Владимиров А.К. Сборник рефератов и курсовых работ по истории России

Подождите немного. Документ загружается.

Активизация крестьянства проявлялась не в стремлении перестроить государ-

ство, а в желании отпихнуться от него, замкнуться в своих локальных ми-

рах. Отход крестьянства от начальства неизбежно заставлял государство ук-

реплять аппарат чиновников и поддерживать дворянство, т. е. стараться уси-

лить контроль за крестьянскими мирами

Как бы то ни было, нельзя забывать о том, что классовые противоречия

на Руси развивались в специфических условиях наличия резервных прост-

ранств. Освоение огромной территории Сибири менее чем за одно столетие

посредством вольной, стихийной колонизации может быть объяснено толь-

ко стремлением народных масс столь своеобразным способом избавиться от

усиливавшегося феодального гнета.

В середине XVIII в. русская колонизация дошла в Западной Сибири до

Северных предгорий Алтай. В 1723 г. А. П. Демидов построил первые заводы

у Синей

СОПКИ,

после чего здесь был образован Колывано-Воскресенский

острог и одноименная оборонительная линия. Однако вольная народная ко-

лонизация опередила правительственные намерения. В некоторых районах

Алтая возникали целые деревни беглых крестьян, приписанных к Колывано-

Воскресенским заводам, сюда же стекались беглые крепостные и рекруты,

переходили старообрядцы. Существование этих деревень, скитов и заимок

хранилось в тайне как от российской, так и от китайской администраций

(поскольку многие деревни находились на территории, находившейся тогда

под владычеством Китая). Таким образом, была осуществлена тайная коло-

низация плодородных земель Южной Сибири, лежавших, по народным пре-

даниям, на пути в мифическую страну Беловодье, а именно, Бухтарминская

и Уймонская долины юго-восточного Алтая. По сведениям, приводимым

К. В. Чистовым, во второй половине XVIII в. именно эти две долины и на-

зывались Беловодьем, в народном сознании переродившимся в утопическую

страну, где «нет ни рабов, ни господ». Впоследствии, уже при Екатерине II,

по просьбе самих крестьян правительство объявило эти земли подвластными

России, а их население, учитывая специфический характер описанных выше

взглядов и, по-видимому, опасаясь, что с аналогичной просьбой бухтармин-

цы вполне могут обратиться и к противоположной стороне, записано «ясаш-

ными инородцами», т. е. подданными с обязанностью платить ясак, но сво-

бодными от всех других повинностей, включая обязанность подчиняться

присылаемой администрации, поставлять рекрутов и т. д.

Легенды о «далеких землях» (а Беловодье — далеко не единственная

«страна-утопия» русского происхождения) были специфической формой

борьбы крестьянства с правительством, с общественным строем во всех его

проявлениях; формой, до предела наивной и трагически бесперспективной,

но исторически неизбежной, включавшей в себя существовавшие в то время

царистские и церковные иллюзии и сохранявшей свою относительную про-

грессивность до того момента, пока крестьянам не приходилось вновь всту-

пать в открытый активный конфликт с государством

Следует отметить, что распространение легенды о Беловодье было связа-

но со специфической конспиративной деятельностью чрезвычайно своеоб-

разной крестьянской анархистской религиозно-общественной организации —

сектой «бегунов», или «странников». В основе этого учения лежало представ-

ление о том, что со времени реформы Никона начался «век антихристов».

АхиезерА, Россия: критика исторического опыта. С. 237.

Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды. С. 274—276.

Там же. С. 318.

211

«Антихристова» суть, по мнению «бегунов», охватила все государство. Налоги,

притеснения, рекрутчина — все это олицетворяло дьявольскую сущность

власти. Поскольку «бегуны» не могли предложить ничего взамен существую-

щего государства хотя бы на уровне теории, они, подобно всяким утопистам,

желали выключиться из социальных закономерностей, образовать некий ост-

ровок в окружавшем из океане феодализма. Беловодскую легенду неуместно

называть чисто «бегунской» легендой, поскольку она хоть и имела особую

популярность среди старообрядцев, но приобрела весьма широкое распрост-

ранение, имела общерусский характер и распространение.

К тому же «бегунов» нельзя подозревать в существовании каких-либо,

по крайней мере сознательно выраженных, политических убеждений. Они

были крестьянами своего времени, религиозными и вместе с тем видевши-

ми в расколе протест против официальной церкви. Они мечтали не о пере-

делке общества, а о выпадении из него, и в их учении следует видеть не

только антифеодальный протест, но и его историческую ограниченность

и консерватизм, антиобщественный и анархический характер

Мечта о вольной земле сочетается в беловодской легенде не только с соб-

ственническими идеями, но и с типично старообрядческой мечтой о земле,

сохранившей «древлее благочестие». И в этом смысле она является типич-

нейшим порождением наивного крестьянского монархического сознания

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в своей работе мы показали, что крестьянское социально-политиче-

ское сознание в рассматриваемый период основывалось на обширном комп-

лексе представлений, порождаемых наивным крестьянским монархизмом.

Как было показано, присущий крестьянскому сознанию наивный монархизм

не претерпел в XVIII в. существенных изменений, однако связанный с ним

комплекс идей усложнился, дополнившись активным отношением к абсолю-

тистскому законодательству, а также более определенными социальными

идеалами.

Мы показали, что при этом ведущую роль в формировании представлений

народа о власти играл наивный крестьянский монархизм. Именно благодаря

ему антифеодальный протест приобретает антидворянские черты. Указанные

особенности крестьянского сознания оказали значительное воздействие на

формы и характер развития крестьянских представлений о власти и госу-

дарственном устройстве. В XVIII в. политический протест находит свое яр-

чайшее отражение и в легендах антицаристского толка, которые формули-

ровались в своеобразной форме замены царя-угнетателя «народным» царем.

Таким образом, борьба против государственности не сводилась к частностям,

к обеспечению каких-то индивидуальных потребностей; она была направле-

на на то, чтобы «за веру и правду» постоять. Отсюда можно сделать выводы

о перманентном конфликте по поводу всего строя жизни и основополагаю-

щих ценностей между «низами» общества и господствующим классом.

Мы показали, что требования крестьян носили антигосударственный ха-

рактер, и то, это обстоятельство маскировалось тем, что непосредственным

объектом их недовольства было феодальное угнетение, при этом причины

недовольства крестьян тяготели к идеалам наивного крестьянского монархиз-

ма, а через него — к древнему земледельческому идеалу вольной догосудар-

Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды. С. 248.

Там же. С. 286.

212

ственной жизни. Постоянно выдвигались требования, разрушительные для

государства, например отказ от платежа податей, от рекрутчины, от присяги

государю и т. п.

Некоторые исследователи справедливо видят в этом не просто конфликт

между обществом и государством. По их мнению, действия, высказывания,

намерения, ценности власти в глазах народа и действия народа в глазах вла-

сти вызывали взаимный страх, выглядели как нечто иррациональное, непод-

дающееся пониманию, прогнозу, а следовательно, опасное

Как было показано в нашей работе, к началу XIX в. все антифеодальные

протесты и процессы по-прежнему следуют стремлению крестьян освобо-

диться от начальства и вступить в непосредственные отношения партицйпа-

ции к монарху.

Кстати, именно в это время крестьянские настроения пыталась исполь-

зовать русская интеллигенция, но, несмотря на некоторое пересечение во

взглядах на государственное устройство, — неудачно, что свидетельствует

о совершенно разных представлениях об административном и государствен-

ном устройстве страны, о характере происходящих в ней социальных про-

цессов. Например, это проявилось при попытке использовать в своих целях

старообрядцев, дабы возбудить в последних политическую оппозицию пра-

вительству, «надоумив» их, «чего им хотеть», убедить их в том, что прави-

тельство — воплощенное зло, достаточно свалить его — и все устроится

само собою: будет свобода, крестьяне получат землю, и все заживут богато

и счастливо. Другой вопрос, что старообрядцы видели зло как раз не в пра-

вительстве (Синоде) и не в ортодоксальной церкви, их угнетающей. Они от-

казываются идти на поводу интеллигенции и участвовать в борьбе за преоб-

разования, за свои, в сущности, права только потому, что «в,житиях нет

примера, чтобы христиане бунтовали, да и святые отцы этому не учат»

Недаром, видя подобную картину, русская интеллигенция обвиняла «низ-

шие слои» в «стихийности» и «темноте».

Государство изначально противостоит русскому человеку как нечто враж-

дебное, и на него, как на врача, не распространяются моральные запреты:

его можно обманывать, у него можно красть; обещания, данные государству,

можно не выполнять. С ним можно бороться разными способами, но при

этом почему-то не имеет силы самое главное для военных правило: чтобы

победить врага, надо его знать

Как бы то ни было, мы отметили, что общественно-политическое созна-

ние русского крестьянского населения Сибири формировалось под воздейст-

вием его экономического положения, образа жизни, социально-политиче-

ского статуса, политики государства в отношении народных масс. Как было

отмечено в работе, поступательное развитие общественного сознания народ-

ных масс в эпоху феодализма проходит долгий и сложный путь от непосред-

ственного отражения основных социальных противоречий к опосредованно-

му теорией, т. е. идеологическому, отражению их. По условиям феодальной

эпохи господствующей формой теоретического отражения социальных про-

тиворечий является превратная «религиозно-фантастическая» форма. Это уже

идеология, теоретический синтез как таковой, он и представляет собой про-

гресс в развитии общественного сознания

АхиезерА. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1997.

Касьянова К. О русском национальном самосознании. С. 57.

Там же. С. 72.

Кпибанов А. И. Народная социальная утопия в России. С. 141.

213

В обстановке социальной забитости, невежества, всяческой отсталости,

инертности, закрепощенности, как социальной, так и духовной, социальная

мысль обрекалась на «подпольное» существование, на ограниченное влияние,

на замыкание в сфере идеологической борьбы.

Как было показано в работе, в долгой истории антифеодальной борьбы

и соответственно на разных уровнях развития общественного сознания сло-

жилось многообразие форм народного идеологического протеста, как и мно-

гообразие идеалов общественного устройства.

В этом отношении немаловажно, что в течение позднефеодального перио-

да в русле антифеодальной борьбы крестьянства возникли и широкие дви-

жения религиозной оппозиции (староверие и сектантство) крепостничеству

и господствующей церкви. Наблюдается углубление и конкретизация пози-

тивных идеалов протеста.

Мы видим, что крестьянство всех сословных групп Сибири активно со-

противлялось любым попыткам увеличения феодальной ренты и наступле-

нию правительства и церкви на их относительную духовную свободу. Как мы

показали, иногда крестьянский протест выливался в открытые формы,

но в повседневном своем выражении имел характер «глухой обороны», т. е.

проявлялся в «неявном» протесте социально-утопических легенд, слухов,

фольклора, а также в челобитных, жалобах и т. д. Как показала история,

в итоге крестьянское сопротивление все же заставляло власти идти на опре-

деленные уступки, какими, например, несомненно, стали отмена десятинной

казенной пашни, секуляризация церковных земель или прекращение припи-

сок к заводам в начале XIX в.

Подводя итог, хотелось бы еще раз сказать об актуальности исследова-

ния данной проблемы и о том, что при изучении ее можно и нужно широ-

ко использовать наработки новой исторической дисциплины — историчес-

кой психологии, задачей которой является изучение процессов возникнове-

ния, существования и затухания социальных стереотипов, составляющих,

в свою очередь, структуру национального характера, одного из важнейших

факторов исторического процесса.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Александров В. А, Покровский Н. Н. Власть и общество. Сибирь в XVIII в. Новоси-

бирск: Наука, 1991.

Алефиренко П. К. Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России в

30-50-х годах XVIII века, М.: АН СССР, 1958.

Астафьев П. Е. Национальность и общечеловеческие задачи (к русской народной

психологии) // Этнопсихологические сюжеты (из отечественного наследия). М.: Ин-т

философии РАН, 1992. С. 37-48.

Ахиезер А. Россия: критика исторического опыта. Том 1. От прошлого к будущему.

Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997.

Бердяев Н. А. О роли национального характера в судьбах России // Социально-по-

литический журнал. 1993. № 9—10; С. 101—110.

Вернадский В. Н. Очерки из истории классовой борьбы и общественно-политической

мысли России в третьей четверти XVIII века // Ученые записки ЛГПИ им. А. И. Гер-

цена. Т. 229. Л.: 1961

Государство Российское: власть и общество. С древнейших времен до наших дней.

Сборник документов: Учебное пособие / Ред. Кукушкин Ю. С. М.: изд-во Московского

ун-та, 1996.

Данилова Л. В. Крестьянство и государство в дореформенной России // Крестьяне

и власть: Материалы конференции. М.; Тамбов, 1996. С. 24—37

Зубкова Е. Ю., Куприянов А. И. Ментальное измерение истории: поиски метода //

Вопросы истории. 1995. № 7. С. 154—157.

Ильиных В. А. Крестьянские челобитные XVIII—первой половины XIX в. (на мате-

риалах Западной Сибири) // Сибирское источниковедение и историография. Новоси-

бирск: Наука, 1980. С. 81-92.

214

Касьянова К. О русском национальном самосознании. М.: ИНМЭ, 1994.

Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России. М.; Наука, 1977.

Комиссаренко А. И. Ликвидация церковной земельной собственности и русское об-

щество (отношение духовенства, дворянства и крестьянства к секуляризационной ре-

форме 1764 г.) // Церковь, общество и государство в феодальной России. М.: Наука,

1990. С. 313-334.

Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск: Наука, 1992

Кузнецов И. С. Центральная власть и местное управление в психоисторическом кон-

тексте // Проблемы истории местного управления Сибири XVII—XX вв. Материалы

научной конференции. Новосибирск, 1996. С. 102-104.

Миненко Н. А. Общинный сход в Западной Сибири в XVIII—первой половине XIX в.

// Общественный быт и культура русского населения Сибири XVIII—начала XIX века.

Новосибирск: Наука, 1983. С. 3—18.

Миненко Н. А. История культуры русского крестьянства Сибири в период феода-

лизма: Учебное пособие. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1986.

Миненко Я. Л. Живая старина: будни и праздники симбирской деревни в XVIII—

первой половине XIX в. Новосибирск: Наука, 1989.

Побережников И. В. Влияние города на идеологию классового протеста, крестьян

западной Сибири в XVIII веке // Город и деревня Сибири в досоветский период (Бах-

рушинские чтения 1984 г.) Межвуз. сб. науч. трудов. Новосибирск: изд-во НГУ, 1984.

С. 50-67.

Побережников И. В. Слухи в социальной истории: типология и функции. Екате-

ринбург: Банк Культурной Информации, 1995.

Побережников И. В. Новые материалы по истории классовой борьбы в Западной

Сибири XVIII в. (Дело о бердском «скопе») // Исследования по истории обществен-

ного сознания эпохи феодализма в России. Новосибирск: Наука, 1984.

Покровский Я. Н. Обзор сведений судебно-следственных источников о политиче-

ских взглядах сибирских крестьян конца XVII—XIX в. // Источники по культуре

и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск: Наука, 1982. С. 48—79.

Покровский Я. Я. Жалоба уральских заводских крестьян 1790 г. //Сибирская ар-

хеография и источниковедение. Новосибирск: Наука, 1979.

Покровский Н. Я. Массовое антицерковное движение урало-сибирскйх крестьян

и секретный указ от 9 марта 1783 г. // Вопросы истории Сибири досоветского перио-

да. Новосибирск: Наука, 1973. С. 182—204.

Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян — старооб-

рядцев в XVIII веке. Новосибирск: Наука, 1974.

Россия — расколотая цивилизация? // Отечественная История. 1994. № 4—5.

С. 3-45.

Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI—начале XVIII в.

М.: Наука, 1972.

Русские старожилы Сибири. М.: Наука, 1973.

Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий

(период феодализма). Ч. V. XVIII век: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1973.

Толстой Л. Я. Война и мир // Собрание сочинений. В 12 т. Т. 5. М., 1987.

Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды. М.: Наука, 1967.

ДЕКАБРИЗМ И КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРОЕКТЫ,

ИМ ПОРОЖДЕННЫЕ (1816)

Большие исторические задачи вообще не осуществляются на простран-

стве одной человеческой жизни. Чтобы их достигнуть, нужно передавать их

от поколения к поколению.

Только политическое воспитание поколений в стремлении к одной нацио-

нальной цели может обеспечить ее достижение. Такое единство в постановке

и преследовании Национальных задач у нас становится возможно с времен

Петра I. В этой цепи поколений, несущих русскую интеллигентскую тради-

цию, декабристы занимают, если положить по четыре поколения на столе-

тие, пятое место. Они продолжают нить своих непосредственных предшест-

215

венников, Новикова и Радищева, и передают эстафету своему непосредст-

венному преемнику, Герцену. Достаточно назвать эти имена, чтобы создать

в умах слушателей, знакомых с историей русской интеллигенции, достаточ-

но отчетливое представление о месте декабристов в цепи поколений русской

интеллигенции.

Говоря о связи с прошлым, нужно прежде всего упомянуть о предшест-

венниках декабристов в области тех политических идей, которые они разде-

ляли. Это — те идеи, которые подготовили на Западе теорию и практику

Французской революции.

Но не только об этого рода связи декабристов с прошлым следует здесь

упомянуть. Не менее глубоко, хотя и гораздо менее отмечено в литературе

то влияние прошлого, которое связывает декабристов с социальной средой,

из которой почти все они вышли. Это была среда тогдашнего правящего

класса. Почти все декабристы принадлежали к дворянству, многие — к выс-

шему слою его; некоторые носили княжеские титулы. По традиции военного

класса значительное большинство служило в гвардейских полках офицерами.

Едва ли не самой случайной чертой декабристского заговора было вос-

стание 14 декабря. Их основным планом был план постепенного воспитания

общества к восприятию свободных учреждений и социальных реформ. Их

мнение о степени подготовленности окружавшего их общества было чрезвы-

чайно невысоко. Отсюда и частые приливы пессимизма у многих из них.

Когда пришлось выполнять сгоряча данные обещания и идти на площадь,

не у одного князя Одоевского доминировало настроение, которое он выразил

во фразе: «Ах, как славно мы умрем!» Они чувствовали, что были только

пионерами в долгом процессе русской цивилизации.

Итак... ,

9 февраля 1816 года. В одной из казарм лейб-гвардии Семеновского пол-

ка собрались несколько молодых гвардейских офицеров. Среди них были:

Никита Муравьев — сын наставника императора, пришли князь Сергей

и Матвей Муравьевы-Апостолы, их гостем был молодой Иван Якушкин.

Их интересовал вопрос:

— Что гнетет и душит русский народ? — Ответ не у всех одинаков,

но в конечном счете прозвучал предельно кратко: деспотизм, самодержавие!

Трубецкой сказал тогда (он оказался самым уравновешенным среди ос-

тальных, ему уже было 26 лет, он был самый старший среди собравшихся):

— Мы понимаем, почему Петр I решил прорубить окно в Европу. Через это

окно должна была войти передовая культура, проникнуть современные знания,

разнообразные науки.

Теперь поднялся Никита Муравьев.

— Но он открыл окно лишь для своего правящего сословия. Деревянные жи-

лища нашего народа остались с соломенными крышами! Крестьяне и при нем

гнули спину, ходили в лаптях или в лучшем случае зимой в домашних валенках.

Они горячатся, спорят, шумят. Их связывает глубокая и искренняя дружба,

испытанная в огне только что завершившейся Отечественной войны против На-

полеона. Все очень молоды, но все уже герои, их мундиры украшают ордена,

они отмечены знаками славы. Некоторые из них в сражениях пролили кровь.

День 9,февраля 1816 г. станет памятным в истории России. Группа мо-

лодых офицеров создала свое первое Тайное общество, которое они назовут

«Союзом спасения», а несколько позже — «Обществом истинных и верных

сынов отечества». К этому обществу присоединятся Павел Пестель, Иван Пу-

щин, Михаил Лунин... Около 30 молодых людей, преимущественна гвардей-

ских офицеров, поклянутся, что единственной целью их жизни будет борьба

216

против крепостного права, за введение в России конституционных законов,

ограничивающих абсолютизм.

Тайное общество имело свои ритуалы, особо торжественные церемониа-

лы, заимствованные молодыми людьми из масонских лож. Многих из них

еще по-юношески увлекает чисто внешняя, парадная часть этого уже вполне

определенного политического заговора. Но так было лишь в самом начале.

Вскоре заговорщики поняли, что тяжелый путь, на который они вступили,

не нуждается в ритуальности, а только в долгой, упорной и неустанной ор-

ганизации самого дела. Отныне им предстоят горячие, страстные политиче-

ские споры и борьба. Придет день, когда они начнут тщательно обсуждать

планы восстания и цареубийства... •

Через несколько лет образовалось два тайных революционных общества —

«Северное» с центром в Петербурге и «Южное» на Украине, где служило мно-

го офицеров, членов тайного общества. В Северном обществе главную роль

играли Никита Муравьев, Сергей Трубецкой, а позже известный поэт Конд-

ратий Рылеев, сплотивший вокруг себя боевых республиканцев. В Южном

обществе главным руководителем был полковник Павел Пестель.

Первые русские революционеры хотели поднять революционное восстание

в войсках, свергнуть самодержавие, отменить крепостное право и всенародно

принять новый государственный закон — революционную конституцию. Бы-

ло решено выступить в момент смены императора на престоле. После смер-

ти Александра I возникло междуцарствие — правительственный кризис, вы-

годный для революционеров.

Декабристы тщательно разработали свои планы. Прежде всего они реши-

ли помешать войскам и Сенату принести присягу новому царю. Затем хотели

войти в Сенат и потребовать опубликовать всенародный манифест, в котором

будет объявлено об отмене крепостного права и 25-летнего срока солдатской

службы, о даровании свободы слова, собраний, вероисповедания и о созыве

учредительного собрания выбранных народом депутатов. Депутаты должны

были решить, какой строй установить в стране, и утвердить ее основной за-

кон — конституцию; Если бы Сейат не согласился обнародовать револю-

ционный манифест, было решено принудить его к тому силой. Восставшие

войска должны были занять Зимний дворец и Петропавловскую крепость,

царскую семью должны были арестовать. В случае необходимости предпо-

лагалось убить царя. Тем временем, так думали декабристы, со всех сторон

съедутся в Петербург избранные по губерниям депутаты. Рухнет самодержа-

вие и крепостничество. Для руководства восстанием был избран старый член

общества, полковник гвардии князь Сергей Трубецкой.

Однако не будем забегать вперед. Разработку своих планов декабристы

начали с обсуждения будущей конституции. Итак, споры продолжаются.

Конституция Никиты Муравьева

Никита Муравьев имел блестящие исторические познания. Он доказывает,

что конституция должна быть монархической. Конституция Никиты Муравь-

ева использовала опыт Западной Европы. Но она являлась плодом самосто-

ятельного политического творчества на основе переработки западноевропей-

ского и американского политического опыта и применения его к русской

действительности. Никита Муравьев был глубоким знатоком современной

ему политической литературы, интересовался историей и сам являлся автором

работ исторического характера, например разбора «Истории Государства Рос-

сийского» Н. М. Карамзина и других работ. Конституция Никиты Муравьева

в отличие от «Русской Правды» Пестеля не была обсуждена всем Северным

I обществом, не была проголосована и принята всей организацией.

217

Работая над конституцией в 1821 и последующие годы, Никита Муравь-

ев уже отошел от прежних республиканских воззрений. Он в это время

склоняется к идее конституционной монархии. Тот сдвиг вправо, который

произошел около 1821 г. в политических взглядах Никиты Муравьева, на-

шел яркое отражение в его конституции. Прежние республиканские воз-

зрения сменились конституционно-монархическими. Классовая дворянская

ограниченность сказалась прежде всего в разрешейии вопроса о крепостном

праве. Никита Муравьев в своей конституции объявлял освобождение кресть-

ян от крепостной зависимости, но одновременно выводил положение: «Земли

помещиков остаются за ними». По его проекту крестьяне освобождались без

земли. Но в последнем варианте своей конституции по неясным причинам по-

явилось положение о незначительном наделении землей: крестьяне получали

усадебные участки и сверх этого по две десятины на двор в порядке общин-

ного владения. Конституция Никиты Муравьева характеризовалась высоким

имущественным цензом: только земельный собственник или владелец капи-

тала имел право полностью участвовать в политической жизни страны, из-

бирать и быть избранным. При этом землевладелец сначала ценился Ники-

той Муравьевым вдвое «дороже» капиталиста. Позже Муравьев отказался от

двойного ценза и ввел один общий ценз для избирателей — 500 рублей.

Лица, не имевшие движимости или недвижимости на эту сумму, не могли

участвовать в выборах. Лица, избираемые на общественные должности,

должны были обладать еще более высоким имущественным цензом: лишь

при выборах низшего представителя местного управления — волостного

старшины — отсутствовало требование имущественного ценза; к этим выбо-

рам допускались «все граждане, без изъятия и различия*. Но для других выбор-

ных должностей ценз сохранялся и был тем значительнее, чем выше была

должность; он доходил в некоторых случаях до 60 тыс. рублей серебром.

Женщины по конституции Никиты Муравьева, как и по конституции

Пестеля, были лишены избирательного права. Кроме того, Никита Муравьев

был намерен ввести образовательный ценз для граждан Российского государ-

ства. Избирательные права получали лица, достигшие 21 года. Через двад-

цать лет после принятия конституции предполагалось ввести обязательное

требование грамотности избирателя: неграмотный лишался избирательных

прав. Так как образование можно было получать только за плату, введение

ценза грамотности было еще одним предпочтением материально состоятель-

ных избирателей несостоятельным. Сверх этого конституция Никиты Муравь-

ева вводила еще ценз оседлости: кочевники не имели избирательного права.

Крестьянин-общинник не считался согласно проекту Никиты Муравьева

«владельцем»-собственником, его избирательное право было чрезвычайно

ограничено. При всех чертах сильно выраженной классовой дворянской

ограниченности конституционный проект Никиты Муравьева является зна-

чительным памятником политического творчества революционера-дворяни-

на. Многие его положения имели положительное значение.

Надо представить себе, какой объективный исторический смысл имели

перечисленные выше пункты конституции Никиты Муравьева в бесправной

стране крепостного рабства, самодержавного деспотизма, в стране «старого

порядка», еще не знавшей революции. Никита Муравьев проектировал от-

мену крепостного права, делал крестьянина лично свободным:

«Крепостное состояние и рабство отменяются. Раб, прикоснувшийся земли

русской, становится свободным», — гласил 3-й параграф его конституции.

Сословия также отменялись. «Все русские равны перед законом». Даже рели-

гия призывалась на помощь, для того чтобы доказать глубокий вред старо-

го феодально-сословного разделения. «Разделение между благородными и про-

218

столюдинами не принимается, поскольку противно вере, по которой все люди —

братья, все рождены по воле Божией, все рождены для блага и все просто

люди: ибо все слабы и несовершенны». Конституция Никиты Муравьева ут-

верждала священное и неприкосновенное право собственности, но в ней

подчеркивалось, что право собственности заключает в себе «одни вещи»; че-

ловек не может быть собственностью другого, крепостное право должно

быть отменено, а «право собственности, заключающее в себе одни вещи, —

священно и неприкосновенно». По конституции Никиты Муравьева должны

были быть ликвидированы и многие другие феодально-абсолютистские уч-

реждения. «Военные поселения немедленно уничтожаются», — гласил ЗО-й

параграф конституции: военные поселяне должны были немедленно перей-

ти на положение казенных крестьян, земля военных поселений передавалась

в общинную крестьянскую собственность. Удельные земли, т. е. земли*

на доход с которых содержались члены царствующего дома, конфисковыва-

лись и передавались во владение крестьян. Все гильдии и цехи объявлялись

ликвидированными. Отменялась «Табель о рангах», разделявшая военных

и гражданских служащих на 14 классов.

Национальное чувство Никиты Муравьева было возмущено засильем

в России иностранцев: «Гражданские чины, заимствованные у немцев и ничем

не отличающиеся между собою, отменяются сходственно с древними постанов-

лениями народа русского». Все названия сословных групп (дворяне, мещане,

однодворцы и др.) отменялись и заменялись названием «гражданин» или

«русский». Понятие «русский» по конституции Никиты Муравьева не отно-

сится непосредственно к национальности — оно означает гражданина Рос-

сийского государства. Понятие Родины и ее защиты вознесено конституцией

Муравьева на большую высоту: «Каждый русский обязан носить общественные

повинности — повиноваться законам и властям отечества, быть всегда гото-

вым к защите Родины и должен явиться к знаменам, когда востребует того

закон». Конституция Муравьева утверждала ряд буржуазных свобод; она про-

возглашала свободу передвижения и занятий населения, свободу слова, пе-

чати и свободу вероисповедания. Отменялся сословный суд, и вводился суд

присяжных заседателей для всех граждан?

Как обстояло дело с царской властью? Конституция Никиты Муравье-

ва была ограниченно-монархической. Но тут все же необходимо сделать

оговорку: в крайнем случае Никита Муравьев предполагал введение респуб-

лики. «Если бы император, — показал он на следствии, — не принял консти-

туции, то как крайнее средство я предполагал изгнание оного и предложение

республиканского правления». Законодательная, исполнительная и судебная

власти в конституции Никиты Муравьева были разделены. По конституции

император есть только «верховный чиновник российского правительства», он

является представителем только исполнительной власти, законодательной

власти император не имел. Император получал большое жалованье «8 млн

рублей в год» и, если ему угодно, мог за свой счет содержать придворный

штат. Никита Муравьев хорошо понимал, насколько вредна была роль

придворной камарильи, ее интриг и влияний в политике царского

правительства. Поэтому его конституция трактовала всю придворную

челядь — всех камергеров, гофмаршалов, гофмейстеров и т. д., как прислуж-

ников царя. Все царские придворные по конституции Муравьева лишались

избирательного права. Император командовал войсками, но не имел права

ни начинать войны, ни заключать мира. Император не мог покидать тер-

ритории империи, иначе он лишался императорского сана.

Будущая Россия представлялась Никите Муравьеву в отличие от Пестеля

федеральным государством, он был сторонником государственного устройства

219

Североамериканских Соединенных Штатов. Империя делилась на отдель-

ные федеративные единицы, которые Муравьев называл державами. Всех

держав было пятнадцать. В каждой державе была своя столица. Столицей фе-

дерации должен был стать, как и у Пестеля, Нижний Новгород — город, слав-

ный своим героическим прошлым во время польской интервенции XVII в.,

центр страны. Верховным органом законодательной власти должно было стать

Народное вече. Оно состояло из двух палат: верхняя палата носила название

Верховной думы, нижняя называлась палатой народных представителей. Вся-

кий законопроект должен был три раза читаться в каждой палате. Чтения

должны были быть разделены по крайней мере тремя днями, посвящаемы-

ми обсуждению закона. Если законопроект принимался обеими палатами, он

шел на представление императору и лишь после его подписи получал силу

закона. Император мог вернуть неугодный ему законопроект в палаты со

своими замечаниями, тогда законопроект обсуждался вторично; в случае вто-

ричного принятия законопроекта обеими палатами проект получал уже силу

закона, и без согласия императора. Таким образом, принятие закона могло

быть отсрочено императором, но не могло быть им самовольно отвергнуто.

В державах также должна была существовать двухпалатная система. Законода-

тельная власть принадлежала законодательному собранию, состоявшему из

двух палат — палаты Выборных и Державной думы. Державы делились на уез-

ды. Должность начальника уезда, как и все прочие должности в управлении

государством, была выборной. Судьи также были выборными. Конституция

Никиты Муравьева, будь она введена, пробила бы огромную брешь в тверды-

нях феодально-абсолютистского строя и серьезно расшатала бы его основы.

Несомненно, что проект конституции Никиты Муравьева, несмотря на

яркие черты классовой дворянской ограниченности, является чрезвычайно

прогрессивным для своего времени. Никита Муравьев хорошо сознавал, ка-

кое бешеное сопротивление старых сил может встретить его конституцион-

ный проект.

Итак, проект конституции Муравьева осуждал крепостное право и объ-

являл об его отмене. В нем предлагалось отменить все сословные различия,

военные поселения; провозглашалось равенство всех граждан перед законом.

Но вместе с тем автор проекта конституции оставался твердым сторонником

установления высокого имущественного ценза при занятии любых должнос-

тей в государственном аппарате и сохранения за помещиками права собст-

венности на землю. .

Но сколь яростны и дерзки были против этого протесты республиканцев!

Они возражают, спорят и доказывают Никите Муравьеву его заблуждения,

ссылаются на горький опыт других народов. Пестель настаивал, что России

нужна только демократическая республика и, чтобы оградить ее безопасность

от возможных междоусобиц, нельзя оставлять ни одного претендента на цар-

ский престол.

Скажем несколько слов о его проекте конституции, которая воодушевля-

ла декабристов-республиканцев и которая, как мне кажется, сыграла еще

большую роль в революционном движении декабристов, чем конституция

Никиты Муравьева.

«Русская Правда» П. И. Пестеля

Пестель был сторонником диктатуры Временного верховного правления во

время революции, считал диктатуру решающим условием успеха. Диктатура,

по его предположениям, должна была длиться 10—15 лет. Его конституцион-

ный проект «Русская Правда» был наказом Временному верховному правле-

нию, обличенному диктаторской властью. Полное название этого проекта гла-

220