Венгер Л.А. Восприятие и обучение (дошкольный возраст)

Подождите немного. Документ загружается.

Другой вопрос, по

которому

мы считаем необходимым

высказать

критические

.амечлпня В адрес теории Пиа-

ЖС)

Т(1

гиифш

гни

ш развития детского восприятия с

бОЛКР Широкими налами активности. Если его постановка

ИИЛНИгн, I нашей точки зрения, бесспорной заслугой

Пиаже, 10 предлагаемое им решение вызывает серьезные

возражения.

Прежде всего, сами пи более широкие виды актив-

ности, как мы уже говорили, рассматриваются лишь как

определенные

уровни развития интеллектуальных струк-

тур,

которые

либо функционируют внутри практическо-

го

ияпимодейепшн

ребенка с предметным миром (сенсо-

Моториый

интеллект), либо просто реализуются в прак-

тических

актах рисования, конструирования и т. п. (реп-

резентативный и операторный интеллект). Поэтому влия-

ние

деятельности на развитие восприятия сводится в ре-

зультате к влиянию интеллекта. Пиаже не видит, что

сама практическая деятельность, реальное воздействие

ребенка на окружающую действительность во всем бо-

гатстве ее мотивов, средств и операций, в ее специфиче-

ски человеческих формах, предполагающих овладение

общественно выработанными способами употребления

предметов, их изображения в рисунке и конструкции и

т.

п., является основным источником развития детского

восприятия.

Одностороннее понимание деятельности приводит

далее и к одностороннему пониманию ее роли в перцеп-

тивном развитии. Показывая, что восприятие ребенка

мотивируется, ориентируется и направляется более широ-

кими видами активности, Пиаже явно недооценивает

обратную сторону существующей между ними взаимо-

связи—ориентирующую и регулирующую функцию вос-

приятия по отношению к деятельности (это и понятно,

так как эта функция выступает лишь при рассмотрении

практической деятельности в ее полном составе). В свою

очередь отсутствие достаточного учета этой функции при-

водит к утверждению автономности перцептивного раз-

вития (восприятие развивается не в деятельности и не

для деятельности, а лишь само по себе, испытывая опре-

деленное направляющее влияние со стороны интеллек-

та).

По сути дела, Пиаже преобразует гештальтпеихоло-

гическую схему «размножения структур» в схему «ис-

правления структур» и вводит перцептивные действия в

качестве фактора, обеспечивающего такое исправление.

И современной зарубежной психологии концепция пер-

цептивного развития, выдвинутая Ж. Пиаже, являет-

ся наиболее разработанной, хотя, как мы пытались пока-

зать,

она не затрагивает некоторых важных проблем, что

объясняется, с одной стороны, особенностями понимания

автором характера психологических закономерностей и,

с другой стороны, теми специфическими целями, с кото-

рыми предпринималось исследование (установить преем-

ственность перцептивных и интеллектуальных структур

и сравнительную эпистемиологическую ценность восприя-

тия и интеллекта).

Что касается других зарубежных авторов, в той или

иной мере занимающихся изучением детского восприя-

тия,

то они, как правило, вообще рассматривают лишь

отдельные вопросы, определяемые общепсихологической

проблематикой, в русле которой используется получае-

мый генетический материал, а также задачами разработ-

ки психологической диагностики. Так, например, ряд ис-

следований развития константности восприятия у детей

был предпринят работавшим вначале в Вене, а затем в

США Э. Брунсвиком и его сотрудниками [268] для под-

тверждения идей «вероятностного функционализма», рас-

сматривающего восприятие с точки зрения утилизации

вероятностного отношения между «проксимальными»

(распределение энергии в рецепторах) и «дистальными»

(предметы и явления внешнего мира) стимулами.

К теоретическому рассмотрению возникновения вос-

приятия формы у ребенка обращался Д. О. Хебб [318] с

целью подтверждения гипотезы о формировании «клеточ-

ных ансамблей», обеспечивающих целостность и струк-

турность восприятия. Значительный фактический мате-

риал по развитию зрительных реакций был собран глав-

ным образом в тестологических целях А. Гезеллом

[289].

Вообще же в американской психологии исследования

детского восприятия оказались включенными в пробле-

матику «перцептивного научения», о которой мы будем

говорить специально в главе V, и в значительной мере

пошли по линии выявления врожденных и приобретен-

ных благодаря опыту сторон восприятия, что, однако, не

привело к сколько-нибудь ясному решению вопроса.

Попытка создать оригинальную общую теорию пер-

цептивного развития предпринимается в настоящее время

Джеймсом и Элеонорой Гибсон (Корнельский универси-

тет) в связи с выдвинутой Д. Гибсоном системой взгля-

дов на природу восприятия, известной под названием

«психофизики восприятия».

Господствовавший в США в первой четверти XX века

бихевиоризм рассматривал восприятие как «дискрими-

нативную реакцию», свидетельствующую о различимости

стимулов. В дальнейшем это понимание видоизменилось,

с одной стороны, под влиянием получивших широкое рас-

пространение гештальтпсихологических взглядов и, с

другой стороны, благодаря принятой большинством аме-

риканских психологов методологии операционализма,

проявившейся в применении «конвергирующих опера-

ций» для выявления собственно перцептивного звена

реакции.

В послевоенные годы существенное влияние на рабо-

ты в области изучения восприятия оказало также разви-

тие кибернетики и особенно — теории информации. Одна-

ко бихевиористические традиции сохранились примени-

тельно к психологии восприятия, обнаруживаясь главным

образом в выдвижении на первый план вопроса о роли

восприятия в биологическом приспособлении организма

к условиям существования.

«Психофизика восприятия» [299, 300, 301, 303, 304]

основана на идее применимости к изучению восприятия

сложных содержаний (пространства, времени, движения,

предметов и явлений действительности и их свойств) ме-

тодов, разработанных психофизикой для изучения зави-

симости ощущений от свойств изолированного воздейст-

вия. Эта идея вытекает из произведенного Д. Гибсоном

пересмотра сложившихся в психологии взглядов на харак-

тер стимуляции, получаемой рецепторными системами.

Как ассоциационизм, так и гештальтпсихология, а также

и все другие психологические концепции рассматривают

эту стимуляцию в качестве «индифферентной мозаики»

[373],

характеризующейся видом и количеством энергии,

содержащейся в раздражителях (например, длиной вол-

ны и интенсивностью световых раздражений, частотой

колебаний и интенсивностью звуков и т. п.). Восприятие

рассматривается как результат той или иной внутренней

переработки этого «первичного» сырья (получения ощу-

щений и их связывания по законам ассоциации; органи-

зации, осуществляемой мозговыми полями по законам

гештальта, образования конструкций при участии пер-

цептивных действий и т. п.), приводящей к возникнове-

нию субъективных образов, в той или иной мере соот-

ветствующих внешним предметам, явлениям и их свой-

ствам.

Точка зрения, предложенная Д. Гибсоном, состоит в

том, что наряду с энергией отдельных стимулов следует

выделять содержащуюся в общем потоке стимулов, воз-

действующих на рецепторные аппараты, информацию об

их источнике, носителем которого является распреде-

ление стимульной энергии. И если отдельные клетки

сетчатки чувствительны лишь к таким элементарным фи-

зическим переменным, как длина волны и интенсивность,

то зрительной системе в целом присуща сензитивность

к переменным «высшего порядка», к числу которых отно-

сятся создаваемые распределением стимуляции границы

между отдельными частями «зрительного множества»,

формы их связи (прямолинейность, кривизна и др.), от-

ношения интенсивностей, изменения плотности, движение

одних границ относительно других и др. Различного рода

переменные «высшего порядка» адресованы и к другим

воспринимающим системам организма.

Информация, которую несут подобные переменные, в

своей сумме однозначно определяет все факты окружаю-

щего индивидуум мира (свойства пространства, его струк-

туру, свойства отдельных предметов, их изменения, пере-

мещения и др.). В созданной им «экологической оптике»

[302] Д. Гибсон анализирует, каким образом различные

свойства предметной среды выражаются в переменных

«зрительного множества», и приходит к выводу, что меж-

ду ними существует не статистическая (как предполагал

Э. Брунсвик), а геометрическая зависимость.

В качестве основной задачи психологии восприятия

Гибсон выдвигает задачу обнаружения переменных выс-

шего порядка и изучение влияния их систематического

варьирования на восприятие соответствующих свойств и

отношений предметного мира. Он считает, что таким пу-

тем могут быть установлены строгие «психофизические»

закономерности восприятия, аналогичные тем, которые

психофизика искала для изолированных ощущений.

Представление Д. Гибсона о психологических и ней-

рофизиологических механизмах восприятия вытекает из

предложенного им понимания стимуляции. Он рассмат-

ривает восприятие

как

активный процесс добывания

ин-

формации, необходимой организму.

общем потоке

стимуляции восприятие выделяет инварианты,

т. е. по-

стоянные черты

отношения,

не

изменяющиеся

при

изме-

нении освещенности, положения воспринимающей систе-

мы

или

положения наблюдателя. Такие черты

отноше-

ния, несущие информацию

об

устойчивых фактах дейст-

вительности (предметах, твердых поверхностях

и др.),

восприятие отделяет

от

вариативных черт стимуляции,

свидетельствующих

об

изменении

движении

окружаю-

щем мире

или о

перемещении собственного тела

воспри-

нимающих аппаратов. Расчленение стимуляции осущест-

вляется благодаря перцептивным действиям,

которые рассматриваются

как

установочные, ориентиро-

вочные

исследовательские реакции, ведущие

«схва-

тыванию» информации

«прояснению» образов. Перцеп-

тивные действия направляются

инвариантной инфор-

мации избирательным вниманием, обусловленным

на-

стройкой нервных центров

«в

резонанс»

с нею.

Приложение «психофизики восприятия»

изучению

проблем перцептивного развития было осуществлено

ряде обзорно-теоретических

экспериментальных работ

Джеймса Гибсона, Элеоноры Гибсон

и их

сотрудников

[290, 291, 292, 293, 294, 305, 306].

Центральное место

этих работах занимает вопрос

об

изменении отношения

между информацией

восприятием

ходе онтогенеза,

т.

е. о

врожденных

приобретенных аспектах выделения

стимуляции, несущей информацию

различного рода

свойствах

отношениях предметного мира.

Перцептивные системы,

по

мнению авторов, готовы

работе

моменту рождения,

в них

благодаря наследст-

венности заложены возможности фильтрации поступаю-

щей информации, отбора

ее

инвариантных аспектов.

Не-

которые

из

этих аспектов выделяются

самого рождения

(или,

во

всяком случае, вскоре после рождения)

вызы-

вают специфический ответ, который может уточняться

под влиянием созревания. Экспериментальному доказа-

тельству этого положения были посвящены,

частности,

получившие широкую известность опыты

Э.

Гибсон

Р.

Уока

со

«зрительным обрывом»

[296],

которые соглас-

но интерпретации авторов обнаружили врожденный

характер зрительного восприятия глубины

на

основании

таких видов стимуляции,

как

видимое изменение «тексту-

ры» поверхности

возникающий

при

перемещениях взо-

ра двигательный параллакс

Однако общее количество поступающей стимуляции

слишком велико,

только простейшие переменные

наиболее благоприятных условиях могут быть изолиро-

ваны нетренированным восприятием младенца.

целом

это восприятие является неопределенным,

так как

пер-

цептивные системы принимают избыточную

взаимо-

перекрывающуюся информацию. Дальнейшее развитие,

осуществляемое путем научения, заключается

прогрес-

сирующем уменьшении неопределенности

за

счет расту-

щей способности избирать

абстрагировать информа-

цию,

«отфильтровывать»

ее

значимые аспекты. Примени-

тельно

восприятию предметов

событий развитие

вы-

ражается

возрастании

их

дифференциации, основанном

на открытии инвариантных критических (отличительных)

черт.

Понимание научения

как

выделения критических черт

противопоставляется

теоретических

эксперименталь-

ных работах супругов Гибсон

его

пониманию, включаю-

щему запоминание самих объектов, формирование пред-

ставлений

об их

свойствах. Восприятие течения явлений

во времени,

точки зрения

Д.

Гибсона, ничем

не

отли-

чается

от

восприятия пространственного множества:

здесь тоже речь идет

выделении соответствующих

от-

личительных черт;

что же

касается образов памяти,

то

они рассматриваются

как

частное

случайное проявле-

ние

плане самонаблюдения общих законов научения

(т.

е.

законов дифференциации восприятия).

Дифференциация восприятия выражается, во-первых,

в увеличении количества объектов,

для

которых

уже от-

крыты постоянные отличительные черты, во-вторых,

том,

что

сами

эти

черты «укрупняются», охватывая

все

более значительные пространственные

временные един-

ства (вплоть

до

пультов управления

симфоний).

Основные интересы

Д. и Э.

Гибсон лежат

области

установления того,

что

изменяется

ходе перцептивно-

го развития

научения,

а не

того,

как

происходит

это

развитие

[306]. По

этому второму

(и

наиболее существен-

Экспериментальная критика интерпретации этих фактов

как

доказывающих наличие врожденного восприятия глубины была про-

ведена

А. В.

Запорожцем

[99, стр.

179—181].

ному, с точки зрения проблем, рассматривающихся в на-

стоящей книге) вопросу их взгляды носят сугубо гипо-

тетический характер. Предполагается, что выделение

инвариантных черт информации объясняется своеобраз-

ной «тренировкой внимания», направляемой врожденной

потребностью в дифференциации и уменьшении неопре-

деленности. В силу этой потребности развитие восприя-

тия осуществляется независимо от «утилитарных» целей

организма и от наличия или отсутствия внешнего под-

крепления. Само улучшение приема информации являет-

ся подкреплением, направляющим и поддерживающим

перцептивное научение.

Что касается перцептивных действий (способов ориен-

тировки и обследования), то они частично фиксированы

уже в анатомическом строении перцептивных систем,

частично же развиваются в онтогенезе, но это развитие

носит скорее количественный, чем качественный харак-

тер.

Более или менее радикальные изменения претерпева-

ет, как предполагает Э. Гибсон, только общая стратегия

поиска нужной организму информации, заключающаяся

в выборе последовательности обработки отличительных

черт применительно к типу перцептивного задания и ха-

рактеру потенциальных раздражителей.

Важное положительное значение в исследованиях

перцептивного развития, проводимых с позиций «психо-

физики» восприятия, имеет, по нашему мнению, анализ

возрастных изменений в характере используемой детьми

информации о предметах, их свойствах и отношениях.

Нельзя не признать вполне убедительным выдвинутое

Э. Гибсон требование изучать детское восприятие в

экспериментальных условиях, воссоздающих все богат-

ство стимуляции, получаемой от естественного окруже-

ния, но с возможностью внесения ее дозированных вариа-

ций. Этот путь открывает новые возможности для систе-

матического

выявления особенностей объективной обу-

словленности восприятия на разных этапах возрастного

развития, которая изучена в настоящее время совершен-

но недостаточно.

Представляются вполне обоснованными также уста-

новленные в исследованиях Д. и Э. Гибсон основные на-

правления изменения тех признаков, на которые ориенти-

руется ребенок при выполнении заданий, требующих раз-

личения и узнавания предметов и ситуаций. Если, с одной

стороны, зти изменения состоят в учете все более «тон-

ких» отличительных черт, то, с другой стороны, происхо-

дит укрупнение этих черт, охват восприятием свойств,

характеризующих сложные структурные объекты.

Движение от первоначальной неопределенности ко

псе большей ясности и расчлененности восприятия любых

содержаний, прогрессирующее уточнение связей между

восприятием и действительностью — такова общая кар-

тина перцептивного развития, намеченная Д. и Э. Гиб-

сон. Она не менее четко, чем концепция Пиаже (хотя и с

других позиций), опровергает взгляд на развитие вос-

приятия как на «нижний этаж» психического развития и

понимание перцептивного развития как выведения одних

содержаний из других.

Процесс выделения «переменных высшего порядка»,

уточнения и укрупнения продолжается, согласно Гибсону,

до самой смерти человека, невзирая на снижение остро-

ты зрения или слуха. Что же касается восприятия разных

предметных содержаний, то ни один их вид не может

претендовать на генетический приоритет. Хотя Д. Гиб-

сон и считает, что некоторые переменные выделяются

младенцем без всякого обучения, они ни в коей мере не

рассматриваются как основа для дальнейшего развития

восприятия.

Правда, имеются более простые, т. е. более однознач-

но представленные в стимуляции свойства и отношения, и

более сложные, для выделения которых необходимо на-

учиться фильтровать информацию, отбрасывать лишнее

и выделять постоянное и характерное. Поэтому на одном

и том же возрастном этапе одни содержания могут вы-

деляться более, а другие — менее четко и определенно.

Но в самом перцептивном развитии не существует пред-

метно обусловленных зависимостей, последующие струк-

туры не происходят из предыдущих структур.

Если концепция перцептивного развития, предложен-

ная Д. и Э. Гибсон, и вытекающие из нее методы иссле-

дования открывают новые пути для анализа изменяю-

щихся в онтогенезе отношений между восприятием и

информацией, то этого нельзя сказать о том, как пред-

ставлено в этой концепции развитие внутренней стороны

восприятия — психологических механизмов, обеспечиваю-

щих изменение указанных отношений.

Еще менее, чем концепция Пиаже, она может отве-

тить на вопрос о сущности и происхождении отображения

в образе свойств объекта, ибо если Пиаже передает этот

вопрос в ведение нейрофизиологии, то Гибсон попросту

превращает отображение в не подлежащую изучению

исходную функцию самих перцептивных систем, тем или

иным образом возникшую в филогенезе. Вся деятель-

ность восприятия оказывается направленной на то, что-

бы отсеять в получаемой информации элементы, соответ-

ствующие свойствам объектов и событий, но как про-

исходит само установление соответствия, остается неиз-

вестным.

Ограничение функций перцептивных процессов «про-

сеиванием» информации приводит к тому, что исчезают

какие бы то ни было качественно различные уровни раз-

вития и функционирования этих процессов.

Любой факт устойчивого различения стимулов прини-

мается как свидетельство выделения связанной с ними

инвариантной информации, которая изначально соотнесе-

на с внешним объектом, т. е. содержит в себе значение.

В этом отношении Д. Гибсон, хотя и по иным причи-

нам, возвращается к точке зрения гештальтпеихологии.

От самых элементарных различений ребенка прокла-

дывается прямой путь к самым совершенным видам спе-

цифически человеческого восприятия (например, вос-

приятию симфонии), и все приобретения, добываемые на

этом пути, сводятся к количеству и характеру инвариант

информации, которые субъект научился выделять.

Хотя в рассматриваемой концепции и подчеркивается

активная природа восприятия, авторы не находят воз-

растных изменений в перцептивных действиях, которые

могли бы объяснить наблюдаемый ими прогресс в облас-

ти выделения инвариант информации. Это, с нашей точ-

ки зрения, связано с поверхностным рассмотрением са-

мих перцептивных действий в качестве ограниченного

набора более или менее стереотипных установочных,

ориентировочных и исследовательских реакций, индиф-

ферентных по отношению к содержанию восприятия.

В результате Д. и Э. Гибсон прибегают к довольно

неопределенным ссылкам на «тренировку внимания» и

улучшение стратегии обработки отличительных призна-

ков,

на уточнение «настройки» нервных центров. .

Если, как мы пытались показать выше, Пиаже ставит

развитие восприятия в зависимость от формирования

более общих структур деятельности, хотя и сохраняет

известную\автономию этого развития, то Д. и Э. Гибсон

настаивают\на полной автономности перцептивного раз-

вития, управляемого будто бы только врожденной по-

требностью в уменьшении неопределенности.

Как Джеймс, так и Элеонора Гибсон указывают, что

восприятие ориентирует поведение, что оно выбирает из

потенциального потока стимуляции то, что соответствует

интересам индивида, производит выбор отличительных

черт в зависимости от специфики задания. Это совершен-

но справедливо. Но оказывается непонятным, каким обра-

зом восприятие, развивающееся в отрыве от поведения,

может прийти к адекватному обслуживанию его.

Положение об автономности перцептивного развития

основывается отчасти на полученных в экспериментах

фактах улучшения восприятия (главным образом уточне-

ния различения или уменьшения иллюзий) в процессе

тренировки, при которой испытуемый не получает све-

дений о правильности своих ответов. Нужно, однако,

иметь в виду, что эти опыты проводились преимущест-

венно со взрослыми людьми или с детьми старше пяти

лет, перед которыми ставилась задача добиться макси-

мально точной оценки. Вполне естественно, что в таких

условиях уже само ознакомление с материалом могло

помочь испытуемым выработать постепенно наиболее

целесообразные способы восприятия, дающие возмож-

ность улучшить результат, а достижение «ясного раз-

личения» являлось подкреплением не само по себе, а в

рамках решения испытуемым более общей задачи.

Рассматривая решение проблем перцептивного разви-

тия в зарубежной психологии, мы пытались проследить

главным образом зависимость изменений в понима-

нии этого развития от сдвигов в области общепсихоло-

гических концепций восприятия. Меньше внимания уде-

лялось вопросу о том, в какой мере понимание разви-

тия восприятия определяется общими концепциями пси-

хического развития ребенка, хотя такая зависимость

является вполне очевидной, особенно в исследованиях

К. Бюлера и Ж. Пиаже.

Мы считаем необходимым подчеркнуть то общее, что

характерно для большинства направлений зарубежной

психологии в подходе к психическому развитию ребенка.

Это отсутствие подлинного понимания роли и путей

го ц пальмой детерминации психиче/кого раз-

ни гни. Нигде эта особенность не обнаруживается столь

явно,

как в подходе к перцептивному развитию, которое

выступает отчасти как результат созревания, отчасти как

продукт личного опыта ребенка. /

Если и признается отличие развития /етского восприя-

тия от

развития

восприятия животных, то оно объясняет-

ся внешним влиянием, оказываемым/со стороны выс-

ших

процессов и образований, главным образом со сто-

роны словесных категорий (К. Кофф/ка) и актов мышле-

ния

(К. Вюлер и Ж. Пиаже), а не Социальной природой

самого формирующегося восприятия ребенка.

Основываясь на трудах К. Маркса, Ф. Энгельса,

В.

И. Ленина, советская психология рассматривает

психику как свойство высокоорганизованной материи,

функцию мозга, которая заключается в отражении

реальной действительности. В качестве основной харак-

теристики чувственного познания В. И. Ленин указывает

на то, что оно обеспечивает «превращение энергии

внешнего раздражения в факт сознания». Он подчерки-

вает происходящее в процессе чувственного познания

отображение реальности, возникновение «субъективного

образа объективного мира» [4, стр. 46, 120, 248]. В соот-

ветствии с этими философскими положениями исследо-

вания восприятия в советской психологии направлены

прежде всего на то, чтобы раскрыть основные законо-

мерности отображения действительности, формирования

ее субъективного образа. Таким образом, во главу угла

выдвигается проблема, которая, как мы пытались пока-

зать выше, игнорируется многими зарубежными авто-

рами.

Предлагаемый в настоящей книге подход к изуче-

нию перцептивного развития обусловлен сформировав-

шимся в советской психологии диалектико-материали-

стическим пониманием психики, и в частности восприя-

тия,

его структуры и функций, и коренным образом

отличной от развиваемых большинством зарубежных

психологов концепцией психического развития ре-

бенка.

Мы попытаемся наметить основные линии психологи-

ческих исследований, пересечение которых дало возмож-

ность увидеть в новом свете закономерности перцептив-

ного развития. Оговоримся, что выделение отдельных

линий является весьма условным, поскольку реально они

соприкасакгтся, а зачастую и прямо сливаются не только

в конечномХпункте (каковым с точки зрения наших спе-

цифических $адач является теория перцептивного раз-

вития), но и ар многих «промежуточных» при решении

тех или иных общих проблем.

Нам представляется, что с этой оговоркой можно вы-

членить следующее четыре линии исследования: 1) изу-

чение рефлекторной природы психики, и в част-

ности восприятия; 2) психологическое изучение струк-

туры деятельности; 3) исследование интерио-

ризации как «вращивания» внешних форм деятель-

ности, их превращения во внутренние; 4) разработку

теории психического развития ребенка как присвое-

ния определенных форм общественного опыта.

Рефлекторное понимание психики, основы которого

были заложены еще во второй половине XIX века в тру-

дах И. М. Сеченова [197] и затем развиты И. П. Павло-

вым

[160],

включает ряд взаимосвязанных аспектов и в

своей общей форме является, по выражению С. Л. Ру-

бинштейна, распространением диалектико-материалисти-

ческого принципа детерминизма на психическую дея-

тельность мозга [189, стр. 13]. Мы считаем нужным спе-

циально остановиться на двух аспектах, имеющих прямое

отношение к изучению восприятия.

Как справедливо подчеркивает М. Г. Ярошевский

[251, 252], одной из наиболее плодотворных и глубоко

оригинальных идей И. М. Сеченова являлось учение о

непосредственной связи чувствования с движением, вве-

дение чувствования (а, следовательно, и вообще психи-

ческого) в контекст биологического взаимодействия

субъекта с внешним миром и указание на его специфиче-

скую функцию в этом взаимодействии. Эта идея противо-

стоит эпифеноменалистическому пониманию психики, и

прямым следствием из нее является возможность объек-

тивного изучения психических явлений через их необхо-

димые связи с поведением. Функция чувственного звена

поведения определяется И. М. Сеченовым как различение

его условий и регуляция действий.

Однако рефлекторный подход И. М. Сеченова к ана-

лизу чувственного познания не ограничивается широким

биологическим аспектом рассмотрения его роли в пове-

дении. Этот подход применяется также к вопросу о воз-

4 Л. Л. Венгер

никновении чувственных впечатлений, в котором, с точки

зрения Сеченова, принимают обязательное участие осу-

ществляющиеся по механизму рефлекса движения «чув-

ствующих снарядов», обеспечивающие /разнообразие

субъективных условий восприятия, дробление ощущений

и их связывание благодаря проприоцептивной сигнализа-

ции. Именно движения рецепторных аппаратов, воспро-

изводящие фундаментальные свойства объектов (про-

странство, время, перемещение), служат основой адек-

ватности отображения.

Направление дальнейшей разработки обоих указан-

ных аспектов рефлекторного понимания психического

было дано трудами И. П. Павлова.

Учение о сигнальных связях организма со средой по-

зволило, как отмечает А. Н. Леонтьев, ввести в психоло-

гию положение о сигнальной, ориентирующей функции

ощущения [139, стр.

159—160],

а затем и об ориентирую-

щей функции психического вообще, указав на его специ-

фическое отношение к поведению. Учение об ориентиро-

вочных (исследовательских) рефлексах, восходящее к

установленным Сеченовым фактам движения «чувствую-

щих снарядов», привело к новому направлению в изу-

чении рефлекторных механизмов отражения, т. е. специ-

фического отношения психического к объекту.

Нас не интересуют собственно физиологические пара-

метры рассмотрения ориентировки. Отметим только, что

если оно началось с обнаружения фактов тормозящего

влияния ориентировочного рефлекса на функционирова-

ние специальных условных и безусловных рефлексов, то

впоследствии выяснилось, что наличие ориентировочного

рефлекса является обязательной предпосылкой любых

специальных форм реагирования, так как он необходим

для осуществления коркового синтеза [14], что его про-

текание связано с сенсибилизацией анализаторов [148,

149, 233], что биологически значимые для данного вида

животных раздражители вызывают особо стойкие, неуга-

сающие ориентировочные рефлексы [18, 19].

Начав изучение элементарных безусловных ориентиро-

вочных рефлексов, отечественная физиология пришла за-

тем к выделению систем ориентировочно-исследователь-

ских реакций, по отношению к которым безусловный

ориентировочный рефлекс является лишь «генетическим

началом» или исходной фазой [19, 32, 83]; такие рефлек-

торные реакции, по выражению Д. Г. Квасова, грани-

чат с огромной областью исследовательских реакций, вы-

ходящих за пределы физиологии и принадлежащих пси-

хологии [120]л Конечно, подобное разделение означает

лишь, что сложные формы ориентировочного поведения

не поддаются физиологическому изучению при имеющих-

ся в настоящее время средствах и методах исследова-

ния, поскольку в принципе поведение любой степени

сложности может быть изучено в физиологическом

аспекте.

Уже физиологические работы показывают, что ориен-

тировочные реакции имеют самое непосредственное отно-

шение к формированию образов внешних воздействий.

В этой связи особый интерес представляет точка зрения

П. К. Анохина, согласно которой ориентировочная реак-

ция имеет значение только в связи с обратной афферен-

тацией, сообщающей о результатах ориентировки [12].

Но изучение ориентировочных реакций в их отношении к

содержанию отражения, с одной стороны, и к отображаю-

щему субъекту, задачам, мотивам его деятельности, с

другой стороны, не укладывается в рамки физиологии,

относясь к предмету психологического исследования.

Первые исследования, относящиеся к вопросу о роли

ориентировочных реакций в формировании психических

явлений, были проведены в конце 30-х годов А. Н. Леонть-

евым [139, стр.

5—150]

в целях экспериментального обо-

снования выдвинутой им совместно с А. В. Запорожцем

гипотезы о генезисе чувствительности. В этих исследова-

ниях было показано, что обязательным условием форми-

рования у человека чувствительности к неадекватному

для данной рецепторной системы воздействию является

организация особой поисковой активности, направленной

на выявление действующего агента. В экспериментах,

проводившихся В. И. Асниным, были созданы условия,

позволившие наблюдать такую активность во внешней,

развернутой форме. А. Н. Леонтьев подчеркивает ее

«пробующий» характер, сравнивая поведение испытуе-

мых с поведением человека, пробующего взяться за горя-

чий предмет.

В дальнейшем было проведено большое количество

исследований, посвященных рефлекторным механизмам

ощущения и восприятия, в которых на первый план вы-

двинулось изучение ориентировочных движений рецеп-

торных аппаратов

в их

соотношении

особенностями ото-

бражаемых объектов

свойств (хотя, например,

рабо-

тах

Е. Н.

Соколова

и его

сотрудников основное внима-

ние уделялось другим рефлекторным элементам рецеп-

ции,

частности, изменению чувствительности анализа-

торов

[159, 202]).

Механизмы осязательного восприятия изучались

Л.

А.

Шифманом,

Б. Г.

Ананьевым,

Б. Ф.

Ломовым,

А.

В.

Ярмоленко,

Л. И.

Котляровой,

Т. О.

Гиневской

др.

[10, 37, 38, 40, 70, 130, 242, 243],

механизмы зритель-

ного восприятия

—

А.

Л.

Ярбусом,

В. П.

Зинченко

и др.

[73,

100, 101, 250]. В

совместной работе

В. П.

Зинченко

Б.

Ф.

Ломова было установлено соответствие между осо-

бенностями

функциями моторных компонентов осяза-

ния

зрения

при

решении аналогичных задач

[105, 106,

142].

А. Н.

Леонтьев

и его

сотрудники обнаружили эффек-

торную основу формирования

функционирования звуко-

высотного слуха, каковой является вокализация, активно

воспроизводящая высоту слышимых звуков

[71].

Основным итогом этих

ряда других исследований

явилось прежде всего неопровержимое доказательство

самого факта рефлекторной природы восприятия. Обна-

ружилось, далее, «многослойное» строение обеспечиваю-

щих

его

рефлекторных механизмов,

число которых вхо-

дят

как

сравнительно элементарные безусловные адапта-

ционные

ориентировочные рефлексы,

так и

сложные

си-

стемы реакций, связанные

произвольной регуляцией

поведения.

качестве условия адекватного отображения

свойств воспринимаемых объектов выступило соответст-

вие между этими свойствами

характером ориентировоч-

ных движений (направлением изменения частоты коле-

баний голосовых связок

при

различении высоты звуков,

пространственными

временными параметрами движе-

ний пальцев

при

осязательном

зрительном восприятии

формы).

Факты, относящиеся

последней категории, дали воз-

можность

А. Н.

Леонтьеву сформулировать гипотезу,

со-

гласно которой воспроизведение

образе специфического

качества воздействия,

его

природы обеспечивается «упо-

доблением динамики процессов

рецепцирующей системе

свойствам внешнего воздействия»

[139, стр. 174].

Гипоте-

за «уподобления» оказалась весьма плодотворной

как

для развития дальнейших исследований,

так и для тео-

ретического обсуждения вопроса.

Л. М.

Веккер

[39], в

основном соглашаясь

с ней,

считает,

что

моторное упо-

добление

не

является единственным

общим механиз-

мом отображения. Одним

из

аргументов служит

то, что

моторные эффекты регулируются психически.

Сам же

Л.

М.

Веккер относит формирование образа

во

всей

со-

иокупности

его

характерных параметров (включая объ-

ективированность

предметность)

рефлекторной дея-

тельности анализатора

(а не к

психической деятель-

ности субъекта).

С его

точки зрения, характеристики

источника информации, являющегося раздражителем,

«непосредственно входят

контур рефлекторного регули-

рования через состояние раздражения», благодаря чему

становится возможным воспроизведение

эффекторных

звеньях рефлексов исходных состояний раздражения

рецепторного аппарата.

Суть расхождения между взглядами

А. Н.

Леонтьева

Л. М.

Веккера лежит, конечно,

не в

оценке роли мотор-

ного уподобления.

А. Н.

Леонтьев считает возможными

и другие

его

формы. Вопрос заключается

в том,

действи-

тельно

ли

формирование предметного образа может быть

объяснено только

за

счет «допсихических» уровней регу-

ляции.

нашей точки зрения, большое количество фактов

говорит против такой возможности,

и мы

вполне соглас-

ны

критическими замечаниями, высказанными

по

это-

му поводу

А. В.

Запорожцем

и В. П.

Зинченко, которые

указывают,

что

никакая физиологическая схема активно-

сти

не

может «включать»

себя объект

с его

специфи-

ческими предметными свойствами,

что в

пределах этой

схемы объект может выступать лишь

как

раздражитель,

подлежащий перешифровке

серию нервных импульсов

[99, стр. 32—33].

Гипотеза уподобления вызывает

у нас

некоторые сомнения

другой (можно сказать,

противо-

положной) стороны: решающее значение

в ней

придает-

ся жесткой обусловленности характера эффекторных

компонентов ориентировочной реакции свойствами объ-

екта. Вместе

с тем

имеются данные, показывающие,

что

«жесткость» здесь весьма относительна

наблюдается

лишь

при

некоторых специфических условиях. Характер

ориентировочных движений всегда опосредован разре-

шаемой субъектом задачей

другими компонентами осу-

ществляемого

им

познавательного действия. Однако,

затрагивая этот вопрос,

мы

выходим

за

пределы харак-

теристики восприятия

точки зрения участвующих

в его

осуществлении ориентировочных реакций. Поэтому

мы

обратимся

нему несколько ниже,

иной связи. Отметим

только один,

нашей точки зрения, чрезвычайно важный

момент обсуждения экспериментальных данных, полу-

ченных

при

формировании звуковысотного слуха.

А.

Н.

Леонтьев описывает процесс анализа звуков

по вы-

соте

как

процесс компарирующего анализа, вклю-

чающего «опробование» высоты каждого звукового раз-

дражения

помощью подстройки движений голосового

аппарата, происходящей вплоть

до

совпадения

частотой

раздражителя

[139, стр. 180—181]. Мы

имеем, таким

об-

разом,

не

прямую детерминацию ориентировочных движе-

ний свойствами объекта,

детерминацию, опосредован-

ную процессом выработки

проверки некоторых перцеп-

тивных гипотез

Пробующий характер ориентировочных реакций,

отмеченный

А. Н.

Леонтьевым

уже в его

ранней работе

вновь подтвержденный

при

изучении звуковысотного слу-

ха, представляется

нам

неотъемлемой

чрезвычайно важ-

ной стороной формирования перцептивных образов.

Но

об

этом

мы

будем говорить ниже,

связи

изложе-

нием полученных нами экспериментальных материалов.

Во многих исследованиях ориентировочных движений

рецепторных аппаратов отмечается изменение этих дви-

жений

ходе повторного выполнения эксперименталь-

ных заданий,

что

выражается

в их

редукции, постепенном

сокращении вплоть

до

полного выпадения.

В. П.

Зинчен-

ко

и Б. Ф.

Ломов связывают указанную редукцию мотор-

ных звеньев осязательной

зрительной ориентировки

переходом испытуемого

от

решения задачи

на

ознакомле-

ние

объектом

решению задачи

на его

опознание

[106].

А.

Н.

Леонтьев выдвигает предположение

об

интериори-

зации, переходе громкого пропевания

во

внутреннее

«представливание» высоты звука.

Эти

интерпретации,

конечно, вполне совместимы,

и мы

вернемся

к ним при

рассмотрении вопроса

наличии интериоризации

области восприятия.

Термин «перцептивные гипотезы»

мы

употребляем

в лап-

ном случае

самом общем смысле, имея

виду

не

только интел-

образы

ЛЬНЫе преАположения

но и

антиципирующие чувственные

Другой аспект психологических исследований, исхо-

дящий

из

рефлекторного понимания психики, акцентирует

внимание

на

ориентировочной функции психического,

частности сенсорного звена поведения

по

отноше-

нию

к его

практическому звену. Система ориентировоч-

ных реакций рассматривается

этих исследованиях

в ка-

честве ориентировочно-исследовательской деятельности,

эквивалентной психической познавательной деятельно-

сти

целом

без

специального выделения компонентов,

относящихся

восприятию

мышлению.

В исследованиях

А. В.

Запорожца

большой группы

его сотрудников

[75, 77, 86, 87, 93, 94, 102, 122, 129, 140,

157, 167, 173, 190, 232]

изучалась роль ориентировочно-

исследовательской деятельности

формировании

функ-

ционировании двигательных навыков (главным образом

у детей дошкольного возраста).

Эти

исследования пока-

зали,

что

любой

акт

двигательного поведения включает

в себя ориентировочную

исполнительную части, нахо-

дящиеся между собой

сложных взаимоотношениях.

Ведущее значение

при

овладении новыми актами имеет

образование ориентировочной основы действия

(пред-

ставления

ситуации

действиях, подлежащих выполне-

нию),

которая

зависимости

от

условий либо складывает-

ся

уже до

начала выполнения действия

потом уточня-

ется, либо формируется

самом ходе овладения двига-

тельным актом. Образование ориентировочной основы

действия достигается

при

помощи ориентировочно-иссле-

довательской деятельности, направленной

на

обследова-

ние ситуации

образца действия.

Это

«пристрастное»

об-

следование,

так как

элементы ситуации

и их

взаимосвя-

зи должны быть

не

просто обнаружены сами

по

себе,

но

и выделены

в их

отношении

заданию.

В процессе формирования двигательного навыка

ориентировочная деятельность претерпевает

ряд

специ-

фических изменений. Вначале

она

выражается

развер-

нутых зрительных

осязательно-двигательных реакциях,

но

эти

реакции более

или

менее хаотичны, мало связа-

ны

существенными

для

выполнения данного задания

особенностями ситуации.

дальнейшем складывается

система условных ориентировочных реакций, соответст-

Термин, введенный

П. Я.

Гальпериным.

нующпн существенным связям между элементами ситу

цин. Важнейшее ее проявление состоит в возникновеи

ориентировочных реакций, предвосхищающих появлен

«пусковых» сигналов. По мнению А. В. Запорожца, обр

зование подобной системы свидетельствует о фор миров

нии образа ситуации и тех действий, которые должн

быть в ней выполнены. Именно образ дает возможное"

предвосхищать в ориентировочном плане пути практич

ского поведения.

Последующие изменения состоят в стереотипизации

обобщении сложившейся системы ориентировочных реа

ций, что связано с переходом от восприятия ситуации

ее представлению. На. этом этапе ориентировочна

деятельность приобретает характер сличения наличны

впечатлений с имеющимся образом.

По мере автоматизации и упрочения двигательног

навыка происходит постепенное свертывание, сокращени

ориентировочной деятельности, угасание ориентировок

ных реакций.

Однако, как указывает А. В. Запорожец, это угасание-

никогда не бывает полным: всегда остается «сторожевой

пункт» в поле внимания субъекта.

Важным результатом исследований, проводившихся

под руководством А. В. Запорожца, явилось доказатель-

ство возможности целенаправленной организации ориен-

тировочной деятельности ребенка, ведущей к совершен-

ствованию отображения ситуации и к существенному про-

грессу в двигательном обучении. Типы организации

ориентировочной деятельности в ходе обучения и их влия-

ние на формирование практических и умственных дейст-

вий стали предметом специального изучения в работах

П. Я. Гальперина и его сотрудников [65, 68, 69].

• Попытаемся наметить основные выводы, вытекающие

из изучения рефлекторного строения и функции психики,

и в частности восприятия, для исследования перцептив-

ного развития ребенка.

Восприятие выступает в свете рефлекторной теории

как процесс взаимодействия субъекта с объектом. Ре-

зультат восприятия — образ — определяется в каждом

отдельном случае характером этого взаимодействия. Сле-

довательно, перцептивное развитие следует изучать глав-

ным образом как развитие процесса, образование систем

перцептивных ориентировочных реакций, особенности

Тори\ могут объяснить специфику образов на разных

щшх возрастного развития

II построении перцептивных образов принимают уча-

11г

>ффекторные компоненты ориентировочных реакций,

дущие к воспроизведению специфической природы воз-

ВЙстний. Исходя из гипотезы «уподобления», можно

редполагать, что совершенствование восприятия в про-

весе онтогенеза так или иначе связано с совершенство-

ванием «уподобления».

Системы ориентировочных реакций складываются в

Тп пой связи с практическими, исполнительными дейст-

вия

ми,

в ориентировании которых состоит их функция.

Именно усвоение практических действий требует от субъ-

екта выработки новых форм психического ориентирова-

ния. Кроме того, упрочение и автоматизация практиче-

ских действий приводят к специфическим изменениям в

ориентировочно-исследовательской деятельности, к ре-

дукции ее моторных звеньев. Специальная организация

ориентировочно-исследовательской деятельности (в част-

ности, посредством речевых инструкций) существенно

влияет на образование систем ориентировочных реакций.

При разном направлении обучения могут складывать-

ся разные типы ориентировки в задании, не только влия-

ющие на ход овладения практическими действиями, но

и формирующие саму ориентировочную деятельность. Из

этого следует, что ход перцептивного развития ребенка

нельзя отделить от общего хода развития его поведения,

его практической деятельности, с одной стороны, и обу-

чения — с другой. В изучении перцептивного развития не-

обходимо исходить из конкретных условий жизни и дея-

тельности ребенка, выявлять возможности совершенство-

вания восприятия путем обучения и специальной органи-

зации его ориентировочно-исследовательской деятель-

ности.

При всем значении изучения психики, и в частности

восприятия, с позиций рефлекторной теории оно осущест-

вляется в рамках естественнонаучного детерминизма,

оставляя в стороне важнейшую проблему социально-

• Мы видели, что функциональное направление в зарубежной

психологии, идя иными путями, также пришло к необходимости изу-

чав возрастные изменения перцептивных структур в зависимости

от развития перцептивных процессов.