Витол А.В. Османская империя (начало XVIII в.)

Подождите немного. Документ загружается.

кроме установленных по шариату пошлин (когда они функционировали как

нотариусы) — за сиджил (судебное решение занесенное в особую тетрадь),

хюджет официальное постановление о праве собственности или

наследования) за заключение брака, раздел имущества и т. д. Однако в

Османской империи судьи зачастую занимались административными делами

как по указанию правительства

так и по собственной инициативе. Вместе с

пашами и аянами судьи систематически обирали народ

. Очевид но, что

известные нам мероприятия против коррупции среди улемов, принятые в

последние годы правления Ибрагим-паши, не могли быть приведены в

исполнен со всей строгостью из-за сопротивления этого влиятельнейшего

сословия, из-за напряженной внутренней обстановки.

Весьма вероятно, что у Ибрагим-паши были и более широкие планы, поиск

новых материалов в этом направлении может дать интересные результаты.

Тем не менее указы 1728 г, направленные на ограничение злоупотреблений

среди янычар и улемов, затрагивали наиболее реакционные социальные слои

Османской империи, и инициатору этих мер нельзя отказать ни в смелости, ни

в дальновидности.

Правильно оценить деятельность Ибрагим-паши позволяет ленинское

указание о том, что "исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали

исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому,

что они дали нового сравнительно со своими предшественниками"

. Неудача

"традиционных реформ" Ибрагим-паши не снижает его заслуг перед турецкой

историей

33а

Новые веяния в общественной и культурной жизни империи

Правление Ибрагим-паши получило в стране название "Лаледеври" —

"Эпоха тюльпанов" из-за чрезвычайно развившейся в это время моды на

тюльпаны — настоящей тюльпаномании. Султан Ибрагим-паша, османская

знать и даже средние слои заводили обширные цветники, состоящие только из

тюльпанов. В Стамбуле культивировалось несколько сот сортов (называют

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

цифру 839)

, и луковицы лучших из них стоили баснословно дорого

(например, сорт Руммами — 400 курушей, иранский сорт Махбуб — до 1 тыс.

курушей)

. Для ограничения спекуляции тюльпанами правительство ввело

максимум на их цены, выпустив специальный ценник

. Тюльпан стал

любимым цветком в орнаменте, поэты посвящали ему стихи.

Правда, увлечение тюльпанами как будто уже имело место в Османской

империи — например, в период правления Мехмеда IV (1646-1687). 1огда

разведением их интересовался сам султан (для него австрийский посол

Шмидт фон Шварценхорн специально привез голландские сорта) и многие

сановники

. Очевидно, причина такого названия не только в тюльпанах

. Эти

годы жизнь высшей знати империи заполнена многочисленными

праздниками, различными увеселениями, иллюминациями. Конечно,

подобные празднества устраивались и Раньше, но тогда они носили совсем

иной характер: представляли собой "прежде всего манифестации военной и

государственной мощи, были строго ритуальными, подчиненными единой

исламской традиции" и обычно устраивались в честь какого-либо нового

завоевания, отражая реальный подъем империи

. Теперь же празднества

устраивались по любому поводу: при посещении Ахмедом 111 дворца

Ибрагим-паши (такие визиты сами по себе были необычными для

взаимоотношений султана и садразама), при окончании поста (рамазана), в

связи с выдачей дочерей султана замуж, при обряде обрезания принцев или

детей великого везира и т. д. Эти увеселения, длившиеся, как правило,

несколько дней, сопровождались раздачей подарков приближенным султана, а

иногда и населению столицы. Естественно, что на их проведение тратились

огромные суммы. Историки Салих-эфенди и Абди-эфенди, современники этих

событий считали, что великий везир устраивал празднества, чтобы? отвлечь

недовольство населения Стамбула ухудшением! условий жизни в столице на

фоне той роскоши, в которой! жили османские сановники, а также с целью

поддержать! благоволение к нему султана

. Имеется и подобное

свидетельство И. Неплюева: в августе 1726 г. он сообщал, что при получении

известия о поражении турецких войск в Иране "в народе было немалое

роптание"; в ответ на это Ибрагим-паша устроил трехдневные торжества с

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

иллюминацией "под претекстом будто для партикулярной салтанской забавы"

Любопытна точка зрения современного турецкого историка Т. Унала,

который возводит "развлечения и мотовство" этих лет в ранг

целенаправленной политики великого везира, с помощью которой он хотел

уберечь свои прогрессивные начинания от "темного фанатизма"

| В

последнем случае, по нашему мнению, автор явно преувеличивает. Возможно,

что устройство праздников в какой-то мере и до определенного времени

помогало, Ибрагим-паше удержаться на посту. Это верно в том смысле, что

сам Ахмед III любил эти развлечения, и, стремясь угодить своему патрону,

Ибрагим-паша не жа лел ни выдумки, ни денег. Внешне султанский двор стал

выглядеть более утонченно и более стал походить на европейские дворы, чем

раньше

. "Это было время, — пишет Н. Беркес, — когда моральные

ограничения среди народов значительно ослабли. Прошло время, когда даже

питье кофе и кофейни возбранялись. Все больше возникало разных

увеселительных домов, которые су ществовали и вопреки запрету"

. Русский

резидент Вешняков писал из Стамбула в 1731 г. о переменах, которые

произошли за время правления Ибрагим-паши, о том что турки "вкусили

покойного и слабого жития" и "потеряли охоту воевать", потому что никто не

хочет "оставить своих великих домов и всяких веселий устроенных"

Такая волна увеселений была отражением (однако весьма опосредованно и,

по всей вероятности, не была до конца осознана самими современниками)

нового настроения, нового духа, зарождавшихся в это время.

Говоря об этом духе, нельзя не упомянуть замечательного поэта "Эпохи

тюльпанов" Ахмеда Недима (около 1681-1730 гг.)

. В своей поэзии Недим

обращался к реальной, конкретной жизни. В его произведениях присутствует

чувство красоты и радости от окружающего мира. Недим (дословно

"собеседник", "компаньон" — так прозвали поэта за его активное участие во

всех пирах и развлечениях Ибрагим-паши) был певцом своего времени. Его

"gulelim, oymyalim, kam alalim dunyadan" ("будем смеяться, веселиться,

возьмем желаемое от мира")' выражало мироощущение "Эпохи тюльпанов". В

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

поэзии это означало поворот от слепого подражания персидским образцам,

полным заумной мистики, к поиску своего пути.

Стихи Недима, написанные в традиционной манере, — газели, рубай,

касыды (фактически он был придворным поэтом) — отличались

непосредственностью, выразительностью и сравнительной простотой. В них

становится заметным стремление к тюркизации поэзии. Отличительной

особенностью творчества Недима были шаркы — стихи, по стилю и метрике

напоминающие турецкие народные песни — тюркго. "Шаркы, — писал

крупный исследователь османской поэзии Э. Гибб, — признак того, что

турецкий язык не был больше под опекой персидского"; он назвал шаркы

"символом и воплощением больших перемен, происходивших тогда"

Поэтами нового направления были также Хюсейн Сейид Вехби (ум. в 1736 г.)

и Абдурразак Неврес из Киркука (Ум. в 1762 г.)

Тенденция к тюркизации в поэзии имела важный аналог в развернувшейся

деятельности по переводу произведений арабских и персидских авторов —

исторических работ прежде всего — на турецкий язык. В 1725 г. по

Распоряжению Ибрагим-паши была создана специ-альная комиссия из двух

групп для перевода на турецкий язык всемирной истории Хондемира (1475-

1534/35), Описанной на персидском языке (описание событий от "сотворения

мира" до 1524 г.) и подобной истории дру того мусульманского автора,

Бедреддина Махмуда Айни (1360-1451) (на арабском языке), доведенной до

1446 г Обычно перевод таких крупных произведений (истории Хондемира

была трехтомной, а Айни состояла из 19 частей в четырех томах) требовал

многих лет работы одного переводчика. Создание комиссии (каждому ее

член} было поручено перевести определенное количество страниц оригинала)

позволило закончить работу над историей Хондемира за год; вслед за ней

была переведена (то же за короткое время) более крупная история Айни — ее

турецкое издание составило восемь томов

В переводческую комиссию вошли самые образованные люди того времени.

Особенно примечательным был состав группы по переводу произведения

Айни (Хонде мира переводили большей частью улемы). Достаточно назвать

поэтов Недима, Вехби и Нейли, историографов Челеби-заде Исмаила Асыма и

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

Хюсейна Шакир-бека, известного переводчика и разностороннего ученого

Мех-меда Эсад-эфенди из Янины, биографа и лексикографа Мехмеда Салима.

Всего в обеих группах насчитывалось 27 человек

Переводческая деятельность авторов, входивших в комиссию, этим не

ограничилась. Богослов Пири-заде Мехмед Сахиб (в 1745 — 1746 гг. он стал

шейхульисламом) перевел в 1725-1730 гг. историко-философское введение

(мукаддима) к исторической работе Ибн Хал-дуна "Китаб аль-ибар" ("Книга

назидательных примеров"). (Перевод не был доведен до конца; его завершил

уже в XIX в. историк и государственный деятель Ахмет Джевдет.) Мехмед

Сахиб известен также как корректор в типографии Ибрагима Мютеферрики

Историк Назми-заде Муртеджа бен Али (Хюсейн Муртеза) перевел "Историю

Тимура" — описание жизни этого завоевателя, составленное Ибн Арабшахом

(1392-1450) Ахмед Недим перевел написанную по-арабски всеобщую

историю "Джами ад-дувал" (доведенную до 1672 г.) из вестного турецкого

историка Ахмеда бин Лютфуллаха (Мюнеджжим-баши) (ум. в 1702 г.). Над

этим переводов Недим трудился в течение 10 лет — с 1720 по 1730 г назвав

его "Сахаиф уль-ахбар" ("Страницы известий") По словам В. Гейнца, он

изложил историю Лютфуллахй "особенно яркой прозой"

Непосредственному интересу Дамада Ибрагим-паШЩ обязан перевод

описания путешествия младшего сынв Тимура Шахруха Мирзы в 1419-1421

гг. из Герата через Центральную Азию в Пекин к китайскому императору Чэн-

изу, которое составил секретарь посольства Гияс ад-дин Наккаш. Перевод,

специально посвященный Ибрагим-паше, осуществил государственный

историограф Челеби-заде

Яркий след в переводческом движении того воемени оставил Мехмед Эсад-

эфенди Яньялы (т. е. из Янины). Эсад-эфенди окончил медресе в своем

родном городе, а с 1686 г. продолжил образование в Стамбуле. Затем он

служил учителем, был мюдеррисом мечети, кадием Галаты. Когда

открывалась типография Мютеферрики, Эсад-эфенди был назначен в нее

корректором. Умер он в 1730 (или 1729) г.

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

В отличие от других улемов Эсад-эфенди интересовался естественными

науками, изучал математику и астрономию. Кроме трех обязательных для

османского ученого того времени языков — арабского, персидского и

турецкого — он владел еще латинским, древне- и новогреческим, что было

большой оедкостью. Он перевел капитальный труд Ибн Сины "Китаб аш-

шифа" ("Книга исцеления") с изложением философских и

естественнонаучных взглядов этого ученого, написал ряд сопоставительных

сочинений (в частности, трактат по математике), а также диван стихов. Но

особую известность получил его перевод "Физики" Аристотеля

непосредственно с древнегреческого на арабский. К этой работе Эсад-эфенди

(вместе с неким Спандиони-оглу)

приступил по распоряжению Ибрагим-

паши. Эсад-эфенди перевел не только текст Аристотеля, но и новогреческий

комментарий Иоанна Куттиниоса из Румелии, профессора Падуан-ского

университета, умершего в 1658 г. Из текста его предисловия и из замечаний к

переводу следует, что Эсад-эфенди знал не только восточных комментаторов

Аристотеля — Фараби, Ибн Сину и Ибн Рушда (причем он отдавал

предпочтение последнему, взгляды которого были наиболее передовыми), но

и западных: он рассуждает о комментариях Альберта Магнуса, Скота Эриуге-

ны и Фомы Аквинского. Таким образом, этот первый в Турции перевод

непосредственно с древнегреческого можно считать творческой работой

переводчика. Кроме того, среди своих дополнений Эсад-эфенди впервые в

Османской империи рассказал соотечественникам о таких важных

инструментах науки нового времени, как телескоп и микроскоп

Итак, можно сделать вывод, что праздники и увеселения стамбульской

знати "Эпохи тюльпанов" совпали! по времени с новыми, прогрессивными

явлениями в туредкой культуре. В первую очередь эти явления прояви-! лись

в основном жанре литературы того времени — поэзии, которая начинает

обращаться к реальной жизни, становится более турецкой и, следовательно,

более народной (в тогдашних условиях "турецкое" считалось

простонародным, грубым)

-пусть еще только по форме. Перевод

значительных произведений на турецкий язык, выполненный по приказанию

Ибрагим-паши, свидетельствовал о том, что в обществе возник определенный

интерес на такую литературу, что наиболее передовые государственные

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

деятели стремились расширить рамки своих представлений по истории и

географии Османской империи и окружающего ее мира Новым явлением

были и переводы Эсад-эфенди (хотя и на арабский) философских и

естественнонаучных трудов не только восточных, но и западных авторов.

Однако главным событием в турецкой культуре начала XVIII в. было

введение книгопечатания. Но прежде чем приступить к рассмотрению

вопроса о книгопечатании, представляется целесообразным остановиться на -

заметном эпизоде в истории отношений Османской империи с европейскими

странами: турецком посольстве 1720-1721 гг. во Францию.

Посольство во Францию

Отчет о посольстве 1720-1721 гг. турецкий историк Э. 3. Карал назвал

"первым окном, открывшимся на в Запад"

. Почему же это "окно" открылось

только в начале XVIII в.? Османская империя всегда была в постоянных

контактах с европейскими странами, однако характер этих контактов, как

правило, имел лишь одну форму — военной конфронтации, что

препятствовало "интеллектуальным контактам между двумя мирами"

Империя же безотлагательно нуждалась именно в "интеллектуальных

контактах", европейском опыте, потому' что если в XV-XVI вв. в ряде

европейских стран происходили революционные изменения в области

общественной жизни, экономики, культуры и науки, отчетливо выявились

ростки прогрессивных (для того времени) капиталистических отношений, то

Османская империя и в 18в. продолжала оставаться феодальной страной с

Усталой экономикой и культурой. Однако успешные до племени войны,

религиозные и прочие предрассудки укрепляли в турках дух пренебрежения к

различным сторонам материальной и духовной культуры европейцев. Не

меняли такого отношения и немногочисленные заимствования в наиболее

близкой туркам-османам области военной (артиллерия и огнестрельное

оружие в YV в строительство судов по венецианским образцам в XV-XVII вв.,

а также использование знании европейцев и навигации и картографии

и т.

п.).

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

К началу XVIII в необходимость обращения к европейскому опыту

выявилась достаточно очевидно. Наиболеe дальновидные государственные

деятели хотели иметь более четкое, чем раньше, представление об экономике,

политическом строе и культуре европейских государств чтобы затем

использовать их достижения в собственной стране. "Ныне турки хотят о

Европе сведомы быть", -писал в Петербург Н. Неплюев

Ко второй половине царствования Ахмеда III, когда великим везиром был

Дамад Ибрагим-паша, многие турецкие и иностранные историки относят

начало "европеизации" (или вестенизации") Османской империи.

Этот

термин может быть принят и нами, однако с опрсделенными оговорками. Во

первых историю Турции с начала 18 века нельзя сводить к сплошной

европеизации — это неверно и обедняет подлинную историю страны. Во

вторых, не стоит предавать этому явлению европоцентрическое толкование.

Осознание необходимости европеизации которое зародилось в османской

среде, — свидетельство определённого уровня развития общества. Обращение

к европейскому опыту было закономерно, потому что с силу ряда

исторических условий некоторые страны Европы обогнали Османскую

империю в своем экономическом культурном и социальном развитии. Новые

явления в этих областях зачастую принимали "европейскую" форму; то

подтверждает положение исторического материализма о том, что все страны и

народы в своем историческом развитии проходят сходные стадии. Обращение

к европейскому опыту было, несомненно, прогрессивным явлением,

поскольку давало возможность сократить отстав империи от более развитых

стран, быстрее раз свои собственные производительные силы, культуру науку.

В период правления Ибрагим-паши европейские заимствования стали более

возможными, чем раньше, по ряду причин. Главной из них была объективная

необходимость перемен в пораженной кризисом Османской империи XVII в.,

когда ее отставание от европейских стран становится очевидным и для

правящих кругов империи Р Важной причиной представляется и приход к

власти такой крупной личности, как Ибрагим-паша, который был

заинтересован в развитии культуры и науки и чуждался предосудительного

отношения к европейцам сыграло свою роль и то обстоятельство, что с 1718 г

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

(после Пожаревацкого договора) наступил период мирных отношений с

европейскими странами, который спoсобствовал развитию дипломатических и

научных кон тактов с Европой. Особые отношения, как уже отмена лось,

сложились у Османской империи с Францией, на чем мы остановимся

подробнее.

В октябре 1716 г. в Стамбул прибыл новый французский посол — Жан Луи

Дюссон, маркиз де Боннак. Зa время своего пребывания в Турции (по 1724 г.)

де Боннаку удалось завоевать доверие Ибрагим-паши и султана Этому

способствовала и международная обстановка га чала XVIII в. Турция и

Франция не имели прямых столкновений, у них был общий противник —

Австрийская империя. Турция не участвовала в войне за испанское

наследство, но ее враждебная позиция по отношению к Австрии была выгодна

Франции

. Во Францию из Ос майской империи во время войны ввозилось

значительное количество продовольствия

Отношение Ибрагим-паши к французскому послу было самым

благожелательным. По мнению турецкое историка Ахмеда Рефика, де Боннак

был близким другом великого везира

. Посол сообщал Людовику XV об

Ибрагим-паше: "Он оказывает его (короля) посланникам больше уважения,

чем любой из его предшествсн ников, и ни они, ни те французы, которые

ведут торговлю на Леванте, не могут жаловаться на оскорбления которым они

подвергались при других везирах"

Такое отношение великого везира к представителям Франций говорило о

его особой заинтересованности в сближении с этой державой. После

отправления в 1719 г посольств Мустафа-аги в Польшу и Силяхдара Ибрагим

паши в Вену он решает направить во Францию торжественное посольство

Основной целью посольства было укрепление турецко-французских

отношений и переговоры заключении союза против Австрии (в союз

предполагать вовлечь и Испанию) Официальным же предлоюм йыло

уведомление Людовика XV (собственно, его опекунов) о решении спорного

вопроса, касающегося права оемонта храма гроба Господня в Иерусалиме, в

пользу Французов. Ибрагим-паша заявил де Боннаку, что со времени

назначения на пост великого везира он вынашивал мысль о посылке такого

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru

посольства, а случай с ремонтом храма гроба Господня показался ему

благоприятным, чтобы султан согласился на это трудное решение,

противоречащее мусульманским законам, но соответствующее "древней

дружбе двух империй"

При назначении главы посольства сказалась неопытность Порты в

дипломатических делах: выбор поначалу пал на Кара Инджи, одного из

начальников дворцового корпуса капыджи (привратников). Де Боннак

объяснил Ибрагим-паше, что сановник такого сравнительно невысокого ранга

не может рассчитывать на благожелательный прием при дворе короля. Тогда

послом был назначен Иирмисекиз Челеби Мехмед-эфенди, который произвел

благоприятное впечатление на де Боннака. "Он показался мне умным

человеком, знающим дела этой империи и обладающим некоторыми

сведениями об иностранных делах", — сообщал французский посол в Париж

Йирмисекиз Челеби Мехмед-эфенди начинал службу в янычарском корпусе

(его прозвище "Йирмисекиз" — "двадцать восемь" говорит о его службе в 28-

й янычарской роте) и занимал высокие посты. Мехмед-эфенди выдвинулся на

переговорах в Пожареваце (1718 г.), где был вторым турецким

представителем (первым был Ибрагим-паша, будущий садразам). Перед

отправлением во Францию Мехмед-эфенди занимал ответственный пост в

финансовом ведомстве69. Это был образованный для своего времени человек:

он занимался литературной деятельностью, сочинял стихи под псевдонимом

"Файзи", оставил блестящее описание своего посольства (сефа-Ретнаме).

Помимо официальных задач Ибрагим-паша возложил на Мехмед-эфенди

совершенно особенное, необычное для турецкого посольства к "неверным"

задание. В инструкциях относительно целей посольства он сделал пояснение,

что турецкий посол должен "разузнать о средствах Цивилизации и

образования Франции и сообщить о тех, Которые можно применить (в

Османской империи. А. В.)"

. Это было одним из самых первых свидетельств

нового отношения турецких государственных деятелей к европейскому

опыту.

Мультиязыковой проект Ильи Франка www . franklang . ru