Виноградов В.В. О теории художественной речи

Подождите немного. Документ загружается.

происшедшим внезапным задержкам, встретить Вас у

де-

баркадора не мог, послав с тою целью человека, особенно

расторопного. Равномерно не буду иметь чести свидания

с Вами и завтра поутру, по неотлагательным сенатским

делам

и чтоб не мешать

родственному свиданию Вашему

с Вашим сыном и Авдотьи Романовны с ее братом

. Я же

буду иметь честь посетить Вас и откланяться Вам в вашей

квартире, завтрашний день, ровно в 8 часов вечера. Но

присовокупляю при сем особую

, убедительную и, прибав-

лю к тому, настоятельную просьбу мою, чтоб при общем

свидании нашем Родион Романович не присутствовал, так

как он беспримерно обидел меня, при вчерашнем посеще-

нии его в болезни, и кроме того, имея лично к Вам необ-

ходимое и обстоятельное объяснение по известному пунк-

ту, о коем желаю испросить Вашего толкования. Имею

честь кроме того предупредить Вас, если, вопреки просьбе

моей, встречу Родиона Романовича, то принужден буду

немедленно удалиться. Пишу же в том предположении, что

Родион Романович, казавшийся при посещении моем столь

больным, через два часа вдруг выздоровел, а стало быть

может выходить со двора, а след.

и к Вам прибыть

. Ут-

вержден же в том потому, что сам видел его вчера собст-

венными моими глазами в квартире одного разбитого ло-

шадьми пьяницы, от сего умершего, дочери которого

, де-

вице отъявленного поведения, выдал он вчера до двадцати

пяти рублей, при моих глазах, под предлогом похорон, что

весьма меня удивило, зная, при каких хлопотах достались

вам эти деньги. При чем, свидетельствуя мое почтение ува-

жаемой Авдотье Романовне, прошу принять чувства почти-

тельнейшей преданности

Вашего покорного слуги

П. Лужин.

— Понимаете ли, понимаете ли, Дмитрий Петрович, —

воскликнула в тревоге Пульхерия Александровна, когда он

окончил письмо, — что мне теперь делать? Ну как я пред-

ложу Роде, чтоб он не приходил вечером? Ну как он тоже

обидится, и не захочет придти? Он так настойчиво требо-

вал вчера решительного отказа, а тут его самого велено не

Зан.: воксала

Зач.: а) и сверх того б) да

Зач.: свиданию

Зач.:

Присем присовокупляю, что

Зач.: и убедительнейшую

Зач.: может

Зач.: а) Я же видел его б) Видел же я его в) Пишу же потому так

утвердительно

Зач.: девице поведения развратного и отъявленного,

отдал

101

lib.pushkinskijdom.ru

принимать. А с другой стороны и Петр Петрович обидится

и не захочет—Она вдруг взглянула на Дуню, которая

вспыхнула от досады. — Я потому, главное, — заторопи-

лась она,— что Родя вчера настоятельно и так несправед-

ливо требовал от Дуни, чтоб она написала это письмо с

отказом Петру Петровичу. Ну как они оба-то сойдутся у

меня, — что тогда будет?

— Поступить так, как решила Авдотья Романовна,—

спокойно и тотчас же отвечал Разумихин

* #

В черновых записках много инструктивных замечаний

о стиле, композиции, последовательности изложения, тоне

об основных идеях и т. п.

Например:

«Воспоминания жизни беспрерывно Мелочишки, но каж-

дая со значением».

Глава N. В. Идея эта уже давно сидела у него в голове.

Как она забрела к нему, трудно и рассказать. Математика.

— Что он что (самая трудная глава от автора. Очень

серьезно, но с тонким юмором).

Ее (Сони) письмо художественно.

В последней главе, в которой он говорит, что без этого

преступления, он бы не обрел в себе таких вопросов, жела-

ний, чувств, потребностей, стремлений и развития.

Афоризм.

Что такое время? Время не существует; время есть циф-

ры,

время есть отношение бытия к небытию.

Задача исследования стиля литературно-художествен-

ного произведения заключается в том, чгош ^попять со-

держательную форму творчества как единство, пыраженнос

в стихе, в его соотнесенности и к действительноегн, и к ху-

дожественному содержанию, и к мировоззрению, н к методу

писателя». Поэтому стиль «сказывается — хотя и гораздо

более опосредствованно — ив таких категориях содержа-

ния, как характер, сюжет, образность произведения в це-

лом»

Образ автора все это гармонически объединяет и как

бы сливает в неразделенное целое.

На полях: Авдотья Романовна ничего не рзшаег.

Жаловаться на брата

Я совру что-нибудь, я слаба, а ты у меня, ты не проговоришься

(не гожусь в посланники).

«Теория литературы. Основные проблемы п историческом осве-

щении Стиль. Произведение. Литературное развитие». Кн. 3, М, 1965,

стр.

11, 21, 35, 40.

102

lib.pushkinskijdom.ru

В принципах сочетания анализа равных сторон и эле-

ментов художественной речи, речи произведений словесно-

го искусства в соответствии с их идейным замыслом, с их

идеологическим содержанием, с динамическим раскрытием

смысла их композиции в поисках органического синтеза их

«формы и содержания» до сих пор еще нет единства мнений

и нет больших достижений. Естественно вспомнить имена

некоторых наших филологов, работы которых служат как

бы введением в учение о внутреннем единстве формы и со-

держания в исследованиях о поэтической речи, о языке ху-

дожественной литературы. Эти имена — следующие:

Б.

М. Энгельгардт, М М. Бахтин, Б. М. Эйхенбаум,

А. И. Белецкий, Г. О. Винокур, В. М. Жирмунский,

Ю.

Н. Тынянов, С. М. Боиди, А. В. Чичерин, Д. С. Лихачев,

отчасти Л. И. Тимофеев. Правда, все они идут разными пу-

тями, часто сбиваются с прямой дороги, подчас далеко ухо-

дят от самой художественной речи.

Было бы несправедливо открещиваться и от исканий мо-

лодой группы наших литературоведов, тесней всего объеди-

нившихся в трехтомном труде «Теория литературы», хотя

их больше всего пугают термины «язык» и «речь». Однако

этот испуг не помешал В. В. Кожинову говорить об особен-

ном царстве «поэтического словаря», где родственными

оказываются чаще всего слова, не имеющие ничего общего

со словами в обычном «языковом» словаре. «Качественно

различные и по своей форме, и по своему прямому значе-

нию слова могут здесь выступать как некие «падежи»,

«спряжения», «времена», или «части речи» от одного «.кор-

невого значения» — образа»

. Это уже своеобразная поэти-

ко-лингвистико-литературоведческая фантастика.

Вообще говоря, поэтическое произведение складывается

из форм субъекта автора (плюс образ читателя), посредст-

вующей группы элементов образности, внешних структур-

ных форм художественного слова и согласованного с ними

объекта познания. Со всем этим динамически соотнесены и

объединены образ автора в его поэтических и риторических

модификациях, и система внутренних образов, и внешние

формы поэтической речи, эмоционально выражающие и

воплощающие идейное содержание произведения.

Следовательно, без объекта познания в его динамичес-

В. В. К о ж и н о в Слово как форма образа Сб. «Слово и об-

раз».

М , 1964, стр. 4*.

103

lib.pushkinskijdom.ru

ком развитии структуры литературно-художественного про-

изведения не будет полной. «Смысл литературно-художест-

венного произведения представляет собой известное отно-

шение между прямым значением слов, которыми оно напи-

сано,

и самим содержанием, темой его»

, — пишет проф.

Г. О. Винокур. «Язык со своими прямыми значениями и

поэтическим употреблением как бы весь опрокинут в тему

и идею художественного замысла ...»

Тенденция к объединению лингвистических и литерату-

роведческих концепций формы и содержания словесно-худо-

жественного произведения на основе углубленного синтеза

их, на основе изучения смысла, идеи, замысла, как словес-

но-структурного элемента художественного целого плодот-

ворна и перспективна. Об этом свидетельствуют исследова-

ния проф. А. В. Чичерина. К обоснованной всесторонне и

конкретно-исторически, оправданной методологически реа-

лизации этих синтетических тенденций направлено дальней-

шее развитие советской науки о поэтической речи, о языке

художественной литературы.

Г. О. Винокур. Избранные работы по русскому языку. Уч-

педгиз, М., 1959, стр. 265—277.

lib.pushkinskijdom.ru

ПРОБЛЕМА ОБРАЗА АВТОРА

В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Изучение языка (или «стиля») художественной литера-

туры как специфическая задача филологии и эстетики в на-

шей отечественной науке распространяется все шире и ши-

ре.

Оно получает разнообразное теоретическое обоснование

только в Советскую эпоху. Однако и до сих пор еще нет

полной ясности в понимании связи этой задачи с историей

литературного языка, с одной стороны, и с историей разви-

тия стилей художественной литературы, — с другой, с поэ-

тической стилистикой и теорией художественной речи, — с

третьей.

Многозначность слова стиль, недостаточная определен-

ность содержания основных понятий и границ разных типов

стилистики, отсутствие прочных традиций и общепризнан-

ных направлений в исследовании поэтического языка и

эстетики слова — все это так же не способствует быстрому

и успешному развитию учения о языке художественной

литературы и закономерностях его развития.

В круг центральных проблем изучения языка художест-

венной литературы входят проблемы «языка (стиля) худо-

жественного произведения» и «языка (стиля) писателя».

И та и другая проблема опирается на понятие индивиду-

ального стиля и обусловлены им. Многим исследователям

литературы представляется самоочевидным, что понятие

индивидуального стиля как своеобразной, исторически обус-

ловленной, сложной, но структурно единой и внутренне

связанной системы средств и форм словесного творческого

выражения является исходным и основным в сфере линг-

вистического изучения художественной литературы. Но са-

мо это понятие не может считаться вполне раскрытым и

определенным во всех своих существенных признаках и со

всеми относящимися к нему категориями. Очевидно, это по-

нятие должно все глубже освещаться вместе с разъясне-

105

lib.pushkinskijdom.ru

нмем и решением других проблем и задач изучения языка

художественной литературы. Языковеду естественнее и бли-

же подойти к основным проблемам изучения языка худо-

жественной литературы, отправляясь от общих понятий и

категорий своей науки. Таким образом, в произведениях

художественной литературы, в их стилевой структуре и в

образах авторов (хотя бы и безымянных) воплощено отно-

шение писателя к литературному языку своей эпохи, к спо-

собам его понимания, преобразования и поэтического

использования. Конечно, в историческом романе реалисти-

ческого типа и в сказе, связанном с образом рассказчика

из ограниченной профессиональной, социальной среды, ху-

дожественно мотивированные отступления от норм литера-

турного языка особенно ощутительны и многообразны. Но

даже тогда, когда стиль автора целиком движется в сфере

литературной речи, внутренняя связь всех элементов этого

стиля, принципы эстетического отбора и сочетания форм

литературной речи образуют своеобразное литературно-ху-

дожественное единство, обусловленное общими тенденция-

ми развития художественной литературы или эстетикой и

поэтикой отдельных ее направлений и жанров. Можно

утверждать, что формы отношения языка художественной

литературы к литературному и народно-разговорному язы-

ку с его социально-речевыми стилями и диалектами в ту

или иную эпоху типизированы, обобщены, хотя и могут

быть очень разными и даже противоречивыми в различных

литературных школах и направлениях

. Само собой разу-

меется, что степень индивидуализации этих отношений воз-

растает вместе с развитием культуры литературной личнос-

ти с XVII века, но особенно интенсивно в русской реали-

стической литературе с конца XVIII и начала XIX в. Поэ-

тому в высшей степени необходимы специальные исследо-

Илья Эренбург в заметках «Главное — страсть» писал: «Эписто-

лярное искусство почти исчезло. Почему? Ритм другой. Как это отра-

жается на диалоге? Диалог классического романа был связан с теми

разговорами, которые напоминали письма с длинными фразами. Сколь-

ко придаточных предложений во всех диалогах и как хорошо они все

составлены, настолько они правильны. Является ли этот диалог диа-

логом современных героев? Не думаю, я его не слышал.

Является ли вообще ритм очень многих современных романов

современным ритмом, связанным с тем, как люди говорят, как говорит

сам автор? Нет. Вот здесь и начинается полное расхождение с реализ-

мом. Условный ритм, условная интонация литературного порядка дру-

гой эпохи придает современной книге сплошь и рядом несколько ар-

хаический, стилизованный характер». («Вопросы литературы», 1969,

№ 4, стр. 144).

106

lib.pushkinskijdom.ru

вания, ставящие своей задачей тонкое и точное выяснение

конкретно-исторических языковых и стилистических своеоб-

разий таких направлений художественной литературы, ко-

торые носят отвлеченные названия сентиментализма, ро-

мантизма, реализма в его разных вариантах и т. п. Так

возникает специфический круг новых стилистических проб-

лем, понятий и категорий, без исторического анализа и

осмысления которых невозможно изучение внутренних ка-

честв и законов развития языка художественной литерату-

ры.

Среди этих проблем и категорий особенно важное мес-

то занимают вопросы о стилистической структуре образа

автора и об образах героев, связанные с исторически изме-

няющимися принципами отбора и синтеза речевых средств

в разных литературных течениях.

Хотя стили художественной литературы в основном ре-

чевом материале и ориентируются на нормы общелитера-

турного языка, они вместе с тем обнаруживают тенден-

цию — при соответствующей эстетической и характероло-

гической мотивированности — отступать от них, используя

внелитературный материал. В разных жанрах художествен-

ной литературы (например, в драме, диалогической речи,

повести, в романе, в разных формах сказа) принципы от-

бора выражений и способы их конструктивных связей и

объединений бывают подчинены задачам речевого построе-

ния образов персонажей из разной социальной среды, ино-

гда очень далекой от носителей литературного языка. Кро-

ме того очень сложен и самый вопрос о соотношении сло-

весно-художественных жанров и стилей литературы и сти-

лей литературного языка. В одних исторических условиях

и литературных школах определенные стили языка прочно

сочетаются и объединяются с теми или иными литератур-

но-художественными жанрами; в других условиях в стиле-

вые и композиционные формы литературно-художественных

жанров включается разнообразные по своему стилистиче-

скому характеру и качеству социально-речевые средства,

и тогда соотношение между литературными жанрами и сти-

лями языка делается новым, необычным. И все это сказы-

вается и отражается в структуре образа автора.

А. Н. Соколов в своей «Теории стиля» пишет: «Понятие

«образ автора» требует еще дальнейшей разработки. Как

оно преломляется в других искусствах, где отсутствует его

«речевая структура»? Во всяком ли литературном произве-

дении можно найти образ автора, или иногда приходится

говорить только о выражении авторской личности в произ-

107

lib.pushkinskijdom.ru

ведении, об авторской «призме», через которую прелом-

ляется изображаемое, о позиции автора? Но как бы ни

решать эти вопросы, несомненно, что образ автора или

авторская личность являются одним из важнейших и опре-

деляющих «компонентов» литературного и вообще худо-

жественного произведения»

. А. Н. Соколов готов сюда же

отнести и то, что он называет «печатью» авторской лично-

сти.

«Образ автора», поясняет А. Н. Соколов, — это, «говоря

шире и точнее, выражение личности художника в его тво-

рении. .. это не стиль, и не личность является основой сти-

левого единства в искусстве. Эту основу надо искать в эс-

тетических и идеологических предпосылках стиля. Нисколь-

ко не принижая значения творческой личности, мы рассмат-

риваем ее как особое и самостоятельное условие художест-

венного и, в частности, стилевого своеобразия. Личность

придает стилю индивидуальное своеобразие, но осуществ-

ляется это не непосредственно и не помимо факторов, а че-

рез посредство всех тех факторов, которыми определены

основные черты художественной оригинальности. Своеобра-

зие,

придаваемое стилю творческой личностью, как бы нас-

лаивается на своеобразие, создаваемое стилеобразующими

факторами. Так, стиль поэм Пушкина «Домик в Коломне»

и «Медный всадник» обретает своеобразную в каждом из

этих произведений художественную закономерность прежде

всего в зависимости от изображаемой действительности и

поставленных поэтом проблем: жизнь демократической

среды петербургских окраин в ее повседневном течении и

полуанекдотических происшествиях («Домик в Коломне»)

и жизнь близкого к той же среде мелкого чиновника в ее

катастрофическом конфликте, поднимающем большую

общественно-историческую проблему («Медный всадник»).

Стилевое своеобразие этих поэм определяется, далее, изо-

браженными здесь характерами: незатейливые персонажи

«Домика в Коломне» и маленький человек, вступивший в

неравное единоборство с «державцем полумира», вошед-

шим в систему образов пушкинской поэмы в качестве Мед-

ного всадника. Немалое значение здесь имеет, наконец,

своеобразие художественного метода, реалистического в

обоих случаях, но различающегося в средствах и приемах

изображения и выражения: звучащее авторской шуткой,

иронией, «снижающее» изображение персонажей в «Доми-

А. Н. Соколов. Теория стиля. Изд. «Искусство», М., 1968,

стр.

156.

108

lib.pushkinskijdom.ru

ке в Коломне» и проникнутое сочувствием к «низкому» ге-

рою и его горю изображение Евгения, сменяемое патетиче-

ским тоном при переходе к теме Петербурга и его «строи-

теля». Единство творческой личности по-своему окрашивает

стиль обеих поэм, но не приводит его к нивелировке, к уте-

ре каждой поэмой стилевого своеобразия, к возникновению

какого-то общего единого стиля»

Приведенные А. Н. Соколовым иллюстрации — две

пушкинские поэмы и особенно комментарии к ним, делают

совершенно неясным, как он представляет отношение ре-

чевой структуры «образа автора» к другим элементам сти-

ля.

Ведь все, что говорится здесь о различиях в «средст-

вах и приемах изображения и выражения», об «авторской

шутке, иронии, о «снижающем» изображении персонажей»

«Домика в Коломне» и о проникновенном сочувствии к низ-

кому герою и его горю в изображении Евгения, о патети-

ческом тоне, окрашивающем тему Петербурга и его «стро-

ителя» — все это непосредственно связано с модификация-

ми пушкинского «образа автора» в «Медном всаднике» и

в «Домике в Коломне».

Образ автора «Домика в Коломне» представляется ис-

следователям творчества Пушкина в очень разном свете.

Но никому еще не приходила в голову мысль непосредст-

венно сопоставить его с образом автора в «Медном всад-

нике». По словам Б. В. Томашевского, образ рассказчика

«Домика в Коломне» — это «конкретная личность», био-

графические черты которой имеют бытовой характер; «рас-

сказчик сливается с личностью А. С. Пушкина, но не до

конца», это подсказывается шутливо-ироническим тоном,

скрывающим за собой какое-то лукавство, не исключаю-

щее,

впрочем, и сентиментально-лирических излияний.

Б.

В. Томашевский предполагает, что «читатель может по-

дозревать в образе рассказчика разновидность И. П. Бел-

кина»

. Конечно, без тщательного анализа стилистической

динамики сказа «Домика в Коломне» в его октавах все эти

предположения Б. В. Томашевского кажутся субъективны-

ми и не очень убедительными. Еще более односторонне и

субъективно мнение Б. С. Мейлаха, который утверждает,

что в «Домике в Коломне» «быт мещанской среды изобра-

жается глазами не стороннего человека, а представителя

А. Н. Соколов. Теория стиля, стр. 156—157.

См- Б Томашевский. Пушкин, кн. 2. Материалы и моно-

графии (1824—1837), изд. АН СССР,

М.—Л.,

1961, стр. 394.

109

lib.pushkinskijdom.ru

тай же среды»

. Но структура сказа «Домика в Коломне»

гораздо сложнее и не укладывается в эти лингвистически

не оправданные социальные рамки профессионального ме-

щанского диалекта. Естественно, что исследование образа

автора в творчестве какого-нибудь художника слова обя-

зывает к широкому и последовательному раскрытию его

вариантов или вариаций в разных жанрах у этого писате-

ля.

На этом фоне можно убедительнее и ближе к истине

детально описать речевую структуру образа автора и в том

или ином отдельном его произведении. Попыткой некото-

рого приближения к этой точке зрения является анализ,

предлагаемый Л. С. Сидяковым в статье «Поэма «Дрмик

в Коломне» и художественные искания Пушкина рубежа

30-х годов XIX века

»:

«Как и «Граф Нулин», «Домик в Коломне» — произве-

дение, тесно связанное с опытом работы Пушкина над его

«романом в стихах»; правда, в отличие от «Графа Нулина»,

где давалась сниженная трактовка аналогичной темы (по-

местная жизнь русских дворян), в «Домике в Коломне»

изображается совершенно иная среда, причем само право

поэта обратиться к изображению этой среды в ее повсе-

дневной, лишенной эффектности жизни полемически ут-

верждается в поэме. Это находит свое отражение в особен-

ности жанра «Домика в Коломне» — шуточной поэмы, сю-

жет которой оказывается отодвинутым целым рядом, ка-

залось бы, не относящихся к нему рассуждений и эпизо-

дов.

Вместе с тем жанровые признаки «Домика в Колом-

не» являются несомненно связанными с принципами сти-

хотворного повествования, определившимися в пору работы

Пушкина над «Евгением Онегиным».

В письме к П. А. Плетневу 9 дек. 1830 г., в котором пе-

речислялись произведения, созданные «болдинской осенью»,

Пушкин называл «Домик в Коломне» «повестью писанной

октавами»; в данном контексте слово «повесть», несомнен-

но,

указывает на жанр произведения. Жанр «повести в

стихах», какой, таким образом, являлся «Домик в Колом-

не»,

безусловно, находится в зависимости от жанра «ро-

мана в стихах», и уже поэтому опыт «Евгения Онегина»

был необходим Пушкину в создании нового произведения.

Прежде всего это сказалось, конечно, в самом построении

Б. Мей л ах. Пушкин и его эпоха. Гослитиздат, М., 1958,

стр.

615.

Пушкинский сборник. Псковский Государственный педагогиче-

ский Институт им. С. М. Кирова. Псков, 1968, стр. 5—6.

110

lib.pushkinskijdom.ru