Алексеев Б.Е. Полоролевое поведение и его акцентуации

Подождите немного. Документ загружается.

Полоролевое поведение и его акцентуации

(клубная женщина, женщина, занятая карьерой, и женщина-

атлет) были описаны с предпочтением прилагательных, сход-

ных с таковыми в шкалах маскулинности BSRI и PAQ.

Далее, М. Джонсон (Johnson, 1975) показал, что дихото-

мия инструментальность—экспрессивность — не лучший ин-

дикатор дихотомии маскулинность—фемининность, посколь-

ку традиционная женская активность, например, такая как

материнство, требует инструментального поведения для того,

чтобы быть эффективной. Тем не менее дихотомия инстру-

ментальность—экспрессивность в литературе проводится по

половым стереотипам и является основой BSRI и PAQ. Пред-

полагается, что прототип такого стереотипа — домохозяйка

среднего класса в условиях материального благополучия.

В случае, когда семья живет в меньшем достатке, ответствен-

ность женщины, ее материнская ответственность пробужда-

ют в ней силу, активность, которые обеспечивают ресурсы,

необходимые для выживания семьи.

Предположение, что черты, приписываемые типичному

мужчине и типичной женщине и используемые для самоопи-

сания, поддерживают характер мужчин и женщин, связанный

с полом, разрушается исследованиями Ф. Блау и К. Джузинь-

юса (Blau, Jusenius, 1976). Они показали, что влияние стерео-

типов ослабляется наличием «недиагностируемой информа-

ции», которая независима от стереотипов. Очевидно, что

индивидуальный опыт создает многообразие «недиагности-

руемой информации» по сравнению с общими половыми сте-

реотипами. Результаты исследований этих авторов предпола-

гают, что общие половые стереотипы редко активируются для

самовосприятия или самоописательных целей. Вероятнее, что

общие половые стереотипы имеют значение при следующих

условиях: а) в ситуациях, в которых известен только пол пер-

соны, или пол является наиболее информативной известной

характеристикой, что часто имеет место при устройстве на

работу; б) в ситуациях, примером которых может служить вос-

Развитие представлений о маскулинности и феяипности

приятие молодыми родителями половых стереотипов и их

приверженность этим стереотипам в своем поведении.

Таким образом, исследователи андрогинии определяли

маскулинность и фемининность как стереотипно восприни-

маемые констелляции черт, усредненно дифференцирующие

два пола.

Работа Э. Роша ^овсгі, 1975) в области когнитивной пси-

хологии предлагает гипотезу о природе и структуре идей о

маскулинности и фемининности, альтернативную предложен-

ной С. Л. Бем и Дж. Спенс с соавторами (Вет, 1976; Брепсе,

Неітгеісп, Біарр, 1975). Э. Рош показал, что структура когни-

тивных репрезентаций категорий может складываться из

прототипных образцов. Общественное понимание того, что

значит быть женщиной или быть мужчиной, может быть пред-

ставлено прототипной персоной или концептуальными струк-

турами, которые концентрируют информацию о какой-либо

категории бытия. В отличие от обобщенных определений

людей посредством черт, персональные прототипы могут со-

бирать различные типы информации (физический образ,

занятость, социальный престиж, а также поведенческие ха-

рактеристики), включая информацию о непосредственно вос-

принятых свойствах человека. Такие характеристики могут

активизировать прототип, побуждая индивидуума обобщать

множество соображений о возможной поведенческой диспо-

зиции стимульной персоны при отсутствии какой-либо ин-

формации о ее актуальном поведении.

По нашему мнению, такое противопоставление необосно-

ванно. Рассматриваемые формы когнитивных репрезентаций

формируются во времени и скорее дополняют друг друга.

В раннем детстве прототипные образы, по-видимому, служат

основой для когнитивных репрезентаций того, что значит

«быть женщиной» или «быть мужчиной». То есть тогда, когда

собственный опыт еще недостаточен и в его закреплении боль-

шую роль играет эмоциональный фактор (по Л. С. Выготско-

Полоролевое поведение и его акцентуации

му). Когнитивная репрезентация в форме половых стереоти-

пов формируется постепенно и соотносится с накоплением

опыта и развитием сознания. Со временем прототипная ре-

презентация и репрезентация стереотипов вступают во взаи-

модействие.

Другой, не менее важной стороной исследований было

стремление подтвердить постулированное теорией значение

маскулинности и фемининности как фактора, связанного с

адаптацией. Так, проводились работы для определения зна-

чимости вклада маскулинности—фемининности в общее при-

способление (Müssen, 1961), в развитие шизофрении (Reed,

1956; Cheek, 1964; McClelland, Watt, 1968), депрессии (Bart,

1971) алкоголизма (Jensen, Hoffman, 1973), тревоги (Consen-

tino, Heilbrun, 1964). Авторы исходили из убеждения, что для

адаптации маскулинность является функциональной для муж-

чин, а фемининность — для женщин, хотя эти суждения не

были достаточно обоснованы.

При разработке концепции психологической андрогинии

проблема приспособления сохранила свое краеугольное зна-

чение. Однако со временем вектор идей изменил свое направ-

ление. В основе представления о психологической андроги-

нии лежит допущение, что в отношении адаптации половая

типизация дисфункциональна и менее выгодна. И наоборот,

постулируется, что андрогиния (скорее, чем исключительно

маскулинность или исключительно фемининность) способ-

ствует адаптации. Полотипизированных лиц описывали, как

людей, имеющих «поведенческий дефицит» и неспособных к

эффективным действиям в ситуациях определенного типа

(Bern, 1974; Bern, Lamezy, 1976; Spenceetal., 1975).

Эти выводы строятся на предположении предиктивного

значения данных индикаторов для адаптации и заключают в

себе две проблемы. Первая состоит в смешении предиктив-

ной и конструктивной валидности. Вторая проблема — в сме-

шении психологического и социального уровней анализа.

Развитие представлений о маскулинности и феминности

Предиктивная валидность теории заключается в ее плодо-

творности в отношении выводимых из нее подтвержденных

гипотез (Wiggins, 1973). Конструктивная валидность свиде-

тельствует о том, что измеряемое является смыслом измере-

ния. Представление о функции полового типа для адаптации

так укрепились, что конструктивная валидность методик BSRI

и PAQ была принята на веру. В то же время конструктивная

валидность не может быть установлена путем демонстрации

предиктивной валидности теории. Хотя исследователи пси-

хологической андрогинии делали именно это. Они приводи-

ли довод, что если андрогинный субъект более гибок в раз-

личных ситуациях или представляет более позитивную

самооценку по сравнению с другими категориями субъектов,

то это должно быть благодаря различиям полового типизиро-

вания.

Весьма важным для развития теории и понимания сущно-

сти маскулинности и фемининности является четкое разгра-

ничение психологического и социального уровней анализа

половых типов при адаптации. Часто не учитывается, что пред-

лагаемые психологические критерии адаптации или обозна-

ченные способности к адаптации структурируются в ситуа-

циях в отношении пола так, что поведение, соответствующее

полу, получает одобрение и поощрение, а поведение, несоот-

ветствующее полу, может нанести ущерб. Если принять во

внимание, что ситуации создают различные условия для адап-

тации и предполагают различные поведенческие нормы для

мужчин и женщин (Snyder, Tanke, Berscheid, 1977; Zanna, Pack,

1975), то рассмотрение андрогинии как критерия адаптабель-

ности окажется противоречивым. Даже если многие черты

будут ортогональными и индивидуум в зависимости от усло-

вий может проявлять себя доминантным или подчиняемым,

то в рамках ситуации его поведение может определяться еще

интеракционными правилами, которые для мужского и жен-

ского пола формируются по-разному (Ruble, Higgins, 1976).

Полоролевое поведение и его акцентуации

Ряд авторов (Jones, Chernovetz, Hansson, 1978) провели се-

рию исследований, направленных на проверку гипотезы

С. Л. Бем о том, что психологически андрогинные индивиду-

умы более приспособлены, чем полотипизированные люди,

предположительно в связи с их большей поведенческой гиб-

костью или более широким поведенческим репертуаром. Ин-

декс адаптации учитывал самооценку, локус контроля, про-

блемы с алкоголем, уровень половой зрелости, наличие

неврозов и др. Результаты показали, что маскулинность ско-

рее, чем андрогиния, является предиктором большего приспо-

собления и гибкости для обоих полов. Они также нашли, что

фемининные и андрогинные как мужчины, так и женщины

выражают желание стать более маскулинными. Важный вы-

вод заключается в том, что понятие «психологическая андро-

гиния» является крайне спорным, так как для личностей анд-

рогинного типа социальное значение их пола и его роль в

поведении не менее важны, чем для полотипизированных лич-

ностей.

Действительно, невозможно избежать последствий осо-

знания социального значения своего пола. Пол — это первая,

моментально воспринимаемая черта каждого индивидуума.

Исследования Э. Мегарджи (Megargee, 1969), Д. Рабла и

Э. Хиггинса (Ruble, Higgins, 1976), М. Цанны и К. Пэка

(Zanna, Pack, 1975) показали, что индивидуумы рано отзыва-

ются на экспектации, обусловленные полом, принимая эти

нормы как свои собственные. Условия социального опыта

включают участие в системах поведенческих правил, харак-

терных для обоих полов. Предполагаемая роль пола в постро-

ении опыта и поведения делает маловероятным такой смысл

психологической андрогинии, как свобода от социальных вли-

яний, касающихся пола, на личность и поведение.

Индивидуумы так или иначе вовлечены в процесс пережи-

вания социального и биологического смысла своего пола,

которое пронизывает психическую деятельность человека,

Развитие представлений о маскулинности и феминности

входя структурным элементом в его самосознание и оказывая

влияние на его решения. С этой точки зрения андрогинии не

существует (Locksley, Colten, 1979).

Одним из мотивов, который до недавнего времени направ-

лял исследования маскулинности—фемининности, было мол-

чаливое стремление теоретиков к определенным нормативным

целям, отвечающим идеалам времени, которые подразумевали

и идеальное индивидуальное поведение в рамках этого обще-

ства. Такой подход приводил к отдалению теории от повсе-

дневной жизни. Односторонняя опора на этнопсихологичес-

кие корни, социальную практику и предписания, которыми

ограничивалась разработка проблемы, делает их методическую

основу уязвимой и неспособной раскрыть биосоциальную сущ-

ность исследуемых феноменов.

Существенное продвижение в разработке данного вопро-

са обеспечили результаты исследований когнитивной психо-

логии, рассматривающей формальные и структурные черты

когнитивной организации (Abelson, 1976; Neisser, 1976;

Mischel, 1977; Cantor, Mischel, 1977). А. Локсли и M. Колтен

(Locksley, Colten, 1979) отмечают, что исследователи психо-

логической андрогинии определили маскулинность и феми-

нинность в терминах личностных черт как кластеров атрибу-

тов, фиксированных во времени и в ситуациях. Они считают,

что более адекватное представление о личностных факторах,

которые имеют отношение к полодифференцированному по-

ведению, дало бы сосредоточение на анализе когнитивной

медиации чувства себя на базе концепций, связывающих пол

и другие атрибуты.

Такое развитие мысли привело С. Л. Бем (Bern, 1979) к за-

ключению о внутренней противоречивости и неизбежном ус-

таревании сформулированной ею концепции андрогинии.

Позже сомнения сменились окончательным отказом от нее.

По выражению Бем (Bern, 1983) «андрогиния не выдержала

серьезного экзамена в той мере, в которой пол организует как

Полоролевое поведение и его акцентуации

нашу перцепцию, так и наш социальный мир». Она подчер-

кивает, что «поддержка концепции андрогинии может озна-

чать замену предписания быть маскулинным или феминин-

ным на дважды ущемляющее предписание быть маскулинным

и фемининным одновременно. То есть индивидуум в таком

случае имеет не один, а два потенциальных источника несо-

ответствия, чтобы преодолевать их».

Отказ от этой концепции явился результатом не только

теоретической несостоятельности положений об андрогинии,

но и развития новых представлений о формировании поведе-

ния, связанного с полом, и полового самосознания. Приоб-

ретение соответствующих полу предпочтений, навыков, лич-

ностных атрибутов, поведения, самоконцепции обычно

обозначается в психологии как процесс половой типизации.

Три теории половой типизации приобрели особую извест-

ность. Это психоаналитическая теория, теория социального

научения и теория когнитивного развития.

3. Фрейд (1905, 1917) был первым, кто попытался ответить

на вопрос, каким образом мужчина и женщина превращают-

ся в маскулинного и фемининного. Принято считать, что пси-

хоаналитическая концепция делает акцент на идентификации

ребенка с родителем того же пола, как на первичном меха-

низме, посредством которого ребенок становится полотипи-

зированным, на идентификации, которая происходите откры-

тием ребенком различий половых органов, из зависти к пенису

и кастрационной тревоги, которые вызываются этим откры-

тием у девочек и мальчиков соответственно, а также из благо-

получно завершаемого Эдипова конфликта. С тех пор взгля-

ды Фрейда неоднократно подвергались критике, которая

подчас носила вульгарный характер. Причины этого лежат в

том, что эмпирические данные не подтверждают ведущего

значения открытия детьми различий половых органов или

идентификации детей с родителем того же пола как строгих

детерминант полового типизирования. Однако эти столь при-

Развитие представлений о маскулинности и феминности

вычные клише далеко не раскрывают всех аспектов психоана-

литической теории и скорее отвлекают внимание от некото-

рых принципиальных представлений автора, важных для по-

нимания маскулинности и фемининности. Все работы Фрейда

касаются отношений биологических сил, которые он назвал

«bed-rock» (почва), с человеческой психологией. Он неизмен-

но считал, что биологические силы, еще мало изученные, яв-

ляются предиспозицией поведения. Так, он утверждал, что

«психоанализ имеет общую базу с биологией, в том, что они

предполагают изначальную бисексуальность человека. Но

психоанализ не может вскрыть внутреннюю природу того, что

в конвенциальной или биологической терминологии обозна-

чается „маскулинным и фемининным": просто приняты две

концепции и положены в основу этой работы» (Freud, 1955).

В данном контексте маскулинность и фемининность рассмат-

риваются как биологическое выражение бисексуальности. Он

также считал, что от относительной силы маскулинной и фе-

мининной диспозиции зависит направленность идентифика-

ции (Freud, 1923). Наконец, в более поздней работе, где

выявляется свидетельство понимания иерархичности в орга-

низации индивидуальности («для психического поля биоло-

гическое поле фактически играет роль подлежащей почвы»),

маскулинность и фемининность относятся к психическому

полю (Freud, 1964).

В отличие от психоаналитической концепции, теория со-

циального научения (Mischel, 1966) отдает приоритет поощ-

рениям и наказаниям, которые получает ребенок за поведе-

ние, соответствующее или не соответствующее полу. То есть,

нет надобности постулировать специальные механизмы или

процессы, чтобы объяснить, как ребенок становится полоти-

пизированным, помимо уже известных объяснений того, как

ребенок обучается и другому социальному поведению.

Хотя теория социального научения может объяснить овла-

дение маленькими детьми некоторыми формами поведения,

Полоролевое поведение и его акцентуации

соответствующими в данной культуре половым стереотипам,

она относится к ребенку скорее как к пассивному реципиен-

ту воздействий окружающей среды, чем как к активному аген-

ту, стремящемуся организовать и понять социальный мир.

Взгляд на ребенка как на пассивный объект не согласуется с

наблюдениями того, что ребенок часто сам конструирует и

внедряет в жизнь собственную версию правил поведения. Это

также не согласуется с фактом гибкости, с которой ребенок

интерпретирует правила, связанные с полом в обществе, в за-

висимости от возраста.

По контрасту с теорией социального научения, теория ког-

нитивного развития Колберга (Kohlberg, 1966) фокусируется

почти исключительно на ребенке как первичном агенте его

или ее полоролевой социализации. Это отражает основное

положение теории, что полотипизирование следует в действи-

тельности и неизбежно по универсальным принципам когни-

тивного развития. Так как ребенок действует активно, чтобы

познать и понять свой социальный мир, он, по выражению

М.Льюиса и Дж.Брук-Ганна (Lewis, Brook-Gunn, 1979), «обо-

значает себя — назовем это альфа — и определяет, что есть

альфа и бета в окружающей среде. Давая когнитивно-моти-

вационные свойства себя, ребенок движется к другим альфам

и далее. Это ребенок, который представляет, какого он пола и

как должен вести себя».

В действительности, теория утверждает, что из-за необхо-

димости когнитивной последовательности самокатегоризация

ребенка как лица мужского или женского пола мотивирует его

ценить то, что кажется подобным себе в терминах пола. Эта

система, основанная на ценностях пола, в свою очередь, мо-

тивирует ребенка вовлекаться в деятельность, конгруэнтную

полу, стремиться к атрибутам, соответствующим полу, выби-

рать сверстников согласно полу (McConaghy, 1979). Из тео-

рии когнитивного развития вытекает, что ребенок будет спон-

танно развивать как самоконцепцию на базе пола, так и

Развитие представлений о маскулинности и феминности

систему ценностей на базе пола без внешнего давления поло-

вых стереотипов на поведение.

Теория не проясняет, почему пол имеет первенство по от-

ношению к другим потенциально пригодным для типизиро-

вания свойствам себя, таким как, например, религия или цвет

глаз.

Три приведенные теории демонстрируют важные этапы в

исследовании маскулинности—фемининности, однако об их

самостоятельном значении можно говорить лишь в истори-

ческом аспекте.

Следующим шагом на пути понимания процесса половой

социализации человека явилась недостаточно освещенная в

отечественной литературе теория схематизации пола. В этой

теории СЛ. Бем (Вем, 1981,1983) интегрировала черты как

теории когнитивного развития, так и теории социального на-

учения. Положения данной теории вошли в противоречие с

концепцией андрогинии и привели ее автора к отказу от по-

следней. Теория схематизации пола предполагает, что поло-

вое типизирование происходит в большой мере в процессе схе-

матизации пола, то есть в результате генерализованной

готовности со стороны детей кодировать и организовывать ин-

формацию, включая информацию о себе, в соответствии с

культуральными определениями мужественности и женствен-

ности. Подобно теории когнитивного развития (Пиаже, 1969),

теория схематизации пола предполагает, что половое типизи-

рование опосредуется собственным когнитивным процессом

ребенка. И вместе с тем предполагается, что процесс схема-

тизации пола сам берет начало из дифференцированных по

полу правил и определений, установленных в социуме. То есть

половое типизирование является феноменом научения и, сле-

довательно, он как не неизбежен, так и не немодифицируем.

Схема представляет когнитивную структуру, сеть ассоциа-

ций, которая организуется и направляется в перцепции ин-

дивидуума. Схема функционирует как антиципаторная струк-

зо

Полоролевое поведение и его акцентуации

тура, как готовность исследовать и усваивать приходящую

информацию на языке, релевантном схеме. Процесс схема-

тизации информации является, таким образом, высоко селек-

тивным и позволяет индивидууму налагать структуру и зна-

чение на огромную массу приходящих стимулов. Более

специфично, что процесс схематизации информации вызы-

вает готовность сортировать информацию по категориям на

основе некоего особого измерения, несмотря на существова-

ние других измерений. Процесс схематизации пола включает

спонтанно сортируемые атрибуты и формы поведения в мас-

кулинные и фемининные категории, невзирая на их разли-

чия по другим измерениям, не связанным с полом. Подобно

общей теории схематизации теория схематизации пола пони-

мает восприятие как творческий процесс, в котором интерак-

ция между поступающей информацией и предсуществовав-

шей схемой индивидуума определяет, на что направлен

познавательный процесс. Дети в своем обществе познают схе-

му пола, усваивая, какие атрибуты связаны с их собственным

полом и, следовательно, с ними самими.

Теория схематизации пола — это теория процесса, а не со-

держания. Центром теории является процесс разделения мира

на фемининные и маскулинные категории, а не конкретное

содержание категорий.

Несмотря на преимущества данной теории, нельзя не от-

метить ее надбиологический характер, недооценивающий

биопсихосоциальную сущность человека. Она не затрагивает

проблему биологических предпосылок полового типизирова-

ния. Теория не отвечает на вопрос, почему процесс схемати-

зации пола у конкретного индивидуума происходит так, а не

иначе, почему один субъект становится вне зависимости от

пола полотипизированным, а другой нет, один — маскулин-

ным, а другой — фемининным. Теория не рассматривает во-

прос об отклонениях полового типизирования, хотя можно

предположить, что анализ отклоняющихся вариантов мог бы

Развитие представлений о маскулинности и феминности

дать основание для развития концепции. Теория схематиза-

ции пола не дает отчетливого представления о реализации

когнитивной схемы пола в поведение, не дает понимания пе-

реживания индивидуумом диспозиции себя, других людей и

полоролевых стандартов, хотя подсказывает существенное

направление для исследования, говоря о том, что «схема пола

становится предписывающим стандартом» (что может соот-

ветствовать идеальному значению), а некий «интернализо-

ванный мотивационный фактор» регулирует поведение и

конформирует его согласно культуральным определениям фе-

мининности и маскулинности. Данная посылка позволяет

увидеть очертания идеи уровневой организации половой иден-

тификации и о межуровневых взаимодействиях, которые рас-

сматриваются в качестве модуляторов поведения человека как

представителя пола.

В наиболее полной мере проблема половой идентичности

у детей и подростков в норме и патологии разработана

В. Е. Каганом (1991), им показана связь идентификации с ней-

ропсихологическими и психофизиологическими факторами.

Декларируя психосоматическое единство человека, психо-

логия исследует преимущественно сознание, поэтому такое

измерение, как маскулинность—фемининность, остается в не-

коем идеальном пространстве, лишенном носителя, наделен-

ного индивидуальными конституциональными качествами.

Необходимость обзора развития' представлений о маску-

линности—фемининности в историческом аспекте вызвана не

только исследованием научных предпосылок их дальнейшего

изучения, но и тесной связью этих понятий с обыденным со-

знанием, общественными процессами и их идеологической

надстройкой, которые также находят отражение в трансфор-

мации представлений о маскулинности и фемининности.

Вместе с тем экспериментальные данные свидетельству-

ют о том, что социально-культуральные факторы не могут

полностью объяснить генез полотипизированных различий.

Пояоролевое поведение и его акцентуации

Развитие представлений о маскулинности и феминности

Это явилось основанием для полярной точки зрения, кото-

рая рассматривает полоролевое поведение как следствие био-

логически обусловленных фундаментальных половых разли-

чий, а не прямого социального научения. В рамках такого

подхода психологические половые различия обусловливают-

ся авторами только биологическими, в частности нейрогор-

мональными факторами. Отметим лишь некоторые суще-

ственные аспекты.

Предполагалось, что гонадные гормоны играют ключевую

роль в развитии полотипизированного поведения и сексуаль-

ной ориентации. Например, высокий уровень андрогенов в

течение чувствительных периодов развития должен вызывать

маскулинное поведение, включая детскую игровую деятель-

ность, когнитивные возможности и сексуальную ориентацию,

направленную на женщин, что означает мужскую гетеросек-

суальность и женскую гомосексуальность, в то время как

низкий уровень андрогенов на протяжении тех же периодов

предполагал результат в виде фемининных поведения и ког-

нитивных возможностей, а также сексуальной ориентации,

направленной на мужчин, что означает мужскую гомосексу-

альность и женскую гетеросексуальность (Money, Ehrhardt,

1972; Meyer-Bahlburg, 1979, 1984; Money, 1987; Reinisch,

Ziemba-Davis, Sanders, 1991; McCormick, Witelson, 1991;

Le Vay, 1991,1993). Предпринималась попытка подкрепить эти

данные нейроанатомическими находками (Le Vay, 1991).

Стремление жестко детерминировать половое поведение

биологическими причинами имело место и ранее. На основе

предположения о существовании мужских и женских участ-

ков мозга сотрудники Психогормонального исследовательс-

кого центра при Институте Джона Хопкинса (Psychohormonal

Research Unit at Johns Hopkins Institute) в результате статисти-

ческого анализа разработали ряд критериев для разделения

нормальных мальчиков и мужчин от нормальных девочек и

женщин (Gadpaille, 1972). В их число входят следующие:

1. Уровень траты энергии (у мальчиков выше).

2. Предпочтение игр, игрушек, спорта (мальчики иници-

ируют больше игр; получают удовольствие и меньше

испытывают дискомфорта от телесного контакта и бы-

стрых игр, предпочитают пистолеты и квазиагрессив-

ные игры, соревновательный спорт. Девочки в целом

имеют противоположные предпочтения и наслаждают-

ся куклами и играми в «дом»).

3. Предпочтения в одежде (рубашки, брюки или джинсы,

слабый интерес к украшениям или к косметике у маль-

чиков; прически, вещи с оборочками, интерес к укра-

шениям и косметике у девочек).

4. Материнство (девочки интересуются куклами и игрой

в них, увлекаются детьми и уходом за детьми; мальчики

обычно — нет).

5. Карьерные амбиции (у девочек предсказывается инте-

рес к замужеству и к семье больше, чем к карьере; у маль-

чиков наоборот).

6. Образ тела (каждый пол концептуализирует себя в изоб-

ражениях согласно половой ориентации).

7. Восприятие возбуждающих эротических моделей (муж-

чины переживают генитотазовое возбуждение от визу-

альных и узких эротических стимулов; женщины обыч-

но нуждаются в тактильном стимуле для генитотазового

возбуждения).

Данная серия исследований представляет интерес разра-

боткой дифференциальных критериев, однако очевидно, что

здесь происходит смешение динамических и содержательных

характеристик, также большая часть признаков имеет слож-

ную природу, которую невозможно объяснить функциониро-

ванием «мужских и женских» участков мозга. Серьезные воз-

ражения методологического плана вызывает постановка

вопроса о «норме». Широкое понятие нормы подменяется

нормативным культуральным стандартом — представлением

2 Зак. 735

Полорояевое поведение и его акцентуации

о том, какими должны быть мальчик и девочка, мужчина и

женщина в данном обществе. В результате сравнивается не

многообразие нормы бытия представителей мужского и жен-

ского пола, а ограниченные нормативные стереотипы, для

иллюстрации которых подбирался соответствующий контин-

гент; в этом заключается типичный методический недостаток

такого рода исследований.

Современные данные свидетельствуют о половой диффе-

ренциации головного мозга в период внутриутробного разви-

тия (Arnold, Gorski, 1984); причем, как оказалось, для маску-

линизации мозга имеет значение женский половой гормон

эстрадиол. Тестостерон, вырабатываемый гонадами плода,

проникает в мозг через гематоэнцефалический барьер и аро-

матизируется там, превращаясь в эстрадиол, который непо-

средственно оказывает маскулинизирующее воздействие на

мозг.

Вместе с тем на результаты гормонального воздействия

влияют такие переменные, как доза, выбор времени, продол-

жительность экспозиции, вариации чувствительности гормо-

нальных рецепторов и различные чувствительные периоды для

различных аспектов поведения (Goy, McEwen, 1980; Le Vay,

1993).

Имеются данные о влиянии раннего воздействия гормо-

нов на полотиповое поведение человека (Berenbaum, 1990;

Reinisch, Ziemba-Davis, Sanders, 1991; Hampson, Kimura,

1992). Так, женщины с конгенитальной адреналовой гипер-

плазией, у которых был высокий уровень андрогенов в тече-

ние пренатального и раннего постнатального периода, име-

ли большее предпочтение традиционно мужских игрушек и

деятельности (Ehrhardt, Baker, 1974; Dittmann, Kappes, Kappes

etal., 1990; Berenbaum, Hines, 1992), а также большую часто-

ту гомосексуальных или бисексуальных фантазий, чем кон-

трольная группа (Money, Schwartz, Lewis, 1984; Dittmann,

Kappes M. Е., Kappes М. Н., 1992; Zucker, Bradley, Oliver et

Развитие представлений о маскулинности и феминности

al., 1992). Женщины, подвергнутые массивному воздействию

мужских гормонов, которые принимались их матерями во

время беременности, сообщали о большей агрессивности

(Reinisch, 1981) и о большей частоте гомо- и бисексуальных

фантазий (Ehrhardt, Meyer-Bahlburg, Rosen et al., 1985), чем

другие женщины. Воздействие гормонов на мальчиков и

мужчин имеет сложное отношение к их поведению. В целом,

низкий уровень андрогена скорее приводит к уменьшению

типового мужского поведения (Hier, Crowley, 1982). Высо-

кий уровень мужских гормонов был связан с усилением, ос-

лаблением и неизменностью маскулинного поведения

(Ehrhardt, Baker, 1974; Reinisch, 1981; Resnick, 1982; Beren-

baum, 1990; Berenbaum, Hines, 1992).

Таким образом, переоценка биологических детерминант,

с помощью которых объясняются различия в поведении муж-

чин и женщин, в ущерб социальным детерминантам приво-

дит к сомнительным выводам относительно механизмов

формирования мужских и женских типов поведения. Доказа-

тельством того могут служить эксперименты на обезьянах

Г. Харлоу (Harlow, 1965), которые продемонстрировали воз-

растающую роль коры головного мозга и научения по мере

восхождения по филогенетической лестнице.

Было показано, что для гармоничного формирования по-

ведения первостепенное значение имеют социальные и сек-

суальные игры со сверстниками. Недостаток материнского

участия мог бы быть преодолен опытом общения со сверст-

никами, но дефицит общения со сверстниками оставлял не-

изгладимые последствия для сексуального поведения в зре-

лом возрасте. Современные работы показывают, что половое

типизирование не может рассматриваться как единый фено-

мен. Например, среди взрослых самовосприятие тех сторон

личности, поведения и отношений, которые связаны с полом,

происходит только в их свободном взаимоотношении (Spence,

Helmreich, 1978; Gervai, Turner, Hinde, 1995).

Полоролевое поведение и его акцентуации

Необходимость взвешенного подхода к оценке роли при-

родных и социально-психологических факторов в процессе

полового типирования и формирования полоролевого пове-

дения хорошо иллюстрирует следующий драматический при-

мер. Он показывает, как следование ошибочным концепци-

ям может влиять на судьбы людей. В США в 1963 году у одного

из мальчиков-близнецов был грубо поврежден пенис в резуль-

тате неправильного обрезания. Родители приняли совет

специалистов и пошли на удаление у ребенка яичек и хирур-

гическое изменение гениталий в сочетании с приемом эстро-

генов. Было предложено воспитывать его как девочку. В кон-

сультировании принимал участие авторитетный специалист

Д. Мани, который в своих ранних работах придерживался

взглядов на то, что в процессе половой идентификации лич-

ности, в формировании полоролевого поведения и сексуаль-

ной ориентации биологические факторы по сравнению с вос-

питанием «играют вторую скрипку», а пол ребенка до одного

года может быть произвольно изменен. Тогда этот случай при-

водили в качестве доказательства справедливости данной кон-

цепции. Но когда другие специалисты проследили историю

этого пациента до 1990-х годов, выяснилось, что он в детстве

всегда ощущал себя мальчиком, несмотря на постоянные за-

верения, что он девочка. В школе, принуждаемый одеваться

как девочка, он мочился стоя, и девочки из школы изгнали

ее/его из своего туалета. Врач и отец рассказали ему правду о

его прошлом, когда ему было 14 лет, и он активно начал стре-

миться к признанию себя мужчиной. В возрасте 25 лет он про-

шел через операцию по реконструированию полового члена,

грудь была удалена. Он женился и усыновил детей супруги.

Он стал жить и работать исключительно как мужчина. Этот

пример отчетливо демонстрирует влияние врожденных фак-

торов на полоролевое поведение и половую идентичность.

Таким образом, маскулинность—фемининность выступа-

ет как достаточно аморфная категория, которую исследова-

Развитие представлений о маскулинности и феминности

тели объясняют и биологическими, и социальными фактора-

ми. Однако остается неясным, какое место эта категория за-

нимает в ряду других, характеризующих человека как пред-

ставителя пола. Вместе с тем не ясно и то, каким образом и в

каком отношении категория маскулинности и фемининно-

сти связана с биологическими и социальными факторами.

Предыстория изучения маскулинности—фемининности скорее

ставит вопросы, ответы на которые требуют методологической

разработки проблемы. Этому будет посвящена следующая

глава.

Вопросы к главе

1. В чем различие понятий «sex» — пол и «gender» — гендер?

2. Какие этапы формирования научных взглядов на мас-

кулинность и фемининность вам известны?

3. Назовите известные вам теории полового типирования.

4. Что в вашем понимании означают понятия «маскулин-

ность» и «фемининность»?

КОНЦЕПЦИЯ

УРОВНЕВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

ПОЛОРОЛЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ

Половая роль — это совокупность социо-культуральных

атрибутов, которые служат субъекту для формирования свое-

го поведения как представителя пола, обеспечивающего адап-

тацию в социуме.

Данное определение, акцентируя внимание на активной

роли субъекта по освоению половой роли, отличается от тех,

которые опирались на концепцию «от социального к инди-

видуальному» и ограничивались утверждением того, что ин-

дивидуум должен усвоить модель половой роли и соответство-

вать ей, чтобы его признавали представителем того или другого

пола. В действительности «внутреннее», на которое действует

«внешнее», выступает не только в виде «условий» (по С. Л. Ру-

бинштейну), но и в виде факторов, причин индивидуального

поведения (по В. М. Русалову).

Необходимо различать понятия «половая роль» и «поло-

ролевое поведение», которые соотносятся как виртуальная

модель и ее живое воплощение. Полоролевое поведение — это

способ бытия человека как представителя пола. Оно имеет

значение как социально-психологический код, обеспечива-

ющий процесс коммуникации, и как знаковая характеристи-

ка, включенная в психологический процесс половой иденти-

фикации. Собственное полоролевое поведение является

Концепция уровневой организации полоролевого поведения

предметом оценивания и сопоставления с идеальной моделью

полоролевого поведения, с существующими социо-культу-

ральными стереотипами полоролевого поведения, а также с

полоролевым поведением лиц, с которыми индивидуум всту-

пает в общение. Такое сопоставление происходит в рамках

непрерывного процесса половой идентификации. В то же вре-

мя полоролевое поведение, подчиняясь общим закономерно-

стям реализации поведенческих актов, развивается на основе

природных предпосылок, которые воплощаются в такой фун-

кциональной системе психики, как М-Ф измерение (базис-

ное образование, в которое входят маскулинность и феминин-

ность; подробнее данное понятие раскрывается ниже). В силу

сложной системной организации стиль полоролевого поведе-

ния сохраняет индивидуальную неповторимость.

При общем понимании биосоциальной сути полоролевого

поведения эмпирические исследования не получили ме-

тодологической разработки, в рамках которой было бы

возможным интегрировать результаты биологических и соци-

ально-психологических исследований, а также получить от-

вет на вопрос о происхождении и формировании индивиду-

альных различий.

Исходя из современного понимания индивидуальности

человека как системы многомерных и многоуровневых свя-

зей, которые охватывают все совокупности условий и устой-

чивых факторов индивидуального развития человека (Ломов,

1984), предложена модель уровневой организации поведения

человека как представителя пола (Алексеев, 1999, 2001, 2002),

в рамках которой условно выделяются три уровня:

1) маскулинность и фемининность составляют базисное

образование, обозначенное как М-Ф измерение;

2) уровень полоролевого поведения, характеризуемый «ав-

томатизированностью» проявлений;

3) установочно-приспособительное полоролевое пове-

дение.