
Ветров
А.
А.
Семиотика
и
ее
основные
проблемы.
М.,
1968.
Гайденко
П. П.
Экзистенциализм
и
проблема
культуры
(критика
философии
М.
Хайдеггера).
М.,
1963.
Гегель
Г.
В.
Ф.
Феноменология
духа.-
Соч.,
т.
4.
М.,
1959.
Грецкий
М.
Н.
Французский
структурализм.
М.,
1971.
Грецкий
М.
Н.
Структура
структурализма.-
«Философские
науки»,
1973,
NQ
1.
Грецкий
М.
Н.
Человек
и
природа
в
концепциях
структурализма.
«Природа»,
1974,
NQ
7-8.
Григорьян
Б.
Т.
Философия
о
сущности
человека.
М.,
1973.
Гуссерль
Э.
Логические
исследования.
Пролетомены
к
чистой
логике.
СП
б.,
1909.
Гуссерль
Э.
Философия
как
строгая
наука.-
«Логос»,
1911,
NQ
1.
Долгов
К.
М.
Эстетика
Дюфренна.-
«Вопросы
философпи»,
1972,
NQ
4.
Ерасов
Б.
С.
Концепция
«культурной
самобытности»
в
странах
«третьего
мира».-
«Вопросы
философии»,
1971,
NQ
1.
Замошкин
Ю.
А.
Кризис буржуазного
индивидуализма
и
личность.
М.,
1966.
Замошкин
Ю.
А.,
Мотрошилова
Н.
В.
«Новые
левые»
-
их
мысли
и
настроения.-
«Вопросы
философию>,
1971,
NQ
11.
Звегинцев
В.
А.
Язык
и
лингвистическая
теория.
М.,
1973.
Иванов
В.
В.,
Топоров
В.
Н.
Славянские
языковые
семиотические
моделирующие
системы.
М.,
1965 .
Ильеяков
Э. В.
Диалектика
абстрактного
и
конкретного
в
«Капита
ле»
Маркса.
М.,
1961.
Каган М.
С.
Человеческая
деятельность
(опыт
системного
анализа).
М.,
1974.
Какабадзе
З.
М.
Проблема
«экзистенциального
кризиса»
и
транс-
цендентальная
феноменология
Э.
Гуссерля.
Тбилиси,
1966.
Какабадэе
З.
М.
Человек
как
философская
проблема.
Тбилиси,
1970.
Кант
И.
Критика
чистого
разума.
Соч.
в
б-ти
томах,
т.
3.
М.,
1964.
Карнаn
Р.
Эмпиризм,
семантика,
онтология.-
В
кн.:
Значение
и
необходимость.
М.,
1959.
259