Алексеев Б.Е. Полоролевое поведение и его акцентуации

Подождите немного. Документ загружается.

Б. Е. АЛЕКСЕЕВ

ПОЛОРОЛЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ

РЕКОМЕНДОВАНО УЧЕ6НО-МЕТОДИЧЕСКИМ О6ЪЕДИНЕНИЕМ

ПО МЕДИЦИНСКОМУ И ФАРМАЦЕВТИЧЕСКОМУ обрдзовднию

вузов России

РЕЧЬ

Санкт-Петербург

2006

ББК 88.48

А47

Рекомендовано Учебно-методическим объединением

по медицинскому и фармацевтическому образованию вузов России

Ре

ц е н з е н т ы:

руководитель отделения неврозов и психотерапии

ГОУ ДПО СПб НИПНИ им. В. М. Бехтерева,

доктор медицинских наук профессор,

Заслуженный деятель науки РФ Б. Д. Карвасарский,

руководитель Лаборатории судебной сексологии ГНЦ

социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского,

доктор медицинских наук профессор А. А. Ткаченко

Алексеев Б. Е.

А47 Полоролевое поведение и его акцентуации. — СПб.:

Речь, 2006. - 144 с.

ISBN 5-9268-0523-6

Полоролевое поведение позволяет реализоваться человеку

как представителю пола во взаимоотношениях с другими людь-

ми, что отражает степень личностной зрелости и социальной

адаптированное™ индивидуума. В книге прослеживается раз-

витие представлений о полоролевом поведении, приводится со-

временная концепция его уровневой организации и разрабо-

танная на ее основе методика диагностики кроссполовых

акцентуаций полоролевого поведения, рассматривается про-

блема полоролевого конфликта и его роль в механизмах разви-

тия супружеских дисгармоний, психосоматических заболева-

ний, психических заболеваний, сексуальных дисфункций,

а также для понимания поведения человека в болезни.

Книга будет интересна психологам, психотерапевтам, сек-

сологам, психиатрам, врачам других специальностей, предста-

вителям других сфер.

ББК 88.48

ISBN 5-9268-0523-6

ВВЕДЕНИЕ

Сексуальные переживания играют важную роль в разви-

тии человека и упрочении его связи с другими людьми. Имен-

но эта связь во многом питает его представление о смысле

жизни. Полоролевое поведение позволяет человеку реализо-

ваться как представителю пола во взаимоотношениях с дру-

гими членами общества, что отражает степень его личностной

зрелости и социальной адаптированное™. Вместе с тем не-

сформированность, дисгармоничность полоролевого поведе-

ния или иные его особенности могут служить предпосылкой

как внутреннего психологического конфликта, сопровожда-

емого хроническим стрессом, так и внешних конфликтных

отношений с окружающими людьми. Связанные с этим про-

блемы социально-психологической дезадаптации требуют

медико-психологического внимания и адекватного психоте-

рапевтического вмешательства. Данные обстоятельства пред-

полагают необходимость анализа полоролевого поведения и

его роли в механизмах развития супружеских дисгармоний,

психосоматических заболеваний, психических заболеваний,

сексуальных дисфункций, а также для понимания поведения

человека в болезни.

Однако для решения подобной задачи необходимы уточ-

нение методологического подхода при изучении полоролевого

поведения и анализ его структуры. Как показывает практика,

структурный анализ полоролевого поведения способствует

выработке адекватной психотерапевтической тактики, на-

правленной на его коррекцию.

Рассмотрение полоролевого поведения может дать поло-

жительный результат при условии применения «ансамблево-

го» метода, представляющего диалектическое единство си-

стемного и исторического подходов. Поэтому полоролевое

поведение, которое является интегративным по сути, не мо-

жет исследоваться односторонне, методами, присущими толь-

ко биологии, только психологии или социологии — совокуп-

Полоролевое поведение и его акцентуации

ность методов должна быть адекватной природе полоролевого

поведения. Мы разделяем озабоченность К. Имелинского,

связанную с тем, что в социологической литературе, посвя-

щенной тендерным исследованиям, прослеживается их

антимедицинская направленность, которая напоминает

бытовавшие в свое время антипсихиатрические настроения,

утратившие сегодня свое значение, в связи с методологиче-

ской необоснованностью и антимедицинской тенденциозно-

стью. При решении практических задач нет смысла противо-

поставлять объективные условия и субъективные факторы

детерминации полоролевого поведения, ибо при становлении

собственного социального бытия роль субъективного факто-

ра целенаправленной сознательной деятельности человека

весьма велика.

Все вышесказанное позволяет считать, что формирование

и видоизменение полоролевого поведения в филогенезе проис-

ходит, в процессе социальных, культурально опосредованных

взаимоотношений, в основе которых лежат модулированные

половыми различиями функции продолжения рода и пред-

почтения в деятельности, а также выходящие за пределы про-

креации установки личности, связанные с разнообразными

мотивами сексуальных отношений.

Современный взгляд на полоролевое поведение неразрыв-

но связан с историей развития понятий о маскулинности и

фемининности, о половых различиях и с их современными

интерпретациями. Существование крайних точек зрения, ко-

торые, с одной стороны, абсолютизируют половые различия,

а с другой стороны, недооценивают их, сопряжено с тем, что

переоцениваются биологические или социальные факторы

развития. Преодоление противопоставления биологического

и социального, понимание их диалектического единства об-

разуют методологическую основу клинического, клинико-

психологического и социально-психологического подхода к

анализу полоролевого поведения.

Введение

До недавнего времени недостаточная разработанность

представлений о полоролевом поведении сдерживала исполь-

зование данной категории в практической деятельности. Для

полноценной клинической оценки полоролевого поведения

и прогноза его динамики в процессе психотерапевтического

воздействия недостаточно рассматривать его как аморфное

образование. Новые представления о структурной организа-

ции полоролевого поведения, отражающие его уровневый ха-

рактер, в которых заложено понимание биосоциальной сути

человека (Алексеев, 1999), существенно обогащают клиниче-

ский анализ индивидуальных историй.

Современные классификации МКБ—10, ОБМ-ГУ, фикси-

руя патологические состояния психосексуальной сферы, ос-

тавляют в стороне широкую часть спектра полоролевого по-

ведения, которая может быть значимой для возникновения

поведенческих и личностных проблем. В связи с этим многие

случаи, относящиеся к данной категории полоролевых про-

явлений, не учитываются, не распознаются и недооцени-

ваются специалистами, что делает неполным многомерный

функциональный диагноз больного и наносит ущерб комп-

лексности лечебных психокоррекционных мер. Данная ситу-

ация выявила необходимость обосновать и клинически очер-

тить акцентуации полоролевого поведения.

Вопросы к введению

1. Как вы думаете, какое значение имеет полоролевое по-

ведение для адаптации и для здоровья?

2. Какой методологический подход и какая совокупность

методов могут обеспечить адекватное изучение полоро-

левого поведения?

3. Какие факторы влияют на формирование и видоизме-

нение полоролевого поведения в филогенезе?

РАЗВИТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

О МАСКУЛИННОСТИ

И ФЕМИНИННОСТИ

Такие психологические и социальные категории, как по-

ловая идентичность, половая роль, направленность полового

влечения, в существенной мере формируют внутренний мир

и поведение человека. Их изучению посвящена обширная ли-

тература, которая свидетельствует, что разработка этих фено-

менов наталкивается на проблемы методологического харак-

тера. Последнее, в частности, проявляется в неопределенности

терминов, обозначающих различные аспекты атрибуции че-

ловека как представителя пола, и в их непоследовательном,

разноплановом использовании.

Смысловые искажения, которые возникают в связи с ме-

тодологически-терминологическими трудностями использо-

вания таких обозначений, как «sex», «gender», «sex-related» и

«sex-linked» и другие, давно обсуждаются в кругах психологов

(Unger, 1979; Unger, Crawford, 1993; Deaux, Major, 1987; Deaux,

1985, 1993; Scott, 1986; Kessler, 1990; Gentile, 1993 и др.), но

остаются без достаточного внимания в медицинских иссле-

дованиях.

Д. А. Джентайл (Gentile, 1993) предложил термины, отра-

жающие два аспекта пола, с которыми могут быть связаны те

или иные проявления: «biologically sex-linked» — для характе-

ристик, относящихся к биологической компоненте пола муж-

Развитие представлений о маскулинности и феминности

чин и женщин; «gender-linked» — для характеристик, связан-

ных с социально-культуральными аспектами пола; «sex-and-

gender-linked» — для характеристик, отражающих связь

биологического и социально-культурального базиса; «sex-

correlated» — для характеристик неуточненной природы.

Однако представляется малоперспективным поиск одно-

значной границы между биологической или природной и со-

циально-культуральной составляющими пола. Поэтому боль-

шинство авторов предпочитают использовать термины «sex»

(он близок по содержанию понятию паспортного, демогра-

фического пола) и «genden>' (он соответствует в большей мере

тому, что подразумевается под психологическим полом) без

специального указания на их природу. К. До (Deaux, 1993)

предлагает употреблять понятие «sex» для сопоставлений, в ко-

торых люди отбираются по демографическим категориям —

«мужчина и женщина», a «gender» — для сопоставлений, вклю-

чающих «природу женственности и мужественности, маску-

линности и фемининности», хотя сами определители данного

термина — женственность и мужественность, маскулинность

и фемининность требуют, в свою очередь, уточнения их зна-

чения и сути. Такое терминологическое деление является сви-

детельством недостаточной структурированности представле-

ний об обсуждаемых феноменах. Именно поэтому дихотомия

«sex» — «gender» нарушает принцип биосоциального единства

человека как представителя пола. Кроме того, данный подход

закрепляет изолированность биологических и психологиче-

ских, социально-психологических исследований человека как

представителя пола или, по меньшей мере, не способствует

Gender не имеет прямого аналога в русском языке, это весьма многознач-

ное культурологическое понятие, которое, например, в англоязычной культу-

ральной и социальной антропологии обозначает целый комплекс явлений:

распределение ролей и функций между мужчинами и женщинами в обществе,

соотношение их социальных статусов, а также существующие в культуре пред-

ставления о сущности и признаках маскулинности и фемининности.

Полорояевое поведение и его акцентуации

интеграции биологического и социального в плане как по-

строения концепций, так и проведения исследований систем-

ного характера.

Вместе с тем в отечественной научной литературе тради-

ционно такого деления не наблюдается. «Пол» является цен-

тральным связующим значением в семантических конструк-

циях, характеризующих человека как представителя пола. Это

касается как физикальных характеристик половой принадлеж-

ности (генетический пол, гонадный пол, гаметный пол, гор-

мональный пол, морфологический пол), так и психологиче-

ских и социально-психологических параметров (половая роль,

полоролевое поведение, половая идентичность, половое вле-

чение). Такие понятия, как сексуальное ролевое поведение,

сексуальная идентификация, рассматриваются как составная

часть того, что определяется полоролевым поведением и по-

ловой идентификацией. «Пол» отражает системное единство

и экологическое видение человека как представителя пола.

Именно к этим методологическим началам тяготеет отече-

ственная сексология. Использование терминов «биологиче-

ский пол» (аналог «sex») и «социальный пол» (аналог «gender»)

может быть принято только как условное, служащее дидакти-

ческим целям, поскольку поиск границы между тем и другим

подобен путешествию в бесконечность.

Решение этих вопросов имеет значение для реабилитаци-

онной практики, в том числе для оценки роли психосексу-

альной сферы человека в клинических проявлениях заболе-

вания, для формирования внутренней картины болезни и

поведения в болезни, способов ее преодоления. Данная ин-

формация позволит расширить возможности психологиче-

ской диагностики пациентов с различными заболеваниями и

вместе с тем даст возможность использовать ее в реабилита-

ционных целях.

Для продвижения по этому пути необходимо решить во-

прос, как «пол» концептуализируется и как он должен кон-

Развитие представлений о маскулинности и феминности

цептуализироваться. «Пол» играл противоречивую роль в те-

ориях личности. Например, согласно 3. Фрейду пол занимает

важное место в развитии личности, составляя «организаци-

онный принцип» данного процесса. Однако большинство ас-

пектов этой теории не выдержали эмпирической проверки.

Вместе с тем проводившиеся исследования искали различия

между полами при отсутствии ясно сформулированных пред-

ставлений о возможных значениях биологического пола, мас-

кулинности и фемининности, половых ролей, как феноменов

для изучения.

Другие исследователи считают, что половые различия ско-

рее неважны для изучения личности. Например, говорится о

том, что в таких аспектах, как достижение успеха, властные

мотивы и поведение, моральное развитие, половые различия

per se играют очень малую роль. Даже в тех случаях, когда при-

нято соглашаться с половыми различиями, например с тем,

что женщины более социабельны и эмоционально экспрес-

сивны (Lewis, 1985; Lykes, 1985; Brody, 1985), половые разли-

чия, как оказалось, менее существенны и более контекстуаль-

но зависимы, чем традиционно предполагалось.

В теории пола большое место занимают такие понятия, как

маскулинность и фемининность. Приходится сталкиваться с

тем, что их содержание будто бы само собой разумеется и по-

нятно без слов. В таком подходе, скорее всего, находит отра-

жение бытовой опыт использования терминов, хотя с этим

приходится встречаться и в научной литературе.

Изучение человека как представителя пола проводилось

преимущественно параллельными путями биологически и

социально-психологически ориентированными исследовате-

лями. Представление о маскулинности и фемининности по

3. Фрейду, как о биологической основе, уступило место фе-

номенологическому подходу, цель которого состояла в созда-

нии детальных «портретов» маскулинности и фемининности,

отражающих телесные, психические, психологические,

Полоролевог поведение и его акцентуации

социокультурные значения. Последние показывают, что зна-

чит быть настоящим мужчиной или настоящей женщиной в

условиях данной культуры и данного времени. Более того, со-

держание терминов «маскулинность» и «фемининность» было

расширено до обозначения идеологии — «маскулинная идео-

логия» (Хорни, 1930), что сделало их смысловое наполнение

почти безграничным. Обзор развития представлений о мас-

кулинности и фемининности показывает, что совокупная ис-

следовательская программа не обеспечила достаточного раз-

вития знаний в этой области. Она представляла собой цепь

повторений и конкретизации, которая при помощи вновь со-

здаваемых опросников, казалось, должна была бы поддержать

представление о реальности существования маскулинности и

фемининности.

Можно выделить четыре основных этапа в формировании

научных взглядов на маскулинность и фемининность. На пер-

вом этапе маскулинность и фемининность рассматривались

как обобщенные образования, полярно противопоставленные

принадлежностью к соответствующему полу. На втором эта-

пе маскулинность и фемининность оценивались как обобщен-

ные образования, имеющие взаимозависимую количествен-

ную связь у отдельного индивидуума — так называемая

континуально-альтернативная модель (чем больше феминин-

ности, тем меньше маскулинности и наоборот). Отличитель-

ной особенностью третьего этапа было то, что маскулинность

и фемининность, характеризуемые как обобщенные конструк-

ты, были наделены независимостью друг от друга — это орто-

гональная модель, которая предполагала сочетание маскулин-

ности и фемининности у отдельного индивидуума в различных

пропорциях, она ознаменовалась концепцией андрогинии. На

четвертом современном этапе происходит критическая пере-

оценка предшествующих представлений и предлагаются но-

вые критерии для создания концепции маскулинности и фе-

мининности, которые основываются на впечатлении о том,

Развитие представлений о маскулинности и фенинности

что классы психологических атрибутов и поведенческие мо-

дели, различающие мужчин и женщин в данное время и в дан-

ной культуре, не только многочисленны, но также могут иметь

различные корни и могут относительно независимо варьиро-

вать у различных индивидуумов.

Начиная с первых десятилетий XX века проводились мно-

гочисленные эксперименты по выяснению половых различий

в моторике, эмоциональности, чувствительности, интеллек-

туальных способностях, в предпочитаемых цветах, почерке,

скорости чтения, внимании, идеях, вкусах, и т. д. Подобно

анатомическому исследованию, в психологическом пытались

обнаружить и зафиксировать в мужчинах мужское, а в жен-

щинах женское. Однако результаты этих исследований выз-

вали замешательство, так как многие работы не выявили раз-

личий или сообщали о минимальных различиях между

полами, причем в последнем случае оно часто оказывалось в

пользу женщин. Другая группа психологов, неудовлетворен-

ная эмпирическими исследованиями, была убеждена, что

реальный субстрат маскулинности и фемининности существу-

ет, но не в том, что измерялось бессчетными психологиче-

скими тестами, а в таких феноменах, как уровень «психичес-

кой энергии» (Leuba, 1926), «бессознательное» (Hamilton,

1931), «разум» (Jastrow, 1918; цит. по Morawsky, 1985).

Появление новых концепций вызывало смену предмета ис-

следований от материальных, телесных различий к когнитив-

ным и поведенческим различиям и далее к постулированию

скрытых, неосознаваемых субстратов маскулинности и феми-

нинности.

В развитии этого направления этапными для истории во-

проса стали работы Л. Термэна и К. Майлз (Terman, Miles,

1936). Несмотря на недостаточную определенность того, что

должны обозначать термины «маскулинность» и «феминин-

ность», эти авторы в качестве исходной предпосылки приня-

ли маскулинность и фемининность в качестве реальностей.

Полоролевое поведение и его акцентуации

Они посчитали, что значительная прозрачность сложных кар-

тин фемининности и маскулинности позволяет пренебречь

неясностью происхождения атрибутов, связанных с полом и

несогласием различных исследователей в отношении содер-

жания этих атрибутов, и создали тест (The Attitude-Interest

Analysis Test — AIAT), включающий 910 вопросов. Наблюде-

ния авторов позволили им предложить концепцию, которая

соотносила психическое здоровье с определенным соответ-

ствием между психологическим полом и паспортным полом.

При качественном анализе данных они описали маскулинную

психику как предприимчивую, механистически и объектив-

но ориентированную, агрессивную, самоутверждающуюся,

бесстрашную и грубую, а фемининную психику — как эсте-

тическую и ориентированную на очаг, с малоподвижным об-

разом жизни, сострадательную, застенчивую, эмоциональную

и утонченную.

Такая половая схематизация, отражающая социальные и

культуральные условия своего времени, вступает в противо-

речие с современными социальными позициями мужчин и

женщин, свидетельствуя о разрушении и смешении половых

имиджей и ролей.

Стремление к определенности и конкретизации образов и

понятий здесь оборачивается ограничением информации и

ускользанием наиболее общих закономерностей.

Данный подход отличался эклектичностью и теоретиче-

ской несогласованностью. Дальнейшее его развитие было свя-

зано с попытками сфокусировать концепцию маскулинно-

сти—фемининности, а вместе с тем и конструирование шкал

маскулинности—фемининности на более специфических

уровнях психологических феноменов и рассматривать их в

связи с личностными теориями. Например, Е. К. Стронг

(Strong, 1936) подготовил субшкалу маскулинности—феми-

нинности для опросника профессиональных интересов (Strong

Vocational Interest Blank — SVIB). Исследователь ставил вопрос

Разбитие представлений о маскулинности и феминности

об источниках их различий у мужчин и женщин: «Коррелируют

ли различия в интересе быть инженером или юристом с разли-

чиями гормональной секреции, или с ранним присоединением

к отцу вместо матери, или с обладанием определенными спо-

собностями, по которым различаются мужчины и женщины?»

Автор предполагал ограниченность оценок, построенных

только на психологических критериях.

Дж. Гилфорд и Р. Гилфорд (Guilford, Guilford, 1936) при

помощи факторного анализа определения интроверсии—эк-

страверсии выделили фактор, который они обозначили как

«доминантность—подчинение» или как' «маскулинность—

фемининность», приписывая соответственно доминантность

маскулинности, а подчинение — фемининности.

Шкала маскулинности—фемининности входит и в такой

широко известный личностный опросник, как MMPI (Minne-

sota multiphasic personality inventory). Однако интересно отме-

тить, что руководство по MMPI (Hathaway, McKinley, 1942) не

дает достаточно информации о конструкции этой шкалы, хотя

из других источников следует, что критерием для ее создания

служила группа всего из 13 гомосексуалов (Lewin, 1984). Спе-

циальные исследования показали ее низкую конструктивную

валидность (Frable, 1987).

Многие из этих авторов выражали озабоченность тем, что

их описания маскулинности и фемининности, а также шка-

лы, предназначенные для их тестирования, могут отражать

культуральные идеалы (Terman, Miles, 1936; Strong, 1936;

Guilford J., Guilford R., 1936; Kuder, 1946; Heston, 1948; Gough,

1952). Решение проблем культурального и психологического

«зашумления» привело к тестированию символической

репрезентации с помощью проективных техник. Например,

К. Фрэнки Е Розен (Franck, Rosen, 1949) сравнили результа-

ты своих исследований в этой области с данными анализа дет-

ских игровых конструкций Э. Эриксона и с материалами пси-

хоанализа 3. Фрейда. Проективное исследование стиля

Полоролевое поведение и его акцентуации

изображения показало, что мужчины замыкают участки, уси-

ливают стимулы, добиваются единства, используют углы и

острые линии, в то время как женщины оставляют участки

открытыми, тщательно прорабатывают стимульную область,

притупляют острые линии.

В 1930-е годы идея психологической фемининности и мас-

кулинности обосновывалась глубинной психологией. Попыт-

ки выявить «неосознаваемую» маскулинную или фемининную

идентификацию позднее привели к созданию таких тестов, как

тест «Незаконченные предложения» (Goodenough, 1946), «На-

рисуй человека» (Machover, 1949; Caligor, 1951), TAT (Webster,

1953).

Для данного этапа развития представлений о маскулиннос-

ти и фемининности знаковую роль играли взгляды 3. Фрейда.

Так, он предполагал изначальную бисексуальность

человека

и полярную диспозицию маскулинности и фемининности.

Разделяя идею А. Адлера, он писал, что каждый индивидуум

делает усилие не остаться на нижнем «фемининном уровне»

(развития) и борется за «маскулинный уровень», который

единственный может дать удовлетворение, и в то же время,

как у мужчин, так и у женщин обнаруживаются маскулинные

и фемининные импульсы, которые могут равно подвергаться

подавлению и становиться, таким образом, неосознаваемы-

ми (Freud, 1955).

В ряде более поздних статей 3. Фрейд использовал концеп-

цию «бисексуальности» для подтверждения только двух аргу-

ментов: 1) представления, что мужчина и маскулинное экви-

валентно активному, а женщина и фемининное эквивалентно

пассивному (Freud, 1940, 1961, 1964); 2) представления, что

женщины от природы занимают подчиненное положение и

обладают большей бисексуальностью, чем мужчины (Freud,

1931). Данное суждение несет в себе ограничение, обуслов-

В современном понимании термин «бисексуальность» означает наличие

у индивидуума полового влечения, направленного на лиц обоего пола.

Развитие представлений о маскулинности и феяинности

ленное рамками социально-культурных отношений конкрет-

ного исторического периода, в котором преобладали патри-

архальные отношения.

Общий подход к пониманию и к технике оценки маску-

линности и фемининности сохранялся до 1970-х годов, не-

смотря на обострение проблемы их валидности (Berdie, 1959;

Nichols, 1962; Reece, 1964).

Первые серьезные возражения в адрес традиционных ис-

следований прозвучали в 1973 году со стороны Анны Костан-

тинопл (Anna Constantinople). Она подвергла критике три

важных постулата: однолинейность маскулинности и феми-

нинности, их биполярность и их определение в отношении

половых различий с помощью созданных опросников. Теория

полоролевой социализации критиковалась из-за условности

принятых норм полового поведения (Carlson, 1972; Block,

1973), за проведение исследований, дифференцирующих муж-

ские и женские атрибуты (Helson, 1972; Rosenberg, 1973) и за

предположение стабильности во времени характеристик, свя-

занных с полом (Angrist, 1972; Emmerich, 1973). Все это по-

служило свидетельством теоретической несостоятельности

поддерживаемых долгое время представлений. Можно ска-

зать, что сложившаяся тенденция развития представлений о

маскулинности и фемининности в какой-то мере восполняла

заказ, не только черпая содержание данных категорий из со-

циальной действительности, но и подкрепляя предписания

соответствующего социального поведения. Не случайно кон-

цепция психологической андрогинии родилась на волне фе-

министского движения. Концепция андрогинии предложи-

ла, на первый взгляд, рациональное решение накопившихся

противоречий. Ее практическим воплощением явились вве-

денный в 1974 году тесты Bem Sex Rôle Inventory — BSRI (Bem,

1974) и Personal Attributes Questionnaire — PAQ (Spence,

Helmreich, Stapp, 1975), которые получили наиболее широкое

распространение.

Полоролевое поведение и его акцентуации

Ранее различные методики по оценке маскулинности—

фемининности конструировались, исходя из предположения,

что маскулинность и фемининность представляют собой про-

тивоположные полюса одного измерения; так, менее феми-

нинный респондент, как само собой разумеющееся, является

более маскулинным и наоборот. Согласно концепции андро-

гинии маскулинность и фемининность составляют ортого-

нальную конструкцию, которая позволяет категоризировать

респондентов на основе оценок их шкал маскулинности и фе-

мининности без их взаимозависимости. То есть андрогиния

определялась просто как функция маскулинных и феминин-

ных оценок.

По выражению С. Л. Бем (Bern, 1974), «так как BSRI осно-

вывается на концепции полотипичных личностей, которые

интернализовали общественные полотипичные стандарты

желаемого поведения для мужчин и женщин, эти личностные

характеристики были отобраны как маскулинные и феминин-

ные на основе полотипичной желательности».

В связи с этим высказыванием хотелось бы сделать как

минимум три замечания. Первое: для С. Бем здесь теорети-

ческой предпосылкой служит понимание личности как

объекта, пассивно интернализующего общественные стан-

дарты. Второе: как справедливо замечено (Pedhazur, Teten-

baum, 1979), «случайно смазываются» различия между чер-

тами личности и поведением. И наконец, автор опросника

не подчеркнула, что имела дело только с позитивными ха-

рактеристиками.

В заключение С. Л. Бем (Bern, 1974) определяет андроги-

нию как одновременно маскулинное и фемининное, как од-

новременно настойчивость и податливость, как одновремен-

но инструментальное и экспрессивное. То есть, андрогиния

постулируется как обобщение маскулинного и фемининно-

го, как всеобъемлющая структура, связанная с полом и вмес-

те с тем не имеющая четких очертаний.

Развитие представлений о маскулинности и феминности

С. Л. Бем изначально выделяла три категории респонден-

тов: маскулинные, фемининные и андрогинные. Однако под

влиянием группы Дж. Спенс (Spence, Helmreich, Stapp, 1974)

она (Bern, 1977) согласилась с целесообразностью выделения

лиц, недифференцированных в отношении маскулинности и

фемининности.

Дж. Спенс, Р. Хельмрайх, Дж. Стэпп (Spence, Helmreich,

Stapp, 1974, 1975), которых можно считать соавторами кон-

цепции андрогинии, с большей осторожностью и конкретно-

стью подходят как к трактовке и измерению маскулинности и

фемининности, так и к самому понятию андрогинии.

Идеи Т. Парсонса и Р. Бейлса (Parsons, Bales, 1956) о разли-

чии полов по инструментальным и экспрессивным характе-

ристикам, а также Д. Бэкэна (Bakan, 1966) о маскулинной

предприимчивости и фемининной коммуникативности по-

служили основанием для создания теста Personal Attributes

Questionnaire (PAQ) (Spence, Helmreich, Stapp, 1975). Шкалы

маскулинности и фемининности состояли из характеристик,

отражающих инструментальные и экспрессивные личностные

черты. Авторы рассматривают их как сердцевину социально

санкционируемых и ожидаемых различий в личностях муж-

чин и женщин, а также различий между полами, регистриру-

емых по самоотчетам. Дж. Спенс и Р. Хельмрайх (Spence,

Helmreich, 1979) вводят термин «андрогиния» в качестве яр-

лыка для обозначения индивидуумов, чья оценка высока от-

носительно как инструментальных, так и экспрессивных черт,

которые определяются именно их методикой. В этом смысле

авторы связывают значение андрогинии с определениями,

даваемыми этому термину в словарях (например, в словаре

Вебстера андрогинными называются лица, «имеющие харак-

теристики или природу как мужчин, так и женщин» (Webster's

New Collegiate Dictionary, 1974). Более того, они подчеркива-

ют, что взаимоотношение между андрогинией в этом личност-

ном аспекте и другими типами андрогинии (например, инте-

Полоролевое поведение и его акцентуации

рес и к «маскулинным», и к «фемининным» хобби) должно

быть установлено эмпирически; по их мнению, также требует

доказательства то, что другие атрибуты маскулинности и фе-

мининности, помимо инструментальное™ и экспрессивнос-

ти формируют независимые ортогональные измерения.

В то время как С. Л. Бем представляет BSRI в качестве из-

мерителя «степени полоролевой стереотипности самоконцеп-

ции личности» (Bern, 1976), Дж. Спенс и Р. Хельмрайх (Spence,

Helmreich, 1978) считают, что PAQ выявляет самооценку на-

бора черт и личностных характеристик индивидуума.

В отличие от С. Л. Бем (Bern, 1976) эти авторы отказыва-

ются признавать лиц, определенных по методикам PAQ и BSRI

как андрогинных, «гибкими», то есть лицами, которые демон-

стрируют мужское и женское поведение. Они также не счита-

ют, что эти лица существенно отличаются по полоролевому

поведению от других людей, которое прямо не относится к

экспрессивности и инструментальным способностям.

Стоит задаться вопросом: как действительно определяют-

ся маскулинность и фемининность — как противоположные

концы континуума или как ортогонально измеряемые конст-

рукции? Психологи взяли их содержание из совокупности

различий двух полов и как следствие создали конструкции из

характеристик, приложимых к лицам того и другого пола. Е.

Моравски (Morawski, 1985) не без доли иронии пишет, что ис-

следование андрогинии является частью модели, посредством

которой апеллируют к гипотетическим конструкциям, при-

званным установить гипотетические конструкции, которые

были постулированы изначально, то есть маскулинность и фе-

мининность. Пункты для BSRI и PAQ шкал маскулинности и

фемининности отбирались усредненно по оценке желатель-

ности или характерности для типичного мужчины и типичной

женщины. Эта концепция маскулинности и фемининности,

как сочетание атрибутов, отличающих мужчин от женщин,

в целом, является характерной для исследований половых сте-

Развитие представлений о маскулинности и феминности

реотипов. Оказывается, что BSRI и PAQ построены таким же

образом, как полостереотипные шкалы. В связи с этим воз-

никает вопрос, насколько правомерно использовать опросни-

ки, созданные в рамках совокупности различий между кате-

гориями биологического пола для измерения индивидуальных

различий в личности, без учета биологического пола. Должно

ли определение и измерение маскулинности и фемининнос-

ти основываться на стереотипно воспринимаемых совокуп-

ностях половых различий? Может ли выявление типовых

представлений о совокупностях половых различий, проведен-

ных с помощью опросника, использоваться как мера инди-

видуальных различий? Иными словами, следует выяснить: что

при этом измеряется?

Критики концепции андрогинии пишут, что в обществе с

широко распространенной половой сегрегацией в семье и на

работе типовые образы мужчины и женщины, описываемые

с помощью опросников, скорее связаны с мужскими и жен-

скими семейными и рабочими ролями, чем с полом per se

(Locksley, Colten, 1979). Это предположение находит подтвер-

ждение. Э. Клифтон, Д. Макграт, Б. Уик (Clifton, McGrath,

Wick, 1976) предлагали группе респондентов выбрать из 153

прилагательных те, которые описывают типичную домохозяй-

ку, слабую женщину, клубную женщину, женщину, занятую

карьерой, и женщину-атлета. Они предполагали, что, если су-

ществует общий стереотип женщины, то при описании всех

ролей должны использоваться сходные кластеры прилагатель-

ных. Вместо этого они обнаружили неожиданно низкое сход-

ство прилагательных, используемых при описании разных

ролей. Только одно прилагательное использовалось для харак-

теристики каждого из 5 типов женщин — активная. Опреде-

ления, использовавшиеся для описания типичной домохозяй-

ки, были сходны с таковыми в шкалах фемининности BSRI и

PAQ. Вместе с тем ни одного прилагательного, описывающе-

го «слабую женщину», на этих шкалах нет. Другие три роли