Западов А.В. История русской журналистики XVIII-XIX веков
Подождите немного. Документ загружается.
С апреля 1846 г. Белинский прекратил работу в журнале Краевского. Причин для
ухода у него было более чем достаточно. Несмотря на то что Краевский получал от
журнала большие доходы, материальное положение Белинского оставалось неизменно
тяжелым: корыстолюбивый издатель чрезвычайно неохотно соглашался на повышение его
заработка. Вместе с тем Краевский нещадно эксплуатировал критика, заваливал его
непосильной и срочной работой. «Я Прометей в карикатуре: «Отечественные записки» –
моя скала, Краевский – мой коршун, который терзает мою грудь», – жаловался Белинский.
Изнурительный труд делал критика, по его словам, «не только чернорабочим, водовозной
лошадью, но и шарлатаном, который судит о том, в чем не смыслит ни малейшего толку...
У Краевского я писал даже об азбуках, песенниках, гадательных книжках,
поздравительных стихах швейцаров клубов (право!), о книгах о клопах, наконец, о
немецких книгах, в которых я не умел перевести даже заглавия; писал об архитектуре, о
которой я столько же знаю, сколько об искусстве плести кружева» (письмо Боткину от 4–8
ноября 1847 г.).
Но причины материально-бытового характера, разумеется, не были главными.
Слишком велики были различия между Белинским, любившим человечество
«маратовской любовью», и расчетливым и беспринципным издателем «Отечественных
записок». Краевский понимал, насколько популярность «Отечественных записок»
зависела от Белинского, но с опасением смотрел на выступления критика в журнале; они
пугали его и заставляли желать избавиться от неблагонадежного сотрудника. Белинский
со своей стороны убедился, что его шеф – «приобретатель», «ожесточенный эгоист, для
которого люди – средство и либерализм – средство... в литературе он человек тупой и
круглый невежда...» (письмо к Герцену от 6 апреля 1846 г.). Особенно раздражало
Белинского хозяйничанье Краевского в «Отечественных записках», что отрицательно
сказывалось на содержании и направлении журнала. Краевский привлекал к участию в
«Отечественных записках» весьма сомнительных в идейном и профессиональном
отношении литераторов, был прижимист в расчетах с такими сотрудниками, как Герцен,
сводил на страницах журнала личные счеты со своими конкурентами. Пользуясь правом
редактора, он подвергал статьи Белинского правке, иногда сильно искажал их. Как
выяснено, умеренный и трусливый Краевский старательно смягчал в статьях Белинского
высказывания, прямо или косвенно направленные против крепостничества и
самодержавия, стремился вытравить оригинальные и смелые мысли, касающиеся русской
истории, вычеркивал иронические отзывы о литературных знаменитостях, заменял
прямые и резкие формулировки неопределенными и расплывчатыми, придавал живому и
яркому стилю Белинского сухую и бесцветную «правильность».
Покидая «Отечественные записки», критик первоначально предполагал осуществить
издание огромного альманаха «Левиафан», но когда летом 1846 г. выяснилось, что
Некрасов и Панаев намерены выпускать новый журнал, Белинский с радостью
откликнулся на их предложение принять участие в нем. С января 1847 г. он становится
критиком журнала «Современник», купленного Некрасовым и Панаевым у Плетнева. В
«Современник» из «Отечественных записок» перешел и Герцен.
Разрыв Белинского с Краевским показал в истинном свете как владельца
«Отечественных записок», так и некоторых «друзей» критика. В то время как Герцен,
Некрасов, Панаев поддержали его и покинули журнал Краевского, либералы-западники –
Боткин, Кавелин, Галахов, Кудрявцев – не только не ушли из «Отечественных записок»,
но даже были довольны, что журнал освободился от «беспокойного» человека –
Белинского, и всемерно помогали Краевскому выйти из затруднительного положения, в
котором он оказался после ухода лучших сотрудников. Эти «друзья-враги», как называл
их Белинский, усердно распространяли вымыслы о том, что критик «исписался» и его
«литературное поприще» окончено, что без него журнал стал «не только не хуже, но
лучше», и энергично вербовали для Краевского новых сотрудников. Правда, уступая
настойчивым уговорам Белинского, они иногда писали и в «Современник», но наотрез
отказались покинуть «Отечественные записки», которые привлекали их как журнал
«спокойного тона» и «умеренных мнений». В этом сказалась принципиальная разница
между воинствующим революционным демократом Белинским и умеренными
либералами: Боткиным, Кавелиным и др.
Уходя из журнала Краевского, Белинский, Герцен и Некрасов полагали, что
«Отечественные записки», утратив «дух» и «закваску», потеряют прежнее направление,
содержательность и, следовательно, популярность у читателей. Так и случилось. Но
первое время Краевский, чтобы удержать читателей, считал целесообразным сохранять в
известной мере утвердившуюся репутацию журнала. Поэтому он напечатал повести
Салтыкова-Щедрина «Противоречия» и «Запутанное дело», статью Заблоцкого-
Десятовского «Причины колебания цен на хлеб в России» и некоторые другие
произведения, соответствующие тому направлению, которое придал журналу Белинский.
Самодержавное правительство не без основания увидело в повести Салтыкова-Щедрина
«Запутанное дело» «вредный образ мыслей и пагубное стремление к распространению
идей, потрясших уже всю Западную Европу и ниспровергших власти и общественное
спокойствие». Заблоцкий-Десятовский утверждал в своей статье, что «правильная
соразмерность между производством и запросом хлеба на рынках может установиться
только тогда, когда рента примет естественный, экономический характер», т. е. с
уничтожением крепостного права.
Невозможно было удержать на прежней высоте критико-библиографический отдел.
Руководить им Краевский пригласил молодого талантливого критика В. Н. Майкова. Но
Майков не был столь радикален в своих философских, социально-политических и
эстетических воззрениях, как Белинский, и находился под влиянием позитивизма и
западничества. Сотрудничество Майкова в «Отечественных записках» было
непродолжительным: летом 1847 г. он утонул, успев поместить в журнале лишь статью о
Кольцове и несколько рецензий. Его место занял С. Дудышкин, очень умеренный и
заурядный критик.
Резкое изменение курса и падение журнала относятся к периоду реакции,
наступившей в России в связи с революционными событиями, охватившими Западную
Европу в 1848 г.
Особый комитет под председательством А. С. Меншикова, которому Николай I
поручил «ознакомиться» с русской журналистикой, отозвался об «Отечественных
записках» суровее, чем о всех других изданиях. Член комитета Дегай нашел в журнале
последних лет «вредность духа и направления». Он отметил неблагонамеренность повести
Салтыкова-Щедрина «Запутанное дело», статьи Милютина «Пролетарии и пауперизм в
Англии и Франции» и указал на недопустимость продолжающейся распродажи книжек
журнала 1840 – 1843 гг. со статьями эмигрировавшего за границу Герцена. Краевского
вызвали в Третье отделение и пригрозили закрытием «Отечественных записок». Он
перепугался до крайности и сначала заявил, что «желал бы быть органом правительства»,
а затем письменно сообщил, что все грехи и упущения «Отечественных записок» и
«наличие в них чужеземного влияния» произошли по вине «молодых сотрудников».
Наконец, в июльской книжке журнала за 1848 г. Краевский выступил со статьей «Россия и
Западная Европа в настоящую минуту», где в самых льстивых выражениях говорил о
спасительности начал самодержавия и православия, нападал на революционные и
социалистические учения и называл шарлатанами Прудона, Кабэ и Ледрю-Роллена. Эта
статья издателя «Отечественных записок» угодила цензуре и обратила на себя
«всемилостивейшее внимание государя императора».
Цель Краевского – создать своему журналу репутацию благонамеренного издания –
была достигнута. Под влиянием правительственных репрессий, беспринципности и
трусости издателя «Отечественные записки» быстро утрачивают прежнее направление и
торопятся покинуть лагерь прогрессивной журналистики. Цензурный террор в «мрачное
семилетие» после 1848 г. привел их к окончательному упадку, потере авторитета и
влияния. По традиции, считая себя прогрессивным журналом, «Отечественные записки»
пропагандируют пресный либерализм, враждебный демократии и мало чем отличающийся
от консерватизма.
Общественный подъем, наступивший после смерти Николая I и Крымской войны,
уже не смог вдохнуть жизнь в журнал. Даже публикация таких произведений, как «Тысяча
душ» Писемского (1858) и «Обломов» Гончарова (1859), не улучшила его положения.
Былая популярность не вернулась к журналу и в 1860-е годы. И лишь после того как
отчаявшийся в успехе издания Краевский в 1868 г. передал его в руки Некрасова и
Салтыкова-Щедрина, к «Отечественным запискам» вновь пришла слава передового обще-
ственно-политического и литературного журнала.
в начало
«Современник»
Журнал «Современник», основанный Пушкиным в 1836 г., после его смерти
перешел к П. А. Плетневу, профессору Петербургского университета, критику и поэту. Он
быстро превратил «Современник» в орган, чуждый полемике и стоящий в стороне от
общественной и литературной жизни. Это было сделано издателем якобы в целях
служения «высшим задачам искусства и истине» и оправдывалось ссылками на
невежество читателей и низость нравов, царящих в литературе и журналистике.
Изоляция «Современника» от жизни, неуклонно проводимая Плетневым, затаенная
вражда его к новым прогрессивным явлениям общественного движения и литературы
низвела журнал в разряд малозаметных изданий. В первые после Пушкина годы в нем,
хоть и редко, помещали свои произведения Гоголь, Тютчев, Жуковский, Баратынский,
Кольцов, Вяземский, Языков (не говоря уже о посмертных публикациях некоторых
сочинений Пушкина), но скоро их участие в журнале прекратилось, и «Современник» из
номера в номер заполнялся статьями Я. К. Грота, очерками А. О. Ишимовой,
библиографическими обзорами Плетнева, стихами того же Плетнева, Ф. Глинки и мало
кому известных авторов вроде Коптева, Айбулат-Розена, Марсельского.
Долгое время издателя не смущало постепенное уменьшение числа сотрудников в
его журнале. «Ужели вы, Александра Осиповна [Ишимова. – Ред.], да я не наполним чем-
нибудь четырех книжек?» – писал он Гроту 8 октября 1840 г. Но вместе с писателями не
стало у «Современника» и читателей. Количество подписчиков колебалось в 1840-е годы
между 300–400, а в 1846 г. упало до 233.
Наконец, Плетнев решил отказаться от журнала и в сентябре 1846 г. передал право
на издание «Современника» Некрасову и Панаеву.
Близкие к Белинскому литераторы давно хотели иметь свой независимый орган, в
котором они чувствовали бы себя хозяевами. «Отечественные записки», где им
приходилось сотрудничать, с каждым годом вызывали у них все большее недовольство,
так как беспринципное поведение Краевского сказывалось на содержании и направлении
журнала.
Первый номер преобразованного «Современника» вышел в свет 1 января 1847 г.
Белинскому не пришлось стать редактором журнала, что было его давнишней
мечтой: репутация «неблагонадежного» литератора не позволяла даже начинать хлопоты
по этому поводу. Не пользовались доверием правительства и Некрасов с Панаевым.
Пришлось искать официального редактора, который мог быть утвержден в этой
должности и не был бы совсем чужим для журнала человеком. Этим условиям
удовлетворял профессор Петербургского университета А. В. Никитенко, выполнявший
одновременно обязанности цензора, и его Некрасов и Панаев пригласили на пост
редактора «Современника», оговорив себе полную свободу действий. В течение 1847–
1848 гг., когда Никитенко подписывал журнал, он почти не вмешивался в дела редакции,
и идейным руководителем «Современника» был Белинский. Некрасов и Панаев не
предпринимали ни одного шага в журнальных делах без ведома и совета Белинского, а
при обсуждении литературных материалов голос его всегда был решающим. «Я могу
делать, что хочу, – писал Белинский Боткину 4–8 ноября 1847 г. – Вследствие моего
условия с Некрасовым, мой труд больше качественный, нежели количественный; мое
участие больше нравственное, нежели деятельное... Не Некрасов говорит мне, что я
должен делать, а я уведомляю Некрасова, что хочу или считаю нужным делать».
Самую серьезную помощь оказал «Современнику» Герцен. Он передал редакции
роман «Кто виноват?», первая часть которого печаталась в «Отечественных записках», а
его жена оказала Некрасову, нуждавшемуся в средствах для приобретения журнала,
денежную помощь. Отказавшись от участия в «Отечественных записках», Герцен стал
ближайшим сотрудником «Современника».
Однако некоторые прежние друзья Белинского повели себя иначе. Уступая его
настойчивым уговорам и требованиям, Боткин, Кавелин, Грановский и другие
согласились сотрудничать в «Современнике», но не хотели покидать «Отечественные
записки». Они пытались оправдать свое поведение ссылками на то, что одинаково любят
тот и другой журнал. Но, в сущности, Боткин и другие либералы опасались идейно-
политической линии Белинского, Герцена, Некрасова, которая, как они правильно
предполагали, найдет свое воплощение в «Современнике». Что же касается
«Отечественных записок», то они рассчитывали, что с уходом Белинского в этом журнале
не будет вызывавшего их опасения «тревожного духа», «задирчивости» и «крайностей».
И действительно, направление «Отечественных записок» начало изменяться, а скоро
журнал совсем утратил традиции Белинского и стал бесцветным изданием умеренно-
либерального характера. «Современник» же, превращенный в орган революционно-
демократического направления, сделался поистине лучшим журналом сороковых годов.
Одно за другим в «Современнике» были опубликованы такие произведения
художественной литературы, как «Кто виноват?» (весь роман в приложении к №1),
«Сорока-воровка», «Записки доктора Крупова» и «Письма из Awenue Marigny» Герцена,
«Обыкновенная история» Гончарова, четырнадцать рассказов из «Записок охотника»,
рассказ «Жид» и пьеса «Где тонко, там и рвется» Тургенева, повесть Григоровича «Антон
Горемыка», повесть Дружинина «Полинька Сакс», стихи Некрасова (среди них –
«Тройка», «Псовая охота», «Еду ли ночью...»), Огарева, Майкова, переводы из Шиллера,
Гете, Жорж Санд, Диккенса и др. В части «словесности» журнал сразу же достиг
поразительных успехов и дал читателям серию произведений, выдающихся по своим
идейным и художественным качествам и навсегда вошедшим в сокровищницу русской
литературы.
На очень высоком уровне стояли в «Современнике» литературная критика и
библиография. Этим журнал был обязан Белинскому, который поместил в нем «Взгляд на
русскую литературу 1846 года», «Взгляд на русскую литературу 1847 года», «Ответ
«Москвитянину», «Выбранные места из переписки с друзьями» Николая Гоголя» и ряд
других статей и рецензий. Они определили не только художественные, но и политические
позиции «Современника», сыграли большую роль в развитии русской литературы и
общественной мысли. Иногда в отделе критики и библиографии выступал Некрасов,
несколько рецензий принадлежат В. Майкову, содержательные статьи о последних
романах Жорж Санд и святочных рассказах Диккенса написал А. Кронеберг.
Значительное место занимали в «Современнике» статьи по вопросам науки. Со
статьями, рецензиями, заметками на исторические темы выступали Кавелин, С. Соловьев,
Грановский и др. Статья Кавелина «Взгляд на юридический быт древней Руси» вызвала
острую полемику со славянофилами. Большой интерес представляют политико-
экономические работы Милютина о книге Бутовского «Опыт о народном богатстве, или
началах политической экономии» и о Мальтусе и его противниках. Нередко в
«Современнике» появлялись статьи и рецензии по общим проблемам естествознания. В
журнале были помещены работы: Литтре «Важность и успехи физиологии», Гумбольдта
«Космос», Шлейдена «Растение и его жизнь», статьи по географии, астрономии, зоологии,
химии отечественных ученых Д. Перевощикова, А. Савича, К. Рулье, П. Ильенкова и др.
Обратили на себя внимание читателей статьи Н. Сатина «Ирландия», «Парижские
письма» Анненкова, «Письма об Испании» Боткина.
Содержательным и разнообразным был в «Современнике» отдел «Смесь», игравший
весьма существенную роль. В пределах цензурных возможностей этот отдел заменял
журналу не разрешенные ему общественно-политические отделы и нередко включал
статьи и заметки, касающиеся социально-экономических и политических вопросов
внутренней и международной жизни. Здесь можно найти статьи, направленные против
крепостничества и капиталистического строя, заметки, проводившие идеи социализма,
полемические выступления против реакционных журналов, против славянофилов Здесь
постоянно помещались «Современные заметки» и фельетоны Нового поэта (Панаева), а
иногда и небольшие по объему художественные произведения (например, первый рассказ
из «Записок охотника» – «Хорь и Калиныч», 1847, №1). Кроме Некрасова и Панаева, в
отделе «Смесь» принимали активное участие экономист А. Заблоцкий-Десятовский,
статистик и специалист по вопросам торговли и промышленности Г. Небольсин, химик П.
Ильенков и др.
Даже отдел «Моды» «Современник» старался вести оригинально и занимательно.
Панаев, руководивший этим отделом, напечатал в нем «опыт великосветского романа в
двух частях» под заглавием «Великая тайна одеваться к лицу» – произведение, которое
одновременно знакомило с модами и пародировало жанр салонной беллетристики.
Позднее журнал знакомил читателя с модами посредством «Переписки между
петербуржцем и провинциалом» (1848, №8–10) и «Писем столичного друга к
провинциальному жениху» (1848, №11–12). Автором последних был И. А. Гончаров,
скрывшийся под псевдонимом «А. Чельский».
С первых же месяцев своего существования возобновленный «Современник»
пришелся по вкусу читателям, что сразу сказалось на росте его тиража: в 1847 г. журнал
имел 2000, а в 1848–3100 подписчиков.
По своему направлению «Современник» при Белинском был журналом
революционно-демократическим. Он проводил те идеи, которые были выражены
Белинским в зальцбруннском письме к Гоголю, – идеи революционной борьбы с
крепостничеством, самодержавием и религией. Письмо Белинского к Гоголю было
подлинной программой «Современника». Как и письмо, журнал отражал настроения и
чаяния крепостных крестьян.
Главной целью «Современника» была борьба против крепостного права. Журнал
печатал антикрепостнические художественные произведения Герцена, Тургенева,
Гончарова, Григоровича и в статьях Белинского разъяснял их смысл и значение. Явно
антикрепостнический характер имели стихи Некрасова и выступления Белинского против
реакционной книги Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», против
«Москвитянина» и славянофилов. В журнале были помещены статьи и заметки,
доказывающие невыгодность крепостного труда, пагубное влияние крепостного права на
народное хозяйство России, необходимость развития торговли и промышленности,
железных дорог и пароходства в стране.
Очень резко вопрос о крепостном праве был поставлен в статье «Ирландия» H. M.
Сатина, бывшего участника кружка Герцена в Московском университете. Автор
нарисовал выразительную картину нищеты и угнетения крестьянства в Ирландии, но
сделал это так, что все сказанное им относилось и к крепостнической России. В статье
были такие слова: «Необходимы средства решительные: нужно изменить нравы и
законодательство, организацию политическую, административную, судебную и
религиозную, нужно изменить условия собственности и промышленности, отношения
богатого и бедного; нужно создать и тем и другим новые обязанности в соединении с
новыми правами; словом, необходим коренной переворот, и если для Ирландии такой
переворот не придет сверху, то он не замедлит явиться снизу».
Выступая за развитие промышленности, торговли, транспорта в России, понимая
прогрессивность капитализма по сравнению с крепостничеством, руководители
«Современника» видели и коренные пороки буржуазного строя и враждебно относились к
любым попыткам его идеализации. Свою программную статью «Взгляд на русскую
литературу 1846 года» Белинский направил не только против славянофилов, но и против
раболепствующих перед заграницей космополитов. В «Записках доктора Крупова» и
«Письмах из Avenue Marigny» Герцен подверг беспощадной критике не только
крепостничество в России, но и буржуазный строй Западной Европы.
Обнажая резкие социальные противоречия между народными массами Франции и
буржуазией, показывая рост возмущения трудящихся, Герцен поднимается до
предвидения неизбежного революционного взрыва.
Глубокий анализ непримиримых противоречий капиталистического строя
содержится в работах по вопросам политической экономии, напечатанных в журнале
Милютиным. В статье о книге Бутовского Милютин, критикуя буржуазных экономистов,
которые восхваляют и приукрашивают капитализм, убедительно показывает, что их
оптимизм не соответствует фактам действительности. Автор обращает внимание и на
«язву пауперизма», и на рост смертности «между рабочими классами», и на умножение
бедности «параллельно с умножением богатства». «Противоположность между роскошью
высших классов и бедностью низших достигла самых крайних пределов и вопияла к
немедленному уничтожению неразумных учреждений, упрочивающих рабство труда под
гнетом капитала», – пишет Милютин.
Насколько это было возможно, «Современник» пропагандировал социалистическое
устройство общества. Белинский во «Взгляде на русскую литературу 1847 года» писал,
что благосостояние в обществе должно быть равно простерто на всех его членов; Герцен в
«Письмах из Avenue Marigny» утверждал, что «все несчастие прошлых переворотов
состояло в упущении экономической стороны», и предсказывал такой переворот, который
сокрушит власть буржуазии и приведет к власти трудящихся; Милютин в статьях о
Мальтусе и Бутовском доказывал необходимость «радикального преобразования
экономических отношений» и, критикуя системы утопического социализма, выражал
вместе с тем уверенность, что будущее принадлежит социализму.
В области философии «Современник» отстаивал принципы диалектики и
материализма и боролся с идеализмом и религией. В журнале печаталось большое
количество разного рода материалов по естествознанию, что способствовало
распространению материалистических взглядов.
Главной задачей литературной критики журнала была борьба за реалистическое,
подлинно народное искусство, искусство большого идейного и общественного значения.
Принцип реализма и народности «Современник» противопоставлял принципу «чистого
искусства», «украшения и облагораживания действительности». Защищая реализм и
подлинную народность в искусстве, Белинский в своих статьях дал глубокую итоговую
оценку деятельности Гоголя, справедливо считая его художественное творчество
гордостью Русской национальной культуры.
«Современник» энергично боролся за развитие натуральной школы и сумел
правильно оценить и выдвинуть таких писателей, как Герцен, Гончаров, Тургенев,
творчество которых недоброжелатель но оценивалось врагами журнала. «Современнику»
приходилось отстаивать свои оценки и характеристики в борьбе не только с
литературными архаистами, хранившими верность Карамзину, но и с теми журналами и
критиками, которые возводили в разряд «великих писателей» Кукольника, Бенедиктова,
Хомякова, Н. Полевого и даже Булгарина.
Направление «Современника» приобрело ему много друзей и врагов. Реакционные
журналы вели с ним постоянную войну. Журналисты типа Булгарина не гнушались
любыми средствами борьбы, сочиняли доносы.
Жестоко преследовала «Современник» цензура. Особенно страдали статьи
Белинского. Письма его буквально переполнены горькими жалобами на цензуру.
«Природа осудила меня лаять собакою и выть шакалом, а обстоятельства велят мне
мурлыкать кошкою, вертеть хвостом по-лисьи», – писал Белинский Боткину 28 февраля
1847 г. Сильно изуродовала цензура и некоторые произведения Герцена, особенно
«Сороку-воровку» и статью «Новые вариации на старые темы». Не проявляла цензура
снисходительности к произведениям и других сотрудников «Современника». У повести
Григоровича «Антон Горемыка» по требованию цензуры пришлось переделать конец:
снять картину крестьянского восстания. Вместо второй половины романа Жорж Санд
«Пиччинино», не пропущенной цензурой, пришлось поместить краткий пересказ ее
содержания. Некоторые произведения, предназначенные к опубликованию в
«Современнике», были и вовсе «зарезаны» цензурой.
После событий 1848 г. «Современник» оказался в исключительно трудном
положении. «Меншиковский комитет», по поручению царя обследовавший русскую
журналистику, нашел, что «Современник» проповедует коммунизм и революцию. В
подтверждение указывалось на статью Белинского «Взгляд на русскую литературу 1847
года», на статью Герцена «Несколько замечаний об «историческом развитии чести», на
повесть Григоровича «Антон Горемыка» и его рассказ «Бобыль», на высказанные в
«Смеси» суждения о быте крестьян. В результате Никитенко, как и Краевский, был вызван
в Третье отделение, где дал подписку в том, что всемерно будет стараться придать
«Современнику» направление, «совершенно согласное с видами нашего правительства».
Напуганный строгостями, Никитенко счел за лучшее сразу же отказаться от
редактирования «Современника».
Правительственные кары и уход Никитенко поставили «Современник» на край
гибели. Но Некрасов и Панаев решили продолжать издание журнала. С большим трудом
они добились утверждения в качестве редактора «Современника» – причем временно и
лишь «в виде опыта» – Панаева (с 16 апреля 1848 г.).
На всем протяжении «мрачного семилетия» существование «Современника»,
обвиненного в пропаганде коммунизма и революции и отданного под строжайший надзор
Третьего отделения и «Комитета 2-го апреля», висело на волоске. Цензура жестоко
преследовала журнал.
В ноябре 1848 г. был запрещен «Иллюстрированный альманах», который должен
был выйти приложением к «Современнику». Альманах содержал в себе роман Н.
Станицкого (Панаевой) «Семейство Тальниковых», повести Дружинина и Гребенки,
рассказы Достоевского и Даля, рисунки Степанова, Неваховича, Агина, Федотова.
Запрещение издания принесло Некрасову и Панаеву убыток в 4000 руб.
В 1849 г. «Современник» снова навлек на себя гнев «бутурлинского комитета» и
самого царя, поместив статью И. И. Давыдова «О назначении русских университетов».
Статья была написана по поручению министра просвещения Уварова в связи с
распространившимися слухами о закрытии (по настоянию Бутурлина) русских
университетов и содержала в себе очень осторожную защиту университетского
образования. «Бутурлинский комитет» обратил на статью Давыдова внимание царя,
усмотрев в ней «неуместное для частного лица вмешательство в дела правительства».
Николай I полностью согласился с мнением комитета и нашел статью «неприличною».
«Должно повиноваться, а рассуждения свои держать про себя», – заявил он по поводу
статьи Давыдова. Уваров вскоре после этой истории вышел в отставку.
Наконец, в том же 1849 г. редакторам «Современника» пришлось побывать в
Третьем отделении и выслушать там выговор за критику цензурного режима в скромной
рецензии на учебник Смарагдова по истории средних веков: «Вы хотите новых романов,
хотите ученых статей, хотите умных рецензий и критик? Но подумали ли вы хотя раз о
положении вашей литературы, вашей журналистики? Кто нынче пишет? Нынче
решительно век книгоненавидения».
Столь тяжелые условия существования не могли не отразиться на «Современнике».
Журнал перестал касаться вопроса о крепостном праве и положении крестьянства, ничего
не мог сказать по поводу революции 1848 г. в Западной Европе и даже о начавшейся в
1853 г. Восточной войне вынужден был писать весьма глухо. На смерть Белинского
«Современник» смог откликнуться лишь десятью строчками да краткими полемическими
замечаниями по адресу «Москвитянина», вызванными тем, что Погодин у могилы
Белинского пытался в самой грубой форме свести счеты с великим критиком. А затем на
протяжении ряда лет и самое имя Белинского было запрещено упоминать в русской
печати. Когда умер Гоголь, «Современник» смог только перепечатать в мартовской
книжке 1852 г. информационную статью московского корреспондента «Санкт-
Петербургских ведомостей», посвященную этому событию. При публикации в том же
номере журнала стихотворения Некрасова «Блажен незлобивый поэт» цензура не
разрешила указать, что оно относится к Гоголю. Лишь позднее, в 1854 г., в
«Современнике» увидели свет «Опыт биографии Н. В. Гоголя» П. А. Кулиша и
«Воспоминания о Гоголе» М. Н. Лонгинова.
Вся тяжесть руководства «Современником» в трудных условиях реакции пала на
плечи Некрасова и Панаева. Смерть Белинского была невозместимой утратой для издания.
Никто не мог заменить в журнале и Герцена, который стал эмигрантом. Некрасов и
Панаев были вынуждены привлечь к более активному участию в «Современнике»
Боткина, Анненкова, Дружинина и других либеральных литераторов, считавших себя
друзьями Белинского и Герцена.
Между тем в эти годы многие былые приятели Белинского и Герцена, которые и
раньше не шли дальше либерализма, явно отрекаются от их идей и заветов, как и от
«гоголевского направления» литературы.
Некрасов и Панаев не разделяли взглядов Боткина, Дружинина и их
единомышленников, но не до конца понимали, насколько враждебны эти взгляды делу
народного освобождения. До прихода Чернышевского и Добролюбова они сотрудничали с
Дружининым и др. и не всегда противодействовали чуждым идеям. Под влиянием
либералов «Современник» заметно изменился по сравнению с временем Белинского.
В годы «мрачного семилетия» «Современник» потускнел, стал менее
содержательным. На его страницах нередко появлялись произведения, противоречащие
традициям Белинского и тому направлению, которое он придал журналу. Общий упадок
русской журналистики коснулся и «Современника».
Снизился идейно-художественный уровень отдела «Словесность». Большое место в
нем заняли роман Дружинина «Жюли», повести Е. Тур «Ошибка» и «Племянница»,
трилогия М. Авдеева о Тамарине – произведения слабые в художественном отношении, с
несомненными дворянско-светскими пристрастиями. Серьезнее по замыслу, но немногим
удачнее по выполнению были рассказы Н. Станицкого (Панаевой), роман Панаева «Львы
в провинции», роман Некрасова и Панаевой «Мертвое озеро». Ухудшилось в журнале
освещение вопросов науки. «Современник» печатал в эти годы немало научных статей на
малоактуальные темы, оторванные от запросов общества, или статей слишком
специальных, которые значительно более подошли бы для научных сборников, нежели
для литературного журнала. Вряд ли могли заинтересовать читателя, например, такие
материалы, как растянувшееся почти на год изложение книги Прескотта «Завоевание
Перу», рецензия П. Ильенкова на «Рассуждение о весе пая висмута» Вилуева,
«Критическое исследование о речи Иперида против Демосфена» М. Стасюлевича.
Отдел «Смесь», который еще недавно играл столь важную роль в «Современнике»,
теперь также утратил свое значение. Статьи и заметки на политические и социально-
экономические темы почти исчезают со страниц «Смеси». Зато чрезвычайное развитие
получает фельетон. Разумеется, жанр фельетона сам по себе вовсе не является
предосудительным и часто использовался передовой русской печатью для острой критики
самодержавно-крепостнического строя. Беда заключалась в том, что значительная часть
фельетонов «Современника» тех лет имела пустой, развлекательный характер.
Пошлостью и безыдейным шутовством были проникнуты фельетоны Дружинина
«Сантиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам» и
«Письма иногороднего подписчика».
Более всего пострадала в «Современнике» критика. До прихода Чернышевского
никто не мог заменить в журнале умершего Белинского. Это обнаружилось сразу же, как
только Анненков попытался дать обзор русской литературы за 1848 г. Вместо обзора
получились бесцветные, поверхностные «заметки», бедные материалом, неопределенные
по исходным позициям. Они ничем не напоминали блестящие и глубокие «Взгляды»
Белинского. Не стало в отделе критики боевых статей о важнейших вопросах и явлениях
современной литературы. Они уступили место историко-литературным работам
эмпирического характера о писателях XVIII и начала XIX вв.: Капнисте, Кострове,
Макарове, Измайлове, Дельвиге, принадлежавшим перу Гаевского, Геннади, Галахова.
Как видно, изменения, которые произошли в «Современнике» за годы «мрачного
семилетия», коснулись в той или иной мере всех отделов журнала. Но самое существенное
отступление от позиций, завоеванных при Белинском, заключалось в привлечении к
активному сотрудничеству Дружинина. В «Современнике» тех лет из номера в номер
печатались его произведения: повести, критические статьи, фельетоны. Между тем
Дружинин был умеренный либерал, страшившийся революции и социализма, сторонник
теории «чистого искусства», убежденный враг Белинского и гоголевского направления в
русской литературе. В «Письмах иногороднего подписчика», напечатанных в
«Современнике», он позволял себе открыто защищать усадебное сибаритство и эстетско-
гурманское отношение к литературе, радовался появлению произведений Кукольника на
страницах журнала, выступал против полемики с реакционными и либеральными
журналами за примирение с ними, нападал исподтишка на Белинского и Гоголя. Говоря
об «отрицательных сторонах» русской литературы тех лет, Дружинин утверждал, что они
объясняются следующими причинами: «первое, что сатирический элемент не способен
быть преобладающим элементом в изящной словесности, а второе, что наши беллетристы
истощили свои способности, гоняясь за сюжетами из современной жизни». Совершенно
очевидно, что Дружинин нападал на критический реализм и его теоретика и
пропагандиста – Белинского.
Нельзя не видеть, что «Современник», потеряв Белинского и Герцена, под гнетом
цензуры в известной мере утратил свой прежний революционно-демократический
характер. Однако он и в то время продолжал оставаться лучшим из тогдашних русских
журналов. Некрасов и Панаев не жалели ни сил, ни времени, ни средств, чтобы удержать
«Современник» на высоком уровне. Их письма к Тургеневу, Григоровичу и другим
литераторам свидетельствуют, с какой энергией и настойчивостью во имя читателей
«Современника» добывали они материал для каждой очередной книжки, ценою каких
постоянных усилий они поддерживали и сохраняли «Современник» в тяжелые годы
реакции.
Благодаря стараниям Некрасова и Панаева на страницах «Современника» и в этот
период появился ряд превосходных произведений русской литературы. В первую очередь,
несомненно, следует отметить, что в эти годы в журнале были напечатаны первые
произведения Л. Н. Толстого: «Детство» (1852), «Набег» (1853) и «Отрочество» (1854).
Очень активно продолжал сотрудничать в журнале Тургенев. Кроме ряда рассказов
из «Записок охотника», там были напечатаны его повести «Три встречи», «Два приятеля»,
«Затишье», «Муму» и несколько рецензий. В «Современнике» появились «Сон Обломова»
Гончарова («Литературный сборник», приложенный к журналу в 1849 г.), «Рыбаки» и
«Похождения Накатова» Григоровича, «Богатый жених» и «Фанфарон» Писемского, «Три
страны света» Некрасова и Станицкого.
Никак нельзя считать бедной и поэзию «Современника». В журнале печатались
Некрасов, Майков, Огарев, Полонский, А. Толстой, Фет. Большая заслуга Некрасова
заключается в том, что он в 1850 г. в статье «Русские второстепенные поэты» напомнил о
забытых читателями стихах Тютчева, отнеся его к числу первостепенных поэтических
талантов, и перепечатал в «Современнике» более ста его стихотворений. С этого времени
Тютчев занял подобающее ему место в русской поэзии. В отделе «Литературный Ералаш»
в 1854 г. впервые появился на свет знаменитый Козьма Прутков (А. Жемчужников, В.
Жемчужников, А. Толстой), афоризмы которого осмеивали казенно-бюрократическую
тупость и самодовольство, а стихи пародировали поэтов «чистого искусства» и эпигонов
романтизма.
Можно было бы назвать и ряд ценных научных работ, напечатанных в
«Современнике» в эти годы (Грановского, С. Соловьева, Перевощикова и др.), и переводы
Диккенса («Давид Копперфильд», «Холодный дом»), Теккерея («Ярмарка тщеславия»,
«Ньюкомы»), но и сказанное убеждает в том, что «Современник», несмотря на некоторое
оскудение, продолжал быть очень интересным и содержательным журналом.
Руководители «Современника» Некрасов и Панаев прилагали большие усилия к
тому, чтобы сохранить и прежнее демократическое направление журнала. Они были
верны и преданы традициям и заветам Белинского и вели «Современник» хотя и с
ошибками, с отклонениями, по пути, намеченному их учителем и другом. Ошибочным
является утверждение В. Е. Евгеньева-Максимова, что «Современник» периода «мрачного
семилетия» «становится органом буржуазно-дворянского, в большей мере дворянского,
чем буржуазного либерализма»
100[3]
.
Представления о либеральном характере «Современника» того времени
основываются обычно на «Письмах иногороднего подписчика» и других выступлениях
Дружинина. Но тенденцию этих писем нельзя отождествлять с направлением журнала.
«Смешивать Иногороднего подписчика с редакцией «Современника» совершенно
несправедливо», – заявил Панаев в «Заметках Нового поэта о русской журналистике» в
майской книжке журнала за 1851 г., осуждая манеру Дружинина с «бесцеремонностью и
фамильярностью говорить о предметах, заслуживающих серьезного и делового
обсуждения». Некрасов и Панаев придавали «Современнику» направление, далекое от
взглядов Дружинина, и не раз выступали на страницах журнала против его мнений и
оценок.
Вполне определенное понятие о линии «Современника» дают программные
произведения Некрасова, опубликованные в журнале в те годы. В таких стихотворениях,
как «Новый год», «Блажен незлобивый поэт», «Муза», «Беседа журналиста с
подписчиком», в статье «Русские второстепенные поэты» раскрывается как
мировоззрение Некрасова, так и его понимание задач литературы и журналистики.
Литературные тенденции редакции «Современника» нашли исключительно сильное
воплощение в известном стихотворении Некрасова «Блажен незлобивый поэт». Речь в нем
идет о Гоголе, но образ поэта-сатирика, нарисованный Некрасовым, несомненно, имеет
более широкое значение, и не только литературное, но и политическое. В то время как вся
реакционная и либеральная критика (и Дружинин прежде всего) выступала против
гоголевского направления, против сатиры и критики крепостничества в литературе за
идеализацию действительности, за «чистое искусство», Некрасов совершенно в духе
Белинского воспевает в своем стихотворении поэта-гражданина, бойца и обличителя,
который «проповедует любовь враждебным словом отрицанья».
Недаром на стихотворение «Блажен незлобивый поэт» нападали и «Москвитянин», и
Дружинин. Последний не раз безуспешно пытался иронизировать по поводу главной
мысли стихотворения: «любил – ненавидя». Защищал в «Современнике» Некрасова
Панаев, а Тургенев под впечатлением этих стихов написал те «несколько слов» о Гоголе,
которые послужили причиной его ареста и ссылки.
В 1917 г. В. И. Ленин в статье «Политический шантаж» использовал стихотворение
Некрасова в борьбе с буржуазной печатью, клеветавшей на большевиков. «Большевик
100
[3]
Евгеньев-Максимов В. Е. «Современник» в 40–50 гг. М. –Л., 1934, с. 294, 336.