Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках

Подождите немного. Документ загружается.

"Дождь ранний и поздний" 211

Такое непочтительное обращение с самим первосвященником

объяснимо лишь тем, что попытка его уклониться от совер-

шения ритуала, столь важного для сознания земледельца,

была воспринята толпой как прямое вредительство — жела-

ние вызвать бездождие и засуху (Сукка 4, 9; 48b). После

описанного случая народ стал обращаться к первосвященникам

в момент "водовозлияния" с требованием: "Подними руки!"^

Присутствующие хотели удостовериться в том, что вода дей-

ствительно изливается на алтарь и что, следовательно,

дожди для их полей обеспечены.

В пророческих книгах Библии праздник Суккот прочно ас-

социируется с ежегодным ритуалом вызывания дождя. По

предсказаниям пророков, даже "в конце дней", в будущие

"мессианские" времена, ритуал этот не только сохранит

свою силу, но и будет признан обязательным для "всех

племен земных". После апокалиптического сражения между

силами праведности и нечестия "все остальные из всех на-*

родов... будут приходить из года в год... для празднова-

ния праздника Кущей. И будет: если какое из племен зем-

ных не пойдет в Иерусалим для поклонения... то не будет

дождя у них. И если племя Египетское... не придет, то и

у него не будет (дождя) и постигнет его поражение, каким

поразит Господь народы, не приходящие праздновать празд-

ника Кущей" (Зах. 14, 16—18). Интересно, что в приве-

денном пророчестве специально выделено "племя Египетское",

земля которого орошается не дождями, а разливами Нила

(ср. Втор. 11, 10—12). Может быть, здесь получило от-

ражение предание о том, что в "мессианские времена" "ре-

ка Египетская иссохнет" (ср. Ис. 19, 5—10; Иез. 29, 9

—

12), и тогда Египет, подобно другим странам, будет оро-

шаться дождем.

Итак, ритуалы вызывания дождя праздника Суккот совер-

шались "всем народом", собравшимся в храме. В этом — од-

но из их основных отличий от рассмотренных нами ранее

способов вызывания дождя, применявшихся отдельными пра-

ведниками, осознавшими себя "посредниками" между Богом

и народом, небом и землей. Хотя и на празднике Суккот то-

же отчасти выделяется фигура такого посредника — перво-

священника, возглавляющего процессии с ветвями и само-

лично осуществляющего "водовозлияние", — однако центр

тяжести здесь переносится на коллективные действия "все-

го народа" (ср. паломничества целых племен на Кущи для

"испрашивания дождя" в пророчестве Захарии). Рассмотрен-

ные ритуалы Суккот послужили основой для более поздних

аллегорических и символических толкований, которые "от-

крывали скрытый смысл" в традиционных обрядах. Толкова-

ния эти впервые сложились, по-видимому, во II -I вв. до

н.э. у иудейских сектантов — ессеев и терапевтов.

14*

212

Д.

В. Щедроѳицкий

3. "Ранний дождь"

и "Учитель Праведности"

Чтобы выяснить, в каком направлении шло развитие ал-

легорических толкований обряда, мы рассмотрим и сопоста-

вим две метафоры, содержащиеся в библейских текстах раз-

ных эпох. Одна из них связана с развитием представлений

о Мессии как воплощении "небесной благодати" — и, следо-

вательно, также "небесного дождя", поскольку дождь и

считался проявлением и даже средоточием "благодати". Дру-

гая метафора связана с уподоблением "дождю небесному" —

слова, речи, учения, наконец, самой личности говорящего.

Истоки первой метафоры — отождествления Мессии с "бла-

годатным дождем" — следует, по-видимому, искать в древ-

нейших временах, когда роль вызывателя дождя целиком при-

надлежала лицу, совмещавшему функции царя и верховного

жреца

В те времена ритуально-магическое "слово" царя,

которому "повиновались" дожди, отождествлялось согласно

законам мифологического мышления с самим дождем, а сле-

дующим шагом уже являлось отождествление с дождем и вы-

зывателя — царя-первосвященника. В Библии, например, пря-

мо отождествляются с дождем и "слобо" царя Соломона, и

сам царь: "Он сойдет как дождь на скошенный луг, как кап-

ли, орошающие землю. Во дни его процветет праведник, и

будет обилие мира..." (Пс. 71, 6—7). (Согласно поздней-

шим толкованиям, здесь имеется в виду не только'Соломон,

но и "Царь-Мессия", см. толкование Нахманида ad loc.)

Само рождение священного "царя-помазанника" метафориче-

ски соотносится с орошающей влагой (с дождем или росой) —

см. Пс. 109, 3: "Из утробы от зари — тебе роса твоего

рождения" (канонический перевод: "Из чрева прежде ден-

ницы подобно росе рождение Твое"). В некоторых пророче-

ствах дождю уподобляется слово или явление не только зем-

ного царя, но и небесного — самого Бога: "Он придет к

нам как дождь (geseih), как поздний дождь (malqös) оро-

сит (yöreh) землю" (Осия 6, 3). В приведенном тексте

употребляются все три основных названия дождя — просто

"дождь", "поздний дождь" и "ранний дождь" — yöreh. Ср.

уподобление Бога росе: "Я буду росою для Израиля" (Осия

14, 6). Архаическое отождествление царя-первосвященника

с дождем, по-видимому, с новой силой возродилось во вре-

мена Маккавеев (II—I вв. до н.э.), которые, подобно

древцейшим правителям Ханаана, совмещали царскую власть

с первосвященнической. Эта метафора усматривается, к

примеру, в сравнительно позднем (II в. до н.э.) уподо-

блении первосвященника Симона Праведного "радуге, сияю-

щей в величественных облаках" (Сир. 50, 7).

Уже в начале эпохи Второго Храма сложились представле-

ния о том, что ожидаемый избавитель народа — Мессия —

объединит в своем лице царскую и первосвященническую

власть

. Поэтому Мессия, как царь-священник древности,

стал отождествляться с "благословенным дождем". Этому

способствовало также воззрение, согласно которому "явле-

"Дождь ранний и поздний"

213

ние" Мессии явится высшим проявлением той "небесной ми-

лости", символом которой считался дождь (ср. Притчи 16,

15: "Благоволение Его — как облако с поздним дождем").

Вторая библейская метафора, которую мы рассмотрим,

соотносит слово, речь, мысль, наконец, самого носителя

мысли и речи с дождем. Особенно часто применяется эта

метафора по отношению к пророческой проповеди. Подобное

изображение мысли и речи в виде воды, дождя, по всей ви-

димости, является общечеловеческим (ср., например, рус-

ское "речь — река", "речь льется, струится", "поток слов",

"мысли нахлынули", "излить душу" и т.п.). В Библии такое

уподобление слова воде и дождю встречается многократно.

Например, в "Песни Моисея" (Втор. 32, 2) речь и учение про-

рока сравниваются с дождем: "Польется, как дождь, учение

мое, как роса, речь моя, как мелкий дождь на зелень,

как ливень на траву..." Слово не только человека, но и

Бога изображается в виде дождя в пророчествах Исайи:

"Как дождь и снег нисходит с неба и туда не возвращается,

но наполняет землю... так и слово Мое, которое исходит из

уст Моих, — оно не возвращается ко Мне тщетным, но испол-

няет то, что Мне угодно..." (Ис. 55, 10—11). Для нас

этот текст особенно интересен, поскольку впоследствии ес-

сеи-кумраниты, а затем и первые христиане отождествили

образ Мессии со "Словом Божиим". Сравнение речи с дождем,

водой было в те времена настолько распространенным, что

получило отражение в фольклоре и вошло в пословицу — ср.

в Притчах Соломоновых: "Слова уст человеческих — глубо-

кие воды, источник мудрости — струящийся поток" (18, 4).

"Совмещение" рассмотренных двух библейских метафор,

очевидно, произошло в ту эпоху, когда мессианские чаяния

в Иудее, покоренной Римом и переживавшей наиболее тревож-

ные времена своей истории, все усиливались. Общественная

жизнь становилась все неустойчивей, иноземный гнет, уси-

ленный притеснением обедневших крестьянских масс земле-

владельцами, воспринимался как "предродовые муки" страны,

ждущей появления Мессии (см. Откр. 12, 1—5; Сангедрин

98а). Наиболее последовательными носителями мессианских

чаяний стали сектанты-ессеи. "Учитель Праведности", чье-

го пришествия (или возвращения) на землю они ожидали,

имел, по свидетельству кумранских рукописей, ярко выра-

женные мессианские черты

. Для нас представляет несом-

ненный интерес тот факт, что само наименование ожидаемо-

го избавителя — "Учитель Праведности" — ведет свое про-

исхождение от одного библейского текста, в котором речь

идет о дожде и который ессеи, в силу присущей им склон-

ности к обнаружению в пророчествах Библии "тайного смыс-

ла"

, могли толковать аллегорически. Речь идет о тексте

пророчества Иоиля (2, 23): "И вы... радуйтесь и весели-

тесь о Господе Боге вашем, ибо Он даст вам дождь в меру

и будет ниспосылать вам дождь, дождь ранний и поздний,

как_прежде". В оригинале: ky-nätan läkem 'et-hamöreh li-

cedäqäh, что можно перевести двояко: "Ибо Он дал вам

(этот) ранний дождь для благодати" или: "Ибо Он дал вам

214 Д.

В.Щедровицтасй

(этого) учителя для праведности (или: для оправдания)

Возможность двоякого понимания текста основана на двух

параллельных рядах значений, присущих глаголу yrh: во-

первых, "бросать, низвергать, обрызгивать, окроплять",

во-вторых, "указывать, наставлять, учить". В первом слу-

чае "möreh" можно перевести как "ранний дождь", во вто-

ром — как "учитель, наставник". При втором понимании

текста выражение "möreh licedäqäh" почти буквально со-

впадает с ессейским наименованием "möreh hacedeq" ("Учи-

тель Праведности"), известным из текстов Кумрана.

Ессейские толкователи, видевшие свое назначение в том,

чтобы расшифровывать "тайный смысл", содержащийся, по их

взглядам, во всех пророчествах, именно в рассматриваемом

стихе Книги Иоиля и усмотрели "прямое указание" на наз-

начение и приход ожидаемого ими Мессии (согласно кумран-

ским комме-нтариям, цель прихода на землю "Учителя Правед-

ности" как раз и состоит в будущем "оправдании" в день

небесного суда тех, кто исполнял закон Моисея и одновре-

менно верил в "Учителя" — см. кумранский "Комментарий на

кн. Аввакума" tQ pHab, 8, 1

—

. Таким образом, в ес-

сейском истолковании приведенного стиха связь между

"благодатным дождем" (гл. 2 Книги Иоиля, в ее буквальном

понимании, описывает всенародный пост по причине засухи,

нашествия саранчи и других бедствий) и мессианской фигу-

рой "Учителя Праведности" усматривается самая непосред-

ственная. "Учитель Праведности" осознавался ессеями как

воплощение "благодатного дождя", орошающего землю своим

учением. Такое представление явилось закономерным разви-

тием библейской метафорики, связанной с дождем. Оно во-

шло составной частью в складывающиеся в это время слож-

ные воззрения на природу и сущность Мессии, получившие

в дальнейшем развитие в Новом завете, а также в Талмуде.

Аллегорическое изображение Мессии как "благодатного

дождя", по-видимому, является параллелью к представлению

о нем как о ветре или духе (rüah - "дух" и "ветер"), бе-

рущему начало также в ессейской символике: "... Ибо из-

бранник Бога он, порождение Его и Дух Его дыхания" (кум-

ранский текст 4Q Mess.ar., 10). Специального исследова-

ния требует вопрос о соотношении представлений о "двух

природах" Мессии — небесной и земной — с наличием в свя-

занной с ним образности метафор ветра ("духовная" сущ-

ность) и дождя (более "сгущенная", "видимая" сущность

gesem#— "дождь" и "плоть"), а также проблема соотношения

с "дождем ранним и поздним" учения о "двух явлениях" Мес-

сии (в кумранских текстах и в представлениях ранних хри-

стиан) , или о "двух Мессиях" - Мессии, сыне Иосифа, и

Мессии, сыне Давида, в Талмуде.

Так "благодатный дождь" превращается в ессейском уче-

нии в "Учителя Праведности". Словесная формула "благо-

словения дождем" осталась в кумранских текстах достаточ-

но близкой к тем, которые содержатся в Пятикнижии: "Да

благословит вас Бог Всевышний и Лик Его пусть светит

вам, и да раскроет для вас Свою благую сокровищницу, ко-

"Дождь ранний и поздний"

215

торая в небесах, чтобы низвести на землю для вас дождь

благословения, росу и дождь, ранний и поздний дождь в

свою пору..." (кумранский текст HQ Berakot). Однако каж-

дому слову этого "благословения дождем

уже придавался

новый, аллегорическо-мессианский смысл. Можно сказать,

что в эту эпоху образ Мессии не только заступает место

древнего вызывателя дождя, но и сам становится олицетво-

рением "дождя благодати".

4. Метаморфозы ритуала

в Новом завете

Первые последователи Иисуса Назорея, иудео-христиане,

были близко связаны с ессейским движением

*. Строго ис-

полняя предписания Пятикнижия и признавая в то же время

мессианство Иисуса Назорея (ср. Деян. 21 , 20 —24), иудео-

христиане в своих преданиях приурочивали основные деяния

и проповеди Иисуса к наиболее важным (субботним и празд-

ничным) дням иудейского календаря. Предания эти нашли от-

ражение и в канонических Евангелиях (ср., например, ис-

целения, совершаемые Иисусом по субботам, приуроченность

его казни и воскресения к пасхе и т.д.). Принимая участие

в храмовом и синагогальном культе (см. Лука 24 , 52

—

53 ;

Деян. 21 , 23 —26), иудео-христиане, по примеру ессеев,

подвергали ритуалы этого культа аллегорическому толкова-

нию, находя в них прообразы спасительной миссии Иисуса

Такое толкование получили у них и ритуалы праздника Сук-

кот, связанные с вызыванием дождя. В новозаветных тек-

стах, как и в ветхозаветных, дождь рассматривается как

великая милость Бога, "Который посылает дождь на правед-

ных и неправедных" (Матф. S, 45). Бог "не переставал сви-

детельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба

дожди и времена плодоносные..." (Деян. 14, 17). В то же

время с дождем в Новом завете, как и в представлениях ес-

сеев, отождествляется "важнейший дар Бога человечеству" —

"воплощенное Слово Божие" (метафора Книги Исайи: "Как

дождь... нисходит с неба... так и слово Мое" — восприни-

мается теперь как пророчество о воплощении Мессии). Это

"Воплощенное Слово" новозаветные предания сопоставляют

и с "манной небесной" (здесь получает дальнейшую жизнь

та же метафора дождя, что и в случае применения глагола

yamt'er — "Он одождил" — по отношению к манне в Ветхом

завете) "Хлеб Божий есть Тот, Который сходит с небес и

дает жизнь миру" (Иоан. 6, 33). Сопоставляется "Воплощен-

ное Слово" и с "источником воды, текущей в жизнь вечную"

(Иоан. 4, 14).

Продолжением развития метафоры дождя в новозаветных

текстах служит толкование ритуала вызывания дождя, в ко-

тором усматривается прообраз духовных даров Мессии. Про-

поведь Иисуса об этих дарах приурочивается именно к "по-

следнему великому дню праздника" (Суккот) — дню ритуала

водовозлияния (ср. Иоан. 7, 2: "Приближался праздник Иу-

216 Д. В. Щедроѳицкий

дейский: поставление кущей" — л еортл TCOKJ 'ІорбаСазѵ л

окцѵопцуLa — со ст. 37 той же главы: "В последний же ве-

ликий день праздника": здесь говорится именно о "великом

дне" -ецерсх тл

цеу6.Хт] —

водовозлияния, что видно и из по-

следующего текста). Слова Иисуса: "Кто жаждет, иди ко Мне

и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании,

из чрева потекут реки воды живой" — звучат в храмовом

дворе именно в момент совершения обряда водовозлияния,

указывая на "прообразовательный" смысл ритуала вызывания

дождя и апеллируя к пророчеству Иоиля (2, 28): "Излию

('espök — употребляется применительно к дождю) от Духа

Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ва-

ши..." (ср. следующий стих, Иоан. 7, 39: "Сие сказал Он

о Духе, Которого имели принять верующие в Него...").

Итак, ритуал вызывания дождя истолковывается в Новом за-

вете как аллегорический прообраз "излияния Духа".

В свете сказанного проясняется также смысл новозавет-

ного предания, согласно которому народ, приветствуя Иису-

са как Мессию при "входе" его в Иерусалим, совершал ри-

туальные действия, связанные с вызыванием дождя в осен-

ний праздник Суккот, хотя "вход в Иерусалим" приурочен

к 10-му числу весеннего месяца нисана (ср. Иоан. 12, 1

"За шесть дней до Пасхи...", т.е. 9 нисана — со ст. 12

той же главы: "На другой день... взяли пальмовые ветви,

вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! Благословен

грядущий во Имя Господне!.."). В Евангелии от Иоанна под-

черкивается, что народ встречал Иисуса с ветвями финико-

вой пальмы, восклицая при этом: "Гоша-на" и произнося

стихи из "Галлеля" (см. выше описание обряда с "четырьмя

растениями" на Суккот. Ср. Иоан. 12, 13 и Матф. 21, 8 с

Пс. 117, 26). Интересно, что почти за двести лет до это-

го описываемого евангелистами события, еще во времена

Маккавеев, т.е. с первым пробуждением в Иудее широких

мессианских ожиданий, героев-победителей встречали с

пальмовыми ветвями и с пением псалмов, что также воспро-

изводит ритуал Суккот (см. I Макк. 13, 51; II Макк. 14,

4). Это свидетельствует о широком распространении в со-

знании народных масс Иудеи на рубеже нашей эры "мессиан-

ского истолкования" ритуала вызывания дождя: он соотно-

сился уже не только с праздничным периодом Суккот, но и

с моментом "встречи Мессии" и должен был способствовать

не только орошению земли, но и наступлению "царства Бо-

жия", "царства небесного" (malküt sämayim) на земле.

5. "Вызывание дождя"

в Талмуде и Мидраше

Наиболее детальное развитие получило аллегорическое

толкование ритуала праздника Кущей в талмудических пре-

даниях (агаде), отразивших народные представления о ри-

туале, взгляды "книжников", а также, возможно, и воззре-

ния ессейского происхождения. Будучи записаны в ІѴ-Ѵвв.

(время составления Иерусалимского и Вавилонского Талму-

"Дождь ранний и поздний"

217

дов), эти предания включили в себя и гораздо более ран-

ний фольклорный материал, в том числе восходящий к рубе-

жу нашей эры, когда аллегорические толкования начинали

складываться и распространяться. Иудейский монотеизм,

исповедовавшийся в этот период во многих странах Среди-

земноморья и имевший значительное число прозелитов среди

разных народов (вавилонян, египтян, арамеев, персов, а

позже — также греков и римлян), должен был, конкурируя

с политеистическими культами, постоянно доказывать свое

идеологическое и этическое превосходство над "язычест-

вом". Поэтому все обряды и ритуалы, предписанные Пяти-

книжием или вошедшие в обычай во времена более поздние,

толкователи этой эпохи старались объяснить так, чтобы,

с одной стороны, они ничем не напоминали "языческих"

празднеств, а с другой — чтобы с помощью аллегорических

толкований придать каждому обряду глубокий этический или

"прообразный" смысл. Во всех заповедях (micwöt), обрядо-

вых установлениях (huqym) и предписаниях (mispätym) Пя-

тикнижия толкователи различали по меньшей мере четыре

смысла: буквальный (pesat), этический (remez), мессиан-

ско-эсхатологический (derüs) и "духовный", относящийся к

невидимому миру (sod).

Такая система толкований, разработанная детально в

течение первых пяти веков нашей эры, была воспринята

христианскими апологетами, а впоследствии и мусульман-

скими теологами. Совокупность всех четырех "уровней по-

нимания" текста получила название pardes (аббревиатура

четырех наименований, перечисленных выше, букв, значе-

ние — "райский сад", ср. авестийское pairi-daeza, нем.

Paradies и т.д.). Бытовало представление о том, что по-

стигнувший все четыре "уровня толкования" достоин всту-

пить в райский сад (или в аллегорически изображаемый

"цветник мудрости", ср. предание о четырех мудрецах,

знатоках Писания, побывавших в раю, в их числе был зна-

менитый рабби Акива — Хагига 14Ь). В сочинениях эпохи

составления Талмуда (IV—V вв.), например, в авторитет-

ном собрании агадических комментариев к Пятикнижию "Мид-

раш Рабба", который включает фольклорные источники, вос-

ходящие к первым векам нашей эры, содержатся все "четы-

ре уровня" толкования ритуала вызывания дождя праздника

Суккот (Комментарий к Книге Левит "Вайикра-Рабба" 30,

10—11). Кроме буквального смысла и назначения ритуала

Комментарий "открывает" в нем этический смысл: "четыре

растения" объявляются символами "четырех разрядов" моля-

щихся на празднике. Так, ветви вербы, не приносящей пло-

дов и не имеющей запаха, означают "народ земли" ('am

hä'ärec), не изучавший Пятикнижия и не имеющий заслуг в

творении "добрых дел" (ma'asym t'ölpym).

Для того чтобы приобрести и "аромат учености", и "пло-

ды добрых дел", 'am hä'ärec должны быть (подобно вербным

ветвям) в общении "связаны", во-первых, с "книжниками",

посвятившими свою жизнь изучению Писания (их символизи-

руют ветви мирты, обладающие ароматом, но не приносящие

218 Д.

В.Щедровицтасй

плодов), и, во-вторых, с людьми "деятельного благочестия",

пусть и не изучавшими Писание (подобно ветвям финиковой

пальмы, они имеют "плоды добрых дел" и лишены "аромата

знаний"). Все эти три "разряда" верующих нуждаются друг

в друге, поэтому ветви перечисленных растений держат вме-

сте. "Этрог", не связанный с ними (могущий "существовать

самостоятельно"), означает "совершенных праведников", на-

деленных и ученостью, и плодами благих деяний (плод "эт-

рога" издает аромат). Такое толкование — интересное сви-

детельство и о социальных отношениях, и о религиозных

представлениях своего времени; все "четыре разряда" лю-

дей рассматриваются как полноправные именно в религиоз-

ном отношении, хотя и принадлежат к разным социальным

группам.

Третий, мессианско-эсхатологический, "уровень" толко-

вания ритуала связан с особыми "встряхиваниями" (na'nü'y

лулава, которые, согласно обычаю, производятся по "четы-

рем сторонам света" (восток — юг — запад — север) , при-

чем "этрог" во время встряхиваний поворачивается черен-

ком ("навершием") вниз, а по их окончании — черенком

вверх. Эти ритуальные действия объясняются как символ

разрушения Второго Храма ("ниспровергнутого", поэтому

"этрог" — "земной круг" — обращается вниз черенком, сим-

волизирующим "центр земли" — "святой град") и рассеяния

иудеев "по четырем ветрам небесным" (ср. Зах. 2, 6), что

служит цели "распространения Богопознания среди -племен

земных"; по окончании этого исторического периода насту-

пит "царство небесное" и придет Мессия. Наконец, чет-

вертое , "духовно-мистическое", толкование отождествляет

"четыре растения" с "четырьмя священными буквами Тетра-

грамматона" (непроизносимого имени Бога, наиболее часто

встречающегося в Пятикнижии). Соединение "четырех расте-

ний" способствует, согласно этому толкованию, приближе-

нию "божественной души" (mismat 'elohyt) человека к ду-

ховным тайнам "мира духов" (различаются также три ступе-

ни "духовного" мира — 'as'yäh, yecyräh, ber'yäh и чет-

вертая, наивысшая ступень "бесконечного света" — ' acilüt.

Ср. также с отождествлением "четырех растений" с "четырь-

мя праматерями" — Саррой, Ревеккой, Рахилью и Лией).

Итак, человек, участвовавший в ритуале вызывания дож-

дя праздника Суккот на рубеже поздней античности и ран-

него средневековья, ощущал себя как бы в средоточии, в

фокусе четырех сверхличностных измерений бытия: во-пер-

вых, 5н своими действиями способствовал низведению дож-

дей и этим приносил благо "всему миру". Во-вторых, он

чувствовал себя в этот момент причастным к "синхронному

срезу" религиозно осмйсляемой истории — в качестве пред-

ставителя одного из "четырех разрядов" верующих. В-треть-

их, он ощущал себя действующим лицом также и "диахронно-

го среза" эсхатологически понимаемого исторического про-

цесса: ведь он, совершая ритуал, приближал пришествие

Мессии и блаженный "будущий век". Наконец, в-четвертых,

он как бы вступал в особо близкие отношения с "высшим

"Дождь ранний и поздний" 219

планом бытия" и мог воздействовать на "излияния небесной

милости" (midat harahamym) на человечество. Так вся си-

стема раннесредневековых представлений о взаимосвязи Бо-

га и человека, космоса и личности, настоящего и будущего

зримо воплощалась в ритуале вызывания дождя.

Таковы метаморфозы "аллегорических толкований" библей-

ского обряда при сохранении в общих чертах его древней

формы и в талмудическую эпоху. Они позволяют нам отчасти

приоткрыть завесу над переходом человеческой мысли от чи-

сто поэтического мировосприятия к религиозно-философско-

му мировоззрению.

ПРИМЕЧАНИЯ

Архивы древнеханаанейского города Угарита (XIV в. до н.э.)

сохранили описание культовых действ, имевших целью обеспечить ре-

гулярное выпадение зимних дождей в течение священного семилетнего

Цикла. Совершалось мистериальное воспроизведение мифа о "силе семе-

ни" верховного бога Эла, рождающего семерку богов плодородия, а

также мифа о постоянно возобновляемой борьбе его сына Баала (бог

дождя, "седлающий облака") с Мотом (бог смерти и засухи). От исхо-

да этой борьбы и зависела судьба земледелия в наступающую "седмину"

лет. Воззрение на историю как на чередование "благодатных" и "бед-

ственных" семилетних циклов отразилось в Библии: ср. толкование

Иосифом снов фараона (Быт. 41), пророчество о "седминах" Даниила

(Дан. 9) и др.

Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. М.,

1865-1869.

Жертвоприношение животных, тесно связанное с молитвой в Вет-

хом завете и упоминаемое в ряде библейских описаний вызывания дож-

дя, не является специальным, приуроченным к "вызыванию" обрядом.

Так, Самуил (см. выше) вызвал дождь силой молитвы в момент жертвен-

ного заклания тельца. Даже вызыватель послебиблейской эпохи Хони

Га-Меагел перед молитвой о дожде "возложил руки на голову тельца",

"возлагая" тем самым на него свои грехи и предназначая к жертвопри-

ношению (Таанит 23а).

Фрэзер Д. Золотая ветвь. М., 1980, с.77.

См.: Виру ни А. Избранные произведения. Т.1. Таш., 1957, с.160;

Селешников С.И. История календаря и хронологии. М., 1977, с.119.

Мец А. Мусульманский Ренессанс. М., 1973, с.45.

См.: Kitzinger Е. Mosaiques byzantines israeliennes. Milano,

1965.

Тефилот Иешурун. Молитвы Евреев на весь год. Сост. А.Л.Воль.

Вильна, 1902, с.367-370.

См. предание о "царе-первосвященнике" Мелхиседеке (Быт. 14,

—

20), а также о "пророческих" функциях царей Саула, Давида и др.

(I Цар. 10, 9

—

12; II Цар. 23, 1—3). Цари — верховные жрецы засви-

детельствованы и в городах Финикии — Тире, Сидоне, Берите и др.

См. Пророчество о Мессии у Захарии (6, 12

—

13): "Вот Муж, имя

Ему Отрасль (ceinah), Он произрастает из Своего корня и создаст храм

Господень... и примет славу, и воссядет и будет владычествовать на

220 Д.В.Щедроѳицкий

престоле Своем, будет и священником на престоле Своем...". Ср. Иер.

23, 5 о "праведной отрасли".

См.: Амусин И. Д. Кумранская община. М., 1983, с. 168.

Ср. свидетельство Филона Александрийского: "Кто-нибудь, взяв

(священные) книги, читает вслух, а другой — из наиболее сведущих —

разъясняет трудные места. Они философствуют по большей части с по-

мощью символического толкования" (Quod omnis probus liber est XII,

82); то же — о родственной ессеям секте терапевтов: "Толкование про-

исходит путем раскрытия тайного смысла, скрытого в иносказаниях...

для тех, кто способен по незначительному намеку увидеть в очевидном

скрытое" (De vita contemplatrva 78).

Ср. с кумранской находкой 4Q 177 Catena (А), где среди биб-

лейских стихов, истолкованных в мессианско-эсхатологическом смысле,

содержится и стих Иоиля, 2, 20, что указывает на наличие в кумран-

ской традиции мессианского толкования этого и сопредельных стихов

главы, в том числе и стиха 23.

11+

См.: Allegro J.M. The Dead Sea Scrolls and the Origins of

Christianity. N.Y., 1957;

Например, заклание пасхального агнца считается в Новом заве-

те прообразом казни Иисуса и искупления грехов (I Кор. 5, 7), "пре-

ломление" пасхальных опресноков — прообразом страданий "ломимого"

тела Иисуса, пасхальное вино — символом проливаемой им крови (Матф.

26, 26—28), ритуал храмового служения в Иом-Га-Киппурим, служение

левитов и само внутреннее устройство хрйма рассматриваются в каче-

стве пробразов "вечного искупления", приобретенного Иисусом (Евр.

9, 11-12), и т.д.