Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок

Подождите немного. Документ загружается.

принята правящими кругами Турции с целью спасти

Османскую империю от краха. Играя на противоречиях

между великими державами в связи с дележом наследства

«больного человека», они старались отвлечь внимание

широких народных масс от борьбы против тирании. Правда,

стремясь показать, что объявленные конституцией «свобода

и равенство» не пустой звук, Мид-хат-паша специально

встречался с армянским и греческим патриархами и

обсуждал с ними различные вопросы. В то же время он

обратился к султану с просьбой об амнистии для некоторых

политических лидеров

(Шериф, Мухиддин, Рамиз-паша), ссылаясь на то, что вина

их состояла исключительно в свободе мнения, га-

рантируемой конституцией. Мидхат-паша добился их

возвращения из изгнания. Абдул Хамид вынужден был на

некоторое время примириться с действиями «новых

османов».

Однако после того, как провалилась Стамбульская

конференция держав и ее участники один за другим по-

кинули турецкую столицу, он снял с себя маску привер-

женца конституционных порядков, показав свое подлинное

лицо «убийцы на троне», как его характеризовал лорд

Гладстон. Первым долгом Абдул Хамид решил

расправиться с ненавистными ему конституционалистами—

«новыми османами» и навязанной ими конституцией. В

начале 1877 г. из страны были высланы видные деятели

«новых османов» — Зия-бей, Намык Кемаль, Али Суави-

бей и другие, а вслед за тем султан решил покончить и с

самим великим везиром Мидхат-пашой. С целью вынудить

его подать в отставку Абдул Хамид отклонил его

предложения по финансовой и административной

реформам.

В связи с отсутствием средств в государственной казне по

предложению Мидхат-паши правительство прибегло к

внутренним займам. На средства объявленной

национальной подписки для составления военного фонда он

хотел организовать милицию, но султан воспротивился

этому, опасаясь, что национальная милиция может

оказаться оплотом конституции. Великому везиру сооб-

щили, что султану очень нравится идея образования на-

циональной милиции, но так как некоторые чисто тех-

нические соображения делают это учреждение тесно

связанным с военным министерством, то последнему и

предлагается подробно разработать этот вопрос. Пока же,

чтобы не было никаких лишних недоразумений, следует

остановить набор милиционеров и раздачу оружия до

особого распоряжения военного министра [626, стр. 53].

Подобные ответы Мидхат-паша получал на большинство

своих предложений. Последней каплей, переполнившей

чашу терпения, было следующее обстоятельство, Узнав о

казнокрадстве министра финансов Галиб-паши, великий

везир потребовал его немедленной отставки, Ввиду

очевидности факта султан уволил Галиб-пашу, но через

несколько дней выразил желание назначить его

председателем сената, который должен был вскоре от-

крыться.

В рапорте Мидхат-паши по этому поводу утверждалось, что

пока не будет проверена вся отчетность по министерству

финансов, Галиб-паша не может быть назначен на

ответственный пост. Султан оставил этот рапорт без

всякого ответа. Тогда Мидхат-паша представил султану

новый рапорт, в котором писал: «Ваше величество! Мой

долг быть Вашим покорнейшим слугой во всем, что

касается интересов нации... Но и Вы обязаны знать пределы

Ваших полномочий и власти, так как и Вы несете

ответственность перед нацией...

Цель введения конституционного образа правления была

известна — уничтожить деспотизм, напомнить султану о

его обязанностях, определить компетенцию министров и

уравнять права всех подданных, работать на благо родины.

Если же падишах предпринимает меры, не отвечающие

интересам нации, я не считаю себя обязанным повиноваться

султану, так как у великого везира, кроме тяжелой

ответственности перед родиной, есть еще и совесть.

...Теперь все дело сводится к тому, что Вы, султан, своими

действиями потрясаете и разрушаете здание турецкого

государства, для исправления которого мы («новые

османы».— Г. А.) употребляем все свои усилия,

Если Его Величеству — султану будет угодно устранить

своего великого везира с занимаемого им поста за его

правдивые слова, то пусть он вверит власть человеку,

который будет способен употребить ее на благо родины»

[649, стр. 29].

Представив свой рапорт, Мидхат-паша больше не являлся

ни во дворец, ни в Порту, даже несмотря на то, что султан

несколько раз посылал ему «приветствия» и приглашения

прибыть во дворец.

В числе основных' противников либеральной партии

Мидхат-паши были, кроме самого султана, его сановники

— генерал-адъютант Махмуд-паша, министр внутренних

дел Джевдет-паша и военный министр Редиф-паша,

постоянно уговаривавшие султана убрать этого «якобинца»,

который якобы собирается объявить страну республикой и

уничтожить династию Османов.

Собранный султаном по их наущению тайный совет решил

арестовать Мидхат-пашу и выдворить его за пределы

империи,

В ночь на 5 февраля 1877 г., на 49-й день пребывания на

посту великого везира, Мидхат-паше было предъявлено

обвинение в создании «ситуации, опасной для государства»

и на основании ст. 113 конституции он был выслан из

страны20.

Новым великим везиром был назначен турецкий посол в

Берлине Этхем-паша, бывший в свое время членом

турецкой делегации на Стамбульской конференции держав.

Пытаясь смягчить впечатление, которое произвела на

население столицы высылка Мидхат-паши, рескрипт о

назначении нового великого везира был заполнен за-

верениями султана о «серьезном намерении» выполнять

основные положения конституции и в будущем. Таким

образом, Абдул Хамид хотел создать впечатление, будто

инициатива конституционных порядков в стране принад-

лежит не Мидхат-паше и его партии, а самому султану.

Но этот маневр не дал ожидаемого результата. После

высылки Мидхат-паши по всему Стамбулу были расклеены

прокламации, осуждавшие репрессивные меры султана

против конституционалистов и в частности Мидхат-паши. В

этих же прокламациях требовалось сместить военного

министра Редиф-пашу и главного адъютанта султана

Махмуд-пашу. «Если падишах не согласится на это,—

говорилось в одной из прокламаций,— то дождется беды на

свою голову» [78, л. 29 об.].

8 февраля 1877 г. в ответ на высылку Мидхат-паши «новые

османы» устроили в Стамбуле большую демонстрацию.

Демонстранты несли портрет Мидхат-паши, требовали его

возвращения и наказания лиц, «дезинформировавших

султана и оклеветавших честных сынов родины». Султан

был вынужден «принять» их требования с условием, что

демонстранты разойдутся по домам. Однако вслед за этим

полиция произвела многочисленные аресты.

19 марта Абдул Хамид, чтобы окончательно не

дискредитировать себя, собрал во дворце Бешикташ

парламент, избранный на основе конституции. В парламент

вошли 119 депутатов (мусульман — 71, немусульман— 48),

подавляющее большинство которых составляли чиновники,

крупные землевладельцы и представители духовенства.

Путем террора и злоупотреблений монархисты всячески

препятствовали.баллотировке кандидатов «новых османов».

На первом заседании председателем парламента был избран

Ахмед Вефик-паша, известный своим враждебным

отношением к Мидхат-паше. В своей речи султан заявил,

что он был вынужден даровать конституцию для того,

чтобы избавить государство от ужасного положения, в

котором оно оказалось, и изложил программу действий

парламента на текущий год. Сразу же после этого султан

удалился, не сказав депутатам ни одного приветственного

слова, что свидетельствовало о его враждебном отношении

к парламенту.

Доступ на заседания парламента посторонним без особого

разрешения был воспрещен. Речи депутатов можно было

публиковать в прессе только после тщательной цензуры. У

всех корреспондентов местных газет была взята подписка,

что они ничего не будут печатать без ведома цензуры.

Таким образом, стеснив и подавив парламент с первых же

дней, султан превратил его в свое послушное орудие.

Хотя первый турецкий парламент не принял ни одного

решения, которое противоречило бы желаниям султана,

само его существование служило помехой как для султана,

так и для дворцовой клики. Бывало немало случаев, когда в

повестку дня парламента включались вопросы о

злоупотреблениях, казнокрадстве, взяточничестве и т. п.

чиновников государственного аппарата.

Абдул Хамид поставил перед собой задачу окончательно

подавить движение «новых османов», ликвидировать

конституцию и созданный на его основе парламент. В

качестве одной из мер было решено физически уничтожить

Мидхат-пашу, деятельность которого за границей не давала

султану покоя. Кроме того, огромный авторитет Мидхат-

паши, по мнению султана, могли использовать в своих

интересах враги Турции в Европе.

Поэтому через некоторое время после изгнания Мид-хат-

паша был «помилован» султаном. Вернувшись на родину,

он получил назначение на должность вали (губернатора)

Сирии, а затем Измира. А уже в 1881 г., по указанию Абдул

Хамида, был начат судебный процесс по делу об убийстве

султана Абдул Азиза21, к которому на основе показаний

лжесвидетелей был привлечен и Мидхат-паша22.

В результате этого инсценированного судебного процесса

Мидхат-паша, Дамад Махмуд-паша и Нури-паша были

приговорены к смертной казни, Пытаясь отвести

от себя какие-либо подозрения, Абдул Хамид заменил

смертную казнь пожизненной ссылкой в Аравию. 28 июля

1881 г. осужденные были доставлены в Таиф23, а весной

1884 г., после того как был раскрыт план бегства Мидхат-

паши и Махмуда Джелаледдин-паши [499, стр. 40], их

настигла рука убийцы, подосланного кровавым султаном.

Поражения Турции в войнах с Россией и Румынией24 дали

султану повод перейти в решительное наступление и против

парламента. В январе 1878 г. части русской армии под

командованием генерала М. Д. Скобелева заняли

Адрианополь и создали серьезную угрозу для турецкой

столицы25. Воспользовавшись тяжелым для страны

положением, Абдул Хамид 13 февраля 1878 г. объявил о

«неспособности и бессилии парламента» [467а, стр. 80] и

разогнал его на неопределенный срок26.

Ликвидировав конституцию, Абдул Хамид установил в

стране деспотический режим, вошедший в историю Турции

под названием «эпохи зулюм».

Причины поражения конституционного движения во главе с

Мидхат-пашой нужно искать главным образом в слабости и

неорганизованности турецкой буржуазии и, в первую

очередь, ее передовой части — интеллигенции, которая

действовала весьма нерешительно, не опиралась на

широкие слои народных масс, не могла поднять эти массы

против феодально-клерикальной реакции.

Программа «новых османов» не отличалась ни ясностью, ни

целеустремленностью. Партия конституционалистов стояла

на дуалистической платформе — она не гнушалась

султаном-халифом и в то же время дорожила буржуазно-

демократическими принципами Западной Европы.

Поражение Турции в русско-турецкой войне, в результате

которой она потеряла всякий престиж и попала под «опеку»

европейских держав, разгром парламента и расправа над

лидерами «новых османов» вызвали в стране новый взрыв

недовольства27, нашедший свое выражение в восстании

Али Суави28.

В трудах современных турецких авторов (А. Б. Ку-ран, Б. С.

Байкал) утверждается, что Али Суави был тесно связан с

тайной масонской организацией — скалье-ры, членами

которой являлись Клеанти Скальери, Али Шевкети-бей,

Накшибенд Калфа, Азиз-бей, а также доверенный человек

принцессы Сенихы Султан (сестры

Абдул Хамида, матери известного впоследствии младб-

турецкого лидера Сабахеддин-бея).

Тайно вернувшись из ссылки в Стамбул, Али Суави собрал

около 200 человек, главным образом среди нищенствующих

беженцев из Румелии, а также недовольных софт и солдат и

решил путем переворота свергнуть Абдул Хамида и

восстановить на престоле слабовольного Мурада V. 20 мая

1878 г. восставшие ночью окружили дворец Чераган, где

жил тогда Мурад, вывели его из дворца и провозгласили

султаном.

Однако восстание Али Суави было быстро подавлено лейб-

гвардией Абдул Хамида, а сам Али Суави был убит в

рукопашном бою вместе со своими 22 товарищами (убил

его начальник охраны султанского дворца Бешикташ Еди-

секиз Хасан-паша29). После подавления восстания главари

франкмасонов — Скальери, Накши-бенд Калфа, Али

Шевкети-бей и другие скрылись, а затем бежали за границу.

Восстание Али Суави дало повод Абдул Хамиду усилить

беспощадную борьбу против своих внутренних врагов —

«новых османов» и возможных претендентов на султанский

престол30. Аиша Османоглу, дочь Абдул Хамида II, в своих

мемуарах пишет, что «из восстания Али Суави султан

извлек очень важный урок для своей дальнейшей

деятельности» [557, стр. 91].

Хотя восстание Али Суави было подавлено, оно имело

важное значение для дальнейшей борьбы прогрессивных

сил Турции против деспотического абдулхами-довского

режима. Оно лишний раз подтвердило, что без

политической организации и поддержки со стороны ши-

роких народных масс свергнуть деспотизм невозможно.

Официальной идеологией «эпохи зулюм» был панисламизм

в его самой реакционной трактовке. Начало

распространения этой идеологии относится к 80-м годам

прошлого столетия, когда Турция не оправилась еще от

поражения в войне 1877—1878 гг. и внутренних беспо-

рядков, вызванных разгромом движения «новых османов».

В этих условиях султан решил использовать фанатизм

реакционных мулл и арабских шейхов для создания

могучей великодержавной организации. Его эмиссары вели

пропаганду, утверждая, что над головой ислама стоит

обнаженный меч гяура—неверного: Тунис захвачен

Францией, Средняя Азия и Кавказ находятся в руках

России, а Индия, Афганистан и Египет — Англии и т. п.

В 90-х годах турецкие панисламисты приспособили учение

Джемаледдина аль-Афгани о единстве мусульманских

народов к своим целям, начав пропаганду в пользу создания

всемусульманского государства, которое объединило бы

под властью турецкого султана всех мусульман Египта,

Северной Африки, Индии, Кавказа, Средней Азии и

Поволжья.

В 1882 г. Абдул Хамид вел переговоры с лидерами

арабского Магриба о создании «Исламского единения»

(«Иттихад-ы ислам»), а в 1897 г.— с руководителями

индийских мусульман [619, стр. 172].

Как справедливо отмечал И. Бутаев, «для Турции

панисламизм был выгоден потому, что именем ислама в ее

пользу эксплуатировались мусульманские народы других

стран, так же как для Италии в свое время был выгоден

католицизм, во имя которого в пользу Италии папство

эксплуатировало весь мир» [209, стр. 108].

В основе панисламистской пропаганды лежало также

стремление турецкой реакции сохранить незыблемость

власти султана-халифа над покоренными народами им-

перии. Внешне же идеология панисламизма прикрывалась

необходимостью объединения всех мусульман для

организованного противодействия мусульманского мира

захватническим устремлениям крупных империалистиче-

ских держав Запада. По замыслу панисламистов, в центре

общего мусульманского фронта против Запада должна была

находиться Турция. В этом отношении титул халифа

являлся важным орудием в планах Абдул Хамида,

любившего повторять: «Я являюсь прежде всего халифом

всех мусульман, только после этого падишахом османов»

[619, стр. 172].

«Абдул Хамид II,— писал принц Сабахеддин английскому

министру иностранных дел Эдуарду Грею,— никогда не

смотрел на халифат с точки зрения всех исторических

адептов панисламизма. Единственная причина, по которой

религиозная политика пользуется благосклонностью в

Константинополе, это то, что она позволяет оказывать

влияние на мусульман страны... На простонародном языке

слово „панисламизм" выражает противодействие Востока

Западу, который далеко не всегда действовал в

примирительном направлении, а зачастую является

наступательным и даже жестоким... Но панис-ламистская

политика не является взрывом фанатизма. Это скорее всего

выражение недовольства вследствие

постоянных наступлений европейских держав» [412, кн. 1,

стр. 30].

Следует отметить, что вплоть до начала распада Османской

империи турецкие султаны не претендовали в своей

политике на верховенство над мусульманским миром и

поэтому были в значительной мере равнодушны к

официальному халифскому званию. Но с конца XVIII в.

положение изменилось; султаны, вставшие перед

необходимостью мобилизовать все силы и ресурсы на

борьбу за сохранение своего господства над покоренными

народами Османской империи, прибегли к усиленному

культивированию идеологии панисламизма. Это в

известной мере было связано с возникновением пат-

риотических организаций, которые вели борьбу за неза-

висимость в арабских странах, Курдистане, Албании и др.

Апологеты панисламизма хотели использовать также

паломничество в Каабу на ежегодно созываемые всемирные

мусульманские конгрессы для решения вопросов о судьбе

ислама. Наиболее ревностными панисламистами были

представители эмигрантских групп из стран, не имевших

политической независимости. Они возлагали на

панисламистское движение больше надежд, нежели

представители самой Турции. Для них Турция являлась

«гарантом для политического будущего всего мусуль-

манского Востока» [730, стр. 76].

Турецкие буржуазные националисты охотно пользовались

традиционным знаменем ислама потому, что видели в нем

силу, способную объединить самые разнородные

общественные элементы Османской империи, начиная с

кочующих скотоводов-арабов и курдов и кончая

представителями крупных землевладельцев и зарож-

давшейся мусульманской буржуазии.