Астахова А.М. и др. (ред.) Русский фольклор. Материалы и исследования. Том IV

Подождите немного. Документ загружается.

Об издании «Песен» Рыбникова

159

нас гораздо полнее, правильнее и картиннее, чем записанное во многих

великорусских губерниях. Собрание былин, стихов и песен г. Р—ва, сколько

нам известно, предназначается к изданию особым сборником, который зай-

мет видное место в нашей ученой литературе».

Каждый опубликованный в газете текст Рыбниковым был занумерован.

Порядок нумерации на первый взгляд поражает своей загадочностью. На-

пример, перед былиной о Василии Игнатьевиче, опубликованной 13 августа

1860 года, стоял № 45; перед текстом «Былины о Лжедмитрии», опублико-

ванной 24 сентября, стоял № 43 и т. д. Оказывается, эта нумерация в точ-

ности совпадает с нумерацией текстов в рукописном сборнике, о котором

идет речь.

Второй том открывается пудожскими былинами. Первой (порядковый

номер ее 45, записана в Песчанской волости Пудожского уезда) идет бы-

лина о Василии Игнатьевиче. Двенадцать следующих былин записаны от

Н. Прохорова: 46) О Соловье Будимировиче; 47) О Садке (текст этой

былины П. Н. Рыбниковым включен в первый том под № 16); 48) О Илье

Муромце; 49) О младом Соловникове; 5°) О Ваньке Удовкине сыне и царе

Волошане Волошанском; 51) О ссоре Ильи Муромца; 52) О Вольге Свято-

славовиче; 53) О Василии Буслаеве; 54) О старчище Иванище (Илья и

Идолище, — П. У.); 55) О Днепре Королевиче; 56) О Иване Годиновиче;

57) О Ермаке Тимофеевиче (Илья Муромец, Ермак и Калин царь, — П. У.).

Следующие семь былин записаны в Шальском погосте Пудожского уезда

(от «Шальского лодочника»): 58) О Соловье Будимировиче; 59) О Вольге

Всеславьевиче; 60) О Вольге Всеславьевиче (Вольга и Микула, — П. У.);

61) О Василии Буслаеве; 62) О Василии Буслаеве (смерть Василия

Буслаева, — П. У.); 63) Былина о двух братьях, двух ливиках (приведен

печатный текст из «Олонецких губернских ведомостей»); 64) О Сухмане

Дихмантьевиче.

Былины с № 65 по № 72 в папке отсутствуют. Однако названия их вос-

станавливаются из оглавления (л. 259). Это — сумозерские былины:

65) О Садке, богатом госте; 66) О двух братьях, двух витниках и князе

Романе Дмитриевиче; 67) О Дюке Степановиче. Нетрудно догадаться, что

речь здесь идет о текстах, записанных от А. П. Сорокина.

Далее в оглавлении указаны колодозерские былины: 68) О Чуриле

Пленковиче; 69) О Илье Муромце; 70) О Михаиле Потыке сыне Ивано-

виче; 71) О Ставре Годиновиче; 72) О Василии Буслаевиче. Как можно

понять из «Заметки» П. Н. Рыбникова, речь здесь идет о былинах, запи-

санных собирателем от сказителя, известного под именем Колодозерского

старика.

Былины №№ 73, 74 — о Добрыне Никитиче (Добрыня и Маринка)

и Каково птицам жить на Руси, озаглавленные под общей рубрикой

«Кенозерские, Каргопольского уезда», записаны от Михаила Богданова.

Далее идут бережнодубровские былины: № 75 — О Сокольничке-охотничке

и № 76 — Песня о горе. Былины №№ 77—80 не указаны даже в оглавле-

нии, хотя в письме Бессонову от 14 декабря 1860 года Рыбников вспоминает

о них: «№№, подчеркнутые в реестре (этот реестр — список былин, выслан-

ный собирателем Бессонову, не сохранился, — П. У.), еще не высланы

в Москву; вместе с этим получите № 65—70. Остальные, т. е.

76—81,

вышлю на днях: дела у меня много, а писать вечером не могу, утром хожу

в канцелярию: вот и причина замедления».

Там же, стр. VI.

lib.pushkinskijdom.ru

160

П. Д. Ухов

Намерение увеличить количество текстов в сборнике свыше 80, как

ранее было задумано, возникло у Рыбникова не ранее ноября—декабря

1860 года. До этого времени во всех письмах цифру 80 он называл пре-

дельной.

П. Н. Рыбников, наблюдавший жизнь былин в устах народа, пришел

к выводу, что бытование былин—процесс творческий и что степень ка-

чества былин определяется степенью таланта сказителя.

Позднее сам собиратель писал об этом в своей «Заметке»: «При бли-

жайшем знакомстве с певцами я заметил, что они не всегда поют былины

совершенно одинаково... У каждого истинного сказителя заметно его лич-

ное влияние на склад былины: он вносит в нее свой характер, любимые

слова, поговорки. Чтобы убедиться в этом, стоит сравнить пересказы Ряби-

нина, Романова и Иевлева (т. е. трех учеников прославленного Ильи Елу-

стафьева, — П. У.)».

Примечательно, что эти наблюдения П. Н. Рыбни-

кова целиком совпадают с наблюдениями А. Ф. Гильфердинга: «Кроме

местных влияний, в былине участвует личная стихия, вносимая в нее

каждым певцом; участие это чрезвычайно велико, гораздо больше, чем

можно бы предполагать, послушав уверенья самих сказителей, что они

поют именно так, как переняли от стариков. На Кенозере я встретил двух

замечательных сказителей, которые заимствовали былины от одного и

того же учителя: это — Иван Сивцев, по прозванию Пбромской, который

выучился петь былины от своего отца, и Петр Воинов, ученик того же ста-

рика Пбромского, у которого он жил в работниках. Если сличить бы-

лины, с их слов записанные, то сейчас заметишь, что они весьма сходны по

содержанию, но значительно рознятся в подробностях изложения и обра-

ботках речи».

Для того чтобы показать своеобразие жизни былин в народе, П. Н. Рыб-

ников и решил издать их по районам бытования, а в пределах каждого

района — по сказителям. Одним словом, Рыбников сделал то же самое, что

через десять лет сделает А. Ф. Гильфердинг. Важно подчеркнуть и то,

что былинные районы, установленные П. Н. Рыбниковым, в общих

чертах совпадают с былинными районами, установленными А. Ф. Гильфер-

дингом. Разумеется, географические границы районов не всегда совпадают

с былинными районами. Каждый былинный район характеризуется свое-

образием художественного стиля, который определялся не только особен-

ностями экономической жизни народа, но и своеобразием устной традиции.

П. А. Бессонов, нарушивший волю собирателя при издании его былин,

на многие годы задержал развитие былиноведения.

Расположение былин в сборнике не по сказителям, а по сюжетам — ос-

новной порок первого издания «Песен» П. Н. Рыбникова.

Другим существенным недостатком первого издания является то, что

оно выходило в течение многих лет по мере поступления материала. Следо-

вательно, и принцип расположения былин по сюжетам, как было преду-

смотрено планом Бессонова, в нем не выдержан: былины на один и тот же

сюжет разбросаны по разным книгам.

Существенным пороком этого издания является и то, что многие мате-

риалы, собранные П. Н. Рыбниковым, не были опубликованы. Большую

часть их Бессонов присвоил себе и издал в своем сборнике «Калеки пере-

хожие».

Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, т. I. Изд. 2-е, под ред. А. Е. Грузинского,

М., 1909, стр. XCIV—XCV (в дальнейшем: Грузинский).

А. Ф. Гильфердинг. Онежские былины, т. I. Изд. 4-е, М. Л. 1949,

стр.

56—57 (в дальнейшем: Гильфердинг).

lib.pushkinskijdom.ru

Об издании «Песен» Рыбникова

161

Вкрались в издание и довольно многочисленные опечатки. Так, напри-

мер,

в былине «Василий Игнатьев и Батыга» (л. 98) строка

Прирубил-пригубил он до е д н о й головы

в печатном тексте (I, стр. 177) приобрела такой вид:

Прирубил-пригубил он до единой головы.

В этой же былине в рукописи было (л. 98):

Назад же по Батыге ворочался.

В издании Бессонова (I, стр. 177) напечатано:

Назад же к о Батыге ворочался.

Таких опечаток в издании Бессонова, к сожалению, довольно много.

Естественно, при научном издании текстов былин подобные опечатки недо-

пустимы.

Справедливости ради отметим, что такого рода опечатки произошли

помимо воли П. А. Бессонова, который, надо полагать, понимал необходи-

мость точного воспроизведения в печати фольклорного материала. Желания

заменить диалектные особенности речи общелитературными он нигде не

проявлял. Скорее наоборот. Так, например, в той же былине о Василии

Игнатьеве в рукописи имелось примечание П. Н. Рыбникова: «Буквы, по-

ставленные курсивом, в народном произношении выговариваются: О как У;

А как Я, Ч как Ц». Бессонов принял в соображение замечание собирателя

и вместо, например, «златорогая» всюду напечатал «з л а т о р у г а я».

Все те, кому довелось ознакомиться с архивами Бессонова, могли убе-

диться в том, что он почти никогда не вносил своих поправок в присланные

собирателями тексты. Иногда прямо без переписки, без всяких поправок

материалы собирателей он отправлял в типографию. Так, например, посту-

пил он с текстами былин, записанных А. Харитоновым (см. архив

П. В. Киреевского и П. А. Бессонова в Государственной библиотеке СССР

им.

В. И. Ленина, ф. 125, оп. 76, папка 30). Поэтому сомневаться в подлин-

ности текстов изданий Бессонова нет оснований.

Большой недостаток изданий Бессонова — чрезвычайная перегружен-

ность их не относящимися к делу материалами. Прежде всего это много-

численные пухлые «заметки» самого Бессонова. Во втором томе «Песен»

Рыбникова его заметка занимает 346 страниц мелкого текста! В статьях

Бессонов излагал свою концепцию фольклора, которая для того времени

уже не отличалась ни оригинальностью, ни новизной, но свидетельствовала

о его консервативности в науке. В то же время в этих заметках Бессонов не

отвечал на те вопросы, которые возникают при чтении текстов былин (на-

пример, не объясняются особенности разночтений вариантов, условия жизни

былин, особенности речи северного крестьянства и т. п.). А эти сведения

при состоянии науки того времени могли бы быть достаточно полными и

обстоятельными. В издании «Песен» Рыбникова нет и элементарно необ-

ходимого справочного аппарата.

Все эти недостатки первого издания материалов П. Н. Рыбникова были

очевидны; вот почему встал вопрос об их переиздании. В начале нашего

столетия огромный труд по переизданию «Песен» взял на себя А. Е. Гру-

зинский.

Русский фольклор, т. IV

lib.pushkinskijdom.ru

162

Я.

Д. Ухов

В соответствии с принципами изданий народной поэзии того времени:

Грузинский решил издать «Песни» не по сюжетам, как было в первом из-

дании, а по районам бытования былин и по сказителям.

Работа Грузинского была бы облегчена, если бы он пользовался архивом

самого П. Н. Рыбникова, но архив был ему неизвестен. Об этом свидетель-

ствует то, что он нигде не ссылается на него, даже не упоминает о нем.

Так, например, говоря о необходимости издания былин по сказителям,.

А. Е. Грузинский, ссылаясь на показания О. Ф. Миллера, заявляет: «Сам

Рыбников уже понимал важность объединения репертуаров каждого скази-

теля».

Если бы Грузинский знал о рукописи Рыбникова, то ему не

было бы необходимости ссылаться на О. Ф. Миллера. Как мы видели, сам

Рыбников не только понимал необходимость издания былин по сказителям,,

но и сделал все, чтобы осуществить таксе издание.

О незнании Грузинским архива Рыбникова свидетельствует и то, что

в его издании повторены все те ошибки, которых нет в рукописи самого

собирателя.

Прикрепление былин к определенному сказителю А. Е. Грузинский

производил: 1) на основании паспортизации текстов, имеющейся в первом

издании, 2) на основании свидетельств самого Рыбникова в «Заметке»,

опубликованной в третьем томе первого издания, и 3) на основании тексто-

логических сопоставлений былин различных сказителей.

Нужно заметить, что Бессонов все паспортные данные текстов, сообщен-

ные собирателем, всегда сохранял и не вносил в них каких-либо существен-

ных изменений (например, сокращений). Но дело в том, что сам П. Н. Рыб-

ников не всегда подробно паспортизировал собранные им материалы. Иногда

его сведения о текстах ограничивались только сообщением о месте записи.

Фамилии сказителей, особенно в начальный период своей собирательской

деятельности, П. Н. Рыбников обычно не сообщал. Даже такие талантливые

сказители, как перевозчик на реке Шале, старик крестьянин из Колдозера,

нищий из Красной Ляги, известны лишь под псевдонимами «Шальский

лодочник», «Колодозерский старик», «Калика из Красной Ляги».

Кроме того, в распоряжение П. Н. Рыбникова поступали тексты, собран-

ные различными лицами, такими, как П. О. Бутенев, А. А. Шкалин,

И. Миролюбов, Н. В. Обручев, Прозоровский, Лысанов, А. И. Соколов.

Тексты этих собирателей, как правило, совсем не паспортизированы. Сле-

довательно, в первом издании «Песен» большое количество текстов осталось

без имени исполнителей.

Сведениям же о сказителях, которые П. Н. Рыбников сообщал в своей

«Заметке», к сожалению, не всегда можно доверять. Как известно, он писал

«Заметку» несколько лет спустя после собирания, поэтому в нее вкрались

некоторые ошибки. Так, Рыбников перепутал имена и фамилии некоторых

сказителей: П. Т. Антонова, например, он назвал Патахиным, сказителя

Н. Ф. Дутикова — Федотовым и т. п. О некоторых же сказителях он даже

не упоминает.

Следовательно, текстологический анализ былин при таких обстоятель-

ствах является делом крайне важным. Отметим, что тщательная текстоло-

гическая работа, произведенная А. Е. Грузинским, дала весьма положи-

тельные результаты. Например, былины «Добрыня и Змей», «Михайло

Потык», «Земский собор» и «Настасья Политовская», не имевшие паспор-

О намерении П. Н. Рыбникова издать былины по районам бытования А. Е. Гру-

зинский знал из «Заметки» О. Ф. Миллера (в IV томе первого издания), на которую

и ссылается в своем «Поедисловии редактора».

Грузинский, I, стр. III.

lib.pushkinskijdom.ru

Об издании «Песен» Рыбникова

163

тов,

им правильно были отнесены к А. Е. Чукову. С полным основанием

безымянную былину «Добрый молодец и речка Смородинка» он закрепил

за И. М. Кропачевым и т. п.

Однако приемы текстологического анализа былин у Грузинского не

всегда были научно обоснованы. Однажды нам уже приходилось говорить

о его неправильной текстологической методике, которая приводила его

к ошибочным результатам — былины одного сказителя он приписывал дру-

гому: так, былину о Дюке сказителя С. Корнилова он приписал Н. Ф. Ду-

тикову.

К сожалению, подобные ошибки в издании Грузинского не единичны.

Приведем здесь другие примеры. Обосновывая прикрепление непаспорти-

зованных былин к И. М. Кропачеву (Лядкову), А. Е. Грузинский писал:

«Мы зачисляем за Лядковым четыре текста, а не один, как гласит указа-

тель Рыбниковского собрания и как повторяет за ним Гильфердинг

(III,

314). Основания наши такие: Рыбников в „Заметке" прямо говорит,

что записал от своего целовальника три текста: „песню о Горе, былину

о Кострюке и отрывок отличнейшего пересказа о Дюке"; по этому указа-

нию нетрудно отыскать их в сборнике (это будут по первому изданию:

I, 84, II, 27 и 25). Четвертая песня—„О добром молодце неудачливом и

речке Смородинке" (I, 82); она обозначена у Рыбникова так: „Кенозеро;

записано проездом от крестьянина"; принадлежность ее Лядкову устанав-

ливается совпадением с Гильфердинговской записью этой песни от того же

Лядкова (№ 262). Заслуживает внимания, что былина о Кострюке, данная

Лядковым обоим собирателям, представляет два несхожих текста —

обстоятельство, не раз отмеченное нами выше (см. Рябинин, Сарафанов,

Треф.

Романов). Наибольшую близость к Рыбниковскому Кострюку дает

у Гильфердинга Швецовский вариант (№ 310)».

Таким образом, основное доказательство прикрепления былин к Кро-

пачеву-Лядкову Грузинский находит в показаниях собирателя. Однако его

не смущает тот факт, что эти показания противоречивы: в первом издании

«Песен» только одну былину — о Кострюке (Бессонов, II, № 35) —

Рыбников зачислил за «Кенозерским целовальником», в «Заметке» же,

которая писалась несколько лет спустя, он приписал ему еще две былины.

Можно ли доверять этим показаниям? А. Е. Грузинский принимает их

безоговорочно. Но прав ли он?

Возьмем, к примеру, историческую песню о Кострюке, которая, как го-

ворилось, самим Рыбниковым зачислена за «Кенозерским целовальником».

Сюжет и стиль этой песни в записи Рыбникова и в записи Гильфердинга

(от И. М. Кропачева) поражают своей несхожестью — факт, на который

обратил внимание и Грузинский, но который нисколько его не смутил.

Напомним сюжетную схему этой песни в записях обоих собирателей.

Текст Рыбникова. Иван Грозный женится на черкесской княжне

Марье Демьюковне. На радостях царь заводит пированье — почестей пир.

Все на пиру похваляются, кроме шурина царя — Кострюка. На вопрос

о том, почему он не похваляется, Кострюк ответил, что он хотел бы с кем-

либо побороться, отведать своей силы. На клич Никиты Романовича ото-

звались два брата Андреевича — Васенька Маленький и Обросенька

Хроменький. Обросенька схватился с Кострюком и одним ударом низвер-

гнул его. Пристыженный Кострюк клянется не бороться больше с москов-

скими борцами.

См. статью «Типические места (loci communes) как средство паспоотизацин

былин» в сборнике «Русский фольклор» (т. II, Изд. АН СССР, М.—Л., 1957).

"Грузинский, II, стр. 565.

И*

lib.pushkinskijdom.ru

164

П. Д. Ухов

Текст Гильфердинг а. В шатрах на Воробьевских горах под

Москвой остановилась царица Марья Дюмрюковна со своим братом

Кострюком. Кострюк просит себе из Москвы поединщика, чтобы поотве-

дать силу. Иван Грозный собирает пир и на пиру обращается ко всем

с призывом выступить против Кострюка. Все отказываются. Тогда честная

вдова Апраксия советует позвать на пир своих сыновей — старшего Ва-

нюшку и меньшего Потанюшку. Потанюшка, маленький, хроменький и

горбатенький, вызывается «попытатися» с Кострюком. Увидев Потанюшку,

Кострюк только посмеялся. В доказательство своей силы пнул Кострюк

правой ногой скамейку дубовую, где сидели татары, и много пригубил их.

Началась борьба. Одним ударом Потанюшка поразил Кострюка, содрал

с него платье, и оказалось, что Кострюк не мужчина, а женщина.

Сравнение сюжетных схем обеих записей песни показывает, насколько

велика их разница.

Однако этот факт сам по себе не может еще служить доказательством

того,

что обе версии песни не могут принадлежать одному сказителю. При-

меров того, как один сказитель одно и то же произведение исполняет в раз-

ных версиях, довольно много. Однако творческая манера, индивидуальный

стиль сказителя остаются неизменными. Наиболее устойчивым моментом

в стиле сказителя, как мы неоднократно говорили, являются типические

места. Анализ их и помогает подсказать решение о принадлежности текстов

одному сказителю.

Возьмем тот пример, на который ссылается А. Е. Грузинский, — бы-

лину об Илье и Калине Т. Г. Рябинина в записях П. Н.. Рыбникова и

А. Ф. Гильфердинга. Разница в сюжетах этих записей общеизвестна (в за-

писи Рыбникова главным действующим лицом в былине выступает Ермак,

в записи Гильфердинга — Илья). Сравним типические формулы Рябинина

в обеих записях.

Формула входа в помещение в записи Рыбникова:

На пяту тут двери растворилися,

Приходит молодец в палату белокаменну,

Крест он кладет по писаному.

Поклон ведет по ученому,

На все на три, на четыре на сторонки покланяется,

Самому князю Владимиру в особину

И всем его князьям подколенныим.

(Грузинский, I, стр. 37).

Поскольку этой формулы в былине «Илья Муромец и Калин-царь» в за-

писи Гильфердинга нет, то возьмем ее из былины «Илья и Соловей-раз-

бойник», записанной Гильфердингом:

Сам идет он во полаты белокаменны,

Проходил он во столовую во горенку,

На пяту он дверь-ту поразмахивал,

Крест-от клал ён по писаному,

Вел поклоны по учёному,

На все на три, на четыре на сторонки низко кланялся,

Самому князю Владымиру в особину,

Еще всим его князьям он подколенныим.

(Гильфердинг, II, стр. 14).

Формула седлания коня в записи Рыбникова:

И шел он, Ермак, на широкий двор,

Седлал добра коня богатырского,

lib.pushkinskijdom.ru

Об издании «Песен» Рыбникова

165

Заседлывал коня, улаживал,

Подкладал

он

потничек шелковенький,

Покладал

на

потничек седелышко черкасское,

Подтянул подпружики шелковыя,

Полагал стремяночки железа булатняго,

Пряжечки полагал чиста золота,

Не

для

красы, Ермак,

для

угожества,

А для-ради укрепы богатырския:

Подпруги шелковыя тянутся

—

они

не

рвутся,

Стремяночки железа булатняго гнутся

—

они

не

ломятся,

Пряжечки красна золота

они

мокнут

—

не ржавеют.

(Грузинский,

I, стр.

39—40).

Эта же формула из былины об Илье и Калине в записи Гильфердинга:

й тут

старыя казак

да

Илья Муромец

Стал добра коня

он

заседлывать,

На коня накладывает потничек,

на

потничек накладывает войлочек,

Потничек

он

клал

да

ведь шелковенькой,

на

потничек подкладывал подпотничек,

На подпотничек седелко клал черкасское,

А черкасское седелышко недержано,

И подтягивал двенадцать подпругов шелкбвыих,

И шпилёчики

он

втягивал булатнии,

А стремяночки покладывал булатнии,

Пряжечки покладывал

он

красна золота,

Да

не для

красы-угожества,

Ради крепости

всё

богатырскоей:

Еще подпруги шелковы тянутся,

да оны не

рвутся,

Да булат-железо гнется,

не

ломается,

Пряжечки-ты красна золота

Оне мокнут,

да не

ржавеют.

(Гильфердинг,

II, стр.

22—23).

Несмотря на некоторые отличия формулы в разных записях, ее не спу-

таешь с аналогичной формулой других сказителей, и принадлежность ее

одному сказителю сомнений не вызывает.

Приведем еще одну формулу — избиение врага. Запись Рыбникова:

Стал

он эту

силушку конем топтать,

Конем топтать, копьем колоть.

Бьет

он эту

силушку,

как

траву косит.

(Грузинский,

I, стр. 40).

Эта же формула из былины «Илья и Калин-царь» в записи Гильфердинга:

Стал

он

силушку конем топтать,

Стал конем топтать, копьем колоть,

Стал

он

бить

ту

силушку великую,

он

силу бьёт, будто траву косит.

(Гильфердинг,

II, стр. 28).

Не будем приводить других формул — положение ясное. Несмотря на

разницу в содержании, стилевые особенности былин Рябинина в обоих

текстах выступают совершенно отчетливо.

Возвратимся к песне о Кострюке. Стиль песни, записанной Рыбниковым,

ничего общего со стилем И. М. Кропачева не имеет. Об этом, в частности,

свидетельствуют и типические места песни.

lib.pushkinskijdom.ru

166

Я.

Д.

Ухов

Сравним типические формулы песни о Кострюке, записанные Рыбнико-

вым, с соответствующими формулами былин, записанных от И. М. Кропа-

чева А. Ф. Гильфердингом.

Формула пира из песни о Кострюке в записи Рыбникова:

Грозный царь Иван Васильевич,

На великих

был он на

радостях,

И заводил пированьице

—

почестей

пир

На своих

на

князей

на

бояр,

На всех

на

могучиих богатырей,

На

все

паленицы удалые.

(Бессонов,

II, стр. 221).

Эта же формула из песни о Кострюке Кропачева в записи Гильфердинга:

Собирал царь почестей

пир

Он

на

многи

на

князи

на

бояры,

На сильние думные русски богатыри,

Да

й на все

поляничи удалыя.

(Гильфердинг,

III, стр. 376).

Формула единоборства из песни у Рыбникова:

Не

два

ясные сокола слетались:

Два добрые молодца схватились;

Как стал Кострюк

на

ногах,

А очутился Кострюк

на

буйной головы.

Платьице

него треснуло,

Кожа

него вереснула;

Три ребра

он в

боку сломил,

И сломил

он у

него ручку правую,

И сломил

него ножку левую;

Взял

его за

правую руку,

Из платья

его вон

повытряхнул.

(Бессонов,

II, стр. 223).

Эта же формула из песни о Кострюке в записи Гильфердинга:

Потанюшка хроменькой, маленькой

На ножку припадаё,

Из-под ручки выглядаё.

Он

бьё

Кострюка правой рукой

во

белую грудь,

А левой ногой пинае

его под

гузно:

От

его

Кострюк упал

на

сыру землю,

Содрал

с его

Потанюшка платьицо цветное.

(Гильфердинг,

III, стр. 377).

Формула насыщения из песни о Кострюке Рыбникова:

Все

на

пиру наедалися,

Все

на

пиру напивалися

все на

пиру порасхвастались.

(Бессонов,

II, стр. 221).

В песне о Кострюке в записи Гильфердинга этой формулы нет, но она

встречается в других былинах И. М. Кропачева, например в былине о Ва-

силии Буслаеве:

Тут

на

пиру принапилисе,

Тут

на

пиру принаелисе.

(Гильфердинг,

III, стр. 366).

lib.pushkinskijdom.ru

Об издании «Песен» Рыбникова

167

Некоторые формулы песни, записанной Рыбниковым, в былинах Кро-

пачева вообще не используются, как и наоборот, часть формул (те, которые

нужны по ходу действия) из былин Кропачева не используется в песне

Рыбникова. Отбор типических формул сказителями характеризует особен-

ности их стиля.

Таким образом, песня о Кострюке, записанная Рыбниковым и припи-

санная им «Кенозерскому целовальнику», по своему стилю отлична от

стиля И. М. Кропачева и принадлежать этому сказителю не может.

О том, что эта песня не принадлежит Кропачеву, косвенно можно судить

и по следующим соображениям. В первых двух томах первого издания песня

о Кострюке представлена четырьмя вариантами. Два из них (Бессонов,

II,

№№ 36 и 37) записаны не самим Рыбниковым, а Н. В. Обручевым и

А. И. Соколовым, два других — им самим. Вариант, опубликованный в пер-

вом томе (Бессонов, I, стр. 403—406), сохранился в рукописи под

.№ 44. Варианта, записанного от «Кенозерского целовальника», в рукописи

нет. Нетрудно догадаться, что именно о нем идет речь в письме Рыбникова

Бессонову от 4 марта 1860 года (см. выше): этот вариант у него значится

под № 41 в числе былин, отосланных Бессонову с В. Как уже говорилось,

^былины №№

36—41,

которые перечисляет Рыбников, отнесены им

к кижским; следовательно, к числу кижских былин была причислена и дан-

ная песня о Кострюке. Не известно, по какой причине эта песня оказалась

в числе кенозерских с пометкой, что она записана от «Кенозерского цело-

вальника». Очевидно, Рыбников при записи в черновике не пометил, от

кого была записана эта песня. Вначале он решил отнести ее к кижским, но

передумал и отнес к кенозерским. Однако, как показывает стилистический

анализ ее текста, собиратель ошибся.

Значительное количество текстов А. Е. Грузинский отнес в разряд

безымянных, хотя многие из них с полным основанием могли бы быть при-

креплены к определенному сказителю. О том, что былина о Батыге и Ва-

силии Игнатьеве (Грузинский, II, № 209) принадлежит сказителю

И. Фепонову, мы уже говорили.

Случаев неправильной паспортизации текстов А. Е. Грузинским во вто-

ром издании «Песен» П. Н. Рыбникова довольно много, но, поскольку наша

заметка преследует чисто информационные цели, нет возможности останав-

ливаться на этсм вопросе подробнее. Этот вопрос — предмет особой статьи.

Уже и приведенных фактов достаточно, чтобы заключить, что второе

издание, А. Е. Грузинского, оказалось неудовлетворительным. Основной его

порок — ошибочность паспортизации материала. Неудовлетворительность

этого издания и в том, что оно повторяет все текстологические ошибки

первого издания.

Теперь, когда обнаружен архив собирателя, имеется полная возможность

научного издания «Песен» П. Н. Рыбникова. Это издание должно быть

^осуществлено в самое ближайшее время.

См. указанную выше статью «Типические места (loci communes) как средство

паспортизации былин».

lib.pushkinskijdom.ru

Б.

Ф. ЕГОРОВ

ВОПРОСУ

МЕСТЕ

А. Н.

ПЫПИНА-ФОЛЬКЛОРИСТА

ОБЩЕСТВЕННОЙ

БОРЬБЕ

1860-х

ГОДОВ

В настоящее время уже достаточно подробно изучены воззрения"

вождей-шестидесятников — Чернышевского и Добролюбова. Их взгляды —

наиболее четкое, наиболее последовательное выражение революционно-де-

мократической теории в России. Сложность социальной жизни той поры

создавала противоречия в развитии русской общественной мысли, заклю-

чавшиеся частично в том, что даже некоторые представители либерально-

дворянского лагеря не могли не испытать в условиях мощного предрефор-

менного подъема влияния демократических идей. А это приводило их

к пересмотру многих своих воззрений, к стремлению эклектически совме-

стить противоположные идеологические полюсы, а иногда даже к мужествен-

ным попыткам полностью перейти в демократический лагерь. К таким

деятелям принадлежал и А. Н. Пыпин.

Эта, так сказать, «промежуточная» общественная группа очень слабо

изучена в советской науке. А именно Пыпин, как никто другой из предста-

вителей либерального литературоведения, наиболее близко подошел при

решении ряда вопросов к революционно-демократической точке зрения, и

особенно в области фольклора.

Впервые анализ фольклорных работ Пыпина в «Современнике» дала

И. М. Колесницкая,

но в ее статье кратко рассматриваются взгляды Пы-

пина лишь после 1861 года, и поэтому вполне справедливо замечание

В.

Е. Гусева, что И. М. Колесницкая не показывает сложной эволюции

Пыпина.

В своей статье В. Е. Гусев так рисует развитие идеологии Пы-

пина: «Молодой Пыпин находился в лагере либерально-буржуазной науки;

лишь с конца 50-х годов на короткое время примкнув к революционной

демократии, затем, после закрытия „Современника", Пыпин снова вернулся

в либеральный лагерь»,

— и далее Гусев на конкретных примерах доказы-

вает этот тезис. Но так как статья носит обзорный характер, то, есте-

ственно, что и здесь эволюция Пыпина дана очень кратко. А между тем

тезис В. Е. Гусева, в основном правильный, на наш взгляд, нуждается

в уточнении.

Действительно, Пыпин начал свою деятельность как верный последо-

ватель «академической» школы в литературоведении и фольклористике

И. М. Колесницкая. Проблемы этнографии и народного творчества в «Совре-

меннике» 1850—1860-х годов. Сб. «Доклады и сообщения Филологического института

ЛГУ»,

вып. 3, 1951.

В. Е. Гусев. Проблемы народной поэзии в русских журналах 50—60-х годок

XIX века. «Советская этнография», 1955, № 3, стр. 97.

Там же.

lib.pushkinskijdom.ru