Ященко Е.Ф. Основы психологии и педагогики
Подождите немного. Документ загружается.
Учение выступает как вид деятельности, целью которого является
приобретение человеком знаний, умений и навыков. Учение может быть
организованным и осуществляться в специальных образовательных учреждениях.
Оно может быть неорганизованным и происходить попутно, в других видах
деятельности как их побочный, дополнительный результат. У взрослых людей
учение может приобретать характер самообразования. Особенности учебной
деятельности состоят в том, что она прямо служит средством психологического
развития индивида.
Труд
Особое место в системе человеческой деятельности занимает труд. Именно
благодаря труду человек построил современное общество, создал предметы
материальной и духовной культуры, преобразовал условия своей жизни таким
образом, что открыл для себя перспективы дальнейшего, практически
неограниченного развития. С трудом, прежде всего, связано создание и
совершенствование орудий труда. Они, в свою очередь, явились фактором
повышения производительности труда, развития науки, промышленного
производства, технического и художественного творчества.
Когда говорят о развитии человеческой деятельности, то имеют в виду
следующие аспекты прогрессивного преобразования деятельности.
1. Филогенетическое развитие системы деятельности человека.
2. Включение человека в различные виды деятельности в процессе его
индивидуального развития (онтогенез).
3. Изменения, происходящие внутри отдельных видов деятельности по мере
их развития.
4. Дифференциацию деятельностей, в процессе которой из одних
деятельностей рождаются другие за счет обособления и превращения отдельных
действий в самостоятельные виды деятельности.
Филогенетическое преобразование системы человеческих деятельностей
совпадает по существу с историей социально-экономического развития
человечества. Интеграция и дифференциация общественных структур
сопровождались появлением у людей новых видов деятельности. То же самое
происходило по мере роста экономики, развития кооперации и разделения труда.
Люди новых поколений, включаясь в жизнь современного им общества,
усваивали и развивали те виды деятельности, которые характерны для данного
общества.
Этот процесс интеграции растущего индивида в действующую систему
деятельностей называется социализацией, и ее поэтапное осуществление
предполагает постепенное вовлечение ребенка в общение, игру, учение и труд –
те четыре основные вида деятельности, которые были кратко описаны выше. При
этом каждый из названных видов деятельности сначала усваивается в самом
элементарном виде, а затем усложняется и совершенствуется. Общение взрослого
с окружающими людьми так же мало похоже на общение младенца или младшего
школьника, как трудовая деятельность взрослых людей на детскую игру.
В процессе развития деятельности происходят ее внутренние преобразования.
Во-первых, деятельность обогащается новым предметным содержанием. Ее
объектом и соответственно средством удовлетворения связанных с ней
потребностей становятся новые предметы материальной и духовной культуры.
Во-вторых, у деятельности появляются новые средства реализации, которые
ускоряют ее течение и совершенствуют результаты. Так, например, усвоение
нового языка расширяет возможности для записи и воспроизводства информации;
знакомство с высшей математикой улучшает способность к количественным
расчетам. В-третьих, в процессе развития деятельности происходит
автоматизация отдельных операций и других компонентов деятельности, они
превращаются в умения и навыки. Наконец, в-четвертых, в результате развития
деятельности из нее могут выделяться, обособляться и дальше самостоятельно
развиваться новые виды деятельности. Этот механизм развития деятельности
описан А. Н. Леонтьевым и получил название сдвига мотива на цель.
Действие этого механизма представляется следующим. Некоторый фрагмент
деятельности – действие – поначалу может иметь осознаваемую индивидом цель,
которая в свою очередь выступает как средство достижения другой цели,
служащей удовлетворению потребности. Данное действие и соответствующая ему
цель являются привлекательными для индивида постольку, поскольку они
обслуживают процесс удовлетворения потребности. В дальнейшем цель этого
действия может приобрести самостоятельную ценность, стать потребностью или
мотивом. В этом случае говорят, что в ходе развития деятельности произошел
сдвиг мотива на цель и родилась новая деятельность.
Деятельность и психические процессы
Психические процессы: восприятие, внимание, воображение, память,
мышление, речь – выступают как важнейшие компоненты любой человеческой
деятельности. Для того чтобы удовлетворять свои потребности, общаться, играть,
учиться и трудиться, человек должен воспринимать мир, обращать внимание на те
или иные моменты или компоненты деятельности, представлять то, что ему
нужно сделать, запоминать, обдумывать, высказывать суждения. Следовательно,
без участия психических процессов человеческая деятельность невозможна, они
выступают как ее неотъемлемые внутренние моменты.
Но оказывается, что психические процессы не просто участвуют в
деятельности, они в ней развиваются и сами представляют собой особые виды
деятельности. Приведем некоторые примеры.
Восприятие в процессе практической деятельности приобретает свои
важнейшие человеческие качества. В деятельности формируются его основные
виды: восприятие глубины, направления и скорости движения, времени и
пространства. Практическое манипулирование ребенка с объемными,
близлежащими и удаленными предметами открывает ему тот факт, что предметы
и пространство имеют определенные измерения: ширину, высоту, глубину. В
результате человек обучается воспринимать и оценивать формы. Следящие
движения руки и глаза, сопровождаемые синергическими, координированными
сокращениями определенных групп мышц, способствуют
становлению
восприятия движения и его направления. Изменения скорости движущихся
объектов автоматически воспроизводятся в ускорениях и замедлениях
сокращений определенных групп мышц, и это обучает органы чувств восприятию
скорости.
Воображение тоже связано с деятельностью. Во-первых, человек не в
состоянии представить или вообразить такое, что когда-либо не выступало в
опыте, не было элементом, предметом, условием или моментом какой-либо
деятельности. Фактура воображения есть отражение, хотя и не буквальное, опыта
практической деятельности.
Еще в большей степени это относится к памяти, причем к двум ее основным
процессам одновременно: к запоминанию и воспроизведению. Запоминание
осуществляется в деятельности и само представляет особого рода мнемическую
деятельность, которая содержит действия и операции, направленные на
подготовку материала к лучшему его запоминанию. Это – структурирование,
осмысление, ассоциирование материала с известными фактами, включение
разнообразных предметов и движений в процесс запоминания и т. п.
Припоминание также предполагает выполнение определенных действий,
направленных на то, чтобы вовремя и точно вспомнить запечатленный в памяти
материал. Известно, что сознательное воспроизведение деятельности, в ходе
которой некий материал был запомнен, способствует тому, что он легче
припоминается.
Мышление в ряде своих форм идентично практической деятельности (так
называемое «ручное», или практическое, мышление). В более развитых формах –
образной и логической – деятельностный момент выступает в нем в виде
внутренних, мыслительных действий и операций. Речь также представляет собой
особого рода деятельность, так что часто, характеризуя ее, пользуются
словосочетанием «речевая деятельность». «Поскольку внутренние психические
процессы у человека обнаруживают то же строение, что и внешние действия, есть
все основания говорить не только о внешнем, но и внутреннем действии» [13].
Было экспериментально доказано, что внутренние, т. е. психические,
процессы, называемые высшими психическими функциями, по происхождению и
структуре являются деятельностями. Ни один из названных психических
процессов не протекает как чисто внутренний и обязательно включает какие-либо
внешние, обычно двигательные, звенья. Зрительное восприятие, например,
неразрывно связано с движениями глаз, осязание – с движениями рук, внимание –
с мышечными сокращениями, определяющими его сосредоточенность,
переключаемость и рассеянность. При решении человеком задач почти всегда
работает его артикуляционный аппарат; речевая деятельность без движений
гортани и лицевых мышц невозможна. Следовательно, всякая деятельность – это
соединение внутренних и внешних, психических и поведенческих действий и
операций.
Умения, навыки, привычки
Автоматизированные, сознательно, полусознательно и бессознательно
контролируемые компоненты деятельности называются соответственно
умениями, навыками и привычками.
Умения – то элементы деятельности, позволяющие что-либо делать с высоким
качеством, например, точно и правильно выполнять какое-либо действие,
операцию, серию действий или операций. Умения обычно включают в себя
автоматически выполняемые части, называемые навыками.
Навыки – это полностью автоматизированные, инстинктоподобные
компоненты умений, реализуемые на уровне бессознательного контроля. Если
под действием понимать часть деятельности, имеющую четко поставленную
сознательную цель, то навыком также можно назвать автоматизированный
компонент действия. Лишние, ненужные движения исчезают, а количество
ошибочных резко падает.
Контроль за действием или операцией при их автоматизации смещается с
процесса на конечный результат, скорость выполнения действия и операции резко
возрастает, достигая некоторого оптимума или максимума. Все это обычно
происходит в результате упражнений и тренировки.
Развитие и совершенствование деятельности можно понимать, таким образом,
как переход компонентов отдельных умений, действий и операций на уровень
навыков. В качестве навыка, кстати, могут выступать и операции. Тогда они
являются частью более сложного навыка. Поскольку навыки входят в структуру
действий и различных видов деятельности в большом количестве, они обычно
взаимодействуют друг с другом, образуя сложные системы навыков.
Важное значение для понимания процесса формирования навыков имеет их
перенос, т. е. распространение и использование навыков, сформированных в
результате выполнения одних действий и видов деятельности, на другие. Для того
чтобы такой перенос осуществился нормально, необходимо, чтобы навык стал
обобщенным, универсальным, согласующимся с другими навыками, действиями
и видами деятельности, доведенным до автоматизма.
Умения в отличие от навыков образуются в результате координации навыков,
их объединения в системы с помощью действий, которые находятся под
сознательным контролем. Через регуляцию таких действий осуществляется
оптимальное управление умениями. Оно состоит в том, чтобы обеспечить
безошибочность и гибкость выполнения действия, т. е. получение в результате
надежного итога действия. Умение обучать означает, что учитель в состоянии
научить любого нормального ученика тому, что знает и умеет сам.
Умения в отличие от навыков всегда опираются на активную
интеллектуальную деятельность и обязательно включают в себя процессы
мышления. Сознательный интеллектуальный контроль – это главное, что
отличает умения от навыков. Активизация интеллектуальной деятельности в
умениях происходит как раз в те моменты, когда изменяются условия
деятельности, возникают нестандартные ситуации, требующие оперативного
принятия разумных решений. Умения и навыки делятся на несколько типов:
двигательные, познавательные, теоретические и практические.
Большое значение в формировании всех типов умений и навыков имеют
упражнения. Благодаря им происходит автоматизация навыков,
совершенствование умений, деятельности в целом. Упражнения необходимы как
на этапе выработки умений и навыков, так и в процессе их сохранения. Без
постоянных, систематических упражнений умения и навыки обычно
утрачиваются, теряют свои качества.
Еще один элемент деятельности – это привычка. От умения и навыков она
отличается тем, что представляет собой так называемый непродуктивный элемент
деятельности. Если умения и навыки связаны с решением какой-либо задачи,
предполагают получение какого-либо продукта и достаточно гибки (в структуре
сложных умений), то привычки являются негибкой (часто и неразумной) частью
деятельности, которая человеком выполняется механически, не имеет
сознательной цели или явно выраженного продуктивного завершения. В отличие
от простого навыка привычка может в определенной степени сознательно
контролироваться. Но от умения она отличается тем, что не всегда является
разумной и полезной (дурные привычки). Привычки как элементы деятельности
представляют собой наименее гибкие ее части [13].
Деятельность изобретателя, ученого, художника, врача
Труд изобретателя
В изобретении и изобретательстве многие склонны усматривать совершенно
исключительное явление, доступное лишь немногим исключительным людям. И,
конечно, большие изобретения и великие изобретатели – не повседневное
явление. Но в больших изобретениях и великих изобретателях находит себе лишь
исключительное выражение явление, которое в менее ярких формах и более
скромных размерах встречается значительно чаще, чем можно было думать.
Сейчас мы по опыту знаем, что изобретательство – явление массовое; оно часто
вырастает из трудовой практики и широко распространено среди трудящихся.
Элементы изобретательства заключены при этом не только в изобретении или
усовершенствовании какой-либо машины или прибора, но и в введении нового
приема, способа, организации работы [20].
Если, с одной стороны, делались попытки превратить изобретение в нечто
совершенно исключительное, в проявление творческого гения, плод интуиции,
наития, нечто будто бы принципиально отличное от обыкновенной
интеллектуальной деятельности, то, с другой стороны, делались и попытки
признать изобретение, открытие характерной особенностью и
принадлежностью всякой интеллектуальной деятельности (К. Бюлер). Это
также неверно. Изобретение имеет свои специфические особенности и
предъявляет свои специфические требования, которые особенно тесно связывают
его с практической деятельностью. Специфика изобретения, отличающая его от
других форм творческой интеллектуальной деятельности, заключается в том, что
оно должно создать вещь, реальный предмет, механизм или прием, который
разрешает определенную проблему. Этим определяется своеобразие творческой
работы изобретателя; изобретатель должен ввести что-то новое в контекст
действительности, в реальное протекание какой-то деятельности. Это нечто
существенно иное, чем разрешить теоретическую проблему, в которой нужно
учесть ограниченное количество абстрактно выделенных условий. При этом
действительность исторически опосредована деятельностью человека, техникой: в
ней воплощено историческое развитие научной мысли. Поэтому в процессе
изобретения нужно исходить из контекста действительности, в который требуется
ввести нечто новое, и учесть соответствующий научный контекст. Этим
определяется общее направление и специфический характер различных звеньев
процесса изобретения.
Процесс изобретательской работы в подлинном смысле слова начинается
обычно с выявления точки приложения изобретательской мысли и исканий
изобретателя. Выявление этой точки – первый этап в его работе. У изобретателя
должно выработаться специфическое восприятие вещей. Оно определяется
повышенным интересом к технической стороне деятельности и установкой на ее
изменение, улучшение, рационализацию, переделку. Для изобретательской
работы очень важна постепенно вырабатывающаяся тенденция: присмотреться,
где и что надо и можно изменить, переделать, улучшить.
«Пошлите меня в любое дело, – говорит один русский изобретатель, – и я сам
без всякого понуждения буду искать в нем нового лучшего решения. Я стал бы
думать: а нельзя ли сделать легче и лучше. Некоторые машины меня
раздражают; я вижу, как много там нецелесообразного, и мне хотелось бы их
переделать» (Якобсон).
В процессе изобретательской деятельности начинается своеобразный процесс
стягивания к этой точке и вбирания в нее самых различных наблюдений и
всевозможных знаний, которые приходят ему на ум, в голове изобретателя
возникает множество иногда самых неожиданных сопоставлений.
С этим связана роль, которую играет случай в процессе изобретения. Эта роль
случая в изобретательской деятельности неоднократно отмечалась в истории
техники.
Так, открытию телескопа содействовало, по-видимому, случайное
обстоятельство. Изобретатель или один из изобретателей его, Янсен, случайно
как-то взглянув через находившиеся в его руках выпуклое и выгнутое стекло,
заметил, что два таких стекла, находящиеся на некотором расстоянии друг от
друга, дают большее увеличение, чем одно двояковыпуклое стекло.
Изобретатель кардочесальной машины Гейльман говорил, что на изобретение
его натолкнуло случайное наблюдение за тем, как его дочери расчесывали свои
волосы. Можно привести и ряд других аналогичных случаев.
Эта роль случая в процессе изобретения непосредственно связана с общим
характером процесса изобретательской работы. Она обусловлена тем, что мысль
отправляется в данном случае не от теоретической проблемы, имеющей
определенное место в системе науки, а от какой-то точки в действительности и
должна вне ее найти нечто, что может быть введено в ее контекст, в какое-то
место его. Для этого по большей части приходится двигаться не систематически в
одном определенном направлении, а экспериментировать в самых различных,
нащупывая возможность приблизиться к цели то одним, то другим путем,
улавливая все, что даже в самых отдаленных и, на первый взгляд, чуждых
областях может в результате неожиданных сопоставлений пригодиться.
Роль случайности в изобретении никак, конечно, не исключает закономерной
необходимости этого процесса. Эта закономерность и необходимость проявляется
прежде всего в том, что самая потребность в том или ином изобретении очень
часто осознается одновременно целым рядом изобретателей, возникая, очевидно,
закономерно; неоднократно случалось даже, что одно и то же открытие делалось
одновременно или почти одновременно несколькими изобретателями (помимо
Янсена, телескоп изобрел одновременно Галилей и, по-видимому, еще ряд лиц;
чесальную машину, помимо Гейльмана, ряд других изобретателей). Закономерная
необходимость процесса изобретения проявляется и внутри его; то или иное
наблюдение, сопоставление, может подвернуться случайно, но использование его
для изобретения уже не может быть делом случая, оно дело мысли, которая
постигает явления в их закономерной необходимости. Случай бывает полезен
только тому, кто умеет его использовать; случай наводит нас на нужную мысль,
только когда мысль эта для нас не случайна, когда мы сосредоточены на ней и
ищем ее.
Роль случая в процессе изобретения проявляется в значительной роли,
которую в ходе его играет мысленное экспериментирование.
Экспериментирование в процессе изобретения в свою очередь теснейшим
образом связано с деятельностью воображения.
Решение обычно первоначально зарождается в уме в виде некоторой идеи,
которая получает лишь схематическое выражение; часто сначала лишь как бы
угадан общий принцип решения. Его в таком случае нужно перевести в схему. Но,
в конечном счете, изобретателю нужна не схема, а то конкретное, что вошло бы в
конкретный контекст преобразованной таким образом действительности и стало
бы в ней на свое место. С этим связано своеобразие интеллектуальной работы в
заключительных этапах изобретательской деятельности. Отсюда часто
необходимость в расчетах, калькуляциях и в чертежах. Чертеж, проект,
детализированное графическое изображение или модель служит не только для
того, чтобы довести мысль изобретателя до другого человека, но и
конкретизировать, уточнить ее. Лишь когда это достигнуто, изобретение сделано,
работа изобретателя закончена.
Типичным, классическим изобретением являются орудия. Изобретение орудий
– прототип всякого изобретения. Поэтому изобретение органически связано с
трудом. Исторически оно так же древне, как пользование орудиями, т. е. как труд.
Весь процесс исторического развития техники был длинным рядом изобретений,
проходящим через всю историю развития производительных сил.
Труд ученого
Самой острой, наиболее дискутируемой проблемой психологии творчества
является вопрос о том, в какой мере оно труд. Многочисленные свидетельства
ряда больших ученых на основе их собственного опыта неоднократно
подчеркивали внезапность, с которой часто находится решение какой-нибудь
проблемы [20].
Так, один из замечательнейших математиков прошлого столетия, Пуанкаре,
рассказывал, как крупнейшее свое открытие он сделал, входя в омнибус: в эту
минуту его осенила мысль, внезапно принесшая разрешение задачи, над которой
он прежде долго и безуспешно бился. Пуанкаре склонен поэтому приписывать
центральную роль в научном творчестве интуиции, видению, внезапно
озаряющему ум непроизвольному вдохновению.
Опираясь на подобные факты, разнообразные идеалистические «теории
творчества» (Шеллинг, Гартман, Бергсон, Ле Руа) стремились изобразить
творческую деятельность ученого не как труд, а как «интуицию», своеобразное
озарение, которое как дар дается избранным помимо всякого труда и нисходит на
них независимо от них, независимо от усилий их воли.
Сам по себе тот факт, что величайшие открытия иногда совершаются
внезапно, не подлежит сомнению. Но подлинное объяснение этих фактов
внезапного решения научной мыслью долго стоявших перед ней проблем
заключается, конечно, не в том, в чем видят его идеалистические теории.
Прежде всего, необходимо отметить, что эта внезапность решения задачи
наблюдается и на вовсе не высоких уровнях интеллектуальной деятельности.
Именно это обстоятельство побудило Бюлера выдвинуть так называемое «ага» –
переживание, связанное с внезапно наступающим пониманием, как
отличительную черту всякого мыслительного процесса. Келлер отмечал такое же
– с внезапным скачком – протекание процесса решения задачи обезьяной.
Причины этого факта, очевидно, должны хотя бы отчасти носить общий характер.
Действительно, поскольку мыслительная деятельность совершается как решение
определенной задачи, в этом процессе естественно и закономерно должна быть
критическая точка: задача либо решена, либо не решена; именно наличие задачи и
служит для выделения в мыслительном процессе критической точки, переход
через которую представляет скачок.
Эта скачкообразность решения особенно бросается в глаза в некоторых
задачах, в частности, в задачах наглядно-действенного мышления, в которых
решение достигается в пределах наглядной ситуации, не требуя раздобывания
новых данных, а лишь иного соотнесения наличных, т. е. в тех случаях, когда
решение задачи связано с переориентировкой, с тем, чтобы увидеть исходные
данные в новом свете, в новом аспекте. В более сложных задачах эта
переориентировка, раскрывающая новый аспект в исходных данных, является,
однако, не столько средством, приводящим к разрешению задачи, сколько
результатом решения, найденного иными средствами.
Далее этот внезапный «интуитивный» характер творческой научной работы,
направленной на разрешение задачи, часто выступает в тех задачах, где их
гипотетическое решение очевиднее, чем пути или методы, к нему ведущие, когда
результат, к которому должна будет, по-видимому, прийти мысль, может быть
предвосхищен, хотя пути, которые к нему могут привести, доказательно еще не
известны. Такие случаи в науке, как известно, бывают. Достаточно в
подтверждение привести теорему Ферма. Гаусс как-то даже заявил: «Мои
результаты я имею уже давно, я только не знаю, как я к ним приду». Усмотрение
такого результата представляется интуитивным актом. Оно в известном смысле и
является таковым, поскольку его результат сначала выступает в виде некоей
антиципации, предвосхищения итога мыслительной работы, которая еще должна
быть произведена. Но там же, где имеется разработанная методика, «техника»
мышления, там мыслительная деятельность ученого, идущего от одного
результата к другому, представляется обычной систематической работой.
Наконец, бывает, несомненно, и так, что решение научной задачи,
доказательное обоснованное, достигается вдруг, внезапно, как будто без всяких
усилий, в результате неожиданного просветления, после того как долгая, упорная
работа мысли над этой проблемой не дала осязаемых результатов. Однако в этих
случаях по большей части истинное положение дела заключается не в том, что
решение дал тот миг или момент, когда внезапно оно представилось уму, а не
предшествующая ему работа мысли; этот момент дал решение после длительной
предшествующей работы мысли и в результате ее. Счастливый миг, приносящий
решение задачи, – это по большей части час жатвы тех плодов, которые взошли в
результате всего предшествующего труда.
Гельмгольц, в научном творчестве которого неоднократно имели место случаи
счастливого «прозрения», так описывает свой творческий опыт: «Так как я
довольно часто попадал в неприятное положение, когда я должен был дожидаться
благоприятных проблесков, осенений мысли, то я накопил известный опыт по
поводу того, когда и где они ко мне приходили, опыт, который, может быть,
окажется полезным и другим. Они вкрадываются в круг мыслей часто
совершенно незаметно, вначале не сознаешь их значения. В других случаях они
неожиданно появляются без всякого напряжения, как вдохновение. Насколько
могу судить, они никогда не появлялись, когда мозг был утомлен, и не у
письменного стола. Я должен был сначала рассмотреть мою проблему со всех
сторон так, чтобы все возможные усложнения и вариации я мог пробежать в уме,
притом свободно, без записей. Довести до такого положения без большой работы
большей частью невозможно. После того, как вызванное этой работой утомление
исчезало, должен был наступить час абсолютной физической свежести и
спокойного, приятного самочувствия, прежде чем появлялись эти счастливые
проблески. Часто, в соответствии со стихотворением Гете, они бывали по утрам
при просыпании. Особенно охотно, однако, они являлись при постепенном
подъеме на лесистые горы при солнечной погоде».
Из этих показаний Гельмгольца становится понятно, что момент «внезапного»
разрешения задачи, когда без усилий вдруг «осеняет» счастливая мысль, следует
обычно за длительной «большой работой», без которой он был бы невозможен.
Обычно ближайший момент полной физической и духовной свежести сразу
приносит решение. Обрывистое, скачкообразное течение процесса обусловлено в
данном случае тем, что, наступающая вследствие напряженной работы усталость,
отодвигает на какой-то последующий момент решение, получающееся в
результате этой работы.
Помимо того, в ходе работы приходится прорабатывать одну частность
(вариации, усложнения) за другой, поочередно углубляясь в каждую из них. Для
того чтобы сформулировать подготовленное этой работой решение, нужно
несколько отойти, чтобы можно было окинуть единым взором целое.
Внезапно открывающееся решение это обычно в действительности не окон-
чательное разрешение вопроса, а его антиципация - гипотеза, которая превра-
щается в действительное доказательное решение в ходе его последующей
проверки и доказательства. Это большая и кропотливая работа, в ходе которой
первоначальное решение не только проверяется и обосновывается, но и
развивается, уточняется, изменяется. Но поскольку оно впервые зародилось в
определенный момент, который естественно выделяется из всего предыдущего и
последующего, будучи насыщен опытом, эмоциональным напряжением,
исследователь бывает склонен в своем воспоминании отнести к этому моменту и
все, что в действительности дала последующая работа.
Наконец, и в теоретической работе ученого нельзя вовсе исключить роль
случая, внезапного удачного сопоставления. И здесь нужно, однако, как и при
изобретении, уметь его использовать; для этого тоже нужна большая
предварительная работа.
В итоге вдохновение в научной работе, ведущей к большим открытиям,
конечно, не только возможно, но часто и необходимо для того, чтобы создать что-
нибудь действительно значительное; но оно не противостоит внешне труду,
работе как независимый от нее дар; по большей части оно – итоговый момент
особого подъема, сосредоточения всех духовных и физических сил, в который
после некоторой паузы подводится итог предварительной большой, упорной
сосредоточенной работы. Творческая деятельность ученого – это творческий
труд.
Труд художника
Свой специфический характер носит и художественное творчество – работа
писателя, поэта, художника, музыканта [20].
Несмотря на ложные представления о вдохновении, внезапном наитии и т. д.,
особенно распространенные именно по отношению к художественному
творчеству можно сказать, что и художественное творчество – прежде всего
большой, напряженный, сосредоточенный и часто кропотливый труд.