Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок

Подождите немного. Документ загружается.

как в эти же годы расходы английского двора составляли

около 12 млн. фр., русского и французского императоров —

примерно по 26,5 млн. фр., а американского президента —

всего лишь 124 тыс. фр.

Ежедневно во дворце султана Абдул Меджида готовили

пищу на 5 тыс. человек, а при Абдул Азизе — на 8 тыс.

человек [619, стр. 151 —152].

По данным И. И. Голобородько, даже при Абдул

Хамиде 11, несколько сбкратйвшём расходы Двора, всё еще

содержалось 1000 лакеев, 800 поваров и другой кухонной

прислуги, свыше 400 музыкантов, комедиантов, певцов,

шутов, акробатов и жонглеров, 300 евнухов для гарема, 50

парикмахеров, 50 декораторов, 50 библиотекарей, 50

церемониймейстеров, 60 врачей, 30 аптекарей, 20

переводчиков, 50 охотников за крупной дичью, 30

охотников за птицами, 30 муссанебов, т. е. чиновников,

обязанных развлекать султана, и т. д. и т. п. Охрана одной

ночи султана обходилась в 5 тыс. фр., что, по мнению

дворцовой клики, должно было исключить самую мысль о

подкупе ночной стражи.

Камергеров и генерал-адъютантов было 54, причем каждый

из них получал в год 60 тыс. руб. жалованья [235, стр. 178—

179]. Большое состояние нажили себе главные личные

секретари султана — Иззет-паша и Тах-син-паша, каждый

из которых ежегодно получал по 120 тыс. лир8.

Только по официальному списку, как свидетельствует П.

Цветков, дворцовая кухня Абдул Хамида отпускала

ежедневно обедов примерно на 4 тыс. человек, в дейст-

вительности нахлебников было в два раза больше, так как

почти все эти лица кормили во дворце и свои семьи. А во

время Рамазана все приглашенные после обеда получали

еще подарки соответственно своему чину и положению.

Кроме того, в дни Рамазана во дворце поочередно обедал

весь личный состав стамбульского гарнизона. Каждому

солдату после обеда давали по четверть лиры на «диш

парасы», т. е. «деньги на зубы» [412, кн. 6, стр. 6].

Все эти непредусмотренные бюджетом расходы султана

покрывались, как правило, за счет неуплаты и сокращения

жалованья чиновников, сокращения штатов и увольнения

служащих из учреждений и нередко за счет прямого

нарушения утвержденных бюджетов. Крупным источником

доходов дворца была торговля должностями. Казнокрадство

и взяточничество были узаконенным явлением. Чиновники,

месяцами не получавшие жалованья, «вознаграждали» себя

сами. Финансовая политика турецких султанов облегчала

закабаление Турции международным финансовым

капиталом.

В период перехода от капитализма к империализму к

старым, «классическим» методам угнетения и ограбления

народов Османской империи прибавились новые.

«Для старого капитализма,— писал В. И. Ленин,— с пол-

ным господством свободной конкуренции, типичен был

вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господством

монополий, типичным стал вывоз капитала» [31, стр. 359].

Со времени Крымской войны (1853—1856) капиталисты

Запада путем военного, политического и финансового

давления добились широчайших возможностей про-

никновения на важнейшие командные посты в экономике

страны. Иностранный капитал вкладывался главным

образом в сферу обращения и в строительство железных

дорог, портов, складов. Инвестиции же промышленности

составляли ничтожные размеры. Так, например, по данным

М. Павловича (М. Вельтмана), из общей суммы

французских капиталовложений в период правления

султанов Абдул Азиза и Абдул Хамида II в 2,5 млрд. фр. 1,3

млрд. было вложено в турецкие государственные бумаги,

около 400 млн.— в железные дороги, 100 млн.— в

недвижимую собственность, 80 млн.— в банки, 60 млн.— в

торговые конторы, 50 млн.— в мореходные линии и только

60 млн. фр.— в угольные копи. Таким образом, лишь 2,4%

всех французских капиталовложений было направлено на

развитие производительных сил страны [219, стр. 28].

Иностранный капитал вкладывался также в те отрасли

обрабатывающей промышленности, которые были заняты

переработкой экспортных культур — табака, хлопка, изюма,

инжира и т. п.

Важнейшую роль в финансовом закабалении Турции

сыграли иностранные банки, которые стали создаваться

здесь с начала 60-х годов XIX в. Крупнейшими среди них

были Оттоманский банк (Османлы банкасы) —

1863 г., Оттоманский кредитный банк

(Османлы умуми креди банкасы) —1868 г., Лига

Османской империи (Истанбул османлы императорлугу

сосьете банкасы) —

1864 г., Салоникский банк (Селяник банкасы)

— 1888 г., Австро-Оттоманский банк (Османлы-Авустурья

банкасы) — 1871 г. и др. С помощью этих иностранных

банков колонизаторы захватили в свои руки руководство

денежным обращением, казначейские функции и

установили, таким образом, полный финансовый контроль

над Османской империей.

До конца XIX в. в банковской деятельности Османской

империи инициатива принадлежала франко-авст-

рийскому капиталу, с начала XX в. в этой области стало

преобладать германское влияние.

В конце 90-х годов был создан Немецкий Палестинский

банк с капиталом около 1 млн. марок, который уже к 1912 г.

возрос более чем в 20 раз. Германский Восточный банк,

созданный в 1906 г., имел многочисленные филиалы во

многих городах Османской империи.

Старались не отстать от Германии и другие капита-

листические страны Европы. В 1907 г. открылся Италь-

янский коммерческий банк, в 1909 г.— английский банк, а в

1910 г.— Стамбульское отделение русского банка.

Иностранный капитал проникал в Османскую империю

также в форме ростовщического ссудного капитала, т. е. в

виде частных займов и банковских кредитов. Так, с 1854 по

1878 г. Турция заключила 15 соглашений о займах на сумму

(по номиналу) 238773 тыс. золотых лир, фактически же она

получила только 127 120 тыс. лир, или немногим более 53%

общей суммы 1[619, стр. 150].

Страна вынуждена была направлять значительную часть

своих доходов на покрытие займов. Ежегодно на эти цели

выделялось 13 млн. лир, тогда как доходная часть бюджета

в среднем не превышала 25 млн. лир9. В связи с ростом

амортизационных сумм и процентов по иностранным

займам Турция для уплаты своих долгов в 1874 г. сделала

заем на 1 млрд. фр., из которых получила только 453 млн.

фр. [346, стр. 193]. Попытка предотвратить финансовый

крах с помощью новых займов не могла, разумеется, дать

желаемых результатов. К 1875 г. задолженность Порты

иностранным кредиторам достигла огромной суммы — 5,3

млрд. фр., из которых в действительности Турция получила

всего около 3 млрд. фр.; остальная сумма была

израсходована на оплату процентов вперед, на

комиссионные, взятки и т. п. 6 октября 1875 г. Турция

признала свое банкротство10.

Первое финансовое банкротство Османской империи

повлекло за собой экономический и политический кризис в

стране и сыграло важную роль в свержении султана Абдул

Азиза в мае 1876 г.

Однако дворцовый переворот и приход к власти Абдул

Хамида II, который несколько сократил расходы

государства, в том числе и расходы дворца, не избавили

финансы Турции от окончательного краха. За 23 года — от

первого займа в 1854 г. до начала русско-турецкой войны в

1877 г.— Турция задолжала европейским дер-

жавам §44 млн. Лир, из которых получила только 12$ млн.

лир (52%) [766]. К тому же в 1878 г. на Берлинском

конгрессе на Турцию было возложено бремя тяжелой

контрибуции и.

На этом же конгрессе европейские державы предложили

Турции образовать специальную комиссию для

рассмотрения претензий держателей облигаций Отто-

манского долга. Комиссия после «обследования» финан-

сового положения страны должна была предложить

«наиболее действенные средства». Но турецкий предста-

витель Каратодори-паша отверг это предложение как

«явное вмешательство во внутренние дела империи» и

заявил, что его правительство готово заключить дву-

стороннее соглашение с каждым кредитором в отдельности.

Вопрос остался неразрешенным. А уже в 1879 г. Порта была

вынуждена во второй раз объявить о своем финансовом

банкротстве.

22 ноября 1879 г. турецкое правительство предоставило на

десять лет Оттоманскому банку право взимания доходов с

некоторых монополий. Согласно заключенной конвенции,

внутренним и внешним кредиторам были гарантированы с 1

января 1880 г. поступления в 1350 тыс. лир. Однако

основную часть этой суммы составила доля внутренних

кредиторов. В результате недовольства иностранных

кредиторов Турция вынуждена была 23 октября 1880 г.

заключить новую конвенцию.

Наконец, 20 декабря 1881 г. после долгих переговоров

между Турцией и ее кредиторами султан Абдул Хамид II

издал так называемый Мухарремский декрет12, по

которому для оплаты турецких долгов по займам было

создано особое Управление Оттоманского долга (Дет

пюблик оттоман). По этому декрету, сумма внешнего долга

Турции была определена в 2,5 млрд. фр., т. е. в два раза

меньше общей суммы займов.

Жонглируя этими цифрами, буржуазные авторы Запада

изображают дело таким образом, будто тогдашние

кредиторы проявили большую гуманность по отношению к

Османской империи. В действительности из 5276 млн. фр.

номинальной суммы внешних займов Турция получила к

1881 г. всего 3012 млн. фр. (за вычетом процентов,

комиссионных и т. п.) 13. Кроме того, в 1854— 1881 гг.

Турция погасила 900 млн. фр. своих долгов. Таким образом,

остаток турецкого долга ко времени издания

Мухарремского декрета составлял фактически

2,1 млрд. фр. По подсчетам Аб. Алимова, размер турецкого

долга даже после такого «снижения» составлял около 336,3

млн. фр., т. е. был на 16% больше действительно

полученной Турцией суммы [175, стр. 16].

Таким образом, почти все финансовые поступления

Османской империи оказались распределенными между

империалистическими державами: большая часть доходов

попала в руки Оттоманского банка и Управления

Оттоманского долга, оставшаяся часть шла на уплату

русской контрибуции, километрических железнодорожных

гарантий, внутренних займов. В донесении русского

военного атташе полковника Пешкова в 1898 г. говорилось:

«Если 99% населения империи живут лишь сегодняшним

днем, не имея сбережений, то Турецкое правительство

живет исключительно в счет будущего, внутренними

займами, причем случается, что оно иногда учитывает свои

поступления за два, за три года вперед или производит

расплаты ассигнованиями на провинциальные кассы, не

заботясь о том, будут ли ожидаемые доходы в соответствии

с ними» [78, л. 33 об.].

Итак, некогда могущественная и грозная Османская

империя стала государственным банкротом, лишилась

собственного финансового управления и превратилась в

полуколонию империалистических держав. Иностранный

капитал стал фактически полновластным хозяином страны.

Управление Оттоманского долга по сути дела являлось

«государством в государстве», охранявшим импе-

риалистические интересы европейских кредиторов Турции.

Ни одно финансовое мероприятие турецкого правительства

не могло быть-осуществлено без его согласия.

Исполнительный орган управления — Совет иностранных

купонодержателей (Консей д'администрасьон деля дет

пюблик Оттоман) избирался синдикатами кредиторов в

Лондоне, Вене, Париже, Берлине, торговой палате в Риме и

Оттоманским банком в Стамбуле и имел в своем

распоряжении 5 тыс. работников, агентов, инспекторов и

прочих, расположенных в 720 отделениях — во всех

городах и Даже некоторых крупных селах страны. На

содержание этого аппарата турецкое правительство было

вынуждено ежегодно тратить около 870 тыс. лир [346, стр.

200].

Совет обладал чрезвычайно большими полномочиями и

правами. Согласно его уставу (ст. 19), все спорные

вопросы между Советом и турецким правительством раз-

бирались не в турецких судах, а в «особом суде», решения

которого не подлежали обжалованию [75, л. 86]. Турецкие

власти обязаны были создать «нормальную обстановку» в

стране, с тем чтобы агенты Управления Оттоманского долга

могли свободно взимать с населения налоги и сборы от

табачной, соляной монополий, от гербового сбора, от

шелководства и рыбной ловли, а также получать акциз со

спиртных напитков, дань с вассальных провинций и ряд

других государственных доходов.

Сосредоточив в своих руках основные источники дохода

империи, Управление Оттоманского долга получало

несметные барыши. Так, если доходы управления с со-

ляной, табачной монополий, со спиртных напитков, с ашара

на шелк, рыбного и гербового сборов в 1882— 1883 гг.

принять за 100%, то через 27 лет, т. е. в 1909— 1910 гг., они

составили около 235%. За это время поступления с соли

выросли в 1,86 раза, с гербового сбора — в 2,86, со спирта

— в 1,61, с шелка — в 6,8 и с рыбного сбора — в 3,88 раза.

Только в 1909—1910 гг. в кассу управления поступило 7405

тыс. лир, из которых она передала турецкому правительству

1312 тыс. лир, оставив себе 6093 тыс. лир, что составляло

более 24% турецкого бюджета [346, стр. 198—200].

Произвольно расширяя свои полномочия, Управление

Оттоманского долга в 1883 г. передало сбор акциза с табака,

предоставленный ему по уставу 1881 г., акционерной

компании «Режи», которая обязалась в течение 45 лет

ежегодно выплачивать турецкому правительству по 750

тыс. лир [75, л. 88—89]. Чистая прибыль делилась между

правительством, Управлением Оттоманского долга и

компанией «Режи» (см. табл. 1).

Основной капитал компании был французский и

австрийский.

Компания «Режи» получила весьма широкие права: она

владела всей табачной промышленностью, устанавливала

надзор за площадями посева табака, имела исключительное

право закупки табака в листьях от крестьян, право

постройки табачных фабрик и складов, открытия магазинов

и лавок для продажи табака и табачных изделий. В

отдельных случаях «Режи» запрещала крестьянам

производство табака, если это не было выгодно для

монополии 14. Произвольно устанавли-

Таблица 1 Распределение чистой прибыли от сбора табака*,

Сумма чистой

прибыли

(лиры)

Прави

тель-

ству

Управ

лению

Оттом

анског

Комп

ании

«Реж

и»

долга

До 500 ТЫС. 35 30 35

От 500 тыс. до

1 млн.

34 39 27

От 1 млн. до

1,5 млн. 30 52 18

От 1,5 до 2

млн. 20 70 10

Более 2 млн. 15 75 10

* [686, стр. 301].

вая низкие цены на внутреннем рынке Османской империи,

«Режи» беспощадно эксплуатировала труд миллионов

крестьян-табаководов. Только за семь лет (1887— 1893)

доходы «Режи» увеличились в 6,5 раза; за 30 лет (1884—

1913) они составили 67,7 млн. золотых лир [452, стр. 391].

Управление Оттоманского долга и его дочернее общество

«Режи» сыграли важную роль в превращении Турции в

полуколонию европейских империалистических держав 15.

В закабалении Турции крупную роль сыграли также

железнодорожные концессии. «Железная дорога,— писал

один турецкий экономист,— это артерия страны, и наша

страна тоже имеет такие артерии. Но, к великому сожа-

лению, кровь из этих артерий сосут иностранцы» [75, л. 86].

Для султанского правительства предоставление

железнодорожных концессий было средством выхода из

финансового кризиса. На этом обогащались десятки вы-

сокопоставленных чиновников-казнокрадов и придворная

камарилья.

Начиная с 80-х годов XIX в. между империалистическими

монополиями разыгралась борьба за железнодорожные

концессии в Турции. В 1878 и в 1888 гг. английские фирмы

добились у Абдул Хамида концессии на строительство

железных дорог в районе Измира. Французы получили

концессии в Сирии, австрийцы — на Бал-

канах. Но львиная доля железнодорожных концессий на

территории Османской империи досталась германскому

капиталу.

4 октября 1888 г. представитель «Дойче Банк» Альфред

Каулла получил концессию на строительство первого

участка гигантской магистрали Берлин — Стамбул

(Бизантиум) —Багдад (БББ). В том же году немцы

приступили к ее строительству. Начальным пунктом дороги

стала станция Хайдарпаша в Скутари (район Стамбула),

расположенном на азиатском берегу Босфора. Часть этой

дороги до Измира была уже построена англо-греческим

обществом. Султанское правительство, выкупив эту

железную дорогу, передало ее немцам. Продолжать дорогу

в направлении Багдада через Анкару стал «Дойче Банк».

Одновременно с заключением контракта на строительство

Багдадской железной дороги «Дойче Банк» выделил ссуду

турецкому правительству в размере 30 млн. марок.

Багдадская железная дорога, по замыслам германских

империалистов, должна была открыть возможность для

колонизации Малой Азии и предоставить Германии выход к

Персидскому заливу и, следовательно, возможность

закрепиться на подступах к «жемчужине» Британской

империи — Индии.

Стратегически Багдадская железная дорога была

направлена главным образом против английской коло-

ниальной империи. Она должна была стать обнаженным

мечом, занесенным над британским могуществом на

Ближнем и Среднем Востоке, в Юго-Восточной Азии.

При обсуждении вопроса о выдаче германской фирме

концессии на строительство Багдадской железной дороги,

турецкое военное ведомство, исходя из стратегических

потребностей на случай войны с Россией, настаивало на

том, чтобы эта линия проходила к Багдаду через северную

часть страны (Стамбул — Анкара — Си-вас—Кангал). Но